Царицын. Зюйд-район города.

Пётр пришёл на место сбора первым, как и полагается старшому блик-группы. Стоял у ёлочек и крутил в руках сорванную с ветки еловую шишку. Шишка пахла смолой – терпко и горько и вызывала воспоминания о новогоднем празднике. Увы, праздник остался позади, а предстоящие будни особой яркостью не отличались. Как сейчас, например, когда нужно было разрулить пару подоспевших вопросов.

Было не по зимнему тепло, пригревало солнышко, мачты эээр-светильников украсились поверху длинными сосульками и Пётр невольно распахнул свой изолят-костюм. Под костюмом у него был чёрный лейкрионовый плащ со стальными заклёпками вдоль карманов и стальными же цепочками, свешивающимися с лацканов воротника. Всё это просвечивало сквозь полупрозрачную изолят-ткань и придавало Петру какой-то опереточный вид, но, увы – блик должен одеваться как блик, дабы всем окружающим сразу было ясно, кто перед ними и как себя с ним держать. Где-нибудь на отдыхе или просто в кругу семьи можно быть, как все люди и не отсвечивать без нужды, но когда бликуешь, то есть занимаешься основной своей деятельностью, изволь соответствовать!

Пётр глянул на свои хром-платиновые часы от «Свисс-тайм» и усмехнулся. Одно название - Швейцария! А клепают их в глухом женевском кантоне на берегу озера. Даже название какое-то англизированное: свисс, понимаете ли, тайм! Не опомнилась Швейцария от той бомбочки, припечатавшей Берн, ох, не опомнилась! И сверхточные швейцарские часы нынче не более, чем легенда. Дань былой славе, былому брэнду – дорого, престижно, но не слишком надёжно…

- Айнни зээр! – послышалось откуда-то сбоку и из-за ёлочек вынырнул Вадим, «правое плечо» старшого блик-группы. Его изолят тоже был распахнут и являл миру блеск лейкриона. Сам Вадик лучился энтузиазмом и готовностью приступить к мероприятию. Прямо с ходу…

- Тассэорэ, Вадик, - вздохнул Пётр. – Сколько раз тебе повторять: не говорят так в Альхтийи – это калька с русского!

- А мне нравится, - усмехнулся тот. - «Айнни зээр!». «Добрый день!» - Ещё б винительный падеж и совсем пожелание вышло бы! Жаль, нельзя без глагола…

- Да хоть сто раз пожелание! Всё равно альхтийцы юмора не поймут. «Какой ещё добрый? - скажут они. – Каждый день добрый, пока ты сам себе его не испортил. Или пока другие этого не сделали». «Фиоррэ!» надо говорить, «фиоррэ» - в смысле «приветствую».

- Ещё одно эльфийское словечко, - хмыкнул приятель.- Понахватали у остроухих, будто своих мало – ох и не терплю я их!

- И что ты с ними не поделил, интересно?

- Мировоззрение всего-навсего! Созерцательность их эту - покруче буддистской, зацикленность на травке и цветочках.

- Ну-ну, философ. Терпимее надо быть к чужим бзикам.

- Трудно, увы, я ж не ангел с крылышками!

- А ты напрягись! К тому же цветочки в наши дни - не так уж и плохо. А созерцательность… Живи ты на свете полмиллениума, поглядел бы я на тебя тогда! Небось, заявил бы: на кой мне напрягаться с этими заморочками? Я лучше на пупок полюбуюсь да мантры почитаю. Ом мани падмэ хум. Аминь!

- О чём прения в кулуарах? – поинтересовались у народа. К ёлочкам по тропинке походил Марат, но его не сразу заметили, увлечённые разговором.

- О лингвистике, - ответил Вадим.

- И о чужом менталитете, - добавил Пётр.

- Глубоко копаете, братья-блики. Может, оставим эти вопросы специалистам да займёмся нашими текущими?

- Слова не мальчика, но мужа, - заключил Пётр. – Ну, что, выяснил, где это «626-… и так далее»?

- Выяснил, сей-сэоры. Вы на нём стоите. Ну, не совсем на нём, но метрах в ста к восходу…

- Ты это серьёзно? – удивились оба блика.

- Куда уж серьёзнее? Несерьёзно – это дискуссии по поводу эльфов устраивать, да так, что вас до самой Волги слыхать!

- Уел, - рассмеялся Пётр. – Сто раз себе говорил: не принимай близко к сердцу то, чего не стоит принимать, а сам опять двадцать пять. Как маленький…

- Бывает, - махнул рукой Марат. – И не такое бывает. Ладно, пошли что ли?

- А почему бы и нет? – фыркнул Вадим. – Там по крайней мере эльфы не водятся.

Они двинулись по тропинке меж ёлочек – в ту самую сторону, откуда пришёл Марат.

- Ох, Вадик, - сказал Пётр, не оборачиваясь. – Познакомишься ты когда-нибудь с девушкой, которая от эльфов без ума.

- И что? – меланхолично отозвался тот. – Перевоспитаю.

- Да? Если её можно перевоспитать, - Пётр выдержал паузу и злорадно докончил, - что это за девушка, спрашивается? Так, недоразумение какое-то… Правда, таких в нашу пору и не осталось почти – одни нормальные вокруг.

- Дискуссия перешла на следующий уровень, - заметил Марат. – Значение прекрасного пола в нашей жизни и его воспитуем… О, пришли наконец!

- Оп-па, на лесоповал попали! – воскликнул Вадим, озирая сотни пней вокруг. Не сотни, тысячи!

Когда-то здесь был городской парк, потом погода помаленьку свихнулась и бедные деревья засохли. Их спилили, а пни выкорчевать не удосужились – больно уж трудоёмкое занятие. Оставайся численность населения на прежнем уровне, площадь парка могла бы кому-то понадобиться. Да скорее всего и понадобилась бы! Но увы, количество живых душ в Царицыне – как, впрочем, и повсюду – неуклонно сокращалась и на бывший парк махнули рукой. Пускай себе стоит до лучших времён – авось, когда-нибудь да сгодится! Не сгодился… Все лучшие времена остались в области преданий.

* * * кадр 65-й * * *

⇐ Предыдущая26272829303132333435Следующая ⇒

Поделиться: