НАПРЯЖЕНИЕ ТРУДЯЩЕГОСЯ МОЗГА

(Н. П. Бехтеревой после авторской телепередачи

В. К. Молчанова[1] «И дольше века…»,

Общественное российское телевидение, сентябрь 2000 г.)

 

Автор статьине видит ничего сверхъестественного в том, что в экстремальных случаях он читает мысли людей и видит картины того, что происходит вдали от его глаз. Он описал это в своих рассказах. Автор предполагает, что люди засоряют свой мозг, но он уверен: многие в состоянии передавать и принимать мыслительную информацию. Если приборы это делают, то разве универсальное человеческое оборудование не имеет такой способности? Оно всё может.Мы можем воспринимать мысли не только живых, но и умерших людей. Не зря учёные говорят о развитии мозга.

Надо, чтобы Институт мозга человека стал центром понимания и решения государственных вопросов, чтобы он был открывателем талантов. И он должен обязательно влиять на ход дел в стране и в какой-то степени нести ответственность за них.

 

1

 

Пока я ещё жив и обладаю редчайшими свойствами человеческой психики в пределах интеллектуальной нагрузки, хотелось бы быть полезным с этой точки зрения Вашим исследованиям. Они мне очень понятны. Я не вижу ничего сверхъестественного в том, что в экстремальных случаях я читаю мысли людей и вижу картины того, что происходит вдали от моих глаз и слуха. Я описал это в своих рассказах, которые вряд ли опубликуют.

После письма господину Брежневу меня подвергли гонениям. Я работал тогда по будням – в сельской школе, а по субботам – в Академгородке Новосибирска руководителем литературного объединения. Однажды меня попросили быть в школе в выходной на спортивном мероприятии. Возвращаясь ночью из Академгородка, я вдруг стал читать то, что делалось под меня. Прочёл западню. Вначале я подумал, что это трусость, и мне надо преодолеть её. Но я преодолел смелость и смог открыть в себе свойство ясновидения. Я не вижу будущего, но я могу его определить. Ибо имею не только сноровку, тренировку, но и умею многое перерабатывать, анализировать. К этому я шёл. Я не хотел бы навешивать на себя аппаратуру – не она даст знания о свойствах мозга. Я изучил себя и многое из того, что Вы объясняете. Например, сны, которые называют пророческими. Я видел такие сны. Их было мало, но они были конкретны и абсолютно достоверны. В этом отношении они очень похожи на ту явь западни, которую я прочёл до мельчайших подробностей и удивился. Но эти тайны я смог открыть для себя только в процессе творческого осмысления.

Я готов дать Вам ряд своих рассказов и статей. Нет уже ничего тайного, а карьера моя сломлена и возраст почти пенсионный. Мозг ломает сердце. Оно не справляется иногда с его обеспечением и начинает хлопать, как хлопает мотор, когда случаются перепады с бензином. Кровь где-то задерживается или её вовсе не хватает. А та, которая пытается охватить мозг, недостаточно обеспечена тем, что ему нужно. Если честно говорить, то все эти проказы с мозгом – телепатического свойства. Это напряжение трудящегося мозга с двух сторон. Душа никуда не уходит. Она всегда при нас. Это сердце и мозг в работе. (Так я определяю душу: «Это работа ума и сердца».) Но продукт души может блуждать. Отсюда лунатизм. И это я испытывал в детстве. Я ночью встал и пошёл в школу. Но вместо портфеля была подушка, а школой оказался палисадник самого страшного для нас, детей, соседа – он ночевал на улице, охраняя пчёл и фрукты. Ещё сонным я увидел всё, испугался и проснулся. Что это? Это факт того, что у многих людей есть запредельные свойства.

В творческом отношении я почти свободен (или к тому стремлюсь). В личном – не всегда. Абсолютно свободный человек тоже может оказаться вреден, если эта свобода прёт не в ту степь. Мне давно хотелось Вам написать, что многие мои исследования могли бы показаться Вам интересными, потому как всю жизнь я посвятил преодолению многих слабостей во имя овладения силой ума. Я очень близок к истине бываю и прибываю на конечную станцию по нолям при необходимой информации. Но у нас есть проблемы. Ограничения бесконечные и прочее. Не хотелось бы пустых слов, но и когда всё под нагрузкой, то это тоже тяжело. Что же касается проблемы открытий, то можно сказать: Ваши работы – не исследования мозга, но творчество мозга в режиме работы сердца. А это исследование души. Не та область, где изучают душевную болезнь. Там другое. Болезнь – штука страшная и систематичная. Она гонит и ломает. Я же человек вольный, как и Вы. Но, в отличие от Вас, мозг я вижу собственными усилиями. Я, например, знаю переходы работы с одного полушария на другое – с научного на художественное и наоборот. Так я говорю себе. Но с возрастом такие переходы стали чреваты опасностью. Сердце преодолевает разные режимы не всегда одинаково. Всё это я вывел из последовательных художественных действий и научных разработок. Я не учёный с призванием и не претендую на подобное в области мозга. Вы вряд ли меня заподозрите в каких-то устремлениях, как это делают иные мои коллеги по педагогическому делу. На любое твоё они отвечают: «А мы тоже». Неприятно, но факт.

Итак, я коснулся некоторых деталей, ясных мне, но у меня есть своя система понимания, толкования данных вопросов, и эта система подтверждена практикой. Я мог её и придумать, потому как не знаю, насколько точен. Скажу одно: никогда и ни при каких обстоятельствах я не буду примазываться к святым и вечным процедурам, хотя некоторые хотели бы перевести в эту плоскость мои странности. Нет ничего более лёгкого, чем брать образцы святости и подражать им или их отражать. Были у меня сны и на эту тему, но вот что я думаю об этом: у церковников, особенно у монахов, многие особенные личности под контролем – контролирует ведь людей не только служба опасности и безопасности, но и наука, а также товарищи с высшими свойствами подсознания. Так что наука стоит между двух огней. Благо, что Вы выводите её на свет божий. Открываете людям перспективу возможностей, которые они сами себе отравляют. Что бороться за людей! Они сами суют свой талант в петлю, живя в неполноценном биологическом присутствии. Долго можно говорить и писать обо всём этом. Тема эта бесконечная, а мы ограничены пространством. Так что легче оставить место для следующих вопросов, на которые я готов ответить в силу своих возможностей.

Отец мой говорил про блуждающий нерв. Можно напрямую, можно косвенно воспринимать информацию. То есть, я хочу сказать: ещё и нервную систему надо учитывать, а не только один мозг. При напряжении нервной системы происходит её обнажение, и она сама как фактор души подчиняет мозг и сердце. То ли сердце свои ощущения передаёт мозгу. Может, всё в совокупности помогает ощущать ясно то, что там, на другом конце. По каким только каналам это идёт? Есть или нет у людей спутниковая антенна? А может, именно антенна и создана по принципу взирания или видения, прочтения другого? Как бы там ни было, но факт остаётся фактом. Человек читает мысли другого человека, который в экстремальной ситуации убийцы, стараясь конспирироваться, прятаться от окружающих, выдаёт себя адресату, и тот, предостерегаясь, предпринимает контрмеры. Меня называли иногда Штирлицем именно по этой причине. Я мог прочитывать и разгадывать не одними какими-то своими качествами, от роду мне данными, а сопоставительным анализом и прочими своими свойствами, выработанными для определения ходов противника. Так как я жил сознательно и принимал решения сознательно, то и действовал исходя из них, озадачивая и разоружая противников, чем иногда радовал, удивлял их. Но встречались и более жестокие типы, которые работали без передач. Убийцы. Я их читал, но промахивался. Они устраивали провокации, а я переступал через свои ощущения, терял осторожность, которая мне говорила поступать иначе. В экстремальной ситуации какая-то сила вступается в твою защиту. Но, как говорится, Бог-то Бог, да и сам не будь плох.

Интересный случай. Мы пасли с соседом в деревне стадо, а после работы спали рядом. Он вернулся из армии со свежим мозгом, и я ещё ничего в жизни не видел, не засорил голову. Но вот однажды почему-то захотел в мозг запустить сор. Я начал готовить план проникновения в магазин. План зрел, и уже были готовы намерения. Но наутро мой напарник рассказал мне свой сон о том, что видел меня в этой неприглядной ситуации. Он самым подробным образом повторил то, что я планировал. То есть, я не только сам мог читать человека наяву, но и передать мог свои мысли другому, правда, только во сне. Что это за свойство? Я не знаю, наверное, люди засоряют свой мозг, но уверен: многие в состоянии передавать и принимать мыслительную информацию. Если приборы это делают, то такая штука универсальная, как голова, и вообще человеческое оборудование, разве не имеет такой способности? Оно всё может, и нечего особенно принижать или преувеличивать возможности человека. Всё, что есть в кибернетике, либо строится по свойствам человеческой природы, либо основано на принципах живой природы. Были философы, которые даже построение общества сравнивали с пчелиной семьёй. А что с телепатией коней, быков, других зверей? Вы понаблюдайте за ними. Да это же клад связей! Конь прочитывает любое злобное намерение и тут же предотвращает трагедию. Но это должен быть жеребец. То есть не убитой природы животное, не мерин. О боже! Да это же удивительное дело! Потом я расскажу Вам, как спасало меня зверьё, а кони танцевали вокруг меня. (Это описано в моём рассказе «Лошадиный парад».) Совы – удивительные птицы. А звери! Это вообще такие тонкие наблюдатели и чувствилища! Я не знаю, как это у них происходит. Но мне кажется, конь прочитывает замыслы и выходит из подчинения твоего, чтобы защитить тебя же. В этом отношении он сильнее человека чувствует опасность. Ибо он более открыт, менее засорён знанием и чувствует глубже, а мозг его тоньше.

Для чего-то же даны нам и животным глаза, уши! Чтобы видеть и слышать не только обычное, но и мысли живых и умерших людей. Не зря же учёные говорили о развитии мозга. Совершенствуется слух, соответствующее оборудование человеческого тела становится более утончённым. Тому пример – музыкальный слух, он и на мозг действует. Но и мозг тоже ведь влияет на слух и совершенствует его через память и прочее.

Когда я чувствую, то и открываю. Память – способность. Однако и эту способность можно довести до состояния творческого. Но оставь память и предоставь свободу мозгу оперировать тем, что в него уже заложено, – он всё одно будет использовать знания, но по-иному, избирательно. Будет использовать только то, что нужно. Я вообще стараюсь забывать то, что знал, когда пишу. Иначе ничего нового не создашь.

Ещё вот что хочу сказать. Не надо было учёным биться над первичностью и вторичностью материи и духа. Слишком много времени уделяли учёные данному вопросу вместо того, чтобы в совокупности дух и материю рассматривать.

 

2

 

Что касается Сталина, то он был параноиком не по природе, а политическим параноиком. Паранойя открытая начала развиваться, когда у него убили жену. Болезнь Сталин пустил в русло своего политического дела. И потому принимал верные решения. Он не был ни идиотом, ни маньяком – он был творческой личностью, работавшей, однако, под напряжением болезни, в которую уже вошёл.

Параноиками в полном смысле этого слова были те, кто хотел захватить мир, – Наполеон, Гитлер и прочие. Их эта болезнь бьёт страшно.

Есть ещё служебная паранойя. Есть сексуальная паранойя – ненасытная жажда чего-то чрезмерного. В целом всё это связано с нервами. Здоровье – это любовь или стремление к гармонии, а болезнь параноическая – это разлад нервной системы, её дисгармоническое состояние.

Случайные бессистемные параноические явления могут быть у каждого в обострённые моменты. Они тоже художественные. Но есть извращение, то есть преступление, когда всё становится на поток. То ли это убийства у политика, который либо преследует людей, либо войнами гонит и гонит их к неестественной смерти, пусть и объясняет свои действия какими-то принципами. То ли это неумеренная тяга к женщинам. Нет, не та пушкинская тяга – видеть, ощущать и получать красоту в единении как поэтическое в конечном итоге. А просто уничтожение женщины в женщине, когда человек пытается насытиться и не может этого достичь ни в любви, ни в половом общении. Это болезнь параноического характера. Впоследствии она может привести на каком-то этапе к ясновидению. На каком-то. Об этом уже писал З. Фрейд, и не только он. В целом же это горький урок разложения биологии человека и разных сфер его деятельности. У Сталина это началось после гибели любимой. А вообще, бог его знает после чего. Может быть, и от совокупности причин. Хотя и в молодости видна его одержимость. Она могла стать поэтической, но стала политической. В первом случае мы имели бы дело с количеством стихов, во втором имеем дело с трупами. Разлагаясь, человек требует всё больше и больше убивать во имя каких-то целей. И это для Сталина естественно. Вначале он воевал, побеждал, объясняя свои действия преданностью революции. Затем он уже не мог жить без убийств. Вот они, составляющие, которые привели к столь плачевным результатам все революции. Вот почему Сталин закончил плохо с карьерой священника и политика. Сколько снов и явей он имел! Как он глубоко видел человека! Читал его и покорял. Но ради чего? Ради творения или убиения? Вот в чём вопрос. А потом ему стало казаться, что он во всём и всегда прав, безошибочен. Отсюда поток смертей, неуязвимость и твёрдость. Сталин доверяет теперь и ясновидению, но болезни – больше, а она уже фальшивкой предстаёт перед ним. Ясновидение – это талант, а вот то, что может последовать за этим, есть деградация. Они могут шагать вместе, как у Сталина, но могут и разойтись, как у Гитлера; однако всё одно это губительная страсть, жажда чего-то такого, что придумал сам человек. Сталин придумал тот самый искусственный социализм с его ограничениями и подчинениями, которые без тотальных решений паранойи генсеков привели к развалу.

Вот те условия ясновидения, которые я предполагаю для объяснения некоторых мозговых явлений. Мозг может быть гармонией для сердца, где нерв – стержень. И мозг как дисгармония может выступать.

Вы скажете, что же это ты, подлец, выводишь всё из себя? Да. Но я говорю о переходах, когда сердцу тяжело.
И вообще, сердцу тяжело справляться даже с собственной гармонией мозга. Вот почему люди ищут, вроде бы, облегчённые способы жизни для сердца, а на самом деле живут вхолостую умом и сердцем, то есть душою.

Паранойя – это когда человек уже не радуется продукту своей деятельности. Он недоволен постоянно, и не потому, что он не может радоваться или испытывать удовольствие. Нет. Он просто уже не способен задержаться на этапе радости. Ему при этом хочется делать другим горе.
У него потеряно не мыслительное или сердечное начало.
У него сломан нервный стержень – и всё хлещет само по себе произвольно. И творит такой человек произвол. Так было с Ельциным. Так это бывает с людьми покрепче сердцем – в этом случае они невменяемы мозгом. Но всё это одно. Не политическое и не сексуальное, а дисгармоничное, или паранойя. То есть, выходящее за пределы разумного. Там есть свои видения снов. Там есть своя категория ценностей, которая не поддаётся никаким измерениям, потому что результат плачевен. Поэтому, когда нарушается гармония социальной жизни и положение умом исправить невозможно, то приходится изменять его силой. Но это завести может далеко. Ты хочешь, ты стараешься добиваться всего умом, но ты не один. Рядом есть ведь и параноики, которые не знают момента преодоления. У них впереди поток. А поток и преодоление инерции – разные вещи. Хрущёву, например, пришлось преодолевать поток инерции массовых убийств, который развернулся при Сталине и который творился под предлогом законности.

Вы фактически помогаете художественно, творчески мыслящим людям. Поэтому грех было бы не идти нам к вам. Только не знаю, насколько это опасно для творческого человека – идти с Вами на контакт.

Слушая Вас, думаешь, как правильно Вы работаете.
И в то же время задумываешься, нет ли рядом с Вами параноиков, которые пустят против творчества и человека все Ваши достижения? Нельзя думать, что только политики могут опасаться параноиков. Наука тоже должна опасаться их. Поэтому дискуссия нужна не только со священниками, но и с творцами. Только настоящими, не фальшивками. А то фальшивки сразу поставят всё на поток параноический. Им ничего не дорого.

 

3

 

Что касается боязни и страха, то я позволю себе с Вами не согласиться. Всё это может быть здоровым и параноическим. Здоровое открывает ясновидение в искусствах.
В пределах возможностей художника.

То есть, Вы говорите о необычных возможностях мозга (и не одного только). Так вот, есть разумный страх или боязнь. Не панический страх написать что-то, а опасность преодолеть боязнь для написания. Вот в чём вопрос. Когда я испытывал страх, то писал – и немало. Не всё было полноценно и равноценно. Но сталкиваешься с мёртвой точки то путём обнажения нерва, то путём боязни от обнажения. Я не ставил это на поток, чтоб не разрушить собственную природную систему, которая позволяет создавать прекрасное. У меня всегда была черта, за которой стоит неизвестность. То ли смерть, то вечное искусство. У священников – это рай или ад. У меня создание – или ничего. Тот, кто идёт только не боясь, – гибнет. Ибо он не доверяет своим чувствам. А кому тогда доверять? Дрожать? Ясно, что ничего не напишешь. Смелость города берёт. Смелость – тоже свойство естественное. И оно в гармонии со страхом, как сердце с мозгом. Это область не мозга, а психики. Но психика – это не только тормоз, но и кнут для работы мозга и сердца, то есть для души.

Боязнь и страх могут идти и не от конкретного человека. Читая в другом, ты можешь ощутить чужие опасения сам. Преодолевая их в себе, ты отключаешься от другого человека. Если кто-то захочет меня опровергнуть, то пусть опровергнет вначале пословицу «Муж и жена – одна сатана». Грубая форма, но содержание предполагает, что у близких людей есть что-то сверх того, что даётся людям, стоящим далеко друг от друга. Так вот, муж и жена частенько читают друг друга. Не могут разлучиться и болеют от того, что перестают читать друг друга. Начинается процесс непонимания, а они уже привыкли понимать. В обществе в подобных ситуациях вторгается политика и диктует людям неразумение, слепоту. Политики как бы разводят людей, ведут к непониманию – и начинаются кровопролития и расколы. Всё это связано с социальным устройством государства. Не зря А. Н. Яковлев говорил о необходимости изменения психологии людей. Именно попытка изменять психологию политическими средствами, помимо образовательных и воспитательных, ведёт к тем самым процессам, о которых я говорил выше. Нельзя забывать того, что с мозгом, как и с телом, идёт работа учебная, где люди не только запоминают, но и формируют в себе кое-что.
И расформировка – это тебе даже не разгосударствление по-чубайсовски.

 

4

 

Я не думаю, что всё это покажется Вам эклектикой.
Я всю жизнь занимался тем же самым, что и Вы. Только Вы изучали разными способами чужой мозг, в том числе и в открытой работе. Я изучал работу своего мозга, а скорее, ощущал и выражал её в самых разных формах. Особенно когда мозгу было тяжело. Не сразу ведь он встал над сердцем. Было время – оно бывает иногда и сегодня, когда сердце погоняет тебя, прорывает и открывает горизонты мозгу. Да и вообще, что можно сделать без сердца и погони крови?

Когда я работал учителем в обычной школе (где не мои дети – теперь я учу только своих детей), учителя и школьники обижались, что уставали от работы мозга, которую я им задавал на уроке. Некоторые пытались списать всё на то, что я громко говорю, не думая о том, что как я говорю и как мыслю сам – так и включаю в эту работу детей. Некоторые, однако, уверовали, что они сами так же могут мыслить, потому как они такие же. На самом деле всё сложно. Одно время районовские начальники проверяли меня на гипнотизацию. Утверждали: «Ничего особенного не говорит, а дети его слушают». Каких только не находили причин, чтобы мешать работать! На самом деле я всегда был в поиске. И любые крохи моих находок были открытиями для меня. Я их глубоко понимал и пронимал этим детей. Те же учителя, кто всё знал, не всегда понимал то, что знал, а потому и дети слушали их, не думая, и не уставали.

Я считаю, ограничиваться изучением механических свойств мозга Вам не стоит. Механика мозга нужна на сегодня больше мне, чем Вам. Для того, чтобы расширился круг знаний, нужны другие параметры и измерения. Так мне кажется. Хотя для того, чтобы это заявлять, у меня нет больших оснований. Работы Ваши мне не попадаются, открытия – тоже. Я основываюсь только на том, что идёт из телепередач. Но передачи не могут заменить всего того, что Вами сделано. Иногда телепередачи могут даже противоречить тому, что сделали люди. Но в целом ясно, что Вы видите работу мозга в области искусства. Вам видна деятельность открывателей в науке. То есть, сами по себе Вы давно вышли за механику. Что она может дать мне? Точнее знать, какие области мозга включаются и работают в тот или иной момент, чтобы в процессе не мешать мозгу, понимать его и помогать ему. Кто же ещё сможет это сделать за тебя? Правда, увлекаться данной темой, специально заниматься ею – это не для меня. Да и зачем всем идти в одном направлении? Нет, идти стоит в том направлении, которое верно, но средства передвижения могут быть разные. Одни на тракторе двигаются, другие – на самолёте, а кое-кто и на космическом корабле пытается попасть к цели. Кое-кто плавать пытается по морю. Так что всё относительно…

Надо, чтобы Институт мозга человека стал центром понимания и решения государственных вопросов, чтобы он был открывателем талантов, а не закрывателем их, как советские редакции, которые именно закрывали, губили художников, не давая им дороги. Да подчас и сама наука так же поступала с талантами.

А то изучают-изучают у нас мозг, продукт, результат его работы, но если нет у иных политиков этого продукта, результата мыслительной деятельности, то зачем тогда исследования? Для чего тогда научные заведения? Только для того, чтобы вести дискуссии со священниками? Конечно, я понимаю, Институт мозга не ставит себе строго прагматическую задачу готовить властителей, но ценности у этого Института какие-то должны быть. И он должен обязательно влиять на ход дел в стране и в какой-то степени нести ответственность за них, потому что люди, государство дают деньги на то, чтобы это дело развивалось. Ясно, что Ваши исследования применимы и к государственной безопасности, но получается, что мы это применяем только тогда, когда надо ломать государство, – в такие исторические моменты находятся фантасты, маги всевозможные, которые ломают психику человека, и они очень сильны. А как дело доходит до результата, до ответственности – все убегают за границу, и остаётся один Институт мозга, который говорит: творчество – это хорошо, но оно не всегда объяснимо. И это ясно. Конечно, результат деятельности самого мозга определить очень сложно – он всегда в развитии. Сам человек изменяется, а мозг быстрее подвержен изменению. Однако бывает, и мозг неподвижен, что называется, консервативен. Но это уже установки воспитания, формирования. Способен ли человек за счёт развития общества развиваться? Не способен – тогда молись. Способен – учись. Или молись или учись. Учись жить шире, понимать глубже.

Хотелось бы быть Вам полезным.

С уважением Юрий Наумов.

 

ДУША – ЭТО РАБОТА

УМА И СЕРДЦА

ПАМЯТЬ И БЕСПАМЯТСТВО

Память – это способность в результате определённой работы воспринимать информацию, закладывать её в сознание, потом в результате опять же определённой работы извлекать её, применять, а у некоторых – делать с помощью этого открытия.

⇐ Предыдущая19202122232425262728Следующая ⇒

Поделиться: