Джим Райан – рекордсмен из Уичито

Джим Райан – рекордсмен из Уичито

Корднер Нельсон

 

 

Оглавление

Предисловие к русскому изданию (В.Казанцев)

Предисловие

Глава I. Гадкий утенок

Глава II. Юный стотан

Глава III. Первые мировые рекорды

Глава IV. Встречи в Калифорнии

Глава V. «Я финишировал третьим»

Глава VI. Цель: 3:59,0

Глава VII. «Что за будущее!»

Глава VIII. Дуэль на финишной прямой

Глава IX. Самая большая неудача

Глава X. «Весь штат гордится!»

Глава XI. Поражение и... новая цель

Глава XII. Битва со Снеллом

Глава XIII. Турне по Европе

Глава XIV. «Идеальный бегун на выносливость»

Глава XV. Новый рубеж

Глава XVI. «Это была настоящая взбучка»

Глава XVII. Сюрприз в Терре-Хот

Глава XVIII. Поразительный рывок

Глава XIX. «Я готов!»

Глава XX. Триумф в Беркли

Глава XXI. Последствия

Глава XXII. А что в будущем?

Послесловие (А.Н.Макаров)

Приложение. Мировые рекорды на средние дистанции

       Неметрические меры длины и веса, приводимые в настоящей книге, эквивалентны следующим мерам метрической системы: дюйм = 2,54 см, фут = 30,48 см, ярд = 91,44 см, миля = 1609,3 м, фунт = 453,6 г.

       В США наиболее распространена структура общеобразовательной школы – 6 + 3 +3, т.е. 6 лет начальной школы, 3 года младшей и 3 года старшей средней школы. Эти 3 ступени представляют собой отдельные учебные заведения. Традиционные система, состоящая из 8-летней элементарной и 4-летней средней школы, сохраняется главным образом в сельской местности. В большинстве штатов установлен возраст обязательного посещения школы с 7 до 16 лет.

 

Предисловие к русскому изданию

Владимир Казанцев,

заслуженный мастер спорта,

серебряный призер Олимпиады в Хельсинки

 

       Книга, которая лежит перед вами, читатель, рассказывает удивительную историю человека, который умел мечтать и работать для того, чтобы свои мечты сделать ощутимой реальностью. Джим Райан, о котором здесь пойдет речь, представляет собой уникальное явление в беге на выносливость. Мало сказать, что его мировые рекорды на 1500 м, 1 милю и 880 ярдов не побиты до сих пор,– такие вещи случаются нередко. Удивительно то, что этот юноша стал мировым рекордсменом в 18 лет, выступая еще по группе юношей! А ведь еще десять лет назад считалось, что бег на выносливость – не для юных. Лишь сравнительно недавно в нашей стране в программу юношеских соревнований стали включать бег на 1500 м.

       Нужно понять некоторые особенности взлета Райана в мировой легкой атлетики. Он начал серьезно тренироваться примерно с 1962 года, а в то время в тренировочных методах подготовки бегунов на средние дистанции господствующим было направление новозеландского тренера Артура Лидьярда, который огромное значение придавал бегу в медленном темпе на расстояния 20–30 км и больше. Ученики Лидьярда Питер Снелл и Мюррей Халберг стали чемпионами Римской олимпиады 1960 года.

       В своей тренировке Джим Райан следовал методам Лидъярда, и объем его бега в некоторые недели превышал 200 км. Таким образом, тренер Райана Боб Тиммонс использовал для подготовки своего ученика самое прогрессивное, что тогда было в практике бега на выносливость.

       Вторая особенность подготовки рекордсмена мира состоит в том, что у Райана был великий предшественник – австралиец Херберт Элиот, который уже в 20 лет стал «королем мили» и в 1960 году с блеском выиграл золотую олимпийскую медаль в беге на 1500 м с новым мировым рекордом. Именно после успехов Элиота люди стали задумываться: а нужно ли ждать, пока бегун на средние дистанции достигнет своего полного развития, которое, как принято считать, заканчивается лишь к 25 годам?

       Наконец, нельзя забывать и о специфических чертах американских методов тренировки бегунов. Америка – страна спринтеров, и долгое время в мировом спринте господствовали исключительно американцы. Лишь в прошлом, 1972 году советский спринтер В. Борзов положил конец гегемонии американских бегунов, блистательно выиграв золотые олимпийские медали на 100 и 200 м. Но американцы умеют делать спринтеров. Джим Райан начав развивать свою быстроту с 16 лет, очень скоро достиг значительных успехов. Он может пробегать 200 м около 21,5 сек., а это уже результат хороший и для спринтера.

       После успехов учеников А. Лидьярда многие тренеры говорили: «Добавьте немного спринта Питеру Снеллу – и произойдет чудо». Райан и явился таким чудом. В немыслимо кратчайший срок, за три года, начав, как вы увидите, с нуля, он сумел сбросить почти 3 секунды с мирового рекорда в беге на милю.

       Как неоднократно подчеркивает автор этой книги К. Нельсон, успех бегуна складывается из трех составляющих: таланта, трудолюбия спортсмена и знаний и опыта его тренера.

       Мне, человеку, выступавшему в беге на выносливость, более всего нравится в Райане трудолюбие и скромность. Когда вы бегаете по два-три часа в одиночестве в жару или суровой зимой, очень легко поддаться соблазну и снизить монотонную тренировочную работу, сославшись на какую-нибудь причину. Джим Райан непрерывно подстегивает себя, прекращая тренировки лишь в случае травмы или болезни. Даже головокружения, которые он испытывал в соревнованиях, не помешали ему в стремлении достигнуть вершины.

       И вместе с тем Райан не беговая машина. В книге он предстает перед нами как человек, усердие которого в учебе не уступает старанию на тренировках. Его интересует многое в жизни, одним из серьезных увлечений становится фоторепортерская работа. Снимок, сделанный Райаном и помещенный в книге, свидетельствует о его способностях в этой области.

 

       Читателя, возможно, заинтересует вопрос, что случилось с мировым рекордсменом после описываемых в книге событий. Были взлеты и были неудачи. В 1967 году Райан установил мировой рекорд в беге на 1500 м, показав 3:31,1 сек., и в беге на 1 милю – 3:51,1 сек. Таким образом, он вплотную подвел бегунов на выносливость к барьерам, считавшимся еще лет десять назад пределами человеческих возможностей: 1500 м за 3:30, 1 миля – за 3:50. Многие специалисты считают, что в ближайшие годы эти барьеры будут преодолены.

       К числу неудач Райана можно отнести поражение на Олимпиаде в Мехико в 1968 году. Тогда он проиграл К. Кейно из Кении. Одной из причин этого проигрыша был тактически неправильный план бега, в результате которого Райан дал своему сопернику сделать очень большой разрыв на первой половине дистанции. На Олимпийских играх 1972 года в Мюнхене Джим упал в предварительном забеге и не попал в финал.

       Неудачи бывают почти у всех спортсменов, однако в памяти людей остаются их славные дела. И Джим Райан, безусловно, относится к числу славных спортсменов и в истории бега на выносливость навсегда останется первым юношей, ставшим мировым рекордсменом.

       В книге рассказывается главным образом о тренировках и соревнованиях Джима Райана в период с 1963 по 1966 год. Обилие цифр, результатов весьма полезно для спортсменов, выступающих сегодня. С другой стороны, читателю, мало знакомому со спортом, они помогут понять, как оценивают бегуны на средние дистанции свою работу на тренировках, а также с какого стабильного уровня можно рассчитывать на результаты экстракласса.

       Я не сомневаюсь, что рассказ о Джиме Райане будет поучителен для юных спортсменов, которые только недавно познакомились с беговой дорожкой и парой шиповок. Главным уроком будет, по-моему, то, что человек, желающий достичь вершины, должен ставить перед собой по-настоящему высокую цель, рассматривая промежуточные успехи лишь как ступеньки, ведущие к вершине. Не останавливаться! Я уверен, что, усвоив эту высокую истину, которой следовал юный Райан, каждый спортсмен достигнет максимума своих возможностей, и если не станет мировым рекордсменом, все же будет активным участником в серьезной игре, имя которой – бег.

 

Предисловие

       В воскресенье, 17 июля 1966 года во второй половине дня, девятнадцатилетний юноша пробежал милю так, что никто из бежавших ее когда-либо не смог бы приблизиться к нему на финише ближе чем на 18 ярдов.

       Весть о подвиге Джима Райана быстро полетела по свету: по телефону, телеграфу она попала на радиостанции и телевизионные студии, в газеты. Не прошло и суток, как не менее чем миллиард людей знал о том, что произошло.

       В Париже одна газета отвела две страницы для описания рекордного бега.

       Уэс Сэнти, бывший американский рекордсмен в беге на милю, сказал: «Если бы можно было сотворить идеального бегуна на выносливость, он был бы похож на Джима Райана!»

       В Диснейленде какой-то незнакомец попросил Джима поставить свой автограф на стодолларовой купюре.

       Когда мать Джима появилась в кафетерии в Уичито, ее попросили дать автограф: «Подпишите только "миссис Райан" и поставьте внизу "мать Джима"».

       Спортивный корреспондент ЮПИ Джо Сарджис писал: «Юный Джим Райан из Уичито, штат Канзас, сейчас, вероятно, один из величайших легкоатлетов всех времен».

       Любительский атлетический союз (ААЮ) наградил Райана специальным призом за лучшее в мире достижение в сезоне 1966 года. Спортивные корреспонденты и статистики всего света, опрошенные журналом «Трэк энд филд ньюс», признали его «Спортсменом года».

       Легкоатлетические организации страны назвали Райана выдающимся спортсменом-любителем в Северной Америке. Он получил приз Салливэна как лучший американский бегун-любитель с наибольшим числом голосов за всю 38-летнюю историю приза.

       Была одна характерная реакция, более общая, чем все другие. На десятках языков в мире люди спрашивали: «Кто он – Джим Райан?», «В чем секреты его тренировки?» Некоторые задавали вопрос в иной плоскости: «Как может юноша жить с такой славой?» А другие, более понимающие, недоумевали: «Почему он может работать так напряженно?»

       Джим Райан получает несколько писем в день, где задаются подобные и другие вопросы. Возможно, суть их всех сводится к следующему: «Как может юноша, которому нет еще и двадцати, бежать так быстро?» Или, чаще, «Какова цена успеха?»

       Эти вопросы задавали в ряде мест, в том числе и в Лос-Алтосе, штат Калифорния, где находится редакция журнала «Трэк энд филд ньюс», который в течение длительного времени считается библией спорта, и ответ был таков: «Нужна книга, чтобы объяснить все». И вот эта книга перед вами.

       Успех книги такого типа зависит от собранного в ней материала, поэтому мы выражаем нашу признательность людям, которые нам помогли: Бобу Тиммонсу, тренеру Джима, предоставившему обширные и подробные записи о тренировке и выступлениях своего ученика; Дону Стеффенсу, который в течение года работал в журнале «Трэк энд филд ньюс» и интервьюировал достаточно часто Джима; Ричу Кларксону, фотодиректору «Топика Кэпитал джорнэл», который не только сделал прекрасные фотографии к нашей книге, но и как близкий товарищ Джима помог нам получить некоторый материал. Наконец, самому Джиму Райану.

 

Глава I . Гадкий утенок

       История Джима Райана похожа на сказку о гадком утенке. В пятнадцать лет Джим был подростком хрупкого сложения, долговязым, неловким как жеребенок. У него было лицо ребенка, плечи округлены, спина слегка сутулая. На коленях, около локтей и на лодыжках у него были какие-то белые пятна. Да, он совсем не походил на спортсмена, но… хотел им быть.

       Он пытался играть в бейсбол. По пятницам играл в кегли. Для футбола он был слишком нежным – это было очевидно, для баскетбола – слишком неуклюжим, вот и получилось, что 7 сентября 1962 года он попытался попробовать себя в беге на милю.

       За несколько дней до этого события он впервые посетил собрание в средней школе Ист Хай в Уичито, штат Канзас, и услышал там от небольшого круглолицего человека с веселыми глазами рассказ о том, что парням, которые не занимаются спортом, самое подходящее дело записаться в команду кроссменов. Джим записался тут же, однако не был в состоянии выполнить тренировочную работу целиком и в первую неделю пробежал только милю.

       Это вряд ли можно было назвать бегом. Он тащился по дорожке, и его голова дергалась с каждым усилием. Первый круг он, в сущности, не бежал, а шел за 86 секунд, слабовато даже для новичка в марафоне. Год назад он пробовал пробежать 440 ярдов, но показал всего лишь 58,5 секунды и в юношескую команду школы не попал. Теперь казалось, что он дает маху и на миле, потому что второй круг он прошел еще хуже – за 89 секунд... Полмили – 2:55,0. Это не было похоже на спорт. Ему нужно было преодолеть себя. Внезапно в нем что-то зажглось, и он начал догонять своих товарищей. Третий круг был пройден за 69 секунд, и, возможно, на какое-то время людям показалось, что на дорожку вышел вовсе не гадкий утенок. Однако после этого дурацкого взрыва Джим почувствовал утомление, и пламя, вспыхнувшее в нем, угасло. Последний круг он покрыл лишь за 94 секунды. В итоге – 5:38,0 и 13 мальчишек из Ист Хай впереди. Может быть, попробовать теперь шахматы?..

       Спустя шесть месяцев, 29 марта 1963 года, на той же дорожке бежал милю тот же подросток. Ему еще не исполнилось и шестнадцати, и он по-прежнему был хрупкий и неловкий. Но это был уже все-таки другой человек. Оказалось, что тренер с веселыми глазами не всегда смеется и дружелюбно подмигивает. Он вел себя так, будто бы происходил от надсмотрщиков над рабами, и заставлял своих учеников работать, как невольников. Однако на паренька такая работа, казалось, действовала неплохо. Он каждый раз приходил на тренировки, и тренер нередко ловил себя на том, что смотрит на него с каким-то слегка непонятным изумлением.

       Парень прошел первый круг за 64,8, второй за 64,7, третий за 69,6. Насколько он вырос с сентября, стало ясно на последнем круге – его он пробежал за 63,3. Миля была пройдена за 4:26,4.

       Тренер взглянул на секундомер и не поверил своим глазам: Джим пробежал милю быстрее, чем Арчи Сан Романи-младший в конце второго года средней школы, а ведь Арчи установил рекорд страны для учащихся старших классов (сениоров)! Тренер смотрел на дорожку, по которой, шатаясь от усталости, брел его ученик. Неважно, что именно думалось тогда ему. Вполне возможно, размышления тренера сводились к мысли: «Это не гадкий утенок, он уже становится прекрасным лебедем».

       Когда Джим Райан отдохнул от бега, тренер Боб Тиммонс подошел к нему. Улыбаясь, он сказал с волнением: «Джим, у тебя есть шансы пробежать милю быстрее чем за 4 минуты еще в средней школе».

       Такое утверждение нельзя было сделать между прочим. Рекорд средних школ был равен 4:08,7, далековато от 4:00, хотя, правда, один девятнадцатилетний школьник показал 4:03,5 в открытых соревнованиях. Несколько милевиков пробежали еще лучше в 20 лет. Но сейчас маленький человек с веселым взглядом говорил Джиму о том, что тот «выбежит» милю из 4 минут в средней школе.

       Джим говорил мало. Ему еще не было 16 лет, он был несмел и скромен, он просто не был подготовлен к тому, что его ожидают такие важные дела.

«Шеф,– сказал он изумленно,– этого не может быть».

       Джим не много еще понимал в спорте. Когда несколько месяцев назад он записался в команду кроссменов, то даже не представлял себе, что это такое. Он не знал, что в Риме были Олимпийские игры. Но в последние несколько месяцев он изрядно потрудился, и этого было достаточно, чтобы понимать разницу между милей за 4:26,4 и милей из 4 минут.

       «С этого дня,– сказал Боб Тиммонс,– ты больше не думай о себе как о спортсмене младшей возрастной группы, вместо этого рассуждай как милевик четырехминутного класса».

       «Сначала,– вспоминает Джим,– мне показалось, что он хватил через край. Я считал большим делом, если кто-то в средней школе станет милевиком класса 4 минут. Но чтобы этим человеком стал я?..»

       Джим не стал много размышлять насчет результата на милю из 4 минут. «Я был всего на втором году обучения в средней школе, такие требования к своему будущему предъявлять было страшно».

       «Мне кажется,– вспоминает Тиммонс, возвращаясь к этому разговору,– Джим не понял смысла нашей беседы вообще». «Это было нереально,– в свою очередь, говорит Джим.– Я пробежал милю за 4:26 в тот период, когда в моей голове присутствовала только одна мысль – как бы дотянуть до финиша. Когда вы побегали по дорожке в общей сложности, скажем, не больше четырех недель и кто-то подходит к вам после мили за 4:26,0 и говорит, что вы можете пробежать милю из 4 минут, что вам остается сказать? ...Я подумал, что мой тренер шутит».

       Но Боб Тиммонс знал, что говорил. Он работал с Арчи Сан Романи-младшим, когда тот был в средней школе и его выводы вытекали из сравнения результата Джима с таковыми Арчи Сан Романи. «Арчи имел лучший результат 4:26,5. Это был рекорд страны для младшей юношеской группы. Я согласен, что результат Арчи не мог быть теперь чем-то феноменальным для юноши младшей группы, но уж, во всяком случае, это было приличное время. Арчи показал 4:26,5 в конце своих выступлений в младшей группе, а Джим показал 4:26,4, лишь второй раз выступая в беге на милю. Логически из этого следовало, что Джим обладает колоссальными возможностями.

       Выходя из младшей возрастной группы, Арчи показал 4:26,5, а в старшей добился результата 4:08,9. Было очевидно, что Джим сможет пробежать быстрее, потому что у него оставался в запасе еще сезон выступлений в младшей группе».

       В действительности, конечно, все обстояло не так просто. Успех в спорте, как успех всюду, зависит от трех одинаково главных моментов: таланта, счастливого случая и напряженного труда.

Суждения Тиммонса, относящиеся к 29 марта 1963 года, базировались главным образом на первом: таланте Джима. Тиммонс верил, что Джим показал себя более способным, чем Сан Романи и он полагал, что у Джима хватит таланта улучшить рекорд Сан Романи в группе сениоров по крайней мере на 9 секунд.

       Тиммонс был достаточно уверен в себе как тренер, чтобы сказать Джиму прямо, что тот должен делать для успеха. Это знание и было тем моментом удачи, единственно в котором нуждался Джим. Дайрол Берлесон, один из величайших милевиков всех времен, сказал по этому поводу: «Я убежден, что Боб – из числа по-настоящему больших тренеров в мире, если не самый лучший из них».

       Подобно многим хорошим наставникам, Роберт Лерой Тиммонс не был большим спортсменом. Он родился в Джоплине, штат Миссури, в 1924 году, учился в средней школе в Питсбурге, штат Канзас. Он играл в футбол, теннис, занимался легкой атлетикой. Об этом вспоминает с иронией: «Я не стал выдающимся спортсменом ни в одном из перечисленных видов спорта, несмотря на то, что у меня были потрясающие физические преимущества. Мой рост – 5 футов 2 дюйма, а вес к моменту окончания средней школы был около 112 фунтов»

       Во время второй мировой войны Тиммонс был моряком, в 1950 году закончил свое образование в Канзасе. Он был тренером по баскетболу, теннису, плаванию и легкой атлетике. Один раз журнал «Свиминг Уорлд» назвал его лучшим тренером месяца. Его ученики были чемпионами штатав в беговых видах на дорожке и в кроссе, а подготовленные Тиммонсом команды по плаванию выигрывали первенство штата семь раз.

       Таким образом, две из трех составных частей успеха у Джима были на лицо: очевидный его собственный талант плюс голова Тиммонса, в которой было заложено знание дела. Оставалось еще под вопросом лишь одно: хватит ли у Джима желания и способности трудиться достаточно напряженно?

 

Глава II . Юный стотан

       Джим Райан родился 29 апреля 1947 года в городке Уичито, штат Канзас, и был вторым сыном мистера и миссис Райан. Назвали его Джемсом Рональдом Райаном.

       Шли годы, но Джим мало чем выделялся среди других мальчишек, разве только был более длинноногий и худой. На него было приятно смотреть: черные волосы и карие глаза. Казалось, он нормальный, счастливый ребенок.

       У себя во дворе Джим и его старший брат Джерри построили садовый домик, а их соседи Хедрики, с которыми семья Райанов дружила, имели такой же домик у себя. Дети постоянно играли в этих домиках.

       Джордж Хедрик вспоминает, что Джим бывал у них в доме постоянно и часто держал пари с его сыном, кто больше съест. «Нам нужно было чуть ли не забивать гвоздями крышки кастрюль, чтобы удержать их».

       Джим, его брат и сын Хедрика сделали маленькие парусные лодки, и каждую пятницу отец Джима брал их на пруд, где дети запускали свои лодки. Позднее они построили модели самолетов. Потом Джим стал играть в бейсбол в лиге мальчиков. В 1959 году он участвовал в команде – победительнице первенства города.

       Но в одном все же Джим несколько отличался от других ребят. Родители Джима вырастили своих детей в атмосфере высокой морали, и стремление подражать идеалам было в семье Райанов повседневным явлением.

       Отец Джима был инспектором на заводе самолетной компании «Боинг» в Уичито, а мать занимала место конторского служащего с неполным рабочим днем в Сирс-Роубуке. Родители Джима – труженики, и сам он, еще будучи в начальной школе, стал зарабатывать своим трудом, продавая газеты. Одна из особенностей характера Джима – его постоянное стремление что-то делать, причем делать как полагается. Говоря о Джерри и Джиме, об их младшей сестренке Джанетт, отец замечает: «За что бы они ни брались, мы пытались учить их выполнять дело как можно лучше».

       Джим отличался сложным характером. Он был скромным, но ему нередко хотелось испытать себя в большом деле. В результате этого Джим приобрел черты характера стотана.

       «Стотан» – это слово, введенное Перси Черутти, тренером Херберта Элиота – бывшего мирового рекордсмена на милю. Оно образовано из двух слов «стоик» и «спартанец». Кто такой спартанец, известно хорошо, например, по легенде о мальчике, который, украв лисенка и спрятав его под плащом, скрыл свой поступок, несмотря на то что лисенок распорол ему живот, и мальчик умер на месте. Стоиками называли представителей одной из школ греческой философии, основанной в 308 году до н.э. Они считали, что человек должен избегать удовольствий и мужественно переносить боль. Черутти верит, что человек рожден для суровой жизни. Идеальный человек, по Черутти, – это стотан, тот, кто безжалостно «подстегивает» себя.

       Некоторые стотанские черты были свойственны Джиму еще в детстве. В шестом классе у него появилась грыжа. Доктор сказал, что с операцией можно подождать до окончания школы. В пасхальные каникулы тем не менее Джим решил, что он должен позаботиться о себе, чтобы ему можно было играть в бейсбол в детской лиге. В страстную пятницу он был уже в больнице, и его оперировали. Когда начались занятия в школе, Джим не мог пройти самостоятёльно более чем три квартала, и тогда он попросил свою маму отвозить его в школу, чтобы не пропускать занятий.

       В июле, после окончания шестого класса, у Джима начался приступ аппендицита. Мальчик сильно ослаб, его рвало, однако он заявил: «Я не хочу идти к врачу, потому что не считаю нужным».

       В конце концов Джиму стало так плохо, что он согласился поехать к врачу, и мать отвезла его. Обследовав больного, врач спросил только: «Через сколько времени вы доберетесь до больницы?»

       Мать Джима из последних сил помчалась в больницу, и там мальчик потерял сознание. Он очнулся только после операции. Гнойник прорвало, и оперативное вмешательство едва-едва успело спасти его от смерти в результате перитонита. Врач сказал: «На многое не надейтесь». Со своим стоицизмом Джим немного перехватил через край.

       По представлениям Райанов, танцы были грехом, так же как выпивка и курение, и Джим всего этого избегал. Однако свидания с девочками ему очень нравились. Нравилось ему также бывать на людях.

       «Джимми всегда был славным парнем,– рассказывал сосед Джима Джордж Хедрик.– Он ни о ком никогда не говорил дурно, и никто, в свою очередь, не говорил ничего плохого о нем самом».

       Однако самым впечатляющим было то, как говорит Хедрик, что «Джим всегда горячо стремился сделать все, за что бы он ни брался, как можно лучше. Когда он принимался за дело, то не хотел бросать его на полпути».

       Наиболее сильным было его увлечение спортом. Джим старался не пропускать ни одной игры в баскетбол. Но, возможно, из-за перенесенного воспаления уха, вызывавшего кратковременные приступы головокружения, у него была плохая координация, и это сыграло свою роль в неудачах Джима в спорте, но не обескуражило его. Он просто сказал: «Я не хочу бросать спорт».

       Кроме баскетбола Джим пытался заниматься бегом. Рассказывая теперь о своей тренировке в то время, Джим не может удержаться от смеха. «Помню, мы бегали трусцой по дорожке, затем выполняли немного упражнений на растягивание, а потом бегали 100 или 60 ярдов на время. После этого принимали душ. Летом, после того как я закончил девятый класс, в Лоуренсе состоялась, олимпиада для юношей. В команду выбирали троих, и я был как раз третьим на 440 ярдов. Я рассчитывал пробежать дистанцию за 56,4, чтобы попасть в команду, но не мог выбежать даже из 58 секунд. Тренируясь в то лето, я пробегал два квартала – от дома туда и обратно, а затем ложился на траву и умирал». Тот факт, что Джим доводил себя до изнеможения в то лето, не запечатлелся в его сознании. Он никогда не слышал о стотанах.

       Когда Джим начал учебу в средней школе, он хотел быть бегуном на 440 ярдов и мечтал попасть в команду, когда перейдет в старшую возрастную группу. К этому времени природные способности Джима как бегуна еще не проявились, однако у него уже было небольшое желание состязаться и становились заметными стотанские черты характера. Недостающим звеном успеха был случай, и вот здесь судьба распорядилась так, что Джим и Боб Тиммонс встретились.

       Дом Райанов находится менее чем за квартал от средней школы Саутист Хай, однако брат Джима посещал школу Ист Хай, и туда же записался и Джим.

       На собрании новичков в Ист Хай говорилось, кроме всего прочего, о десяти межшкольных видах спорта и учащимся было предложено остаться после собрания, чтобы послушать о футболе и кроссе. Отчасти из-за любопытства, отчасти из-за любви к спорту Джим остался. Тренер Тиммонс «оказался очень приятным человеком», и «я заинтересовался кроссом, хотя и не знал, что это такое». В тот день Джим и решил заняться кроссом.

       Отец Джима говорит по этому поводу так: «Насколько я в этом разобрался, Джиму, в сущности, было неясно, к чему приведет его решение. В то время ему было интересно бегать на дорожке».

       Джим колебался до тех пор, пока не спросил отца, что он думает насчет его попыток проявить себя в кроссе. «Пока ты не научишься поднимать свои ступни, у тебя ничего не выйдет»,– ответил отец.

       Такой ответ был дан потому, что Джим не был подвижным.

Мать Джима вспоминает: «Я никогда не видела более медлительного ребенка за всю жизнь». То же самое повторяет и его отец: «Да, вы бы подумали, на него глядя, что он умеет спать стоя, настолько он расслаблялся».

       Каждую пятницу утром Джим играл в кегельной команде, однако Тиммонс сделал в эти дни тренировку. По его словам, он сначала чуть не потерял Джима. «Джим не хотел пропускать кегли по утрам в пятницу». Однако никакой проблемы с кеглями у Джима не было. Он поговорил с отцом, и было решено, что тот позвонит капитану команды и попросит найти замену.

       Теперь Джим был кроссменом. В первую тренировку сентября, предполагалось пробежать восемь кругов Колледж Хилл-парка (приблизительно по полмили круг) с отдыхом после каждого круга. Джим показал 2:47,0, 2:33,0 и 2:37,0, но затем ему пришлось пропустить следующие два круга. Шестой круг он пробежал за 2:40,0 и после этого тренировка окончилась.

       Два дня спустя он показал себя гадким утенком, пробежав милю за 5:38,0. Ни на кого Райан не произвел впечатления, и фамилию этого худощавого юноши то и дело путали. Люди еще не могли знать тогда, насколько сильным было стремление Джима попасть в команду.

       Джим должен был вставать в 5 часов утра, чтобы успеть разнести газеты, но, когда начались его тренировки, стало ясно: для него это будет чересчур большая нагрузка. Отец взял на себя почтовую работу Джима по утрам и после полудня. У матери Джима были более серьезные проблемы:

       «Джемс не мог питаться как следует. Он приходил домой разбитым. Тогда мне захотелось прекратить это. Иногда он был настолько уставшим, что не мог заставить себя поесть. Я просто не могла понять этого. Что бы вы сделали, если бы ваш мальчик каждый вечер приходил домой в таком виде?»

       Довольно трудно быть матерью стотана. «Понимаете,– говорит она,– Джемс слишком рьяно относился к тренировке. В девятом классе он не смог попасть в команду, и его тренер сказал, что из него никогда не выйдет спринтер. Я всегда была озабочена тем, что он разрушит свое здоровье. После каждого состязания его тошнило».

       «Сначала,– рассказывает отец Джима,– он брался за дело слишком энергично, не дожидаясь когда накопит достаточно сил. Но его организм не был тренирован, и он то и дело разрывал и растягивал связки. Он не был готов и должен был выстрадать свою физическую готовность»

       Джим соглашался, что на тренировках «было очень, очень тяжело; ведь я никогда раньше не бегал. А самым большим моим желанием было желание стать участником команды. После первой прикидки я вошел с последним результатом в команду класса «Б». Я чувствовал себя где-то на девятом небо. Я был очень взволнован. Только после каждого состязания я по-настоящему заболевал. После тренировок только и мог что спать и есть. А если тренировка была тяжелой и мне приходилось на ней туго, я не мог даже есть. Большей частью я ел что попало. В это время мы ежедневно пробегали по 10-15 миль в день. Но у меня и в мыслях не было жаловаться на жесткость тренировок, потому что все остальные выполняли то же самое. Только я тащился позади, стараясь не отстать от других». «Чемпионы,– часто повторяет Тиммонс,– способны побеждать страдание. Прогресс в спорте невозможен без преодоления страдания. Однако мы предпочитаем думать об этом несколько в ином плане. В случае интервальной тренировки мы требуем, чтобы наши бегуны пытались улучшить свои результаты на каждом специфическом упражнении. Если каждый спортсмен пытается это делать по мере достижения своего настоящего потенциала, он обязательно будет испытывать страдание. Мы подчеркиваем здесь именно улучшение результатов, а не переживание страдания, однако на последнее каждый спортсмен в конечном счете себя выставит, если наша философия добросовестно им усвоена».

       Тренерам нравятся стотаны, и Тиммонс привык выслушивать сетования на слишком жесткие тренировки своих учеников. «Как и у всех тренеров, у меня единственное желание: каждый парень должен достичь максимального для себя потенциала. Такова наша работа. И мне кажется не вполне честным, что вы должны извиняться, если высокоталантливый парень бежит прилично уже в юности».

       Тиммонс, один из пионеров введения тяжелой тренировки для юных бегунов, выражает свое кредо в таких высказываниях: «Такого понятия, как сгореть физически для здорового юноши не существует, исключая, конечно, травмы. Разумеется, есть вероятность, что в психическом плане Джим может сгореть. Он может потерять желание добиваться лучших результатов. Мы же хотим, чтобы каждый парень достиг максимума своего потенциала каков бы он ни был. Для юноши, недостаточно талантливого, это будет улучшение своего лучшего прежнего результата, а для такого парня, как Джим, это будет непрерывный подъем на вершину мирового спорта».

       Во вторник, 11 сентября, Джим вышел на битву со своей первой полумилей и показал 2:22,0 (об этой школьной пробежке часто ошибочно говорили, что она «открыла» Райана). Три дня спустя он впервые побежал в кроссе. Джим пробежал две мили за 12:11,0 и занял четвертое место в группе «Б». Его результат мог бы дать ему в группе «А» только тридцать восьмое место.

       В следующих двух соревнованиях в группе «Б» он был седьмым и четвертым. 5 октября он совершил 200-мильное путешествие в Канзас-Сити для участия в соревнованиях Шоуни Мишн. Его школа выступала против своего самого сильного противника – школы Виандота и против других школ.

       Бегуны в юношеском забеге были вне поля зрения большую часть первой мили, и когда они появились, оказалось, что Джим бежит рядом с Полем Джэкобсом из Виандота и Доном Стеффенсом. Руководитель команды Ист замечает: «Мы все хотели тогда знать, что он делает в этой компании и надолго ли его хватит». Джима хватило надолго. Он оставался рядом с Джэкобсом до финишного рывка, который принес ему победу. Он одержал первую победу в своей жизни, однако результат 11:29,1 ставил его лишь 41-м в группе «А». В этой группе Том Ергович из Виандота «подстриг» Джима Мак Клейна из Салины.

       «Не знаю, почему это состязание оказалось удачнее, чем другие,– говорил Джим.– Это мне совершенно непонятно. Я некоторое время перед забегом отдыхал, но у меня не было основания выиграть. Я не умел побеждать ни на тренировках, ни в соревнованиях. Но какие-то внутренние силы позволили мне дотянуть. Я не думал о том, чтобы кого-нибудь побить, и был просто удивлен, когда в конце мили обнаружил, что бегу вместе с лидерами. Все они шли держась стайкой и попеременно захватывая лидерство, а я всегда находился рядом с лидером. За полмили до финиша я стал подумывать о том, как бы выждать и обойти их в спринтерском рывке. И на последней прямой, когда оставалось 100 ярдов до ленточки, я вышел вперед и выиграл у второго совсем немного».

       8 октября Джим преодолел две мили за 10:36,0, а на следующий день провел тренировку, в которой пробежал 30 по 440 ярдов в среднем за 75 секунд каждый отрезок. Два дня спустя наступил праздник; Джим попал в команду класса «А». В беге в Эмпории его результат заметно улучшился. Он занял пятнадцатое место, но от Ерговича и Мак Клейна его отделяла только 31 секунда.

       Через две недели на состязаниях в Уичито он занял четвертое место. Это был новый фантастический шаг вперед. Прошла еще неделя, и снова соревнования штата в Эмпории. Команде Виандота отдавали предпочтение перед командой Ист, но Тиммомс все-таки подстроил парочку сюрпризов. Первый сюрприз был в том, что форма бегунов из Иста была необычной: сине-белые джерси вместо обычных бело-синих. В результате этого бегуны из Виандота потеряли их из виду. Вторым сюрпризом Тиммонса был долговязый новичок Джим Райан, который оставил в дураках всех знатоков и пришел шестым в командных соревнованиях. Это принесло Исту победу в командном зачете с преимуществом в два очка. Время Джима было теперь на 34 секунды лучше, чем в забеге на ту же дистанцию всего три недели назад.

       «Тиммонс дал мне указание оставаться вблизи лидеров бега как можно дольше, поэтому я и оставался. На последней миле встретилось что-то вроде спуска с холма, и внезапно я осознал, что двигаюсь очень быстро и при этом чувствую себя хорошо. Опять-таки я не могу объяснить почему. Я обошел многих и закончил бег шестым. До этого мне никогда не удавалось пробежать так хорошо.

       В течение сезона мы непрерывно тренировались, и все время тренер говорил об отдыхе в конце сезона и о том, насколько быстрее и сильнее мы станем. Я думаю, что даже одни мысли об этом прибавляли силы».

       Тиммонс получил тогда поздравительное письмо от своего друга, имевшего солидный тренерский опыт. «Это большой успех всей команды,– говорилось в письме,– особенно если учесть, что в ней нет настоящей звезды».

       Такое утверждение сейчас не может не вызвать улыбки, однако вот что говорит Тиммонс: «Я ничего не умаляю, но во время сезона кроссов мы не могли сказать, что талант Джима проявится на дорожке той первой весной».

       К концу сезона кроссов Джим мог уже совершить 50-мильный марш-бросок, модное увлечение, захлестнувшее нацию и бывшее результатом влияния президента Кеннеди.

       Вместе со своим товарищем по команде Чаком Сандерсом Джим участвовал в этом марше и притом почти все время бежал, показав 11 часов 32 минуты. Подкреплением им служили два яблока и два куска сахару. В конце пути Джим сбавил темп, чтобы помочь своему другу, и финишную черту они прошли вместе, разделив приз – набор гантелей – пополам. Свою половину приза Джим использовал в тренировках у себя дома.

       После этого марш-броска Джим чувствовал себя утомленным, однако на следующий день он уже играл в крикет и баскетбол.

       Хотя Джим и показал на дорожке в беге на две мили результат 10:20,6 в этот сезон кроссов, Тиммонс заявляет: «Зимой того года Джим очень мало бегал. Мы всегда стараемся поощрять наших парней в их стремлении побегать, но Джим не был настроен в ту зиму на серьезную тренировку».

       Джим соглашается, что он бегал очень мало, всего раза два в неделю в паре с Доном Уолкером. «Я возобновил,– говорит он,– напряженные тренировки на дорожке с середины февраля».

       В феврале – начале марта Джим пробежал милю три раза в прикидках, показав 4:48,0; 4:49,0 и 4:45,0. В своем первом соревновании на милю ему пришлось бежать против Чарльза Харпера, бывшего в то время чемпионом штата. Тиммонс, наблюдая за ходом состязания, подумал, что Харпер сдаст, потому что Райан бежал с ним. Харпер выиграл бег с трудом, а Джим показал 4:32,4. «Я просто не мог этому поверить»,– говорит Тиммонс.

       На следующей неделе Джим побил Харпера, пробежав милю за 4:26,4. Вот тогда-то Тиммонс и сказал ему, что он может стать «милевиком из четырех минут» еще в средней школе. Тиммонс, пожалуй, был единственным, кто распознал возможности Джима. Ни сам Джим, ни его родители не имели об этом ни малейшего представления. А самым большим тогда желанием Райана было выиграть первенство штата.

       Для матери Джима бег был настолько в диковину, что она спрашивала, почему палят из пистолета перед началом последнего круга. «Это делается с целью припугнуть их, чтобы лучше бежали»,– объяснил ей Джордж Хедрик. И она слегка расстраивалась, считал это жестоким в отношении ее сына.

 

Глава VI . Цель: 3:59,0

       После бега в Модесто для Джима многое прояснилось. Когда человек успеха достигает своей цели, он не удаляется от дел, чтобы греться в лучах своей славы. Он ставит перед собой новую цель, еще более высокую, и начинает работать еще более жестко, чем раньше, для достижения этой новой цели.

       В том году Джим достиг своей цели – пробежать милю за 4:02,0, но теперь его целью стал результат 3:59,0, и местом, где следовало показать его, были всемирно известные соревнования Комптон Инвитейшенал. Они должны были состояться через две недели.

       В этот период Джим стал охотно обсуждать проблему «мили из 4 минут».

       «Нужно доказать себе, что ты кое-что можешь. Вот теперь моя цель. Я думаю, у меня сейчас хорошие возможности, но они могут никогда не реализоваться».

       После того как цель была установлена, Джим разбил милю на отрезки по 110 ярдов. Чтобы пробежать милю за 3:59,0, первые 440 ярдов планировал пройти за 58,5, полмили за 2:01, ¾ мили за 3:02 и последний круг за 57 секунд. Каждый отрезок 440 ярдов, в свою очередь, разбивался на четыре отрезка, время на каждом из которых было примерно одинаковым.

       «Если вы разбиваете дистанцию только по отрезкам в 440 или 220 ярдов,–говорит Тиммонс,– у вас нет способа узнать, в каком именно месте дистанции произошел срыв темпа».

       Во время соревнования Тиммонс засекает время на каждых из 110 ярдов и отмечает затем промежуточные времена напротив того результата, который планируется. Таким образом, он постоянно осведомлен о том, как близко подошел бегун к своей цели. Поскольку многие запланированные результаты Джима в средней школе были на некоторое время более высокими, чем он когда-либо показывал, это деление дистанции на отрезки и введение промежуточных времен доставляло Тиммонсу изрядное волнение.

       За прошедший год Джим вырос на целый дюйм, и теперь его рост был 6 футов 2 дюйма (188 см), однако вес его оставался по-прежнему 150 фунтов (67 кг). «Он стал также гораздо сильнее»,– сказал Тиммонс.

       В первое воскресенье после соревнований в Модесто Джим пробежал шесть миль по холмам в Оринда, штат Калифорния. Возвратясь домой, он стал тренироваться еще более жестко, чем раньше. В четверг он провел особенно хорошую тренировку. Он пробежал 8 раз по 440 ярдов с 3 минутами отдыха после каждой пробежки. Результаты были таковы: 63, 57, 57, 57, 57, 55, 55 и 53 секунды.

       В четверг, 5 июня, Тиммонс и Джим отправились в Лос-Анджелес для участия в соревновании в пятницу. У Джима было неладно с ногой, однако не настолько, чтобы это могло помешать стотану.

       Семнадцатилетний школьник в голубых с золотом цветах легкоатлетического клуба Уичито был готов состязаться против самого сильного забега милевиков в истории национального спорта.

       В мягкой вечерней прохладе соперники заняли свои места у стартовой черты. Три главных противника Джима по Модесто заняли три первые дорожки у бровки. Это были Берлесон, О'Хара и Вейзигер. Далее шли Джим Грелле, имевший результат 3:56,1, и чемпион НКАА (НКАА – национальная студенческая спортивная ассоциация) Морган Грот в оранжево-черных цветах штата Орегон. С внешней стороны Джима занял дорожку другой воспитанник Тиммонса и выходец из Уичито Ист Арчи Сан Романи, удививший зрителей на этих же состязаниях в 1959 году, когда он показал 4:08,9, будучи школьником. Это было первое состязание, в котором Арчи и Джим вышли на дорожку как соперники. Завершали построение Боб Дэй, старшекурсник Лос-Анджелесского университета, и юниор колледжа Боб Деланей.

       После выстрела впереди оказался Деланей и провел первый круг за 57,9. Никто, однако, не следовал вплотную за ним. Джим бежал в группе лидеров и показал на первом круге 59,2. Из настоящих претендентов на первое место впереди него бежал лишь Джим Грелле.

       Помня совет Тиммонса бежать среди лидеров, а не оставаться в хвосте, Джим и пытался так делать. «Я оказался сзади не потому, что не мог держать темп, но потому, что все начали обходить меня сразу».

       На втором вираже следующего круга Джим был еще в середине группы. В это время на Джима налетел бегун. Возможно, кто-нибудь, обладающий хорошим чувством равновесия, оправился бы от этого удара легко, но Джим споткнулся о бровку и вылетел на поле. Несколько шагов без координации, казалось, приведут к падению, однако, когда все бегуны обошли его, Джим вернулся на дорожку. Он потерял при этом целую секунду и, что еще хуже, потерял шаговый ритм.

       «Я очень неуклюжий или просто не обладаю хорошим равновесием. Кто-то толкнул меня; мы все бежали вплотную и сбились в кучу. Я бежал внутри группы, а тот парень – с внешней стороны, и когда он толкнул меня, я сошел с дорожки – ничего другого не оставалось. Я не остановился при этом, а поддерживал бег трусцой. Я был немного расстроен, но у меня не было намерения заканчивать на этом соревнование. Я расстраивался оттого, что потерял ритм. Думаю, что это подействовало на мою психику. Меня толкали и раньше, и однажды я даже упал, однако в этот раз я просто перепугался».

       В этом происшествии обнаружилось новое свойство характера Джима, не известное тогда еще знатокам бега. Деликатные люди называют это свойство характера отвагой, однако болельщики определяют его как «иметь жилу». Хотя надежды на милю из 4 минут стали улетучиваться, а вместе с ними уменьшались шансы на хорошее место, Джим все же пустился вслед догонять забег. Другой на его месте, возможно, примирился бы с разочарованием или отпустил бы соперников от себя. Но Джим был не из таких.

       880 ярдов он прошел за 2:01,5 – на 3,5 секунды быстрее, чем в Модесто. Еще не все было потеряно. У него еще были шансы... если потерянная секунда не будет стоить слишком много. Джим оставался в группе весь третий круг, а в конце его вышел на несколько дюймов перед Вейзигером. Три четверти мили он пробежал за 3:02,8. От лидера Грота его отделяло около девяти ярдов. Он еще был участником борьбы, и 7700 зрителей на переполненных трибунах маленького стадиона наблюдали за ним так же напряженно, как за Берлесоном и О'Хара.

       Последний круг был замечательным кругом. На вираже Джим двигался впереди Вейзигера. Он бежал напряженно, постепенно сокращая разрыв, и люди на трибунах кричали ему. Однако он никого больше не достал. «Я помню, как услышал свой результат после трех кругов. Я стал думать о том, чтобы снова пробиться вперед, и за 300 ярдов подтянулся и начал пробиваться, но группа уходила от меня».

       Голова его дергалась из стороны в сторону. Лицо исказила гримаса. Тиммонс сказал, что он выглядел после столкновения так, как будто бы собирался сойти с дорожки. «Но,– продолжал тренер,– в нем что-то было. Я никогда не видел, чтобы он перестал бороться. Черт возьми, это – тигр!» И Джим продолжал бороться, и помогала ему только та решимость, которую знает отвага. На 1500-метровой отметке положение не изменилось. Время Джима Райана было 3:43,5, всего на шесть десятых хуже, чем у лидера бега Джима Грелле. Теперь начался спринт.

       Берлесон, О'Хара и Сан Романи создали брешь и убежали вперед. Джим старался как мог, но они уходили от него все дальше и дальше. Он медленно приближался к Дэю, но так и не сумел достать его. А не последних ярдах его самого обошел Вейзигер.

       Огорченный и разбитый от усталости, Джим пытался по крайней мере не упасть после финиша.

       «Я был по-настоящему расстроен, потому что считал, что пробежал плохо, а меня привезли на побережье специально для этой встречи. Я думал, что упустил свой случай пробежать милю за четыре минуты».

       «Каким я пришел к финишу? – думал Джим.– Восьмым или девятым?» Он пытался вспомнить, был ли на финише кто-нибудь из стартовавших сзади него, но он слишком был взволнован для того, чтобы вспомнить.

       Он пребывал в смятении, так и не зная этого, пока не объявили результаты:

 

1. Дайрол Берлесон, Ирландия                                              3:57,4

2. Том О'Хара, Лойола                                                          3:57,6

3. Арчи Сан Романи, Орегон                                                  3:57,6

4. Морган Грот, Орегон                                                         3:57,9

5. Джим Грелле, Лос-Анджелесский легкоатлетический клуб     3:58,5

6. Боб Дэй, Лос-Анджелесский университет                             3:58,9

7. Кэри Вейзигер, легкоатлетический клуб Северной Каролины  3:58,9

8. Джим Райан, Ист Хай Скул, Уичито                                      3:59,0

9. Боб Деланей, Санта-Анна юниор колледж                       сошел

 

       Время Райана по отрезкам 440 ярдов – 59,2; 880 ярдов – 2:01,5; ¾ мили – 3:02,8; 1 миля – 3:59,0.

       Он достиг своей цели. Он стал первым школьником, который пробежал милю быстрее чем за 4 минуты и сделал это несмотря на то, что его сбили с дорожки и он потерял целую секунду. Радостное чувство стало вытеснять чувство усталости, но он не выражал его открыто.

       Позднее он признался: «Я был действительно счастлив. Я достиг своей цели».

       «Я не думаю, чтобы Джим сознавал свои возможности,– сказал Тиммонс,– но он стал уверенным в себе, отважным спортсменом. Он очень скромен и работоспособен – идеальный парень для тренера».

       Даже запись в дневнике Джима была осторожной: «Пробежал милю в Комптоне за 3:59 ровно. Бежал размашистым шагом, спринтовал. Разминка была не особенно хорошей, и, кроме того, меня сбили с дорожки».

       Другие, однако, не были столь скрытными. Особенно в восторге от бега Джима был Берлесон. «Это настоящее чудо,– сказал он.– В моей победе нет ничего необычного. Настоящая сказка была сзади, на восьмом месте. Просто невозможно вообразить, до чего хорош Джим Райан! Трудно себе представить, как далеко он пойдет, когда вырастет. То, что он сделал, более впечатляюще, чем первая миля Роджера Баннистера из 4 минут».

       Такие слова, исходившие от самого сильного из соперников Джима, от человека, который редко тешил публику празднословием, были для Джима высокой наградой.

       Теперь Джим поднялся в списке лучших милевиков Соединенных Штатов за всю историю спорта на двенадцатое место. В мировом списке – на тридцать первое. Его результат 3:59,0 был на 2,4 секунды лучше мирового рекорда для милевиков 18 лет, а промежуточное время на 1500 метров стало не только новым мировым рекордом для юношей 17 лет, но и превысило рекорд для юношей 18 лет более чем на секунду.

       Джим описал позже свое состояние после соревнования «как приятное и удовлетворенное». Однако теперь, по его словам, и он узнал, что значит быть в фокусе. «В один день я получил все виды телефонных звонков. Наверное, в первый раз у меня возникли неудобства в связи с известностью. С тех пор они составляют проблему».

 

Глава VII . «Что за будущее!»

 

       Похвалы Джиму за результат 3:59 на миле поступали отовсюду.

       Дик Мэйсон, тренер из Колумбии, сказал: «Подростки, еще не достигшие 20 лет, преданные своему делу и бегающие так много и так быстро, как Линдгрен и Райан, будут продолжать это дело. Можно себе представить, чем они будут, когда станут взрослыми людьми, скажем 28 и 30 лет».

       Многие спортсмены были бы довольны тем, что они сделали в 17 лет, и почивали бы на лаврах, отложив непосредственные дела на будущее. Но Джим не был таким. И Тиммонс тоже.

       Следующая цель была поставлена немедленно – попасть в олимпийскую команду. Джим определенно не хотел останавливаться на достигнутом. «Я попробую свои силы на 800 метров в следующую субботу в Сан-Диего. Когда вы пробежали милю за 3:59 и впереди вас на финише было семь парней, вы должны испытать себя по меньшей мере и в другом виде».

       «Мы замахнемся на результат из 1:50 в Сан-Диего,– сказал Тиммонс.– Мы постараемся несколько снизить тренировочную нагрузку в эту неделю. Мы также попытаемся узнать, может ли он быть полумилевиком вместо того, чтобы выступать на миле».

       Во вторник, тренируясь в Буллертоне, штат Калифорния, Джим подвернул ногу, однако рентген не указал на травму.

       Посмотрев соревнования учащихся средних школ штата Калифорния, где участвовал Джерри Линдгрен, Джим оставил Лос-Анджелес. Перед отъездом кто-то сказал ему: «Надеюсь тебя увидеть здесь снова на финальных отборочных соревнованиях в олимпийскую команду». Джим выразил искреннее сомнение и сказал: «Не знаю».

       Спустя неделю в Сан-Диего ожидания Джима и его тренера Тиммонса не оправдались. Джим пробежал 800 метров только за 1:50,3 и занял шестое место. Он не был даже первым среди школьников: Боб Хоуз показал 1:49,2. Решение было принято тут же: пробовать себя только на 1500 метров.

       «Тимми все еще надеется, что я попаду в олимпийскую команду».

       Через неделю после встречи в Сан-Диего Джим выиграл бег на две мили в состязаниях со свободным допуском, показав 9:06,5. Последний круг он прошел при этом за 59,3. Это был самый лучший результат, показанный когда-либо школьником-юниором. На 5 секунд превышал он собственный рекорд Джима, установленный им в ноябре прошлого года.

       В это время Джим по-прежнему разносил газеты. Характерной чертой семьи Райанов было правило, по которому дети должны были сами зарабатывать деньги на свои карманные расходы. Однако отец решил замещать Джима, когда тот отправлялся в поездки для участия в соревнованиях. До начала своего трудового дня на заводе, а также после него Джеральд Райан разносил газеты за своего сына, там и тут останавливаясь поговорить с подписчиками об успехах Джима.

       Джим стал привычной фигурой в городе, когда появлялся в рубашке с закатанными рукавами и с болтающейся взад-вперед белой парусиновой сумкой. Люди хотели поговорить с ним, и иногда из-за этого он опаздывал на вечернюю тренировку.

       «Многие из них говорили мне: «Алло, Джим», но некоторые просто смотрели на меня с изумлением, что обычно несколько раздражало меня».

       После двух уикендов, в которых Джим выступал в Калифорнии, он и Тиммонс возвратились домой. В городском аэропорту собралось 200 болельщиков, чтобы встретить и приветствовать обоих. Вереница автомобилей сопровождала их в школу Ист Хай, где, несмотря на воскресенье, провели специальное собрание.

       «Я чувствовал себя где-то не на этом свете. Возникало что-то похожее на угнетенность... Что же я должен сделать в следующий раз? Такое чувство было в течение нескольких дней после результата 3:59, однако Тиммонс не переставал втолковывать мне, чтобы я продолжал работать не жалея сил, и я тоже хотел работать. Он не переставал говорить о национальном чемпионате. Здесь я был восьмым, а он говорил, чтобы я готовил себя к первенству страны. Желание было, но я думаю, что более важна здесь решимость. Я никогда не говорил «не могу». Я знал, что меня собираются побить. И всегда против этого внутри меня что-то восставало. Даже в беге на 6 миль, когда я мог бы бежать сзади, я хотел бежать с лидерами. Чемпионат страны представлялся мне самым ответственным соревнованием».

           

       26 июня Джим был в Нью-Брунсвике, штат Нью-Джерси, где была организована национальная встреча спортсменов ААЮ. Эта встреча была необходимой для каждого, кто хотел попасть в олимпийскую команду и кто не попап в число лучших в соревнованиях НКАА, состоявшихся неделю назад. Грот, Сан Романи и Дэй, побившие Джима в Комптоне, попали в число отобранных в этом соревновании и обеспечили себе право участия в полуфинальных отборочных соревнованиях в олимпийскую команду. Они должны были состояться в Нью-Йорке на следующей неделе. Однако Джим наряду с Берлесоном, О'Хара, Грелле и Вейзигером должен был войти в шестерку милевиков в рамках ААЮ, чтобы получить право участия в отборочных полуфиналах в Нью-Йорке. Джим бежал в первом квалификационном забеге вместе с Берлесоном. Из трех забегов отбиралось девять человек для финала. В один из моментов забега Джим был зажат «в коробочку», причем справа от него бежал Дайрол. Берлесон. «Не лезь на бровку,– сказал Берлесон.– Выбирайся оттуда и оставайся со мной. Все будет в порядке». Он вразумлял Джима примерно с круг. «Никто не мог быть более дружелюбным ко мне, чем Берлесон»,– говорил Джим.

       «Когда я оказался зажатым «в коробочку» на третьем круге, я сначала был полностью обескуражен. Мне не хотелось, чтобы меня выкинули в предварительном забеге, поэтому я вышел на середину дорожки и, обойдя нескольких бегунов, пристроился ярдах в десяти от Берлесона. Берли, конечно, держался впереди, и мы закончили бег вместе. Это меня взбодрило».

       «Начиная финал, я чувствовал себя немного уставшим, потому что в первый день пришлось бежать слишком напряженно. Последняя четверть была в забеге по-настоящему быстрой, а я не должен был вкладывать в нее всю энергию. Я не чувствовал себя готовым к финалу, была какая-то усталость и тяжесть. У меня была мысль проболтаться весь бег за чьей-нибудь спиной и посмотреть, что из этого выйдет».

       Джим не был достаточно уверен в себе, но характерно то, что он пытался взяться за дело засучив рукава:

       «Желание и решимость сыграли большую роль в этом соревновании. Желание – потому, что я не хотел провалиться и хотел выступить еще лучше, чем раньше, и решимость – потому, что в предварительном забеге пришлось хуже, чем должно было быть, а на второй день все это осталось позади. Я разминался 45 минут и не мог раскрепоститься. Но я был так решительно настроен, что меня не покидало желание отдать все и попасть на отборочные соревнования к олимпийским играм».

       Новенькую гаревую дорожку, привезенную лишь три недели назад из Англии (она была куплена там за 75 000 долларов), еще не приготовили как следует. Это обстоятельство плюс жара, влажность, казалось, сделали быстрый бег немыслимым. Однако не следовало забывать об англичанах.

       Было ясно, что они пересекли Атлантический океан не для того, чтобы плестись в хвосте. Питер Киллинг взял лидерство и установил хорошим темп. Джон Боултер, первоклассный полумилевик с результатом 1:47,8, предпринявший попытку переключиться в олимпийском году на 1500 метров, сменил Киллинга, и первый круг был пройден за 58,1. Вейзигер и О'Хара обошли Боултера на втором круге, однако быстрый темп был уже установлен, и Боултер следил, чтобы он не снизился. Джим бежал в тесной группе позади лидеров.

       «Я чувствовал во время бега какую-то тяжесть, но темп был хороший». На втором вираже третьего круга О'Хара взял лидерство, и вслед за ним устремился Берлесон. Его преследовали Кэмиен и Вейзигер. Джим бежал пятым, работал напряженно, хотя темп был еще быстрее, чем во время соревнований в Комптоне. Три круга О'Хара прошел за 2:59,1, на 2 секунды быстрее, чем в комптонской миле.

       «Я чувствовал утомление весь бег до последней четверти».

       Теперь, казалось, для семнадцатилетнего школьника должен был начаться спад. Оставалось идти только три четверти круга. Однако Джим замечает: «В меня вселилась чертовская решимость не сдаваться». Увеличив темп, он обошел Кэмиена на прямой, противоположной финишной, а перед входом в последний поворот и Вейзигера. Он догонял Берлесона и О'Хара, а люди указывали на него и кричали, ликующие, изумленные и очарованные.

       Джим спринтовал на вираже и пошел чуть впереди Берлесона, сидевшего на пятках у О'Хара. На какое-то мгновение показалось, что Джим выиграет, но этого не случилось. О'Хара развил один из самых мощных финишных спуртов за всю свою карьеру бегуна, оставив Берлесона в пяти ярдах позади себя. Берлесон отыграл несколько дюймов у Джима, а Грелле при выходе на прямую втиснулся между Берлесоном и Джимом и удержался в этой позиции на последней прямой.

       «Все обошли меня, а я просто не мог больше спринтовать. Я выкладывал все, что мог, но уже устал».

 

Результаты

1. Том О'Хара, Лойола                                                          3:38,1

2. Дайрол Берлесон, Ирландия                                         3:38,8

3. Джим Грелле, Лос-Анджелесский легкоатлетический клуб     3:38,9

4. Джим Райан, Уичито                                                          3:39,0

5. Джон Кэмиен, Эмпорие Стэйт                                        3:39,9

6. Джон Боултер, Великобритания                                          3:40,4

7. Бен Такер, Санта-Клара Вэлли                                      3:40,8

8. Кэри Вейзигер, легкоатлетический клуб Северной Каролины  3:40,9

9. Питер Килинг, Великобритания                                  3:44,3

 

       Время Райана на отрезках: 440 ярдов – 59,3; полмили – 2:00,0; ¾ мили – 2:59,5; 1500 м – 3:39,0.

       Это было хорошее время. Эквивалентом его на милю был, грубо говоря, результат 3:56,0, и Джим проиграл победителю меньше секунды! В истории бега на 1500 метров только одиннадцать бегунов пробежали лучше. Джим не только побил собственный рекорд для юношей 17 лет, но и намного превысил рекорды страны для взрослых групп 18 и 19 лет. И после бега он был взволнован как никогда раньше.

       После соревнования Берлесон сказал: «Райан должен натворить много дел. Он очень талантлив, и мне страшно подумать, что он сделает, когда пойдет вверх. Что за будущее!»

       И все же газетчики почти не заметили его успеха, потому что он был только четвертым. Это было печально. Как мог Джим войти в олимпийскую команду, если впереди него были такие выдающиеся бегуны?

       В Нью-Йорке, на стадионе Рэндоллс Айленд, состоялись необычные соревнования. Они назывались олимпийскими отборочными, но позднее о них стали говорить как о полуфиналах, потому что они представляли собой скорее серию забегов, чем финальных состязаний.

       На эти состязания было допущено тринадцать милевиков. Участники, занявшие первые шесть мест, допускались на отборочные состязания в Лос-Анджепесе, где трое, одним из которых предполагался победитель соревнований в Нью-Йорке, должны были составить олимпийскую команду США в беге на милю. Таким образом, Джим мог бы сразу попасть в олимпийскую команду, если бы совершил невозможное и победил в Нью-Йорке. Иначе – шестое место было ничуть не хуже, чем второе. Однако если бы Джим пришел седьмым, можно было бы считать, что сезон для него окончился.

       Забеги ограничили число участников до восьми. Тед Нельсон и Морген Грот переключились на 800 метров, и таким образом Джим оказался в забеге, где из пятерых участников четверо выходили в финал. Джим прибежал без труда четвертым, а Бен Такер проиграл ему 2 секунды в финальном рывке.

       Отдав первые три места Берлесону, О'Хара и Грелле, Джим должен был обыграть двух из других бегунов, чтобы попасть в финальные отборочные. Он уже выиграл у Кэмиена и Вейзигера в соревнованиях ААЮ, однако Дэй и Сан Романи обыграли его в Комптоне. Если бег превратится в тактическую, медленную игру, может случиться все что угодно.

       «Тактика в этом соревновании,– говорит Джим,– заключалась в том, чтобы выиграть». Даже при таких условиях Джим, казалось, не хотел принимать быстрый темп. Он начал бег сзади, и между ним и предпоследним бегуном после первых 440 ярдов был разрыв в четыре ярда, хотя, показав 61,9, Джим отставал от лидера бега О'Хара всего на восемь ярдов. После полумили Джим бежал по-прежнему последним; его результат – 2:08,2 – был намного ниже самого слабого, показанного им после национального первенства. От предпоследнего бегуна Дэя его отделяли три ярда, но зато он отыграл ярд у лидера.

       Такому низкому темпу бегуны не могли следовать долго. Началось состязание в темпе 60 секунд круг. Исключение составлял Вейзигер, который отпустил от себя лидирующую группу. Самый быстрый свой круг Джим прошел за 59,7, а на отметке три четверти мили показал 3:07,9. Лидер бега О'Хара находился всего лишь в трех ярдах от него. Однако Джим бежал все еще седьмым. А Вейзигер начинал один из самых мощных своих финишных бросков. Могло случиться всякое.

       Последний круг был волнующим состязанием... на 440 ярдов. Рокот прокатился по трибунам, когда все увидели, что Джим не захотел оставаться в давке. Он обошел всех, стремясь выиграть, и почти захватил лидерство на обратной прямой. Он прошел мимо Берлесона и поравнялся с О'Хара. Однако он оставил слишком много места Берлесону, и внезапно тот сделал бросок и обошел их обоих. О'Хара последовал за Берлесоном, Джим остался третьим. На повороте Берлесон шел уже первым, за ним О'Хара, Джим – с внешней стороны и почти вровень с ним. Выходя на прямую, Джим увидел, как Грелле обходит его слева. На прямой Джим спринтовал в полную силу, однако Берлесон и О'Хара оторвались от него, а Грелле вырвал у него ярд в борьбе за третье место.

 

Результаты

1. Дайрол Берлесон, Ирландия                                              3:45,4

2. Том О'Хара, Лойола                                                          3:45,6

3. Джим Грелле, Лос-Анджелесский легкоатлетический клуб      3:46,1

4. Джим Райан, Уичито                                                          3:46,1

5. Арчи Сан Романи, Орегон                                                  3:46,4

6. Боб Дэй, Пасадена                                                      3:46,6

7. Кэри Вейзигер, легкоатлетический клуб Северной Каролины  3:46,7

8. Джон Кэмиен, Эмпориа Стэйт                                              3:48,5

 

       Время Райана на отрезках: 440 ярдов – 11,9; полмили – 2:08,2; ¾ мили – 3:07,9; 1500 м – 3:46,1.

       «Ничего особенного не произошло, однако этот бег показал мне, что я могу спринтовать».

       Последние 440 ярдов Джим пробежал за 53,3 – самые быстрые в своей карьере, хотя и при относительно медленном темпе на остальной части дистанции. Этого оказалось достаточно, чтобы выиграть у Сан Романи и Дэя, и все же Джим не пробился в первую тройку. Тем не менее он получил право участвовать в финальных отборочных соревнованиях в Лос-Анджелесе, и ему предстояло два месяца тренировок.

       «Я думаю, в нашей стране есть два прекрасных тренера в беге на выносливость,– сказал Берлесон после этого бега,– Один из них – это Билл Бауэрман, мой тренер, а другой – Боб Тиммонс, тренер Джима Райана».

 

Глава XV . Новый рубеж

       После напряженных соревнований Канзас-Рилейз следовало наверстать упущенное в тренировках за то время, пока Джим отдыхал, готовясь к ним. Вместо того чтобы готовиться к новой встрече на милю в соревнованиях Дрэйк-Рилейз, он включился в шестую тренировочную программу. Не отдохнув, он выступил в этих соревнованиях против Джона Кэмиена и в жесточайшей борьбе выиграл у него два фута, показав 4:05,6.

       За две недели до следующего соревнования Тиммонс предложил Джиму новую неделю жесткой тренировки. В понедельник Джим пробежал 16 по100 ярдов утром через 100 м трусцы. Вечером, приступив к тренировке, он размялся, пробежав на местности четыре мили, сделал гимнастику и восемь спринтерских пробежек. Затем после мили трусцы он выполнил ряд упражнений с пятидесятифунтовыми гантелями для рук и спины.

       Большая часть его тренировок состояла из повторного бега в быстром темпе на коротких отрезках во все дни, исключая среду и конец недели. В разгар этих тренировок слышали, как Джим сказал: «Бег – это еще не все в жизни». Такое новое направление мыслей опасно для спортсмена, который собирается стать чемпионом. Тиммонс был озабочен этим. Он видел многих людей подававших надежды, которые бросили дело, не достигнув предела своих возможностей, и ему не хотелось, чтобы такая участь постигла и Джима. Как бывало в прошлом со многими парами тренер – спортсмен, между Тиммонсом и Джимом возникли небольшие разногласия. Тиммонс хотел довести организм Джима до совершенства в работе. Джим, однако, рассчитывал на то, чтобы выкроить время и на развлечения.

       Никто из тех, кто знает их обоих, не может винить в этом ни Тиммонса, ни Джима. Такие разногласия в природе вещей. Один из членов команды Канзасского университета охарактеризовал Тиммонса следующим образом:

       «Он явно заботится о парнях и если заставляет их работать, если пускает из нас кровь, то это же самое делает и с собой. Вы можете зайти в дом на стадионе в любой вечер в 11 часов и увидите, что в его кабинете свет не погашен».

       Со вторника Тиммонс стал находить время для отдыха Джима, подготавливая его к состязаниям в Лос-Анджелесе в пятницу. Утром Джим прошел лишь пять миль в легком темпе. Вечером он размялся, пробежал 440 ярдов за 51,6 и затем провел заминочный бег. В среду были пройдены лишь две мили на местности, а в четверг после двух миль трусцы Джим сделал несколько скоростных пробежек и закончил тренировку трусцой на 880 ярдов.

       «Перед соревнованиями я часто так нервничаю, что спрашиваю себя: «Что мне здесь нужно?» Это действительно плохо, но сразу после стартового выстрела всем сомнениям приходит конец. Я просто стараюсь следить, что происходит на дорожке, и бегу так, как должен».

       Но перед этими соревнованиями Джим был необычно спокоен.

       «Херб Эллиот считал, что вы должны выработать в себе инстинкт убийцы,– говорит Джим.– Мне совсем не нравятся эти слова. Я хочу видеть в своих соперниках не жертв, а друзей и хочу, чтобы мы уважали друг друга. Я не собираюсь издеваться над кем-либо, я просто никогда не пойду на это. Дорожка – это место для состязаний, я не для убийств».

       В том году соревнования Колизеум-Рилейз в Лос-Анджелесе и соревнования Западного побережья во Фресно приходились на один и тот же конец недели, и Джим ждал, чтобы узнать, в каких именно соревнованиях будут заявлены Грелле и Берлесон. Он хотел состязаться, но еще не знал, захотят ли Берлесон и Грелле того же. Во всяком случае, стало известно, что они будут участвовать в беге на две мили, где их соперниками были Кипчого Кейно из Кении, Боб Дэй, рекордсмен колледжей на эту дистанцию (8:35,4), и Трэйси Смит, молодой бегун с результатом 8:32,0.

       «Хорошенькое дело! – говорил Тиммонс.– Мы планировали заявить Джима на милю, считая, что забег будет сильным. Теперь нам с Джимом пришлось толковать об участии в забеге на две мили. Первой реакцией Джима было разочарование, потому что он хотел бежать милю. Однако узнав, что несколько великих ммлевиков тоже собираются стартовать на две мили, он смягчился».

       В сравнении с результатом Кейно на две мили (8:25,2) и еще более весомым его мировым рекордом на 3000 м (7:39,6) достижения Джима на этой дистанции были явно ниже, но Тиммонс хотел узнать, что будет, если Джим побежит две мили.

       В самолете Джим говорил о победе. Это было необычным для него выражением уверенности. Перед началом соревнований он заявил: «Мне представляется, что забег распадется на две тесные группы по три человека. Настоящие двухмилевики будут лидировать, пытаясь навязать быстрый темп. Остальные – Грелле, Берлесом и я – будут следовать сзади, стараясь держаться достаточно близко к лидерам, чтобы обыграть их в спринте на последнем круге.

       Насчет этих соревнований я думаю так: если они закончатся с результатом не лучшим, чем 8:40, то я могу выиграть их, потому что пробегал две мили за 8:47 и чувствовал себя при этом вполне прилично. Если темп будет более высок, чем на 8:40, то я буду просто преследовать лидеров и постараюсь показать лучший результат, на который способен. Я очень спокоен и приехал сюда просто для того, чтобы пробежать так, как могу».

       Специалисты спорили о том, какой темп будет установлен. Одни говорили, что миля около 4:10 или несколько медленнее будет на руку милевикам, другие утверждали, что начало в 4:10 слишком быстрое.

       Грелле спросили, что он сделает, если Кейно пробежит первую милю за 4 минуты. Грелле ответил просто: «Последую за ним».

       Сразу со старта лидерство захватил Кейно в своем известном всем оранжевом бейсбольном козырьке. Первый круг он прошел за 61,6. Его темп был достаточно быстрый, чтобы подойти всем, и вместе с тем ничего еще не решал. Пятеро бегунов шли по пятам за Кейно, и последним среди них, как обычно, был Джим. 880 ярдов Кейно пробежал в этой компании за 2:05,1. Когда три четверти мили были пройдены за 3:09,0, один из знатоков начал бормотать: «Райан убьет их. Райан убьет их». Но Кейно все еще не думал увеличивать темп. Миля была пройдена за 4:13,6, и график бега все еще не отставал от графика мирового рекорда француза Жази (8:22,6). «Бег проходил в хорошем, ровном темпе на всей дистанции, который был несколько медленнее того, к какому я привык. Скованности не было – я не обязан был выигрывать эту встречу. Самой большой ошибкой было, наверное, то, что я не настроил себя на острую борьбу. Первую милю мы прошли за 4:14, а я даже этого не заметил. Я решил держаться и просто посмотреть, что из этого выйдет. Я думал, что очень скоро «сяду».

       После первой мили, выйдя на прямую, Кейно решил, что пора бежать чуточку быстрее, и сделал рывок, оторвавшись от группы на пять ярдов. Однако остальные не поддались панике и закончили пятый круг, не отпустив Кейно. Пять кругов были пройдены за 5:17,8. Бежавший на втором месте Дэй отставал от африканца лишь на четыре ярда. Джим следовал вплотную за Берлесоном, который, довольно редко выступая на две мили, однажды, однако, установил рекорд колледжей на этой дистанции. Трэйси Смит сдал и шел в восьми ярдах позади.

       На шестом круге преследовавшая группа достала Кейно. Этот круг был пройден за 6:24,2. Грелле теперь не отпускал Кейно ни на дюйм, а Джим бежал рядом с ними.

       «Я чуть было не вышел вперед за два круга, но решил, что лучше этого не делать. Я чувствовал себя хорошо, темп был быстрый и меня устраивал».

       При входе в поворот Боб Дэй, бежавший за Джимом, вдруг застопорил бег и сошел с дорожки на траву. Он повредил сухожилие, и сезон для него кончился. Теперь состязались только четверо, хотя замыкавший бег Смит шел не далее чем в семи ярдах от Берлесона.

       Шестой круг был самым медленным в соревновании. На седьмом Кейно увеличил темп, но все равно не смог оторваться от американцев. Они следовали за ним по пятам. При выходе из последнего поворота на седьмом круге почти одновременно произошли два события. Во-первых, сдал Берлесон и начал бежать, обнаруживая явные признаки утомления. Во-вторых, Кейно снял свой бейсбольный козырек и выбросил на поле. Это был характерный знак того, что он намерен спринтоватъ.

       Джим, не отпускавший Кейно, увидел, как полетела шапочка, и подумал: «Черт возьми, если он может выдержать спринт отсюда до самого финиша, он выиграет. Серьезен ли этот маневр? Действительно ли он будет спринтовать без перерыва?»

       Но Кейно вовсе и не собирался переходить на спринт. За круг до финиша Джим услышал, как выкрикнули промежуточный результат. «Я понял, что мы выбежим из 8:30».

       Грелле, отлично проведший бег в 1962 году, когда помогал Джиму Битти установить мировой рекорд на две мили, держался вплотную за Кейно, а Джим шел рядом с ними. «На прямой, за 300 ярдов до финиша, я двинулся вперед. Тогда Кейно увеличил темп. Однако через 50 ярдов он сдал»,– вспоминает Джим. Стадион ожил и зашумел, призывая американцев к победе.

       На середине последнего виража Джим в спурте обошел Кейно. Великий африканский бегун был явно побит.

       «Я чувствовал себя все время хорошо до последних 200 ярдов. Там я чуточку ослаб»,– вспоминает Джим.

       Грелле устремился за Джимом, и стал покрывать образовавшуюся брешь в два ярда. За 40 ярдов до финиша он отставал от Джима всего на два фута и продолжал сокращать разрыв. Два старых соперника снова включились в схватку не на жизнь, а на смерть.

       «Я заволновался, когда меня настигли. Я мог видеть только тень своего противника». Джим повернул голову, увидел, что рядом с ним Грелле, и осознал угрозу. Он собрал все силы и стал спринтовать еще сильнее. Оба бегуна бежали легко и быстро, что редко бывает, когда соревнуются бегуны на выносливость. Джим не мог оторваться от Грелле, но и Грелле не мог больше ничего выиграть у Джима. Ленточку разорвал Джим. Грелле, закончив бег, пошел прочь от финиша, что-то бормоча.

 

Результаты

1. Джим Райан, «Канзас-Фрош»                                              8:25,2

2. Джим Грелле, легкоатлетический клуб Мультномы         8:25,2

3. Кипчого Кейно, Кения                                                       8:29,8

4. Трэйси Смит, Пасадена                                           8:37,4

5. Дайрол Берлесон, личный зачет                                         8:39,6

 

       Время Райана на отрезках (дается после каждого круга суммарное время): 62,7; 2:06,3; 3:10,2; 4:14,1; 5:18,8; 6:24,7; 7:28,8; 8:25,2.

       На самом деле результат Джима был не 8:25,2, а 8:25,1, но на дистанциях свыше мили время дается с точностью не до одной, а до двух десятых секунды. По этой причине Грелле дали тот же результат, хотя он проиграл Райану два фута. Джим показал третий результат за всю историю бега на две мили, установил новый американский рекорд, не дотянув до мирового всего 2,4 секунды.

       «Темп бега был недостаточно высок,– сказал Грелле.– Последний круг невозможно было бы пробежать за 56,4. Если бы это было не так, вы пробежали бы его за 59 или даже 60 секунд, если бы распределили свои силы равномерно по всей дистанции».

       Это замечание говорило о том, что Джим мог бы побить мировой рекорд, будь темп бега быстрее. Кейно согласился с этим, сказав: «Райан – великий юнец. Он побьет мировой рекорд, если кто-нибудь его поддержит». Позднее Джим признался: «Я знал, что смогу пробежать хорошо две мили, но у меня не было уверенности, что это случится так скоро».

       Поздравления сыпались на Джима со всех сторон. «Джим – самый лучший бегун на средние дистанции, которого знал мир до сих пор»,– сказал Боб Дэй.

       «Это был необычный бег для Джима,– заметил Тиммонс.– Никто не ожидал, что он покажет исключительный результат. Я предупредил его только о необходимости расслабляться, держать контакт с остальными бегунами и показать хорошее время. А он установил американский рекорд и может теперь никогда не выступать в подобных соревнованиях на 2 мили. Болельщики будут ожидать от него мирового рекорда, если он выступит на этой дистанции в следующий раз».

       Перед Джимом открылся новый рубеж. Позднее Тиммонс сказал: «Все это время я чувствовал, что Джим мог бы пробежать полмили. Я думаю, здесь бы он проявил себя лучше всего, потому что хорошо развил свою быстроту. После мили за 3:55,8 он пробежал 440 ярдов ни больше ни меньше как за 46,9. Поэтому я считаю, что он скорее милевик скоростного типа или милевик, который может иметь успех на 880 ярдов, чем милевик-стайер. И вот этот человек едет в Калифорнию, чтобы принять участие в соревнованиях, где самый слабый бегун на две мили имеет результат на 12 секунд лучше, чем его собственный. Он преследует своих соперников до последнего круга, затем раскрывается и бьет американский рекорд. А это всего второй в его жизни забег на две мили с сильной оппозицией.

       Я сказал ему: «Джим, ты хочешь доказать, что я ничего не понимаю, не так ли?» Ему говорили, что его лучшие выступления – это выступления на милю. Так или иначе, но у меня нет возражений. Дело выглядит так, что он настраивается выступать на разных дистанциях. Это снимет с него значительную часть напряжения».

 

Глава XX . Триумф в Беркли

       Прозвучал выстрел, Джим вынес ногу вперед, перенес на нее свой вес и стал набирать скорость. Его начало не было быстрым, и он мог видеть, как Ван Рюден взял лидерство на вираже. Ромо также вышел вперед, и в молчании стадиона Джим слышал, как за его спиной работали трое остальных бегунов.

       На прямую бегуны вышли тесной группой. Джим оставался на третьем месте, держась за Ромо вплотную, и старался как можно меньше расходовать энергии. 220 ярдов он пробежал за 29,3 – не так уж плохо, если принять во внимание, что он начинал бег с высокого старта. Если такой темп удержится, он должен пробежать первый круг что-нибудь около 58 секунд. По крайней мере, лидеры бежали не так уж медленно.

       Однако Джим, забыв о том, что он стартовал не с колодок, подумал: «Ну вот, снова Комптон». Первые 220 ярдов за 29,3 – это в точности соответствовало тому, что было в комптонской миле, а тогда Джиму до мирового рекорда не хватило лишь одной десятой секунды.

       На втором вираже темп бега слегка снизился, и Джим заволновался. Но теперь в дело включился Ромо. Он обошел ван Рюдена и первый круг закончил лидером. Через громкоговоритель над стадионом раздался голос Дуэйна Эспера, комментировавшего состязание, и трибуны слегка зашумели, выражая свое волнение.

       Первый круг был пройден за 57,7. Это означало, что рекорд может быть побит. Джим удивился, услышав результат. Он чувствовал, что бежит в темпе 59 секунд или больше. Его несло по дорожке, и когда Ромо увеличил темп, он тотчас последовал за ним.

       «На первом круге я хотел держаться вплотную к лидерам, чтобы меня не могли затереть позднее, как это часто со мной бывало».

       На вираже ван Рюден стал отставать, и Джим быстро переместился на второе место. Его, в свою очередь, преследовал Белл.

       «Начиная вторую четверть, Ромо изрядно повысил темп. Я заметно почувствовал эту перемену».

       На 660-ярдовой отметке бегунам объявили промежуточный результат – 1:25,8. Третьи 220 ярдов Джим прошел за 28 секунд. Этот темп подходил для мили за 3:44,0. Слишком быстро!

       «После 600 ярдов со мной случилось то же, что и в Комптоне. Я почувствовал какую-то тяжесть. Это не было усталостью, это была тяжесть в ногах. Я не мог понять, начал ли я уже уставать или нет».

       Темп бега снизился. Теперь не прямой, завершающей второй круг, вперед вышел Белл. «Я был полон решимости оставаться с ним, пока смогу. Это был единственный шанс для меня»,– говорил Белл,

       Преследуя Белла, Джим обошел Ромо. «Когда я увидел его впереди,– вспоминал Ромо,– понял, что он на верном пути. Он бежал впечатляюще сильно. Он бежал, как буйвол. И в то же время легко. Я понимал, что он своего добьется. Это было его высшее усилие».

       Когда объявили промежуточный результат на полмили стадион загрохотал от волнения. 1:55,51 Джим определенно шел на мировой рекорд. Возбуждение 15 тысяч зрителей стало нарастать. Изумленный объявленным результатом, Джим вдруг почувствовал, что тяжести в ногах больше нет.

       «Я снова воспрянул духом. Я не думал, что полмили будут пройдены так быстро. Это были приличные полмили. Я видел, как шел Белл. Он шел быстро, хорошо. Я не знал, что и думать. Наконец я решил оставаться с ним до тех пор, пока он не начнет сдавать».

       Джим был взволнован и предчувствовал возможность установления рекорда. Но темп бега угрожающе падал. Еще полкруга в таком же темпе – и рекорда ему не видать. Как только поворот кончился, Джим обошел Белла и взял лидерство на себя. «Черт возьми,– подумал Белл в это мгновение,– у него необычно сильный рывок!»

       «Перехватив лидерство у Белла, я почувствовал себя прекрасно. Это меня, в сущности, как-то взбодрило».

       Джим повернул голову влево, затем вправо – его соперники были далеко позади. «Ребята быстро сдавали. Это меня здорово удивило. Я еще чувствовал себе хорошо и концентрировался на мысли, чтобы… финишировать».

       Он был предоставлен только самому себе, а к этому Джим в соревнованиях не привык. Не привык бежать впереди так рано в крупных соревнованиях. Сможет ли он заставить себя бежать быстрее, чем это требуется только для заурядной победы? Значительно быстрее?

       Несколько мгновений колебания – и вопрос остался неразрешенным. Более придирчивые зрители перестали кричать, переключив внимание на высокого бегуна в голубом. И вдруг почти сразу Джим принял решение. Он двинулся вперед, все более ускоряя свой бег. Со всех сторон неслись крики ободрения: «Давай, Джим?»

       Со своим ускорением он прошел два с половиной круга за 2:25,6. Пятые 220 ярдов были преодолены за 30,3. Несмотря на быстрое решение пробиваться вперед в одиночестве и волнующий рывок, во время которого на 60-ярдовом отрезке Джим оторвался от следующего за ним бегуна на семь ярдов, рекордный результат, которого он добивался, был все еще под сомнением.

       Джим был осторожен, чтобы не бежать слишком быстро за полтора круга до финиша, однако на последнем вираже третьего круга он удерживал быстрый темп. Зрители на трибунах поднялись со своих мест; выкрики нарастали с лихорадочной быстротой. Люди жаждали мирового рекорда. Они хотели этого, как всякие понимающие толк в беге, но именно этот рекорд они хотели еще и потому, что был бег на милю – самую популярную дистанцию, а быть свидетелями установления мирового рекорда на милю им еще не доводилось. И еще им хотелось, чтобы этот рекорд пришел в Соединенные Штаты, где не было мировых рекордсменов на милю почти 30 лет. Они изо всех сил тянули этого стройного юношу, покрывающего прямую, и голос диктора, объявлявшего результат трех кругов, почти не был слышен.

       Когда все-таки результат был объявлен, крики на стадионе превратились в сплошной визг. Люди охрипли. Джим пробежал три четверти мили за 2:55,3! Теперь новый мировой рекорд казался реальностью, потому что для этого последний круг нужно было пройти за 58 секунд, а Джим никогда в больших состязаниях не пробегал последнюю четверть хуже.

       Джим тоже услышал промежуточный результат. «Может быть, я пробегу милю за 3.50»,– мелькнуло в его голове

       Но те, кто понимал толк в беге, возбуждаясь вместе с остальной толпой, все же относились к происходящему несколько настороженно. Они помнили, что случилось с Питером Снеллом, когда тот установил очень высокий темп на первых трех кругах. Пройдя три четверти мили за 2:54,3, Снелл смог пробежать последнюю четверть лишь за 59,8. Эту милю он потом называл труднейшей в своей жизни. А прошлой зимой в Новой Зеландии Юрген Май пробежал три четверти мили за 2:55,5 и смог финишировать лишь за 3:53,8, так и не побив мировой рекорд. Действительно ли Райан превосходит этих бегунов? Да, сейчас у него был шанс, но не было никакой гарантии, что он сможет сделать то, чего не смогли ни Снелл, ни другие великие бегуны.

       Джим вошел в вираж последнего круга, не слыша, как ревела толпа. Он знал, что в течение этой минуты у него есть шанс добиться своей цели. Но наступало утомление.

       «Я не чувствовал себя скованным, но у меня не было ощущения, что я бегу на последних ярдах сколько-нибудь быстрее. Мысль пробежать милю за 3:50 жила только до тех пор, пока меня не захватила усталость».

       На вираже он работал энергичнее, чем обычно, потому что сейчас шла в счет каждая доля секунды. Джиму не хотелось снова упустить рекорд, не дотянув до него какой-нибудь десятой секунды. На предпоследней прямой, за 300 ярдов до финиша, Джим обычно начинал длинный спурт, на который способны только милевики самого высокого класса. На этот раз он этого не сделал.

       «Я пытался увеличить темп, повторяя про себя: «Спринтуй, спринтуй», но ничего не выходило». Вспоминая об этом, он смеется: «Я сломался».

       Темп на дистанции был очень высоким, и было ясно, что последний круг за 54 секунды пройден не будет. Вопрос заключался в том, что достаточно ли «сломался» Джим, чтобы выпустить из рук ускользавший рекорд?

       На вираже и предпоследней прямой бег его был еще плавным, и зрители, глядя на него, неистовствовали. Отметку 220 ярдов до финиша он прошел с временем 3:23,3. Предпоследние 220 ярдов были пройдены за 28 секунд ровно. Теперь 220 ярдов за 30 секунд – и это все, что нужно для рекорда. Только один человек в мире пробежал три с половиной круга быстрее. Это был великий Херб Эллиот. Выступая на Олимпийских играх 1960 года, где он стал чемпионом на 1500 метров и показал при этом рекордное время, Эллиот на трех с половиной кругах имел результат почти на секунду лучше, чем у Джима. Но тогда на последних 100 метрах он сильно сдал. Темп бега его на последней прямой на Олимпиаде в Риме был слабее среднего на целую секунду.

       «За 200 ярдов до конца, когда во мне обычно пробуждается собственный Питер Снелл и я взрываюсь, я не взорвался».

       На последнем вираже Джим старался удержать прежний темп, но с каждым шагом эта задача становилась все более трудной. Теперь у него в резерве оставалось только одно, чтобы продолжать бег. У него оставалась еще замечательная способность спринтовать в условиях крайнего утомления. Это был его счет в банке физической готовности, на который он вносил вклады почти каждый день на протяжении четырех лет в морозные утренние часы канзасской зимы и в изнуряющую жару канзасского лета, когда люди стараются не выходить из дому...

       «Я мог только поддерживать темп. Но хоть это я все же мог. Множество бегунов могли здесь сдать».

       Дж. Д. Эдмистон сказал: «Сущность бега – в страдании».

На последнем вираже Джим заставлял работать свои отяжелевшие, усталые ноги. Не было и каких-либо признаков того, что темп бега снижается. При выходе на последнюю прямую засекли время Джима на 1500 метров – 3:36,1! – лишь на полсекунды хуже мирового рекорда Херберта Эллиота. Теперь по последней прямой бежал уже рекордсмен Соединенных Штатов на 1500 метров, и его рекорд был вторым в мире результатом на эту дистанцию за всю историю бега.

       Это в некотором роде было неудачей, потому что, рекорд Эллиота можно было побить, но, с другой стороны, последние 100 метров по виражу Джим пробежал почти на полсекунды лучше, чем Эллиот последние 100 метров по прямой в Риме. А Джим бежал еще свободно. Теперь мировой рекорд на милю был обеспечен. Ничего нельзя было разобрать в реве стадиона, когда Джим вышел на финишную прямую. Люди на трибунах прыгали, как дети, хлопали друг друга по спине в восторге и орали во все горло. Одетые в голубые официальные костюмы, судьи сорвали с себя белые козырьки и размахивали ими над головой.

       Но Джиму не нужна была поддержка со стороны. Он стремился к рекорду.

       «Ноги были в порядке. Перед этим они долгое время были как студень. Я чувствовал теперь, что смогу еще бежать быстро». И все же это утверждение только относительно верно. В более откровенном разговоре Джим сказал: «На последней четверти я должен был напряженно бороться. Я продолжал бег со всем напряжением, на какое был способен, и заботился только об энергичной работе рук – в надежде, что не «сяду».

       Он и в самом деле энергично работал руками: широкие маховые движения словно вели его одеревеневшие ноги.

       «Одно из средств, которое мне сильно помогает,– это использование рук, когда наступает утомление. Мой успех зависит исключительно от моих рук. Это звучит глупо... но если вы двигаете руками, то ваши ноги тоже начинают двигаться».

       Джим подстегивал себя до самой ленточки, черпая энергию из глубоких резервов, накопленных во время оега на тренировках, в работе с отягощением для рук.

       «Сразу же после бега я почувствовал некоторое утомление, но не большее, чем после других соревнований. Я мог ходить, это было почти все, что я мог. Я чувствовал, что выбежался до конца. На последней четверти меня беспокоило, сумею ли достаточно хорошо финишировать».

       Джим медленно обошел вираж, и в это время вокруг него сновали репортеры, непрерывно щелкая фотоаппаратами, а на стадионе не прекращались рукоплескания. Некоторое время он ничего не слышал и не видел.

       «После финиша у меня не было никаких мыслей, я просто шел по дорожке слегка ошарашенный».

       Когда он вышел на прямую, противоположную финишной, судьи объявили официальный результат – 3:51,3. И когда стадион ответил на сообщение овацией, он поднял руки высоко вверх.

       «У меня вдруг возникло волнение и ощущение счастья. Я сделал дело, ради которого трудился долгое время».

       Он подошел к пьедесталу, по дороге пожимая руки своим соперникам. Когда он оказался на высшей ступеньке, диктор Дуэйн Эспер объявил, что в Америку снова возвратился мировой рекорд на милю. Последним американцем, державшим этот рекорд, был Глени Канимгхэм, тоже из Канзаса. Его рекорд был побит 29 пет назад После этого стадион поднялся, и целую минуту люди стоя аплодировали девятнадцатилетнему юноша Джиму Райану, совершившему то, о чем говорил Дуэйн Эспер

       Результаты

       1. Джим Райан, «Канзас-Фрош»                                                                 3:51,3

       2. Кэри Вейзигор, Сан-Диего                                                           3:58,0

       3. Ричард Ромо, Техас                                                                       4:01,4

       4. Пэт Трейнор                                                                                     4:02,6

       5. Том ван Рюден, Оклахома                                                           4:11,1

       6. Уэйд Белл, Орегон                                                                         4:19,3

       Время Райана на отрезках: 440 ярдов – 57,9; 880 – 1:55,5; ¾ мили – 2:55,3; 1 миля – 3:51,3.

       После церемонии награждения Джиму предложили пробежать круг почета. Смущенный, он обратился к Сэму Беллу, главному распорядителю встречи: «Я никогда не бегал таких кругов. Что мне делать?»

       Джим босиком обежал вокруг поля в очень медленном темпе. Как он себя в это время чувствовал?

       «Дурацки,– отвечает Джим.– Вы знаете, меня это совсем не трогало. Этот круг меня заставил пробежать Сэм Белл, но это мне не доставило радости. Не поймите меня неправильно: я был счастлив».

       Когда он медленно пробегал мимо трибун, болельщики аплодировали ему и выкрикивали поздравления. Джим не мог удержаться от улыбки.

       Последние три четверти мили Джим пробежал 2:53,4 – беспрецедентный случай. Последние 120 ярдов – за 15,2, за то же самое время, что и Жази в день установления своего мирового рекорда (3:53,6). Эллиот в Риме закончил последние 120 ярдов за 15,7, однако в рекордной миле за 3:54,5 пробежал их за 14,9. В знаменитом беге в Ванкувере, когда в конце мили Роджер Баннистер оторвался от Лэнди и впервые в истории показал результат лучше 4 минут (3:58,8), последние 120 ярдов были пройдены за 16,6! Таким образом, Джим финишировал со скоростью, сравнимой со скоростью на финише лучших милевиков в мире, и это несмотря на то, что их итоговые результаты на милю были значительно ниже. У второго бегуна в списке лучших за всю историю бега милю Джим выиграл бы 18 ярдов.

       Джим был самый юный из всех бывших рекордсменов на милю. Ему было в тот день 19 лет, 2 месяца и 18 дней. Эллиот в день установления им мирового рекорда на милю (3:54,5) был на 15 месяцев старше.

       Теперь Джим стал первым в списке лучших за всю историю бега на милю. В беге на 1500 метров он с шестнадцатого места переместился на второе. В добавление к своему мировому рекорду на милю он установил и новый рекорд США на 1500 метров.

       Национальный тренер США Стэн Райт сказал: «Это было невероятно. Райан настолько велик... лучший из великих. Мне жаль тех, кто не видел рекордного бега. Им должно быть стыдно. Они упустили по-настоящему стоящее зрелище. Этот бегун – физиологический феномен. Ему предстоит быть величайшим бегуном всех времен».

       Уэйд Белл заметил: «Джим – величайший милевик в мире. Я жалею только о том, что не мог в этом беге оставаться с ним дольше».

       Газетные репортеры не скупились на похвалы. Даррел Уилсон из «Сан-Франциско Кроникл» писал восторженно: «Это самый превосходный бег из тех, что проводились на земле Америки, и по историческому значению его следует поставить сразу же после первого в истории забега в 1954 году, где англичанином Роджером Баннистером был сломан четырехминутный барьер на милю».

       Боб Спрингер из «Сан-Франциско Экзаминер» спросил одну женщину, покидавшую после соревнований стадион, каковы ее впечатления: «Я не разбираюсь в беге, но этот бежавший мальчик поднял меня на ноги, и я болела за него».

       Журнал «Трэк энд филд ньюс» в отчете об этом соревновании писал: «Под спокойной приятной внешностью молодого Джима Райана горит огонь, такой же сильный, как во всяком герое, известном миру. Сегодня мы увидели его пламя, которое сожгло начисто мировой рекорд Мишеля Жази».

       Тотчас же после круга почета Джиму пришлось давать интервью.

       Один репортер поинтересовался, тяжело ли ему было. «К концу мили я был утомлен,– сказал Джим,– но не больше, чем в других соревнованиях, где мне приходилось выступать. Мировой рекорд всегда стоит усилий и времени. Сейчас мне кажется, что я мог бы пробежать милю быстрее. Когда я побеждаю, у меня всегда возникает чувство, что я мог бы бежать быстрее». И точно в раздумье, отвечая самому себе, он добавил: «Я очень доволен сегодняшним днем».

       Вспоминая тот памятный дань, Джим говорил.: «Было немного странно, потому что я думал и раньше о дне, когда побью мировой рекорд. Но раньше я не знал по-настоящему, что это такое. Я разобрался в этом лишь после того, как соревнования закончились. Это было странное чувство».

       Никто, в том числе и сам Джим, не мог осознать вполне того, что Райан начал пожинать плоды тренировочной работы, длившейся более четырех тысяч часов.

 

Глава XXI . Последствия

       Плоды рекордного бега в Беркли не были такими уж сладкими. Едва Джим вышел из раздевалки, как его окружила толпа не менее чем из сотни мальчишек, требовавших автографа.

       «Сначала это меня раздражало, но теперь я отношусь к этому спокойно».

       В Беркли кто-то стащил его спортивные туфли, и Джим несколько кварталов бежал босиком, добираясь к себе домой. Кларксон сзади продирался сквозь толпу. «Ричу пришлось отбиваться от них своим фотоаппаратом, прежде чем он смог попасть в дом».

       Джим позвонил родителям, но они были в церкви. Тогда он позвонил в Лоуренс Тиммонсу и в течение десяти минут рассказывал ему о новостях.

       К вечернему банкету Джим получил форму ААЮ – серые брюки и голубую куртку с надписью «Райан». Туфли же были обе на левую ногу, что немало его рассмешило.

       «Они и впрямь думают, что я не такой, как все». Банкет проходил в помещении легкоатлетического клуба в Окленде. Джим был голоден, потому что пропустил ленч. Ему пришлось ждать два часа, и в итоге он все равно не наелся досыта.

       Среди многих хвалебных слов, произнесенных в этот вечер, были и такие: «Мы все понимаем, что у нас нет подходящих слов, чтобы выразить восхищение этим молодым человеком, чьи достижения в спорте прекрасно сочетаются со скромностью и уважением окружающих». Джим очень устал после той памятной мили. Он был настроен на отдых, который обещал ему Тиммонс, но впереди оставалось еще одно соревнование. Нужно было выступать в сильнейшем забеге на полмили. Теперь ему, как рекордсмену мира, нужно было заботиться о своем престиже, и он не мог себе позволить пробежать в этих соревнованиях кое-как.

       Вместо того чтобы специально готовиться к этой полумиле, Джим стал тренироваться лишь один раз в день. Вместо скоростной работы на тренировке он бегал кроссы. Его колено с каждым днем залечивалось. Как обычно, и перед этими соревнованиями кое-кто считал, что Джим намерен показать рекордное время.

       Джим уже имел рекорд на эту дистанцию, и хотя ему хотелось отдохнуть после мили в Беркли, он до последней минуты перед стартом настраивал себя на хороший результат.

       Соперники Джима были классными бегунами. Старт приняли Том Фарелл, бывший самым лучшим полумилевиком США до тех пор, пока Джим не побил мировой рекорд, Тед Нельсон, рекордсмен мира на 880 ярдов на закрытой дорожке, и несколько одаренных бегунов из Англии и Австралии.

       Первые 220 ярдов были пройдены Джимом за 26 секунд. Он бежал третьим. Темп бега поначалу был более высоким, чем при установлении мирового рекорда. Первый круг Джим закончил за 53,3, точно так же, как и в забеге, где он показал 1:44,9. Теперь он начал продвигаться вперед, чтобы захватить лидерство.

       «Когда я лидирую, чувствую себя гораздо увереннее. Это надо понимать не в том смысле, что я более уверен в победе,– нет, я просто меньше нервничаю. По крайней мере, у меня возникает ощущение, что в это время я контролирую бег чуточку больше. Если кто-нибудь попытается обойти меня, я готов немедленно удержать его. С другой стороны, если я бегу сзади, у моих соперников значительно большие возможности, чтобы оторваться».

       На вираже Джим бежал далеко от бровки, пройдя лишних три или четыре ярда. За 220 ярдов до финиша он был уже лидером бега и показал на 660 ярдах 1:19,0 – на четыре десятых лучше, чем при установлении мирового рекорда. Болельщики лришли в воз6уждение – не только потому, что темп был быстрым, но и по той причине, что за Джимом крепко держались остальные бегуны. Вторым вплотную к Джиму шел Ральф Даубелл (на XIX Олимпиаде в Мехико Р. Даубелл стал победителем в беге на 800 м) из Австралии. Коротышка Том Фарелл бежал третьим.

       Но здесь... «что-то случилось с темпом. За 200 ярдов до финиша мои ноги едва волочились...»

       Джим устал от долгого, напряженного сезона соревнований и от экстрамили прошлой недели. К этому бегу он специально не готовился. Но главной причиной были третьи 220 ярдов. Они были официально пройдены за 25,7, но если бы не те лишние ярды, которые Джим сам себе «прибавил» на вираже, фактически результат был бы где-нибудь около 25,3. Так быстро в середине соревнований Джим еще никогда не бегал. Теперь он начал нервничать.

       При выходе на последнюю прямую начал сдавать Даубелл. Однако Фарелл, славящийся своим финишным рывком, быстро сокращал разрыв. Было ясно, что Джим не сделает обычного финишного ускорения, и зрителям казалось, что Фарелл неминуемо побьет его. Фарелл подходил к Джиму все ближе и ближе. Вот разрыв сократился уже до ярда. Чувствуя Фарелла за собой, Джим понял, что для победы ему придется потрудиться как следует.

       Хотя это соревнование и не было столь ответственным, как предшествующее, боевой дух Райана не мог смириться с поражением. Сейчас Фарелл догонял, а в практике этого спортсмена было очень мало случаев, когда его обыгрывали на финише. Но, с другой стороны, в практике Фарелла было не больше состязаний, когда ему приходилось выступать против бегуна такого калибра, как Джим Райан. Джим заставил себя сделать заключительное усилие и на последних ярдах ушел от Фарелла.

       Результаты

       1. Джим Райан, США                                                                         1:46,2

       2. Том Фарелл, США                                                                          1:46,5

       3. Тед Нельсон, США                                                                         1:46,9

       4. Ральф Даубелл, Австралия                                                         1:47,2

       5. Джон Боултер, Великобритания                                                1:47,3

       6. Пристон Дэвис, США                                                                    1:48,5

       7. Майк Варах, Великобритания                                                    1:48,5

       8. Ноэл Клауф, Австралия                                                                1:53,8

       Время Райана на отрезках: 220 ярдов – 26,0; 440 – 53,3; 660 – 1:19,0; 880 – 1:46,2.

       «Нужно было сделать в этом беге чуточку больше, чего не случилось. Я хотел показать себя хорошо, но что-то было упущено».

       Джим упустил только мировой рекорд, но лишь два забега в истории закончились быстрее этого – его собственный, где он показал 1.44,9, и Питера Снелла (речь идет о забеге в Крайчестере в 1962 г., когда Питер Снелл установил мировой рекорд на 880 ярдов – 1:45,1). Теперь Джиму принадлежали самый лучший и третий результаты на полмили. И эти результаты он показал на протяжении шести недель, а между ними побил мировой рекорд на милю. Наступило время отдыха.

       Вот случай, происшедший в общежитии, который показывает, как товарищи Джима по спорту оберегали его покой. Здоровенный детина, один из выдающихся толкателей ядра, Нэйл Стейнхауэр, сидел у телефона в холле неподалеку от комнаты Джима, отвечая на телефонные звонки.

       Один из звонивших в конце концов вышел из себя: «Вы мне уже три раза говорили, что он моется в душе!» «А Джим это очень любит»,– ответил Стейнхауэр.

       Джим с трудом привыкал к вниманию, которое он вызывал у публики. Когда он прибыл в Лос-Анджелес, в здании аэропорта рядами стояли телевизионные камеры, и глаза слепило от света. Это его удивило не меньше, чем последовавшие затем две просьбы поставить свой автограф на стодолларовых купюрах.

       Этим же летом его портрет был в третий раз помещен на обложке журнала «Спорте Иллюстрейтэд». А несколькими днями раньше это сделал журнал «Ньюсуик». «Не надо делать одно и то же дважды в одно лето!»– воскликнул Джим, когда узнал об этих новостях.

       Сид Моор, директор средней школы Ист Хай в Уичито, рассказывает: «Джим имел такое влияние на школьников, что, когда какие-нибудь дети из Уичито уезжали, скажем, в другой штат, им приходилось слышать: «О, вы учились вместе с Джимом Райаном!» Мой внук был яростным поклонником Джима; мне пришлось достать фотографию Джима и дать ему ее подписать».

       В октябре Джим работал фоторепортером на игре в американский футбол между командами Канзас-Сити и Денвера. Снимая игру, он вдруг услышал позади себя голос: «Скажите, вы не Джим Райан?» – «Да».– «Будьте добры, дайте ваш автограф».

       Джим обернулся, чтобы предложить просителю подождать до конца игры. Каково же было его удивление, когда он увидел перед собой одного из известнейших футболистов из Канзаса!

       Дон Стеффенс, журналист из «Трэк энд филд ньюс», утверждает, что влияние Джима на людей простирается гораздо в большей степени, чем принято думать. Тиммонс поддерживает эту точку зрения: «Джим не сознает, до какой степени он служит вдохновляющим примером для юношества. Ему стоит только погладить по голове какого-нибудь мальчишку, и тот будет помнить об этом всю жизнь».

       Успех приносит с собой нечто такое, чего нельзя измерить с такой же точностью, как рекорд на милю, но в то, что молодёжь тянется к Джиму, является неоспоримым фактом. Всякий уважает того, кто добился успеха, а Джим еще к этому являет собой образец «хорошего парня». Почти каждый молодой человек может усвоить великую истину, которой руководствовался Джим: «Если человек хочет напряженно трудиться, он может достичь высокой цели».

       Дайрол Берлесон говорит: «Я считаю поведение Джима вне спорта почти столь же важным фактором, как и его мировые рекорды. Джим – настоящий атлет, с которого юное поколение должно брать пример». Трэйси Уолтер, работающий ныне тренером кроссменов университета в Сен-Джоуз, знает Джима не только как обычный человек, но и как тренер. «Джим действительно имеет неиссякаемое стремление возвыситься,– сказал Уолтер,– но он обладает еще и уравновешенностью зрелого человека, интересуется миром, окружающим его. У него хорошо развито чувство юмора, но главное то, что он отзывчив к чувствам других людей, а это, я думаю, самое трудное для человека, окруженного таким вниманием с юных лет. Корона мирового рекордсмена нашла себе хорошее место; голова Джима – очень ясная голова. Быть чемпионом – это только полдела, нужно еще уметь с достоинством носить это звание. Мне кажется, что Джим достоин своего величия».

       И в то же время слава не изменила Джима, по крайней мере в худшую сторону. Он по-прежнему может сидеть с детьми, когда миссис Тиммонс не найдет няни, и не перестает быть самим собой. Встретив однажды известного футболиста Пита Битарда, он, придя домой, сказал с восторгом: «Надо же, я встретил самого Пита Битарда!»

       Дж. Д. Эдмистон замечает: «Вот он – новый рекордсмен мира, он приходит ко мне домой и возится на полу с собакой, точно ребенок. И вам хочется, глядя на него, спросить, сознает ли он, кто он, в полной мере. Джим – это парень, которого тренер рад видеть у себя в доме, как собственного сына».

       После мили в Беркли Джим был некоторое время в Сакраменто, где помогал Кларксону делать фотографии к серии «Физическая готовность». Там с ним встретился Кэйзи Конрад из Отдела образования штата Калифорния. После этой встречи Конрад сказал: «Ей-богу, мне было так приятно его видеть в очках! В них он похож на моего сына. Он – человечен!»

       Мать Джима утверждает, что Джим «ни капельки не изменился с тех пор, как занялся бегом. Он, как и раньше, любит лазить в холодильник в поисках съестного и так же разбрасывает свою одежду, где попало».

       «Он такой же славный парень, каким был, когда ходил в среднюю школу Ист Хай,– говорит Дон Стеффенс.– Правда, сейчас он немного разговорчивее. Когда у него берут интервью, он не раздумывает долго над тем, что сказать, и его ответы получаются отличными».

       «Если бы я не встретился с Тимми, я, возможно, не бегал бы так хорошо. Я обязан ему очень многим, потому что именно он научил меня бегать дважды в день и настраиваться на более высокие результаты, Он подстегивал меня. Это очень помогало,– говорил Джим о своем тренере.

       У Тиммонса высокие принципы, очень высокие принципы, и я начал держаться их, едва встретившись с ним, – продолжал Джим.– К этому можно добавить, что он научил меня замахиваться на звезды. Иногда я даже забирался слишком высоко. Но суть в том, что он научил меня думать, что я могу стать вровень с ними, и это я нахожу очень важным… Я знаю, что я могу сделать, но всякий раз стараюсь сделать чуточку больше. Этому научил меня Тиммонс».

       Но главная черта в характере Джима остается неизменно сильной. Именно она вместе с природным талантом Джима и знаниями Тиммонса сделала Райана величайшим бегуном на средние дистанции. Эта черта Джима есть его настойчивое стремление к совершенству, неважно, какой ценой оно достается. Вот что говорит по этому поводу Кларксон:

       «Джим тяжело переживает, когда дела идут плохо, а людям непонятно, почему он должен расстраиваться. Для Джима слабый результат, даже если он выиграл встречу, как это было, например, на миле в Техасе, равнозначен неудаче. Когда, выступая в двух или даже трех видах, Джим терпит неудачу в одном, он теряет спокойствие, хотя знает причины своей неудачи и знает, что их понимают другие.

       Ему просто не по душе делать что-либо хуже, чем он может в данный момент, будь это учеба, или бег, или фотографирование. После игры «Ол-Стар» в Сен-Луи он отснял пленку. В воскресенье вечером мы ее проявили и сделали выборку для выпуска в понедельник. В понедельник вечером он увидел в газете отснятые им две фотографии, Он позвонил мне в сильном волнении. Да, он видел два снимка в газете, и они выглядели прилично (это были снимки двух самых острых моментов игры). Но что с остальными? Неужели он сделал не то, что нужно? Правильно ли он снимал игру своим длиннофокусным объективом?

       Джим хочет отличиться и сделать все наилучшим образом в пределах своих возможностей, однако он раздражается и огорчается, когда от него требуют большего, чем он может сделать. Когда в одно и то же время нужны усилия для учебы, соревнований и тренировок, то постоянные притязания почитателей его таланта, всевозможных просителей, например, просьбы подписать 20 автографов (каждый с отдельным обращением) или посвятить .следующий вторник интервью длиною в день, становятся слишком обременительными.

       Джим пробежал в тренировках тысячи миль не для того, чтобы рисоваться перед публикой. Для него достаточная награда – его внутреннее удовлетворение».

       Шатобриан в свое время писал: «Давайте не будем слишком презирать славу; нет на свете ничего прекраснее ее, кроме добродетели. Счастье в этой жизни зависит от того, насколько хорошо эти достоинства сочетаются».

       Как можно сказать лучше о юноше, который так сильно прославился и при этом остался столь доброжелательным!

 

Послесловие

А. Н. Макаров,

кандидат педагогических наук,

мастер спорта

       Вы прочитали рассказ о человеке, который навсегда войдет в историю бега как мировой рекордсмен, во-первых, и как первый школьник, пробежавший милю из 4 минут, во-вторых. Именно второе обстоятельство должно привлечь к себе особое внимание, поскольку с ним связано то, о чем сейчас говорят как об «омоложении спорта».

       Итак, что же сделал Джим Райан? Начав тренировки к 1962 году, он за два года вырос до уровня бегуна международного класса и представлял команду США на Олимпийских играх в Токио. Прошло еще два года, и Райан стал мировым рекордсменом на милю, сбросив около 2,5 секунд с прежнего рекорде Мишеля Жази. Тогда ему было только 19 лет. В книге рассказывается именно об этом периоде его жизни.

       Рассмотрим те факторы, которые вызвали его стремительный рост в период от 15 до 19 лет.

       Когда хотят узнать, в чем скрыт успех бегуна, задают прежде всего такой вопрос: как он тренируется? В книге тренировка Джима Райана не детализирована, и хотя читатель получает общее представление о ней, следует ознакомиться с ней поближе.

       Прежде всего нужно понять, что тренировка Райана носит комплексный характер. В ней сочетаются средства, направленные на развитие выносливости (длительный бег на расстояния до 20 миль в течение всего года) и на развитие быстроты и специальной выносливости (повторные пробежки, интервальный бег на дистанциях от 110 до 880 ярдов). Бросается в глаза то обстоятельство, что длительный бег на развитие выносливости Райан проводил круглогодично, в то время как многие бегуны прошлого резко снижали объем бега на выносливость в период соревнований, считая, что базу выносливости следует обеспечивать зимой.

       Приведем примеры. Вот выписки из тренировочных планов Джима Райана незадолго до установления им мирового рекорда на милю (3:51,3) в Беркли.

       Май 1966 года.

       22 мая – кросс 10 миль за 65 мин.

       25 мая – кросс 15 миль за 1 час 40 мин.

       28 мая – кросс 12 миль.

       Итак, в течение недели три тренировки, направленные на развитие выносливости, и это в разгар сезона соревнований! Уместно здесь напомнить, что через две недели после этого Райан установил мировой рекорд на 880 ярдов – 1:44,9.

       В июне объем бега несколько снижается. Пробегаемые дистанции сокращаются до 10 миль.

       В июле наблюдается такая же картина. За десять дней до выступления в Беркли недельный объем бега Райана составляет 70 миль. Только в последнюю неделю перед стартом объем бега резко снижается и составляет около 40 миль. 17 июля Райан устанавливает мировой рекорд.

       Возникает вопрос: является ли то, что Райан не прекращает бег на выносливость на протяжении всего года, существенным фактором его успеха? Нам кажется, да. Правильность традиционной формулы деления тренировки бегуна на подготовительный период (развитие силы и выносливости) и основной (развитие быстроты и специальной выносливости) подвергается сомнению, как и методика Артура Лидьярда – три месяца в год марафонской тренировки до начала сезона, а затем развитие быстроты. Создается такое впечатление, что постоянное, на протяжении всего года, развитие выносливости – основного качества бегуна на милю является обязательным условием. Известно, что выносливость бегуна является фундаментом, на котором строятся все остальные качества.

       Можно привести десятки примеров, когда марафонцы, переходившие на дистанции 5 и 10 км, быстро добивались успеха, так же как и бегуны на 5 и 10 км, становившиеся средневиками, резко прогрессировали на новых дистанциях. Но что случалось с этими бегунами? Через 2–3 года их прогресс заканчивался. База выносливости, приобретенная ими, исчерпывалась. Таким образом, можно высказать предположение, что выносливость бегуна весьма капризное качество, которое нужно постоянно удерживать. До недавнего времени считалось, что пики спортивной формы настолько объективная реальность, что тренировку следует вести с их учетом. Однако появился Рон Кларк, у которого тренировка была единой на протяжении всего года, и оказалось, что у него вообще не существует никаких пиков формы. На протяжении одного года Кларк 11 раз улучшал мировые рекорды и был готов бежать в любое время. Это обстоятельство указывает, что пики спортивной формы – чисто специфическое явление, главным образом связанное с тренировкой и характером бегуна.

       Нельзя поэтому утверждать, что пики спортивной формы есть нечто обязательное. Конечно, в течение года у разных бегунов по-разному меняется спортивная форма. Вопрос состоит в том, чтобы признать возможность управления своей спортивной формой на протяжении длительного срока, скажем в течение 6–8 месяцев, когда бегун выступает в ответственных соревнованиях. Возможно поэтому думать, что снижение результатов бегуна на протяжении сезона есть следствие как особенностей тренировки, так и индивидуальных черт спортсмена. Что характерно для бегунов с очень острыми пиками спортивной формы? Если проанализировать их тренировку, то окажется, что объем бега на выносливость в летнее время у них сильно снижается.

       Итак, первое, над чем следует подумать, заключается в проверке истинности формулы: зимой – выносливость, летом – быстрота. Может быть, дело обстоит так: всегда – выносливость, иногда – быстрота.

       Другим моментом, который следует отметить в тренировке Райана, являются интервальные и повторные пробежки. Система этих пробежек разработана уже давно; вот как следовал ей Райан:

       Июнь 1966 года. Неделя перед установлением мирового рекорда на полмили.

       6 июня. Утром – кросс 5 миль. Вечером – 880 ярдов за 2:00,6; 2 по 660 за 1:29,5; 3 по 440 за 57,5; 4 по 330 за 39,5; 5 по 220 за 26,0.

       Заметим, что объем бега в предшествующей неделе составил 90 миль.

       В том же духе проходят и остальные тренировки вплоть до 10 июня. 8 июня – кросс 10 миль за 1 час, а 10 июня – выступление на 880 ярдов, где Райан устанавливает мировой рекорд – 1:44,9.

       Мы не видим в тренировке Джима Райана ни малейшего намека на снижение интенсивности тренировочной работы в период соревнований.

       Третьим моментом является использование, хотя и весьма умеренное, гантелей и штанги на протяжении всего года. По-видимому, этим средством пренебрегать не следует, хотя польза от него будет различной для разных бегунов. Райан упоминает, что тренировка с тяжестями позволила ему энергично работать руками на финише.

       Четвертым моментом в тренировке Д. Райана является развитие волевых качеств. Из книги мы узнаем на этот счет лишь общие положения: Райан, за что бы ни брался, старался делать это хорошо. Сама тренировка в беге воспитывает человека, но существует и другое мнение на этот счет. В СССР и за рубежом сейчас ведутся интенсивные поиски системы тренировок, направленных на воспитание так называемой психической решимости. Поясним, что это такое. В настоящее время, в век развития космонавтики, очень важное значение приобретает умение человека сохранять высокую работоспособность в условиях большого физического и психического напряжения. Бегун высокого класса на выносливость нуждается в этом не меньше, чем космонавт. Речь идет не только о трудности бега, скажем, на последнем круге в забеге на 1500 м, когда спортсмен работает на пределе. Дело еще и в том, что сам процесс тренировки (ежедневный!) требует от бегуна почти таких же по силе напряжений. В этом смысле нужно понимать приводимое в книге изречение: «Бег – это психическая работа». Люди давно поняли, что даже при самых крайних напряжениях организм сохраняет огромные резервы, на которые ложится психический запрет против их использования. Известно, какую невероятную энергию могут иногда проявлять люди в период психического расстройства, когда указанный выше запрет полностью или частично снимается.

       В этом свете довольно интересными представляются факты, когда мировые рекорды устанавливаются после выступления в тот же день. Джим Райан установил мировой рекорд на 880 ярдов (1:44,9), пробежав перед этим забег на ту же дистанцию за 1:51,0. Перерыв между выступлениями был меньше 2 часов. Такое же случилось с великим финским бегуном Нурми, который в один день установил два мировых рекорда – на 1500 и 5000 м. Видимо, ко второму выступлению спортсмен был психически готов в результате предварительного.

       В чем здесь дело? Каким образом научить человека управлять собой до такой степени, чтобы высвободить скрытую в нем мощь? Черутти, тренер Херберта Эллиота, один из первых придал этому элементу в тренировке (воспитанию психической решимости) особенное значение. Его ученик добился в результате разнообразных испытаний (многочасовая работа, голод, пробежки на сверхдлинные дистанции и т. п.) такой уверенности в себе, которую до сих пор никто не показывал. Идеи Черутти называли сумасшедшими, но Эллиот, мировой рекордсмен и олимпийский чемпион,– это реальность. То, что не хватало Райану, кое-кто называл «инстинктом убийцы», но проявление решимости, отсутствие комбинаций в настроении перед стартом, конечно, ничего общего с этим названием не имеет.

       Райан мечтал выиграть олимпийские игры и, выступая в трех, смог занять лишь второе место (в Мехико в 1968 году) на 1500 м. А ведь мировой рекорд в беге на 1500 м принадлежит ему до сих пор!

       В книге мы очень часто встречаемся с фразой «я очень нервничал перед стартом». Нам кажется, что эта нервозность помешала Райану добиться большего. Если бы Джим Райан проводил специальный тренинг на воспитание психической решимости, он бы добился большего.

       Что же сейчас делается в этом направлении? Пока еще методы воздействия на психику тренирующегося или соревнующегося спортсмена разработеиы недостаточно. Широкое распространение получил так называемый аутотренинг, в котором спортсмен проводит самовнушение по определенным формулам. Экспериментально подтверждено, что аутогенная тренировка может вызвать расслабление спортсмена либо настроить его на тяжелую борьбу.

       Применяются и другие средства воздействия на психику бегуна. К ним относятся, например, пребывание в барокамере, вдыхание газовых смесей и т. п. Появилась также и психорегулирующая тренировка (ПРТ), направленная на ускорение восстановительных процессов в организме после нагрузки. Нам представляется, однако, что главной задачей психического воспитания является такое воздействие на бегуна, при котором он легко настраивается на тяжелую тренировку или соревнование. Самое трудное – это найти в тренировке радость.

       Олимпийский чемпион англичанин К. Брешер писал о Райане: «Д. Райан тренируется с такой большой нагрузкой, что, несмотря на свою молодость, не испытывает больше радости от бега». К сожалению, это можно отнести ко многим спортсменам.

       Психической тренировке бегуна должно уделяться сейчас гораздо большее внимание, чем раньше. Тренировка в последние 30 лет из забавы превратилась в напряженную работу. Однако известно, что десантники в армии подвергаются ежедневно не меньшим нагрузкам и вырабатывают в себе способность уверенно действовать в труднейших условиях. Мы не знаем еще, какое влияние могут оказать на психику бегуна упражнения, связанные с риском, которые присутствуют, например, в акробатике. Мы склонны.думать, что риск и уверенность в себе неотделимы друг от друга, а поэтому считаем, что будущее в психической тренировке не только за ПРТ или аутотренингом, а в той психической подготовке, какой подвергаются десантники или космонавты.

       Перейдем теперь к другой стороне успеха Джима Райана, к тому, что еще юношей он стал мировым рекордсменом.

       В последние 10 лет становится ясным, что большой спорт омолаживается. Если раньше считалось, что бег на выносливость – дело взрослых людей, то сейчас склоняются к тому, что он вполне подходит и для детей. Установлено, что занятия бегом на выносливость способствуют росту юношеского организма и с физиологической точки зрения. Приведем некоторые примеры, показывающие, на что способен организм подростка. В 1967 году канадская девочка 13 лет Морин Уилтон из Торонто неофициально стартовала в марафонском беге и из 28 мужчин обыграла 22. Врачи, обследовавшие ее после финиша, отметили, что она чувствовала себя лучше остальных марафонцев. В Австралии 11-летний мальчик С. Шиллинг пробежал 800 м за 2:20,5, в Англии 14-летний Энди Барнетт – за 1:56,5, а 13-летний С. Гривз – за 1:59,4.

       М. Рейс (ГДР) утверждает, что «юноши и дети при благоприятном дозировании лучше переносят длительный раздражитель и он им более полезен, чем раздражитель скорости и тем более скоростной выносливости». Эту точку зрения разделяют А. Лидьярд из Новой Зеландии и Ван Аакен из Нидерландов. По мнению последнего, дети до 15 лет вполне могут пробегать до 20 км в неделю в 3–4 тренировках.

       А вот нормативы по бегу на Олимпийский спортивный значок, установленные в ГДР. Продолжительность бега для мальчиков и девочек 7 лет составляет 7 мин., 8 лет–10, 10–13 лет – 15, для юношей 14–15 лет – 18 мин.

       Все эти факты свидетельствуют о том, что бег на выносливость прочно вошел в практику физического воспитания детей.

       В СССР проведен ряд работ по исследованию влияния бега на выносливость на подростков. Вот некоторые данные. Мальчики 13–14 лет провели в год около 100 тренировок, пробежав в общей сложности более 1000 км. Отрицательных отклонений в здоровье детей не наблюдалось. Напротив, повышение гемоглобина в кроем и увеличение жизненной емкости легких указывали на положительный эффект занятий бегом.

       В Москве в Центральной детско-юношеской спортивной школе им. братьев Знаменских под руководством тренера Е. Валик занимается группа девочек 12–13 пет. Девочки бегают по шоссе до 10 км (за 55 мин.–1:05) в тренировке. Дистанция, однако, не регламентируется: дети продолжают бег по желанию. Чтобы выяснить, не переутомились ли занимающиеся после бега, им предлагаются различные игры (по свободному выбору) в течение часа. Наблюдения показывают, что у детей появляется такой же устойчивый интерес к бегу на выносливость, как, например, к играм. Тщательный врачебный контроль за группой свидетельствует о том, что развитие детей происходит нормально.

       Разумеется, в тренировке детей должен отсутствовать элемент перенапряжения. Только при этом условии возможен прогресс подростка.

       Если мы задумаемся над тем, к чему приведет внедрение бега на выносливость в физическое воспитание детей, то мы отметим по крайней мере два важных фактора. Во-первых, занятия, бегом естественны для детей и способствуют их физическому развитию. Отсюда вытекает, что культивировать бег с детского возраста – значит воспитывать плеяду потенциальных спортсменов в любом виде, поскольку выносливость нужна всем. Во-вторых, самая трудная проблема в тренировке – сделать ее привычной и радостной – решается легче, если человек с детства будет постепенно привыкать к бегу.

       Вернемся теперь к Джиму Райану. Как отмечается автором книги Нельсоном, Райан рос нескладным и слабым юношей. Начиная с 15 лет он под руководством тренера Боба Тиммонса подвергался жесточайшим тренировкам. В итоге, через четыре года Джим стал мировым рекордсменом.

       Таким образом, опыт Райана говорит нам, что организм юноши может переносить не только умеренные нагрузки в тренировках, но и работу, близкую к предельной. Обратим внимание на то, что при этом развитие быстроты следовало за развитием выносливости, а не наоборот. А еще совсем недавно мы были склонны готовить средневиков из спринтеров.

       Опыт Джима Райана показывает, что жесточайшие тренировки на выносливость не подавляют прогресс в развитии быстроты. И в этом вопросе было раньше много неясного, поскольку считалось, что бег на длинные дистанции несовместим со спринтом.

       В заключение хочется отметить, что в книге о Джиме Райане раскрывается гармоничный мир человека, цель которого – добиться самого высокого в спорте. Очень важно, что этот юноша относится ко всякому делу с тем же старанием, как и к тренировке. Он – прилежный студент, с рвением и добросовестностью ведет порученную ему фоторепортерскую работу. Моральные качества юноши, посвятившего лучшую часть своей жизни спорту, немаловажны в его становлении. Рекордсмен мира скромен, честен и трудолюбив. Всякая возня вокруг его имени вызывает в нем отвращение. Совсем недавно, в июне 1972 года, Джим Райан продемонстрировал верность своим идейным убеждениям, что спорт должен сближать, а не разделять людей, что в спорте нет «убийц и жертв». Когда расисты из ЮАР отказались принять у себя спортсменов из США, потому что среди них были негры, а потом послали своих представителей на чемпионат ААЮ в США, ряд спортсменов-американцев, среди которых был и Джим Райан, отказались состязаться с расистами.

       История выступлений Джима Райана в книге ограничивается 1966 годом. Что же случилось с мировым рекордсменом впоследствии? Вот основные вехи его спортивного пути. В сезоне 1967 года Джим Райан интенсивно тренировался и выступал на дистанциях 880 ярдов и миле, надеясь улучшить мировые рекорды. Эти попытки принесли ему успех. Он побил рекорд на милю, показав 3:51,1, что было лучше его прежнего рекорда на 0,2 сек. Затем, выступая в соревнованиях на 1500 м, он показал феноменальный результат – 3:33,1. Однако сезон закончился для Райана весьма неудачно. В одной из пробежек в лесу он свалился в яму и повредил спину. Эта травма была вторичной. Почти месяц после этого Райан не тренировался.

       Что касается подготовки в условиях высокогорья, то начало выступлений его не обещало ничего хорошего. Лучшим его результатом на высоте было 4:15,4 на миле.

       В 1968 году Райан напряженно тренировался к выступлениям на Олимпиаде в Мехико. Сначала он намеревался выступить в дубле, но затем избрал лишь дистанцию 1500 м. К финалу Райан пробился без труда, выиграв свой забег и полуфинал практически без всякой борьбы. Главным его соперником в финале был Кипчого Кейно, который до этого финала выступал на 5000 и 10000 м. На старт финала на 1500 м вышли 12 спортсменов, среди них были два соотечественника Райана: Т. вам Рюден и М. Ликвори. Кипчого Кейно имел «поддержку» в лице Б. Джипчо. Бег начался в очень высоком темпе. Кенийцы решили с самого начала сделать отрыв. Джипчо прошел первый круг за 56 сек. Из американцев с ним боролся только М. Ликвори. Первые 800 м были пройдены за 1:55,3! Джипчо к этому моменту практически вышел из борьбы (на финиша он был десятым с временем 3:51,2). Кейно с громадным отрывом продолжал бег в одиночестве. Райан, поняв, что кениец не сдает, начинает лихорадочно увеличивать темп. Разрыв сокращается, но судьба золотой медали уже решена. Первым к финишу приходит Кейно с великолепным результатом – 3:34,9. Дмим проиграл ему почти 3 секунды и вынужден был довольствоваться серебряной медалью.

       Олимпийские игры 1972 года в Мюнхене были для Райана совсем неудачными. В предварительном забеге он был сбит в толчее, встал и продолжал бег, но уже не смог наверстать потерянные секунды. Он занял предпоследнее место в забеге и выбыл из дальнейшей борьбы. После Игр в Мюнхене Джим Райан в возрасте 26 лет ушел из любительского спорта в профессионалы.

 

Фотографии

       «Я понял, что у них настоящая работа, и не хотел теперь делать ее для них слишком трудной». Эти слова сказаны в адрес фотокорреспондентов, к которым великий бегун всегда относился с уважением.

       Рич Кларксон – один из близких друзей Джима Района и один из соавторов этой книги. Его фоторассказ хорошо дополняет образ Района – замечательного бегуна и простого, скромного парня.

Джим Райан – рекордсмен из Уичито

Корднер Нельсон

 

 

Оглавление

Предисловие к русскому изданию (В.Казанцев)

Предисловие

Глава I. Гадкий утенок

Глава II. Юный стотан

Глава III. Первые мировые рекорды

Глава IV. Встречи в Калифорнии

Глава V. «Я финишировал третьим»

Глава VI. Цель: 3:59,0

Глава VII. «Что за будущее!»

Глава VIII. Дуэль на финишной прямой

Глава IX. Самая большая неудача

Глава X. «Весь штат гордится!»

Глава XI. Поражение и... новая цель

Глава XII. Битва со Снеллом

Глава XIII. Турне по Европе

Глава XIV. «Идеальный бегун на выносливость»

Глава XV. Новый рубеж

Глава XVI. «Это была настоящая взбучка»

Глава XVII. Сюрприз в Терре-Хот

Глава XVIII. Поразительный рывок

Глава XIX. «Я готов!»

Глава XX. Триумф в Беркли

Глава XXI. Последствия

Глава XXII. А что в будущем?

Послесловие (А.Н.Макаров)

Приложение. Мировые рекорды на средние дистанции

       Неметрические меры длины и веса, приводимые в настоящей книге, эквивалентны следующим мерам метрической системы: дюйм = 2,54 см, фут = 30,48 см, ярд = 91,44 см, миля = 1609,3 м, фунт = 453,6 г.

       В США наиболее распространена структура общеобразовательной школы – 6 + 3 +3, т.е. 6 лет начальной школы, 3 года младшей и 3 года старшей средней школы. Эти 3 ступени представляют собой отдельные учебные заведения. Традиционные система, состоящая из 8-летней элементарной и 4-летней средней школы, сохраняется главным образом в сельской местности. В большинстве штатов установлен возраст обязательного посещения школы с 7 до 16 лет.

 

Предисловие к русскому изданию

Владимир Казанцев,

заслуженный мастер спорта,

серебряный призер Олимпиады в Хельсинки

 

       Книга, которая лежит перед вами, читатель, рассказывает удивительную историю человека, который умел мечтать и работать для того, чтобы свои мечты сделать ощутимой реальностью. Джим Райан, о котором здесь пойдет речь, представляет собой уникальное явление в беге на выносливость. Мало сказать, что его мировые рекорды на 1500 м, 1 милю и 880 ярдов не побиты до сих пор,– такие вещи случаются нередко. Удивительно то, что этот юноша стал мировым рекордсменом в 18 лет, выступая еще по группе юношей! А ведь еще десять лет назад считалось, что бег на выносливость – не для юных. Лишь сравнительно недавно в нашей стране в программу юношеских соревнований стали включать бег на 1500 м.

       Нужно понять некоторые особенности взлета Райана в мировой легкой атлетики. Он начал серьезно тренироваться примерно с 1962 года, а в то время в тренировочных методах подготовки бегунов на средние дистанции господствующим было направление новозеландского тренера Артура Лидьярда, который огромное значение придавал бегу в медленном темпе на расстояния 20–30 км и больше. Ученики Лидьярда Питер Снелл и Мюррей Халберг стали чемпионами Римской олимпиады 1960 года.

       В своей тренировке Джим Райан следовал методам Лидъярда, и объем его бега в некоторые недели превышал 200 км. Таким образом, тренер Райана Боб Тиммонс использовал для подготовки своего ученика самое прогрессивное, что тогда было в практике бега на выносливость.

       Вторая особенность подготовки рекордсмена мира состоит в том, что у Райана был великий предшественник – австралиец Херберт Элиот, который уже в 20 лет стал «королем мили» и в 1960 году с блеском выиграл золотую олимпийскую медаль в беге на 1500 м с новым мировым рекордом. Именно после успехов Элиота люди стали задумываться: а нужно ли ждать, пока бегун на средние дистанции достигнет своего полного развития, которое, как принято считать, заканчивается лишь к 25 годам?

       Наконец, нельзя забывать и о специфических чертах американских методов тренировки бегунов. Америка – страна спринтеров, и долгое время в мировом спринте господствовали исключительно американцы. Лишь в прошлом, 1972 году советский спринтер В. Борзов положил конец гегемонии американских бегунов, блистательно выиграв золотые олимпийские медали на 100 и 200 м. Но американцы умеют делать спринтеров. Джим Райан начав развивать свою быстроту с 16 лет, очень скоро достиг значительных успехов. Он может пробегать 200 м около 21,5 сек., а это уже результат хороший и для спринтера.

       После успехов учеников А. Лидьярда многие тренеры говорили: «Добавьте немного спринта Питеру Снеллу – и произойдет чудо». Райан и явился таким чудом. В немыслимо кратчайший срок, за три года, начав, как вы увидите, с нуля, он сумел сбросить почти 3 секунды с мирового рекорда в беге на милю.

       Как неоднократно подчеркивает автор этой книги К. Нельсон, успех бегуна складывается из трех составляющих: таланта, трудолюбия спортсмена и знаний и опыта его тренера.

       Мне, человеку, выступавшему в беге на выносливость, более всего нравится в Райане трудолюбие и скромность. Когда вы бегаете по два-три часа в одиночестве в жару или суровой зимой, очень легко поддаться соблазну и снизить монотонную тренировочную работу, сославшись на какую-нибудь причину. Джим Райан непрерывно подстегивает себя, прекращая тренировки лишь в случае травмы или болезни. Даже головокружения, которые он испытывал в соревнованиях, не помешали ему в стремлении достигнуть вершины.

       И вместе с тем Райан не беговая машина. В книге он предстает перед нами как человек, усердие которого в учебе не уступает старанию на тренировках. Его интересует многое в жизни, одним из серьезных увлечений становится фоторепортерская работа. Снимок, сделанный Райаном и помещенный в книге, свидетельствует о его способностях в этой области.

 

       Читателя, возможно, заинтересует вопрос, что случилось с мировым рекордсменом после описываемых в книге событий. Были взлеты и были неудачи. В 1967 году Райан установил мировой рекорд в беге на 1500 м, показав 3:31,1 сек., и в беге на 1 милю – 3:51,1 сек. Таким образом, он вплотную подвел бегунов на выносливость к барьерам, считавшимся еще лет десять назад пределами человеческих возможностей: 1500 м за 3:30, 1 миля – за 3:50. Многие специалисты считают, что в ближайшие годы эти барьеры будут преодолены.

       К числу неудач Райана можно отнести поражение на Олимпиаде в Мехико в 1968 году. Тогда он проиграл К. Кейно из Кении. Одной из причин этого проигрыша был тактически неправильный план бега, в результате которого Райан дал своему сопернику сделать очень большой разрыв на первой половине дистанции. На Олимпийских играх 1972 года в Мюнхене Джим упал в предварительном забеге и не попал в финал.

       Неудачи бывают почти у всех спортсменов, однако в памяти людей остаются их славные дела. И Джим Райан, безусловно, относится к числу славных спортсменов и в истории бега на выносливость навсегда останется первым юношей, ставшим мировым рекордсменом.

       В книге рассказывается главным образом о тренировках и соревнованиях Джима Райана в период с 1963 по 1966 год. Обилие цифр, результатов весьма полезно для спортсменов, выступающих сегодня. С другой стороны, читателю, мало знакомому со спортом, они помогут понять, как оценивают бегуны на средние дистанции свою работу на тренировках, а также с какого стабильного уровня можно рассчитывать на результаты экстракласса.

       Я не сомневаюсь, что рассказ о Джиме Райане будет поучителен для юных спортсменов, которые только недавно познакомились с беговой дорожкой и парой шиповок. Главным уроком будет, по-моему, то, что человек, желающий достичь вершины, должен ставить перед собой по-настоящему высокую цель, рассматривая промежуточные успехи лишь как ступеньки, ведущие к вершине. Не останавливаться! Я уверен, что, усвоив эту высокую истину, которой следовал юный Райан, каждый спортсмен достигнет максимума своих возможностей, и если не станет мировым рекордсменом, все же будет активным участником в серьезной игре, имя которой – бег.

 

Предисловие

       В воскресенье, 17 июля 1966 года во второй половине дня, девятнадцатилетний юноша пробежал милю так, что никто из бежавших ее когда-либо не смог бы приблизиться к нему на финише ближе чем на 18 ярдов.

       Весть о подвиге Джима Райана быстро полетела по свету: по телефону, телеграфу она попала на радиостанции и телевизионные студии, в газеты. Не прошло и суток, как не менее чем миллиард людей знал о том, что произошло.

       В Париже одна газета отвела две страницы для описания рекордного бега.

       Уэс Сэнти, бывший американский рекордсмен в беге на милю, сказал: «Если бы можно было сотворить идеального бегуна на выносливость, он был бы похож на Джима Райана!»

       В Диснейленде какой-то незнакомец попросил Джима поставить свой автограф на стодолларовой купюре.

       Когда мать Джима появилась в кафетерии в Уичито, ее попросили дать автограф: «Подпишите только "миссис Райан" и поставьте внизу "мать Джима"».

       Спортивный корреспондент ЮПИ Джо Сарджис писал: «Юный Джим Райан из Уичито, штат Канзас, сейчас, вероятно, один из величайших легкоатлетов всех времен».

       Любительский атлетический союз (ААЮ) наградил Райана специальным призом за лучшее в мире достижение в сезоне 1966 года. Спортивные корреспонденты и статистики всего света, опрошенные журналом «Трэк энд филд ньюс», признали его «Спортсменом года».

       Легкоатлетические организации страны назвали Райана выдающимся спортсменом-любителем в Северной Америке. Он получил приз Салливэна как лучший американский бегун-любитель с наибольшим числом голосов за всю 38-летнюю историю приза.

       Была одна характерная реакция, более общая, чем все другие. На десятках языков в мире люди спрашивали: «Кто он – Джим Райан?», «В чем секреты его тренировки?» Некоторые задавали вопрос в иной плоскости: «Как может юноша жить с такой славой?» А другие, более понимающие, недоумевали: «Почему он может работать так напряженно?»

       Джим Райан получает несколько писем в день, где задаются подобные и другие вопросы. Возможно, суть их всех сводится к следующему: «Как может юноша, которому нет еще и двадцати, бежать так быстро?» Или, чаще, «Какова цена успеха?»

       Эти вопросы задавали в ряде мест, в том числе и в Лос-Алтосе, штат Калифорния, где находится редакция журнала «Трэк энд филд ньюс», который в течение длительного времени считается библией спорта, и ответ был таков: «Нужна книга, чтобы объяснить все». И вот эта книга перед вами.

       Успех книги такого типа зависит от собранного в ней материала, поэтому мы выражаем нашу признательность людям, которые нам помогли: Бобу Тиммонсу, тренеру Джима, предоставившему обширные и подробные записи о тренировке и выступлениях своего ученика; Дону Стеффенсу, который в течение года работал в журнале «Трэк энд филд ньюс» и интервьюировал достаточно часто Джима; Ричу Кларксону, фотодиректору «Топика Кэпитал джорнэл», который не только сделал прекрасные фотографии к нашей книге, но и как близкий товарищ Джима помог нам получить некоторый материал. Наконец, самому Джиму Райану.

 

Глава I . Гадкий утенок

       История Джима Райана похожа на сказку о гадком утенке. В пятнадцать лет Джим был подростком хрупкого сложения, долговязым, неловким как жеребенок. У него было лицо ребенка, плечи округлены, спина слегка сутулая. На коленях, около локтей и на лодыжках у него были какие-то белые пятна. Да, он совсем не походил на спортсмена, но… хотел им быть.

       Он пытался играть в бейсбол. По пятницам играл в кегли. Для футбола он был слишком нежным – это было очевидно, для баскетбола – слишком неуклюжим, вот и получилось, что 7 сентября 1962 года он попытался попробовать себя в беге на милю.

       За несколько дней до этого события он впервые посетил собрание в средней школе Ист Хай в Уичито, штат Канзас, и услышал там от небольшого круглолицего человека с веселыми глазами рассказ о том, что парням, которые не занимаются спортом, самое подходящее дело записаться в команду кроссменов. Джим записался тут же, однако не был в состоянии выполнить тренировочную работу целиком и в первую неделю пробежал только милю.

       Это вряд ли можно было назвать бегом. Он тащился по дорожке, и его голова дергалась с каждым усилием. Первый круг он, в сущности, не бежал, а шел за 86 секунд, слабовато даже для новичка в марафоне. Год назад он пробовал пробежать 440 ярдов, но показал всего лишь 58,5 секунды и в юношескую команду школы не попал. Теперь казалось, что он дает маху и на миле, потому что второй круг он прошел еще хуже – за 89 секунд... Полмили – 2:55,0. Это не было похоже на спорт. Ему нужно было преодолеть себя. Внезапно в нем что-то зажглось, и он начал догонять своих товарищей. Третий круг был пройден за 69 секунд, и, возможно, на какое-то время людям показалось, что на дорожку вышел вовсе не гадкий утенок. Однако после этого дурацкого взрыва Джим почувствовал утомление, и пламя, вспыхнувшее в нем, угасло. Последний круг он покрыл лишь за 94 секунды. В итоге – 5:38,0 и 13 мальчишек из Ист Хай впереди. Может быть, попробовать теперь шахматы?..

       Спустя шесть месяцев, 29 марта 1963 года, на той же дорожке бежал милю тот же подросток. Ему еще не исполнилось и шестнадцати, и он по-прежнему был хрупкий и неловкий. Но это был уже все-таки другой человек. Оказалось, что тренер с веселыми глазами не всегда смеется и дружелюбно подмигивает. Он вел себя так, будто бы происходил от надсмотрщиков над рабами, и заставлял своих учеников работать, как невольников. Однако на паренька такая работа, казалось, действовала неплохо. Он каждый раз приходил на тренировки, и тренер нередко ловил себя на том, что смотрит на него с каким-то слегка непонятным изумлением.

       Парень прошел первый круг за 64,8, второй за 64,7, третий за 69,6. Насколько он вырос с сентября, стало ясно на последнем круге – его он пробежал за 63,3. Миля была пройдена за 4:26,4.

       Тренер взглянул на секундомер и не поверил своим глазам: Джим пробежал милю быстрее, чем Арчи Сан Романи-младший в конце второго года средней школы, а ведь Арчи установил рекорд страны для учащихся старших классов (сениоров)! Тренер смотрел на дорожку, по которой, шатаясь от усталости, брел его ученик. Неважно, что именно думалось тогда ему. Вполне возможно, размышления тренера сводились к мысли: «Это не гадкий утенок, он уже становится прекрасным лебедем».

       Когда Джим Райан отдохнул от бега, тренер Боб Тиммонс подошел к нему. Улыбаясь, он сказал с волнением: «Джим, у тебя есть шансы пробежать милю быстрее чем за 4 минуты еще в средней школе».

       Такое утверждение нельзя было сделать между прочим. Рекорд средних школ был равен 4:08,7, далековато от 4:00, хотя, правда, один девятнадцатилетний школьник показал 4:03,5 в открытых соревнованиях. Несколько милевиков пробежали еще лучше в 20 лет. Но сейчас маленький человек с веселым взглядом говорил Джиму о том, что тот «выбежит» милю из 4 минут в средней школе.

       Джим говорил мало. Ему еще не было 16 лет, он был несмел и скромен, он просто не был подготовлен к тому, что его ожидают такие важные дела.

«Шеф,– сказал он изумленно,– этого не может быть».

       Джим не много еще понимал в спорте. Когда несколько месяцев назад он записался в команду кроссменов, то даже не представлял себе, что это такое. Он не знал, что в Риме были Олимпийские игры. Но в последние несколько месяцев он изрядно потрудился, и этого было достаточно, чтобы понимать разницу между милей за 4:26,4 и милей из 4 минут.

       «С этого дня,– сказал Боб Тиммонс,– ты больше не думай о себе как о спортсмене младшей возрастной группы, вместо этого рассуждай как милевик четырехминутного класса».

       «Сначала,– вспоминает Джим,– мне показалось, что он хватил через край. Я считал большим делом, если кто-то в средней школе станет милевиком класса 4 минут. Но чтобы этим человеком стал я?..»

       Джим не стал много размышлять насчет результата на милю из 4 минут. «Я был всего на втором году обучения в средней школе, такие требования к своему будущему предъявлять было страшно».

       «Мне кажется,– вспоминает Тиммонс, возвращаясь к этому разговору,– Джим не понял смысла нашей беседы вообще». «Это было нереально,– в свою очередь, говорит Джим.– Я пробежал милю за 4:26 в тот период, когда в моей голове присутствовала только одна мысль – как бы дотянуть до финиша. Когда вы побегали по дорожке в общей сложности, скажем, не больше четырех недель и кто-то подходит к вам после мили за 4:26,0 и говорит, что вы можете пробежать милю из 4 минут, что вам остается сказать? ...Я подумал, что мой тренер шутит».

       Но Боб Тиммонс знал, что говорил. Он работал с Арчи Сан Романи-младшим, когда тот был в средней школе и его выводы вытекали из сравнения результата Джима с таковыми Арчи Сан Романи. «Арчи имел лучший результат 4:26,5. Это был рекорд страны для младшей юношеской группы. Я согласен, что результат Арчи не мог быть теперь чем-то феноменальным для юноши младшей группы, но уж, во всяком случае, это было приличное время. Арчи показал 4:26,5 в конце своих выступлений в младшей группе, а Джим показал 4:26,4, лишь второй раз выступая в беге на милю. Логически из этого следовало, что Джим обладает колоссальными возможностями.

       Выходя из младшей возрастной группы, Арчи показал 4:26,5, а в старшей добился результата 4:08,9. Было очевидно, что Джим сможет пробежать быстрее, потому что у него оставался в запасе еще сезон выступлений в младшей группе».

       В действительности, конечно, все обстояло не так просто. Успех в спорте, как успех всюду, зависит от трех одинаково главных моментов: таланта, счастливого случая и напряженного труда.

Суждения Тиммонса, относящиеся к 29 марта 1963 года, базировались главным образом на первом: таланте Джима. Тиммонс верил, что Джим показал себя более способным, чем Сан Романи и он полагал, что у Джима хватит таланта улучшить рекорд Сан Романи в группе сениоров по крайней мере на 9 секунд.

       Тиммонс был достаточно уверен в себе как тренер, чтобы сказать Джиму прямо, что тот должен делать для успеха. Это знание и было тем моментом удачи, единственно в котором нуждался Джим. Дайрол Берлесон, один из величайших милевиков всех времен, сказал по этому поводу: «Я убежден, что Боб – из числа по-настоящему больших тренеров в мире, если не самый лучший из них».

       Подобно многим хорошим наставникам, Роберт Лерой Тиммонс не был большим спортсменом. Он родился в Джоплине, штат Миссури, в 1924 году, учился в средней школе в Питсбурге, штат Канзас. Он играл в футбол, теннис, занимался легкой атлетикой. Об этом вспоминает с иронией: «Я не стал выдающимся спортсменом ни в одном из перечисленных видов спорта, несмотря на то, что у меня были потрясающие физические преимущества. Мой рост – 5 футов 2 дюйма, а вес к моменту окончания средней школы был около 112 фунтов»

       Во время второй мировой войны Тиммонс был моряком, в 1950 году закончил свое образование в Канзасе. Он был тренером по баскетболу, теннису, плаванию и легкой атлетике. Один раз журнал «Свиминг Уорлд» назвал его лучшим тренером месяца. Его ученики были чемпионами штатав в беговых видах на дорожке и в кроссе, а подготовленные Тиммонсом команды по плаванию выигрывали первенство штата семь раз.

       Таким образом, две из трех составных частей успеха у Джима были на лицо: очевидный его собственный талант плюс голова Тиммонса, в которой было заложено знание дела. Оставалось еще под вопросом лишь одно: хватит ли у Джима желания и способности трудиться достаточно напряженно?

 

Глава II . Юный стотан

       Джим Райан родился 29 апреля 1947 года в городке Уичито, штат Канзас, и был вторым сыном мистера и миссис Райан. Назвали его Джемсом Рональдом Райаном.

       Шли годы, но Джим мало чем выделялся среди других мальчишек, разве только был более длинноногий и худой. На него было приятно смотреть: черные волосы и карие глаза. Казалось, он нормальный, счастливый ребенок.

       У себя во дворе Джим и его старший брат Джерри построили садовый домик, а их соседи Хедрики, с которыми семья Райанов дружила, имели такой же домик у себя. Дети постоянно играли в этих домиках.

       Джордж Хедрик вспоминает, что Джим бывал у них в доме постоянно и часто держал пари с его сыном, кто больше съест. «Нам нужно было чуть ли не забивать гвоздями крышки кастрюль, чтобы удержать их».

       Джим, его брат и сын Хедрика сделали маленькие парусные лодки, и каждую пятницу отец Джима брал их на пруд, где дети запускали свои лодки. Позднее они построили модели самолетов. Потом Джим стал играть в бейсбол в лиге мальчиков. В 1959 году он участвовал в команде – победительнице первенства города.

       Но в одном все же Джим несколько отличался от других ребят. Родители Джима вырастили своих детей в атмосфере высокой морали, и стремление подражать идеалам было в семье Райанов повседневным явлением.

       Отец Джима был инспектором на заводе самолетной компании «Боинг» в Уичито, а мать занимала место конторского служащего с неполным рабочим днем в Сирс-Роубуке. Родители Джима – труженики, и сам он, еще будучи в начальной школе, стал зарабатывать своим трудом, продавая газеты. Одна из особенностей характера Джима – его постоянное стремление что-то делать, причем делать как полагается. Говоря о Джерри и Джиме, об их младшей сестренке Джанетт, отец замечает: «За что бы они ни брались, мы пытались учить их выполнять дело как можно лучше».

       Джим отличался сложным характером. Он был скромным, но ему нередко хотелось испытать себя в большом деле. В результате этого Джим приобрел черты характера стотана.

       «Стотан» – это слово, введенное Перси Черутти, тренером Херберта Элиота – бывшего мирового рекордсмена на милю. Оно образовано из двух слов «стоик» и «спартанец». Кто такой спартанец, известно хорошо, например, по легенде о мальчике, который, украв лисенка и спрятав его под плащом, скрыл свой поступок, несмотря на то что лисенок распорол ему живот, и мальчик умер на месте. Стоиками называли представителей одной из школ греческой философии, основанной в 308 году до н.э. Они считали, что человек должен избегать удовольствий и мужественно переносить боль. Черутти верит, что человек рожден для суровой жизни. Идеальный человек, по Черутти, – это стотан, тот, кто безжалостно «подстегивает» себя.

       Некоторые стотанские черты были свойственны Джиму еще в детстве. В шестом классе у него появилась грыжа. Доктор сказал, что с операцией можно подождать до окончания школы. В пасхальные каникулы тем не менее Джим решил, что он должен позаботиться о себе, чтобы ему можно было играть в бейсбол в детской лиге. В страстную пятницу он был уже в больнице, и его оперировали. Когда начались занятия в школе, Джим не мог пройти самостоятёльно более чем три квартала, и тогда он попросил свою маму отвозить его в школу, чтобы не пропускать занятий.

       В июле, после окончания шестого класса, у Джима начался приступ аппендицита. Мальчик сильно ослаб, его рвало, однако он заявил: «Я не хочу идти к врачу, потому что не считаю нужным».

       В конце концов Джиму стало так плохо, что он согласился поехать к врачу, и мать отвезла его. Обследовав больного, врач спросил только: «Через сколько времени вы доберетесь до больницы?»

       Мать Джима из последних сил помчалась в больницу, и там мальчик потерял сознание. Он очнулся только после операции. Гнойник прорвало, и оперативное вмешательство едва-едва успело спасти его от смерти в результате перитонита. Врач сказал: «На многое не надейтесь». Со своим стоицизмом Джим немного перехватил через край.

       По представлениям Райанов, танцы были грехом, так же как выпивка и курение, и Джим всего этого избегал. Однако свидания с девочками ему очень нравились. Нравилось ему также бывать на людях.

       «Джимми всегда был славным парнем,– рассказывал сосед Джима Джордж Хедрик.– Он ни о ком никогда не говорил дурно, и никто, в свою очередь, не говорил ничего плохого о нем самом».

       Однако самым впечатляющим было то, как говорит Хедрик, что «Джим всегда горячо стремился сделать все, за что бы он ни брался, как можно лучше. Когда он принимался за дело, то не хотел бросать его на полпути».

       Наиболее сильным было его увлечение спортом. Джим старался не пропускать ни одной игры в баскетбол. Но, возможно, из-за перенесенного воспаления уха, вызывавшего кратковременные приступы головокружения, у него была плохая координация, и это сыграло свою роль в неудачах Джима в спорте, но не обескуражило его. Он просто сказал: «Я не хочу бросать спорт».

       Кроме баскетбола Джим пытался заниматься бегом. Рассказывая теперь о своей тренировке в то время, Джим не может удержаться от смеха. «Помню, мы бегали трусцой по дорожке, затем выполняли немного упражнений на растягивание, а потом бегали 100 или 60 ярдов на время. После этого принимали душ. Летом, после того как я закончил девятый класс, в Лоуренсе состоялась, олимпиада для юношей. В команду выбирали троих, и я был как раз третьим на 440 ярдов. Я рассчитывал пробежать дистанцию за 56,4, чтобы попасть в команду, но не мог выбежать даже из 58 секунд. Тренируясь в то лето, я пробегал два квартала – от дома туда и обратно, а затем ложился на траву и умирал». Тот факт, что Джим доводил себя до изнеможения в то лето, не запечатлелся в его сознании. Он никогда не слышал о стотанах.

       Когда Джим начал учебу в средней школе, он хотел быть бегуном на 440 ярдов и мечтал попасть в команду, когда перейдет в старшую возрастную группу. К этому времени природные способности Джима как бегуна еще не проявились, однако у него уже было небольшое желание состязаться и становились заметными стотанские черты характера. Недостающим звеном успеха был случай, и вот здесь судьба распорядилась так, что Джим и Боб Тиммонс встретились.

       Дом Райанов находится менее чем за квартал от средней школы Саутист Хай, однако брат Джима посещал школу Ист Хай, и туда же записался и Джим.

       На собрании новичков в Ист Хай говорилось, кроме всего прочего, о десяти межшкольных видах спорта и учащимся было предложено остаться после собрания, чтобы послушать о футболе и кроссе. Отчасти из-за любопытства, отчасти из-за любви к спорту Джим остался. Тренер Тиммонс «оказался очень приятным человеком», и «я заинтересовался кроссом, хотя и не знал, что это такое». В тот день Джим и решил заняться кроссом.

       Отец Джима говорит по этому поводу так: «Насколько я в этом разобрался, Джиму, в сущности, было неясно, к чему приведет его решение. В то время ему было интересно бегать на дорожке».

       Джим колебался до тех пор, пока не спросил отца, что он думает насчет его попыток проявить себя в кроссе. «Пока ты не научишься поднимать свои ступни, у тебя ничего не выйдет»,– ответил отец.

       Такой ответ был дан потому, что Джим не был подвижным.

Мать Джима вспоминает: «Я никогда не видела более медлительного ребенка за всю жизнь». То же самое повторяет и его отец: «Да, вы бы подумали, на него глядя, что он умеет спать стоя, настолько он расслаблялся».

       Каждую пятницу утром Джим играл в кегельной команде, однако Тиммонс сделал в эти дни тренировку. По его словам, он сначала чуть не потерял Джима. «Джим не хотел пропускать кегли по утрам в пятницу». Однако никакой проблемы с кеглями у Джима не было. Он поговорил с отцом, и было решено, что тот позвонит капитану команды и попросит найти замену.

       Теперь Джим был кроссменом. В первую тренировку сентября, предполагалось пробежать восемь кругов Колледж Хилл-парка (приблизительно по полмили круг) с отдыхом после каждого круга. Джим показал 2:47,0, 2:33,0 и 2:37,0, но затем ему пришлось пропустить следующие два круга. Шестой круг он пробежал за 2:40,0 и после этого тренировка окончилась.

       Два дня спустя он показал себя гадким утенком, пробежав милю за 5:38,0. Ни на кого Райан не произвел впечатления, и фамилию этого худощавого юноши то и дело путали. Люди еще не могли знать тогда, насколько сильным было стремление Джима попасть в команду.

       Джим должен был вставать в 5 часов утра, чтобы успеть разнести газеты, но, когда начались его тренировки, стало ясно: для него это будет чересчур большая нагрузка. Отец взял на себя почтовую работу Джима по утрам и после полудня. У матери Джима были более серьезные проблемы:

       «Джемс не мог питаться как следует. Он приходил домой разбитым. Тогда мне захотелось прекратить это. Иногда он был настолько уставшим, что не мог заставить себя поесть. Я просто не могла понять этого. Что бы вы сделали, если бы ваш мальчик каждый вечер приходил домой в таком виде?»

       Довольно трудно быть матерью стотана. «Понимаете,– говорит она,– Джемс слишком рьяно относился к тренировке. В девятом классе он не смог попасть в команду, и его тренер сказал, что из него никогда не выйдет спринтер. Я всегда была озабочена тем, что он разрушит свое здоровье. После каждого состязания его тошнило».

       «Сначала,– рассказывает отец Джима,– он брался за дело слишком энергично, не дожидаясь когда накопит достаточно сил. Но его организм не был тренирован, и он то и дело разрывал и растягивал связки. Он не был готов и должен был выстрадать свою физическую готовность»

       Джим соглашался, что на тренировках «было очень, очень тяжело; ведь я никогда раньше не бегал. А самым большим моим желанием было желание стать участником команды. После первой прикидки я вошел с последним результатом в команду класса «Б». Я чувствовал себя где-то на девятом небо. Я был очень взволнован. Только после каждого состязания я по-настоящему заболевал. После тренировок только и мог что спать и есть. А если тренировка была тяжелой и мне приходилось на ней туго, я не мог даже есть. Большей частью я ел что попало. В это время мы ежедневно пробегали по 10-15 миль в день. Но у меня и в мыслях не было жаловаться на жесткость тренировок, потому что все остальные выполняли то же самое. Только я тащился позади, стараясь не отстать от других». «Чемпионы,– часто повторяет Тиммонс,– способны побеждать страдание. Прогресс в спорте невозможен без преодоления страдания. Однако мы предпочитаем думать об этом несколько в ином плане. В случае интервальной тренировки мы требуем, чтобы наши бегуны пытались улучшить свои результаты на каждом специфическом упражнении. Если каждый спортсмен пытается это делать по мере достижения своего настоящего потенциала, он обязательно будет испытывать страдание. Мы подчеркиваем здесь именно улучшение результатов, а не переживание страдания, однако на последнее каждый спортсмен в конечном счете себя выставит, если наша философия добросовестно им усвоена».

       Тренерам нравятся стотаны, и Тиммонс привык выслушивать сетования на слишком жесткие тренировки своих учеников. «Как и у всех тренеров, у меня единственное желание: каждый парень должен достичь максимального для себя потенциала. Такова наша работа. И мне кажется не вполне честным, что вы должны извиняться, если высокоталантливый парень бежит прилично уже в юности».

       Тиммонс, один из пионеров введения тяжелой тренировки для юных бегунов, выражает свое кредо в таких высказываниях: «Такого понятия, как сгореть физически для здорового юноши не существует, исключая, конечно, травмы. Разумеется, есть вероятность, что в психическом плане Джим может сгореть. Он может потерять желание добиваться лучших результатов. Мы же хотим, чтобы каждый парень достиг максимума своего потенциала каков бы он ни был. Для юноши, недостаточно талантливого, это будет улучшение своего лучшего прежнего результата, а для такого парня, как Джим, это будет непрерывный подъем на вершину мирового спорта».

       Во вторник, 11 сентября, Джим вышел на битву со своей первой полумилей и показал 2:22,0 (об этой школьной пробежке часто ошибочно говорили, что она «открыла» Райана). Три дня спустя он впервые побежал в кроссе. Джим пробежал две мили за 12:11,0 и занял четвертое место в группе «Б». Его результат мог бы дать ему в группе «А» только тридцать восьмое место.

       В следующих двух соревнованиях в группе «Б» он был седьмым и четвертым. 5 октября он совершил 200-мильное путешествие в Канзас-Сити для участия в соревнованиях Шоуни Мишн. Его школа выступала против своего самого сильного противника – школы Виандота и против других школ.

       Бегуны в юношеском забеге были вне поля зрения большую часть первой мили, и когда они появились, оказалось, что Джим бежит рядом с Полем Джэкобсом из Виандота и Доном Стеффенсом. Руководитель команды Ист замечает: «Мы все хотели тогда знать, что он делает в этой компании и надолго ли его хватит». Джима хватило надолго. Он оставался рядом с Джэкобсом до финишного рывка, который принес ему победу. Он одержал первую победу в своей жизни, однако результат 11:29,1 ставил его лишь 41-м в группе «А». В этой группе Том Ергович из Виандота «подстриг» Джима Мак Клейна из Салины.

       «Не знаю, почему это состязание оказалось удачнее, чем другие,– говорил Джим.– Это мне совершенно непонятно. Я некоторое время перед забегом отдыхал, но у меня не было основания выиграть. Я не умел побеждать ни на тренировках, ни в соревнованиях. Но какие-то внутренние силы позволили мне дотянуть. Я не думал о том, чтобы кого-нибудь побить, и был просто удивлен, когда в конце мили обнаружил, что бегу вместе с лидерами. Все они шли держась стайкой и попеременно захватывая лидерство, а я всегда находился рядом с лидером. За полмили до финиша я стал подумывать о том, как бы выждать и обойти их в спринтерском рывке. И на последней прямой, когда оставалось 100 ярдов до ленточки, я вышел вперед и выиграл у второго совсем немного».

       8 октября Джим преодолел две мили за 10:36,0, а на следующий день провел тренировку, в которой пробежал 30 по 440 ярдов в среднем за 75 секунд каждый отрезок. Два дня спустя наступил праздник; Джим попал в команду класса «А». В беге в Эмпории его результат заметно улучшился. Он занял пятнадцатое место, но от Ерговича и Мак Клейна его отделяла только 31 секунда.

       Через две недели на состязаниях в Уичито он занял четвертое место. Это был новый фантастический шаг вперед. Прошла еще неделя, и снова соревнования штата в Эмпории. Команде Виандота отдавали предпочтение перед командой Ист, но Тиммомс все-таки подстроил парочку сюрпризов. Первый сюрприз был в том, что форма бегунов из Иста была необычной: сине-белые джерси вместо обычных бело-синих. В результате этого бегуны из Виандота потеряли их из виду. Вторым сюрпризом Тиммонса был долговязый новичок Джим Райан, который оставил в дураках всех знатоков и пришел шестым в командных соревнованиях. Это принесло Исту победу в командном зачете с преимуществом в два очка. Время Джима было теперь на 34 секунды лучше, чем в забеге на ту же дистанцию всего три недели назад.

       «Тиммонс дал мне указание оставаться вблизи лидеров бега как можно дольше, поэтому я и оставался. На последней миле встретилось что-то вроде спуска с холма, и внезапно я осознал, что двигаюсь очень быстро и при этом чувствую себя хорошо. Опять-таки я не могу объяснить почему. Я обошел многих и закончил бег шестым. До этого мне никогда не удавалось пробежать так хорошо.

       В течение сезона мы непрерывно тренировались, и все время тренер говорил об отдыхе в конце сезона и о том, насколько быстрее и сильнее мы станем. Я думаю, что даже одни мысли об этом прибавляли силы».

       Тиммонс получил тогда поздравительное письмо от своего друга, имевшего солидный тренерский опыт. «Это большой успех всей команды,– говорилось в письме,– особенно если учесть, что в ней нет настоящей звезды».

       Такое утверждение сейчас не может не вызвать улыбки, однако вот что говорит Тиммонс: «Я ничего не умаляю, но во время сезона кроссов мы не могли сказать, что талант Джима проявится на дорожке той первой весной».

       К концу сезона кроссов Джим мог уже совершить 50-мильный марш-бросок, модное увлечение, захлестнувшее нацию и бывшее результатом влияния президента Кеннеди.

       Вместе со своим товарищем по команде Чаком Сандерсом Джим участвовал в этом марше и притом почти все время бежал, показав 11 часов 32 минуты. Подкреплением им служили два яблока и два куска сахару. В конце пути Джим сбавил темп, чтобы помочь своему другу, и финишную черту они прошли вместе, разделив приз – набор гантелей – пополам. Свою половину приза Джим использовал в тренировках у себя дома.

       После этого марш-броска Джим чувствовал себя утомленным, однако на следующий день он уже играл в крикет и баскетбол.

       Хотя Джим и показал на дорожке в беге на две мили результат 10:20,6 в этот сезон кроссов, Тиммонс заявляет: «Зимой того года Джим очень мало бегал. Мы всегда стараемся поощрять наших парней в их стремлении побегать, но Джим не был настроен в ту зиму на серьезную тренировку».

       Джим соглашается, что он бегал очень мало, всего раза два в неделю в паре с Доном Уолкером. «Я возобновил,– говорит он,– напряженные тренировки на дорожке с середины февраля».

       В феврале – начале марта Джим пробежал милю три раза в прикидках, показав 4:48,0; 4:49,0 и 4:45,0. В своем первом соревновании на милю ему пришлось бежать против Чарльза Харпера, бывшего в то время чемпионом штата. Тиммонс, наблюдая за ходом состязания, подумал, что Харпер сдаст, потому что Райан бежал с ним. Харпер выиграл бег с трудом, а Джим показал 4:32,4. «Я просто не мог этому поверить»,– говорит Тиммонс.

       На следующей неделе Джим побил Харпера, пробежав милю за 4:26,4. Вот тогда-то Тиммонс и сказал ему, что он может стать «милевиком из четырех минут» еще в средней школе. Тиммонс, пожалуй, был единственным, кто распознал возможности Джима. Ни сам Джим, ни его родители не имели об этом ни малейшего представления. А самым большим тогда желанием Райана было выиграть первенство штата.

       Для матери Джима бег был настолько в диковину, что она спрашивала, почему палят из пистолета перед началом последнего круга. «Это делается с целью припугнуть их, чтобы лучше бежали»,– объяснил ей Джордж Хедрик. И она слегка расстраивалась, считал это жестоким в отношении ее сына.

 

12345678910Следующая ⇒

Поделиться: