Раздел II . Германо-французское взаимодействие, как локомотив Европейского Союза

_______ ____________________________________

 «Так же, как Европа предоставила необходимые рамки

для германо-французского примирения, так и это

взаимопонимание было и остается необходимым условием,

основой и постоянной движущей силой для процесса

европейского единения». [60]

Гельмут Коль

 

На каждом новом этапе европейского строительства Франция и Германия играли главенствующие роли. Германо-французская дружба – одно из главных достижений послевоенного времени. Тандем Париж-Берлин давно уже не считается только политическим двигателем Европы. Плотные дружественные контакты, программы по обмену и совместным инициативам связывают две страны очень тесно.

22 января 1963 года был подписан Елисейский договор - официальный документ о перемирии, с которого началось развитие дружественных отношений между Германией и Францией.[61] В совместном заявлении к Договору К.Аденауэр и Ш. де Голль, подчеркнули, что германо-французское перемирие «представляет собой историческое событие, формирующее принципиально новые отношения между народами, а укрепление сотрудничества между двумя странами означает необходимый шаг на пути к объединению Европы, которое является целью обоих народов».[62]

Данный договор регулирует взаимоотношения между двумя странами, в частности он призывает к регулярному согласованию своих позиций и действий на политическом уровне. Договор охватывает три сферы взаимоотношений: внешняя политика, оборонная политика, образование и молодежная политика. Именно молодежи отводится ключевая роль в укреплении германо-французских отношений.

Елисейский договор обязал власти Германии и Франции проводить консультации по важным вопросам внешней политики, политики безопасности, а также мероприятия в области культуры и воспитания молодежи. Именно двусторонние политические консультации на разных уровнях, культурная и молодежная политика стали главными инструментами трансформации отношений двух стран. В 2003 году в ознаменование значения Елисейского договора было постановлено отмечать во Франции и Германии день 22 января, как "германо-французский день".[63]

15 июня 1963 года Договор официально принял Бундестаг.[64] Но новых действия со стороны ФРГ по отношению к Франции особо не происходило. Внешнеполитическими приоритетами Германии так и оставалось тесное сотрудничество Европы с США.

В октябре 1963 Германию возглавляет Людвиг Эрхард.[65] В европейской политике Париж и Бонн преследуют разные цели. Европа находится в застое. Встречи, которые предусмотрены Договором 1963 года проходят, однако общие цели во внешней политике в политике безопасности теряются из виду.

Новый оборот принимают отношения между двумя государствами в 1969 году при президенте Ж.Помпиду и канцлере В.Брандта, и именно в это время договоренность о согласовании позиций приносит свои плоды: главы общаются, понимают друг друга и продвигают общую точку зрения.

Этот же принцип активно действует и при Валери Жискар д’Эстене и Гельмуте Шмидте. Они единодушны в своих решениях и как бывшие министры финансов активно работают над анализом валютно-экономических проблем, которые на то время имеют весомую роль в мире. Они выработали общие решения и тем самым создали основы для будущего европейского валютного союза. Их взаимодействие происходит и на европейском уровне и не стоит на месте. Именно благодаря их действиям создается Европейский Совет, где позднее проходят регулярные встречи глав европейских государств и правительств. Валери Жискар д’Эстен и Гельмут Шмидт способствуют созданию «Большой восьмерки», где представлены важнейшие промышленные страны, которые собираются для обсуждения мировых проблем. Это время и принято считать началом германо-французского «двигателя». Они вместе нацелены на создание единой мирной Европы.

Гельмут Коль мог сбалансировано вести свою политику, как в отношении США, так и в отношении западноевропейских стран, особенно в отношении Франции. Уже 4 октября 1982 года после вступления на пост канцлера он посетил Париж, где встретился с французским президентом Франсуа Миттераном и они достаточно быстро нашли общий язык.

Франсуа Миттеран и Гельмут Коль вошли в историю германо-французских отношений своим известным рукопожатием «над могилами» в Вердене 22 сентября 1984 года, в местности, где погибли немцы и французы в годы Первой Мировой войны.[66] Благодаря такому сближению уже в 1986 году был подписан Единый европейский акт, который закрепил за собой единое экономическое и политическое сотрудничество.

В 1988 году канцлер ФРГ Гельмут Коль и французский президент Франсуа Миттеран в дополнение к договору учредили советы по обороне и безопасности, а также по экономической, финансовой и валютной политике. А последние 10 лет поочередно в каждой из стран два раза в год проводятся совместные советы министров.

Франсуа Миттеран активно поддерживает позицию Гельмута Коля по вопросу объединения двух немецких государств. 3 октября 1989 года пала Берлинская стена и именно с этого момента начинается новый этап в германо-французских отношениях.

Объединение создало для германо-французского тендема новую ситуацию: оно принесло с собой новое экономическое, политическое, демографическое и политическое равновесие и определило географическое положение Германии в центре Европы.[67]

Германия активно преследовала политику объединения Европы и реформирования европейских институтов, приведшую к созданию ЕС, экономического и валютного союза. Эти же решения и были закреплены в Маастрихтском соглашении. После объединения Германии и создания Европейского Союза многие европейские страны устремились в него. Но по Маастрихтскому договору многие страны должны были преодолеть существенные экономический разрыв. Но могут ли такие страны влиться в ЕС? Именно этот вопрос имел решающее значение на повестке дня и германо-французский локомотив не знал на него ответа.

Перед началом XXI века германо-французский тандем оказывается неспособным идти на уступки относительно вопросов расширения Европы, и увеличивались разногласия о введении евро. Евро в значительной степени стал результатом работы германо-французского тандема. Со времени создания всех основ для евро с 1970-х гг. тандему всегда удавалось договориться по вопросу ради общей пользы Европы.

В 2000 году на переговорах по Ниццкому договору германо-францзские разногласия достигли своей кульминации. Переговоры по Ниццскому договору и Конституции дали отрицательный результат и в плане стимулирования стран-кандидатов к конструктивному и ориентированному на общий результат поведению.[68] 

Пользуясь поводом 40-летия со дня подписания Елисейского договора, Париж и Берлин договорились придать новый импульс механизму своего сотрудничества.

Президент Жак Ширак и федеральный канцлер Герхард Шредер конкретными мерами вдохнули в него новую жизнь. Предполагалось усилить сотрудничество на межправительственном уровне, ввести Германо-Французский день в школах и поддерживать изучение языка партнера. [69]  В 40-ю годовщину подписания Елисейского  договора было объявлено, что теперь сотрудничество становится ещё более тесным – настолько, что некоторые наблюдатели заговорили даже о возможном создании конфедерации на основе двух государств.[70] Политическое сближение двух стран аналитики объясняют разными причинами: это и схожее отношение к иракской проблеме, и необходимость противостоять упрекам Еврокомиссии по поводу превышения Германией 3-процентного барьера дефицита бюджета и приближения к этому барьеру Франции, между тем, анонсируя новый двойственный союз, лидеры Франции и Германии закрепляют уже существующий уровень экономической интеграции двух стран.[71]

По данным за 2001 год, французские компании поставили товаров в Германию на сумму 41 млрд евро — четверть всего европейского экспорта Франции и 14% от ее мирового экспорта. Для сравнения: на долю Великобритании пришлось всего 10%, Испании — 9%, а стран Бенилюкса — 8% от мирового экспорта Франции.[72]

После падения Берлинской стены в 1990 году сотни государственных предприятий Восточной Германии, которые были выставлены на продажу, нуждались в инвестициях, а многие инфраструктуры, такие как транспортные и телекоммуникационные надо было заново создавать и именно в этот момент большой интерес проявили французы. Французы направили свои инвестиции в Германию.

По данным, опубликованным накануне встречи Ширака и Шредера французским посольством в Берлине, "в период с 1990 по 2001 год Франция инвестировала в Восточную Германию 8 млрд. евро, что превышает инвестиции, осуществленные предпринимателями США, Великобритании и Италии".[73]

Вот как пишет Герхард Шрёдер в своей книге «Решения. Моя жизнь в политике» об отношениях между двумя странами и проводимой ими политике: «Общая миссия Германии и Франции - приблизиться к «Европейской мечте», к мечте о Европе как тихой мировой силе. Все последние годы Франция и Германия вместе настаивали на усилении социальной составляющей - исходя из разных исторических традиций, но основываясь на общих ценностях. Они в разной мере разделяют представления о роли государства. Началом интеграционных процессов в Европе стало германо-французское перемирие. Без дружбы между нашими странами Европа не сможет прийти к процветанию. Внимательно присмотревшись к истории европейского единства, замечаешь: любые крупномасштабные европейские задачи удавалось решить лишь в тех случаях, когда Германия и Франция выступали единым фронтом. И на решающей стадии в расширении Европейского союза, при историческом преодолении раскола на нашем континенте, главные импульсы исходили от двух наших стран».[74] Но иногда, отношения между Берлином и Парижем развивались несколько по другому сценарию.

Германия стала лидером для всей Европы. Именно от нее зависело благополучие ЕС. Она во всем старалась быть лидером, однако где ФРГ не хотелось занимать лидирующей позиции, так это в выделении средств на реализацию всех интеграционных проектов, которые были утверждены и приняты Ниццким договором и Лиссабонским.

Правительство Г. Шредера с осторожностью восприняло заявление экс-президента Франции Жискара д'Эстена о важности в ЕС франко-германского «мотора», «вклад которого в объединенную Европу будет значительным, если не решающим», тем более что кабинетом Шредера уже был одобрен ряд внешнеполитических решений ЕС и НАТО, потребовавших немалых финансовых отчислений из бюджета ФРГ (участие бундесвера в натовских бомбежках Сербии, отправка немецких солдат в Афганистан и т. д.).[75]

Для вывода межгосударственных отношений на новый уровень в 2001 году были учреждены «Блесхаймские консультации», после того, как на саммите ЕС в Ницце произошло разногласие между двумя государствами по вопросу распределения голосов в Совете ЕС. При обсуждении Ниццкого договора, касающегося распределения голосов в Европарламенте, а также процедуры принятия решений в Совете министров ЕС Германия настояла на учете факта населения в связи с объединением с ГДР, тем самым сохранив свои 99 голосов в отличие от других стран (например, Франция, Италия и Великобритания вместо 87 получили по 72 голоса).[76] Блесхаймские консультации на высшем уровне проходят каждые 1,5 месяца, в ходе встреч проводятся неформальные встречи между канцлером Германии и президентом Франции и происходит обмен мнениями по европейской политике. Это оживило отношения. Многие аналитики считают, что создание подобных консультаций была своего рода определенная мера по укреплению взаимного доверия между Берлином и Парижем, так как подобный скандал не остался незамеченным в обеих странах. Однако германо-французское сближение постепенно вызывало растущее недовольство в других странах Европейского Союза.

Согласованные позиции зачастую помогали Германии и Франции действовать как единому целому. Так Жак Ширак и Герхард Шрёдер отказались активно участвовать в Иракской войне (2003-2011 гг.). В ходе пражского саммита НАТО 2002 года Германия и Франция подписали итоговое коммюнике и дистанцировались от ряда аспектов политики американского руководства.[77] Федеральный канцлер ФРГ Герхард Шредер подтвердил, что армия его страны не будет принимать участие в боевых действиях против Ирака, а также сообщил о готовности Берлина предоставить воздушное пространство для полета военных самолетов американцев и, кроме того, Шредер дал согласие на использование в возможной войне с Ираком и американских военных баз, расположенных в Германии.[78] Франция заняла такую же позицию. Германия же надеялась на то, что вся Европа последует за ней, однако исход был другим. Германия и Франция противопоставили себя не только позиции США, но и всей Европе, а при таких условиях о единой Европе не могло быть и речи, но зато, германо-французский тандем придерживался одинаковой точке зрения.

В том же году президент Ж. Ширак на Европейском Совете выступает от имени Германии, что никогда ранее не случалось. После этого федеральный канцлер Г.Шрёдер выступал перед Организацией Объединенных Наций от имени Франции.[79]

"В новой, расширенной Европе качество германо-французских отношений проявится в совместной работе по усилению общеевропейских структур и Европейской комиссии. Германия и Франция должны сыграть предпочтительную роль в строительстве Европы", - цитирует канцлера ФРГ германское информационное агентство ДПА (нем.Deutsche Presse-Agentur).[80]

Сегодня германо-французские встречи на высшем уровне проходят в обычном порядке.  В рамках межгосударственных отношений были сформированы основания для поиска компромиссных решений и  успешного взаимодействия. Помимо тесных связей,  между сменявшими друг друга, высшими руководителями обеих стран тридцатилетний период привилегированных отношений сделал привычными франко-германские встречи на высшем уровне, а также контакты с целью выработки единой позиции и совместной подготовки предложений в области евростроительства, что привело к расширению связей между всеми эшелонами власти обеих стран и позволило поднять двусторонние отношения на уникальный в мировой практике уровень взаимодействия.[81]

Между Францией и Германией существуют двусторонние комиссии, в ведении которых находятся практически все области государственной деятельности.

           После того, как пост Федерального канцлера заняла Ангела Меркель, а с 2007 года президентом Франции стал Николя Саркози германо-французский тандем уже находится перед лицом новых вызовов и угроз, а значит, начался новый этап взаимодействия между Берлином и Францией.

Одним из осложнений европейской дипломатии Н.Саркози в первые годы был недостаток взаимопонимания в франко-германской паре, что значительно затруднило обеспечение успешного взаимодействия.[82]

«Прежние утверждения о том, что Германия слишком мала для гегемонии в Европе больше не соответствуют положению вещей. Достигнутый в свое время компромисс, согласно которому Германия являлась главной экономической державой Европы, а Франция — политической, сегодня уже не действуют. Раньше Германия могла влияние купить. Сегодня она обладает огромным политическим весом».[83] Как того и опасался Ф.Миттеран при объединении Германии, ей удалось добиться центрального положения в ЕС не только географически, но и политически благодаря гораздо большему, чем у Франции, влиянию среди новых членов Европейского союза.[84]

Складывалось впечатление, что немцы уже не так нуждаются в оси «Париж-Берлин», как это было при Аденауэре, Коле, Шредере. Но с осени 2008 г. мировой финансовый кризис способствовал росту заинтересованности канцлера ФРГ в усилении франко-германского тандема и в необходимости выработки единого подхода стран к единому решению экономических проблем ЕС.[85]

На саммите «Большой двадцатки» 2009 года в Лондоне Маркель и Саркози придерживались общей позиции, касающееся финансового кризиса. Из опубликованного после переговоров коммюнике, Берлин и Париж едины в том, что в борьбе с последствиями финансового и экономического кризиса следует учитывать не только инвестиционные программы, но и другие разнообразные меры, принятые в связи с ним, и они не разделяют требований США о выделении еще больших государственных средств на борьбу с кризисом.[86] Не считая нужным увеличивать объем антикризисных пакетов, Германия и Франция считают предпочтительным уделить должное внимание усилению контроля за международными финансовыми рынками и достичь в этой области договоренностей, которые имели бы обязательную силу. При этом приоритетное значение имеет оздоровление и запуск работы банковской системы, обеспечение ее надлежащей прозрачности.[87]

Общей позиции два «локомотива» придерживались и в Копенгагене на конференции ООН по защите климата, где выступали за обязывающее международное соглашение о защите климата. "Тот, кто пытается принизить значение копенгагенской встречи, помогает тем, кто заинтересован в торможении, а не продвижении вперед" - заявила Меркель.[88]

Во Франции и в Германии данное сотрудничество рассматривается центральным ключом для Европейского Союза. Но кризис стал назревать не только в самой Европе, но и в отношения Германии и Франции. В самом Брюсселе, несмотря на сторонников Парижа и Берлина, в настоящем времени избегают говорить о "франко-германском моторе".  

В ходе кризиса Германия заняла привилегированную позицию государства-члена, неформально стоящего во главе Союза, заявив, что она собирается оздоровить и сделать работоспособной еврозону, но и потребовала от остальных, в том числе и от Франции, экономических и политических обязательств в обмен. Это выбило основу из-под взаимных отношений Франции и Германии. Берлин недоволен тем, что Париж ждет от него денег, но сам не желает у себя заниматься реформами, а Париж, в свою очередь, полагает что Берлин, забыв о союзной солидарности, принуждает членов ЕС к бесплодной политике экономии.[89]

Между Францией и Германией продолжают возникать разногласия, уже не видны скоординированные решения в борьбе с европейским кризисом. Достаточно вспомнить то время, когда Берлин и Париж не могли найти общих точек соприкосновения в вопросе Греции, когда Германия настаивала на проведении греческой финансовой реформы в кротчайшие сроки, а Франция была готова предоставить Афинам больше времени. "Германская сторона прекрасно отдаёт себе отчет, что если Греции дать дополнительное время для бюджетной экономии, для консолидации финансовых средств, для разработки дополнительных антикризисных шагов, это неминуемо повлечет за собой дополнительные финансовые затраты, то есть, по сути, речь идёт о третьем пакете помощи. Такого еврозона позволить себе не может".[90] Или вопрос, который не раз ставил дружеские отношения Германии и Франции под вопрос - это вопрос связанный с ведением евробондов – единых облигаций, которые должны обеспечить гарантии 17-ю странам еврозоны, но в итоге Париж и Берлин пришли к выводу, что  в настоящее время они не поможет улучшить ситуацию с долгами.

В 2010 году в ходе встречи канцлера Германии Ангелы Меркель и президента Франции Николя Саркози была принята новая программа развития двусторонних отношений до 2020 года. Новым соглашением, в частности, предусматриваются совместные проекты в экономической политике двух государств, альтернативной энергетике, а также программа запуска космического спутника для контроля над состоянием экологии, также были включены вопросы урегулирования конфликта на Ближнем Востоке и развитие отношений между Россией и Евросоюзом.[91] Данная программа должна была наглядно продемонстрировать важную роль франко-германского тандема в рамках Евросоюза в момент, когда имидж последнего явно несколько потускнел.[92]

Сегодня расхождения в позициях между Парижем и Берлином просматриваются почти во всех аспектах антикризисной политики. В своих видениях антикризисных мер, Франция и Германия неоднократно противостояли друг другу. 

Раскол между двумя государствами был стимулирован прошедшими во Франции в 2012 году президентскими выборами, когда Меркель поддержала президента Н.Саркози, а кандидат от социалистов Ф.Олланд играл на антинемецких настроениях французских избирателей, но Николя Саркози не остался в Елисейском дворце отчасти из-за того, что он воспринимался французами одной из "болонок Меркель".[93] В конечном итоге экономический кризис нашел отражение в ментальных настроениях по обе стороны франко-германской границы. Так франко-германские отношения превратились в 2012 - начале 2013 года из "мотора ЕС" в "мотор компромисса".[94]

В 2012-2013 годах Ангела Меркель и Франсуа Олланд подчеркивают значимость германо-французского перемирия, как это делают и послы ФРГ и Франции в России.  Посол Германии Ульрих Бранденбург: «Для Германии заключение Елисейского договора - это, конечно, важнейший шаг для примирения с французским народом и с Францией, после того как в XX веке у нас были две войны, где мы стояли друг против друга. После Второй мировой войны это было важным шагом для европейского объединения. Елисейский договор, 50-летие которого мы отмечаем, имеет и практическое значение — не только для правительств наших обеих стран, но и для населения. В целом между городами наших двух стран существует более 2200 партнерств. И Франко-германское бюро по делам молодежи, которое тоже было создано на основе Елисейского договора, уже поддержало более восьми миллионов молодых людей за это время».[95]  

А вот что сказал посол Франции в совместном онлайн - интервью в редакции «Газета.ru»: «Для Франции этот договор был основополагающим договором всех ее международных отношений. Дело в том, что после Второй мировой войны было подписано множество договоров, было создано множество международных организаций, но этот договор является основой. Решение де Голля и Конрада Адэнауэра было очень важным, и оно дает объяснение всем элементам международной политики Франции: этим договором было покончено с политическими проблемами в Европе, и, таким образом, стало возможным в Европе заниматься международной политикой. Этот договор уже как бы врос в коллективное подсознание французов, в их сознание, даже в их восприятие. Что было очень трудным, замечательным успехом, поскольку теперь для французов первый, основной друг Франции — это и есть Германия».[96]

Однако зачастую немцы и французы подходят к проблемам различным, даже противоположным методом, вспомнить хотя бы ядерную энергетику, экологию, отношение к валюте и т.д. Будучи вынужденными вести углубленно вести дискуссию и отодвинуть в сторону свою собственную логику., чтобы войти в положение друг друга, немцы и французы приходят к компромиссам, которые в конце концов, могут убедить многих европейских партнеров.[97] Но успех Елисейского договора заключается в дружбе, возникшей между народами.

Встречи, которые предусмотрены договором стали проводится более интенсивно и проходят в установленном порядке. Проходит множество встреч между канцлером и президентом с глазу на глаз, где происходит обмен мнениями и согласование позиций. С 2004 года дважды в год проходят заседания германо-французского Совета Министра, а с 2010 года министры по приглашению могут принимать участие в заседаниях правительства страны-партнера.[98] В целом немцы и французы поддерживают дружественные отношения, а также поддерживают непосредственные контакты и не только внутри их собственных администраций.

Главной задачей уполномоченных по германо-французскому сотрудничеству в частности француза - Бернара Казнёва и немца Махаэля Линка заключается в согласовании позиций для достижения своих целей и для еще более результативного эффекта. Именно они являются министрами в каждой их своих стран по германо-французскому сотрудничеству, и именно они подгоняют принятые решения под европейский контекст.

Во французском Национальном Собрании, в Сенате, в Бундестаге действуют германо-французские группы дружбы - они занимаются тесным межпарламентским сотрудничеством - сюда можно отнести совместные заседания Комитетов по внешней политике парламентов двух стран, диалог между политическими партиями и обмен научными сотрудниками, а такие институты как германо-французский совет по обороне и безопасности, германо-французский финансово-экономический совет, германо-французский экологический совет и германо-французский совет по культуре дополняют эту структуру. [99]

Исходя из всего вышесказанного, можно сделать вывод о том, что германо-французская дружба установилась с момента подписания Елисейского Договора в 1963 году. Именно данный договор регулирует их взаимоотношения. Но в целом, отношения по оси Берлин-Париж развиваются как - будто по синусоиде. То они набирают оборот, то из-за разногласий и недопонимай - они спадают на «нет». Это хорошо видно на примере взаимоотношений глав государств, ведь первые лица государства целиком и полностью отвечают за политику, проводимую государств и за установление тесных, дружеских или враждебных отношений. К примеру, в отношения Германии и Франции существовали мощные тандемы Аденауэр — де Голль, Коль-Миттеран, Шредер-Ширак, когда отношения складывались достаточно успешным образом, хотя и иногда претерпевали неудачи, взять, к примеру, проект европейской Конституции. Но благодаря именно этим тандемам мы видели результат: сильный, мощный Европейский союз, со своей структурой и механизмом функционирования.

Однако с приходом нового лидера политика взаимоотношений государств претерпевала изменения и опять же, развивалась по синусоиде. То лидеры могли найти общие точки соприкосновения, а иногда своим «недопонимание» друг друга делали из германо-французских отношений «пороховую бочку», от действий которой зависела судьба целой Европы.

В итоге на сегодняшний день вместо слаженного механизма функционирования европейского «лидирующего тандема» Европа имеет два несинхронно работающих «мотора», что подрывает саму европейскую конструкцию.

К глубокому сожалению, сегодня, два европейских «локомотива» движутся несколько по разным траекториям, что вносит существенный резонанс в двусторонние отношения государств и в отношения в самой Европе. При этом расхождения между двумя ведущими европейскими державами проявляют себя во всех основных областях как внутренней, так и внешней политики.

Когда тандем Берлин-Париж функционируют хорошо, то Европа двигается вперед. Когда имеются разногласия и недопонимания - Европа находится в застое. Именно об этом и говорит Элен Миар-Делакруа профессор Сорбонны: «Германо-французский тандем работает то в режиме эффективного действия, то на холостом ходу».[100]

⇐ Предыдущая123456Следующая ⇒

Поделиться: