Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
ГИПНОТИЧЕСКАЯ ДЕМОНСТРАЦИЯ ЭРИКСОНА, 1964 (1993)
Ниже представлен текст доклада, посвященного гипно тической демонстрации, проведенной Милтоном Г. Эриксо- ном в 1964 году. На встрече врачей он гипнотизировал группу добровольцев, и эта работа стала одной из немногих его демонстраций, снятых на пленку. В 1972 году фильм был показан Эриксону с просьбой прокомментировать его. В данную статью включены полная запись демонстрации, комментарии Эриксона и мои заметки. Основное внимание уделено гипнозу, анализируемому с точки зрения коммуникации. В течение многих лет Милтон Г. Эриксон проводил гипнотические демонстрации на семинарах и встречах врачей. От этих показов сохранились лишь разрозненные аудиозаписи, а съемка в те далекие годы, когда Эриксон был в расцвете сил, велась еще реже. В то время не существовало видеозаписи, а 16-миллиметровая кинопленка была дорога. Без киносъемки не было возможности для тщательного анализа визуальной и звуковой стороны его гипнотической работы. В 1964 году, на встрече Американского общества клинического гипноза в Филадельфии, Эриксон провел гипнотическую демонстрацию для медиков. Она была снята на кинескоп (предшественник видеокамеры), и позднее запись была переведена на 16-миллиметровую пленку. Качество звука и изображения довольно низкое, кое-какие куски вырезаны при монтаже. Эриксон дал мне копию этого фильма, и долгое время я использовал ее при обучении эриксоновскому подходу к гипнозу. Так как у меня имелось множество вопросов о том, что он делал на данной демонстрации, в 1972 году я захватил фильм в Феникс и 165 показал его Эриксону, попросив объяснить, почему он делал то, что тогда делал. Мой собственный интерес заключался в том, чтобы понять гипнотический процесс в терминах коммуникации, и этот фильм давал возможность одновременно и видеть, и слышать то, что говорит Эриксон, и то, как реагирует гипнотизируемый. Например, когда он велит гипнотизируемой проснуться, а она в недоумевает, почему ее рука продолжает висеть в воздухе, — я тоже в недоумении. Требуется очень внимательно изучить фильм, чтобы построить гипотезу о том, что же сказал Эриксон, когда он вроде бы вывел ее из состояния транса, а на самом деле нет. Очевидно, коммуникативный взаимообмен во время гипноза настолько сложен и запутан, что требует многократного изучения, и только при наличии записи это становится возможным. В данной статье я предлагаю вашему вниманию запись самого фильма, а также мое обсуждение с Эриксоном. Я также добавил собственные соображения по поводу того, что Эриксон делал и говорил. Это может показаться самонадеянным, особенно когда мое мнение отличается от мнения Эриксона, но мне кажется, это оправдано. С тех пор, как я впервые посетил семинар Эриксона, прошло уже двадцать лет, я провел сотни часов с ним, обсуждая гипноз и психотерапию. Таким образом, я познакомился с большинством его идей из первых рук. Кроме того, я провел множество исследовательских интервью с терапевтами и обнаружил, что порой читатель этих интервью видит их работу совершенно в иной перспективе. Еще одна причина, по которой я добавил свои комментарии, состоит в том, что Эриксон во время демонстрации был болен и поэтому помнил не все. По мере обсуждения он, казалось, вспоминал все больше и больше. Разные точки зрения оформлены в тексте разными шрифтами. В моих комментариях иногда будет объясняться то, что опытному гипнотизеру, возможно, покажется элементарным, но поможет остальным читателям понять, что происходит. Комментируя фильм, Эриксон говорит как специалист. Помимо всего прочего, этот текст представляет собой запись одной из его демонстраций трансовой индукции, которая отличается от тех, что выполнялись Эриксоном позднее, на обучающих семинарах у него дома. 166 Несколько отклоняясь от темы, позвольте мне затронуть проблему, всегда возникавшую при интервьюировании Эриксона. Разговаривая, он как бы объединялся с собеседником и подлаживался к контексту и его личности. За все годы, что я и Джон Уикленд провели, разговаривая с Эриксоном о терапии и гипнозе, мы выработали наилучший, с нашей точки зрения, способ узнавать его мнение по тому или иному вопросу. Конечно, иногда мы высказывали свою точку зрения, но когда желали узнать, как рассматривает ситуацию Эриксон, мы очень внимательно следили за тем, чтобы не высказаться первыми. Если мы спрашивали, сделал ли он то или это в соответствии с такой-то теорией, он чаще всего отвечал утвердительно. Например, если Эриксон рекомендовал родителям сделать то-то и то-то и мы спрашивали, связано ли это задание с теорией обусловливания, то Эриксон начинал обсуждать с нами ситуацию в терминах теории обусловливания. А если мы просто спрашивали, почему он дал такое задание, или же хранили молчание и ожидали от него объяснений, он предлагал нам совершенно иное и часто уникальное объяснение. Вот почему в моей беседе с доктором Эриксоном есть долгие паузы. Я не спешил высказывать свое мнение, ожидая, чтобы он сделал это первым. В записи вы заметите отражение данной проблемы. Я внимательно изучил фильм и выработал определенное мнение о том, что он делал во время индукции, однако не мог первым поделиться им, потому что тогда у Эриксона появлялась возможность присоединиться к моему мнению. Я был вынужден ждать, пока он предложит свое объяснение, а затем уже излагал собственную версию — чтобы узнать, что он думает по этому поводу. Чтобы интервьюировать Эриксона, как и любого, кто думает по-новому и пытается создать для этого новый язык, требовалось особое мастерство и способность к самоограничению. В комнате, где демонстрировался фильм, находились: Эриксон, я, Маделэйн Ричпорт и Роберт Эриксон, который управлял кинопроектором. Обсуждение началось с небольшого вступительного слова Эриксона. Эриксон: Этот фильм неполон. То тут, то там из него вырезаны куски. Там, где я, допустим, заставлял гипнотизируемого поднимать руку и опускать ее, и поднимать снова, и чередовать 167 — то правую, то левую, они могли оставить только правую руку, могли удалить часть чередования правой и левой. Опущены некоторые замечания. Некоторые из них я могу припомнить, частично. Другая важная вещь — я тогда был очень болен. Только двое на этой встрече считали, что я могу работать. Все говорили, что я не могу работать. Но Равитц и Яновский заявили: если Эриксон сказал, что он сможет делать это, значит, сможет. Обо всей ситуации у меня остались крайне скудные воспоминания: я пересекаю полуподвальную комнату в инвалидном кресле, я работаю с несколькими гипнотизируемыми, и озабоченное лицо Берты Роджерс. Она боялась, что я упаду с кресла навзничь. И ощущение, что вокруг масса отвлекающих звуков. И что доктор А. был страшно возмущен тем, что я включен в программу. Я помню, как меня вывозили из комнаты, и затем — я уже в такси, уезжаю из Филадельфии. Следующее воспоминание: я где-то на пути к Фениксу, возможно, на этой стороне Миссисипи. Так что все, что я вспомню о той демонстрации, будет также отрывисто, как и сам фильм. Кое-что я смогу рассказать. Когда я скажу "стоп!" — останавливай показ. НАЧИНАЕТСЯ ФИЛЬМ (Сцена. Слева — стол, за ним сидят четверо добровольцев и миссис Эриксон, которая позже продемонстрирует самогипноз. Они ожидают своей очереди. Все добровольцы— женщины. Справа, в поле их зрения, сидит Эриксон, лицом к гипнотизируемой (в дальнейшем называемой субъектом) молодой женщине). Э.: Скажите, приходилось ли вам раньше бывать в трансе? Субъект № 1: Нет. Э.: Видели ли вы, как в трансе был кто-то другой? Субъект № 1: Нет. Э.: Знаете ли вы, на что это похоже — входить в состояние гипнотического транса? Субъект № 1: Нет. Эриксон: Прежде чем эта девушка подошла, я осмотрел всех пятерых женщин, сидящих за столом. И ни одна из них не поняла, что я смотрю на каждую в отдельности. И затем — это не воспоминание, я просто знаю — я выбрал одну, которая сидела 168 не с краю. Я выбрал ту, которая была то ли на третьем, то ли на втором месте. Они этого совершенно не ожидали. Она только села в кресло, как я сказал: "Привет". Сейчас на научных встречах, когда кто-нибудь находится на сцене, присутствует определенная доля самоосознания. Я сказал слово "привет". Я сказал его не только девушке, но и всей группе. "Привет". Затем я несколько раз его повторил. Они вырезали "Привет" в записи следующих субъектов. Вы не говорите "привет" кому-то перед серьезной аудиторией, вы говорите "привет" при очень личном общении. Вы ограничиваете область, в которой предстоит работать. Люди об этом не знают, но вы делаете ситуацию личной, говоря "Привет!" И это как бы изолирует субъекта от окружающей обстановки. Хеши: Какая часть из того, что вы говорите девушке или аудитории, предназначалось и для остальных дам, сидящих на сцене? Эриксон: Все, и затем были определенные повторения, чтобы другие девушки могли сказать: "Со мной этого не случится". Таким образом, вы вынуждены сделать так, чтобы это с ними случилось. Например, поднятие руки. И это дает им всем понимание того, что гипноз возможен. Не только для меня, но и для тебя, и для других. Хеши: Ваша первая фраза была: "Приходилось ли вам раньше бывать в трансе?" Вы сказали это как предположение, что она в трансе сейчас? (Часто Эриксон произносит фразы, содержащие двойной смысл или игру слов. Однажды он сказал мне, что когда спрашивает: "Ты раньше был в трансе?"— то предполагает, что человек сейчас в трансе, но делает вид, что интересуется прошлым субъек та). Эриксон: Нет. Я видел этих девушек впервые. Я делал подобные замечания с таким эффектом, но этих людей я раньше не встречал. Я впервые увидел их, когда меня в коляске вкатили в комнату, смежную с залом. Они все на меня смотрели. Они все знали, что их будут демонстрировать и снимать на пленку, что они на виду у большой аудитории. Они также слышали водопроводчиков, колотящих по трубам, — звон был со всех сторон. И люди с телевидения. И они знали, что вокруг много людей, думающих о разном. И некоторые из этих мыслей были нежелательны для медсестер. (Скорее всего, все добровольцы 169 были медсестрами.) Поэтому я должен был сделать ситуацию более личной. Я всех их спрашивал, были ли они раньше в трансе и тем самым подчеркивал, что хочу узнать, был ли кто-нибудь из них в трансе. Я хотел, чтобы они не стеснялись сказать мне об этом. Но я также хотел узнать, у кого из них уже был опыт, чтобы я смог работать побыстрее. Э.: Вы знали, что всю работу будете делать сами, а я просто сижу рядом и с удовольствием наблюдаю за вашей работой? Субъект № 1: Нет, я не знала об этом. Э.: Вы не знали об этом. Ну что ж, я и правда собираюсь с удовольствием наблюдать за вашей работой. Эриксон: "Я собираюсь с удовольствием наблюдать за вашей работой". Что на самом деле означает: вы будете работать, а я буду получать удовольствие. Это смещение, которое трудно уловить. И конечно же, вы не возражаете, если я с удовольствием понаблюдаю за вашей работой. Э.: А сейчас я вот что собираюсь сделать. Я собираюсь взять вашу руку и поднять ее. И она поднимется, вот так. (Эриксон поднимает ее руку.) И вы можете смотреть на нее. (Он отпускает руку, и она остается поднятой). Эриксон: Следите за движением моих рук. Вы поднимаете руку. Сначала вы оказываете ощутимое, но не чрезмерное давление на руку. Затем, продолжая поднимать руку, вы останавливаете подъем и вызываете ощущение направления. Начните поднимать руку и затем (показывает "поднимающее" касание), и это означает "поднимай выше". Но они не могут проанализировать этого, и затем вы можете плавным движением медленно убрать свою руку так, чтобы они даже не заметили, когда именно ваша рука потеряла контакт с их рукой. Возникает состояние неуверенности. И они не уверены: "К моей руке прикасаются или нет?" И это состояние замешательства позволяет вам сказать все, что вы хотите еще внушить. Потому что люди не знают, как справиться с этим вопросом. То ли вы держите ее, то ли нет, но когда вы даже не можете понять: "Держу я ее или не держу?" — это продлевает время их реакции. Э.: И закройте глаза, и глубоко, крепко засыпайте. Спите так глубоко, так крепко, так глубоко, так крепко, что сможете выдер- 170 жать любую операцию, что с вами может произойти любое дозво ленное событие. Эриксон: Как обычно, я говорю ей "спите так глубоко, так крепко", а затем отворачиваюсь, и у аудитории создается впечатление, что я покинул субъекта, чтобы войти в контакт со зрителями, что я оставил ее в одиночестве. Это приводит их к мысли: "Она сама все делает". А субъект — как позже упомянула Бетти, когда демонстрировала самогипноз — слышала даже мое дыхание. Слышал ли кто-нибудь в этой комнате чье-нибудь дыхание? Дышали многие и много, но никто этого не слышал. А Бетти слышала. И субъект слышала мое дыхание, и она знает, что мое дыхание доносится с другой стороны, когда я повернул голову. Звук дыхания изменился. В технике левитации руки — "Ваша рука поднимается выше, и выше, и выше" — ваш голос тоже повышается. Он может быть той же тональности, но забирается все выше и выше, и вы строите предложение не только словами, но и голосом. И часто, если субъекту не удается отреагировать на левитацию руки, вы можете начать двигаться выше, и выше, и выше, и субъект может откликнуться на повышение вашего голоса. Аудитория об этом ничего не знает. Зрители обращают внимание только на слова. И затем, если левитация руки все же не удается субъекту, вы можете повысить тон своего голоса. Вы можете повышать его (демонстрирует, как повышается голос), и повышать, до преувеличения (характерное для него выражение). Сам я не могу делать это хорошо, но те, у кого есть музыкальный слух, делают это автоматически. Они не знают об этом, но если вы прислушаетесь к достаточно компетентному человеку, то заметите, как он меняет свой голос и повышает его тональность. Так что это феномен, доступный наблюдению. А для других он не заметен и даже пренебрегаем ими, так что у вас в запасе множество способов воздействия. И когда вы как терапевт говорите своему пациенту: "Вы можете забыть обо всем этом" — что вы сделали? Вы говорите с пациентом. "Вы можете забыть обо всем этом". (Он поворачивает голову). Вы говорите обо всех этих вещах, которые где-то там. О том, что уже не имеет отношения к пациенту. Вы убираете это. Люди так охотно реагируют на это. Фокусник отвлекает ваше внимание; он достает кролика из складок своей ман- 171 тии и сует его в шляпу, пока вы наблюдаете за какими-то его несущественными движениями. Это техника перемещения — на голосовом уровне и на словесном уровне. Никто этого не замечает, но подсознание замечает. (Здесь, несколько отклоняясь о темы, он обсуждает приучение детей к гигиене в терминах сознательного обучения делать это в ванной комнате). Хеши: Вы делаете акцент на том, что это она выполняет всю работу. Что в ее поведении подтолкнуло вас к решению использовать этот прием? (Часто гипнотизер, чтобы ободрить трудного субъекта, пред лагает ему все делать самому. Предложение заключается в том, что именно субъект будет в ответе за происходящее, а гипноти зер будет лишь следовать за ним. Обычно это считается особым приемом, но есть гипнотизеры, принимающие этот прием за философию и рассматривающие гипноз как ситуацию, за которую отвечает субъект. Порой неверно понимаемые приемы становятся "школами". В данном случае я предположил, что, раскрепощая субъекта, он недирективно воздействовал на всю социальную ситуацию, добиваясь большей раскрепощенности и от других субъектов.) Эриксон: Это делалось, чтобы другие субъекты не поняли, что, даже ожидая своей очереди, они реагируют на все, что я говорю первой девушке. И я направил их внимание на нее, на нее одну, чтобы они не заметили, что происходит с ними самими. Потому что, когда вы знаете, что вас скоро будут гипнотизировать, вы и настраиваетесь на определенную волну. Вы знакомы с доктором Б.? Когда я встретил ее в первый раз, вес ее был значительно ниже нормы; она была робкой, неуверенной и как будто чем-то напуганной. Она участвовала в семинаре. Я оглядел всю аудиторию и наметил доктора Б. как субъекта демонстрации. Я поставил на сцену шесть стульев, выбрал пять добровольцев, затем сказал: "Нужно, чтобы этот шестой стул тоже кто-нибудь занял. Может быть, вы?" Этот вопрос был задан доктору Б. Я сказал несколько слов первому субъекту и отпустил ее со сцены. На сцене осталось два пустых стула. Можно было видеть, как доктор Б. осознавала, что она будет субъектом. Процесс был медленным. На сцене осталось пятеро, затем четверо, затем трое, затем двое. Я отпустил четверых. (Неразборчивая фраза). Все те, кого я отпустил, сели сбоку от меня. Так что стало очевидно, кто сейчас будет субъектом. И доктор Б. оказалась очень внушаемым субъектом. Она 172 не знала, что основной частью моей техники внушения было то, что я отпустил других субъектов. Люди не осознают таких вещей. А тамада и затейник осознают. Так работает фокусник. И все мы этому учимся. Другой важный момент — вы различаете звуки. Младенец впервые слышит звук. Он не знает, откуда этот звук исходит. Но постепенно вы учитесь различать звуки, идущие снизу, сверху, сбоку, спереди, сзади — отовсюду. Только вы не осознаете, что делаете это. Вы — в комнате, и что-то чувствуете, и смотрите вверх. Как вы поняли, что нужно смотреть туда, а не сюда? И вы видите, что другие делают то же самое. Определение местоположения звука очень важно, и, поворачиваясь во время работы, я использую это. Я уже упоминал, что был болен. И я очень внимательно следил за ситуацией. Поворачивался я медленно, рассчитанно, и голос мой перемещался по большой площади. Однако объяснить это той аудитории было трудно, потому что они не могли понять важности использованного приема. Но я знал, что это важно. Я знал, что очень болен и будет лучше, если я буду очень осторожен, направляя внимание пациента — и зрительное, и слуховое. Причем делая это преувеличенно подчеркнуто. Мое поведение было во многом нарочито подчеркнутое. Э.: А сейчас я собираюсь вас удивить, но это нестрашно. (Эриксон берет ее за лодыжку и снимает ее ногу с ноги.) Я буду очень, очень осторожен. (Для гипнотизера настолько необычно прикасаться к лодыжке женщины, что это заслуживает отдельного комментария. Гипноз затрагивает один из наиболее важных вопросов человеческой жизни: в каких пределах я позволю другому иметь надо мной власть? В самой природе власти заложена угроза эксплуатации одного человека другим. Но власть привлекает и ощущением защиты и заботы со стороны другого человека. Эриксон в работе с гипнозом обыгрывал оба аспекта власти. Он ускользает от власти, говоря молодой женщине, что именно она будет проводить всю гипнотическую работу, в то время как он с удовольствием понаблюдает за этим. Затем он говорит, что собирается ее удивить, но будет осторожен. Перед этим он пообещал, что с ней может произойти лишь дозволенное. Комбинация угрозы (мужчина, прикасающийся к ее лодыжке) и защиты (когда он говорит, что будет осторожен). Со- 173 четание защиты и угрозы усиливает любое взаимодействие. Об суждая этот момент, Эриксон придерживается своей уникальной точки зрения.) Эриксон: "Я буду очень, очень осторожен". И как раз тогда, когда я касался ее ноги. В фильме этого не видно. "Я буду очень, очень осторожен". Сразу же за "осторожен" следует мой контакт с ее ногой. Итак, кто же должен быть осторожен: я или она? Состояние замешательства играет мне на руку. Вы заметили, что она даже не успела понять: "Зачем он коснулся моей ноги?" Она вынуждена начать со слова "осторожен" и с доктора, а не со значения прикосновения. Хеши: Почему Вы захотели передвинуть ее ногу? Эриксон: Я хотел показать зрителям, что незнакомец перед лицом большой аудитории может взять женщину за ногу и вызвать каталепсию. И сделать это без предварительного обсуждения, легко и естественно. Потому что, обучая людей гипнозу, ты хочешь научить их тщательности, небрежности, не показывая им, насколько это случайно или неслучайно. Насколько это продуманно. Э.: И вам удобно? Эриксон: "И вам удобно?" Да, очень удобно. Кивает утвердительно. Другие этого не понимают и не замечают. Но всю свою жизнь мы вынуждены реагировать на такие вещи, только не знаем об этом. Э.: И вы можете снова кивнуть головой. Вы знаете, как обыкновенный человек кивает головой? На самом деле не знаете, а они кивают вот так (быстрое движение головой вверх-вниз). А вы ки ваете вот так (медленно кивает). Эриксон: Она кивнула. А сейчас посмотрите внимательно. Она кивнула, и за этим движением последовало повторное покачивание. В обычном бодрствующем состоянии, кивнув головой, вы останавливаетесь. В состоянии гипноза вы киваете головой с удобной для вас скоростью, а затем следует небольшое покачивание, которое говорит опытному наблюдателю, насколько глубоко вы погружены в транс. Э.: Вы не знаете, о чем я говорю, но все в порядке. А сейчас ваша рука поднимется к лицу. (Эриксон поднимает ее руку). И вы действительно не знали, что это так легко, не правда ли? И когда 174 рука коснется лица, вы сделаете глубокий вдох и уснете еще креп че, еще глубже. Эриксон: "Вы сделаете глубокий вдох и уснете еще крепче". Если вы делаете первый шаг, можете сделать и второй. Поэтому вы подчеркиваете первый шаг словами: "Когда рука коснется лица, вы сделаете глубокий вдох". Упор на втором шаге, и субъект может спокойно сделать первый шаг, не понимая, что он, таким образом, вынуждает себя сделать и второй шаг. Э.: И вы не знали, что это будет так легко, правда? И что это так сильно отличается от сценического гипноза, правда? Эриксон: И вы здесь немножко продвигаетесь, но это и так понятно. Э.: Потому что вы понимаете, что именно вы это делаете. Вы знаете об этом, не правда ли? А я собираюсь попросить вас от крыть глаза. (Она открывает глаза). Привет. Вы были в трансе? (Эриксон начинает серию пробуждений субъекта. Каждый раз он ее будит так, чтобы внушить амнезию. Он говорит "привет " и задает вопрос, как будто она только что вышла на сцену. Это по буждает ее реагировать так, словно она и в самом деле только что села на стул, и таким образом забывать обо всем, что перед этим случилось. Техника становится более ясной при последующих пробуждениях). Эриксон: "Привет" здесь укрепляет дистанцию между нами. Вот и все. И субъект не тревожится, обнаружив, что он в одиночестве и рядом только один человек, потому что у него сохраняется воспоминание о большой группе людей вокруг. Поэтому субъект не пугается, внезапно обнаружив себя в вакууме. "Привет!" смазывает это ощущение. Субъект № 1: Я не знаю. Э.: Не знаете? Вы действительно не знаете? Я покажу вам, как это проверить. Посмотрите на свои веки, чтобы понять, закрыва ются ли они. Эриксон: Как посмотреть на свои веки? Чтобы посмотреть, вам нужно их опустить. А у субъекта нет ни времени, ни опыта, чтобы понять это. Это можно назвать нечестным, подленьким способом внушения "без внушения". Мы с Бетти пытались однажды подобрать подходящее слово для обозначения того, что 175 соответствует "внушению без внушения". Введение в заблуждение? Или как еще это можно описать? Мы не смогли найти в словаре подходящего слова. Э.: И если они начинают опускаться, это значит, что вы были в трансе. И они все ниже, замечательно, они все ниже, они все ниже. Хорошо. И так все время. И так все время. Все время, пока они не закроются. Эриксон: "Пока не". Если вы принимаете слова "пока не", вы также принимаете слово "закрыть", но только если "пока не" не определено четко. Когда заканчивается "пока не"? Время устанавливается самим субъектом. А когда пациент должен набрать определенный вес? К разумному сроку. Пациент сможет установить дату, когда вы говорите: "Давайте будем разумными". И если к конкретной дате вес не набран, "давайте будем разумными" уже сказано. И пациент не отчаивается. Пациент может продлить срок. В терапии так все и происходит. Э.: И сейчас подтверждение пришло изнутри тебя, не правда ли? И вы можете говорить, и вы можете понимать меня. И вы мо жете слышать. И вы можете выполнять инструкции. Например, если я попрошу вас поднять правую руку, вы можете поднять пра вую руку. (Обычно, когда Эриксон считает, что субъекты пребывают в достаточно глубоком трансе, и не хочет утрачивать с ними кон такт, он говорит, что им можно говорить и понимать. В этом эпизоде — любопытное использование Эриксоном метафоры. Обычно со слова "например" начинается не указание, а описание гипотетической ситуации. Эриксон же, произнося общее утверждение, затем подает его как директиву. Иными словами, совсем не страшно выслушать "например", потому что это как бы ни к чему не обязывает, но под его прикрытием Эриксон требует опре деленного действия.) Эриксон: "И вы можете выполнять инструкции". Вопрос только, какие инструкции? Это угроза. Чтобы смягчить угрозу, вы поднимаете руку, перед этим повторяя то же самое: "Вы можете слышать", "Вы можете чувствовать". Когда дело доходит до выполнения "например", поднимите руку. Вы можете делать физически что-то другое, только люди этого на сознательном уровне не понимают. 176 Хеши: То есть "например" представляет собой объект некоторого класса, вытягивающий за собой остальные объекты данного класса — вот что вы имеете в виду. Эриксон: Да. Э.: (Показывает, поднимая свою правую руку левой рукой, и субъект поднимает руку). Поднимается медленно. А сейчас оста новилась. Хеши: Почему она поднималась так быстро? Эриксон: Можете прокрутить фильм назад, и если вы будете слушать мой голос, я думаю, заметите увеличение темпа моей речи. "И ваша рука может подниматься быстрее". Нарочитость. И эффект достигнут. #.: Она медленно поднимается. Сейчас она остановилась. И не имеет значения, что вы пытаетесь сделать, — она остается ввер ху. И изо всех сил пытается опуститься вниз. (Ее рука слегка дер гается вниз.) (Использование "вызова" типично для гипноза, и Эриксон при меняет его в разнообразных формах: от тонких предложений до жестких требований. Обычно смысл следующий: "Я хочу, чтобы ты подчинился мне, демонстрируя при этом, что не можешь не подчиняться мне". Невозможность контролировать движения своей руки может напугать субъекта, поэтому далее Эриксон называет ситуацию очаровательной и интересной.) Эриксон: А сейчас я обращаюсь к вам. Я, стоя перед вами, наклоняюсь вперед, что означает: "Я обращаюсь к вам". И подчеркиваю тем самым межличностное взаимодействие. Э.: Впервые в жизни вы не можете опустить руку. Разве не так? Субъект № 1: М-м-м. (улыбается). Э.: И разве это не очаровательно? Разве не интересно? Субъект № 1: Хм-м-м. Э.: Правильно. Эриксон: Тут кое-что вырезано. Хеши: А что было вырезано, как вы думаете? Эриксон: Я велел ей ощутить, как опускается рука. Я это понял из того, что сказал здесь. Не помню точно. Но очевидно, что я велел ей обратить внимание на ощущения в опускающейся 177 руке, и она опускала ее и ощущала, и это проявилось в подергивании. Э.: Правильно. Эриксон: Что правильно? Это относится ко всему, что она делает, но вы не говорите, что все, что она делает, правильно. Вы просто говорите: "Правильно". Но она автоматически переносит это на все, что делает. И вы говорите: "Правильно, Джокки". Она чувствует, что правильно сидит, правильно стоит, правильно идет, правильно пишет, все делает правильно. Информация, расширяясь, выделяет это. После встречи с Бер-двистлом (авторитетным специалистом в области движений тела) для вас многое в этом станет понятней. Э.: Вы поверите, что были в трансе, если я заставлю вас от крыть глаза и пробудиться? Я бы хотел, чтобы вы поверили, что вас невозможно загипнотизировать. Хорошо? Субъект № 1: Да. Э.: Знаете, вас невозможно по-настоящему загипнотизировать, и как только вы откроете глаза, вы это поймете. (Много лет назад, когда я работал в руководимом Грегори Бей-тсоном проекте, он сформулировал понятие "двойная связь". Это парадоксальная ситуация общения, при которой сообщение на од ном уровне вступает в конфликт с сообщением на другом уровне, а человек должен реагировать и не может сбежать с "поля боя". Классический пример — указание "Не слушайся меня". Человек не может ни подчиниться, ни не подчиниться, потому что неподчинение означает подчинение. После открытия этого феномена нашей задачей стало изучение подобных парадоксов в человеческих отношениях. Один из первых найденных мною примеров был гипноз. Природа гипноза заставляет гипнотизера требовать от клиента непроизвольных реакций. Как можно непроизвольно реагировать на команду? Кроме того, в гипнозе часто используются особые указания, являющиеся несомненными примерами "двойной связи", и классический случай подобного указания представлен здесь. Эриксон внушает субъекту сказать после пробуждения, что она не может быть загипнотизирована. Гипнотизируемая сталкивается с парадоксом: если она последует постгипнотическому внушению, значит, она в трансе. Она оказывается перед парадоксальным выбором: сказать, что она не может быть загипнотизирована, озна- 178 чает сказать, что она была загипнотизирована. Если она не будет следовать указанию и говорить, что ее невозможно загипнотизировать, значит она должна будет согласиться, что была загипнотизирована. В любом случае она вынуждена признать, что была в трансе). Эриксон: Она не может открыть глаза, пока не поймет этого. Хеши: Объясните поподробнее этот момент. Эриксон: Она не может открыть глаза, пока не поймет этого. "Как только вы откроете глаза, вы поймете, что вас нельзя загипнотизировать". Она открывает глаза, и это означает, что она поняла. Это недирективное внушение на неосознанном уровне. Э.: Скажите мне, вы считаете, что вас можно загипнотизиро вать? Субъект № 1: Думаю, что нет. Э.: Вы так считаете? Субъект № 1: Да. Э.: Я хотел бы, чтобы вы объяснили мне вот это. (Он поднимает ее правую руку, и рука повисает в воздухе). А что, когда- нибудь незнакомец поднимал вашу руку и оставлял ее висеть в воздухе? Субъект № 1: Нет (улыбается). #.: А вы знаете, в гипнозе, в медицинском гипнозе, иногда тре буется, чтобы пациент был очень, очень спокоен. Чтобы можно было все что угодно, даже операцию, выполнять при полном со трудничестве с пациентом. И знаете, во время операции нет вре мени объяснять пациенту, что он должен делать. Например, если я скажу вам закрыть глаза, вы могли бы закрыть их. Сейчас. (Она моргает и затем закрывает глаза). Эриксон: Видно, как она начинает понимать. #.: Вы можете закрыть их так хорошо и держать их закрыты ми так хорошо. И для хирурга это, вероятно, самое важное. И неподвижность вашей правой руки, вероятно, самое важное для хи рурга. Сейчас вы понимаете, какая дистанция между гипнозом ме дицинским и сценическим. Сценический гипноз — это когда кто-то выпячивает грудь и выпучивает глаза... Эриксон: Это объяснение предназначено и аудитории, и другим субъектам. И я говорю со всеми субъектами. Тем самым я успокаивал их. И аудиторию. 179 (В этот раз Эриксон упоминает о сценическом гипнозе гораздо чаще, чем обычно. Он всю жизнь противопоставлял медицинский гипноз гипнотическому шарлатанству и боролся с последним). Э.: (продолжая) ... и сообщает аудитории, какой он замеча тельный человек. Но мне хочется, чтобы вы поняли, что вы — замечательный человек, способный сделать многое, что поможет вам в решении медицинских проблем. Делает ли это вас счаст ливой? (Эриксон, как правило, вознаграждает субъектов за доброволь ное участие в демонстрации. Дальше об этом будет сказано подробнее). Субъект № 1: Да. Э.: Сейчас я не знаю, каким будет ваше будущее, но надеюсь, что если вы выйдете замуж и у вас будет ребенок, вам будет так удобно, так легко... Эриксон: "Я надеюсь, что если вы выйдете замуж и у вас будет ребенок, вам будет так удобно, так легко". Я разговариваю не просто с ней. Я имею в виду каждого. Потому что это значит, что я говорю со всеми, кто находится в поле моего зрения. Э.: (продолжая) ... и если вам будут делать операцию, она бу дет для вас удобна и легка, и любая хирургия будет легкой и удоб ной для вас. И зубы лечить вам будет удобно и легко. Вам это нравится? Эриксон: И обращаясь ко всей аудитории, сейчас я могу обращаться напрямую к субъекту, а вся аудитория по-прежнему останется моей. Субъект № 1: Очень. Э.: Очень? Субъект № 1: Да. Э.: Я очень рад. И надеюсь, вы сохраните это знание до конца жизни. И разве для вас важно знать, что я вас гипнотизировал; вам важно знать, что вы все это сделали сами. Я хочу, чтобы вы глубоко вздохнули один, или два, или три раза и полностью про снулись. Эриксон: И я увидел, как она пробуждалась сама, без моего вмешательства. "Один или два глубоких вдоха. И полностью 180 проснись". Она слегка приоткрыла рот. Разлепила веки. Приподняла голову. Изменила ритм дыхания. Все было сделано ею. Я также подчеркнул здесь, что гипноз осуществляется внутри нее. Его осуществляет не врач, не стоматолог и не психолог, а вы внутри себя. Так много врачей, начиная работать с гипнозом, думают, что они все делают. Но они только предлагают субъекту на выбор то или иное с надеждой, что тот хоть на что-нибудь обратит внимание. Э.: Привет. Скажите, как вас зовут? (И снова Эриксон приветствует молодую женщину, словно она только что вышла на сцену. Попросить назвать себя вполне уместно в первые мгновения встречи. Субъекту внушается потеря памяти обо всем, что было во время транса). Субъект № 1: Гарриет. Э.: Гарриет? По-моему, очень милое имя. Вы хотели бы обме няться со мной рукопожатием? Субъект № 1: Да. Э.: Правда? (Поднимает ее руку, и она остается поднятой). Вы знаете, рукопожатие со мной — это довольно... Эриксон: Вы видите, как подчеркнуто я отделяю ее руку от своей. Врачи, бывшие на том семинаре, посещавшие мои предыдущие семинары, слышали, как я говорил о важности косвенных внушений, медленных действий, дающих субъекту время для реакции. И дающих это время незаметно для них самих. Поэтому я отнял руку подчеркнуто медленно. И те, кто слушал меня ранее, — то есть большинство присутствующих — могли понаблюдать за этим. #.: И знали ли вы, что сможете войти в транс так быстро и так легко? Субъект № 1: Нет. Э.: Вы можете, не правда ли, даже с широко открытыми глаза ми? Знаете, если захотите, вы сможете видеть только себя и меня. И больше ничего. Ни телекамер, ни ламп, вообще ничего. Эриксон: Знаете, когда я говорю: "Вы можете видеть только себя и меня", она этого не проверяет. У нее не возникает желания посмотреть и увидеть. Она принимает мои слова без тени 181 сомнения. А когда что-то не вызывает у тебя вопросов, ты это что-то принимаешь как данность. Хеши: Если вы хотели "вычеркнуть" телекамеры и прочее, почему вы их ей называете? Эриксон: Таким опытным, как она, вы их называете. Реагирует ли она на их названия? Например, если бы я писал здесь. Она осознавала, что сидит возле кедровой тумбочки и телевизора. Даже пытаясь контролировать это, вы повернулись совсем чуть-чуть. (Смеется). В гипнозе люди этого не делают. Это так тяжело, и нет ничего более оскорбительного для человека. Студенты-медики часто пытались загонять меня вопросами в тупик. И было совершенно ясно, что я думаю: "Вот передо мной сидит парень и пытается уесть меня, но там что-то такое..." (смотрит через плечо). И вы могли увидеть, как поток вопросов постепенно иссякает. (Смеется). И когда кто-то пытается вам грубить, вы смотрите в сторону. И тот грубиян, пытающийся вас задеть, спрашивает себя: "Почему он на меня не смотрит?" И он довольно беспомощен в этой ситуации. И вы можете срезать его — так легко, так быстро. Вы можете попрактиковаться на своих детях. Разве не так, Роберт? И в работе преподавателя вы так делаете, правда ведь? Э.: Только я. И вам совсем не нужно моргать глазами с обычной частотой или делать что-то подобное. И ваша ладонь, и вся рука чувствует себя так удобно. А сейчас закройте глаза. (Гарриет закрывает глаза). Правильно, все правильно. И сделайте глубокий вдох, и проснитесь. (Тарриет открывает глаза). Позвольте мне снова пожать вам руку. (Они обмениваются рукопожатиями). Привет. Тарриет, я так рад с вами познакомиться. (Работа нашего мозга заставляет нас восстанавливать соци альную последовательность, даже если для этого требуется амнезия. В данном случае Эриксон берет молодую женщину за руку, откидывается назад, разъединяя руки, затем передает различные гипнотические внушения. Затем он снова берет ее за руку, пожимает ее и будит женщину. За этим следует: "Привет, Гарриет, я так рад с вами познакомиться "— словно они только-только начали работу. Действия во время рукопожатия, вероятнее всего, забудутся субъектом. В гипнотерапии можно делать то же самое— начать определенную последовательность действий, прервать ее трансом, затем продолжить последовательность, заставив 182 субъекта с помощью амнезии забыть события, происходившие во вре мя транса. Эриксон обучил меня данной технике, но здесь на дальней шие вопросы он ответил, осветив иной аспект этого приема). Эриксон: При работе с гипнозом лучше всего, если глаза субъекта открыты, вы велите ему закрыть глаза, а затем — проснуться. Опыт всей жизни человека говорит ему, что открывание глаз — это часть пробуждения. Но они не понимают того, что учатся связывать закрывание глаз с засыпанием. Хеши: Вы закончили сеанс тем же, чем начали, — рукопожатием. Это сделано для внушения амнезии? Эриксон: Да. Если вы хотите вызвать амнезию, осознанную амнезию, то возвращаетесь к началу и заканчиваете началом. Вы можете войти в аудиторию к студентам-медикам и сказать: "Я хочу, чтобы вы очень хорошо запомнили... (растягивая слова)... что здесь происходит. Кстати, что я начал говорить?" Вы делаете подчеркнутое утверждение, прерываетесь и отвлекаете их внимание. Вы возвращаетесь назад, и, к своему удивлению, они уже забыли. "А сейчас я хочу, чтобы вы запомнили!" И когда вы проделываете это со студентами-медиками, например, в качестве введения к обсуждению гипноза — чтобы показать, что у них может возникнуть амнезия и не под гипнозом, — тогда они становятся намного восприимчивее к гипнозу. Потому что уже были убеждены обычным поведением. Э.: Большое спасибо за помощь. Субъект № 1: И вам спасибо. #.: Вы ведь понимаете, что очень помогли мне? Субъект № 1: Разве? #.: Надеюсь, я развеял мистическое облако вокруг сценических гипнотизеров и всех этих шарлатанов, пытающихся дурачить лю дей гипнозом. Спасибо вам. Я вам очень благодарен. Вы уже совсем проснулись? Субъект № 1: Да. Э.: Это хорошо. А сейчас, как вы думаете, вам следует поменяться местами со следующим субъектом? Субъект № 1: Да. #.: Хорошо. (Ассистент снимает с нее микрофон). Девушка в голубом платье. Эриксон: Я поручил ей привести даму в голубом, потому что не я собирался идти к ожидающим женщинам, а она. Вы про- 183 сите субъекта кого-нибудь привести. Как вы на семинарах справляетесь с сопротивляющимися субъектами? Многие замечают, что они сопротивляются. Вы вызываете одного из них и позволяете остальным сопротивляться. Вызовите следующего, поручив первому субъекту привести его к вам. И этот другой будет удивлен, почему же он не сопротивлялся. Позволяя привести себя, он переносит свое сопротивление на сопровождающего. Но они этого не осознают. (С каждым из субъектов Эриксон использует разный подход. Со следующей дамой он применяет типично роджерианскую индук цию, повторяя ей все, что она говорит. Интересно, как роджери- анский подход, который провозглашается как чисто рефлективный и недирективный, может быть использован для внушения гипнотического транса). Э.: Скажите мне, вы когда-нибудь раньше были в трансе? Субъект № 2: Думаю, да. Э.: Думаете, да. (Эриксон откидывается назад, затем наклоня ется вперед, берет ее за правую руку и поднимает). И кто же раньше вводил вас в транс? Субъект № 2: Доктор Яновский. Э.: Доктор Яновский? Очень мило с его стороны. Субъект № 2: Мне понравилось. Э.: Вам понравилось. (Он отклоняется назад, а она остается сидеть с поднятой рукой). И когда, по-вашему, вы войдете в транс для меня? Субъект № 2: Судя по ощущениям в руке, мне кажется, что я уже в трансе. Эриксон: "И когда, по-вашему, вы войдете в транс для меня?" Яновский вводил ее в транс. "И когда, по-вашему, вы войдете в транс для меня?" Вы начинаете открывать доступ ко времени, физическим ощущениям, предыдущему опыту. Затем она заметила руку. И это подсказало ей. Вы часто можете делать это с неопытным субъектом. На семинарах, после первой лекции я часто смешиваюсь со слушателями, пожимаю им руки, спрашиваю, откуда они приехали. Пожимая им руки, я медленно убираю свою ладонь, меняю фокусировку глаз, словно смотрю куда-то за ними, меняю тон голоса, словно говорю с кем-то позади них. И тех, кто вошел в транс, я могу тут же определить. Затем я могу поменять тон голоса, фокусировку 184 глаз и повторить то, что говорил, когда они были в бодрствующем состоянии, и вывести их из транса. Они были в трансе и не знают об этом, у них амнезия, и, когда приходит время выбирать из аудитории субъекта, я уже знаю, кого выбрать. Хеши: Почему вы взяли ее за руку и начали ее поднимать до того, как спросили, была ли она под гипнозом раньше? Эриксон: У меня в тот момент был сильный приступ боли, и я потерял ощущение времени. Хеши: А какой должен был быть расчет времени? Эриксон: Мне следовало задать вопрос до того, как я коснулся ее руки. Хеши: Почему? Эриксон: Она видела, как у другой девушки развивалось состояние гипноза. И перешло в каталепсию. А у меня нарушилось ощущение времени. До вхождения в транс у нее не было возможности сказать мне, что ее уже гипнотизировал Яновский. Так что я извлек из происходящего максимально возможное, не выдавая своей ошибки. Э.: Судя по ощущениям в вашей руке, вы, должно быть, уже в трансе. Как именно изменились ощущения в вашей руке? Субъект № 2: Я чувствую покалывание. Э.'. Откалывание. Она отделяется от тебя. Хеши: Что это еще за "откалывание"? Эриксон: Вы когда-нибудь чувствовали, как ваша нога идет спать? В гипнозе у вас может возникнуть частичное ощущение частей тела, и это приводит к эффекту покалывания. Я просто говорил невнятно. Хеши: Это что, не было умышленно? Эриксон: Нет. Хеши: Но это просто в точку попало — "откалывание". Эриксон: Знаю. Хеши: Я думал, что вы применили какой-то особый речевой прием. Эриксон: Нет, это была всего лишь оговорка. Хеши: Ладно, удовлетворюсь и этим. Субъект № 2: Нет, это покалывание, покалывание, покалыва ние. Э.: Нет, это всего лишь обычное откалывание. 185 Субъект № 2: Нет, покалывание, моя рука... А сейчас, воз можно, и откалывание. Кажется, что она уже не принадлежит мне, как раньше. Эриксон: Здесь я извлек пользу из этого "откалывания". "Откалывается" значит отделяется. Я с выгодой использовал свою оговорку. Э.: Скажите мне, ваши глаза открыты? Субъект № 2: Широко открыты. Э.'. Вы уверены в этом? Субъект № 2: Сейчас да. Э.: Сейчас вы уверены. И вы все еще уверены в этом? Субъект № 2: Да. Э.: Они закрываются? Субъект № 2: Еще нет. Э.: Вы уверены? Субъект № 2: Да (ее веки опускаются). Э.: Полностью. Полностью. И остаются закрытыми. Полностью. Полностью. Эриксон: Взгляните, как ведут себя ее веки. Она очень хорошо это показывает. Колебание ее желаний. Держать их открытыми или дать им закрыться? Она закрыла глаза. Она полностью закрывает их, а затем открывает и снова полностью закрывает, и снова открывает наполовину. "Черт возьми, пусть их закроются до конца и останутся закрытыми". Вот что она делала. Э.: А сейчас оставьте их закрытыми. (Ее глаза остаются зак рытыми.) Эриксон: Вы заметили, я ничего не предлагал? Я только задавал вопросы. Это были вопросы, для того чтобы вызвать сомнение, неуверенность; и одновременно отсутствие внушений, мое любопытство, мой интерес к ней могли вызвать вопрос: "А не собираются ли мои глаза закрыться?" Единственный для нее способ определить, собираются ли глаза закрыться, — закрыть их. И она не знает, что это единственный способ. Э.: Сделайте глубокий вдох и войдите в глубокий транс. И в будущем любой гипноз, медицинский или стоматологический, я на деюсь, будет вам нравиться, и я надеюсь, что вы никогда не буде- 186 те применять гипноз, чтобы развлекать людей, а только чтобы обучать их и помогать им лучше понимать себя. Вы не возражае те, что я говорю о вас? Субъект № 2: Нет. Э.: Это ведь не делает вас самодовольной? Субъект № 2: Нет. Когда ты в трансе, нет. Эриксон: Я думал в тот момент, что все наше Общество знает, что я болен. Они все сомневались на мой счет. И я решил лучше сообщить аудитории, что тоже об этом знаю. Поэтому я утрировал движение моей руки, чтобы они поняли это, не осознавая. Вон посмотрел на это и сказал: "Какого черта тебе нужно было рекламировать свою болезнь?" Он понял. Э.: Но вы можете отвечать мне. Правда ведь? Субъект № 2: Да, могу. Э.: И все окружающие кажутся вам ужасно незначительными, не правда ли? Субъект № 2: Верно. Я осознаю только ваш голос. Э.: Вы осознаете только мой голос. И этого достаточно, так ведь? Субъект № 2: О, да. Э.: Вы здесь с медицинской целью, для демонстрации. И сде лайте глубокий вдох, и полностью проснитесь — отдохнувшей, свежей и полной сил. (Она открывает глаза). Как по-вашему, вы совсем проснулись? Субъект № 2: Ну... (пауза) Нет. Я не могу опустить руку. Э.'. Вы не можете опустить руку. Субъект № 2: Не могу. Э.: Вы имеете в виду, что ваша рука все еще спит? Эриксон: Сейчас я поднял ее руку без реального наведения транса. Я навел транс не вовремя, раньше чем хотел это сделать. Поэтому я разбудил ее в связи с индукцией транса, проявившейся в поднятии руки. Другими словами, были созданы два различных трансовых состояния, и ей нужно было пробудиться от обоих. И я позволил ей показать, что она проснулась, но она не смогла продемонстрировать полного бодрствования, так как ее рука была все еще поднята. Она не могла ее опустить. И такое сегментирование тела очень важно в гипнозе, медицине и стоматологии, и в экспериментах с цветовым зрени- 187 ем, и вообще в любых психологических экспериментах. В психотерапии вы разделяете вещи. Хеши: Вы предвидели это? Вы знали? Эриксон: О, да, я знал. (Два транса, о которых говорит Эриксон, были наведены осо бым образом, это заметно при внимательном просмотре фильма. Вопрос в том, почему рука женщины осталась поднятой, когда она сама уже проснулась. Может быть, потому, что он не будил ее, а только создал видимость. Например, он мог сказать: "Я хочу, чтобы вы проснулись?"— с легкой вопросительной интонацией, которую субъект услышит, а аудитория нет. Такая интонация превращает директиву в вопрос. Тем не менее, в данном случае он этот прием не использует. Другое объяснение возможно, если предположить два транса, которые могут быть описаны серией стадий. Во-первых, Эриксон спрашивает женщину, была ли она когда-нибудь раньше в трансе, и она отвечает: "Думаю, да". Во-вторых, Эриксон наклоняется, берет ее за руку и поднимает руку. Одновременно он спрашивает, кто раньше вводил ее в транс. Она говорит: "Доктор Яновский". В-третьих, Эриксон откидывается назад и говорит: "И когда, по-вашему, вы войдете в транс для меня?" Создается впечатление, что Эриксон, услышав о предыдущем трансе, предположил, что если во время гипноза женщина вспомнит свой предыдущий транс, она, вероятнее всего, снова войдет в транс. Таким образом, Эриксон воспользовался возможностью навести один транс с помощью ассоциации с предыдущим гипнотизером и отдельно — свой собственный. Поднятая рука была частью транса предыдущего гипнотизера. Следовательно, когда Эриксон разбудил ее от своего транса, она все еще была в трансе предыдущего гипнотизера. Впечатляет скорость, с которой Эриксон принял решение использовать предыдущий транс и отделить его от своего.) Э.: Давайте поменяем их. Пусть поспит другая рука (он подни мает ее левую руку, и правая рука падает вниз). Что вы чувствуе те? Субъект № 2: В левой руке сейчас те же ощущения, что были в правой. Э.: В левой руке сейчас те же ощущения, что были в правой. Глаза открыты широко? Субъект № 2: Да, думаю, да. 188 Э.: Думаете, да? Субъект № 2: Сейчас я так думаю. Э.: Вы начинаете сомневаться? Субъект № 2: Ну, в подобной ситуации всегда появляются со мнения. (Ее веки начинают опускаться). #.: Всегда появляются сомнения. И когда врач говорит: "Я сомневаюсь, что вам больно" — какова ваша реакция? Субъект № 2: (Пауза) Я не знаю. Меня не очень мучает боль. Э.: Разве это не здорово? Субъект № 2: Думаю, это замечательно. Эриксон: Она обучает их своим поведением. Хеши: Что? Эриксон: Она обучает зрителей своим поведением. И когда врач сомневается в боли, можете ли вы сомневаться в ней? Это здорово. Вы можете сомневаться в ней. И можете видеть, как меняется движение ее век. И можете обнаружить, что вы, вероятно, реагировали на произнесенные слова, пусть даже они были сказаны вскользь, вы можете быть свободными от боли. Вы вызываете у себя сомнение. "Боль?" Ребенок с психосоматической астмой. Вы говорите ему: "Знаешь, у тебя астма, и тебе трудно дышать. Возможно, какая-то часть астмы возникает из-за твоего беспокойства и страха. Ты, вероятно, не заметил бы, если бы только пять процентов возникло из-за страха. Ты, вероятно, не заметил бы, если бы только десять процентов возникло из-за страха, а не из-за аллергии. И было бы приятно обнаружить, что только 80 процентов возникло из-за аллергии. Ты забудешь о 20 процентах, которые возникают из-за страха". И это дает им ощущение спокойствия. Я делал это с двенадцатилетним мальчиком. Его родители тратили 150 долларов в месяц на лекарства, которые прописал семейный врач. И через пару недель мальчик жил уже лишь с десятью процентами своей астмы. Его родители очень встревожились, потому что он не принимал таблеток и дышал легко. Они сказали ему, что этого нельзя делать, ведь у него очень тяжелая астма. Позже они сказали мне, что глядели друг на друга. "Это была наша тревога. Это мы до смерти напугали своего сына". И я сказал им: "Да". Родители сказали: "Вы говорили нам, что мальчик может быть спокоен и доволен". Мы все совершаем ошибки. Мы не знаем, насколько сильно его легкие 189 были разрушены астмой. Если вы не знаете, насколько сильна эмфизема, как вы можете взять на себя вину за его смерть? Вы ведь не знаете, мог ли он не умереть. А вы сразу же начинаете винить себя — суматошно, настойчиво. Вы не знаете, умер бы он от астмы через месяц. Мы ведь не знаем, насколько сильна была эмфизема, была ли она смертельной. Фактически это врач убил ребенка, прописав ему так много лекарств. Но они уже ничего не могли поделать, после того как мальчик умер. Я рад, что они пришли ко мне после этого. Э.: И даже на приеме у стоматолога вы не будете чувствовать боль? Эриксон: Напряжение в моем голосе. "Даже у стоматолога". И даже когда акушер велит тебе тужиться. Это все связано. Ты можешь чувствовать себя комфортно. Хеши: Связано с чем? Эриксон: Связано с любым тяжелым ощущением, ты можешь чувствовать себя комфортно. Э.: Кстати, вы сейчас здесь одна? Кого-нибудь еще видите? |
Последнее изменение этой страницы: 2019-04-20; Просмотров: 261; Нарушение авторского права страницы