Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


Глава 3. Друзья и соперники



Рёв звонка, означавшего перерыв на обед, стал музыкой для моих измученных ушей. Я вздохнула с облегчением, когда Тейлор Валентайн подошла и предложила мне пообедать в кафе вместе с ней и её друзьями.

Она уже стала моей лучшей подругой в Уэстоне. И дело было не в том, что мы обе терпеть не могли историю, не в том, что нам нравилась одинаковая обувь и даже не в том, что она целый день таскала меня за собой, знакомила с окружающими, представляла меня в классах и помогала справиться с неловкостью. Мы просто запали друг на друга.

Нельзя сказать, что остальные ученики были неприветливыми. Многие были славными, но как-то по-другому. В них чувствовалась какая-то натянутая вежливость, мелкое любопытство к новенькой. В Тейлор же чувствовалась искренность. Она была прямой с самого начала, и то, как она себя ставила — я такая, или принимай, или вали — притягивало меня к ней, как мотылька к пламени.

Кафе, когда мы вместе зашли туда, оказалось переполненным и жужжащим от громкой болтовни и смеха. К счастью, большинство студентов слишком погрузились в собственные беседы и ланчи, совершенно не обращая на меня внимания, пока мы шли к стойке с едой, однако, продлилось это не долго.

— Да, она новенькая! Смирись с этим и перестань на неё пялиться, — шикнула Тейлор на какого-то паренька, стоящего напротив нас.

Он отвернулся прежде, чем я успела увидеть его лицо.

— Как будто они новеньких никогда не видели, — сказала она, прислонившись к алюминиевым перилам и закатив глаза. — Так как тебе Уэстон? Не считая этих пресмыкающихся, конечно, — добавила она, бросив взгляд на группу позади них, и её тон стал более враждебным.

— Тут прекрасно... здорово, — сказала я, пожимая плечами.

— Да ладно, я знаю — школа ужасная, — рассмеялась она. — Отстойная форма, отстойные учителя, и у нашей хоккейной команды худший результат в лиге. Если бы здесь не было симпатичных богатеньких мальчиков, я бы уже давно свалила отсюда.

По крайней мере, она говорит об этом напрямую.

— Ты с кем-то из них встречаешься? — спросила я.

— С кем-то из этих миловидных богатеньких мальчиков? — она приподняла бровь. — Не-а, только не я. Я слишком капризна, чтобы привязать себя только к одному из них.

Я так и не поняла, сказала она это с сарказмом, или нет.

— Кстати, я явно видела, как вы с Трейсом Макартуром строили друг другу глазки на истории, — поддела она меня, изогнув губы в улыбке.

Трейс Макартур. Его имя пронзило меня, словно летний ветерок.

— Никки выглядит так, будто готова совершить массовое убийство, — продолжила она, залившись смехом.

— Никки? — переспросила я, хотя прекрасно понимала, кого она имеет в виду.

— Никки Паркер, его девушка, — подёргала она бровями.

Само собой, она его девушка. Мне просто всегда везёт в таких вещах.

— Они вместе со второго курса, — продолжила она, не глядя подкрашивая губы вишнёвым блеском. — Кажется, сейчас они не вместе, но это лишь вопрос времени — Трейс к ней вернется. Не то, что у неё есть конкуренты. Она долбанная Никки Паркер, и в округе нет настолько сумасшедших тронуть то, что принадлежит Никки Паркер. Ты поняла, что я имею в виду?

— Я поняла.

Всё предельно ясно.

— Тут по-любому есть куча других красавчиков, созревших для сбора. И у тебя, — сказала она, беззастенчиво показывая на меня пальцем, — не будет никаких сложностей с тем, чтобы собрать их одного за другим прямо с верхних веток.

Я не смогла удержаться и рассмеялась, хотя определённо не приняла во внимание её совсем не деликатное предупреждение.

Мы заплатили за еду и отошли от стойки. Я шла следом за ней к уединённому столику, за которым сидели её друзья. Я узнала некоторых, с кем ходила на занятия, особенно, Трейса Макартура и Никки Паркер, которые сидели во главе всей компании.

Никки прислонилась к нему, обнимая рукой за шею, словно оборачивая в драгоценный футляр, которым она являлась. Пока мы шли к ним, она выглядела так, будто на что-то смотрела — стол, поднос едой, ни на что конкретное, — смеясь про себя. Если бы я не знала, то решила бы, что они всё ещё пара. Счастливая пара.

Увидев меня, Трейс выпрямился, словно его поразило моё присутствие, а глаза Никки стали ледяными. Если бы взгляд мог убивать, я бы уже превратилась в кучку серого пепла.

— Это Джемма, — представила меня Тейлор. — Бенджамина с истории ты уже знаешь, — сказала она, показывая сначала на блондина, который утром поделился со мной учебником, а затем на пару. — Это Никки и Трейс. А это Ханна Ричардсон, Карли Оуэнс и Морган Синклер, — заключила она, указывая по очереди на стройную блондинку, затем на брюнетку с детским лицом и рыжую девушку необъятной красоты.

— Привет, — поздоровалась я, неловко помахав рукой.

— Привет, — холодно сказала Морган. Её глаза оторвались от мобильника и оценивающее прошлись по мне.

— Приятно познакомиться, — добавила Ханна, криво улыбнувшись в знак приветствия. — Кажется, у нас общая химия?

— Вроде да, — согласилась я и села между ней и Тейлор прямо напротив Никки. Морган, Карли и Бен сидели с её стороны.

— И как тебя встретил Уэстон? — спросил Бен. — Всё так, как пишут в книжках?

— Ага, — я засмеялась. — Всё классно. Все такие милые.

Ладно, почти все.

— Классно? Милые? — он сдавленно хмыкнул и отпил содовой. — Давай, попробуй ещё раз, ты же можешь лучше.

— Это же школа, — я спокойно пожала плечами. — Что тут ещё сказать? — Я повидала достаточно и уже убедилась, что большинство школ попадают в категорию «если ты видел одну, то ты видел все», но я не стала это озвучивать. Вдруг они считают, что их школа особенная и не такая, как остальные. Не стоит раздувать этот пузырь.

— Раньше ты тоже училась в частной школе? — спросила Карли. Она наматывала на палец прядь своих длинных, до плеч, каштановых волос, словно разговор ей был неинтересен, хотя взгляд её широких глаз карамельного цвета был прикован ко мне.

— Нет, в обычной.

— Я ходила в обычную школу однажды, — сказала она гордо, как будто такое невероятно редкое событие пришлось пережить немногим.

— Не ходила, — отрезала Морган.

— Ходила, — настаивала она. — Полсеместра, пока мы не переехали.

Тишина.

Неловкая тишина.

— Понятно, — ответила я, не зная, что ещё сказать.

Никки пристально на меня посмотрела перед тем, как положить локти на стол и скрестить пальцы под подбородком, изображая интерес.

— Так откуда ты родом, Дженна?

— Джемма.

— Джем-ма, — по слогам повторила она. Это звучало так, будто она прикалывается надо мной, и самым ужасным было то, что она использовала для этого моё собственное имя.

Я решила не делать поспешных выводов и притворилась, что ничего не заметила.

— Раньше я жила в Кейп Корал, это небольшой прибрежный городок на юго-западе Флориды, — нервно ответила я, затем обвела взглядом окружающих, изо-всех сил стараясь выглядеть дружелюбной. Я не собиралась создавать себе новые проблемы вдобавок к тем, которые у меня уже были.

— И чего же ты оттуда ушла? — от острого взгляда её полупрозрачных глаз цвета воды бросало в дрожь. — Ты же наверняка была звездой в этом твоём Кейпе.

— Никки, — с упрёком сказал Трейс. Это был первый раз, когда я услышала его голос, мягкий и глубокий, с какими-то необычными нотками.

— Что? — невинно спросила она. —Я просто хочу знать, что привело её в Холлоу. Уверена, мы все этого хотим, правда? — её фальшивый голос начинал действовать мне на нервы.

Окинув взглядом стол, я заметила, что Ханна вообще перестала смотреть на меня. Она выглядела так, словно не была уверена, может ли она вести себя дружественно со мной после открытых нападок Никки.

— Мой папа умер. Сейчас я живу с дядей.

— У тебя что, мамы нет?

— Господи, Никки! — на этот раз возмутилась Тейлор. — Оставь девушку в покое.

— Всё в порядке, — успокоила я её и повернулась обратно к Никки. — Она пропала, когда мне было два года. Я ничего не помню о ней. Все мои бабушки и дедушки умерли ещё до моего рождения. Ты хочешь, чтобы я продолжила рассказывать о своей семье?

— Ну изви-ини, — отрезала она так, будто это я была грубой сукой весь день. — Не думала, что ты такая обидчивая.

— Жаль твоего папу, — произнесла Карли, заправляя прядь волос за ухо. Ей явно было весьма неуютно.

— Спасибо.

Она была не единственной, кому было неловко. Я ощущала негативную энергию Никки вокруг, которая накатывала удушающими волнами. Ей хотелось, чтобы я свалила подальше — от неё, от него или, может, ото всех от них, — и в этот момент наши с ней желания полностью совпадали. Я лишь надеялась, что мои ноги помогут мне убраться отсюда достаточно быстро.

— Приятно было познакомиться, — соврала я, поднимаясь из-за стола с подносом в руках.

— Нам тоже, — сказала Карли с полуулыбкой.

— Ты ведь даже не притронулась к еде! — с разочарованием в глазах заметила Тейлор.

— Мне не хочется есть, — сказала я ей, опустив часть о том, как Никки совершенно испортила мне аппетит. — Я опаздываю. Мне нужно встретиться с учителями и посмотреть, есть ли у меня шансы догнать вас по предметам.

— Подожди секунду, я с тобой.

— Тебе не обязательно это делать, честно. Обедай на здоровье, я поймаю тебя позже, — ответила я и умчалась до того, как у нее появился шанс возразить.

 

***

К тому времени, как прозвенел последний звонок, я была совершенно истощенной, подавленной и готовой бежать от Уэстона так далеко, как только возможно. День был слишком длинным, взгляды невыносимы, а от домашнего задания можно было упасть духом.

Я села на корточки около своего шкафчика, пытаясь уместить все учебники в рюкзак, и очень быстро поняла, что не смогу этого сделать. Как бы я их не заталкивала — вертикально, горизонтально, боком, — результат всегда был один: слишком много книг, слишком мало места.

Поганая жизнь.

Я бросила это занятие и выпрямилась, держа оставшиеся книги в руках, и тут же получила удар костлявым плечом. Я отлетела к шкафчику и больно ударилась, уронив при этом все книги.

— Смотри, куда прёшься, — рявкнула Никки. Её вызывающий взгляд удержал меня от того, чтобы сказать что-нибудь в ответ. — Что за дура! — сказала она Морган, когда они, смеясь, уходили прочь.

Если раньше у меня и были сомнения, то теперь всё стало абсолютно очевидно: Никки Паркер ненавидела меня. Я склонила голову к дверце своего шкафчика и вздохнула. Это будет длинный семестр.

Секундой позже прямо передо мной возник Трейс. От его притягивающих синих глаз меня бросило в жар, когда он согнулся передо мной, собрал книжки с пола, одну за другой, и протянул их мне, не говоря ни слова.

Он даже не дождался «спасибо».

Я застыла на месте, ошарашенная, с приоткрытым ртом, уставившись на его красивую широкую спину, пока он удалялся через холл.

— Ага, мне тоже нравится смотреть, как он уходит, — сказала Тейлор, которая сейчас стояла позади меня. Я даже не заметила, как она подошла.

Я покраснела.

 — Я не смотрела на него, то есть, я не...

— Да ладно тебе, — засмеялась она. — Тебе не нужно оправдываться передо мной. Вот Никки...

— Да. Я поняла, — сказала я, доставая пиджак из шкафчика и закрывая его на замок.

— Итак, — сказала она, смахнув волосы в сторону, когда мы двинулись через зал. — Я рада, что поймала тебя до того, как ты ушла. Вечером мы идём во «Всех Святых», и ты с нами. Ответ «нет» не принимается.

— «Всех Святых? »

— Это бар неподалёку, в который тут все ходят. Там тонны горячих парней. Пул, танцпол и приличная еда, если прийти достаточно рано. И я уже говорила про красавчиков?

— У меня нет поддельных документов. — Кроме того, мне нужно искать вампиров и сделать несколько звонков. В основном, моей недоступной сестре, которая отказывается сотрудничать со мной.

— Они тебе и не понадобятся, — она пренебрежительно махнула рукой. — Они лишь поставят тебе штамп на руку при входе.

— Ох, — я лихорадочно искала причину. — Даже не знаю, — ответила я, качая головой. — Я очень устала, и мне ещё много вещей надо разобрать. — Аж целую сумку.

Она поморщилась.

— Это можно и завтра сделать, я даже помогу тебе, если хочешь. Пойдём, ты просто обязана пойти. Туда все собираются. Ты же знаешь, как говорят: «Когда ты в Риме... или где-то еще»[1].

Я не удержалась и рассмеялась от её вывернутой логики.

— Пожа-а-алуйста!

Она так всё проделала, что отказаться было почти невозможно. Да и хочу ли я терять первую же подругу, которую здесь нашла?

— Ладно, почему нет? — согласилась я. У меня было скрытое подозрение, что она не отстанет, пока я не соглашусь пойти.

Она взвизгнула и сцепила руку с моей. — Классно оторвёмся! — объявила она, прыгая вокруг, как взволнованный кролик. — Дождаться не могу, когда я покажу им тебя!

Однако моя улыбка была недолгой.

— Когда ты говорила, что туда все ходят, что ты имела ввиду под «все»?

Она заколебалась перед тем, как ответить.

 — Окей, хорошо, да, Никки и Трейс тоже будут там. Но может быть это и к лучшему.

Я посмотрела на неё в изумлении.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Подумай. Может быть это твой шанс показать ей, что тебя не интересует Трейс. Мы можем подцепить нескольких новых красавчиков и флиртовать с ними, пока она не забудет о твоем существовании. Для тебя это классная возможность не светиться.

Не знаю, был ли это невроз от первого дня в школе, или я просто не выспалась, но план Тейлор показался мне разумным. Может быть это мой шанс показать Никки, что я не опасна для неё и не интересуюсь её парнем — ладно, что я не собираюсь отбивать его.

Может быть, это именно то, что нужно, чтобы она от меня отстала, и у меня был хоть какой-то шанс на приятное, мирное и спокойное существование в Уэстонской академии.

Может быть.


 


Глава 4. Опасные связи

Когда я подошла к бару, очередь растянулась уже на половину здания. Не было ни бархатных канатов, ни дорожек — просто растянутая толпа людей и один вышибала перед входом, решающий, кому заходить, а кому нет. Само здание выглядело как склад, но ему придавала некий лоск приделанная спереди освещённая старомодная вывеска с аршинными буквами БАР «ВСЕХ СВЯТЫХ» — дабы никто не забыл.

Я написала Тейлор сразу, как пришла туда. Она вышла через пару минут и помахала мне, чтобы я шла в начало очереди.

— Она со мной, — сказала она, улыбаясь высокому лысому вышибале, который охранял главный вход.

Он был одет в черную обтягивающую униформу и стоял с угрожающим видом, скрестив на груди огромные руки.

— Документы.

Я понятия не имела, какие именно документы ему нужны, поэтому вытащила все и протянула ему на выбор.

Он скривился и взял одну из карточек. — Руку.

— Руку?

— Дай руку, я поставлю печать, — повторил он, очевидно раздраженный моим дурацким поведением.

— Да. Извините.

Его рука опустилась на мою. Когда он ее убрал, поперек моей руки чёрными жирными буквами протянулась позорная метка «несовершеннолетний».

 

***

Внутри бар выглядел именно так, как обычно и представляешь себе склад-переделанный-в-бар-с-грилем. Огромное пространство в индустриальном стиле, окрашенное в зловещие цвета, с тёмной мебелью, цветными окнами и кирпичными стенами от пола до потолка. В дальнем углу был бильярд, в центре — танцпол, и повсюду было множество столиков и стульев.

Просторное помещение было битком набито людьми и гудело от живой музыки, разговоров и звенящих стаканов.

Тейлор схватила мою руку сразу, как только толпа сгустилась вокруг нас, и потащила меня через раскачивающихся людей. Мы нашли свободное место рядом с банкетным столом, заваленным сумками и личными вещами, и одинокой девушкой, оставленной за всем этим приглядывать. Довольные выбранным местом, мы задержались, пропуская поток людей, двигающихся мимо нас к бару, расположенному всего в паре метров от нас.

Тейлор поискала на танцполе друзей, которых она оставила, когда выходила меня встречать, хотя, казалось, она просто танцевала под музыку и не так уж и старалась их найти. Я лениво стояла рядом с ней, опираясь на кирпичную колонную, и рассматривала лица в толпе.

Там было море скучных типов. Некоторых я знала по школе, но в большинстве своем это были безымянные незнакомцы, которых я никогда раньше не видела, с остекленевшими глазами, слишком счастливыми лицами и двигающимися по спирали телами, которые лишь иногда попадали в ритм музыки. Было несколько досадно на все это смотреть, потому что они все замечательно проводили время. Но не я. Я была лишь чужаком, который забрёл к ним.

— Вон они, — сказала Тейлор, кивнув куда-то в сторону толпы. — Я быстро, только скажу им, где мы.

Я кивнула и вернулась к размышлениям о том, как мне неуютно, когда мне показалось, что кто-то позвал меня. Было слишком шумно, чтобы можно было что-либо услышать, однако, во всем зале словно на время стало тише, чтобы я услышала. Через несколько мгновений я услышала снова:

— Джемма.

Я оглядела толпу, ожидая увидеть взмах рукой, поднятые брови или что-то еще, что могло бы привлечь моё внимание, но не увидела ничего подобного.

И вдруг все остановилось.

Без предупреждения, все помещение словно застыло прямо у меня на глазах. Музыка прервалась, прожекторы остановились, и все люди замерли, полностью обездвиженные, словно я смотрела на их фотографию в натуральную величину, а не находилась в этом же зале.

Единственный звук, который я слышала — был моим неровным дыханием в то время, как мои глаза блуждали по комнате, стараясь вернуть всех к жизни. Время для всех словно остановилось. Для всех, кроме меня.

— Что за...

Мой голос утонул среди звуков внезапно ожившего бара. Все пришло в движение, словно ничего не было.

Похоже, у меня окончательно поехала крыша. Я была уверена, что увиденное мной невозможно и просто не может случиться, и это означало, что у меня галлюцинации. Видимо, моё пребывание в психушке имело какие-то последствия... вроде настоящего помешательства.

Или это недосыпание из-за ночных кошмаров, смешанное с неврозом-после-первого-дня-школы. Звучит, как рецепт катастрофы. Придя к этому выводу, я подумала, что, пожалуй, настало время вернуться домой и отдохнуть.

— Кажется, ты сорвала своё первое яблочко, — сказала Тейлор, снова появляясь рядом со мной. — Да он просто пальчики оближешь!

Я посмотрела на неё отсутствующим взглядом.

Она не стала показывать и придвинулась к моему уху:

— Прямо рядом с нами, — её голос звучал как мёд.

Я перевела взгляд и увидела его неподалеку от нас. Он стоял с другой стороны, прислонившись к стене. Не заметить его было невозможно: он был в чёрном с ног до головы, и это контрастировало с его светлыми волосами. Было что-то особенное в том, как он смотрел на меня: откровенно и бесцеремонно, и это подавляло страхи и путало мысли.

— Кто это? — спросила я, не отрывая от него глаз.

— Это Доминик Хантингтон, — ответила она, прислоняясь ко мне.

— Он такой...

— Сногсшибательный? — перебила я, сияя. — Знаю.

— Он учится в Уэстоне?

— Хотелось бы, — засмеялась она. — Он вернулся всего пару недель назад. — Говорят, его выставили из колледжа, — сказала она и озорноизогнула брови.

Вывод ясен: плохой мальчик.

На вид ему было около девятнадцати, может, двадцати лет. Я собиралась спросить её, за что его исключили, как вокруг Тейлор закружилась стайка девчонок, потому что началась какая-то подростковая песня, что-то означавшая для большинства из них, и всего через несколько секунд они ухватились за неё, и они вместе упорхнули обратно на танцпол.

Мои глаза вернулись к Доминику, который кивнул в сторону, предлагая мне пойти за ним. Моё сердце разогналось от мысли о встрече с ним и о предстоящем приключении. Может, это как раз то, что мне нужно, чтобы отвлечься от проблем.

— Лучше не стоит, — сказал Трейс, скрестив руки на груди и облокотившись на колонну рядом со мной. Я и не видела, как он подошел.

Я медленно повернулась к нему, заметив, что его рука слегка касается моей.

— Почему нет? — спросила я, пялясь на его руку.

— Он — проблема.

— Он — проблема? Что это значит? — я усмехнулась, и мои глаза метнулись к Доминику, который скользил через толпу.

— Это значит, что он — проблема, — повторил он нетерпеливо, не отрывая от меня глаз и не делая попыток объяснить свое предупреждение. — Если б ты была умнее, ты бы держалась от него подальше.

— Прости?

Он не ответил.

У меня не было ни одной зацепки. Он говорил о проблемах в школе? О разнице в возрасте? Или было что-то совсем другое и потенциально серьезное?

Что бы там ни было, он не говорил, а мне было по барабану, потому что правда в том, что я совершенно не собиралась обходить Доминика стороной.

Мои глаза метнулись обратно в ораву людей, пытаясь его отыскать, но он уже исчез из толпы, оставив меня с тревожащим ощущением, что я пропустила что-то важное и захватывающе, хотя я даже не представляла, что же это было.

— Тебе даже не стоило приходить сюда, — продолжил Трейс едва слышно.

Я легко перевела на него взгляд.

— С чего вдруг? — спросила я, сузив глаза, когда он напряженно уставился на меня, словно пытаясь прочитать меня и что-то сказать глазами. Я не понимала их, но мне безрассудно хотелось узнать их язык.

Прежде, чем я успела ответить, я почувствовала, как меня оторвали от колонны и отшвырнули назад на пару футов так, что я приземлилась на зад.

— Какого хрена ты делаешь? — завизжала Никки, приближаясь ко мне, словно собиралась меня ударить, хотя я уже была на полу. — Отвали к чертям от моего парня!

— Я ничего не делаю! — защищаясь, я отползала назад, стараясь смыться подальше от нее.

— Ты всерьёз думаешь, что можешь просто появиться тут из ниоткуда и подвалить к нему?

— Что? — я покачала головой, сбитая с толку. Эта курица была совершенно невменяемой. — Это не то, что я делаю, я...

— Слушай меня внимательно, потому что дважды я повторять не буду, Джем-ма. — Она потянулась к ближайшему столику и взяла бокал с выпивкой. — Трейс мой, поняла? Держись от него подальше, или, клянусь небом, тебе мало не покажется! — она перевернула бокал и вылила его содержимое мне на бедра.

— Твою мать, Никки, какого хрена ты творишь? — закричал Трейс, схватив её за талию и оттаскивая подальше от меня.

Её ледяные аквамариновые глаза метнулись ко мне перед тем, как её безумие перекинулось на него. Вена у неё на лбу пульсировала, пока она обрушивала на него шквал слов, которые я не могла разобрать.

Долбаное дерьмо.

Вонь алкоголя добралась до моего носа, пока я сидела с разинутым ртом, промокшая и шокированная. Тейлор подбежала ко мне и помогла мне подняться на ноги, пока остальные девушки стояли вокруг, чувствуя себя весьма неловко.

— Боже, — воскликнула Тейлор, схватив со столика салфетки и протягивая их мне. — Поверить не могу, что она это сделала.

Я тем более. Я даже говорить не могла.

Я взяла у нее салфетки и начала вытирать свои мокрые брюки, пытаясь как можно быстрее их высушить, словно это могло стереть всё то, что здесь произошло. Это не помогло.

— Я принесу ещё салфеток, — сказала она и умчалась в сторону бара.

Всё ещё в состоянии шока, я оглядела зал и поняла, как много людей стали свидетелем произошедшего. Половина зала, разинув рты в кривой ухмылке, уставилась на меня широко открытыми глазами. Для них я была смешной. Я была смешной. Внезапно я поняла боль, которую испытывают карнавальные шуты.

От унижения у меня на глазах навернулись слезы, хотя разреветься перед всеми этими людьми после того, что произошло, было уже слишком. Я бросила мокрые салфетки на столик и умчалась к ближайшему выходу.

 

***

Ветер хлестнул по щекам, когда я вылетела через двери и пошла по улице, оставляя позади «Всех Святых» со всей их несвятостью. Толпа, которая недавно была здесь, почти исчезла, поскольку многие переместились внутрь, где стали свидетелями одного из худших дней в моей жизни.

Слеза нарисовала дорожку на моей щеке, следом скатились еще, и еще, и к тому времени, когда я это поняла, мои щеки промокли от боли и разочарований по-настоящему плохих последних двух месяцев. Потеря папы, больница, переезд, новая школа — новые враги — это было слишком. Так не могло дальше продолжаться.

Я вытерла щёки тыльной стороной ладони и перешла на другую сторону улицы, отчаянно пытаясь найти шоссе или проспект, откуда можно будет вызвать такси. В этом месте нужно было держать ухо востро. Дрожа от холода в сырой одежде среди темных зданий и пустых складов я высматривала на пустынной улице какой-нибудь указатель или спасительный знак. И тогда я снова его увидела.

Безликая фигура стояла поодаль, прислонившись к зданию и выставив ногу вперед — почти неузнаваемая, если бы не знакомые светлые волосы и знакомая поза. Было в нём что-то, притягивающее меня к нему, что-то таинственное и соблазняющее.

Прежде чем я разобралась с этим уравнением, ноги понесли меня к нему будто по собственной воле. С каждым небольшим шагом, уставшим, но уверенным, я подходила к нему ближе и ближе. Я почувствовала, как сердце глухо забилось, когда вспомнила предупреждение Трейса, но сейчас всё это не имело значения. В ту секунду, как я увидела его, стоящего здесь, я, не раздумывая, решила не обращать внимания на предупреждения.

Что Трейс мог знать? Человек, который встречается с кем-то вроде Никки Паркер — ужасной, тупой, психованной Никки Паркер — очевидно, совершенно не разбирается в людях.

Да пошёл он в задницу. Нет. Да пошли они оба в задницу.

Я шла в непоколебимой решимости встретиться с ним, когда Мустанг цвета синий металлик с двумя белыми гоночными полосами затормозил около меня и медленно пополз, будто шагая рядом со мной. Его мощный двигатель неприлично рычал, пока он продирался через тишину ночи.

Я осторожно отступила в сторону, когда тонированное пассажирское боковое стекло поползло вниз. Его глаза цвета океана были первым, что я увидела.


 


Глава 5. Хороший сын

— Подвезти? — спросил Трейс, перегнувшись через пассажирское сиденье.

Это последнее, что мне было от него нужно.

— Нет, спасибо, — холодно ответила я, не сбавляя шага.

Он слегка отпустил педаль тормоза, и машина медленно поехала вперед, оставаясь рядом со мной.

— Давай же, уже поздно, — настаивал он. — Здесь небезопасно.

— Я рискну.

— Пожалуйста, просто сядь в машину.

— Я же сказала нет! — я добавила в голос немного зимней стужи.

— Ладно, делай, что хочешь.

Я прошла еще с дюжину шагов, ожидая, что он уедет, но он этого не сделал. Когда я обернулась к нему, он всё ещё свешивался с водительского сиденья, наблюдая за мной, а его предплечье расслабленно лежало на руле.

— Что ты делаешь?

— Еду.

— Я имею ввиду, почему ты еще здесь?

Его ямочки стали меньше, хотя он не улыбался:

— Провожаю тебя домой.

— Отлично, а ты не мог бы перестать это делать? — спросила я, скривив лицо. — Мне бы не хотелось, чтобы меня сбила твоя девушка, когда она будет проезжать мимо и увидит нас. — А с моей удачей это действо, несомненно, начнётся с минуты на минуту.

— Тогда садись в машину, — нетерпеливо сказал он. — Она поедет отсюда в любую секунду.

Я оглянулась в поисках любых признаков Никки, а затем посмотрела на здание, около которого был Доминик, но он уже исчез. Снова. Без его звездного присутствия на улице стало темнее и холоднее.

Несомненно, выбора у меня не было.

— Ладно, хорошо, — сказала я, остановившись и посмотрев ему в лицо. Он тут же нажал на тормоза. — Но только потому, что я понятия не имею, где я, и от мысли снова столкнуться с Никки меня тошнить начинает.

Он кивнул, ямочки у него на щеках почти исчезли, когда он наклонился через пассажирское кресло и открыл мне дверь. Я снова оглянулась, убедилась, что нас никто не видит, и, вопреки здравому смыслу, забралась внутрь.

— Видишь, это было совсем не трудно.

Я отвернулась и потянула ремень безопасности, пытаясь пристегнуться. Дурацкая штуковина застревала при каждом рывке.

— Давай помогу, — предложил он.

— Сама справлюсь, — настояла я, дергая ещё сильнее.

Он подождал целых три секунды, прежде чем убрать мою руку. Я откинулась на спинку кресла, и он незаметно убрал правую руку с моего подголовника и потянулся через меня другой рукой. Запах его одеколона — пряный лесной аромат, от которого у меня сжалось в животе — окутал меня, словно дурманящие объятия.

Я вжалась в кресло, сражаясь с внезапным порывом сделать что-то неприличное, например, наклониться и вдохнуть его запах.

Или что-то похуже.

Он с легкостью вытянул ремень безопасности и одним решительным движением пристегнул меня.

— Вот так, — сказал он, когда я услышала щелчок.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи.

— Ясно, — его лицо всё еще находилось в дюймах от моего, его поразительные синие глаза изучающе скользили по моему лицу.

— Ты наверняка это подстроил, чтобы соблазнять девушек или что-то в этом духе, — сказала я растерянно.

— Не льсти себе.

— Даже если я... — у меня перехватило дыхание, и резкий ответ застрял в горле, когда его взгляд упал на мои губы и задержался на них.

Чёрт, он близко.

Слишком. Близко.

Очевидно, он подумал о том же, потому что стиснул зубы и быстро вернулся в своё кресло. Через секунду он резко врубил сцепление и сильнее надавил на педаль, и автомобиль с ревом покатился по темной улице.

Я перенесла внимание на происходящее за окном, стараясь успокоить дыхание.

— Извини за то, что там произошло, — сказал он через несколько мгновений тишины. Его глаза пробежались по моему телу, словно выискивая боевые ранения. — Как ты?

— Просто замечательно. Лучшая ночь в жизни.

Каким-то образом всего за одну ночь у меня появился враг, на меня напали — и я даже ничего для этого не сделала. Представляю, чего я смогу добиться, если как следует постараюсь.

С другой стороны, хорошо, что она набросилась на меня с алкоголем, а не с кулаками.

— Я пытался тебе рассказать, — любезно пояснил он.

— О чем? О том, что твоя ненормальная подружка собирается ни с того, ни с сего напасть на меня только потому, что я стою около тебя? Нет. Не думаю, что ты пытался рассказать мне об этом.

— Пожалуй, нет, — прозвучало так, словно он говорил, улыбаясь, но я продолжала смотреть в окно, опасаясь, что врежу ему, если увижу, как он смеётся.

— По-любому, она моя бывшая, — поправился он. Не уверена, что он сам в это верил — таким тихим был его голос. — Мы не вместе.

— А ей об этом кто-нибудь сказал?

— Все сложно, — ответил он, не взглянув на меня.

— Ну разумеется, — проворчала я, отряхивая пропитанные виски джинсы. Определенно, я не хочу в этом участвовать.

У меня не было ни тени сомнения, что между этими двумя ещё не всё закончилось. Это-то я знала. Чего я не понимала — каким боком я в это вписываюсь. Почему она ощутила такую угрозу из-за простого разговора между двумя людьми? Наверняка я была не первой девушкой, которая говорила с её парнем (бывшим или каким еще). Она что, наезжала по-очереди на всех, кто с ним говорил, или это только по мою душу?

Что-то тут было не так.

И теперь он везёт меня домой, что определённо не вызвало бы восторга у этой высокомерной особы. Могу себе представить кошмарное выражение лица Никки, если она об этом пронюхает. Он серьёзно рискует, подвозя меня. Это не могло меня не удивлять.

— Почему ты это делаешь?

— Делаю что? — спросил он не глядя.

— Почему ты поехал следом за мной и предложил отвезти меня домой после всего, что случилось вечером?

Он заколебался, словно задал себе ровно тот же вопрос.

— Я не собираюсь просто позволить тебе идти домой одной, — наконец, ответил он, едва не раздражаясь. — Ты даже не знаешь, где находишься.

Довольно откровенно.

— А тебе-то что?

— Да ничего, — ответил он ледяным голосом, бросив на меня взгляд, когда переключал передачу. — Просто хочу, чтобы моя совесть была чиста.

— Твоей совести поможет, если ты меня отвезешь?

— Ага. Вроде того.

— Потому что...? — сказала я, заставляя его продолжить.

Он громко вздохнул, словно я испытывала его терпение.

— Потому что ты должна попасть домой в целости и сохранности. А после того, что случилось вечером, думаю, это самое малое, что я могу для тебя сделать.

Превосходно. Он чувствует себя виноватым из-за того, что Никки устроила в баре, и сейчас пытается искупить вину. Или жалеет меня, но в это я верить отказывалась.

Я отвернулась к окну.

— Если это позволит тебе уснуть...

Через пару минут молчания он повернулся ко мне со странным выражением в глазах:

— Тебе на самом деле лучше держаться подальше от этого.

— От чего? От «Всех святых»?

— От «Всех святых», от Никки, от всего этого. От всех.

Тьфу, опять.

— Да что с тобой? Сначала ты убеждаешь меня держаться подальше от того парня и отказываешься объяснить причины, а теперь я должна держаться подальше и от бара, и вообще от всех, кто там есть? Может ты ещё напишешь мне долбанный список тех, с кем мне можно дружить? Уверена, так мне будет проще быть в теме.

Он усмехнулся.

— Поверь, я бы давно так и сделал, если б хоть на секунду поверил, что ты послушаешься, — сказал он и мельком оглядел меня с ног до головы. — Но что-то мне подсказывает, что плевать ты хотела на правила.

От гнева я ощутила горячее покалывание по всему телу и решила, что не доставлю ему удовольствие своим ответом.

Хотя...

— Да иди ты.

 

***

Этой ночью я легла спать совсем разбитой, и даже утром не почувствовала себя лучше.

Солнце изо всех сил старалось прорваться через утренние облака, всячески обещая замечательный день, но внутри я этого совершенно не ощущала. Я чувствовала усталость и слабость, словно мои кости всю ночь терли об асфальт, пока я спала и ни о чём не подозревала.

Дядя уже сидел на своём обычном месте у кухонного стола и читал воскресную газету, когда я спустилась по лестнице. Он изучающее взглянул на меня, когда я плюхнулась в кресло напротив него.

— Выглядишь ужасно, — отметил он, снимая очки. Его тёмные волосы блеснули в тусклом утреннем свете.

— Спасибо, — сказала я и положила голову на скрещенные руки. Увы, моему самомнению не грозит сильно раздуться. — Похоже я заболела или что-то вроде того.

— Да? — спросил он задумчиво. — Чем именно?

— Не знаю, наверное, обычная простуда. Слабость и усталость. Как началось, так и закончится.

— Интересно.

Я подняла глаза, чтобы посмотреть на него.

— Серьезно?

— Какие планы на сегодня? — Он взял со стола газету и разгладил её.

— Особо никаких.

Он неодобрительно моргнул.

— Я тут никого не знаю, — сказала я, защищаясь.

— А школьные друзья с вечеринки?

Я тяжело вздохнула и снова опустила голову.

— Не хочу об этом говорить.

— Хорошо, — продолжил он после долгой паузы. — Я тут подумал, что тебе было бы неплохо устроиться на работу, раз уж ты здесь.

Моя голова подпрыгнула от неожиданного шквала мерзких слов.

 — Работу? — пискнула я, вытаращив глаза от отвращения.

— Да, — сказал он, сдержав смех. — Уверен, опыт работы тебе не помешает. И это отличный способ познакомиться с людьми и приобрести некоторую финансовую независимость. Что скажешь?

Хотелось бы сказать «к чёрту», но какой у меня был выбор? Я живу под его крышей, на его деньги. Если он хочет, чтобы я работала, то пусть так и будет.

— Пожалуй, да, — сказала я с воодушевлением сдувшегося воздушного шарика.

— Чудесно. — Он был явно равнодушен к отсутствию у меня энтузиазма. — Я уже кое-что подыскал тебе. Так сказать, звонок другу.

— Звонок другу? — Разве я такая безнадёжная, что ему понадобилось ради меня кому-то звонить? Эта мысль угнетала меня.

— Вот адрес. — сказал он, записывая что-то на кусочке бумаги и протягивая мне. — Генри отвезёт тебя, когда ты будешь готова.

Ага. Поехать на работу на машине с водителем — это замечательно согласуется с его словами об опыте работы.

 

***

Меньше чем через час я была на заднем сиденье седана, остановившегося около смутно знакомого здания. Шлейф тумана заполз в машину, когда я приоткрыла окно, чтобы его разглядеть. Бар «Всех святых», место ночного преступления. Днем оно выглядело иначе без мигающих огней, толпы людей и вышибалы перед дверью.

— Это, должно быть, ошибка, — ошеломлённо сказала я.

— Не думаю, — ответил Генри. — Мистер Блэкберн лично дал мне инструкции, — сказал он и вышел из машины, затем обошёл её и открыл мне дверь. — Это отличное место работы, мисс Блэкберн. Уверен, здесь о вас отлично позаботятся.

— Джемма, — рассеянно поправила я его, выходя из машины и разглядывая здание. — Спасибо, Генри, — запоздало сказала я.

— Приятного дня, мисс... Джемма.

— Тебе тоже, Генри.

Я прошла через автоматические двери, осторожно осматриваясь вокруг, словно ждала, что Никки выскочит из тени и набросится на меня с банкой колы. Я сразу отметила, каким странным выглядело это место при дневном свете. Внутри оно было ужасно тёмным, изголодавшимся по солнечному свету и людям, которые могли бы заполнить эту осязаемую пустоту. Это место внушало необъяснимый страх и было слишком тихим.

Я уже была близка к тому, чтобы спасаться бегством, когда краем глаза заметила какое-то движение около бара. Кто-то, наклонившись, расставлял стаканы и готовил бар к работе.

— Извините, — позвала я, когда приблизилась.

— Да? — ответил он небрежно прежде, чем выпрямиться. — Чем могу...

У меня отвалилась челюсть.

Трейс Макартур в футболке сотрудника уставился на меня с выражением шока на лице. Таким же, какое было на моём собственном.


 


Глава 6. Незванный

— Что ты здесь делаешь? — спросила я в замешательстве.

Только не говори, что ты здесь работаешь. Только не говори, что ты здесь работаешь. Только не...

— Я здесь работаю, — сказал он, вытирая блюдо белым полотенцем и выходя из-за барной стойки. — Мой папа владелец этого заведения.

— Твой папа владелец бара «Всех святых»?

— Да.

— То есть твой отец здесь хозяин?

— Да, — нахмурился он. — Что ты здесь делаешь?

Можно было сделать единственную умную вещь: что-нибудь соврать и свалить к чертям отсюда. И я уже собиралась это сделать, когда...

— Джемма Блэкберн, я так полагаю?

Я подняла глаза и посмотрела на приближающегося высокого элегантного мужчину. У него были густые тёмные волнистые волосы и изумительные синие глаза, которые я сразу узнала. Отец Трейса, без сомнений.

— Я ждал тебя, — его улыбка была так же привлекательна, как и у Трейса, но без ямочек на щеках. — Твой дядя Карл много о тебе рассказывал, — сказал он, протягивая мне руку для рукопожатия. — Питер Макартур. Приятно, наконец, с тобой познакомиться.

Я выдавила из себя улыбку.

— Мне тоже приятно с вами познакомиться.

— Как это понимать? — спросил Трейс, кивая в мою сторону и скрещивая руки на груди.

Питер посмотрел на него, улыбнувшись, и положил руку ему на затылок — Трейс тут же стряхнул её. Между этими двумя определённо было что-то скрытое от посторонних глаз. Какие-то невысказанные разногласия.

— Встречай нашу новую официантку.

Я поёжилась, чувствуя себя неловко.

Взгляд Трейса метнулся с отца на меня, а потом обратно.

 — Ты нанял ее? — недоверчиво спросил он.

— Да.

— Она здесь не работает, — в глазах Трейса колыхнулось что-то тёмное, похожее на ярость.

Ух ты. Это было резко.

— Да, пока ещё не работает, — невозмутимо улыбнулся Питер. — Но будет.

И прежде, чем Трейс смог возразить, Питер оборвал его:

— Это не тебе решать, сын. Решение уже принято.

Трейс что-то раздосадованно пробурчал, швырнул тряпку на стол и сорвался с места, оставив за собой порыв ветра и горький привкус у меня во рту.

«Что за придурок! » — подумала я, отгоняя желание догнать его и врезать по затылку.

— Пожалуйста, не вини его, — извиняющимся тоном сказал Питер.— У него был трудный год. У всех нас. Мы тяжело пережили смерть его сестры.

Его сестры?

— Ох, я не знала... — знакомое тяжелое чувство нахлынуло на меня, обращая в ничто всю злость на него.

— Мне так жаль.

— Спасибо, — он слегка кивнул. — Ладно, — он выдавил из себя улыбку, стараясь сменить тему разговора на бизнес. — Бар «Всех Святых»: отличная еда, отличные напитки, отличная музыка.

— Наслышана об этом.

Он гордился этим, как эксклюзивным итальянским костюмом.

— Ты бывала здесь раньше?

— Только раз. На самом деле, это было прошлой ночью.

— Тебе понравилось?

— Боже мой, да. Это было незабываемо, — сказала я сквозь зубы. Но в самом деле? Что еще я могла сказать? Он был моим будущим боссом и другом моего дяди. Ко всему прочему, меня слишком хорошо научили говорить людям то, что они хотят услышать.

После нескольких минут пустой болтовни мистер Макартур повёл меня на экскурсию по ресторану и начал со служебного помещения с другой стороны чёрных двойных дверей.

— Вот то место, где творится волшебство, — улыбнулся он, обводя рукой безупречную серебристую кухню. — Это Сойер, наш шеф-повар, — продолжил он, показывая на кареглазого мужчину c длинными каштановыми волосами, убранными под бандану.

Я неловко помахала ему рукой. Он улыбнулся в ответ.

— Кухня работает семь дней в неделю с полудня до девяти вечера, — пояснил он. — После этого мы подаем только гарниры.

Он провел краткий инструктаж о том, как работать с кухней, например, как передавать заказ и где его забирать, когда он готов.

Экскурсия продолжилась в примыкающем коридоре.

— Это главный офис, — сказал он, указывая на комнату средних размеров, в которой был захламленный стол, металлические шкафы и беспорядочно расставленные стулья. Он представил меня Эйприл Демарко, миниатюрной рыжеволосой девушке-менеджеру, которая на секунду появилась, прежде чем убежать разбираться с какой-то проблемой в женском туалете.

Последними пунктами был туалет для сотрудников и складское помещение. Я заглянула в него.

— Это ваш склад. Здесь все салфетки, соль, кетчуп и прочие необходимые вещи. Просто запомни, всё, что отсюда выносится, нужно записывать вот сюда, — он показал на инвентарную доску, висящую на стене. — Тебе все это расскажут во время стажировки.

Я кивнула и улыбнулась, хоть и не была до конца уверена, что меня обрадует вся эта рутина. Я дежурила на кухне, когда была в больнице, и чуть не сдохла от тоски.

Через полчаса экскурсия закончилась, и мы вернулись в главный зал, который теперь был заполнен обедающими людьми. Мы сели за один из столиков в углу, чтобы заполнить кое-какие документы.

— Можешь начинать прямо сейчас, — предложил он. — Несколько часов после школы, а выходные будут чередоваться.

— Мне это подходит.

— Здесь довольно малолюдно в будни, так что в перерывах можешь делать домашние задания прямо здесь. Ты наверняка будешь не одна такая.

Это был безусловный плюс. Я улыбнулась.

— Кажется, мы все обговорили? — спросил он, поднимаясь из-за стола и вновь протягивая мне руку. — Я очень рад встрече, дорогая. Хорошо, что ты теперь с нами.

— Спасибо за шанс. Постараюсь не подвести.

— Мы тут все болеем за тебя, — кивнул он. — Просто оставь бумаги в офисе, когда закончишь, и можешь сразу идти на стажировку к моему помощнику.

Я кивнула и вернулась к документам, но тут у меня в голове неожиданно возник вопрос:

— Мистер Макартур, — окликнула я его, когда он уже уходил. — А кто ваш помощник?

Он блестнул рядом идеально ровных зубов.

— Мой сын, Трейс, конечно.

Конечно. Кто же это еще мог быть?

 

***

Я оставила документы в главном офисе и спросила Сойера, повара двадцати с чем-то лет, где я могу найти помощника руководителя. Он любезно направил меня в женский туалет, где Трейс шабашил сантехником.

Я отправилась туда и нашла его распластавшимся на полу с головой под раковиной и разводным ключом в руке. Вид был классный, но я постаралась не обращать внимания. Он посмотрел на меня и качнул головой, будто спрашивая: «Чего тебе? », не говоря ни слова.

— Слушай, если ты не хочешь, чтобы я была здесь, просто скажи, и я уйду, — сказала я, скрестив руки. — Мне не нужна эта дурацкая работа, я просто хочу, чтобы дядя от меня отвязался.

Он присел, стирая капли пота со лба. Я заметила, что и его руки, и шея были покрыты бисеринками пота, которые великолепно подчеркивали его мышцы. Отличные рельефные мыщцы...

— Это уже не важно, — сказал он, поднимаясь на ноги. Он поднял край футболки и вытер ей лицо, открывая то, что обычно скрыто, вроде кубиков на животе и v-образных бороздок, начинающихся на бедрах и идущих вниз, скрываясь под джинсами. — Если не это, то они что-нибудь ещё придумают.

Я едва сдержалась, чтобы не броситься вперед и не провести по ним пальцем. Я еле заставила себя оторвать глаза, когда футболка вернулась на место.

О чём это он, чёрт возьми?

Я посмотрела на него пустым взглядом.

— Ты можешь остаться, — сказал он, проговаривая каждое слово так, как будто у меня были проблемы со слухом.

Дело было не в ушах, я едва держала себя в руках.

— Хорошо, — быстро кивнула я, стараясь стереть картинку его голого живота из памяти, как с «Волшебного экрана[2]«. — Полагаю, мне потребуется обучение?

— И униформа, — сказал он, поднимая ящик с инструментами и проходя мимо меня.

И, возможно, ведро льда.

Я пошла за ним назад в главный офис, где он открыл шкаф и повернулся ко мне. Его глаза прошлись по моему телу. Я застенчиво скрестила руки на груди, хотя и пары минут не прошло, как я чуть не изнасиловала его взглядом.

— Думаю, S-ка[3] тебе пойдет, — сказал он и вручил мне белую футболку с черным логотипом в правом верхнем углу.

Я развернула ее и приложила к груди, примеряя.

— Кажется, она тесновата.

— Так и задумано, — сказал он, усмехнувшись. — Ты можешь переодеться здесь. Я подожду снаружи.

Как только дверь закрылась, я сняла топ и переоделась в слишком маленькую футболку. Она была реально в обтяжку и не оставляла ничего для воображения. Я посмотрелась в зеркало на стене и подумала, не стоит ли настоять на размере побольше.

Я решила, что стоит попытаться, и открыла дверь. Трейс стоял у стены, скрестив руки и склонив голову набок.

Его поразительной синевы глаза загорелись, как только он осмотрел меня.

— Кажется, мне нужна M-ка.

Он криво ухмыльнулся:

— Я тоже так думаю.

 

***

Я ожидала провести остаток дня, бегая за Трейсом и вникая в работу, поэтому была весьма удивлена, когда вместо этого он сплавил меня Зейну Бреннеру, главному бармену. Несомненно, Трейсу совершенно не хотелось тратить на меня время, обучая или что-то в этом духе. Казалось, он испытывал неприязнь к этому.

К счастью, Зейн ничего не имел против меня, дополнительной работы или необходимости показывать мне азы, обслуживая при этом своих клиентов в баре. Его дружелюбие и мрачный юмор делали его самым обожаемым сотрудником «Всех Святых».

Вечер наступил довольно быстро, и прежде, чем я это заметила, бар заполнился посетителями, что дало мне возможность опробовать свои навыки на практике. Мне даже удалось самостоятельно обслужить несколько столиков, когда менеджер, Эйприл, и одна из официанток разбирались с какой-то задержкой в обслуживании у дальней стены.

Работа была достаточно несложной, и я наловчилась довольно быстро, хотя мои ноги запели совсем другую песню уже к середине смены.

Тейлор и Бен появились сразу после ужина, когда бар стал наполняться вновь прибывающими молодыми людьми. Это была субботняя ночь, и «Все Святые», судя по всему, были самым популярным местом в городе. Или единственным местом — я ещё не была уверена.

— А у меня будет теперь скидка «для семьи и друзей», раз уж ты здесь работаешь? — спросила Тейлор, откровенно развлекаясь. Она забралась на один из барных стульев.

— Мне не нужна скидка, — сказал Бен, не отрывая глаз от меню, которое он рассматривал. — Но я неплохо заплачу, если ты нам тут устроишь немного пива.

— Дай подумать... мм, нет.

— Почему нет? — засмеялся он.

— Не знаю, может, из-за такого пустяка, как закон? Слышал о таком? — Кажется, я увлеклась.

— Мой отец — прокурор, — сказал он с проказливой улыбкой. — Я не только слышал, я пью за него при каждой возможности.

Я не выдержала и рассмеялась от такой извращенной логики.

— Не обращай на него внимания, — посоветовала Тейлор. — У него не все дома.

— По пути сюда ты совсем другое говорила, — ответил Бен, поднимаясь со своего места и хмуря брови.

— Да ни фига подобного!

Осклабившись до ушей, он попытался пихнуть её в бок, но она оттолкнула его руку до того, как он успел прикоснуться к ней. Он выглядел ничуть не расстроенным этим, когда шёл в туалет. Она посмотрела ему вслед, и я отметила, что её взгляд задержался на нём гораздо дольше, чем это было необходимо.

Когда она повернулась ко мне, её лицо было серьезным.

— Я вчера волновалась за тебя.

— Прости, что я так смылась, — сказала я, заправляя выбившуюся прядь за ухо. — Мне нужно было свалить оттуда.

— Я тебя не виню. Никки совершенно слетела с катушек. До сих пор в голове не укладывается, что она это сделала, — сказала Тейлор, покачав головой. — Очень жаль, что ты не осталась, Трейс поставил её на место на глазах у всех.

— Он это сделал? — во мне неожиданно проснулся интерес.

— Она это более чем заслужила, — сказала Тейлор безо всякого сочувствия. — Кто вообще так делает?

Чокнутые бывшие подружки, которые забыли подлечиться, вот кто.

— Я хочу всё это забыть.

Этот отстой уже случился, и я смирилась. Я не собиралась переживать это снова и снова. У меня в жизни и без того хватало кошмаров.

— Понимаю тебя, детка. И как оно — работать с Трейсом? — спросила она. — Очень неловко?

— Да нет, — пожала я плечами. — Я его почти не видела. — Это было правдой. Весь вечер он держался подальше, и у меня появилось мучительное подозрение, что это из-за меня.

Она засмеялась.

— Ничего себе. Вот, что бывает, когда папа владеет... — она осеклась и смягчила тон:

— Эй!

Я обернулась и увидела проходящего мимо нас Трейса.

— Привет, Тейлор, — он небрежно поздоровался с ней. — А где Бен?

— Сидит на фаянсовом троне.

— Спасибо за наглядность, — рассеянно сказал он, осматриваясь. — Что делаешь? — спросил он у неё почти механически.

— Болтаю с подругой о работе, — она широко улыбнулась мне, а затем и ему. — Пару раз о тебе говорили.

— Да?

У меня глаза на лоб полезли. Какого черта она творит? Трейс, считающий, что я нашла время болтать о нём — это последнее, чего бы мне хотелось.

— Только хорошее, — добавила она.

Я отвернулась, пытаясь скрыть свои пылающие щеки.

Он дернулся.

— Тебе лучше вернуться к работе.

— Поняла, — я крутанулась на пятке и уже собиралась умчаться оттуда, когда Тейлор меня окликнула.

— Подожди! Я ещё не сделала заказ!

Уп-с. Я сконфуженно повернулась, доставая ручку и блокнот из кармана чёрного фартука, и вернулась к столику.

— Что будете заказывать?

Её улыбка растянулась до ушей. Она явно наслаждалась происходящим.

— Пожалуйста, крылья Баффало и графин рутбира[4].

— Крылья острые или обычные?

— Острые, конечно, — подмигнула она, не закрывая рта.

— Сейчас всё принесу.

— Ты делаешь успехи, — зааплодировала она, когда я подошла к кухне, чтобы разместить её заказ. — Продолжай в том же духе!

Её последнюю фразу, несомненно, услышали даже на Аляске.

 

***

К одиннадцати часам бар был забит до отказа. Выглядело так, словно каждая живая душа в городе решила заглянуть во «Всех Святых», и, что потрясающе, никого не волновали теснота или недостаток воздуха. Музыканты только что начали играть первые песни, свет приглушили, и на танцполе яблоку негде было упасть. Лихорадка этой субботней ночи действовала на всех, и даже я не могла удержаться от улыбки, наблюдая за происходящим со стороны с подносом под мышкой.

К моему ужасу, в какой-то момент появилась Никки и потратила большую часть ночи с твёрдым намерением вернуть расположение Трейса. Я видела, как она таскается за ним повсюду, словно потерянная собачка, бегая кругами, ласкаясь и примирительно хлопая ресницами, которые казались даже более фальшивыми, чем шиньон, который был у неё на голове.

Хоть на это и было тошно смотреть, зато сегодня её внимание было приковано к нему, а не ко мне.

Не считая этой досадной мелочи, работа шла относительно хорошо и, определенно, гораздо лучше, чем я ожидала. У меня получилось работать в неплохом темпе, и я обнаружила, что я получаю от этого удовольствие. И хоть этим вечером я и перепутала один заказ, по словам Эйприл, это было намного лучше, чем те четыре, с которыми она накосячила в первую же смену.

Я возвращалась на кухню за тем самым заказом, и тут здоровенный мужчина лет тридцати остановил меня, схватив за руку, когда я пыталась пройти мимо его столика.

— Гляди, Джаспер, свежее мясо, — он обращался к своему тощему другу, но его глаза-бусинки не отрывались от меня.

— Что вам предложить? — спросила я, резко выдергивая руку из его потной ладони.

— А что ты продаешь?

— Простите? — всё в нем вызывало отвращение — от кривых зубов до тёмного блеска маленьких узких глаз.

Он хрипло рассмеялся:

— Ты меня слышала, сладенькая, какое твое фирменное блюдо? — сказал он и погладил меня по бедру.

Может, я и была здесь новичком, но знала достаточно и понимала, что его руке там не место.

— Уберите руки, — сказала я самым решительным голосом и нервно отступила назад. Я понимала, что всё это не убедит человека таких размеров, но я по-любому попытаюсь.

— Да расслабься, — сказал он и снова потянулся ко мне.

Я звонко ударила его по руке. Он поднялся со своего места, раздраженный до предела, и я сглотнула комок, подступивший к горлу.

Вот дерьмо. Это было плохо. Очень плохо.

Мои мысли помчались вперед в ожидании того, что он собирается сделать, и я лихорадочно соображала, как мне выкрутиться из этой ситуации, но всем этим планам не суждено было осуществиться.

Темная фигура появилась из ниоткуда и резко толкнула агрессивного мужчину обратно в кресло. Незнакомец наклонился к нему, их лица оказались напротив друг друга, и он что-то сказал ему так тихо, что это слышали только они двое.

Я собиралась или подобраться поближе, чтобы лучше видеть, или, наоборот, убежать и укрыться где-нибудь, но, пока я размышляла, таинственный мужчина выпрямился и шагнул назад, поправляя полы своего черного пальто так, словно ничего не произошло, и теперь я его видела.

Без сомнения, это был Доминик Хантингтон.


 

Глава 7. Крупным планом

Я с удивлением наблюдала, как ранее агрессивный клиент встал со своего кресла и опустил глаза, раскаявшись, как будто он только что согрешил в церкви и просил прощения. Я не могла поверить в то, что видела, чему была свидетелем. Кардинальная перемена. Это просто нереально.

 — Я очень виноват, мисс. Пожалуйста, простите мое грубое поведение, — сказал он и повернулся к Доминику, ожидая одобрения.

Доминик едва заметно кивнул ему, и мужчина пулей вылетел из бара, даже не подумав дождаться своего друга Джаспера, того долговязого, который поднялся сразу после этого с замешательством, отразившимся на его лице, и покинул бар следом за ним.

Чертовщина какая-то.

Я вновь посмотрела на Доминика, чтобы поблагодарить за вмешательство, но тут же забыла все, что хотела сказать, как только увидела парня, стоящего передо мной.

Вблизи он был ещё более ошеломляющим и опасным: чёрные проницательные глаза и гладкая кожа, которая словно светилась при тусклом жёстком освещении. Он улыбнулся мне: сексуальная, широкая улыбка так сочеталась с плавными линиями его лица, что его черты становились одновременно и соблазнительными и зловещими.

— Я.. я... — кажется, я разучилась говорить.

Его губы дрогнули, он наслаждался моей реакцией:

— Даже не верится, что мне выпала такая честь, — его шёлковый голос отзывался во мне, словно звуки любимой песни.

— Доминик Хантингтон, — он скромно протянул руку, словно предлагая приблизиться.

Я едва не подпрыгнула на месте от возможности дотронуться до него.

— Джемма Блэкберн, — излишне весело сказала я.

Его рука была мягкой и приятной, прохладной на ощупь. Я почувствовала странное ощущение, как только моя рука коснулась его, как будто моя кожа онемела. Я потрясла головой, отгоняя наваждение, а затем вспомнила о хороших манерах.

— Спасибо за помощь, — сказала я, кивнув в сторону выхода, — не знаю, что ты ему сказал, но...

— Пустяки.

— Нет, серьезно, спасибо тебе, — повторила я более выразительно.

Он лениво улыбнулся.

— Рад был помочь, Джемма.

Мое имя еще никогда не звучало так привлекательно.

— Откровенно говоря, — он понизил голос, — я рад, что смог, наконец, с тобой встретиться.

Мои брови взметнулись вверх.

— Должен сказать, ты не тот человек, к которому так легко подойти, Джемма.

Я рассмеялась. Мысль о том, что парню с его внешностью было сложно подойти к кому-то вроде меня, была весьма забавной.

— Да. Так и есть.

Его глаза на миг вспыхнули, обратив мое внимание на тонкий шрам, пересекающий правую бровь. Мне захотелось протянуть руку и прикоснуться к нему, провести кончиками пальцев, узнать его историю и запечатлеть ее в памяти. Но я поборола это желание.

— Э.. Так что тебе предложить? — спросила я, одернув себя. — Все, что захочешь. За мой счет.

— Все, что захочу? — это был вызов. Его глаза потемнели, и взгляд стал похож на тот, которого меня всегда учили опасаться, и от этого хотелось и застыть на месте, и бежать прочь.

— Да, — сказала я, не подумав. — Нет, то есть да, всё, что есть в меню, — поправилась я с достоинством. — Но если ты хочешь что-то из бара, мне придется позвать другого официанта.

Его губы вытянулись в линию.

— В этом нет необходимости.

— Что-нибудь из еды?

Его губы опять дрогнули.

— Позже. Возможно, — выражение его лица было смеющимся, почти насмешливым.

Я что-то упустила? Он что, смеется надо мной?

— Твой «телохранитель» начеку, — неожиданно сказал он.

— Мой кто? — спросила я и, проследив через правое плечо за его взглядом, увидела у дальней стены Трейса, который выглядел весьма разгневанным. И, конечно, не-отходящая-ни-на-шаг Никки стояла неподалеку, наблюдая за ним, пока он смотрел на меня. От этой картины затошнило.

Я повернулась к Доминику, который безучастно задрал голову.

— Если ты не будешь ничего заказывать, мне придется вернуться к работе, — пояснила я. — Не хочу, чтобы меня уволили, — судя по лицу Трейса, такая возможность определенно была.

— Понимаю, — сказал он, поднимаясь со своего места.

— Уверен, что ничего не хочешь?

Не ответив, он шагнул ко мне, а потом и вовсе обошел меня сбоку, коснувшись меня. Я смотрела за каждым его шагом, как будто была привязана к нему нитью.

— Ты когда заканчиваешь? — спросил он, прислоняясь ко мне так, что в голове у меня все перемешалось.

— Я... я... — я не могла говорить. Откашлявшись, я попыталась вновь:

— В 2.30. Я заканчиваю в 2.30.

Он подарил мне ещё одну восхитительную, до ушей, улыбку, от чего по мне табунами забегали мурашки, а затем ушёл, оставив меня стоять с разинутым ртом.

Потребовалась целая минута, прежде чем я смогла взять себя в руки и собрать мысли в кучку... Зачем он хотел знать, до скольки я работаю? Он хочет встретиться? Должна ли я ждать его? Я понятия не имела, что сейчас произошло, но чувствовала, что мое сердце колотится сильнее при одной лишь мысли о встрече с ним.

Почему бы и нет? Он был великолепен, и, кажется, я его заинтересовала. И после всего случившегося за этот год, это была чертовски хорошая мысль.

Я глубоко вздохнула и успокоилась настолько, насколько только смогла. Когда я обернулась, то увидела Трейса и Никки — а теперь еще и Тейлор со всей нашей компанией, уставившихся на меня среди моря раскрытых ртов и вытаращенных глаз.

Я бы пошла к этой волчьей стае только через свой труп. Развернувшись на носках, я направилась в дальнюю часть ресторана, где могла спокойно провести остаток смены, считая минуты до закрытия.

 

***

Большую часть ночи мне удавалось избегать Никки, Трейса и даже Тейлор, удерживая их на расстоянии, благодаря моей всё более и более удобной работе. На этом фронте всё шло отлично, пока не стал приближаться весьма ожидаемый конец смены. По мере того, как людей в баре и мест, где можно было укрыться, становилось все меньше, стало понятно, что мой забег подходит к концу, в особенности после того, как я лицом к лицу столкнулась с Тейлор на кухне.

— Ладно, выкладывай, — сказала она, зажимая меня около раковины, когда я принесла очередной поднос с тарелками.

— Понятия не имею, о чём это ты.

— Доминик Хантингтон! — вскрикнула она, оповещая всех в радиусе 10 миль о теме нашей грядущей беседы.

Я повернулась, чтобы её утихомирить, сбавив темп:

— Тут нечего выкладывать, — сказала я, заливая огонь. — Он помог мне с грубым клиентом, я его поблагодарила. — Я схватила поднос и вернулась в зал. Тейлор тащилась следом.

— А дальше? — прощупывала она. — Я знаю, было что-то ещё.

— Да ничего не было, — настойчиво ответила я, собирая стаканы с одного из столиков, хотя, если честно, сама я не была в этом уверена. Я определенно что-то чувствовала. И он спросил моё расписание, но я понятия не имела, что это значило — и значило ли.

— Боже, то, как он на тебя смотрел, — сказала она, облокотившись на столик. Её глаза блуждали где-то в космосе. — Хотела бы я, чтобы ты могла это видеть с моего места.

— О чем ты? — я замерла, навострив уши. — Как он на меня смотрел?

— Как будто хотел съесть тебя, — хихикнула она.

— Заткнись, — сказала я, хотя мое лицо так и кричало: «Расскажи мне все! »

— То есть, ты не хочешь знать, как он пожирал тебя глазами всю ночь, или как он буквально пронесся по всему залу, когда тот мужик схватил тебя, — подразнила она.

Я закатила глаза. Не могу поверить.

— Клянусь, — сказала она, отметив моё выражение, и затем снова засмеялась. — Я никогда не видела никого, кому бы так хотелось влезть в драку с незнакомцем.

Я тоже засмеялась, но быстро протрезвела, вспомнив свой страх.

— Слава Богу, он там оказался. Это пресмыкающееся напугало меня до чертиков.

— Тейлор, — позвал ее Трейс, — мы закрываемся.

— Как ты доберешься домой? — спросила она. — Я еду с Ханной, но, уверена, она не откажется тебя подбросить.

Я покачала головой.

— Да всё в порядке, меня подбросят. — Я надеюсь.

— Окей, — она широко улыбнулась. — Тогда я сваливаю. Позвони мне завтра!

Я кивнула в знак согласия, и посмотрела, как она поплыла к двери, пройдя мимо Трейса. Я перешла к другому столику и успела убрать несколько стаканов до того, как он подошёл.

— Полагаю, ты придёшь завтра? — спросил он, поднимая стулья на столик, который я только что убрала.

— С самого утра... если дядя не передумает и не решит, что жить за его счет — это совершенно нормальный вариант.

— Отлично, — пробормотал он себе под нос.

— Точно? — я должна была спросить. Он явно дал понять, что не хочет, чтобы я здесь работала или просто околачивалась. — Я не пойму, это что, проблема?

Может, если поставить его в неловкое положение, я и услышу честный ответ.

— Ты уже можешь идти, — сказал он, переставляя пару стульев и не поднимая глаз. — Они справятся, — он показал на Эйприл, Зейна и Сойера. Ещё одна официантка, Паула Дайсон, уже закончила работу.

— Ты уверен? Мне не сложно.

Он покачал головой и забрал поднос с тарелками с моего столика. — Вопрос решён.

Я пожала плечами.

— Замечательно. — Я подумала, что спорить не имеет смысла, и стала уходить, пока он не передумал.

Я почувствовала, как он схватил меня за руку, когда я проходила мимо. Моя кожа загудела от его прикосновения.

— Тебя подвезут? — спросил он, удерживая меня рядом и пристально всматриваясь глубоким, душевным взглядом волнующих глаз — взглядом, от которого хотелось узнать всю историю, скрывающуюся за этими глазами.

Я кивнула, стараясь не утонуть в этом синем море.

— Вопрос решён.

— Хорошо.

Он не отвёл взгляд и не отпустил мою руку.

— Это все? — я приподняла брови. Не знаю, сколько ещё я смогу выносить жар и не таять.

Он посмотрел вниз на свою ладонь, ухватившую мою руку, и быстро убрал её.

 

***

Я убедилась, что поступила верно, когда вышла из «Всех Святых» и обнаружила на улице Никки вместе с Морган, явно ждущих, когда Трейс закончит работу. Выйди мы с ним — и безобразной сцены не избежать. Очевидно, чем дальше я буду держаться от Трейса, тем лучше для меня. Только вот не уверена, что смогу или захочу его избегать, и не знаю, что пугало больше.

Я поискала Доминика на улице, не будучи уверенной, что мы и вправду договорились встретиться, но втайне желая снова увидеть его сегодня. Так можно сбежать от себя и от тоски, которая неизбежно появляется, когда я остаюсь ночью одна.

Я поняла, что мои надежды не оправдались, когда тщательно осмотрелась и убедилась, что на улице нет безупречно красивых блондинов. Я перешла дорогу, достала мобильник и направилась к главной улице, набирая номер такси.

— Кому ты звонишь? — спросил сверху сладкий голос.

Моё сердце выпрыгнуло из груди, когда я посмотрела наверх и увидела Доминика, прогуливающегося по цементному уступу рядом со мной. Чёрное пальто развевалось на ветру, когда он с грацией кошки прошёлся по балке.

Моя рука взметнулась к сердцу, успокаивая его.

— Ты напугал меня.

— Прости, — ни капли не смутившись сказал он и спрыгнул с уступа. — Ты рано.

Я, не отрываясь, рассматривала его профиль, пока он шёл рядом со мной.

— Меня отпустили пораньше, — сказала я, рассматривая незнакомые строения через его плечо. — А что делал ты? — я вытянула голову, пытаясь рассмотреть, что происходит вокруг.

— Это парк, — наклонившись, шёпотом ответил он, будто слышал, о чем я думаю. — Я гулял.

— Ночью?

— Да, ночью. Разве тебе не нравится ночь, ангел?

— Нет.

— Почему?

Из-за излишне тёплой встречи с нежитью. Но я не собиралась покупать билет первого класса обратно в психушку.

— Долгая история.

— У меня куча свободного времени, — сказал он, даже не посмотрев на меня.

— Да не столько долгая, сколько неловкая, — сказала я и пренебрежительно махнула рукой, словно это не имело отношения ко мне. — Просто темнота меня немного пугает, вот и всё.

— Правда? — Кажется, его это позабавило.

— Да, и мне это смешным не кажется. Не то, чтобы я спала при свете или что-то в этом духе, но я стараюсь избегать темноты, когда могу. — И, если что, я не против ночников.

— И что, по-твоему, прячется в темноте, Джемма?

Мне становилось не по себе.

— Не знаю... наверное, гоблины, монстры или привидения, о Боже. — Я попыталась обратить всё в шутку, но вышло фальшиво и неискренне.

На его лице появилась опасная улыбка.

— Сегодня, пока ты со мной, об этом можешь не волноваться.

— В самом деле? — сказала я c намёком на усмешку. — Ты будешь защищать меня от больших и нехороших монстров?

— Ангел, — мрачно сказал он, скрестив руки за спиной, — я сам — большой и нехороший монстр.

Холодный страх пополз вдоль позвоночника, когда я не дождалась от него ни улыбки, ни подмигивания. Я сглотнула комок, внезапно осознав, как же мало я знаю о Доминике. Этот чрезвычайно красивый парень вполне мог оказаться безумным серийным убийцей, который вышел на ночную охоту в поисках очередной жертвы. Кто же ещё гуляет по ночам?

Я чувствовала, как сердце разрывается в груди от мыслей, которые проносились в голове.

— Расслабься, Джемма, — сказал он с игривой улыбкой на устах, — ты облегчаешь мне задачу.

Выдох.

Я нервно засмеялась, притворяясь спокойной, хотя чувствовала себя по-дурацки из-за того, что так легко позволила ему узнать, чего я боюсь больше всего. Но кто мог меня винить? После того, что я видела, трудно представить иное.

Я заставила себя улыбнуться.

— Расскажи о себе, Джемма.

Я пожала плечами.

— Да нечего рассказывать.

— Откуда ты?

— Из разных мест, — сказала я, пожимая плечами. — Сюда мы приехали из Флориды, но перед этим мы много переезжали, так что я в некотором смысле любительница сменить обстановку. Погоди, а как ты узнал, что я не отсюда? — Холлоу Хиллс, конечно, не мегаполис, но не такой уж и маленький.

— Слухи тут распространяются быстро.

— Буду знать.

— У тебя есть братья или сестры? — спросил он. Может, ему и любопытно, но по голосу об этом не скажешь.

— Сестра.

— Старшая.

Я кивнула.

— Откуда ты знаешь?

Он взглянул на меня сверху вниз.

— Догадался. А твои родители?

Я почувствовала, как комок поступил к горлу, когда на меня нахлынули воспоминания.

— Маму я не помню, а с папой мы были очень близки, пока он не умер. Это случилось неожиданно — сердечный приступ, — я лгала, и мои руки тряслись, когда я вновь ощутила вину за то, что мне приходится жить без него. Сказать эту ложь было легче, чем ту, что была написана в протоколе вскрытия. — А сейчас я живу с дядей.

— Соболезную, — сказал он, слегка наклонив голову.

— Спасибо.

Он вновь скрестил руки за спиной.

— Разве твоя сестра не живет с тобой и твоим дядей?

Я покачала головой.

— Она много путешествует.

— А где она была?

— Да везде. В Чикаго, в Портленде, в Торонто... даже в Дублине была, хотя ей и двадцать один-то не исполнился.

— Впечатляет.

— Ага, — я гордо улыбнулась. Не могу дождаться, когда закончу школу и умчусь путешествовать по миру, как она.

— Она часто приезжает?

— Пытается, но ты же знаешь, как это бывает.

— И когда ты последний раз её видела?

Последний раз я видела сестру в тот день, когда она приехала навестить меня в больнице и сказала, что надо быть похитрее с докторами, если я хочу оттуда выбраться. Конечно, эту часть я оставлю при себе по понятным причинам.

— Мы виделись... недавно. Всего несколько месяцев назад.

Он кивнул, даже не посмотрев на меня.

— Получается, она тебя бросила.

—Угу. Сейчас я живу с дядей, — кажется, я это уже говорила.

— А как насчет твоего парня? — спросил он.

Я улыбнулась, заметив удобный случай:

— Спасибо, но ты не в моём вкусе, — съязвила я. Не смогла удержаться.

Мертвая тишина. Он даже не улыбнулся.

Мои щёки запылали.

— Я прикалываюсь, — поспешила объяснить я. — Это была шутка. Я понимаю, что ты не предлагал быть моим парнем.

В тот момент мне казалось, что получится смешно. Он наверняка подумал, что я одна из этих дурочек-старшеклассниц. Чёрт бы побрал мой язык, который я не умею держать за зубами.

— Я знаю, что это была шутка, — он широко улыбнулся и вытянул шею поближе ко мне. — Только вот не уверен, что мне понравилось, будто я не в твоём вкусе.

— Ох, — ооох. Когда я снова открыла рот, у меня в животе порхали бабочки. — Окей, эта часть тоже была шуткой. — Слова сыпались сами собой.

Он ухмыльнулся до ушей, и, Боже, какой же он классный.

— А.. т-ты? — заикаясь, спросила я, растерянная, уже отчаявшись увести разговор в другую сторону. — Что расскажешь о себе? У тебя тут есть семья? А девушка? — я мысленно поаплодировала себе за то, что сменила тему.

— Ни семьи, ни девушки.

— Стой, стой, не надо рассказывать сразу все, — посмеялась я над его немногословностью.

Он криво усмехнулся.

— Хочешь знать что-то определённое — спрашивай точнее.

— Ладно, — у меня как раз появился вопрос. — Сколько тебе лет?

Его губы изогнулись.

— Пожалуй, я староват для тебя.

Пожалуй. По крайней мере, не «точно».

— Ты очень уклончиво отвечаешь, — отметила я.

— А я и не говорил, что будет по-другому.

В лунном свете его глаза вспыхнули, как два изумительных оникса — тёмных, таинственных и манящих. Я отвела взгляд, опасаясь того, что они вызывали во мне.

— Всё в порядке? — с напускной скромностью спросил он, словно смеясь надо мной, зная, как он на меня действует.

— Да. Вполне, — я оглянулась, замечая, что мы уже дошли до главной улицы и собираемся свернуть на незнакомую дорогу, хотя, по правде говоря, почти все улицы мне были здесь незнакомы. — Мы всю дорогу пешком?

— Да, ты против? — спросил он, наблюдая за моим лицом.

Фактически поместье Блэкберн располагалось на вершине волнистых холмов Холлоу Хиллс, возвышаясь над большей частью города внизу. Это долгая, особенно пешком, дорога вверх по извилистым тропинкам, на которых мы будем беззащитны и уязвимы перед гуляющими ночью существами, так что да, я определённо была против.

Конечно, ему я этого сказать не могла.

— Далековато идти, лениво протянула я. — Боюсь, мои ноги этого не выдержат.

— Не очень, если пойти этим путем, — показал он. — Можно пройти через лесопарк и срезать через кладбище, чтобы не идти окружными дорогами.

— Кладбище? — я остановилась.

— Да, — сказал он, останавливаясь вместе со мной, — не любишь кладбища?

— Да. Совершенно не люблю.

Он посмотрел на меня, ухмыляясь.

— Полагаю, из-за гоблинов и монстров?

— Нет. Из-за мертвецов.

Он рассмеялся, будто я сказала что-то смешное.

— Значит, такси, — подмигнув мне, он достал мобильник из внутреннего кармана пальто.

Весьма кстати.

 

***

Меньше чем через десять минут такси забрало нас с пустынной Эджвуд Драйв. Доминик настоял, что проводит меня домой, хотя, по его словам, и жил на другом конце города. Я не возражала и постаралась скрыть радость, забравшись на заднее сиденье машины вместе с ним. Когда мы приехали, Доминик попросил таксиста не выключать счетчик, выскользнул из машины и галантно взял мою сумочку перед тем, как подать мне руку.

Я без колебаний взяла его за руку.

— Ещё раз спасибо за помощь, — сказала я, когда мы шли к железным воротам. Я ввела четырехзначный код, который дядя вбил в память. — Рада, что ты был там. — Я содрогнулась от мысли о том, что могло случиться, если бы он сегодня не заступился за меня во «Всех Святых».

— Как и я, — он улыбнулся и скрестил руки за спиной. — Надеюсь вновь оказаться полезным. В скором времени.

Я улыбнулась от скрытого в его словах смысла.

— Если тебе интересно, я завтра тоже работаю. И мне может снова понадобиться твоя помощь.

Он кивнул.

— Посмотрим, что можно сделать.

Наступил неловкий момент, когда я просто стояла и не знала, как лучше попрощаться. Пожать руку? Обнять? Или — сердце забилось чаще — поцеловать?

Я отбросила эту мысль и просто улыбнулась, прежде чем пойти по подъездной дорожке.

— Джемма, — позвал он через пару секунд. От его голоса меня заполнила радость и ускорился пульс.

Он скользнул ко мне, остановившись всего в дюйме от места, где я стояла. Ожидание захлестнуло каждую клетку моего тела, пока я стояла, пленённая его тёмными, завлекающими глазами.

Вот оно. Он собирался действовать, подумала я, собираясь с духом перед поцелуем.

— Ты забыла сумку, — сказал он, пихнув меня чем-то в живот.

— А? — Я взглянула вниз и увидела свою сумочку. — Оу... спасибо?

— Да не за что, — ответил он, скривив губы, отступая назад и разглядывая меня такими манящими и опасными глазами, и зашагал обратно к такси.

На мгновение я замерла, пораженная такой переменой, прежде чем повернуться и пойти по длинной изогнутой подъездной дороге. Позади меня заскрипели, закрываясь, ворота.

Это было... странно.


 



Глава 8. Безумие

Наутро я проснулась рано, ускользающий сон силой заставил мои глаза открыться раньше времени. Я пыталась перевести дух, пока картинки из сна беспорядочно танцевали вокруг меня, собираясь в единое целое.

Красное небо цвета свежей крови было первым, что я помнила. Оно проливалось на пустынную улицу, окрашивая всё в малиновый цвет, пока я изумлении рассматривала незнакомый небосвод.

Рядом возникла фигура. Иссиня-черные волосы и жужжащее ощущение в моём теле: я знала, что это был Трейс еще до того, как увидела его. Он взял меня за руку и начал что-то говорить, предупреждать о чём-то важном, но я не слышала ни слова. Не было вообще никаких звуков, только двигались его губы. Ямочки на его щеках ходили ходуном, подтверждая важность того, что он говорил.

— Я не слышу тебя, — сказала я, в растерянности покачав головой.

Ворон прокричал у нас над головами и ринулся к земле подле меня, а его крик эхом разнёсся по багровому небу.

— Ты это видел? — спросила я Трейса, однако он продолжал смотреть вперёд, что-то беззвучно говоря себе.

Я повернулась к ворону и обнаружила на его месте Доминика, стоящего на коленях. Он поднялся, протянул руку и провёл тыльной стороной пальцев по моей щеке, давая знать, что всё хорошо. Но я знала, что это ложь.

— Что происходит? — спросила я, но никто не ответил. — Почему никто не хочет мне сказать?

— Их время ещё не пришло, — сказал юный голос позади меня.

Я повернулась на звук: маленький мальчик лет восьми или девяти. Его тёмные волосы были уложены на одну сторону, а глаза были знакомого оттенка серого цвета.

— Что это значит? — спросила я, наклонившись к нему. — А чьё время пришло?

— Твоё.

Я покачала головой:

— Я не понимаю.

— Тебе нужно вернуться. Тебе нужно всё исправить.

— Куда вернуться? Что исправить?

— Все ответы прямо там, где ты находишься, — сказал он, показывая через моё плечо в сторону горизонта.

Я проследила за его взглядом вдоль опустевшей улицы.

— Там же ничего нет, — сказала я, оборачиваясь к нему. Но он уже исчез.

Было очень легко снова повернуться к Трейсу. Что-то притягивало меня к нему, тянуло в его сторону. Я хотела быть около него даже в этом странном мире, похожем на сон. Его глаза говорили со мной, рассказывали что-то, что я должна была знать, но я не понимала смысла их слов.

— Мне здесь не нравится, — сказала я ему. — Я хочу домой.

Он наклонился ко мне: чтобы поцеловать, чтобы успокоить, и во сне я ждала этого, затаив дыхание, хотя наши губы так и не соединились. Вместо этого его губы спустились к моей шее, лаская меня, скользя по моей коже.

От удовольствия от его прикосновений я на мгновение закрыла глаза. Когда я снова их открыла, перед глазами были светлые локоны.

— Это изменит твою жизнь, — сказал Доминик и впился мне в шею.

Обжигающая боль разлилась по венам, когда его яд проник в моё тело. Глоток за глотком он выпивал мою жизнь под чужим багровым небом.

И я не могла пошевелиться, чтобы помешать ему.

 

***

Потребовалось несколько минут, чтобы успокоить дыхание и сердце после того, как я поняла, что это был лишь сон. Я сползла с кровати и на цыпочках пошла в зал за стаканом воды, чтобы смыть горький привкус во рту после сна. Я не была уверена, что дядя уже проснулся, поэтому я повернула за угол очень тихо, стараясь случайно не разбудить его. Я расслабилась, как только услышала доносящийся откуда-то его голос.

— Джемма — это моя ответственность. И мне решать, что для неё лучше, — услышав его слова, я замерла на полушаге.

После короткой паузы он продолжил:

— Проблема в том, что она сейчас не здесь и не там. Она где-то посередине. Так продолжаться не может, это слишком опасно. Заклятье нужно разрушить.

Заклятье? Какое заклятье? Что слишком опасно? О чем, чёрт побери, он говорит?

Я сделала шаг вперед, желая лучше видеть и лучше слышать. Пол скрипнул у меня под ногами, раскрывая моё присутствие, словно дом был живой и играл за другую команду.

Дерьмо.

— Слушай, мы обсудим всё при встрече. Тут возникла проблема.

Я метнулась обратно в комнату и практически запрыгнула обратно в кровать, натянула одеяло наголову и зажмурилась.

Через несколько мгновений я услышала, как моя дверь скрипнула, открываясь, и, через несколько секунд тишины, закрылась обратно.

Я не сомневалась, что это дядя приходил проверить, не проснулась ли я и не подслушивала ли я его разговор, определённо заинтересовавшись, как много я могла услышать.

Что ж, я слышала достаточно.

Я понятия не имела, что здесь происходит и о чём он говорил, но я собиралась это выяснить.

 

***

Весь день я совершенно не могла сосредоточиться. Несмотря на мои усилия, мысли продолжали крутиться вокруг разговора, который я подслушала утром в офисе дяди, и теперь пыталась найти смысл в бессмысленном. После бесчисленного множества вариантов я, наконец, решила, что, наверное, я неправильно поняла, что он сказал, или контекст, в котором это было сказано, потому что не было никаких других разумных объяснений. Параноидальные выводы были отличным способом доставить меня обратно в больницу.

Мои мысли быстро переключились на более приятные вещи вроде разговора с Домиником этой ночью, нашей прогулкой, цветом его глаз и формой его губ, и всеми остальными сбивающими с толку вещами, касающимися его. Рассудок устроил бунт, и Доминик был его верховным предводителем.

После большой суеты во время ланча, у меня, наконец, появилась возможность устроить себе первый перерыв за день и присесть у бара вместе с Паулой, ещё одной официанткой. Мы обедали, сидя бок о бок, пока Зейн проверял баланс на кассовом аппарате на другой стороне прилавка. Паула, девушка с русыми волосами, собранными в простой и скромный «хвост», была совершенно расстроена собственными мыслями.

Нужно было выкинуть всё это из головы.

— Здесь всегда столько народу? — спросила я, ни к кому специально не обращаясь.

Паула покачала головой.

— Необычно для воскресенья, — ответил Зейн, не поднимая головы.

— Ещё одна официантка бы не помешала, — тихо заметила я. — А где сегодня Трейс? — спросила и почти пнула себя за это.

— Он не работает в обеденную смену, — ответил Зейн и приподнял одну бровь. — А что? Ты по нему соскучилась?

— Нет, мне до лампочки, — я попыталась защититься, — просто расписание интересно, вот и всё.

Расписание? Слабовато даже для меня.

— Ну конечно, — он даже не пытался скрыть сарказм. — По-моему, леди слишком активно возражает-с.

Я вспомнила детсадовские навыки и скорчила гримассу.

— Тебе это ещё нравится? — спросила Паула тихим и застенчивым голосом. — Я про работу.

Я кивнула и подцепила на вилку стопку овощей.

— Да, конечно. Хотя мне не с чем сравнивать.

— Погоди, — Зейн драматично всплеснул руками. — Так ты хочешь сказать, что мы сорвали твой цветок? — он наклонился ближе, его загорелая кожа отливала золотистым цветом.

Я скосила на него глаза:

— Ты думаешь, что говоришь? Я даже отвечать не собираюсь.

— На что ты не собираешься отвечать? — спросил Трейс, подходя сзади. Его футболка была покрыта капельками дождя и весьма интересным образом прилипала к плечам.

Не то, чтобы я на них уставилась. Вовсе нет.

— Ни на что, — ответила я, стараясь не смотреть, как он пригладил волосы назад и облокотился на прилавок рядом со мной.

— Её цветок, — выдал Зейн. — Мы сорвали её цветок.

Я покраснела, как помидор.

— Вы — что? — Трейс с трудом перевел на меня взгляд, и его щеки стали темнее обычного. — Он это о чём?

— Он пытается пошутить. Ключевое слово — пытается, — объяснила я и быстро добавила:

— Это моя первая работа, — как будто это всё объяснило.

Не объяснило.

— Первая работа. Цветок. В первый раз, — влез в разговор Зейн.

Трейс поднял руку, останавливая его:

— Спасибо, я понял.

Как неудобно.

— Эйприл здесь? — спросил Трейс, несомненно, весьма желая сменить тему.

— Думаю, она в офисе, — ответила Паула.

— Спасибо, — его ярко-синие глаза ещё мельком взглянули на меня, и он ушёл в офис.

Я уткнулась в тарелку. Когда я снова подняла глаза, Зейн улыбался до ушей.

— Что? — резко спросила я, защищаясь.

— Что это было? Что происходит? — спросил он, кивнув в сторону Трейса. — Я чувствую нечто слегка неуловимое.

— Это ты спрея для загара надышался.

Он пожевал губы:

— Хмм.

— Я вечером встречаюсь с Домиником Хантингтоном, — выпалила я, надеясь развеять его подозрения, и внутренне съежилась от того, что перестаралась. С чего вдруг я решила, что должна оправдываться?

От моей откровенности глаза Зейна округлились от восторга, который быстро испарился, стоило ему посмотреть на Паулу. Она тыкала вилкой в салат с непонятным выражением на лице перед тем как отодвинуть тарелку.

— Извините, — сказала она, соскальзывая со стула, и убежала в сторону подсобки. Я была готова поклясться, что видела слезы в уголках её глаз.

Я посмотрела на Зейна.

— Я что-то не то сказала?

Он перегнулся через барную стойку, будто вокруг были чужие уши.

— Она была с ним.

— С Домиником? — я отпрянула. — Где она с ним была?

Его глаза уставились в потолок.

— Была с ним, — повторил он внушительно. — В смысле встречалась, — он печально покачал головой. — Бедная девочка была от него без ума.

Я не верила своим ушам. Они едва ли не горели огнём. Сколько они встречались? Это было серьёзно? Они спали? Не знаю, хочу ли я об этом знать.

— Что произошло? — спросила я, не обращая внимания на свои переживания.

— Он с ней переспал, вот что произошло. А затем выкинул, как поношенную Праду.

— Но я думала, что он только недавно сюда переехал? — Может, это была ошибка. Может, он говорил о другом Доминике Хантингтоне. Ладно, это было маловероятно, но всё же возможно.

— Так и есть, — сказал он, отодвинувшись от прилавка и вернувшись к кассовому аппарату. — Они даром времени не теряли.

— Оу. — Как мерзко.

Я передумала. Я больше не хотела это слушать.

— У меня обед закончился, — сказала я, собирая наши тарелки со стойки. — До скорого, Зейн.

— До скорого, Джем.

Я убежала в подсобку, отстраняясь от разговора настолько, насколько только могла.

 

***

Часы шли, словно не связанные между собой, и на то были причины. Моя голова была словно везде сразу и нигде конкретно. Я была уставшей и чувствовала себя хуже, чем хотелось. И хотя поначалу я объясняла это шоком от известия о Пауле и Доминике, по мере того, как шло время, и мне становилось хуже и хуже, я быстро поняла, что они не имеют к этому никакого отношения.

Это произошло, когда я была в кладовке и искала бумажные салфетки. Словно вал крошечных иголок набросился на мою кожу, и, когда я оглянулась вокруг, вся комната пришла в неестественное движение, какое бывает в кривых зеркалах в комнате смеха.

Плавящиеся стены и вспыхивающие черные точки было последним, что я увидела перед тем как упасть на землю.

 

***

Честно говоря, по ощущениям я была без сознания доли секунды, но не было никакого способа в этом убедиться. Когда я пришла в себя, я лежала лицом вниз на холодном кафеле с разбросанными вокруг салфетками из открытой коробки. Секунды тянулись словно минуты, и прошла вечность, прежде чем комната перестала вращаться, и я смогла собраться с силами, сесть и облокотиться на спасительную стену.

Даже сейчас желудок выворачивало наизнанку, а в голове громыхало громче, чем сотня индейских барабанов. Кожа была липкой, горячей, тело неприятно покалывало, и я не могла сказать, что опасность миновала.

Дверь рывком открылась, когда через неё влетел Трейс. На его обычно невозмутимом лице отражалась тревога.

— Я в порядке, — сказала я, когда он подбежал ко мне, и удивилась собственному голосу, который был слишком слабым и дрожащим, чтобы быть моим.

— Не похоже, — сказал он, поднимая меня с пола на руки.

Сил сопротивляться у меня не было, да и не хотелось. Я обхватила его рукой за шею и смирилась с неизбежным, пока он нёс меня из кладовки в служебную уборную.

— Что случилось? Ты упала в обморок?

— Не знаю, — вяло сказала я, когда он аккуратно опустил меня в кресло. Он вытащил полотенце из шкафчика, открыл кран и подставил его под струю холодной воды.

В зеркале я видела его лицо, на котором отражалась целая гамма эмоций, которые я не могла понять.

Он вернулся с мокрым полотенцем в руке и опустился на кафельный пол. Я отметила, что Трейс Макартур уже второй раз стоит передо мной на коленях.

— Ты как? — спросил он, осторожно вытирая пот с моего лица. Прикосновение прохладного влажного полотенца к коже было приятным.

— Более или менее, — вздохнула я, прикрыв глаза.

— Что-нибудь болит?

Я пожала плечами и посмотрела на туловище и конечности, повернув сначала левую руку, затем правую. Чёрт. Кровь. Моя кровь.

— Господи, у меня кровь идет, — по-дурацки сказала я.

Он обхватил мою руку ладонью и вытянул её, осматривая рану внимательным взглядом. Его кожа была даже горячее моей — если такое вообще было возможно — но даже если это тепло и должно было меня побеспокоить, этого не случилось.

— Просто царапина, жить будешь, — тихо сказал он. — Я перевяжу.

— Всё случилось так быстро, — заметила я больше для самой себя. — Думаю, я заболеваю. Простудой или чем-то ещё.

Он поднялся и бросил полотенце в раковину.

— Да, чем-то ещё, — сказал он удручённо.

Я понятия не имела, почему мне стало плохо, но из-за этого я чувствовала себя неуютно, будто я была для него обузой. Это казалось смешным, поскольку я никогда не просила его о помощи. Я хотела что-то сказать об этом, но передумала, потому что он был сыном моего босса и все такое.

Он открыл нижний шкафчик, достал аптечку первой помощи и вернулся ко мне, по дороге убирая волосы с глаз. Его иссиня-черные длинные волосы не доставали до широких плеч.

— Дай руку, — сказал он, не смотря на меня. Его ресницы расходились веером, закрывая невероятные глаза.

Я протянула ему руку и отвела взгляд, решая, чем бы себя занять, и, увидев на кресле, в котором сидела, выброшенные остатки перевязочных материалов, стала их собирать, пока он чистил и перевязывал мою рану.

Никто из нас не произнес ни слова.

— Это наверняка заклятье, — наконец произнес он еле слышным голосом. Он всё ещё стоял на коленях на полу, собирая разбросанные материалы из аптечки первой помощи.

Мои глаза превратились в щёлочки:

— Что ты сказал?

Он посмотрел на меня взглядом, который невозможно было понять:

— Я говорю, что это был обморок[5], — пояснил он. — Наверное тебе лучше не работать сегодня.

Я покачала головой.

— Всё в порядке, мне гораздо лучше.

Он открыл рот, будто намереваясь сказать что-то ещё, убедить меня, но вместо этого сомкнул губы и кивнул.

 

***

Через несколько минут, которые я провела в уборной, приводя себя в порядок, я направилась в кладовку, чтобы взять салфетки, которые и собиралась принести перед тем, как комната решила слететь с катушек. Когда я возвращалась, я увидела, как Трейс горячо спорит с отцом в нижней части зала.

Я не могла понять, о чём речь, но точно знала, что это был неприятный разговор. От изрезанных бороздами бровей Трейса до его резких жестов и быстрых телодвижений — всё кричало о враждебности. Какое-то мгновение он выглядел так, будто сейчас взорвётся.

Его отец, со своей стороны, представлял собой полную противоположность. Его поза была расслабленной, движения плавными и спокойными. Было ясно, что он пытается приручить зверя — возбуждённого сына — но, судя по всему, у него не очень хорошо получалось.

Я осторожно приблизилась, словно охотилась за двумя дикими животными, стараясь их не потревожить или не делать резких движений. По крайней мере, пока я не услышала своё имя и не застыла на месте.

Какого чёрта они обо мне говорят?

Что в разговоре обо мне могло настолько разозлить Трейса? Он сердился, что я свалилась в кладовке? Или волновался, что я могу стать помехой в работе? Что-то не сходилось. Не было впечатления, что Трейс беспокоится о чём-то подобном. Должно быть, это ошибка, решила я, хотя продолжала быстро идти вперед, собираясь ненароком подслушать их разговор.

— Окончательное решение за Карлом, — произнес Питер, побуждая меня идти еще быстрее, чтобы подойти так близко, как только смогу.

Я успела сделать три шага до того, как Питер увидел меня и притормозил свои попытки заставить сына замолчать. Это было более чем подозрительно, и только убедило меня в том, что они говорили обо мне.

Трейс обернулся, хотя стоял вполоборота ко мне, ещё до того, как понял намек, и оборвал разговор, убежав в центральный зал.

Я не могла избавиться от ощущения чего-то происходящего — здесь, дома, с моим дядей — и мне все это надоело. Надоели сомнительные разговоры, таинственные звонки, загадочные объяснения, странные взгляды. Они что-то скрывали, в этом я была уверена, и я твёрдо решила узнать, что именно.

Пришло время снять повязку с глаз.


 


Глава 9. Откровения

Нескончаемая серость за окном из-за неутихающего дождя, барабанящего по крыше, заливающего окна и крадущего солнечный свет, навевала тоску на всё вокруг. Понедельник — день тяжёлый: необычная кара, заставляющая нас платить дань за все те ужасные вещи, что мы творили на выходных. Ничего не поделать. А именно этот, ещё даже не начавшись, уже становился грандиозным разочарованием.

Дядя, как обычно, сидел в своём кресле, читая утреннюю газету, когда я насыпала в тарелку хлопьев, чувствуя себя настолько же беспокойной, как и погода снаружи. Голова шла кругом.

Этой ночью Доминик так и не появился во «Всех святых», и хотя какая-то часть меня тосковала по нему, я была рада, что он не смог прийти. Мне не было нужно, чтобы он видел меня после обморока, мне требовалось время, чтобы всё переварить, докопаться до истины и, самое главное, придумать план действий. Операция «снять повязку с глаз» была в самом разгаре и начиналась с моего дорогого дяди и той чертовщины, которую он скрывал.

Остаток утра я провела так же, как и в любой другой день, играя роль, достойную «Оскара». Я позавтракала, убрала со стола и, как и обычно, собралась в школу, хотя и предприняла некоторые действия, чтобы состыковаться с дядей и выйти из дома в одно время с ним.

Он умчался в своем черном седане, так ни о чём и не догадавшись, а я, как обычно, забралась на заднее сиденье лимузина. Подождав, когда Генри отвезет нас на безопасное расстояние от дома, я стала жаловаться, что забыла домашнюю работу, которую нужно сдать именно сегодня.

Мы тут же поехали обратно домой.

Около дома я сказала Генри, что мне потребуется пара минут, и отправилась прямиком в офис дяди.

 

***

Дождь громко барабанил по окнам, заливая огромный промозглый офис унылыми серыми тенями. Я понятия не имела, что ищу, когда осторожно обыскивала стол и ящики, изо всех сил стараясь ничего не задеть и не переместить на его рабочем месте.

После нескольких неудачных попыток я нашла светло-коричневую папку с написанным на ней моим именем, лежащую в одном из нижних ящиков стола под стопкой документов и бланков. Я быстро открыла её — ничего, кроме медицинских записей — и положила к себе в рюкзак.

Я подошла к громоздким стеклянным книжным полкам, окружавшим всю комнату, и пробежалась взглядом по сотням заголовков, высматривая какие-нибудь необычные предметы или потайные отсеки, в которых я смогу найти зацепку. Я не знала, что ищу и что ожидаю найти. Но спешный взгляд моих глаз, отчаявшихся хоть что-нибудь найти, жадно впитывающих каждый предмет, каждый закуток, говорил, что мои ожидания небеспочвенны.

Я заметила, что у него была очень странная коллекция книг. Полки за полками эклектичных изданий Библии, о которых я даже не слышала, толстые, как энциклопедия, книги про демонов, вампиров и других мифических созданий, про которых обычные люди не станут собирать библиотеку.

Какое же странное совпадение, что у моего дяди невероятная коллекция книг именно о том, из-за чего меня недавно упрятали в психушку. О созданиях, убивших моего отца.

Мне повезло — и я их увидела.

На другой стороне стеклянного ограждения за решетчатой перегородкой стояли книги в кожаных переплетах, которые выглядели более древними и дорогими, чем остальные вместе взятые.

Происхождение Воскрешённых вампиров.

Позолоченные буквы притягивали внимание.

Я плавно открыла решетчатую дверцу и скользнула рукой в прохладную и сухую книжную секцию, аккуратно отделила книгу от остальных, завернула её в свою форменную футболку и положила в рюкзак.

Что-то подсказывало мне, что все ответы я найду прямо здесь, в этих книгах. Ответы на вопросы, которые ещё даже не сформулировала, и в эту секунду я, как собака с костью, пообещала себе возвращаться сюда снова и снова, пока не разберусь с каждым из них.

 

***

Я пробиралась через зал Уэстона даже с большим беспокойством, чем в первый день. У меня было ощущение, будто в рюкзаке я несу драгоценный камень, и одна эта мысль заставляла меня быть сверхбдительной в отношении всех окружающих меня людей, а желудок устраивал американские горки каждый раз, когда чья-то рука или плечо случайно касались меня.

Во время ланча Тейлор уже ждала меня около моего шкафчика, когда я притащилась с двумя драгоценными домашними заданиями за семестр. Её светлые волосы были убраны набок, и она кокетливо теребила серёжку, когда какой-то высокий парень-похожий-на-футболиста с каштановыми волосами, одетый в свитер с надписью, маячил позади неё.

— Джемма, — позвала она. — Хочу тебя кое с кем познакомить. — Её глаза были расширены от волнения.

Парень-похожий-на-футболиста повернулся на её заявление и впился в меня светло-карими глазами.

— Это Калеб, — сказала она, играя бровями, как бы говоря, что парень стоит того, чтобы с ним познакомиться. — Калеб, это Джемма. Она перевелась сюда на прошлой неделе.

— Приятно познакомиться, — сказала я, поудобнее перехватывая книги. Я старалась не выглядеть слишком дёрганой.

— Мне тоже, — сказал он и шагнул вперёд, забирая книги у меня из рук. — Удивительно.

— Что именно? — спросила я, пробираясь к своему шкафчику. Я покрутила циферблат на замке, пока он не щёлкнул.

— Впервые жалею, что пропускаю школу.

Мм, окей, это был подкат?

Я неуверенно посмотрела на него. Он выглядел доброжелательно. Если это и был подкат, то на полном серьёзе.

— Калеб у нас играет за Уэстонских бульдогов. Он наш звёздный игрок, — Тейлор лучезарно улыбалась. — Лучший нападающий тихоокеанского побережья.

Она, вероятно, говорила про ту самую команду на последнем месте таблицы, на которую недавно жаловалась, но я не побеспокоилась упомянуть об этом. Я улыбнулась ей, как будто мне было интересно.

— Я пропустил половину сезона, — словно это могло объяснить их текущее положение. — Плечо повредил.

— Это очень плохо.

— Да, но сейчас он возвращается. Правда, Кайл?

— А то! — он оскалился на всё лицо, предвкушая перспективы. — Мы играем с Истоном в следующую пятницу. Это моя первая игра после возвращения. Буду рад, если вы обе придёте.

— Ты шутишь? — спросила Тейлор, игриво толкнув его. — Мы ни за что это не пропустим, — добавила она с убийственной серьёзностью

Лично я могла бы назвать сотню других вещей, которыми бы предпочла заняться в пятницу вечером.

После нескольких минут соблазнительных хоккейных разговоров я извинилась, сказав, что у меня есть долг по домашнему заданию за прошлое время, и что я бы провела ланч в библиотеке, работая над ним. К счастью, Тейлор не предложила пойти со мной, поскольку она, очевидно, не была чокнутой, чтобы тратить обед на домашнюю работу.

 

***

Оказавшись в библиотеке, я нашла пустой стол в самом отдаленном её углу, подальше от назойливых глаз, и принялась за медицинскую карту. Я довольно быстро просмотрела стопку листов лишь для того, чтобы не найти в них ничего нового или полезного: обычные медицинские записи, биография и вещи, которые мы обсуждали с моим наблюдающим врачом, доктором Жавье. Конфиденциальные записи, что должны храниться за семью печатями. И думать не хотелось, как мой дядя до них добрался.

Я взялась за книгу. Как на иголках, я осторожно вытащила её из рюкзака и развернула рубашку. Книга была определенно старой. Кожаный переплет не был похож ни на что виденное мной ранее, а уголки и зажимы выглядели так, будто были сделаны вручную в иные времена. Мне нужно быть очень осторожной с ней. Меньше всего мне бы хотелось поцарапать обложку или выдрать дурацкую страницу.

Я вытерла руки рубашкой и, затаив дыхание, приоткрыла книгу.

Первая деталь, что привлекла моё внимание — это бумага. Точнее, отсутствие таковой. Не знаю, на чём это написано, но это определённо не бумага, это я знала точно. Я подумала было, что это папирус, но, кажется, на него это не особо похоже.

Другой странностью было то, что книга, по всей видимости, была рукописной, и нигде в ней не было сведений об авторе. Она выглядела скорее как старый дневник, чем как книга. И, опять-таки, даже у дневников обычно на обложке написано имя, разве нет?

Моё сердце забилось чаще, когда я раскрыла первую страницу.

— Джемма Блэкберн, пожалуйста, пройдите в администрацию. Джемма Блэкберн... — позвал меня голос из динамиков.

Что, серьёзно?

Я захлопнула книгу и спрятала её обратно в рюкзак.

 

***

Тейлор уже была около кабинета, когда я повернула за угол.

— Что происходит? — спросила она, и её брови поднялись от любопытства.

Я собиралась задать ей тот же вопрос.

— Без понятия.

— Кажется, твой дядя здесь.

— Серьезно? — спросила я и выглянула в окно.

Да, он определённо здесь. Сразу вспомнилось, как меня последний раз вызывали в администрацию школы — шесть месяцев назад, когда за мной приехали люди в белых халатах.

Я открыла дверь и зашла в офис.

— Дядя Карл? Что происходит? — спросила я, чувствуя тошноту. — Все в порядке?

— Джемма, — он кивнул в знак приветствия, — я освободил тебя от уроков на сегодня. Неожиданные семейные обстоятельства, — он указал на дверь. — У тебя все с собой?

Я не шелохнулась.

— Что-то случилось? С Тессой все хорошо?

— Да, да. С Тессой всё в порядке. Со всеми всё в порядке. Прошу тебя, бери вещи, и поговорим в машине.

Предчувствуя недоброе, я кивнула и пошла за ним, напряженно помахав Тейлор, когда она подала знак позвонить ей.

 

***

Снаружи Генри уже ждал нас, припарковавшись у входа, поскольку дождь всё ещё украшал собой окружающий мир. Мы с дядей забрались на заднее сиденье машины и сели рядом с окнами.

Он подал знак рукой, и Генри, кивнув в зеркале заднего вида, поднял стеклянную перегородку.

Это не предвещало ничего хорошего.

— Верни, пожалуйста, — сказал он, когда мы выехали с территории школы, и нас уже не могли услышать.

Я посмотрела на его протянутую руку.

— Я не понимаю о ч...

— Я не в настроении, Джемма, — оборвал он до того, как я договорила.

Я открыла рюкзак и протянула ему папку.

Он положил ее на колени и вновь протянул руку:

— Остальное, — серьёзно сказал он.

Это напомнило мне строгий голос папы — голос, который я слышала очень редко, но, если это случалось, один его звук мог довести меня до слёз.

Я достала книгу, обёрнутую футболкой, развернула и неохотно отдала ему.

— Как ты узнал, что она у меня? — я обязана была спросить.

— Не важно, — он открыл дипломат и положил туда книгу. — Полагаю, пришло время поговорить.

Класс, только этого не хватало — лекции в красках о том, что красть нехорошо. Я бы предложила ему как следует подумать над своим враньём, поскольку в последнее время ещё и не то было.

— Полагаю, теперь ты уже осознала, что вампиры — это точно не выдумка, — его чёрные глаза сузились в подтверждение слов.

У меня отвалилась челюсть.

— Буду считать, что это «да», — он на мгновение перенес внимание на происходящее за окном. — Уверен, что ты подслушала мой разговор вчерашним утром, где упоминалось твоё имя, вероятно, это и пробудило твою внезапную жажду знаний, — он вновь посмотрел на меня.

В этот раз мне даже удалось выдавить кивок.

— Как много ты прочла?

— Обложку, — сказала я, разочарованная, прежде всего, собой. Была б у меня возможность, я бы прочитала её на уроке.

— Что происходит, дядя Карл? Что именно ты знаешь о вампирах? И откуда все эти книги? Ты вроде историка по вампирам? Вроде вампологиста или кого-то подобного? — мои глаза расширились от этой мысли.

— Не говори глупостей, — ответил он, и его взгляд заострился. — Ты многого не знаешь о мире, в котором мы живем, Джемма. Вещей, о которых ты не прочитаешь в книгах и которые не найдешь ни в одной библиотеке, — сказал он, указывая на книгу в кожаном переплете, лежавшую в дипломате. — Знание — сила, но оно очень опасно... в плохих руках.

Заинтригованная, я развернулась к нему.

— Есть много неправдоподобных вещей, — сказал он, уставившись в окно, будто эти вещи находились снаружи, — о которых многие люди никогда не узнают и не должны знать. Они проживут жизнь, читая разные книги по истории, так и не познав всей правды, зато они пребывают в том блаженном неведении, которое бывает только от ложного ощущения безопасности. И, для начала, моя дорогая Джемма, у тебя больше нет такой роскоши, потому что она никогда тебе не предназначалась.

— О чём ты говоришь? — Я отпрянула. Этот разговор вдруг приобрёл странный, неожиданный поворот.

— Я говорю об истинной тебе, Джемма. О том, кто ты на самом деле и откуда ты.

— Я точно знаю, кто я и откуда, — сказала я, отгоняя внезапную дрожь, появившуюся внутри. — Мы говорим не обо мне. А о вампирах. Вампирах, которые, похоже, нереальны для всех, кроме меня, тебя и твоих жутких книжек, — сказала я, дернувшись в его сторону.

— Конечно о вампирах, — уступил он, резко кивнув. — Это то, с чего всё началось, и это то, с чего я начну.

Удар грома прогремел над нами, доводя до крайности мой неустойчивый пульс.

— Сверхъестественные создания существуют с начала времён, Джемма. Ангелы, демоны, и хорошие, и плохие, живут за гранью нашего мира. На всех континентах рассказывают свой вариант одних и тех же сказок, и хотя документальные свидетельства происходящего можно найти по всей земле, важно понимать, что эти существа не из нашего мира, — сказал он, подчеркивая слова быстрым жестом. — Они просачиваются из чуждых нам реальностей, поэтому их пребывание здесь всегда было ограничено по времени. Однако есть существо, которое нарушило этот универсальный закон. Одно сверхъестественное создание, принадлежащее нашему миру, которое известно как Воскрешённый.

— Воскрешённый? Мы ведь говорим о вампирах, да? — спросила я, сделав вывод лишь по названию книги. Такое скоро не забывается.

— Да, Джемма, я говорю о вампирах, но, что важнее, я говорю об особой разновидности демона — демон-вампир, известный как Воскрешённый. В отличие от других демонов, самый первый Воскрешённый восстал из праха здесь, на земле, около двух тысяч лет назад в царстве Дакия...

— Царстве чего? — я перебила его, недоуменно нахмурившись. — Эта история что-то вроде сказки? — Я подумала, что это вопрос по существу.

— Нет, Джемма, эта история — не сказка, — теперь он хмурился. — Дакия была древним царством, которое существовало тысячи лет назад. Сегодня этот регион называется Румыния, о которой ты можешь всё прочитать в книгах, — объяснил он, подчеркивая слова.

Прозвучало, как камень в мой огород.

— Дакия, как и большинство земель в то время, постоянно атаковалась Римской Империей. Какое-то время им удавалось избегать завоевания, но они понимали, что с их сокращающимся населением и ресурсами захват Дакии — лишь вопрос времени. Не желая сдаваться, царь Децебал, в конечном счёте, взял ситуацию в свои руки, навечно изменив судьбу человечества.

Он замолчал и посмотрел в окно, собираясь с мыслями.

— Что ты знаешь о Нефилимах?

Я пожала плечами.

— Первый раз слышу.

— Как утверждается, — начал он, — Нефилимы являются потомками людей и Падших ангелов. Ангелов, которые восстали против Бога, и чья запретная связь с людьми создала новых существ, которые были ни Ангелами, ни людьми, но чем-то между ними.

— Что ты имеешь ввиду под «чем-то между ними»? Вроде как гибриды?

— Это лишь одна из точек зрения, — кивнул он. — Потомки, в которых течёт кровь Нефилимов, сегодня известны как Анакимы — редкие люди с силой Ангелов и душой человека. Земные существа со сверхъестественными способностями, если тебе так проще.

— Лааадно... — медленно протянула я, до конца не понимая, какое это имеет отношение ко мне.

— Была одна группа Анакимов, известных магическими изысканиями и экспериментами с подчинением силы, которых царь позвал помочь Дакии с помощью их небесной магии. Заклинатели, как их называют сегодня, отлично знали, что главные проблемы Дакии — численность армии и её слабость, поэтому они начали создавать заклинание, которое должно было воскресить мертвых, вернуть их к жизни более сильными, быстрыми и могущественными, чем они были раньше, радикально решив обе ключевые проблемы одним молниеносным ударом.

Мои глаза расширились от ужаса, когда я поняла, к чему всё идет.

— И, к сожалению, это сработало. Заклинание было произнесено, и мёртвые восстали толпами. Только они не вернулись назад, как обычно. Вновь оживленные были сильными, да, гораздо более сильными, чем их человеческие двойники, практически неуничтожимыми, и им было совершенно неинтересно воевать, выполнять приказания или делать все те вещи, ради которых их воскресили.

Его глаза подернулись мрачной дымкой.

— Всё, чего они хотели — это питаться, и единственным, что могло утолить их голод и поддерживать в них силы, была кровь.

— Святое дерьмо. Значит, это правда.

— Следи за языком, Джемма.

— Прости, — извинилась я, хотя на языке у меня вертелось несколько крепких слов, имеющих весьма отдаленное отношение к тому, что он сейчас рассказал. Выходит, я не была сумасшедшей! — Значит, эти чёртовы Ангелы или кто они там... — неловко начала я.

— Заклинатели, — поправил он.

— Да. Почему они просто не отменили заклятие, когда поняли, что оно работает не так, как предполагалось?

— Они определенно пытались. Едва увидев свою ошибку, они тут же постарались исправить её другим заклинанием, которое должно было изгнать воскрешённых из нашего мира назад в Преисподнюю, откуда, как они думали, те пришли.

— И что произошло?

— Это не сработало, — безэмоционально сказал он. — Отменить заклинание непросто, Джемма. Ты что-то сделала и получила новую реальность. И нельзя просто нажать на волшебную кнопку отмены. То, что ты создала, уже существует, и приходится работать с этой новой реальностью, а это не всегда легко.

— Хорошо. Раз вампиры всё еще живут среди нас, значит, они ничего не смогли с этим поделать.

— Не совсем так. Большинство заклинаний так или иначе провалились, хотя многие из них сделали Воскрешённых такими, какие они сейчас.

— Считается, что это хорошие новости? — фыркнула я, ощутив, как страх пробирается в мою голову.

— Да. Во-первых, теперь их можно убить. Это трудно, но они перестали быть неуязвимыми, какими были Первые Бессмертные. Во-вторых, у них больше нет свободы действий в нашем мире, как раньше, и это затрудняет их существование.

— Что значит «у них больше нет свободы действий»?

— Очень просто, у них появились ограничения. Сверхъестественные барьеры, которые их сдерживают. И раз у них есть слабости, их можно использовать.

— И что же это? — спросила я и добавила первое, что пришло в голову. — Чеснок и святая вода?

— Святая во.., ну и ну, Джемма. — Он помедлил, словно я была деревенской дурочкой. — Иногда можно использовать обереги и амулеты, но полагаться на них не стоит. Есть гораздо больше особенностей в их развитии, критические барьеры, которые ограничивают само их существование.

— Их восприимчивость к дереву, например, — сказал он, загибая палец, — позволяет мгновенно вывести Воскрешённых из строя, если попасть в сердце. Другое заклятье позволяет им охотиться только в полнолуние. Они больше не могут входить в дом без приглашения, что удерживает их снаружи и защищает людей внутри. Они не могут удерживать под контролем других сверхъестественных, это не дает им получить безграничную власть, управляя, например, Анакимами. Всё это помогало справиться с ними, даже взять над ними вверх, хотя, определенно, и не решило проблему.

Конечно же не решило.

— И что же они делали?

— Они не сдавались, — кивнул он. — И хоть, в конце концов, им удалось избавиться от большинства Первых, к сожалению, к этому времени стало слишком поздно. Круги уже разошлись. Воскрешённые успели заразить сотни других, и эти заражённые были уже чем-то иным, чем-то, что было невосприимчиво к магии, которое породило их Создателей.

Он покачал головой, будто был каким-то образом ответственен за это.

— Так появился новый вид, который оказался на вершине нашей пищевой цепи, и, к сожалению, ни Заклинатели, ни их магия не могли с этим справиться. Что сделано, то сделано, и историю не изменишь. Римская империя, в конечном счёте, победила, а Децебал не смог жить с тем, что сотворил, и вскоре покончил с собой.

— И это всё? — резко и недоверчиво спросила я. — Все просто разошлись и ничего не сделали? Позволили вампирам спокойно размножаться? — Я не могла справиться с гневом. В этом было очень много личного.

— Конечно же нет, — ответил он, глядя в окно на то, как мы проезжали через ворота поместья Блэкберн. — У всего в мире есть обратная сторона, Джемма, и зло не исключение. Чего не может создать природа, создаем мы.

— Окей, и... что это означает? — спросила я, поднимая рюкзак с пола машины в ожидании, когда же он пояснит своё загадочное высказывание.

— Это означает, моя дорогая, что Падшие Ангелы были не единственными, кто покинул небеса.


 


Поделиться:



Последнее изменение этой страницы: 2019-05-06; Просмотров: 217; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (1.349 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь