Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


Язва, понос и мороженое с карамелью



Недостаток воды и пищи определенно может считаться стрессором. Но для человека ситуация, когда сегодня есть что поесть, а вот будет ли обед завтра – неизвестно – также стрессор. И это довольно характерный случай для людей, не являющихся жителями стран запада. Отказ от еды, вплоть до голодания – анорексия – точно такой же стрессор (имеющий странную эндокринную «подпись», в том плане, что глюкокортикоиды повышены, а симпатическая нервная система неожиданно угнетена). Все это стрессоры, и в этом нет ничего удивительного. Не является сюрпризом и то, что стресс влияет на пищевое поведение. Это установленный факт. Вопрос в том – как и каким образом.

Стресс и питание

Когда зебра убегает от хищника, она не думает об обеде. Всем известно, что мы теряем аппетит в момент стресса. За исключением тех из нас, кто в моменты переживаний механически и бездумно сметает все, что не приколочено. И тех, кто клянется, что не съел ни крошки, ведь он слишком переживает, чтобы есть. Но при этом только что нервно заточил хороший такой перекус тысячи на три калорий. И других, кто на самом деле абсолютно не может проглотить ни кусочка – за исключением шоколадных чипсов и мороженного с карамелью и взбитыми сливками, посыпанного орешками.

 

Согласно официальной статистике, у 2/3 человечества стресс стимулирует гиперфагию (неумеренный аппетит), а у остальных – гипофагию *(отказ от пищи). Очень странно, но лабораторные крысы показывают такой же разброс по результатам – кто-то не знает насыщения, а другие теряют аппетит. Так что мы с уверенностью можем заключить, что стресс влияет на аппетит. Но это нам ничего особенного не дает, поскольку мы не знаем, стимулирует ли стресс аппетит или все-таки подавляет.

 

Чтобы выяснить механизм такого воздействия, давайте рассмотрим уже привычный сценарий зебры, пережившей встречу с хищником. В момент воздействия стрессора, аппетит и запасение энергии подавляются, мобилизуется энергия из запасов организма. Таким образом, какое поведение будет логичным в пост-стрессовый период? Очевидно, восстановление сил. Мобилизация энергии блокируется, нутриенты из крови уходят обратно в запасники, и посылаются запросы на пополнение энергетического резерва. Аппетит усиливается.

 

Все это реализуется посредством довольно сложной, но элегантной гормональной схемы. Сложность в том, что в то время как один из гормонов стрессовой реакции стимулирует аппетит, другие его подавляют. Вы может быть помните, что гормон кортиколиберин, вырабатывающийся в гипоталамусе, стимулирует высвобождение адренокортикотропного гормона и тем самым запускает каскад событий, в конечном итоге приводящих к тому, что в надпочечниках вырабатываются глюкокортикоиды. Кроме того кортиколиберин принимает участие в регуляции ряда психических функций, он мобилизует организм на борьбу со стрессом, помогает запустить симпатическую нервную систему, приводит к усилению тревожности, напряжения. И подавляет аппетит. (Несчастным диетчикам не стоит бежать в ближайшую аптеку за бутылочкой кортиколиберина. Наверно он поможет вам похудеть, но с крайне неприятными побочными эффектами – усилится тревожность, пульс подскочит до небес, исчезнет либидо и ухудшится сон. В общем, я бы на вашем месте лучше бы отжался пару раз).

 

Другая сторона медали – глюкокортикоиды. Помимо уже описанных эффектов, они стимулируют аппетит. Доза глюкокортикоидов заставляют крыс пробегать по лабиринтам в поисках корма, нажимать на рычаг за еду и т.д. У людей эти гормоны тоже стимулируют аппетит (хотя, насколько я знаю, никто не проверял этот эффект на добровольцах-людях, выпуская их в проходы супермаркета).

 

*Есть мнение, что те, кто становится гиперфагом после стресса предпочитает объедаться именно углеводами. Некоторые исследования и клинические данные говорят в пользу этого утверждения. Но проблема в том, что обычно высокоуглеводная еда более доступна, чем низкоуглеводная. Так что пока еще неясно, то ли люди после стрессовой ситуации действительно предпочитают углеводы, то ли просто тяготеют к любым продуктам, которые можно механически и бездумно поглощать.

 

Ученые довольно хорошо представляют себе, каким образом глюкокортикоиды стимулируют аппетит, какой тип глюкокортикоидных рецепторов в этом участвует и т.д.* Самое интересное, что аппетит не просто усиливается, глюкокортикоиды влияют на пищевые предпочтения – крахмал, сахар, жиры. И мы тянемся за печенькой, а не за цельнозерновой кашей.

 

Казалось бы, странно, да? Кортиколиберин подавляет аппетит, а глюкокортикоиды его усиливают.**И те и другие вырабатываются во время стресса. Но здесь все решает временной промежуток. При появлении стрессора, кортиколиберин вступает в игру за несколько секунд. Для подъема уровня адренокортикотропного гормона требуется 15 секунд, и счет идет на минуты для появления в крови глюкокртикоидов. Такая же разница во времени проявляется в воздействии на разные части организма. Эффекты кортиколиберина проявляются за секунды, а для проявления воздействия глюкокортикоидов нужны минуты и даже часы. Когда же стрессовое событие заканчивается, кортиколиберин за несколько секунд исчезает из кровообращения, а глюкокортикодам опять требуются часы чтобы очистить помещение.

 

В общем, если в крови много кортиколиберина и почти нет глюкокортикоидов, велика вероятность, что вы в начале стрессового события. Хороший момент, чтобы выключить аппетит, и это достигается посредством данной комбинации гормонов. Далее, если у вас в крови полно и кортиколиберина и глюкокортикоидов, вы наверно в середине какого-то длительного кризиса. Здесь тоже аппетит не особо нужен, его лучше подавить. Это достигается за счет того, что подавляющий аппетит эффект кортиколиберина сильнее, чем стимулирующее воздействие глюкокртикоидов. И наконец, если в наличии большой объем глюкокортикоидов и мало кортиколиберина, наверно у вас начался период восстановления. В этот момент снова берется за работу пищеварительная система, и организм может начать восстанавливать запасы, которые поистратились в бешеной гонке по саванне.

*Здесь задействован такой гормон как лептин. Переполненные жировые клетки вырабатывают немало лептина, который способствует подавлению аппетита. Фармацевтические компании было обрадовались находке, рассчитывая получить идеальный диетический препарат, но на людях инъекции лептина почему-то не работают. Да и в любом случае, глюкокортикоиды делают мозг менее чувствительным к лептину, заглушая подаваемый им сигнал сытости. И вы едите больше.

 

**Бета-эндорфины, которые вырабатываются во время стресса, тоже стимулируют аппетит, но пока что мы их проигнорируем.

 

Итак, аппетит усиливается. В главе 4 мы увидели, как во время стресса глюкокортикоиды помогают опустошить банковский счет запасенной энергии. Но в этом случае, они являются не столько средством активизации стрессовой реакции, сколько средством, способствующим восстановлению после стресса. Если рассматривать все с позиции продолжительности воздействия стрессора и периода, требующегося для восстановления, то наша схема начинает обретать смысл. Например, случилось что-то действительно ужасное и инициировало сигнал на максимальное повышение уровней кортиколиберина, адренокортикотропного гормона и глюкокортикоидов. Если воздействие стрессора прекращается через, скажем, 10 минут, то в совокупности, длительность воздействия кортиколиберина продлится 12 минут (10 минут стресса и секунды на то, чтобы вывести гормон из крови), а глюкокортикоиды будут оказывать влияние пару часов (примерно 8 минут они будут вырабатываться во время стресса и долго-долго на то чтобы очистить систему).

 

Итак, период, когда уровень глюкокортикоидов высок, а кортиколиберина – низок гораздо продолжительнее периодов, когда все наоборот. Все устроено так, чтобы стимулировать аппетит. По контрасту, представьте себе ситуацию, когда воздействие стрессора продолжается целыми днями, нон-стопом. Другими словами, целыми днями уровень кортиколиберина и глюкокортикоидов повышен, затем, на несколько часов уровень кортиколиберина падает (а уровень глюкокортикоидов по-прежнему высок) – в это время система восстанавливается. При таком развитии событий наиболее вероятный исход – подавление аппетита.

 

В общем, тип стрессора – это ключ к тому, усиливается ли аппетит или наоборот. А теперь возьмем в качестве подопытной крысы сумасшедшего, бесконечно бегающего по жизненным лабиринтам человека. Скажем, он проспал будильник, проснулся, осознал, впал в панику. Чуть успокоился, когда выяснилось, что сегодня утром с пробками все не так плохо, может все-таки удастся не опоздать на работу. Опять впал в панику, когда оказалось, что движение стоит намертво. Успокоился на работе, когда понял, что шефа на месте нет, и она не заметит опоздания. Снова запаниковал, шеф таки на месте и все заметила. И так весь день. И как такой человек опишет свою жизнь? «Да у меня все время сплошной стресс, полнейший, нон-стопом, 24/7». Но на самом деле это не сплошной стресс. Возьмем ожог по всему телу. Вот это сплошной стресс, 24/7. А то, что испытывает первый экземпляр, это частое воздействие кратковременных стрессоров.

 

Давайте посмотрим, что здесь происходит с гормональной точки зрения. В течение дня часто повышается уровень кортиколиберина. В результате падает скорость, с которой глюкокортикоиды покидают организм, так что их уровень повышен на постоянной основе. Догадайтесь, кто весь день будет трескать печеньки на работе.

 

Так что основная причина, почему большинство из нас склонно к перееданию в период стресса – это наш западный образ жизни, при котором мы множество раз за день подвергаемся воздействию психологических стрессоров. Тип стрессора – это важный фактор. Еще оказывает влияние на аппетит индивидуальная реакция именно вашего организма на определенный тип стрессора. Если группу испытуемых подвергнуть экспериментальному стрессору (сессии на велотренажере, математические задачки на время или же публичное выступление), то в результате выяснится, что уровень глюкокортикоидов одинаков не у всех. Более того, после прекращение стрессовой ситуации, скорость, с которой уровень глюкокртикоидов возвращается к базовому, тоже будет у всех разная. Причины могут быть как психологическими (для кого-то определенный вид стрессора будет особенно ужасен, а для кого-то другого математический задачки – в кайф).

 

Различия могут быть и на уровне физиологии – у одного печень перерабатывает глюкокортикоиды ленивее, чем у другого. Исследования показали, что проявления гиперфагии после стресса более вероятны у людей, склонных к гипер-секреции глюкокортикоидов. Более того, если таким людям предоставить выбор различных продуктов в пост-стрессовый период, они предпочитают сладости. Причем это исключительно эффект воздействия стресса – в другой ситуации эти люди едят не больше сладкого, чем остальные, и уровень их глюкокортикоидов в покое тоже самый обычный.

 

На аппетит после стресса влияет и отношение к еде. Очень многие едят не только когда организм испытывает потребность в нутриентах, но и по разным эмоциональным причинам. Это обычно люди с лишним весом и склонные к перееданию под воздействием стресса. Тут всплывает еще один интересный аспект. Большинство людей в тот или иной момент подпадают под категорию «ограничивающих себя» едоков. Например, многие из нас могут согласиться с утверждениями типа «обычно я сознательно пытаюсь ограничить объем потребляемой пищи». Заметьте, это не обязательно означает, что у вас имеется лишний вес. Множество полных людей не заморачиваются с диетам, многие другие – совсем напротив. Что показали исследования, так это то, что большинство людей, в обычных условиях старающихся ограничить себя в питании, во время стресса склонны к гиперфагии.

При небольшом стрессе – ваши пенсионные сбережения съедены дефолтом, в почте обнаружилась сибирская язва и вам активно не нравится новая стрижка – наступает такой момент, когда вы можете решить, что надо побаловать себя во время невзгод, скажем, ослабить немного самоконтроль в какой-то области.

Так, если вы, в целях личностного роста, заставляете себя смотреть научно-популярные телепередачи, то можете обнаружить себя за просмотром Дома-2. А если то, в чем вы себя ограничиваете, это питание, то в ход идут шоколадные пирожные.

 

Итак, стресс проявляет себя по-разному в плане аппетита – у кого-то он усиливается, у кого-то пропадает. Это зависит от типа и продолжительности воздействия стрессора, от реактивности наших глюкокортикоидов и от того, является ли питание чем-то, что наше Супер-эго обычно старательно прикрывает тугой крышкой. Кроме того, мы различаемся еще и тем, насколько эффективно наш организм делает запасы и теми местами, где он их делает.

 

Яблоки и груши

Глюкокортикоиды не только стимулируют аппетит, но и, как дополнительное средство восстановления после стрессовой реакции, также стимулируют пополнение запасов из полученной пищи. После того как вы мобилизовали всю возможную энергию для сумасшедшего рывка по саванне, вам понадобится запасти немало, чтобы компенсировать расход во время восстановительного периода.

 

Чтобы добиться этого эффекта, глюкокортикоиды запускают в жировых клетках секрецию ферментов, которые расщепляют циркулирующие в крови нутриенты, приводя их в идеальную форму для того, чтобы сделать запасы на будущую зиму. Но глюкокортикоиды стимулируют не какие попало клетки. Пришло время великой дихотомии, столь глубоко уважаемой почитателями жировых клеток: жир, расположенный в области живота, вокруг талии, называется «висцеральным». Если заполнить расположенные в этой области клетки жиром, ваша форма тела будет тем, что называется «яблоко». А жировой слой в области зада и бедер называется ягодичным жиром. Если запасы у вас откладываются преимущественно в этой зоне, то вы приобретаете форму известную как «груша». Формальный способ определить это различие – измерение окружности талии и бедер. У яблок талия может быть больше бедер, и соотношение талия-бедра больше 1, а у груш, соответственно бедра шире и соотношение меньше единицы.

 

Оказалось, что если глюкокортикоиды стимулируют запасение жира, то он откладывается преимущественно в области талии, придавая вам яблочную форму. У обезьян все точно так же. Это происходит, потому что абдоминальные жировые клетки более чувствительны к глюкокортикоидам, чем жировые клетки, расположенные в области бедер и ягодиц. У абдоминальных жировых клеток больше рецепторов, которые реагируют на глюкокортикоиды и вырабатывают запасающие жир ферменты. Более того, глюкокортикоиды действуют таким образом только в присутствии большого количества инсулина. И снова надо заметить, что это имеет смысл. Что означает ситуация, когда уровень глюкокортикоидов повышен, а инсулина мало? Как мы помним из 4й главы – это значит, что вы все еще в условиях стресса. А много глюкокортикоидов и много инсулина? Такое происходит в фазе восстановления. Так что, после такого бешеного спринта по саванне, надо как можно скорее упаковать все поступившие калории.

 

Жировые отложения в области живота – не самая хорошая новость. Если уж вам приходится толстеть, будьте лучше грушей. Большое количество жира – один из индикаторов метаболического синдрома. И соотношение талия-бедра больше единицы – еще лучший индикатор, чем сам по себе лишний вес. Если взять людей с одинаковым лишним весом, но одни – яблоки, а другие – груши, то именно для яблок повышен риск сердечно-сосудистых заболеваний и заболеваний обмена веществ. Одной из причин можно считать то, что жир в области живота гораздо быстрее попадает в печень (в отличие от жира на бедрах, который более равномерно распределяется по всему организму), где он преобразуется в глюкозу, повышая в крови уровень сахара и резистентность к инсулину.

 

В общем, если во время стресса вы склонны к повышенной секреции глюкокортикоидов, то можно с уверенностью предсказать, что в результате стресса у вас не только усилится аппетит, но и то, что дополнительные калории будут откладываться преимущественно в области живота, придавая вам форму яблока.

 

Выяснилось также, что продолжительная и повышенная секреция глюкокортикоидов под воздействием стресса характерна именно для яблок, не для груш. Чем больше стрессов, тем чаще мы тянемся за утешительным углеводами, которые впоследствии откладываются на талии. И последняя неприятная информация: потребление этих углеводов и отложение жира на талии ослабляют стресс, стрессовую реакцию (как в плане секреции глюкокортикоидов, так и активности симпатической нервной системы). Печеньки не только приятны на вкус, но, ослабляя стрессовую реакцию, они действительно улучшают ваше самочувствие. Кажется, к ожирению ведет множество путей – слишком мало или слишком много того или иного гормона; повышенная или пониженная чувствительность к тому или иному гормону.* И еще один путь – это быть человеком, склонным вырабатывать слишком много глюкокортикоидов, например вследствие большого количества стрессоров (или большого количества событий, воспринимаемых как стрессоры), или когда есть проблемы с выключением стрессовой реакции. Если принять во внимание эту странную регуляторную петлю, то, кажется что абдоминальный жир – это один из способов справляться со слишком активной стрессовой реакцией.

 

*Эти гормоны включают в себя те, про которые мы уже слышали, например инсулин, лептин, кортиколиберин и глюкокортикоиды, а также гормон роста, эстроген и тестостерон. Еще на аппетит влияют недавно открытые гормоны и нейротрансмиттеры с именами настолько чудовищными, что у меня нет выбора, кроме как прикопать их поглубже в примечании. Нейропертид Y. Холецистокинин. Меланоцитстимулирующий гормон. Олеоилэтаноламид Адипонектин Гипокретин (орексин) Белок Агути Грелин

 


Поделиться:



Последнее изменение этой страницы: 2019-05-04; Просмотров: 266; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.034 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь