Седьмой круг Ада: 67. Три медных монеты
Мой вдох как четыре огромных планеты,
А выдох – всемирный потоп бытия.
Мой выбор решают три медных монеты,
Орел или решка — не лгут никогда.
Монеты просты, не кричат и не помнят,
И им наплевать, буду жив я иль мертв.
Три медных монеты, не зная пощады,
Свободу и смерть выбирают без слов.
«О, как ты наивен!» — мне шепчут на ухо.
«О, как же ты прост!» — мне твердят без конца.
Простые созданья, гниющие в страхе.
Заблудшие души, для них я — еда.
Стремятся не к правде, а к лести и славе,
Не смея и шага ступить без кивка.
Их жажда свободы и страх перед нею
Порою выводят меня из себя.
И все, как один, мне твердят, что же делать.
Советы глупцов хуже пули в висок.
Пытаясь свести меня к старым канонам,
Мечтают увидеть меня у их ног.
Они закрывают глаза мне и уши,
Со знанием дела искусно мне врут.
Мне страшно быть с ними, пугают их души
И рядом я с ними – сгнивающий труп.
И лишь три монеты спасают от скуки,
Они мне шепнут, когда стоит уйти.
Орел или решка, шаг вниз или снова
Блуждания в поисках иного пути.
— А-а-а! Это невыносимо! – воскликнул мальчик, резко садясь на корточки прямо перед витриной магазина и хватаясь за свою маленькую головку.
— Что-то не так? – обеспокоенно поинтересовался Джон, в этот самый момент подходя к малышу с двумя бумажными стаканчиками с молочным коктейлем и один из них протягивая Тери. Джон впервые за долгое время вышел на улицу и был безмерно удивлен тому, насколько изменился мир вокруг, сколько интересного в нем появилось, и сколько вещей безвозвратно кануло в лету.
— Не могу выбрать! – захныкал в ответ мальчик, вновь выпрямляясь, забирая один стаканчик из рук парня и кивая в сторону прозрачной блестящей на солнце витрины магазина игрушек, за которой покоились самые новые модели фигурок. — У меня денег лишь на одну фигурку, вот я и думаю: купить Черного Вайдера из «Черного Вайдера» или Зеленого Мыша из «Зеленого Мыша»?! А может… может, даже Воинственную Валькирию из…
— «Воинственной Валькирии»? – предположил Джон.
— Ты тоже ее смотрел?! – засветился от счастья Тери, — Хотя чему я удивляюсь? Еще бы! Пусть это шоу и считается детским, наверняка втайне от всех все взрослые специально встают в выходные в семь утра, чтобы посмотреть новую серию Валькирии! Я так и делаю! А ты?
— Эм… ну… я… это… — почесал Джон затылок, не зная, что и ответить. Детские шоу он раньше не смотрел и никогда бы не променял несколько лишних часов сна на лицезрение девушки не первой свежести, скачущей по пенопластовым горам в картонных доспехах.
— Раз ты смотрел Валькирию, ты не мог не смотреть Зеленого Мыша! Ведь между этими двумя шоу есть связь! Точнее, Зеленый Мыш влюблен в Валькирию! А еще было несколько совместных серий с участием Черного Вайдера, а значит, и его ты тоже видел! – тем временем рассуждал Тери, — значит, ты как никто другой сможешь мне помочь в выборе!
Джон как-то сразу побледнел, понятия не имея, кто такие перечисленные мальчиком супер-герои, а значит, не зная, на что опираться при выборе.
— Ну-у… может, Воинственную Валькирию? – предположил он, ткнув пальцем в небо.
— Почему это ее? – удивился в ответ мальчик.
— Эм… грудь большая? – нервно усмехнулся парень.
— М-м-м… — Тери в задумчивости почесал подбородок, — Сиськи у нее, конечно, неплохие, — со знанием дела заявил он, — а еще у нее хлыст и сабля с волшебным камнем, в котором живет белый тигр Вульвирариномак…
— Вульвар… че?
— Но у нее есть одна слабость. Она постоянно ест. Нет, ну ты прикинь? Постоянно! Чуть что – и начинается! Как она все еще тигра своего не захомячила, удивляюсь! Ладно сейчас на ее фигуре это не отображается, а затем, прикинь, какая у нее будет задница?!
— Может тогда Зеленого Мыша? – сделал Джон вторую попытку.
— А он почему? – видимо малышу надо было не просто ткнуть пальцем в одного из героев, но и обязательно объяснить свой выбор, на что парень, за неимением нужной информации, был не способен.
— Потому что… зеленый? – выдавил из себя Джон до ужаса глупый довод.
— То что он зеленый и источает микрофасфальтнитровые гамма-лучи, действительно круто! – согласился Тери, — но он слаб перед ртутью и боится детей! – продолжал рассуждать мальчик, то и дело дергая седую прядку, что появилась в его челке совсем недавно, — Хотя он круче Валькирии и добрее Вайдера, это да.
— Значит, никого, кроме Черного Вайдера, не остается?
— Хм… Черный Вайдер крут, но он – черная лошадка, да и не доверяю я ему. Из всех супер-героев он самый жестокий и порой преступает закон. В последней серии он даже украл пачку сигарет, представляешь?! – возмущению малыша не было предела.
— Тогда… — Джон хотел вновь предложить Воинственную Валькирию, но вовремя понял, что в этом случае они с малышом попадут в настоящий замкнутый круг, — Хорошо, давай сделаем так, — с этими словами Джон вытащил из кармана три большие потертые медные монетки. Монетки были настоящим достоянием истории, потому что сейчас такого понятия как «Рубль», что числилось на монетах, не существовало вовсе, ибо была единая мировая валюта. Не говоря уже о том, что 90% денег были электронными, а оставшиеся 10% являлись бумажными деньгами. Монеты же больше не выпускались.
Три медные монеты времен Петра I передались Джону от дедушки. Тот еще тогда заявил, что если его внук продаст их, то наверняка разбогатеет. Вот только Джон так и не решился претворить дедушкин план в реальность, ибо в монетах нашел одну «маленькую» неточность.
— Монетки! – обрадовался малыш, — но они какие-то странные. У меня дома есть несколько, но они меньше и не такие тяжелые, — заявил он, беря одну монету из рук Джона и начиная ее подбрасывать в воздух и тут же ловить.
— Это не простые монеты, — тем временем начал рассказ Джон, — они волшебные.
— Волшебные? – удивился мальчик.
— Да, они могут подсказать тебе, как поступать в ситуации, когда сам ты решение принять не можешь.
— Да? И как же?
— А вот как, — с этими словами Джон подкинул монетку, поймал ее на лету, сжал в кулаке и протянул его Тери, — орел – Зеленый Мыш, решка – Черный Вайдер, согласен?
— Ага, — не задумываясь, кивнул мальчик, в нетерпении смотря на кулак Джона. Пальцы парня разомкнулись, давая возможность Джону и мальчику увидеть, что же выпало на монетке.
— Орел… значит Зеленый Мыш… — пробормотал Тери, — Фух! Хорошо! А то Вайдер все-таки слишком мерзкий тип! Но у нас еще осталась Валькирия.
— Теперь сравним Валькирию с Зеленым Мышом таким же образом, — Джон вновь подкинул монетку, — Орел – Зеленый Мыш, Решка – Воинственная Валькирия.
Когда Джонни разжал кулак, на Тери вновь смотрел орел.
— Зеленый Мыш! Ура! Его я и хотел! Просто решиться не мог! – воскликнул малыш.
«Я знаю, — улыбнулся мысленно Джон, — почти каждый человек в глубине души делает выбор в ту самую секунду, когда этот самый выбор перед ним ставят. Но из-за лишних мыслей тут же у человека появляются сомнения, из-за которых в конце концов он может изменить своему выбору. А эти монеты всегда напомнят тебе о том, чего ты хочешь в действительности».
****
Вы знаете, что структура мироздания куда проще, чем может показаться на первый взгляд? Нет, правда. Есть три вида гениев. И триста тридцать три вида идиотов. Пожалуй, поделать с этим уже ничего нельзя, но так даже проще. Быть идиотом проще, я вам говорю. Примером могут служить те же крысы. Вы знаете, что если посадить часть крыс в коробку, между ними тут же определится иерархия: выделятся лидеры, одиночки и, наконец, отбросы. Отбросов всегда больше всех. И как вы думаете, кому в этой ситуации живется сложнее всего? Кто испытывает постоянный стресс и умирает молодым? Верно, лидеры! Одинокие лидеры, которым приходится управлять быдлокрысами. И ведь дело не только в управлении, но и в борьбе за власть между лидерами. Лидер всегда один! Он не потерпит конкуренции и помощи у другого лидера не попросит, поэтому-то у них и идет борьба за власть, ведь на сотни быдлокрыс достаточно одной крысы лидера. То есть лидеры друг друга истребляют, когда как быдло, наоборот, собираются в кучки. Им драться друг с другом смысла нет. Нет, что вы! Дабы противостоять лидеру и в определенный момент сотворить что-то вроде дворцового переворота, они кучкуются, поедая отбросы и плетя настоящие интриги против лидера: того, кто спас их, кто привел их к лучшей жизни. А то, что они при этом остались отбросами, чья вина?
Самое интересное, что если из каждой коробки вытащить лидеров и засунуть их в отдельную, то и среди них выделятся отбросы, одиночки и все те же более властные лидеры. По идее, внутри каждого лидера сидит такой же отброс: вся суть в том, чтобы этого отброса держать в узде и не давать завладеть собой желанию послать к чертям весь нервотреп и просто сесть поедать отбросы рядом с такими же как ты, без нервов, без беспокойств – просто сиди и жуй свое тухлое мясо.
Кстати о крысах, есть еще один очень интересный факт. Например, если на корабле хотели избавиться от крыс, тогда в большой бочке закрывали несколько крыс, а через пару дней открывали ее. От голода крысы начинали поедать друг друга, пока не оставалась одна единственная крысоедка. Ее выпускали, и она поедала, сжирала сородичей. А в Третью Мировую примерно три процента жертв погибли вовсе не от мин, бомб или пуль, а попросту были съедены крысами и…
— Молодой человек! Чем это вы занимаетесь?! – неприятно высокий голос заставил меня вздрогнуть и оглянуться. Прямо надо мной нависала низенькая толстая тетка с очень пухлыми губами, вымазанными красной помадой, с подведенными какой-то зеленой дрянью глазами и с ноздрями, из которых торчали темные волоски. Последнему я успел позавидовать.
— Я? Ну… просвещаю детей по поводу таких милых зверушек, как крысы, — пожал я плечами, кивая на группу пятилетних деток, что сидели полукругом передо мной. Прямо сейчас некоторые из них плакали или были на грани этого.
— Как вы можете рассказывать им столь жестокие вещи! – женщина негодовала. Ха! Вы мне лучше скажите, как можно оставить маленьких деток без присмотра и пойти флиртовать с молоденьким барменом, который, увидев вас, вздрогнул и попытался спрятаться под барную стойку, но не успел?
После того, как мы получили странное письмо от незнакомца в дурацком балахоне, у нас с Зуо возникло естественное желание тут же это письмо прочитать, НО если там крылась какая-то до ужаса тайная информация, читать ее посреди улицы было, как минимум, неразумно. Мы нуждались в каком-нибудь укромном месте, и Зуо хотел уже вернутся в квартиру Яна, когда я увидел Его! Детское кафе – «Нервный жираф». Так как мы находились в зоне отдыха, подобных кафешек здесь было уйма, но ни одно из них не называлось столь пикантно. К тому же козырек, под которым располагались столики, да и сами столы и стулья все как один были желто-оранжевые и усыпаны коричневыми пятнами. Настоящий восторг!
Конечно же, Зуо – истинный ценитель как ломки людей, так и любящий поломаться сам, тут же заявил, что ноги его в этом кафе не будет. Но пора бы было сэмпаю смириться с тем фактом, что пусть я могу уговорить человека не на все, но на многое. Пятнадцать минут я с Зуо не разговаривал. Только скулил, как это делают щенки, и так внимательно-внимательно заглядывал сэмпаю в глаза. Когда же Зуо раздраженно отворачивался от меня, я быстренько слюнявил пальцы, затем тер ими глаза, тем самым создавая эффект мокрых, а значит, очень жалобных глаз, и снова любым способом пытался вновь заглянуть в глаза сэмпаю. Конечно же, такого напора жалости долго терпеть Зуо не смог и еще через пару минут мы уже сидели на пятнистых стульях за пятнистыми столами.
— Что будете заказывать? – тут же подлетела худая как палка, двухметровая официантка-жирафа. Я заказал жирафий коктейль и пятнистое мороженое, Зуо почему-то что-либо заказывать отказался.
— На диете? – деловито осведомился я. Сэмпай в ответ показал мне средний палец и все свое внимание переключил на письмо. По идее, письмо было интересно и мне, но в этот момент я и увидел с десяток малышей во главе с толстушкой-губошлепкой. У одного из малышей в руках была новая модель Черного Вайдера XRF 48, которая являлась очень редкой моделью, и я, естественно, забыв и о коктейле, и о письме, подбежал к малышу и попросил сфотографироваться с его Вайдером. Не обращая внимания на странные взгляды других посетителей кафе, я сделал себе и Вайдеру настоящую мини-фотосесию, затем отдал игрушку малышу и хотел, было, вернуться к Зуо, когда заметил в детских глазах тот блеск, который мне и был нужен. Они хотели услышать из уст мудреца истину жизни ради просветления! Нет, конечно, возможность того, что они просто приняли меня за идиота, также никто не отменял, но этот вариант мне показался каким-то уж слишком банальным! Вот я и подсел за их столик и с видом истинного просветителя-педофила начал засорять их еще молодые мозги, как мне казалось, очень важной информацией. И я бы мог, не затыкаясь, просвещать своих жертв еще несколько часов, если бы не толстушка, которую бедный худенький бармен все же отшил, схватив в охапку проходящего мимо высокого официанта и с остервенением впившись ему в губы, а затем заявив, что девушки ему не нравятся. Бармен врал как дышал. Хотя если бы все девушки были как эта пампушка… Вообще, черты лица у женщины были даже миленькими, но ставила она себя как королева, когда как таковой не являлась, поэтому со стороны это выглядело глупо и вызывало лишь улыбку.
Выслушав лекцию о том, какая хуевая пошла молодежь, я, наконец, вернулся за столик к сэмпаю и сперва не узнал его. И без того всегда бледное лицо Зуо сейчас приобрело землистый оттенок. Клочок бумаги, что все это время покоился в мятом конверте, сэмпай сжимал до побелевших костяшек.
— Что там написано? – сделав вид, что не замечаю состояния Зуо, спокойно поинтересовался я.
— Где ты был? – последовал сухой вопрос.
— Болтал с детками, — пожал я плечами.
— Твоя мать подыхает. А ты с детками болтаешь? – что ж, Зуо, это справедливо. Конечно, после подобной фразы и с моих губ сползла улыбка.
— Я не воскрешу свою мать, лишь перестав болтать со смешными карапузами, — холодно ответил я, начиная жевать трубочку. У меня так было всегда. Попадая в стрессовую ситуацию, сначала я бьюсь в конвульсиях и не знаю, куда деваться, дабы исправить ситуацию, в которую попал. Затем я успокаиваюсь, абстрагируюсь от проблемы и в какой-то мере пытаюсь вести себя так же, как и раньше, а может даже более активно. Но это совсем не значит, что я уже все забыл и не помню того, что моя мама сейчас лежит в вирту-коме. Просто своими бесиловками и выдиранием волос из головы я вряд ли как-то ей помогу. Поэтому я лучше глубоко вздохну, сделаю какую-нибудь глупость и расслаблюсь, соберусь с силами, а затем возьму и с полпинка спасу все человечество. Чем не план, а?
— Не воскресишь ты ее даже в том случае, если сядешь за компьютер, — холодно бросил Зуо. Настала моя очередь сереть и паниковать. Хотя куда же еще мне сереть?
— То есть… как? — выдавил я из себя. Да. Подобная фраза выбила почву из под моих ног! Ведь именно на свою способность понимания компьютеров я и рассчитывал. Что еще я могу, кроме программирования? Да ничего!
— Вот как... – Зуо протянул мне листок бумаги, на котором было напечатано всего несколько слов: ПКО – прокси-кибернетический организм.
— Погоди-ка… — не веря своим глазам, а точнее, тому, что все это время крылось за аббревиатурой, нервно захихикал я, — погоди-погоди-погоди… — зашептал я, взъерошив волосы у себя на макушке, затем вскочив со стула, обойдя стол вокруг, снова усевшись на стул, выдохнув в ладони, а затем положив голову на стол, — Это что же получается… — наконец продолжили шептать мои вмиг пересохшие губы, — Это что же значит, я тебя спрашиваю! – в моем голосе прослеживались нотки истерики. И немудрено! Прокси-кибернетический организм. Ведь это означало… А вы знаете, что все это означало? То, что антивирус написать к ПКО-вирусу было невозможно! Почему? Потому что он был живой.
****
— Насекомое? – осторожно окликаешь ты чудовище, которое, забравшись на стул с ногами и обняв свои колени, мерно сопит, попеременно бормоча себе что-то под нос, — Эй, я к тебе обращаюсь! – раздраженно бросаешь ты, но, так и не дождавшись ответа, вскакиваешь со стула и хватаешь его за руку, пытаясь тем самым привести его в чувство. Ты готов к его истерике. Ничего, он имеет на это право. Ты готов к его крикам, раздражению и даже посылам. В таком состоянии любой бы повел себя так же. Но насекомое, как всегда, поражает тебя. Вместо слез и криков он цепляется за твою руку и, прежде чем ты успеваешь что-либо понять, забирается на стол и утыкается носом тебе в район ключицы, при этом обняв твой торс плотным кольцом.
— Придурок! Отцепись! – шипишь ты, но ничего не предпринимаешь, дабы вырваться из его мертвой хватки.
— Отвези меня домой, — тихо отвечает тебе насекомое.
— Сейчас там небезопасно…
— Я Хочу Домой! – кричит он, и ты решаешь не спорить с озверевшим насекомым. Стараясь не обращать внимания на взгляды зевак, берешь его на руки, так как сам он, видимо, идти не в состоянии, доносишь его до мотоцикла и усаживаешь вперед, боясь, что если посадишь его на заднее сидение, то он с него попросту слетит.
Ты тоже слегка обескуражен новой информацией. Но только слегка. Твоя интуиция и раньше подсказывала тебе, что все не так просто с этим вирусом. Поэтому сейчас, когда ты отошел от первого впечатления, у тебя в голове начинает зарождаться новый план действий.
За время вашей недолгой поездки насекомое молчит, вжимаясь в тебя и тяжело дыша. Он все так же не плачет и не истерит. Он размышляет. Наверняка все тщательно обдумывает, как и ты. Лишь когда твой мотоцикл останавливается около его подъезда, насекомое, наконец, подает голос:
— Нам понадобится помощь тех хакеров, что тусуются на сайте, который ты мне показывал сегодня утром, — его голос лишен эмоций.
— Видимо, мы думали об одном и том же, — утвердительно киваешь ты, слезая с мотоцикла.
— Думаешь? – поднимает он удивленный взгляд на тебя.
— Хочешь через свой компьютер отыскать самих создателей, не так ли? – ухмыляешься ты и по изменившемуся у него выражению лица понимаешь, что попал в точку.
— Чтобы запустить вирус в систему дома, им надо было взломать мой компьютер, а раз они его взломали, значит, там должен был сохраниться остаточный адрес. Я специально поставил для этого несколько программ, на тот случай, если меня все же взломают. Но, даже зная адрес, вычислить местонахождение создателей будет крайне трудно.
— Но осуществимо, — соглашаешься ты. Вы к тому времени успеваете подняться по лестнице к квартире насекомого.
— Вот только… — чудовище открывает дверь и встает на пороге, — ты уверен, что хочешь влезать во все это? Если мы потерпим неудачу, в лучшем случае просто полетят сервера, в худшем окажемся в палате по соседству с моей матерью.
Слова насекомого более чем правдивы, но почему же тебя разбирает такой настойчивый смех? Ты сам не сразу понимаешь, как уже почти загибаешься от смеха, опираясь на стену дома и смахивая выступившие на глазах слезы.
— Ты вообще осознаешь, в Каком мире я живу? И насколько он опаснее твоего гребанного ПКО-вируса? – почти стонешь ты, не прекращая смеяться. Да, приступы смеха для тебя дело очень редкое и поэтому более чем приятное.
— Я… — выдавливает из себя насекомое, поникнув плечами и слегка покраснев, — я придурок, да?
— Еще какой, — с готовностью подтверждаешь ты.
— А еще, если подумать, баран… — не унимается насекомое.
— Э… а это с чего?
— Люблю ворота?
— Что?
— Люблю новые ворота… они меня гипнотизируют. Как увижу – стою и любуюсь. Часами.
Наступает гнетущее молчание. Подобные высокоинтеллектуальные диалоги всегда ставят тебя в тупик.
— Хочешь чаю? – внезапно предлагает насекомое, проходя в коридор и больше не закрывая тебе проход в квартиру. Ты в ответ лишь пожимаешь плечами. Сейчас явно не до чаепития, но если это его успокоит, пусть так. Разувшись, ты проходишь в зал, сталкиваешься взглядом со своим отражением, только сейчас вспоминаешь, что вместо твоих неизменных фирменных рубашек и джинсов на тебе тряпки Яна, в недовольстве морщишься, чувствуя, как в голос стонет твое эстетическое чувство, поспешно переходишь из зала в комнату насекомого и усаживаешься на его компьютерный стул. Пока чудовище пропадает на кухне, ты крутишься на стуле, всматриваясь в потолок с идиотской надписью и краем глаза осматривая все вокруг. Ты здесь уже не в первый и даже не во второй раз, но только теперь у тебя есть возможность оглядеться. Обыкновенная кровать с темным покрывалом, плакаты супер-героев, музыкантов и каких-то сложных механизмов. Рабочий же стол как помойка: блокноты, ручки, карандаши, кубики-рубики, какие-то детали, разобранные часы, стопка старых газет, отдельные вырезки, книга по психологии, измусоленная вдоль и поперек, и различные деревянные головоломки. Во все это помойного вида великолепие не вписывается лишь один, а точнее, три предмета, которые бросаются тебе в глаза почти моментально: на одной из полок, что нависали над рабочим столом насекомого, стоял стеклянный кубик, в котором были высечены три прорези. В этих прорезях покоились три медные старые монеты.
Не задумываясь о том, что делаешь, ты берешь кубик в руки, вытаскиваешь из него монеты и начинаешь вертеть их в руках.
— Я не знал, сколько сахара ты кладешь в чай, так что… — это в комнату заходит насекомое. Но на полуслове он останавливается, уставившись на монетки, что перекатываются по твоим костяшкам от указательного пальца до мизинца и обратно.
— Ты… зачем их взял? – сипит он, при этом чуть не уронив поднос с чашками чая.
— А что, нельзя? – зло ухмыляешься ты.
— Я… нет… просто… — его глаза становятся какими-то странными. Они то начинают блестеть как у человека с лихорадкой, то потухают, будто бы он и вовсе теряет сознание. Причем глаза то блестят, то тухнут примерно каждые пять секунд.
Дабы развеять обстановку, ты подбрасываешь три монетки вверх, вот только поймать их тебе не дают. Насекомое буквально бросив поднос на стол, плюхается тебе на колени лицом к тебе и останавливает твою руку прежде, чем она ловит монетки, поэтому три медяка со звоном падают один на стол, второй – тебе на макушку, а оттуда на пол, третий вообще укатывается под стол.
— Решка-решка-решка – все плохо, нам не победить, мы все умрем, пойдем сколачивать себе гробы, я хочу из темного дуба и двойной. Согласен на совместный гроб? Не жили вместе, так хоть сгорим! – тараторит насекомое.
— Чего?
— Решка-решка-орел – все, скорее всего, плохо, но надежда умирает последней, мы умрем, но перед этим займемся сексом, поедим пиццу и ограбим магазин со сладостями! – не слушая тебя, продолжает чудовище, — Решка-орел-орел, — мы, скорее всего, победим, а раз так, то расслабимся. Перестанем нервничать, вздохнем поглубже, и ты меня поцелуешь! Орел-орел-орел – самая безумная комбинация, а раз так, если они выпадут, обещай, что признаешься мне в любви и сделаешь предложение, но, конечно же, уже после того, как мы победим дурацкий ПКО-вирус! Согласен? – чудовище пристально всматривается в твои глаза, явно рассчитывая на эффект неожиданности. И он этого эффекта добивается, потому что ты против воли сипишь:
— Ага…
Насекомое расплывается в хитрой ухмылке.
— Ты сам согласился, — шепчет он как-то томно, — что-ж, посмотрим, что у нас выпало! – улыбается он. Первая монетка ожидает вас на столе. На ней красуется гордый «Орел». Вторая на полу. «Орел». Третья под столом. Ты сглатываешь, не веря, что попался на такую идиотскую уловку.
Третья монета так же падает «Орлом» вверх.
— Вот и ладненько! Мы уже обо всем договорились! Хочу колечко из черного золота! – нагло заявляет насекомое, слезая с твоих колен, — Чаю?— спокойно предлагает он, совсем не удивленный тому, что выпала подобная комбинация. Нет… скорее ведущий себя так, словно он изначально знал, что выпадет!
— Ты… — шипишь ты, медленно осознавая, на что умудрился подписаться.
— Да-да, я слушаю? – взяв чашку чая в руки и сев на свою кровать с таким видом, словно он английский лорд, подает голос наглый Фелини.
— Ты ведь осознаешь, что это просто шутка… — с надеждой бормочешь ты, умом-то понимая, что насекомое в таких ситуациях никогда не шутит.
— Шутка? – чудовище изображает на своей неприметной мордашке самую удивленную гримасу, на которую только способен. — Какие шутки, Зуо? Ты согласился. Ты знаешь, что три орла – редкая комбинация! Редкая! Это судьба! Судьба и ничего больше, и тебе от нее не уйти. А значит… Постой! Не трогай их! Пусть там и лежат! – внезапно вопит насекомое, заметив, как ты поднимаешь с пола монеты. Все еще не совсем понимая, почему он так паникует, ты вертишь монетку в руках и…
— Эй… — холодно окликаешь ты насекомое.
— Д-да? – заикаясь, отзывается чудовище.
— У этой монеты на обеих сторонах орлы…
— Да? Правда? А я и не знал! – хихикает насекомое, стыдливо отводя глаза. Тем временем ты уже изучаешь другие две монеты, которые оказываются идентичны первой. На всех сторонах орлы. Просто с одной стороны орел выглядит иначе, чем с другой, поэтому если не присматриваться, никто бы и не догадался, что стороны несут в себе по сути одну и ту же смысловую нагрузку. Решки не было.
****
Зуо — зануда! Ничего он не понимает в шутках! Ну и что, что с обеих стороны орлы? Чего так злиться-то? Чего бросать в меня подносом, разбивать чашку и разливать, между прочим, Свой чай? Я-то свой выпить успел.
— Чего ты такой злой? – прохныкал я, прижатый Зуо к стене, — я же всего лишь пошутил! Невинная шуточка! А ты так разнервничался. Неужели расстроился из-за того, что больше нет повода подарить мне колечко? – ухмыльнулся я, — если так, то не паникуй! Я найду тебе другое оправдание! – пообещал я. Как не странно, но сэмпай так и не начал поливать меня матом, лишь ударил кулаком по стене всего в сантиметре от моего лица, после чего вернулся к моему столу.
— Больше ни слова, — грозно предупредил Зуо, усаживаясь перед компьютером и заходя на уже знакомый сайт.
ХХХ: Эй народ, и что дальше? Так и будем, как тупые мудни, сидеть на жопах, ничего не предпринимая?
YYY: Да кстати, я не понимаю, чего мы ждем?
ZZZ: Ждем Лиса.
XXX: А он-то нам нахуй?
Док: Да будет вам известно, изначально этот сайт предполагает наличие Лиса, ибо он самый сильный из…
Грензентур: Пф… не слишком ли много надежд вы возлагаете на этого мальчишку?
XXX: Мальчишку? Ты видел Лиса? Ты знаешь, как он выглядит?
Грензентур: Упс :З
XXX: Эй, расскажи!
Грензентур: Отсоси!
Хикари: Хочу спать…
Виллоу-Ви: народ, давайте поспокойнее. Нам реально надо дождаться Лиса, и тогда…
ЭсЭф: Ты хотел сказать, Локи? Мы ждем его. Вот он Мужик.
XXX: Вы что, и Локи видели?
Эсэф: Ой
Грензентур: Да ты, детка, трепло!
Эсэф: От трепла слышу!
Грензентур: Заройся!
Эсэф: Иди сядь на кол, удовлетворись, а то тебе не хватает.
Грензентур: На кол? А своим поделишься? А то я секс-игрушками такого рода не увлекаюсь, а ты, смотрю, знаток!
Эсэф: Ха! Да я не только поделюсь, еще и опробовать помогу.
Грензентур: Ага! Секс мне предлагаешь!
Эсэф: А если и предлагаю, кишка тонка?
Грензентур: эй *-_-*
В сеть зашел Локи.
Локи: Заглохните.
Локи: Ебучие флудерасты.
Локи: Еще кто-нибудь начнет обсуждать что-то не по теме…
Грензентур: И что же будет?
Локи: Приду и ЗАСТРЕЛЮ как уличную псину.
Локи: Благо знаю, где находитесь.
Локи: Сейчас не об этом.
Локи: Появилась новая информация о ПКО-вирусе. Точнее, мы наконец-то узнали, как он расшифровывается на самом деле.
Пока Зуо объяснял всем, кто сейчас был на форуме, где у ПКО-вируса собака зарыта, я сидел на кровати и то и дело грустно вздыхал. Это прозвучит смешно, но я поймал себя на мысли, что в этот самый момент ревную Зуо к этим хакерам. А еще ревную к своему компу, к столу и стулу. Им-то он сейчас уделял куда больше внимания, чем мне. Обидно. До слез обидно! Может, всплакнуть? Построить из себя несчастную жертву и подавить на жалость? Хотя я и есть несчастная жертва. А несчастных жертв надо жалеть и утешать, а не флиртовать с другими!
— Насекомое, ты должен зарегистрироваться на Лисьем Следе, — внезапно обратился семпай ко мне, и я на крыльях любви долетел до Зуо, не встретив сопротивления, сел на колени к семпаю и уткнулся в компьютер. Зарегистрироваться и поприветствовать всех труда не составило. После этого разжевывать сопли и забрасывать друг друга матерными комплиментами никто не решился. Все как один по приказу Зуо, поставив лишнюю защиту на вирту-очки на случай заражения ПКО-вирусом, зашли в виртуалию и подключились к моей системе. Теперь оставалось расшифровать адрес взломщика моего компьютера, а затем проследить его путь от моего компа до источника взлома.
К моему компьютеру были подключены лишь одни вирту-очки, поэтому вторые я одолжил у Эллити. Мы с Зуо последний раз переглянулись и надели очки. Пошла загрузка.
Наверное, любая другая горе-пара в такой ситуации бы поцеловалась, ведь кто-то из нас мог больше никогда не выгрузиться в реальность. Но мы были не просто парой. Мы были парой дебилов, а это объясняет если не все, то очень и очень многое.
Перед моими глазами замерцали огоньки и спирали света. Один рывок – и я оказался в виртуалии в самой глубине своего компьютера. Почти сразу я заметил множество знакомых аватаров, которые сновали по моей системе как у себя дома, собирая по кусочкам остаточный след адреса. Зуо уже был среди них. Серый еж с удивительной ловкостью добывал символ за символом, из которых и складывался адрес нападавших.
Я также начал рыться в столбах нулей и единиц, из которых состояли небоскребы, что окружали нас со всех сторон. Но далеко не все хакеры искали адреса. Некоторые стояли на стреме и следили за тем, чтобы к нам не проник какой-нибудь вирус. Конечно же, вероятность того, что на нас нападет ПКО-вирус, была очень мала, ибо защита у нас действовала по типу шапки-невидимки, делая нас несуществующими для всего остального мира виртуалии вплоть до ПКО-вируса. Чтобы пробить эту защиту, было необходимо знать ее структуру и местонахождение. А единственный способ узнать местонахождение защиты — это пойти на сигнал личного имени, которое было дано каждому жителю планеты и которое, по идее, было засекречено. И все же у создателя ПКО-вируса было секретное имя моей матери, иначе, даже взломав систему, эту защиту ПКО-вирус преодолеть так быстро бы не смог.
Обдумывая все это, я нашел парочку остаточных следов и закинул их в общую корзину символов. Каждый хакер искал следы более чем старательно, и не хотелось на их фоне казаться королем, который способен лишь наблюдать. Поэтому я и полез в самую гущу цифровой бури, пусть там держать в стабильности свой аватар было куда сложнее, чем в самой виртуалии. Как я и думал, там также нашлось несколько захваченных вихрем адресных следов. Но кроме него было что-то еще. Еле заметная, мерцающая темно-зелеными оттенками тропинка проходила через цифровую бурю вглубь моей локальной сети. Отправив свои находки в корзину, я, недолго думая, пошел по этой тропинке, перепрыгивая через цифровые горы, преодолевая виртуальные пруды и мосты. Эта тропинка никоим образом не была связана с остаточным адресом создателя ПКО-вируса, в этом я был уверен. Но меня не оставляло смутное ощущение того, что эта тропинка создана именно для меня. Пусть она была и не слишком заметной, но я не мог поверить в то, что ее мог увидеть только я. А значит, она была запрограммирована показываться лишь мне. Любопытно.
Преодолев навесной полуразрушенный, осыпающийся прямо на глазах мост, я оказался на небольшом отрезке цифровой суши. С одной стороны все так же висел мост, с трех остальных сторон были глубокие обрывы, утопающие в густых облаках. А прямо передо мной стояла дверь. Обычная, до боли знакомая дверь. Кажется, раньше я ее уже где-то видел. Ах, ну да! Как же! Такая же дверь была у соседей, что жили парой этажей ниже, там еще жил парень с зелеными волосами, с которым я иногда общался.
Подумав об этом, я поднял свою лисью лапу и слегка толкнул ею дверь. Она тут же без особых преград открылась передо мной, предоставляя возможность войти в коридор. Длинный коридор, от которого отходили сотни, а может, и тысячи других дверей.
Это место…
Все двери были не похожи одна на другую, но при этом каждая из них казалась мне смутно знакомой.
Почему это место здесь?
Этого просто не может быть!
Или может?
Чувствуя, как внутри все переворачивается и дрожит, я все же сделал шаг в сторону коридора, но не успел я перешагнуть порог, как дверь за моей спиной захлопнулась, заставив меня буквально подпрыгнуть на месте. Озираясь по сторонам, на полусогнутых я повернулся к двери, попробовал ее открыть, но все оказалось безрезультатно.
— Эта дверь только впускает, но никогда и никого не выпускает, — холодный голос полоснул по ушам. Я медленно повернулся к его обладателю и замер. Передо мной стоял большой, в два раза больше меня самого черный лис, у которого лишь на груди и кончиках трех пушистых хвостов светилась ярко-рыжая шерсть. Он был с когтистыми лапами и единственным ярко-желтым глазом, на месте второго глаза красовался глубокий шрам. Кроме того, шрамами была покрыта вся левая сторона тела лиса. Естественно, это был всего лишь чей-то аватар, но выглядел он более чем угрожающе.
— Здрасьте, — выдавил я из себя, — вы… вы не знаете, как я могу уйти отсюда?
— Уйти? – встрепенулся черный лис, — каждый, кто сюда попадает, уже никогда не возвращается назад, — холодно провозгласил он.
— Но подождите...!
— Я охраняю это тайное место и не позволю уйти отсюда тем, кто о нем знает, — с этими словами лис внезапно подпрыгнул вверх и накинулся на меня, повалил на пол, прижав мою лисью морду к виртуальному полу. Его зубы клацнули всего в паре миллиметров от моего глаза, но в последний момент он отпрянул от меня, убрал лапу, отошел подальше и настороженно уставился на меня.
— Кто ты? – внезапно задал он вопрос.
— Я… я Лис, — выдавил я из себя, вставая на лапы.
— Лис? Ты? – после этих слов последовал сиплый, слегка усталый смешок, — что-то не верится.
— Но это так!
— Я знаю… Знаешь, Тери, было не слишком разумно создавать в своей сети виртуальную копию своего внутреннего мира, — внезапно голос лиса стал куда мягче. Откуда он знает мое имя?
— Это не просто внутренний мир. Это моя память. На тот случай, если когда-нибудь я внезапно всё забуду. Мне говорили, что подобное вполне возможно. А я не хочу ничего забывать.
— Это опасно, — возразил лис, — что, если сюда попадет кто-то иной?
— Но я же оставил охрану… — выдавил я из себя. Отвечая на вопросы незнакомца, я при этом отвечал и на свои собственные. Да-да, точно. Именно так. В двенадцать лет я сотворил этот мир. Тогда мне было настолько плохо, что я просто лез на стены. И поэтому, чтобы хоть чем-то себя занять, я создал это место. Сначала это был просто голый коридор-лабиринт, по которому я порой блуждал часами. Но позже у меня появилась идея хранить в этом коридоре свои воспоминания. Сначала появилась одна дверь, затем еще одна и еще, пока весь бесконечный коридор не заполнился таким же бесконечным числом дверей.
— Охрана… ты о нем? – черный лис кивнул в глубину коридора, но я так ничего и не смог разглядеть. Поэтому я сделал еще пару шагов и только затем заметил какой-то темный комок далеко-далеко впереди. Недолго думая, я кинулся к этому комку и уже через минуту стоял перед телом парня. Он был облачен в одну лишь длинную серую толстовку, на его голову был накинут капюшон, из которого росли два ярко рыжих лисьих уха. Кроме того, у парня был длинный лисий хвост, а все ноги были испачканы в крови. Тело этого парня было запрограммировано кровоточить день изо дня в знак того, что день ото дня это тело насилует жестокая реальность. Он – виртуальная копия меня, которая была обязана терпеть всю мою боль за меня. Так мне тогда казалось.
— Что с ним?
— Не выдержал нападок взломщика. Если бы не я, он был бы стерт, а нападающий нашел бы это место, и тогда кто знает, что бы произошло, — ответил лис, — к сожалению, я не смог защитить твою систему, но, по крайней мере, я защитил Это место.
- А кто же ты сам?
Незнакомец слегка нагнул большую лисью голову вбок, словно внимательно разглядывая меня.
— Ты так вырос, — внезапно вновь подал он голос, — мне хотелось бы узнать, как ты сейчас выглядишь. Исполнишь эту мою маленькую прихоть?
Я задумался. В виртуалии была такая функция, как «Зеркальное отображение», когда система создавала вашу точную, пусть и виртуальную, копию, которую вы могли использовать как свой аватар. Но, конечно же, такими аватарками пользовались только законченные лузеры и задроты.
— Только при условии, что и я узнаю, как выглядишь ты, — наконец решился я.
— Хорошо, — кивнул Лис и его тело тут же начало уменьшаться и приобретать более человеческий вид. Я также активировал «Зеркальное отображение» и почувствовал, как становлюсь больше и выпрямляюсь. Уже через пару секунд я стоял в виртуалии во всей своей красе в шортах не по размеру и вытянутой футболке. Но меня сейчас не волновало то, как выгляжу я. Куда более заботило то, как выглядел мой собеседник. Симпатичный парень, кажется, мой ровесник, с черными волосами и желто-зелеными глазами, в легких штанах и футболке.
— Дж… Джонни…? – не веря своим глазам, почти прошептал я.
— Нет… впервые ты перепутал, — улыбнулся мне Джон.
— Ты… вы… Вы живы?!
— Нет… — вновь улыбнулся Джон. – Я не могу быть жив, — тихо произнес он, кладя руку на дверь, забитую деревянными досками и увешанную цепями. Рядом с этой дверью и сидел мой Охранник, рядом с ней же он и не выдержал нападения извне.
— Ты и сам это знаешь, просто не хочешь верить… наверное, поэтому ты создал эту дверь, не так ли?
— Я… но как же тогда? Как ты можешь быть Здесь?
— Эй-эй, в конце концов, я — гениальный Лис, не забывай об этом, — улыбнулся мне Джон, — Ты так повзрослел! Впрочем, меня все еще не перерос, — выдохнул он, внезапно оказываясь напротив меня и поглаживая мою щеку.
— Тот, кто писал мне на телефон… это был ты?
— Нет… не совсем, ты и сам знаешь это, — глаза Джона были такими глубокими и… Господи, я только сейчас осознал, как же он похож на Зуо!
— Я не понимаю… — наконец застонал я, хватаясь за голову.
— Интересный парень, — проигнорировав меня, улыбнулся Джон, прикасаясь к двери напротив, — Зуо – так его зовут? Очень интересный парень. И эта программа сама по себе потрясающа. Она обновляет данные о твоей памяти каждый раз, как ты заходишь в виртуалию. Удивительно! Ты достоин моего ника! Этой двери меньше недели, но… но сколько же всего там уже таится. Намного больше воспоминаний, чем за все то время, что мы общались с тобой, ты так не считаешь?
Я не слушал Джона. Я просто не мог его слушать. В моей голове творилось нечто кошмарное. Мысли пытались выпихнуть одна другую, кидаясь друг на друга и создавая тем самым настоящий хаос.
— Джон, мне о стольком надо тебе рассказать… — наконец выдавил я из себя.
— Не сегодня, — покачал в ответ головой парень, — пока поговорить я с тобой не могу. Единственное, на что я сейчас способен, это на извинения.
— Извинения?
— Да… я хочу попросить у тебя прощения.
— Но… за что?
— За многое, но в данный момент за ПКО-вирус. Ведь тот, кто его написал… это я.
Седьмой круг Ада: 68. Шаг в сторону…
Шаг в сторону – выстрел.
Шаг в сторону – смерть.
Вы выжили, мистер?
Бессмысленный бред
Нашептывал на ухо
Вам.
Шаг в сторону – пуля.
Шаг в сторону – крик.
Вас нет уже, мистер?
Подниметесь вновь
Из гроба, из снега,
Без слов.
Шаг в сторону – стоны.
Шаг в сторону – страх.
Вы снова убили?
Зачем же, к чему?
Приносим цветы вам
К песку.
Шаг в сторону – слезы.
Шаг в сторону – смех.
Мы с гордой осанкой,
Не глядя в глаза.
Вы умерли, мистер,
Ушли навсегда
От нас.
Мне не описать тех чувств, что буквально раздирали меня изнутри.
Мне не рассказать о той боли, что захлестнула меня холодной волной безнадеги.
И мне никогда не передать словами то, что ощущало мое тело.
Объясните мне кто-нибудь, что же такое — эта чертова Жизнь?
План действий? Последовательность, руководствующаяся нашими желаниями?
Зачастую твердят: «Он не живет, он существует»... А кто-нибудь задумывается, что это в действительности значит? Что они имеют ввиду под этой блеклой фразой? Хоть раз? Хотя бы на секунду? Я жил? Или существовал? Кто разъяснит мне смысл понятия «жизнь»?
Я скажу вам, что она значит для меня. Я всегда рассматривал жизнь как путь, на котором периодически ты можешь либо вляпаться в собачье дерьмо, либо наткнуться на одуванчик. Что-то более философское из понятия «жизнь» я вымучить не смог, как бы ни старался. Но знаете, при всей простоте данной формулировки, она показывает всю кошмарность нашего бытия. Жизнь — это извилистый путь с развилками, горками и ямами. Но... путь этот пролегает через бездну. И сделав хоть раз шаг в сторону, ты провалишься. Провалишься в никуда. Ты даже ничего себе не сломаешь, не врежешься в землю или в воду, ты будешь падать до бесконечности, в постоянном чувстве невесомости, все меньше уверенный в собственном существовании. Начнешь медленно сходить с ума без возможности как вернуться на путь, именуемый жизнью, так и ступить на путь под названием Смерть. В этот момент ты, наверное, и начинаешь существовать.
Вот это я и чувствовал в данный момент.
Я сделал шаг в сторону. Шаг в никуда. Точнее меня попросту столкнули…
То, что сейчас происходило, не вписывалось в план моей так называемой жизни.
Я не понимал, что происходит. Я не знал, что мне делать. Я был слаб, безволен, растерян. Я даже не заметил, как уже стоял на коленях перед Джоном просто потому, что мои виртуальные ноги отказывались держать мое вмиг потяжелевшее тело. Его появление. Его слова. Его жесты. И это место. Мое секретное место, в котором я должен был оказаться лишь при условии, что потеряю свою память.
Мой охранник...
Истекающий кровью, бездушный, но единственный, кто меня понимал как никто другой...
Лис…
Холодная копия, которая, казалось, была куда душевнее, чище и добрее оригинала.
В моем горле застрял немой крик отчаянья, глаза были широко открыты, а дыхание постоянно сбивалось. Мое тело знобило, разболелась голова, а перед глазами все плавало и двоилось. Мне было плохо. Просто очень и очень плохо. Невыносимо.
Не суть…
Сейчас я об этом думал меньше всего.
Но Джон…
Джонни…
Вы...
Кто?
Кто вы?
Смешно...
Господи как же мне смешно...
Смех сорвался с моих губ помимо моей воли. Все мое тело буквально затряслось от истерического хохота. Из глаз наверняка потекли бы слезы, но для этого надо было активировать специальные установки в аватаре. У меня этих установок не было, поэтому я просто смеялся, сгибаясь пополам и упираясь лбом в пол.
Смеялся и смеялся, и смеялся, и смеялся, чувствуя как бешено колотится сердце, как глаза щиплет от влаги, которая не отображалась на аватаре, задыхаясь от внезапно вспыхнувшей в груди боли, из-за которой я буквально давился воздухом.
Я задыхался, разрывался, я падал... падал в бездну, оступившись.
— Тери... — голос Джона далеко не сразу привел меня в себя, — прости меня, — прошептал он, подходя ко мне почти вплотную, садясь передо мной на корточки и кладя мне теплую ладонь на макушку. Пару секунд я просто пялился на пол, затем резко поднял голову, тем самым скидывая с нее руку Джона и посмотрел своему старому другу прямо в глаза.
— Что за бред ты несешь, — тихо зашептал я, кусая губы, — если ты мертв... как такое вообще может быть? Ты натравил...
— Не я, — покачал Джон головой, — я тот, кто написал скелет к этой программе... но управляю им не я.
— Тогда кто? — сорвался я на крик, — кто, я тебя спрашиваю?! — я вскочил на ноги и схватил Джона за грудки его виртуального пиджака. Было так странно видеть его лицо на уровне моего. В моей памяти он остался тем, кто был всегда много старше и выше меня. А теперь... я видел перед собой всего лишь подростка.
— Кто? – Джон улыбнулся, — Вы найдете их. – Заверил он меня, — Он найдет, — Джон кивнул на шипастую дверь, символизирующую моего сэмпая, — разве ты не веришь в его силы?
— Как это произошло? — задал я новый вопрос, стараясь взять себя в руки. У меня не было времени на пререкания с Джоном по поводу того, на что способен Зуо, и насколько я ему доверяю, — что такое ПКО-вирус? Правда ли, что это прокси-ки...
— …бернетический организм? — договорил за меня Джон. — Правда... ты и сам это знаешь.
— Я? Да я впервые об этом слышу! — воскликнул я, разводя руками и чувствуя, как мои губы вновь против воли растягиваются в безумной улыбке.
— Скажи... ты заходил за эту дверь? — Джон внезапно повернулся к заколоченной двери и прикоснулся к одной из досок. Доска тут же посерела, потрескалась и начала осыпаться.
— Не смей! — зашипел я, сжимая кулаки.
— Не сметь? — на губах Джона появилась нехорошая ухмылка, — ты остался таким же ребенком, — сухо бросил он, — Пора бы прекращать играться со своей памятью, Тери... — проговорив это, он сжал левую руку в кулак и со всей силы ударил им по оковам, что закрывали дверь с надписью Джонни. Доски и цепи разлетелись на пиксели и растворились в виртуалии, как будто их и не было. Бамбуковая же дверь скрипнула и чуть-чуть приоткрылась. Оттуда потянуло ледяным ветром, но полностью дверь, как я ожидал, не распахнулась. Она словно ожидала, чтобы я сам ее открыл.
— Понимаешь Тери, в твоей жизни столько пробелов, что иногда ты совсем не понимаешь, что происходит, но... эти пробелы вполне возможно заполнить. Понимаешь меня? Ни один нормальный человек не блокирует свою память. Люди — сильны. Ты считаешь свое окружение сборищем глупцов, муравьями, не достойными твоего внимания. Но... эти муравьи мирятся со всеми невзгодами, помня все ужасы своего существования. А ты прячешься. Трусливо прячешься ото всех. Как удобно, Тери... ты — слабак.
— Я знаю, — сухо бросил я, невольно пятясь от двери.
— Посмотри, что за ней, — в голосе Джона послышался приказ.
— Нет...
— Посмотри.
— НЕТ!
— Не заставляй меня применять силу...
Но я уже не слушал Джона, резко развернувшись и побежав в противоположную от него сторону. Подальше от него, подальше от этой злосчастной двери, куда угодно! Перед глазами замелькали самые разные двери. Что таилось за некоторыми из них, я помнил четко, за другими прятались смутные воспоминания прошлого. Может забежать в одну из дверей? Как ни странно, Джон преследовать меня не стал, но уже через пару минут я понял почему. Запыхавшись и сбив дыхание, я прибежал к тому же месту, откуда убегал.
— Что за...
— Парадокс, — пожал Джон плечами, — так или иначе, убегать от своих страхов и дальше бессмысленно. Прими их... Или хотя бы зайди в эту дверь...
— Нет... — выдохнул я, — я не хочу... я не могу... я не выдержу... — шептал я, вновь пятясь от Джона.
— Не будь тряпкой, — фыркнул он, внезапно оказавшись прямо передо мной, — Просто загляни в дверь. Тебя ждет кое-что интересное.
— Нет! Не... — но Джон, уже не слушая моих воплей, и не обращая внимания на яростные сопротивления, схватил меня за шкирку и потащил к двери. Страх, что окатил меня словно холодная вода, вмиг охладил мой разум, заблокировал все эмоции, перекрыл доступ к лишней информации и памяти. Всего на секунду, но я забыл обо всем. Я забыл кто я. Я забыл кто он. Я помнил лишь один простой факт. Я не хочу попасть за эту дверь.
Не хочу, слышите?
Против воли пальцы забегали по невидимым клавиатурам, включая читерские способности обыкновенного аватара, раскрывая возможности, которые были под запретом и даже наказывались законом. Один рывок и рука Джона, что держала меня за шиворот, отлетела в сторону, упала на пол, пару раз мигнула и рассыпалась на пиксели. Джон, никак не отреагировав на этот поступок, спокойно взглянул на свою руку, затем перевел взгляд на меня и на серебристую саблю, что появилась у меня в руках.
— Забавно, — усмехнулся он, — настолько грязные трюки... и Это Великий Лис? — пока Джон говорил, рука его медленно, но верно восстанавливалась. Плохой знак. То, что я использовал, называлось антивом. В виртуалии без аватара присутствовать было нельзя. Починить же взломанный требовало времени. Антив не просто уничтожал или повреждал аватар, он закрывал доступ пользователя к новым аватарам минимум на час. Антив принимал любую форму, которую только мог пожелать тот, кто его активировал. Сильные хакеры, конечно же, могли защититься от антива. Защититься, но не восстановить нанесенные им повреждения, как это сейчас делал прямо у меня на глазах Джон.
— Что за... как ты…?
— Я же сказал... я мертв... и это обличие — не мой аватар, — с какой-то грустью улыбнулся Джон, — Это Я и есть, — вздохнул он, протягивая мне уже восстановившуюся руку.
— Ты... — я лихорадочно пытался подобрать нужный термин, — отцифрован? — наконец выдавил я из себя.
— Интересное предположение, — вздохнул Джон, — и я бы с удовольствием поговорил с тобой на эту тему, но ты ведь понимаешь, что времени почти не осталось. Создание ПКО-вируса — моя вина, но его появление в виртуалии — твоя. Поэтому мы и должны его уничтожить. Вот только, Тери, нельзя уничтожить то, сути чего ты не понимаешь. Но если зайдешь в эту дверь, ты все поймешь, поверь мне, прошу тебя.
— Причем здесь ПКО-вирус и твоя смерть?!
— Смерть?
— Да! За этой же дверью твоя...
— Да, и не только моя, и не только смерть, — тихо обронил Джон.
— Что? — но не успел я опомниться, как уже оказался у двери.
— Открой... — прошептал Джон мне на самое ухо.
— Нет...
— Открой и ты все узнаешь...
— Нет!
— Открой, это не так страшно как тебе кажется...
Голос Джона был спокойным и даже убаюкивающим. На меня внезапно напала такая усталость, что в голове промелькнула предательская мысль: "А будь что будет"! Я протянул руку к ручке бамбуковой двери и медленно потянул ее на себя. Я ожидал шквала ветра, захлестывающих меня воспоминаний или жуткой сцены из прошлого, связанной со смертью Джонни. Но ничего этого не было. Что может быть страшнее выбора? Лишь еще один выбор. Передо мной была комната. Самая обыкновенная черная комната, в середине которой стояло три ряда дверей. Чертова куча гребанных дверей. Кажется, здесь их было больше сотни. Но впереди всех остальных выделялось три самые старые, потертые и серые.
Двери.
Снова.
Сколько можно?
— Не могу... — прошептал я.
— Заходи, — сказав это, Джон лишь слегка подтолкнул меня и я невольно заступил за порог и оказался в комнате.
— Как такое может быть, — простонал я, медленно подходя к дверям, — это какой-то замкнутый круг!
— Нет... вовсе нет... просто за этой дверью ты прячешь от себя не только тайну моей... нет, нашей смерти с Джонни... ты складируешь сюда все самые неприятные воспоминания, создавая настоящую свалку и тем самым запирая часть своей жизни под замок. Присмотрись к табличкам.
Я подошел к первой из трех странных двери, которая была очень похожа на дверь в больничную палату. На ней значилось имя «Вайлин».
Вайлин?
Хм... девушка, с которой я общался.
— Что с ней стало?
— Очевидно, она умерла, — пожал Джон плечами. Вторая дверь походила на обычную домашнюю дверь в чью-то комнату. «Джонни» значилось на табличке.
— Туда тебе заходить еще рано... а может, может никогда и не стоит. Да, это совсем не обязательно, — бормотал себе под нос Джон.
Я с ним спорить даже не собирался, тут же подойдя к третьей двери. Табличка на ней была затертой и серой. Кажется, эта дверь была самой старой из этих трех. Самое старое, самое первое воспоминание.
— Зайди… — вновь начал подталкивать меня Джон к решительному шагу. Я в неуверенности протянул дрожащую руку к ручке двери, ощутил пальцами ее холод, надавил вниз и потянул дверь на себя…
Вспышка…
****
— Эй… — сипловатый голос, внезапно донесшийся за стеной, заставил мальчика вздрогнуть.
— Это… это вы мне? – тихо поинтересовался он.
— О! Так это правда, что у меня появился сосед! – шепотом воскликнул голос, — Здорово! У меня давно соседей не было! Как тебя зовут? Сколько тебе лет? По голосу ты совсем еще маленький.
— Я не маленький! – так же шепотом возмутился мальчик, — Меня зовут Тери, и мне уже пять лет! – заявил он гордо.
— Пять? Ха… что-то эти ученые лишканули. Экспериментировать над такими малышами – совсем стыд потеряли. Ну да ладно. Меня зовут Алексей, можно просто Леша, мне 34, как понимаешь я старше тебя в… — голос на секунду замолк, — почти в семь раз.
— О… вы совсем старый, — протянул мальчик, усаживаясь на своей кровати по-турецки.
— Ага… песок за собой убирать не успеваю, — ехидно ответил мужчина.
— Правда? Всегда в песке? Я как-то вернулся с мамой с пляжа и не помылся, как она мне говорила, и вся моя попа и ноги были в песке. А когда я утром встал, моя пиписька болела, потому что туда попал песок и когда я ночью переворачивался, он меня корябал! А потом…
— Господи… до чего я докатился, — послышался вздох за стеной.
— Докатились? Вы куда-то катитесь? Я тоже хочу покататься! – воскликнул мальчик.
— Я никуда не качусь… просто то, что я болтаю с пятилеткой, меня пугает. Хотя, чего еще от меня можно ожидать. Последние два года я практически ни с кем не разговаривал, а теперь ощущаю себя педофилом.
— А кто такие педофилы? – с любопытством поинтересовался Тери.
— Ну… это плохие дяди, которые заставляют детей… раздеваться, — как мог, объяснил голос.
— О-о-о… ну ладно…
— Эй, что ты там делаешь?
— Раздеваюсь!
— Что? Зачем?
— Ну, вы же педофил!
— Я не педофил!
— Вы же сами…
— Нет! Забудь все, о чем я только что говорил!
— Хорошо дядя-педофил.
— Не называй меня так, меня зовут Леша! Дядя Леша!
****
— Скажи, ты не скучаешь по своим родителям? – голос заговорил с Тери и в эту ночь. С дядей педофилом мальчик общался уже две недели, и честно говоря, уже сам ожидал, когда же голос заговорит с ним.
— Скучаю, — кивнул мальчик, закутываясь в одеяло.
— Вот и я скучаю…
— Ну, скоро смена закончится и мы вернемся домой! И увидим наших мам! И может даже пап!
— Может даже?
— Мой папа работает далеко и дома бывает редко.
— О… понятно…
— А ваш папа всегда дома?
— Мои родители уже давно не на этом свете, — вздохнул мужчина за стеной.
— А на каком? – удивился ребенок, — они что, в параллельном мире?
— Что-то типа того.
— Значит даже после того, как мы вернемся домой, вы не сможете с ними повидаться?
— Мы не вернемся… — пронеслось глухое за стеной.
— Вы что-то сказали? – не расслышал мальчик.
— Говорю, как вернусь, навещу свою бывшую жену и дочь!
— Вау! Так вы сами папа?
- А то!
— Здорово! А почему вы сейчас здесь? Разве это не детский лагерь?
— Хм… нет… не то чтобы… как бы тебе сказать… — мужчина явно растерялся, — Этот лагерь для одаренных людей, здесь важен вовсе не возраст, а способности, которыми обладает человек.
— А вы обладаете какой-то способностью? Умеете летать или обладаете супер силой?! — оживился мальчик.
— Не то чтобы... нет, все куда проще. Просто дружу с компьютерами.
— С компьютерами? Это такие штуки с кнопочками?
— Ты сейчас про клавиатуру... нет... не совсем... Не знаю, как объяснить, чтобы ты понял.
— М-м-м... ну и не надо! — Тери насупился и бухнулся на кровать.
— Эй, мелкий, — через какое-то время вновь заговорил мужчина.
— Что?
— Ты там обиделся?
— И вовсе не обиделся! — недовольно буркнул Тери.
— А ну ладно... а что в этом месте делаешь ты?
— Я? Отдыхаю... кушаю и разгадываю загадки.
— Загадки? Какие?
— Всякие! Ну, например, вчера мне задали вот какую загадку: мне дали тринадцать монеток и весы, сказали, что одна из монеток фальшивая, и я должен был, сравнив монетки всего три раза, найти фальшивую монетку, даже не зная, тяжелее она остальных монет или наоборот легче!
— О... кажется, у нас что-то такое было в университете, — задумчиво протянул голос, — И как? Ты разгадал загадку?
— Ага, разгадал! — Закивал стене Тери, вставая на кровати и подпрыгивая несколько раз от восторга, — там просто надо взять...
— Тс! — внезапно встрепенулся мужчина, — кто-то идет!
И действительно, по длинному коридору разнесся гул приближающихся шагов, а уже через мгновение послышался щелчок замка в комнате, что была по соседству с Териной.
— Берите его, — приказал чей-то голос.
— Эй! Полегче! Полегче, я вам говорю! — это был Лешин голос.
— Дядя... дядя педофил, что с вами? — захныкал Тери, прижимаясь к стене и пытаясь услышать хоть что-нибудь в ответ, но из-за страха говорил он это настолько тихо, что естественно его так никто и не услышал.
На следующую ночь, сколько бы Тери ни ждал и сколько бы ни звал, дядя так и не заговорил с ним.
----
— Тери? Ты опять ничего не решил? Что-то не так? — перед мальчиком еле умещаясь на детском стульчике, сидел молодой мужчина в белом халате и всеми силами старался быть милым с ребенком, но тот никак на его слова не реагировал, — Тери?
— Я... устал, — выдохнул мальчик, потирая красные глаза.
— Ты плохо спишь? — мальчик в ответ помотал головой, не решаясь признаться, что каждый вечер пытается докричаться до дяди за стеной, но тот не отвечает, из-за чего Тери полночи плачет, и только потом засыпает.
— Что ж... наверное, тебе правда нужен отдых. Ты и так сделал очень много, ты молодец! — улыбнулся мужчина, с кряхтением и чуть не упав, встал-таки со стульчика, собираясь уйти из комнаты.
— А можно мне погулять? Я в этой комнате уже так долго! И ни разу еще из нее не выходил, — пожаловался Тери.
— Но разве здесь нет всего необходимого? Смотри сколько игрушек! И твои любимые загадки! К тому же тут идет круглосуточная очистка воздуха, так что здесь куда свежее, чем на улице! — мужчина явно не хотел выпускать мальчика из комнаты.
— А могу я... — Тери очень боялся разозлить врача, но все-таки не мог не попросить, — могу я увидеться с моим соседом? — тихо попросил он.
— Соседом? — искренне удивился мужчина.
— Ну да... тот, что живет в комнате за этой стеной, — ткнул Тери пальцем.
— За стеной значит... — мужчина почесал затылок, — ты ничего не путаешь Тери? За этой стеной нет комнаты, в которой бы мог кто-либо жить, — пожал врач плечами.
— Нет! Вы ошибаетесь, там точно...!
— Не веришь мне? Что ж, давай посмотрим вместе, — поманил мужчина мальчика за собой. Тери впервые за долгое время вышел из комнаты в светлый коридор, тут же подбежал к двери, следующей за дверью его комнаты, дернул ее на себя и остолбенел. За дверью действительно не было комнаты. Лишь малюсенькая каморка, в которой стояла пара швабр, ведра да робот уборщик.
— Но как же... там ведь был... правда был! — захныкал Тери, не веря своим глазам.
— Возможно тебе просто показалось? Или приснилось? Однозначно приснилось, — тихо проговорил мужчина Тери на самое ухо, поглаживая его по голове и тем самым стараясь успокоить ребенка, — видишь, здесь абсолютно ничего нет. А теперь давай вернемся в твою комнату. Согласен?
— Угу... — кивнул мальчик, поникнув плечами и спрятав глаза за длинной челкой.
— Вот и молодец! Сегодня на десерт будет мятное мороженое! Так что не унывай!
— Угу...
----
— Они врушки! Не мог мне сниться этот голос столько ночей подряд! — прошипел себе под нос Тери, ставя стул перед дверью, забираясь на него, выглядывая в окошко в двери, которое при свете становилось зеркальным, а по вечерам делалось прозрачным, и, убедившись, что поблизости никого нет, прикладывая к электронному замку карточку девушки, что каждый день приносила ему обеды. Сегодня днем, когда девушка как обычно зашла в его комнату, мальчик незаметно стащил у нее карточку, после чего наигранно раскапризничался, добившись того, чтобы в его комнату прибежало еще несколько девушек. Тогда выходя из его комнаты, открывали его дверь другие девушки, и та, что принесла ему обед, пропажи ключа не обнаружила. Пока не обнаружила. У Тери в запасе было не так уж и много времени, и именно поэтому действовать надо было как можно скорее.
Электронный ключ мигнул и дверь в комнату Тери с тихим шипением отъехала в бок. Мальчик осторожно выглянул в коридор, заметил камеры охраны, но решил не зацикливаться на них. Главное отыскать дядю педофила, а что будет потом не так страшно. Тери даже был готов в наказание героически простоять весь следующий день в углу или даже перетерпеть порку!
Выскользнув из комнаты, мальчик первым делом подбежал к двери, что была рядом с его комнатой, и еще раз убедился, что никакой комнаты там не было. Лишь кладовка для уборщиков. Не веря своим глазам, Тери протянул руку к одной из швабр, и его пальцы прошли сквозь пластиковую ручку. Опешив, мальчик попробовал прикоснуться к роботу-уборщику, но и тот оказался бесплотным.
— Магия! — выдохнул мальчик, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. Детское сердечко забилось как бешеное. В голове Тери тут же зароились разные нехорошие мысли, очень захотелось вернуться в комнату и спрятаться под одеялом, но он взял себя в руки. Твердо решив для себя, что пока он не узнает, куда делся его сосед, он в комнату не вернется, Тери побежал по длинному слегка извилистому коридору босиком по белому пушистому ковру. Стены здесь так же были бежево-белыми, а лампы имитировали солнечный свет. Сейчас, так как по времени была ночь, лампы были притушены, но тусклый свет все же давал мальчику возможность разглядеть очертания коридора и отходящие от него двери. В каждой двери было небольшое окошко, но заглянуть в какое-нибудь из них Тери не мог. Во-первых, они располагались слишком высоко, а во-вторых, в комнатах сейчас было очень темно. Но Тери изначально решил, что вряд ли дядю педофила просто переселили в другую комнату, потому что тогда бы вместо того, чтобы врать мальчику про комнату и уверять его, что его сосед ему попросту приснился, ему бы сказали правду. Но они соврали, а значит, что-то здесь было не чисто. Может дядя что-нибудь натворил и сейчас наказан?
Коридор закончился неожиданно, впереди дорогу Тери преградила тяжелая железная дверь. Не долго думая, мальчик взял карточку-ключ за один уголок и начал подпрыгивать, стараясь прислонить ключ к сенсорной панели. На одиннадцатый прыжок послышался щелчок и массивная дверь, так же как до того и дверь в комнату Тери, разделилась на две части, которые разъехались по бокам от прохода, предоставляя мальчику возможность выйти из коридора. За дверьми оказалась лестничная площадка, освещенная одинокими синими лампами через этаж. Тери немного помялся, решая пойти вверх по ступеням, или спустится на несколько этажей вниз? Подсказкой для него стало тихое рычание, похожее на работу какого-то устройства. Рычание доносилось снизу, поэтому Тери спустился на пару пролетов и наткнулся на еще одну дверь. Мальчик приложил ухо к двери и, почувствовав, как она вибрирует, пришел к выводу, что источник рычания находится именно за ней. Тери попробовал открыть дверь с помощью все того же универсального ключа, но кажется не таким уж и универсальным он был, ибо замок в конце концов засветился красным, говоря о том, что доступ закрыт.
От обиды Тери что-то фыркнул и потеряв интерес к этой двери, хотел кинуться на поиски другой – той, которую бы его ключ открыть смог, когда замок внезапно пискнул. Не успел Тери прижаться к стене, как двери тихо разъехались и на лестничную площадку вышли уже знакомый Тери врач, а за ним еще какой-то мужчина в костюме:
— Как я уже сказал, этот мальчик необычный. Он отличается от остальных наших... пациентов, — вещал врач, — и именно сейчас он умудрился сбежать! Благо у него в руках всего лишь ключ медсестры, далеко он уйти не сможет, а значит...
Последние слова доктора оборвали двери, которые закрылись за спиной Тери и заглушили звуки, что доносились на площадке. Глубоко выдохнув и не веря своей смелости, мальчик робко прошел в темную комнату. Рычание здесь было куда громче, и его источником оказалась огромная капсула серебристого цвета. Она была подсвечена со всех сторон и буквально заставлена различного рода датчиками и считывающими какую-то информацию устройствами. Многочисленная техника мигала и пищала, каждую секунду выдавая все новые данные. От капсулы со всех ее сторон отходили сотни проводов, которые утопали в полумраке комнаты и были присоединены к черным столам, на которых что-то располагалось. Почти в кромешной тьме на ощупь Тери начал продвигаться к этим столам, одновременно с этим стараясь нашарить выключатель. Чем ближе к столам приближался мальчик, тем страшнее ему становилось. Наконец ладонь правой руки наткнулась на гладкий угол стола. Пальцы скользнули выше и прикоснулись к тому, что на нем лежало. Нечто мягкое и теплое. Нечто...
То, к чему прикоснулся Тери, внезапно вздрогнуло, а затем всю комнату наполнил оглушительный визг. Тери отпрыгнул от стола, невольно зажимая уши ладонями и пятясь от ужасающего вопля. Пятился Тери до тех пор, пока спиной не наткнулся на сенсорную стену. Стена тут же засветилась и электронный голос сквозь жуткие вопли предложил Тери на выбор несколько вариантов дальнейших действий:
1. включение света
2. выключение питания
3. отсоединение проводов
— Включение света, — пересохшими губами все-таки выговорил Тери. Компьютер безупречно выполнил команду мальчика и лампы в огромной комнате тут же вспыхнули словно факелы. Но лишь комната заполнилась ярким светом, как Тери пожалел о том, что выбрал именно этот вариант. Надо было отсюда просто уйти. Не видя и не зная о том, что здесь прячется. На десятках столов лежали Люди. Обнаженные тела, увитые разноцветными проводами разной толщины. Провода были введены в их глаза и уши, в запястья и животы. Несколько утолщенных трубок выходили из их гениталий. Эти люди больше не могли видеть, их лишили слуха и какой-либо возможности двигаться. Но они все еще были в сознании, и кажется им было очень больно. Их грудные клетки вздымались от тяжелого дыхания, у некоторых из людей стояли капельницы с морфием, другие просто лежали с жуткими гримасами боли на лице. Когда Тери искал выключатель, он прикоснулся к девочке, которая была всего года на два-три старше него. Почувствовав чье-то прикосновение, она видимо пыталась что-то сказать, но не могла, она плакала, хотя слез естественно не было. Она пыталась встать, но из-за этого провода, выходящие из ее глаз и ушей натягивались и видимо причиняли ей неимоверную боль. Ее визг утих через пару минут, превратившись в тихий скулеж.
Тери стоял как вкопанный, не мигая, смотря на людей на столах. А что если среди них лежит и дядя Леша? Но как это проверить? Ведь Тери не знал, как он выглядит, он помнил лишь голос мужчины. Мальчик сглотнул, шумно вздохнул, а затем на негнущихся ногах подошел к одному из мужчин и осторожно ткнул пальцем ему в ступню. Тот вздрогнул и начал отборно матерится. Голос был слишком низкий, поэтому Тери, шмыгая и хныча, подошел к другому мужчине. Прикоснулся и к нему, но реакции никакой не последовало. А присмотревшись, мальчик заметил, что из ушей мужчины текут струйки крови. Он был мертв. Это же подтверждала и прямая линия на датчике над его головой. Но его смерть никакого значения, по-видимому, не имела, раз тревога при этом не сработала. Да и врач вышел отсюда всего пару минут назад, а мужчина явно был мертв уже не один час и врач не мог этого не заметить.
Тери затрясло. Перед глазами мальчика все поплыло, а к горлу подкатил рвотный комок. Зажав рот руками, мальчик успел подбежать к какому-то ведру, куда его и стошнило. Просидев в обнимку с ведром пару минут и чуть-чуть успокоившись, он вновь поднялся на ноги и вытерев мокрый рот рукавом, приблизился к третьему мужчине и осторожно прикоснулся к нему. Тот вздрогнул, но крика не поднял.
— Кто бы ты ни был, не трогай меня. Без тебя тошно, — проговорил очень знакомый голос. Тери так обрадовался, что сам не понимая, что делает, забрался на стол и обнял мужчину за шею.
— Дядя педофил! — воскликнул он, вновь начиная реветь, — что с вами сделали?!
— Т-ты... — запинаясь, проговорил мужчина, — Тери? Ты ведь Тери? — встрепенулся он, — если это правда ты, сожми мою ладонь. Прости, но слуха меня лишили, — с этими словами мужчина протянул ладонь, в которую Тери тут же и вцепился.
— Но как ты здесь оказался? — получив утвердительный ответ, опешил мужчина, — нет... смысла — спрашивать, когда ответа я не услышу. Просто молчи и слушай. Ты ведь видишь, в каком мы все состоянии? Я здесь не один, верно? Если «Да» — сожми мою руку один раз, если «Нет» — два раза.
Тери тут же сжал руку мужчины один раз.
— Вот... я так и думал... послушай. Если ты останешься здесь, закончишь так же, как все мы, — более чем спокойно заговорил мужчина. Тери в ужасе огляделся еще раз и вцепился в руку мужчины сильнее, заревев в голос.
— Ты плачешь? Не плачь.... сейчас не время. Ты должен сделать так, чтобы они перестали считать тебя кем-то особенным. Чтобы они подумали, что ты не относишься к хаксам. Ты знаешь, кто такие хаксы? — задал мужчина новый вопрос. Тери, воя как белуга и вытирая одно рукой обильно потекшие из носа сопли, замотал головой, а затем, спохватившись, сжал руку мужчину дважды.
— Даже так? Ах, ну да. Ты же еще не пользовался компьютером. Но они умудрились вычислить тебя и без него. Интересно как. Нет, сейчас не время говорить об этом. Тебе надо уходить!
— Но я не могу, у меня нет ключа! — воскликнул мальчик, чувствуя, как тошнота вновь подбирается к его горлу.
— О... наверное, ты не можешь выйти. Не знаю уж, как ты проник сюда, но выйти я тебе помогу. Погоди немного.
С этими словами мужчина вздохнул и внезапно задрожал. Через мгновение двери в комнату открылись.
— Давай! Скорее! Долго я держать ее не смогу!
Тери повиновался безоговорочно. Он хотел поскорее убежать из этой комнаты и больше никогда в ней не появляться. Но уже у дверей мальчик остановился и оглянулся на своего друга.
— О... через камеры я могу тебя видеть! У тебя такое заплаканное лицо... наверное, я выгляжу отвратительно, — бормотал Алексей, — ох ты мать моя! Вот это рожа. Да я еще и голый? Господи, какой стыд! А что сделали с моими глазами? Суки... — чертыхнулся мужчина, — и почему мне раньше не пришло в голову войти в систему таким образом, — возмущался он, — оу... вот и защита подоспела. Убегай уже! И прекрати на меня пялиться!
— Но...
— Через динамики камеры я могу тебя еще и слышать! Не НО-кай, ребенок. Убегай! И больше не решай загадок, которые тебе задают. Вырвись отсюда. Хотя бы т... м-м-м-м!!! — внезапно застонал мужчина, начиная дергаться на столе.
— Дядя... дядя! — воскликнул Тери.
— Ух... уходи! — сквозь плотно сжатые зубы процедил мужчина, — уходи пока защита не убила меня! Все записи о том, что ты был здесь я стер! Выметайся!
И лишь Тери вышел за дверь, как она резко закрылась. Свет в комнате потух, и мальчик остался наедине с синей лампочкой. Все еще дрожа от пережитого шока, Тери поплелся вверх, собираясь вернуться в свою комнату и по совету Леши больше никому не показывать, как он умеет разгадывать загадки. Но не успел он зайти в светлый коридор, как чья-то рука сомкнулась на его запястье словно холодные кандалы.
— Попался! — воскликнула медсестра, — вот негодник! Убежал из комнаты! Нельзя! Нельзя так делать, слышишь? — начала она отчитывать Тери. Но ее слова никак на мальчика не действовали. Он смотрел на девушку пустыми ничего не выражающими глазами и не говорил ни слова.
— Ты слышишь меня? — взвилась девушка, явно недовольная таким поведением мальчика, — маленький ублюдок! — выплюнула она. Медсестра сейчас была совсем не похожа на себя — всегда такую милую и обходительную. Так эта девушка тоже не настоящая? И тот доктор... это ведь именно он делает с людьми такие страшные вещи? И это он хочет сделать с Тери? Да никогда!
— Я нашла его, он просто бегал по коридору! — тем временем не скрывая раздражения, сообщила девушка кому-то по рации. — Да, хорошо... — связь оборвалась и девушка взглянула на Тери, — думаешь, паршивец, тебе сойдет с рук то, что ты спер мой ключ? — зашипела она, — за такое поведение ты будешь наказан! — провозгласила она и замахнулась для удара.
В тот вечер Тери было все равно, выпорят его, поставят в угол или быть может привяжут к кровати. Его ничего больше не трогало и не волновало.
----
— Тери, чего ты хотел добиться своим бегством? Это ведь так по-детски! А ты же у нас взрослый мальчик! – удивился врач, сидя перед Тери на детском стульчике. Мальчик в ответ смотрел на доктора удивленно и, кажется, не понимал о чем тот говорит.
— Взрослый мальчик? – его голос был до странного холодным, — мне пять лет – я даже в школу еще не хожу. Конечно же я маленький.
— Эм… — растерялся врач, — так зачем ты убежал?
— Убежал? — переспросил Тери, — куда убежал? Когда убежал? Я все время торчу в своей комнате. Вы мне даже погулять не даете и покататься на карусельке. А я ведь видел карусельку перед вашим зданием! Скряги…
— Тери…. Это совсем не смешно! Вчера ты вышел из своей комнаты, — настаивал на своем врач.
— Я никуда не выходил, — глаза Тери оставались пустыми, а выражение лица каким-то отрешенным.
— Может ты хотел найти придуманного тобой соседа?
— Соседа? – опять переспросил мальчик, — я не знаком со своими соседями, — пожал он плечами.
— Но…
— Доктор, вы представляете! Ночью я упал с кровати, смотрите какая ссадина на руке! – и мальчик продемонстрировал врачу большую царапину на левой руке, которую ему оставила медсестра в качестве наказания.
— Ты… ты не помнишь, что вчера произошло? — врач внимательно наблюдал за реакцией мальчика.
— Не помню? Я все помню! – возмутился Тери, — вчера я ел котлетку с гречневой кашей на обед, а на ужин дали запеканку. Она не вкусная и я ее никогда не ем! Вот!
Верно. Тери говорил все как есть. Но своего соседа он не помнил. Он не помнил о своем побеге и о том, что именно всегда милая медсестра оставила ему эту ссадину. Что ж… это и к лучшему. Конечно же позже стоило поподробнее осмотреть ребенка и узнать, в чем причина такого внезапного провала в памяти. Но с этим можно было не торопиться.
Подумав об этом, врач поднялся с детского стульчика и, пожелав Тери удачи в решении новой загадки, вышел из его комнаты.
Лишь дверь закрылась за мужчиной, Тери перевел пустой взгляд с двери на загадку и несколько минут вчитывался в задание. Но сколько бы он не силился понять написанное, что-то мешало ему.
«Больше не решай загадок, которые тебе задают» — вертелась в его голове странная фраза. Интересно. Когда и от кого он ее услышал?
...Первая дверь захлопнулась. Первая, но далеко не последняя...
