Седьмой Круг Ада: 75. Квартовая элита
— Слушай, а почему ты пошел на эту специальность? – студент, к которому был обращен данный вопрос, от неожиданности буквально подпрыгнул на месте. Парень выглядел куда младше своих однокурсников, с всклокоченной копной черных волос, заросшей челкой и пронзительными желто-зелеными глазами. С этим нелюдимым брюнетом нечасто заводили светские беседы, а уж расспрашивали о чем-либо так и того реже. Уж слишком много нехороших слухов гуляло по институту об этом не слишком приветливом и всегда неопрятном субъекте.
— Отвали… – на автомате кинул парень, вновь утыкаясь взглядом в экран ноутбука.
— Нет, правда? С твоим омерзительным характером тебе бы в политику! – как ни в чем не бывало продолжал разговор неожиданный сосед.
— Ты что, бессмертный? Я сказал, отъебись!
— Бьюсь об заклад, ты бы смог стать мэром города, а то и вовсе президентом Мирового Правительства! Только тебя там и не хватает, точно тебе говорю!
— Фелини, замолкни! Завали свою варежку, отлепи свою сраную жопу от стула и отсядь от меня! — вконец разозлившись, все же прошипел Шаркис. К слову сказать, фамилию тощего придурка, так неудачно нарисовавшегося рядом с брюнетом, вспомнить он не мог ровно до этой самой секунды.
— Да ладно тебе, — снисходительно пожал острыми плечами худощавый высокий парень с преждевременно поседевшими, доходящими тому до плеч волосами, — ты такой бука, — беззлобно фыркнул он, поправляя постоянно съезжающую с одного плеча толстовку, — поэтому-то с тобой никто и не общается. Огрызаешься на всех похуже голодной гиены, — усмехнулся он.
— Я и есть голодная гиена!
— Ты голоден? — спохватился парень, — у меня есть бутерброды с сыром, хочешь?
— Я не голоден! И я не хочу твои гребанные бутерброды, к тому же сейчас идет пара! — тихо зашипел Шаркис, но преподаватель его все же услышал.
— Шин Шаркис, вас что-то беспокоит? — ледяным голосом поинтересовался низенький старичок в очках-лупах, вооруженный лазерной указкой.
— Нет, профессор, простите, — пробубнил себе под нос брюнет, прячась за своим ноутбуком и тем самым стараясь скрыть свое смущение.
— То, что вы поступили в этот институт будучи в столь юном возрасте, еще не значит, что вы можете вести себя так фривольно. Вам всё ясно? – не унимался старичок.
— Да, профессор, — уже тише пробубнил Шин, краснея от стыда словно мак.
— Ого, ты покраснел! — чертов Фелини так просто отставать от брюнета не собирался. Хотя этот вечно улыбающийся идиот и посмел сейчас утверждать, будто с Шаркисом никто не общается, но Шин-то видел, что и к тупоголовому чуду люди не особенно тянулись. И если брюнета однокурсники просто побаивались, о Фелини откровенно вытирали ноги. Но тот, словно не замечая этого, каждое утро раз за разом приветствовал своих же обидчиков, вис у них на шее, громко смеялся и взахлеб рассказывал очередную ерунду. А главное, за прошлые семь месяцев совместного обучения Дэвид и Шин ни разу даже словом не перекинулись. Но вот это седовласое чудовище с какого-то перепуга на лекции приземлило свою пятую точку рядом с Шаркисом, да еще и дебильными вопросами засыпало по самую макушку.
— Я сказал, встал и отсел от меня! — раздраженно прошипел Шин, практически утыкаясь носом в свой компьютер.
— Так мне встать или отсесть, ты определись, — седой явно издевался над Шином, вот только зачем?
— Так... Фелини... Ты сейчас поднимешь свою тощую задницу с этого стула, затем передвинешь свои кривые ноги к соседнему столу и приземлишь всю ту же тощую задницу на стул перед ним!
— Слушай... — Дэвид посмотрел на Шина с наигранным подозрением, не мигая и со странными искорками в глазах, — тебе что, так не дает покоя моя задница? Так бы сразу и сказал! Кто бы мог подумать! — эта сволочь умудрилась услышать только то, что ему захотелось.
— Ах ты... м-м-м.... нх... черт! — так и не подобрав слов, Шин обреченно выматерился, схватил со стола свой компьютер и сам демонстративно отсел от Фелини на самую последнюю парту. Почему-то брюнет наивно предположил, что его общение с Дэвидом на этом благополучно и закончится, но седой оказался упорным малым.
— Почему ты такой вредный? Тебе же наверняка одиноко и хочется пообщаться хоть с кем-нибудь? Я лишь хотел с тобой подружиться! — не успела закончиться пара, как на Шина обрушился настоящий шквал возмущений со стороны Фелини.
— А я с тобой дружить не собираюсь! — язвительно ответил брюнет и поспешил выйти из аудитории.
— Но почему? Со мной весело! – упорствовал Дэвид, откровенно преследуя Шина.
— А со мной — нет, отстань!
— Вот именно, представляешь, как здорово мы будем друг друга дополнять?
— Меня дополнять не надо!
— То есть, ты идеален? Ну-ну, нельзя быть таким высокомерным! Хотя это в твоем духе, — внезапно добавил Дэвид.
— В моем духе? В моем духе, говоришь?! — Шин буквально задохнулся от ярости. Что это еще за наглые заявления от какого-то хрена с бугра?!
— Да что ты вообще обо мне знаешь?!
— Всё! — не моргнув глазом, тут же заявил Дэвид.
— Всё? Что «всё»? — растерялся Шин.
— Ну, то, что ты из неблагополучной семьи, поступил в этот универ раньше положенного срока, закончив школу экстерном, так что на целых два года младше меня. Я, кстати, люблю парней помладше, — тут же добавил Дэвид, вновь вызывая в Шине приступ неконтролируемой злости. — Еще знаю, что на тебя было заведено дело за убийство одноклассника, и кстати, это, видимо, и послужило одной из причин, почему тебе позволили закончить школу экстерном, ведь в действительности подобный подход к обучению не используется уже половину столетия! Наверное, родительский совет так испугался того, что их чада будут учиться вместе с тобой, что решили выпнуть тебя из школы пораньше. Ведь посадить тебя не смогли, так как труп твоей жертвы так и не нашли, так же, как и улик, если не считать слов парочки помешанных парней, которые и по сей день обитают в дурке, но они невменяемы, поэтому все обвинения с тебя сняли. Кстати, так это ты его убил?
— Никого я не убивал!
— Уф, ну не надо так нервничать, мне просто было интересно, — беззаботно пожал плечами Фелини.
— Больше близко ко мне не подходи! – раздраженно прорычал Шин.
— А то что?
— А то, — Дэвид был выше Шина почти на полголовы, но это не помешало Шаркису грубо схватить Фелини за горловину футболки и притянуть его лицо к своему, — с тобой будет то же, что и с моим недоумком-одноклассником! – прошипел он совсем тихо, стараясь выглядеть как можно более грозным.
— О, так это все-таки ты? Да? А как? – словно не заметив угрозы, лишь в очередной раз придурковато заулыбался Дэвид.
— Кретин, — только и смог выдохнуть Шин, после чего отпустил футболку Фелини, развернулся на сто восемьдесят градусов и поспешил подальше от шизанутого создания.
Кто же мог предположить, что уже на следующий день на редкость противный прилипала будет приставать к Шаркису с дурацкими расспросами с удвоенным рвением. Что только Шин не делал, дабы от него отвязаться. Он унижал Фелини, бил его, однажды Шин даже окунул парня головой в унитаз, а затем закрыл в туалетной кабинке. Брюнету казалось, что нет ничего унизительнее, чем быть избитым малолеткой, но Фелини было все пофиг! Уже на следующее утро Дэвид приходил бодрый и счастливый, опять усаживался не где-нибудь, а именно по соседству со стулом Шина и вновь болтал без умолку, нарываясь на очередные разборки после пар. Но Шаркис не осознавал, что всеми этими действиями Дэвид медленно, но верно все же добивался своей цели, и Шин сам не заметил, как неожиданно для самого себя привязался к этому седому болтливому идиоту. Понять же брюнету простую истину о том, что Фелини давно стал частью его жизни, помог случай. Дэвид в тот день впервые за вот уже полтора года обучения не появился в институте. В ИСТ вообще правила были крайне строгие. Три прогула без причины могли повлечь за собой мгновенное исключение. Если же пропуск был по уважительной причине, затем приходилось ходить на платные дополнительные занятия, чтобы подтянуть тут же возникшие «хвосты».
Фелини не появился на всех шести парах, и все это время Шин не мог отделаться от мысли о том, что он до ужаса беспокоится об этом тупоголовом создании! Нервоз брюнета дошел до такой степени, что после жестоко погрызенных ногтей, ручек и карандашей, парень не выдержал и, наплевав на риск быть исключенным, залез в базу данных института, отыскал личное дело Фелини и разузнал, где тот живет.
— Господи, что я творю… — простонал Шин, не решаясь нажать на кнопку звонка. Он, конечно, подозревал, что Фелини не относился к деткам богатеньких родителей, но обшарпанная, потрескавшаяся от времени дверь угнетала Шаркиса как ничто другое и было немного стремно вламываться вот так без приглашения в обитель Фелини, ведь тот мог вполне стесняться своего положения. Хотя какая Шину-то разница, стесняется седой или нет? Да и чтобы Дэвид стеснялся – несусветная глупость! И вообще, с чего это Шин будет заходить к этому придурку? Вот именно, не будет! Передаст лекции, которые писал впервые за весь промежуток обучения, – конечно же просто от скуки, а не для Фелини, – после чего тут же уйдет, прежде чем это чудовище откроет рот и заведет свою волынку на час, а то и больше.
На кнопку звонка Шин все-таки нажал. Раздался скрипучий писк, после чего за дверью послышались тихие шаги, затем грохот, тихие ругательства, снова грохот, всплеск, мат, – о, кажется, кто-то растянулся на полу, – наконец щелчок замка, и вот оно. Чудо чудное. Растрепанное и похожее на мокрого воробья, в одной из излюбленных растянутых старых футболок, в не менее растянутых штанах и единственном драном носке. Увидев у себя на пороге Шаркиса, Фелини так удивился, что Шин не сумел сдержать едкого смешка.
— Че пыришься, гавно... я тебе лекции принес.
— Ва-а-а-ау! — наконец выдавил из себя Фелини, смотря на Шина широко распахнутыми белесыми глазами, — Никогда бы не подумал, что ты рискнешь прийти ко мне! Вот это да! Шин, ты меня поражаешь! — воскликнул Дэвид, даже не стараясь скрыть своей радости.
— Заткнись, придурок, — пробурчал в ответ брюнет, старательно избегая этого уж слишком счастливого взгляда. Парень привык к тому, что его приход никогда никого не радовал, скорее напрягал. Даже родителей.
— Я всего лишь принес лекции.
— Да ты же их сроду не писал! — чертов Фелини, как всегда, был слишком болтлив.
— Заткнись и бери! — моментально вышел из себя Шин, сунул в руки Фелини пару тетрадей и флэшку и собирался уже поспешно уйти, но Дэвид зацепился тонкими пальцами за край рукава его куртки:
— Ты убегаешь от меня с таким видом, будто боишься. Неужели так страшно заходить в мою квартиру? — ехидно заметил парень. Собака! Знал, как завлечь к себе Шаркиса. Естественно, Шин тут же со злости и дабы доказать, что ничего не боится, сам вломился в обшарпанную квартиру Фелини, разулся и по-хозяйски прошел в небольшую комнатку. Пол был грязный, поэтому Шин, наступая то на засохшие крошки, то прилипая к полу, брезгливо морщась и чертыхаясь, добрался до расправленной кровати и нагло забрался на нее с ногами.
— Блять, Фелини, тебя полы мыть не учили?
— Учили! — бодро отозвался Дэвид, в этот самый момент просматривая тетради, — Никогда бы не подумал, что у тебя такой ровный почерк, — заявил он, — думал, буквы так и будут скакать.
— Что-то не нравится? — смущенно прорычал Шин. Он всегда рычал или язвил, когда смущался и не знал, как себя вести. В конце концов, агрессия — самая простая эмоция, которую Шин мог воспроизвести.
— Да все отлично! — усмехнулся Фелини, садясь в потрепанное кресло по-турецки напротив своей кровати, — Хочешь чего-нибудь?
— В этом свинарнике мне кусок в горло не полезет, — поморщился Шин, с содроганием оглядывая комнату, по потолку которой без стеснения бегали тараканы, а голые стены без обоев были в каких-то влажных потеках. Понятное дело, в холодной и влажной каморке подцепить заразу было проще простого, и удивительно, что до этого Фелини никогда не болел. Впрочем, всему свое время. Сейчас он выглядел крайне бледно. Под серыми глазами парня залегли темные круги, губы были пересохшими, а тело покрывала еле заметная испарина.
Губы. На них Шин заострил особое внимание, подумав о том, что их надо обязательно чем-нибудь смочить, потому что они, покрывшись сухой коркой, выглядели крайне противно. А чем можно смочить? Фелини мог бы просто облизнуть их, но почему-то этого не делал. Так может, ему стоило помочь?
От внезапно нахлынувшей череды совсем не нормальных, на взгляд Шина, мыслей парня затрясло.
«Нихуя себе, забыл подрочить с утречка», — пронеслось у него в голове. Кто бы мог подумать, что лишь разок не удовлетворив себя с утра пораньше, можно затем найти привлекательным даже страшненького дебилоида с задатками супового набора, у которого вместо мозга явно таилось нечто, не поддающееся разумному объяснению.
— Эй, ты чего? Плохо, что ли? Смотри не окочурься у меня на кровати! Сначала слезь на пол, а уж потом... – Дэвид, как всегда, беспокоился о самом важном и проявлял крайнюю степень чуткости.
— Очень смешно, — прошипел в ответ Шин, теперь старательно не смотря на седого. Еще не хватало перевозбудиться для полного счастья.
— Да ладно! Чего ты так напряжен?! Ты у меня в гостях! Впервые ко мне кто-то пришел! Круто же!
Впервые?
Шин вновь поморщился и осторожно все же взглянул на Дэвида.
— Почему у такого, как ты, нет друзей? Почему от тебя все шарахаются? Ты конечно кретин, но сейчас они в моде, — осторожно начал Шин.
— Не знаю... — как всегда беззаботно пожал Дэвид плечами, но взгляд его стал каким-то менее жизнерадостным, — Они все умные ребята. Даже слишком. Сейчас же поколение гениев, ты слышал об этом, Шин? Среднее IQ населения растет уже потому, что без мозгов сейчас не выжить. Чистая необходимость. Эволюция, если хочешь. Мы создали для себя такую ситуацию, при которой матушка-природа начала судорожно развивать в нас интеллектуальные способности, стараясь из последних сил спасти тех, кто неизменно вымрет, — как-то по старчески вздохнул парень, — Мне страшно подумать, каковы будут наши дети!
— И что? — без особого энтузиазма откликнулся Шин.
— А то, что наши однокурсники умны, но… знаешь, это как у хищников, если хищник чувствует, что тот, кто перед ним, сильнее, у него два выхода: наброситься или преклониться. Наши однокурсники, конечно же, не хотят преклоняться, наброситься им куда проще. Но трусость не дает совершить чего-то глобальнее кроме заливания мне за шиворот йогурта или поломки моего ноутбука. Потому что они умны, но недостаточно.
— Недостаточно для чего?
— Недостаточно для того, чтобы стать моими друзьями.
— Хочешь сказать, что они чувствуют, что ты интеллектуально превосходишь их?
— Именно!
У Шина дернулся левый глаз, а затем он не выдержал и впервые за несколько лет искренне рассмеялся. А когда еще и заметил, как при этом вытянулось лицо обескураженного Фелини, истерический хохот стал лишь громче.
— Никогда не видел, как ты смеешься, — растерянно пробормотал Дэвид, как завороженный пялясь на давящегося от смеха Шаркиса. — Тебе очень идет улыбка, — добавил он с несвойственной ему скромностью, но Шин Дэвида не услышал.
— Ох, блять, гений хренов, — наконец простонал брюнет, вытирая выступившие на глазах слезы, — Придурок ебанутый, — добавил он, уже отсмеявшись.
— Может и так, — Фелини даже не собирался спорить, улыбаясь Шину так искренне, что Шаркис внезапно подавился воздухом, а затем и вовсе нахмурился и пожалел о том, что показал Дэвиду подобную эмоцию. Шин никогда людям не доверял, а потому старался всегда и для всех казаться неприступной скалой, которую не тронет ни одно твое слово и ни одно твое действие. В действительности же Шин был... крайне впечатлительным.
— Ну так что, может, все же чаю? – почувствовав, как нарастает неловкое молчание, предложил Дэвид. Шин на это лишь пожал плечами. Чая он не хотел, но отказываться, видимо, было бесполезно. В любом случае, Фелини настоит на своем и сделает все по-своему.
Дэвид пополз на кухню, брюнет же развалился на кровати и начал всматриваться в потрескавшийся потолок. Постельное белье явно было несвежим и, по идее, пусть и не настойчиво, но исходящий от него запах должен был вызвать в Шине очередной приступ брезгливости. Вот только парень, к своему ужасу, осознал, что сейчас бы с удовольствием зарылся носом в подушку Фелини и глубоко вдохнул неповторимый запах его тела. Подобная мысль заставила Шаркиса нервно подняться с кровати и настороженно покоситься на подушку. Она явно была какой-то ненормальной. И именно она была виновата в столь непонятном желании Шина. Она и чертов будильник, который не прозвенел в нужное время, из-за чего Шин проспал и если на пары он не опоздал, то утреннего похода в туалет был лишен.
— И как ты здесь еще ласты не склеил? — поспешно подал брюнет голос, услышав как Дэвид заходит в комнату, бренча стаканами и спотыкаясь на ровном месте.
— А что не так?
— Что не так? – саркастически переспросил Шин, вновь разваливаясь на кровати и старательно изображая непробиваемое хладнокровие, — Это же халупа! Не каждый бомж в такой поселится, что уж говорить о студенте! — фыркнул он, забирая с подноса стакан с обжигающим чаем.
— Крыша над головой есть, что еще нужно для счастья? — не согласился Дэвид.
— Крыша? Это не крыша! Это гроб! Это жилище поизмывается над твоим телом и рано или поздно убьет его, — фыркнул Шаркис, отпивая из стакана зеленоватую жидкость, которая оказалась на удивление вкусной.
— Ой, Шин, только не говори, что беспокоишься обо мне, — ехидно заметил Фелини, из-за чего брюнет вновь подавился, но теперь уже чаем.
— Чушь, — только и фыркнул он, невольно ежась от холода, который стоял в квартире, — у тебя что, и обогревателя нет? – поспешно сменил Шин тему разговора.
— Нет, — только улыбнулся Дэвид. Брюнет на это смерил его взглядом, оценив одежду, что сейчас была на парне как не просто не теплую, но очень даже холодную.
— И тебе не холодно? — задал Шин новый вопрос, чувствуя, как в грязной квартире начинает сгущаться какая-то странная атмосфера.
— Холодно, — вновь кивнул Фелини, медленно водя пальцем по краям своего стакана и не притрагиваясь к горячему чаю.
— Так что же ничего не оденешь?
— Зачем? – голос Дэвида звучал ровно, даже успокаивающе. Но именно поэтому Шину было не по себе. Внутри все переворачивалось, а интуиция била в колокола. Дэвид постоянно забрасывал брюнета сотнями намеков на то, что парень ему нравится далеко не как друг, но только сейчас Шаркис понял, в каком положении оказался. А вдруг… Вдруг Фелини сейчас набросится на него и… и… И! Изнасилует?
— Чтобы согреться! – нервно выпалил Шин, вцепившись в свою чашку с чаем обеими руками и готовясь к яростным сопротивлениям.
— Зачем? – а Фелини все так же не сводил взгляда с поднимающегося от чашки пара.
— Чтобы не болеть!
— Зачем?
— Подохнуть хочешь? – последние слова Шин произнес позорно высоким голосом.
— А тебя это так беспокоит? Если «Да», ты и согревай, — на лице Фелини появилась одна из его дурацких улыбочек.
— Я ухожу, — после недолгого молчания бросил Шаркис, поднялся с постели и поспешил к выходу, стараясь унять дрожь в руках и мысленно повторяя себе, что все в порядке.
— Ребенок, — было брошено в его сторону словно обвинение, которое, конечно же, Шаркиса равнодушным оставить не могло. Шин медленно повернулся к своему собеседнику, в мгновение растеряв весь свой страх:
— Это ты мне? – зло прошипел он.
— Нет, своей подушке, — язвительно усмехнулся Фелини, — Конечно тебе… невинный мальчик, так мило!
— Еще одно слово, и я не посмотрю на то, что ты болен... – пообещал Шин, чувствуя как вместе со злобой растет и не к месту вернувшееся возбуждение.
— О, а на что же ты тогда посмотришь? — заискивающе ухмыльнулся Фелини, встав в кресле на колени и облокотившись на его спинку.
— Я убью тебя, — прошипел Шин, сжимая кулаки.
— Как и своего одноклассника?
Это было последней каплей. Шаркис сорвался с места, схватил Фелини за волосы, без церемоний стащил его с кресла, бросил парня на кровать и уселся на него сверху, прижав руки к мягкому матрасу, тяжело дыша и сжимая его запястья с такой силой, чтобы тому наверняка было больно. И этот человек боялся изнасилования? Шину самому не верилось в то, что ему в голову могла прийти подобная глупость.
— Слишком многое себе позволяешь, сука! — прошипел брюнет в самые губы Дэвида. Тот в ответ лишь усмехнулся, даже не пытаясь изобразить страха. А для Шина это было, мягко говоря, в новинку. Чтобы его, и не боялись или хотя бы не презирали? Но в серых глазах Дэвида сейчас можно было увидеть разве что… желание?
— Ты болен, — прошептал Шин, не в силах больше противиться этому странному ощущению.
— И как? Давно заметил?
— Не думай, что если старше и выше меня, то и сильнее. Ты слабак, и я могу сделать с тобой все, что захочу! – Шаркис уже готов был кусать губы, только бы справиться с все более нарастающим желанием прижать Дэвида к постели сильнее, содрать с него одежду и овладеть им здесь и сейчас. Единственным, что останавливало Шина от этого, было вовсе не совесть и не страх, а обыкновенное отсутствие опыта.
— Ну так пользуйся моментом, — без стеснения предложил Дэвид.
— Ты мне даже не нравишься, — выпалил Шин, стараясь уверить в этом скорее себя, чем Фелини.
— И это тебя остановит? — издевательски вскинул брови Дэвид.
— Я точно убью тебя! — то ли прорычал, то ли простонал Шин и, не отпуская рук седого, наклонился к его шее и коснулся кончиком носа светлой кожи, закрыл глаза и вдохнул ее запах, затем неловко прижался к ней губами и, в ответ на снисходительный смешок со стороны Фелини, впился в шею Дэвиду, прокусывая кожу насквозь и чувствуя во рту солоноватый привкус крови.
— Аха-ха! Скажи, как ты это сделал с Ним? С твоим одноклассником? Ты его трахнул прежде чем убить? То же будет и со мной? — Дэвиду явно нравилось играть роль беззащитной жертвы. Шину такая маленькая игра также была по вкусу. Но понравится ли Фелини продолжение? Были сомнения, но брюнету на это было уже наплевать. Седой сам напросился и получит сполна.
— Он доставал меня в школе, — зашептал Шин, покрывая шею и ключицы Дэвида засосами и довольно болезненными укусами.
— Угу, — простонал Дэвид в ответ, даже не пытаясь вырваться из мертвой хватки Шина и оказать хоть какое-то сопротивление. Словно ему действительно нравилась вся та боль, что Шин ему причинял.
— И однажды меня это так достало, что я подстерег это гавно с его бандой и... — продолжал как фанатик нашептывать Шаркис историю, которую никогда никому не рассказывал. Его губы тем временем уже добрались до затвердевших сосков Дэвида, которые были видны даже сквозь тонкую ткань футболки. Один из них он тут же несильно прикусил, когда как ко второму начал еле ощутимо прикасаться пальцем свободной руки, тем самым откровенно дразня Дэвида. Фелини сладострастно застонал, заставив Шина невольно взглянуть на него. Шаркиса словно жаром обдало. Казалось, что под ним сейчас лежит не этот тупоголовый, вечно чему-то улыбающийся седой однокурсник, а кто-то совсем иного сорта. Дэвид никогда не казался Шину сексуальным, и вообще больше походил на существо, рядом с которым даже слово «секс» написать было крайне проблематично. Но сейчас он был совсем иным. Закушенная губа, тяжелые выдохи и такой вызывающий взгляд. Куда делся легкомысленный валенок, которым всегда так искусно притворялся Дэвид?
— И что же... было дальше? — выдохнул седой, раздвигая ноги и тем самым давая Шину возможность разместиться на себе куда удобнее. От Шаркиса не утаился и тот факт, что Дэвид был Крайне возбужден, хотя брюнет от него ушел не далеко. Шин, все еще придерживая одной рукой руки Дэвида, второй бесцеремонно задрал его футболку и прикоснулся к и без того горячему телу влажными губами.
— У тебя температура.
— А еще стоит, пиздец, — хохотнул Фелини, приподнимаясь и пытаясь поцеловать Шина. Но тот, отпрянув, толкнул парня обратно на кровать, сам вцепившись ему в шею и возвращаясь к его груди.
— Хочешь знать, что было дальше? — усмехнулся он, глядя Дэвиду прямо в глаза и одновременно с этим проводя обгрызенным ногтем по нежному, покрасневшему от возбуждения соску. От каждого нового кругового движения пальцем Шина, Фелини тяжело вздыхал, а когда Шаркис еще и надавливал на нежную и такую чувствительную серединку, и вовсе вздрагивал, — Отлично… – почему-то Шину казалось в порядке вещей ласкать тело Дэвида и в то же время рассказывать ему одну из своих самых страшных тайн. — Я был слабее этой банды, поэтому, чтобы победить их, использовал хитрость. Я знал, что они придут на то место, — брюнет, не выдержав, вновь начал уже буквально кусать соски Дэвида, при этом слегка сжимая его шею и затрудняя дыхание своего однокурсника. Фелини в ответ ничего не предпринимал, его свободные руки вцепились в мягкую подушку и он лишь еле заметно терся о стояк Шина, кусая губы до крови, тихо поскуливая и постоянно сглатывая.
— Ши-и-ин... – через какое-то время смог выдохнуть он, явно намекая на более активные действия, но Шаркису так нравилось это почти умоляющее выражение на лице Дэвида, что хотелось ласкать и тем самым издеваться над ним как можно дольше. Вот только и брюнету терпеть сил почти не оставалось.
— Я оставил электрические мины, — чтобы отвлечься, зашептал Шин, — и когда банда пришла на свое излюбленное место, я активировал их.
— Мх-х-х... а потом? что было... нх... потом? — тонкие пальцы парня зарылись в густую черную шевелюру и ненастойчиво, но подтолкнули парня от своей груди ниже, к животу. Шин не стал сопротивляться, облизнул Дэвиду пупок, прикусил его до крови, а затем свободной рукой довольно грубо провел по вздымающейся ширинке Дэвида. Протяжный, почти оглушительный стон, который наверняка услышали соседи, подействовал посильнее сорванной с гранаты чеки. Брюнет, окончательно потеряв над собой контроль, вцепился в волосы Фелини, грубо приподнял его голову над кроватью и впился ему в губы. Дэвид в ответ на это начал с какой-то лихорадочной суетой пытаться стянуть с Шаркиса его свитер, а с ним и футболку, не забывая с жадностью отвечать на поцелуи Шина. Получилось у него это далеко не сразу, ведь дабы снять верхнюю одежду, надо было хотя бы на пару секунд прервать грубый глубокий, но такой страстный поцелуй, чего Шин не хотел совершенно. Когда же им все-таки подобная манипуляция удалась, пришло время и драной футболки Фелини. Правда ее никто снимать через голову уже не собирался. Послышался треск изношенной ткани, и футболка, превратившаяся в обыкновенную тряпку, была безжалостно сброшена на пол.
— Бомбочки конечно… никого не убили, лишь обездвижили… на некоторое время, — продолжил рассказ Шин, задыхаясь от возбуждения, облизывая и кусая шею Дэвида, слегка прикусывая его кадык, а затем возвращаясь к губам, — Я затащил ту мразь, что доебывалась до меня, на пустырь и все те три часа, пока его друзья не могли пошевелиться, прямо на их глазах я медленно убивал его, — выдохнул Шаркис в самые губы Дэвида, — резал его плоть кусочек за кусочком, — пальцы брюнета сомкнулись на шее Фелини и начали медленно сжиматься, — А когда шестерки наконец-то смогли немного управлять своим телом, — Дэвид побледнел, закашлял, а через пару секунд его глаза закатились. Парень потерял сознание, но Шин схватил его за седые волосы, вновь приподнял его голову над подушкой и влепил тому звонкую пощечину. Седой вздрогнул, кажется, очухался и нервно захихикал, Шин же продолжал, — каждого из них я заставил съесть по куску своего друга! Эти суки ревели как дети, молили о пощаде, просили прощение, обещали деньги, баб, власть... все!
— Но ты был невозмутим? — Дэвид дрожащими от нетерпения руками вцепился в свою ширинку и поспешно расстегнул ее. То же он сделал и для Шина, который, безжалостно вдавливая в жесткий матрас куда более хрупкое, чем его собственное, тело, покрывал болезненными поцелуями плечи седого и выворачивал его руки, тем самым причиняя парню несильную, но непрекращающуюся боль.
— Конечно же, нет! Останки их друга я сжег, а пепел высыпал в канализацию, они же сами кто потом покончил с собой, кто попал в дурку, — через слово отвлекаясь на поцелуи, пробормотал Шин, явно уже куда больше увлеченный телом Фелини, чем собственным рассказом.
— Ты не жалел?
— Ни секунды, — Шин уже кажется не понимал, что же он делает. Вот так вот просто рассказать свою тайну. Да кому? Фелини?
— Никто до этого не знал об этом, — тихо прошептал брюнет, чувствуя, как рука Дэвида проводит по стволу его стояка, а затем прижимает к нему свой член, берет их в плотное кольцо из пальцев и начинает томительно медленно водить рукой от основания к влажным от смазки головкам.
— Так значит, я теперь носитель тайной информации? Убьешь и меня? – почему-то Фелини, говоря это, все так же нагло улыбался.
— Возможно, — прошипел Шин, вновь начиная душить Дэвида сильнее, заставляя его давиться, кашлять и судорожно хватать пересохшими губами холодный затхлый воздух. И тем не менее его рука продолжала водить по стволам обоих членов, уже полностью перепачканная в липкой смазке, то увеличивая темп, то слегка притормаживая, сжимая твердую плоть сильнее, а затем ослабляя, доводя почти до оргазма, но лишь почти. Шин высказался и больше на разговоры тратить время был не намерен, уже полностью поддавшись неуловимой притягательности Фелини, толкаясь на встречу его руке, терзая его тело и в ответ на грубые ласки получая глубокие царапины на спине и боках, вскрики, стоны, торопливые повторы имени внезапного любовника, рычание и сладкое шипение.
Дэвид оказался нетерпеливее Шина, в какой-то момент его рука увеличила скорость и, когда до пика оставалось всего пара секунд, Фелини шумно, с протяжным стоном и резко выгнувшись, кончил, а Шин не успел. Еще пара движений рукой, и он бы обязательно присоединился к седому, наверняка содрогнулся бы в таком же приступе удовольствия, как это было с Фелини, но Дэвид так расслабился, что убрал руку, и Шаркис, как бы его это ни расстроило, до конца не дошел.
— Это было... — зашептал было Фелини, на что Шин раздраженно схватил его за подбородок:
— Было? У меня еще "Есть", — фыркнул он, кивая на свой стояк, теперь частично заляпанный спермой седого.
— Оу... Хотите индивидуальные услуги? — облизнулся Дэвид, явно не против продолжения.
— Требую, — без стеснения заявил Шаркис и тут же оказался на спине, а Фелини уселся тому на ноги и наклонился к его члену. Дэвид сначала осторожно прикоснулся острым кончиком языка к головке возбужденного члена Шина, заставив Шаркиса вздрогнуть и поглядывая на парня в ожидании соответствующей реакции, нагло ухмыльнулся, наклонился ниже и взял в рот. Брюнет судорожно выдохнул, почувствовав, как влажные губы Фелини плотно сжимают его стояк. Всего через пару движений он вновь оказался на пике, из-за чего схватил Дэвида за голову, и последние несколько раз, не сдерживавшись, сам с силой толкнулся ему глубоко в горло, после чего кончил. Фелини же в этот самый момент выдохнул и сперма Шина из горла частично попала ему в нос.
— Фига... — пробормотал седой, откашлявшись, вытирая белые сопли и облизывая губы, — на будущее скажу тебе, что подъебы по типу «драконьих усов», — Девид указал на свой нос, — радуют далеко не каждого. Хотя лично мне это кажется даже забавным. Всегда мечтал сморкаться спермой! — ухмыльнулся он, застегивая ширинку и усаживаясь напротив все еще не до конца пришедшего в себя Шина, — Хочешь чаю? — пробормотал он, явно не зная, о чем теперь говорить.
— У меня есть... – вяло кивнул Шаркис на недопитый им чай, — Лучше иди высморкайся, — сухо выдохнул Шин.
— Этот остыл, я новый сделаю, — все же настоял на своем Дэвид, — а высмаркиваться нет смысла, все равно большую часть я проглотил, — заявил он и направился на кухню. Шин же, придя в себя и осознав, что натворил, судорожно застегнул свои штаны, отыскал в комнате футболку и свитер, еще пару секунд попребывал в кошмарной панике, а затем на негнущихся ногах направился к коридору.
— Я домой, — громко кинул он, натянув ботинки и поспешно уходя. На тот момент Шину казалось, что он поступает правильно. Вот только уже ночью Шаркис так и не смог заснуть, потому что парень все думал и думал о том, что рассказал свою тайну, о том, что умудрился переспать с Фелини, если, конечно, дрочка может считаться полноценным сексом, о том, что...
— Блять, — уже к рассвету выдохнул Шин, выкуривая очередную сигарету и обдумывая, как бы теперь заговорить с Фелини. Блин, если бы это было так просто! Ведь Шаркис поступил крайне глупо. Нет, но чтобы убежать после секса? Более идиотского поступка Шин, кажется, еще ни разу за свою жизнь не совершал. Но чего же он испугался? Того, как сильно его в тот момент влекло к Фелини, того насколько охренительным был секс? Первый секс…
— Блять... — повторно пробормотал Шин, затушив сигарету и начиная собираться в университет.
Какого же было удивление Шаркиса, когда за несколько минут до начала пары, рядом с ним плюхнулся уже знакомый слабоумный.
— С утречком, — как ни в чем не бывало поприветствовал Шина Дэвид и начал раскладывать свои принадлежности.
— Ты... почему не дома? — выдохнул Шин.
— А чего это мне дома быть?
— Ты же болеешь!
— Разве? — на губах Фелини появилась ехидная ухмылочка.
— Да, еще вчера...! — Шин осекся, начиная медленно понимать, что его, видимо, разыграли. В ответ на гневный взгляд брюнета Фелини лишь наигранно вздохнул:
— Ну что я мог поделать? Ты такой неприступный и железобетонный, с какой стороны ни подойди, нифига не пробьешься! А я тут фильмов насмотрелся, манги начитался... там каждый второй внезапный секс происходит посредством болезни! Ну, типа одному другого жалко, начинает волноваться, ощущает к нему влечение и т.д. и т.п. Вот я и решил проверить... Подумал: придешь – значит, все круто! Не придешь – оставлю попытки завоевать твое... внимание, — объяснил он спокойно, — кстати! — Фелини начал активно рыться в своем рюкзаке и уже через минуту вытащил оттуда термос и пластиковый стаканчик, открыл его, вылил содержимое в стаканчик и протянул его Шину.
— Твой чай, — улыбнулся он, и Шин... не удержавшись, улыбнулся в ответ.
****
— Шин, Шин! Ты не представляешь, что я нашел! — Фелини был, как всегда, резок. словно понос, и жизнерадостен, будто объевшийся радугой сумасшедший пони.
— Чего? — Шаркис неохотно оторвал-таки взгляд от компьютера. Завтра у него намечался важный экзамен по политологии и тратить время на доебистого Дэвида сил не было никаких. Да-да, Шаркис все же прислушался к совету седого и через полгода перешел на факультет «Политики и права». Он был уверен, что если перейдет на другую специальность, Фелини он будет видеть куда реже, но Шин ошибся. Дэвид прибегал к нему чуть ли не каждую перемену и, как бы Шаркис от него не отпинывался, седой каждый раз был невозмутим и ни на унизительные слова, ни на грубое отношение к себе не обижался. Секса между ними больше не было. Если уж на то пошло, Шин и вовсе квартиру Дэвида теперь обходил за три километра. Но вот общения с чудным чудом избегать было куда сложнее.
— Шин, это... Это просто мега-открытие! Ты понимаешь?! Просто охренительно суперское! — Дэвид как всегда, чем-то загоревшись, превращался в полоумного психопата.
— Слушай, отвали, а? Найди себе иного слушателя, у меня завтра...
— Да знаю я! — лишь отмахнулся Фелини, — Отвлекись! То, что я отыскал... Ты охренеешь! – пообещал он.
— Может, ты уже прекратишь в свободное время лазить по заброшенным станциям и подземкам Тосама?
— Может быть... когда-нибудь... Но пока я Могу это делать, почему бы мне этого не делать? – резонно заметил седой.
Как всегда, Дэвид своей безупречной логикой был способен убить муху с дистанции в сто метров.
Попрепиравшись с Фелини еще некоторое время, Шин понял, что лучше сходить с ним туда, куда его так яростно тащили, чем остаток свободного времени потратить на споры с настырным чудом. Шаркис даже не подозревал, что поход окажется столь экстремальным. Для начала им пришлось уехать на самую окраину города, где порой и днем ходить было крайне опасно. Там Дэвид затащил Шина на какую-то убогую улочку и в зарослях кустов продемонстрировал спрятанный природой люк.
— Я туда не полезу... — тут же предупредил Шин, чтобы уже через пару минут спускаться по шатким прогнившим ступенькам железной скользкой лестницы, морщиться от вони и материться сквозь плотно стиснутые зубы.
— Поверь мне, когда ты это увидишь, ты тут же перестанешь на меня злиться! — пообещал Дэвид, но злиться Шину предстояло еще около часа: именно столько времени они блуждали по темным лабиринтам канализации, освещая себе путь одним-единственным тусклым фонариком и периодически останавливаясь, дабы Дэвид мог свериться с собственноручно нарисованной им картой.
— Вот мы и пришли! — наконец-то провозгласил Дэвид, хватая ручку старой проржавевшей двери и нажимая на нее, — Шин... ты готов к чему-то экстраординарному?
— После знакомства с тобой мне уже ничего не страшно, — недовольно проворчал Шин.
— Тебе так только кажется, — заискивающе усмехнулся Фелини и распахнул дверь.
Дэвид оказался прав. Шин действительно не понимал, насколько экстраординарным может быть открытие, пока не увидел этого собственными глазами.
— Это же...
— Оно! – воскликнул парень, вбегая в будоражащий воображение своими размера бункер, который все еще освещался древними как мир и явно мигающими на последним издыхании старыми лампочками. Освещение позволяло разглядеть в центре огромного зала нечто очень большое и массивное, производящее не меньшее впечатление, чем сам бункер. Шин, невольно ежась, прошел по светоотражающим стрелкам, что были на полу, к странному предмету, провел пальцами по пыльным дисплеям, которые, среагировав на человеческое тепло, вспыхнули и требовательно замигали, жаждая внимания.
— Шин, знаешь ли ты, что это? – заговорщицки прошептал Дэвид, вставая позади друга, который умудрился за время их общения подрасти и даже перерасти Фелини. Правда, всего на несколько сантиметров.
— Понятия не имею, — честно признался Шин.
— Эх ты, Шин-Шин… ничего-то ты не знаешь, — издевательски промурлыкал Фелини на самое ухо Шаркису, — Стоишь посреди старого бункера, ковыряешь в носу и даже не подозреваешь о том, что перед тобой яркий представитель «Квартовой элиты»!
— Чего-чего? Название знакомое.
— Если говорить проще, Шин… Это то, что в один миг бросит к твоим ногам весь мир. Ведь ты жаждешь именно этого, верно? Шин Шаркис…
****
— Бред какой-то, — растерянно пробормотал я себе под нос, инстинктивно прикасаясь пальцами к витиеватым буквам и не веря в то, что Вайлин могла быть замешана в подобном деле. Кто угодно, но не она! Да, ее смерть была... Нет, погодите, если подумать, ее смерти я не помню. Тайна Вайлин хранится в моем излюбленном коридорчике за дверью с одноименной табличкой, но я никогда даже в мыслях не мог предположить, что...
— Вайлин... Она не могла написать вируса... Погоди, этого не может быть! — я был настолько шокирован, что на пару секунд даже забыл о боли в ноге, — Но ведь ПКО написал Джон! Он сам сказал мне об этом! А если его написал Джон, он, а точнее, его компьютерный клон наверняка нам поможет! — осенило меня. Как я раньше-то об этом не подумал?! Хотя куда уж мне… слишком часто думаю о половых органах сэмпая. Они мне прямо-таки спать спокойно не дают. Надо что-то будет с этим делать. Но позже.
— Джон? Вайлин? — создатель лишь противно ухмыльнулся, — Бред заключается в том, Фелини, что ты уверен, что подобный вирус, который, по сути своей, и не вирус вовсе, написан Одним человеком. Листай дальше! — посоветовал он, и я молча подчинился. Как оказалось, эта тетрадь лишь была оформлена Вайлин и, видимо, именно ею были собраны материалы, относящиеся к ПКО-вирусу. Первые записи были совсем древними, затем я, к своему ужасу, заметил приклеенные листы, на которых были сотни пометок и кусков программы, написанных моим отцом! Потом шли обрывки программы, написанные десятками совершенно разных почерков, были здесь и Мои детские каракули, после вновь различные пометки, почерк Джонни, Джона (у них был разный наклон букв) и, наконец, записи самой Вайлин, которые довершали то, что не закончили все, кто занимался разработкой ПКО-вируса ранее. Моя давняя подруга стала последним кусочком паззла под названием ПКО-вирус.
— Теперь ты понимаешь, Фелини? Тот, кто все это собрал воедино, мертв, а остальные... если кто-то и остался в живых, вряд ли он в два счета расшифрует подобное. Есть, конечно же, еще один человек... Мой помощник. Он кое-что подправил в настройках этой программы, дабы этот вирус хоть чуточку нам подчинялся. Но и он полное управление над вирусом взять не смог, наоборот. Он встретил яростное сопротивление со стороны программы, потому что ПКО предпочитает управлять собой сам. Или, если быть точными, предпочитаЮт…
— Я не понимаю тебя… — я вслушивался в каждое слово создателя, чувствуя, как по моей спине и бокам течет холодный липкий пот, как испарина покрывает мой лоб, ужасно хотелось пить, перед глазами все плыло и, Господи, как же болела нога, но я упорно слушал, надеясь на то, что все же смогу уловить ключ, который даст мне возможность сделать с ПКО-вирусом хоть что-то, — когда ты сказал, что ПКО не вирус, что ты имел в виду?
— То и имел, — усмехнулся создатель, в руках которого откуда-то появился бокал горячего кофе, — Ты знаешь историю, Фелини?
— Хм... Смотря какую... — протянул я, невольно потирая болящую ногу и этим лишь причиняя себе еще большую боль, — я знаю уйму страшных историй! Моя самая любимая — про проклятые зеленые колготки! Так история и заканчивается. Девочка выглядывает из-за двери, а на лестничной площадке стоят Зе-ле-ные Кол-гот-ки... у-у-у!
— Не паясничай, сейчас ты не в том положении, — холодно заметил Кори. — Я о Мировой Истории.
— О, здесь, конечно, всё не так мною изучено, — пробормотал я себе под нос, нервно почесывая подбородок.
— Ну а о Третьей Мировой что-нибудь знаешь? – снисходительно вздохнул Создатель.
— Эм... Ну... Россия, как всегда, победила? Это? — беспомощно пробормотал я.
— Никто не победил, — поморщился мой собеседник, — Погибло такое огромное количество людей, что ничего не оставалось, как собрать всех выживших и создать Мировое Правительство.
— А-а-а...
— Так написано в учебниках, — уточнил Создатель, — то, что произошло в действительности, до конца никто не знает. Но сейчас мы не будем заострять внимание на тайнах нашей истории, вспомним лишь о байках, которые ходят вокруг нашего города — Тосама.
— Ой, спасибо, что уточнил, — фыркнул я, медленно но верно начиная сходить с ума от боли и в первую очередь ненавидеть весь этот мир.
— Так знаешь байку или нет?
— Да их сотни! – раздраженно огрызнулся я.
— Но я о самой масштабной. Слух о том, что под нашим городом спрятано оружие, способное уничтожить всю планету. Это звучит до жути смешно, пока ты не осознаешь того факта, что все сказанное может быть правдой. Ты хоть представляешь, насколько это глобально! Если бы в твоих руках было такое оружие, в твоих руках был бы весь мир! — провозгласил создатель.
— Ну да, ну да... но это бред сивого мерина, — скептически усмехнулся я.
— Так вот как ты называешь своего отца? — ухмыльнулся Кори, заставив меня вздрогнуть, — ведь, проведя довольно рискованное расследование, я узнал, что первым, кто реально нашел это самое оружие под Тосамом, был именно он. Дэвид Фелини. Ну и Шин Шаркис.
Меня совсем перекосило. Вот это новость! Мой папочка и папочка Зуо? Господи, неужели мы с сэмпаем как... как Ромео и Джульетта? Зуо, чур я — Ромео, тебе платье пойдет куда больше!
— Потрясающе, — только и смог выговорить я.
— Ты даже не спросишь, причем здесь ПКО-вирус?
— Ну и причем же здесь ПКО-вирус? — на автомате повторил я, начиная тихо скулить от боли.
— ПКО-вирус — это операционная система к подобному оружию. Понимаешь, эта технология входит в состав той самой знаменитой "Квартовой элиты", — пояснил создатель. Я как-то сразу съежился и попытался регрессировать до молекулы. Истории нашего мира я, предположим, не знал, но историю технологий — вполне. И конечно же, я слышал о Сергее Кварте — изобретателе, который в свое время создавал такое оружие, последствия использования которого и заставило всех заключить мир и объединиться в цельное правительство. Кварт создал всё, начиная с особых бластеров, которые пользовались у полиции успехом и сейчас, до фотонных миниатюрных бомб, которые были запрещены и посланы в космос. Взрывать их на нашей планете было чревато. Кроме того поговаривали, что Кварт, фанатик оружия, помимо заказов создал целую коллекцию оружия в единичном экземпляре, ее-то и назвали «Квартовой элитой». Сколько именно предметов в эту коллекцию входило, никто не знал и по сей день. Было известно лишь то, что пять изобретений Кварта хранились в одном из подземных городов правительства. Но некоторые экземпляры были безвозвратно утеряны. Якобы утеряны.
— Операционка? Всего лишь? Не слишком ли сложная?
— Фелини, не будь дураком. Думаешь, Кварт, создавая самую мощную пушку за всю историю человечества, запрограммировал бы ее подчиняться человеку, которому будет достаточно нажать на кнопочку «Пуск», чтобы раскурочить весь мир? Кварт не был идиотом! Он создал оружие. Но не создал управление им. Он последовал примеру Леонардо да Винчи, который, конструируя свои изобретения, специально в чертежах допускал ошибки на тот случай, если они попадут в руки врагов. Так и здесь. Кварт создавал оружие не потому, что ему нравилось убивать, хотелось денег или славы. Ему просто Нравилось конструировать что-то новое. А то, что все это превращалось в оружие... нет, ну у каждого же свое хобби, верно?
— Верно... — сипло подтвердил я.
— Оружие создал, а как им управлять, лишь намекнул. Первые вклеенные потертые страницы в этой тетради — записи из его дневника, которые наверняка обнаружил твой отец. Ну вот за дело и взялись Фелини и Шаркис старшие. Но видимо, что-то пошло не так. Операционная система подобного рода должна была позволять человеку проникать в систему оружия, как мы проникаем в виртуалию, а оттуда вручную управлять им. Но видимо, где-то был просчет. Твой отец отошел от дел, а вот Шаркис целенаправленно стремился усовершенствовать систему управления. Но безрезультатно. Зато переделать уже написанную программу в отличный вирус оказалось куда проще! Вот и все.
— Хочешь сказать, что мой отец тоже во всем этом замешан? — нахмурился я. Нет, не будь пули у меня в ноге, я бы наверное проявил куда как больше эмоций, побегал бы по комнате, повыдирал бы себе брови, поплакал и, уставившись в потолок, покричал бы «Почему-у-у-у?!!!!!! Отец, как ты мог?!!!!». Но сейчас мне было не до эмоций, все перекрывала физическая боль.
— Нет, я же сказал, они разбежались раньше, чем было решено создать вирус. Чем ты слушал, Фелини?! Твой отец уехал в правительственную столицу, когда как Шаркис взял все в свои руки.
— Оу... Отлично... Ты меня успокоил…
— Да, и кстати, Фелини, ты понимаешь почему я тебе все это говорю? — спокойно поинтересовался создатель, вставая с кресла и делая ко мне один шаг.
— Не представляю, — невнятно пробормотал я.
— Потому что после того, как я вдоволь наиграюсь, я убью тебя, — с этими словами Кори аккуратно поставил стакан с кофе на стол, вытащил из-за пояса пистолет Зуо и направил его на меня, как и тогда, на крыше.
— Но зачем? Я же вообще здесь ни при чем! — возмутился я. Нет, ну правда... что я такого сделал?
— Я убью тебя по двум причинам, — спокойно оповестил меня создатель, — Во-первых, потому что всё, что до этого времени происходило, было продумано. Не мной, тем, кто всё это изначально распланировал. Шин Шаркис. Я-то сначала наивно полагал, что все в моих руках. Что это я управляю ситуацией, что я — Бог этого мира! Но… вскоре я понял, что всего лишь еще одна фигура на шахматной доске. Шаркис Хотел, чтобы я притащил тебя сюда, ровно как и ждал от меня нападения на твою семью. Он просчитал Всё. Знаешь зачем? Он уверен, что Ты! Ты, именно Ты допишешь операционную систему. Вступишь в бой с вирусом и заставишь его себе подчиняться! И именно поэтому я убью тебя! Шаркис уверен, что я не смогу этого сделать, но он наивен! Он не представляет, насколько я тебя ненавижу!!! А это уже вторая причина, из-за которой я нажму на курок.
— Почему? Мы же только что, кажется, пришли к выводу о том, что я ни в чем не виноват! – опешил я.
— Не виноват? Как сказать… ты мог написать тест, набрать высший балл и пойти в ту чертову школу для гениев вместо меня!
— Но если бы я набрал больше, что не факт, твои результаты также оставались бы очень высокими! Тебя бы все равно не оставили в обыкновенной школе!
— Может быть… не понимаю, — растерянно вздохнул создатель, опустил пистолет и выстрелил мне и во вторую ногу. Какой добряк, я просто умиляюсь с него. Вон у меня и слезы потекли. Конечно же, из-за того же умиления.
— Нх... — выдохнул я, ощущая, как все тело сотрясает кошмарный озноб, как боль становится вдвое сильнее и сводит судорогой мои ноги.
— Фелини-Фелини-Фелини… уверял, что рисовал солнышко, и я, конечно же, с удовольствием подыграл тебе и сделал вид, что поверил, НО... — Создатель наклонился ко мне ближе и приставил дуло Зиг Зауэра к моему лбу, — если бы действительно был настолько умен, я бы не вылетел из той школы! Как ты объяснишь Это?!
— Ну... Наверное, ты вылетел по той же причине, по которой я предпочел рисовать солнышко на тесте IQ, — осторожно ответил я, стараясь дышать ровнее.
— Ох, вот как? Тогда будь добр, просвети меня, что же это за причина? — попросил Создатель, вновь устраиваясь в кресле и жонглируя пистолетом Зуо.
— Фух... щас... надо с мыслями собраться... — забормотал я, чувствуя, что язык меня слушается все хуже, — так вот... о чем я? А, ну да... знаешь, мой отец всегда повторял мне, что жизнь человечества становится все сложнее и сложнее... и дабы выжить, мы подстраиваемся под нее, точнее, подстраивается наш мозг. Среднее IQ населения планеты на данный момент куда выше средней величины столетней давности, а что уж говорить о двадцать первом, нет, о двадцатом веке! – затараторил я, — Гении были всегда, не спорю. Но их концентрация растет просто потому, что сейчас, не имея определенного интеллектуального багажа, ты просто не выживешь. С другой стороны, за последние сто лет с нашей планетой чего только не было. Пережить пришлось очень и очень многое. Интеллект населения скакнул вверх. Но скакнул слишком быстро. Ты никогда не задумывался, почему так повысился процент самоубийств среди детей? Люди не выдерживали перегрузки. Слишком умным, в конце концов, тоже быть крайне тяжело. Тебе ли этого не знать! Особенно детям. Интеллект лишает детства. И тогда возможно, это лишь мои предположения, но что, если матушка природа решила сжалиться над нами, даровав нам как поразительное IQ, так и вместе с тем то, что спасало бы нас от этой самой удивительности? Что-то вроде блока! Правда, блок явно пока недоработан. Ничего, пара поколений, и с этим также всё станет в порядке. Ну а пока... пока мы можем входить в режим мегаумных перцев... проблема состоит лишь в том, что находясь в таком состоянии, мы не способны решать самые простые примеры. Я вот как-то раз, начитавшись высшей математики, пошел делать уроки, в которых надо было решить примеры, которые держались на элементарной таблице умножения. И не поверишь. Я не смог их решить! Я натыкался на все большие непоследовательные и нелогичные вычисления и никак не мог понять, почему же, умножая два на два, мы получаем именно четыре?! Ведь это неверно! Ведь всё может быть иначе! По-другому! Конечно же, у меня просто был иной подход к решению домашней работы. Иной. Дающий совершенно иные ответы. Это как в программировании, там ведь два плюс два получаешь не четыре, а двадцать два. Вот и здесь. Самые простые вещи в секунду становятся до безумства сложными. Когда как сложные ты щелкаешь как семечки. Не думал ли ты, что и на том тесте произошло нечто подобное? Был всплеск этой самой умственной деятельности. Но закончился тест, исчез интерес и – Пух... ты обыкновенный ребенок, который и знать не знает ничего, кроме прописных истин, — объяснял я все это очень быстро, почти тараторил, боясь потерять нить рассуждения и попросту отключиться. Хотелось, конечно, свои объяснения сделать более фееричными, вставить свой юморок, но сил на это просто не оставалось, поэтому я безжалостно вылил кучу голой информации на голову создателя, надеясь на то, что он не заснул на середине моего повествования. Ведь от моих слов сейчас возможно зависела моя жизнь! Но мой голос звучал все тише, слова путались, окончания зажевывались, превращались в нечленораздельный бред. Медленно, но верно я терял сознание, видя искаженное лицо Кори, плавающие стены, вспышки перед глазами, опьяненный кошмарной болью, почти ничего не соображающий и словно растворяющийся в этом бренном мире. Я закрыл глаза, но не сразу провалился в темную неизвестность. Кажется, меня еще трясли за плечи. На меня кричали. Возможно, прямо сейчас в меня даже выстрелят? А может и нет. Надежда ведь умирает последней.
Мам…
Так почему же ты не назвала меня Надькой?..
Обидно…
