Глава тринадцатая: экзамен для опричного войска

 

«Это службишка, не служба» - так говорил конек-горбунок Иванушке-Дурачку в сказке Ершова. До сих пор Девлет-Гирей не предпринимал настоящего убийственного похода. Он прощупывал ситуацию, усыплял бдительность воевод, осаждал небольшие города, при появлении войск спешно уходил. Опричный корпус действовал очень успешно. Под Коломной, куда прорвался один бойкий царевич-крымчанин, опричное войско Хворостинина показало оперативность и полностью уничтожило этот отряд.

Хан тщательно готовил решающий удар. Он изучил тактику русских, расположение их войск, понял, что земское войско отвечает, грубо говоря, за правый фланг обороны по Оке (Серпухов), опричное – за левый (Коломна). Он, вспомнив, вероятно, 21 год и тактику Магмет-Амина, решил повторить ее. Он решил переиграть воевод.

Земской ратью руководили Бельский и Мстиславский. Опричным корпусом – Темкин-Ростовский. Все ждали, что хан будет действовать «по старинке» - подойдет под условный Болхов, завязнет там дня на три, чего хватит опричному войску, чтобы проделать спешный марш-бросок и нанести стремительный удар, после чего он скорее всего уйдет, как всегда, и земское войско в бою будет просто не нужно. Кроме того, надеялись на систему разведки и пограничных застав.

Иван Грозный много мучился поначалу с казаками. Казаки представляли частью бывших ушкуйников, частью беглых крестьян, которые занимались разбоем по рекам Дон и Волга. Борьба с ними была делом безнадежным, так как они были практически неуловимы, имея собственный флот, отлично ориентировались на местности, отличались удивительной неприхотливостью. Да и не было сил для борьбы с ними – лучшие были отвлечены на войну с Литвой и Крымом. Иван Грозный под конец смог с ними договориться, объявив им свободу строиться на Дону и Волге, где они стали создавать станицы, объявив им свободу самоуправления и признав правило «с Дону выдачи нет». Он даже согласился терпеть их разбои, с одним условием: казаки должны были нести дозорную службу и предупреждать воевод о готовящихся походах крымчан. Впоследствии он стал их нанимать на службу, и вчерашние разбойники за деньги покоряли Сибирь и воевали в Ливонии.

Следующей линией обороны и разведки были учрежденные Воротынским заставы, пограничная система, для которой Воротынский написал и устав. Это была вторая линия разведки. Пограничники должны были быстро сообщить о маршрутах движения войска хана, а далее действовала уже армейская разведка. Казалось бы, ни одно движение хана не должно было стать неожиданностью.

Но на практике эта система пока что не работала, как следует. Нашествие хана прежде всего откровенно проморгала разведка. Хан появился у Оки незамеченным, и его не успели встретить, как раньше, и не дать перейти Оку. Он выбрал место очень удачно – как раз на стыке двух армий (хорошая осведомленность о нашей дислокации дала реальный повод говорить об измене в русском войске). Перейдя стремительно Оку, он напал неожиданно на опричное войско.

Опричный корпус, конечно, уступал очень сильно войскам хана. Однако мы помним, как даже горстка воинов Басманова успешно билась против огромного войска крымчан, и такое бывало не раз. Опричники могли бы продержаться до подхода земцев. Но Темкин не стал сообщать земцам о появлении хана, понадеявшись на своих и, видимо, рассчитывая самостоятельно одолеть хана. Сказалось взаимное недоверие земцев и опричников. Выяснилось, что из всего корпуса боеспособен только полк Хворостинина, который фактически в одиночку вступил в бой. Полки Морозова и Темрюкова просто бежали, так как большей частью не имели никакого боевого опыта. Темкин не имел никакого авторитета и впал в панику, с остатками войска покинув Хворостининский полк. Небольшой наемный полк, которым командовал Штаден, также бой принял, но Штаден вел дело бездарно, пытаясь форсировать реку на глазах огромного неприятельского войска, и просто положил своих бойцов.

Хан, уничтожив опричное войско полностью, стремительно шел на Москву. Земцы, между тем, стояли на Оке у Серпухова. Когда до них дошла весть о поражении, хан уже был почти у беззащитной Москвы. Иван Грозный бежал в Александровскую слободу. Земское войско спешно покинуло позиции и устремилось на защиту Москвы. Успеть-то успели, но хан снова перехитрил наших: заметив, что ветер сильно дует в сторону Москвы, он просто поджег посад, огонь охватил деревянные здания, и в огне погибла и Москва, и войско, и сам главнокомандующий Иван Бельский...

 

В результате нашествия Иван Грозный полностью лишился своего земского войска, опричное оказалось рассеянным. Опричная рать не сдала главный экзамен, сыграла роль и дезорганизация сил, отсутствие единоначалия. Иван Грозный был разгневан, обвинив в измене Мстиславского, но опала его не постигла. Главную вину он возложил на опричных командиров. Темкин-Ростовский сразу же был казнен за неумелое командование. Затем казнены Черкасский и Морозов, якобы за отравление третьей жены Грозного – Марфы Собакиной. Однако этим Иван Грозный лишь признал то, что его кадровая политика и вообще опричная доктрина потерпела крах, вместо талантов дав бездарных воевод и небоеспособное войско.

На этом был конец опричнины. Вскоре Иван Грозный свернул опричную политику, а затем и вовсе ее отменил и запретил упоминать, фактически признав свои ошибки.

Малюта Скуратов и Грязной были им отправлены в действующую армию, и Скуратов погиб, как воин, при штурме Вейсенштейна. С его смертью завершилось опричное время.

 

Однозначно отрицательно опричнину нельзя оценить. Это был передовой эксперимент, однако, как всегда, «задумка была хороша, а исполнение подвело». Историки ошибаются, считая ее карательным органом. Изначально это был не карательный орган, а система для воспитания талантливых кадров из любых слоев без местничества и споров. Басманов ее придумал для утверждения собственного статуса, который до того был неофициальным и держался лишь на милости царя.

Опричнина лишь постепенно превратилась в карательный орган. Безусловно, царь ее использовал для борьбы с оппозицией, но эта борьба постепенно перешла от единичных казней к массовому террору и грабежам.

Были ли в действительности какие-либо заговоры? Безусловно, совсем отрицать их нельзя. Оппозиция военной аристократии существовала, чаяния ее выражал в своем письме Курбский. Курбский стал прямым предателем. Другие ее члены были минимум ненадежны, как Ростовские, Курлятевы, Турунтай Пронский. За ними стояла армия, и они представляли собой значительную опасность. Басманов был логичен, постепенно уничтожая своих противников руками Ивана Грозного. Проще всего было связать все воедино – желание «военной оппозиции» видеть царем Владимира Старицкого, последовавшее бегство Семена Ростовского вместе с большей частью своего клана, прежняя попытка Турунтая бежать, бегство Курбского, дружба между Щенятевым, Курбским и Горбатым, которые и воевали вместе. Затем припоминалась и загадочная смерть наследника, и смерть жены Ивана Грозного. Басманов логично все складывал один к одному.

Грозный царь был убежден, что Отечество в опасности, что измена проникла глубоко. Теперь каждая неудача на фронте увеличивала в нем это чувство. Тем более Сигизмунд писал русским воеводам, напрямик предлагая им перейти на свою сторону, чего раньше никогда не делал. Безусловно, все было слишком логично.

Басманов умело пользовался царским расположением. Казни тех лет были примерно в русле казней, скажем, Ивана Третьего или Василия Третьего, это фактически были «точечные удары». Все изменилось с заговором Федора-Челяднина. Этот заговор от «худородного» дворянина потряс Грозного до глубины души. Как мы выше писали, совсем не исключена вероятность, что он был на самом деле. Из-за него Иван Грозный даже отменил поход. Другое дело, что меры пресечения были неадекватными – Иван Грозный раскрутил маховик прямого террора, чем сильно напугал Басманова, который сразу понял, что хорошего из этого не выйдет.

В дальнейшем был еще более странный поход на Новгород, Иван Грозный поверил Малюте, что там был настоящий заговор. Поход этот привел к разгрому и запустению города. Позднее Иван Грозный признал ошибку – в 72 году он укрывался от нового нашествия Девлет-Гирея в Новгороде, подарил разоренным храмам и монастырям много денег и даже бросил трех опричников, зверствовавших в Новгороде ранее, в Волхов.

Казнью Басманова Иван Грозный показал по сути крах своей политики, а затем отменой опричнины, провалившей сражение за Москву, окончательно признал свою ошибку.

 

 

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться: