Глава 12. Суббота 17 октября вечер

Усаживаясь ужинать за стол преподавателей, Снейп ощутил внушительный тычок в ребра. Развернувшись, он уперся взглядом в солнечное сплетение Хагрида. Лесничий бесил Снейпа своей душевной простотой, неумением хранить секреты и тем, что на него, несмотря на это, по определенным причинам совершенно невозможно было смотреть свысока. Не удо-сужившись извиниться за грядущий синяк, это недоразумение заявило:
- Профессор, того... к вам это… днем сова прилетала... так вас того, не было, значица.. Я сову-то отпустил, чтоб не маялась, значица, бедняга. А это, стало быть, вам.
Он протянул профессору небольшой, слегка замусоленный сверток.
- С чего вы взяли, что это мне? Я не вижу здесь имени.
- Так сова-то в ваши комнаты долбилась, профессор. Верьте слову.
- Хорошо. Я понял. Спасибо, Хагрид. И на будущее, меня лучше окликать. Я пока не забыл, собственное имя, - смирился Снейп, с кислым видом потирая бок.
- Так, эта, от всей души, стало быть, профессор... - осклабился великан.
Снейп опустил сверток в карман, он совершенно не собирался удовлетворять любопыт-ство окружающих, которые пялились на него так, будто его мантия внезапно стала яр-ко-розовой. И разумеется, он никому не показал, что озадачен. А он был озадачен.
Постаравшись побыстрее разделаться с едой, он поспешил покинуть большой зал и от-правился к себе. Заперев дверь, Снейп сразу вытащил из кармана сверток и развязал его. Ко-робочка, обитая зеленым шелком и знакомый почерк на клочке пергамента: "Поскольку первый подарок вам, кажется, не был неприятен, позволю себе расширить вашу фонотеку".
Памятуя о прошлой записке, Снейп сразу осмотрел обратную сторону. Никаких припи-сок он не обнаружил, поэтому вздохнув, открыл коробку. Там лежало восемь маленьких ра-ковин. Разноцветные, они немного поблескивали в свете пламени камина. Снейп глядел на них с интересом. У него было время, чтоб понять, что ему не вредят, а скорее стараются сделать приятное. Только вот не было ни малейших догадок на тему: кто, как и, главное, ЗАЧЕМ это делает. Он бы многое дал за то, чтобы поймать этого доброжелателя. А еще лучше сперва просто узнать кто это. Снейп и сам не знал для чего ему это, просто была такая потребность. На столике перед ним лежал венок из кленовых листьев. Снейп ухмыльнулся вспомнив, как принес его в школу, почему-то не догадавшись уменьшить. Он не сразу понял, отчего сту-денты пялятся на него с еще более тупыми чем обычно лицами, а когда до него дошло, тут же отвел душу на подвернувшихся под горячую руку равенкловцах. "Что вы пялитесь на мои руки, как на дементора, господа студенты? Вы кленовых листьев никогда не видели? Или вы не в курсе, что они могут использоваться в качестве компонента некоторых зелий? Минус десять баллов с Равенкло за такую вопиющую некомпетентность!" Он фыркнул, надо не забыть до-бавить их обратно, тролль с ними, с равенкловцами, что с дураков возьмешь. Снейп маши-нально погладил венок и вдруг подумал, что за последние две недели получил больше по-дарков, чем за всю взрослую жизнь. Или вообще за всю жизнь? Сколько он себя помнил, ему всегда дарили что-нибудь полезное, вроде новой пижамы, или комплекта школьных учебников, который всегда преподносился ему, как заранее приобретенный подарок ко дню рождения, который, ну да, точно, через две недели, в субботу. На Рождество, которое Снейп проводил в Хогвартсе, мать присылала ему то бутылку чернил, то рубашку, обычно купленную в магг-ловском секонд хенде. Он понимал, что у семьи нет денег, но где-то внутри все равно таилось желание получить хоть раз что-то бессмысленно приятное, отнюдь не безусловно необходи-мое, просто показывающее, что где-то есть кто-то, для кого он, Северус Снейп, не является пустым местом. Потом он забыл об этом желании, как и о многих других. Привык, что простые человеческие радости для кого-то другого, а ему лучше раз и навсегда застегнуть губы на пуговицу, чтоб особо не раскатывались. И вот через столько лет он получает это подтвер-ждение. Для кого-то он, Северус Снейп вот уже скоро тридцати девяти лет от роду не является пустым местом. Он получил даже больше, чем когда-то хотел. В детстве ему и в голову не приходило, что подарки бывают без повода. Просто так, от избытка хорошего настроения, как у женщины встреченной в кленовой роще. Наверное это потому, что у самого Снейпа редко бывал избыток хорошего настроения. Он наугад выбрал ракушку из коробки и поднес ее к уху.

Когда часы делящая планета
Вновь обретает общество Тельца,
Природа видом радует сердца,
Сияньем огненных рогов согрета...

"Сонет Петрарки", - удивленно опознал песню Снейп. Он когда-то любил поэзию, но расстался с ней, как и с метлой, по примерно такой же причине. "А какого черта?" - удивился он вдруг собственной юношеской глупости. Подойдя к шкафу, он безошибочно вытащил с полки потертый томик. Минуту полистав книгу, он нашел нужный сонет и опять приставил раковину к уху. Он не сразу понял, что произносит слова вслух вслед за певицей. "Это же мужские чувства", - запоздало догадался он. - "Как странно, что о них поет женщина". Он с интересом поднес к уху следующую раковину, жемчужно-серую, с темными тонкими полос-ками:

Мне нравится, что вы больны не мной.
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не поплывет под нашими ногами...

Снейп наложил заглушающее заклятье на дверь и заставил песню звучать громче. Чем дольше он слушал ее, тем более удивленное выражение принимало его лицо. Снейп наконец осознал, что в его жизни появилась женщина. И не одна. Две. Он помотал головой, но не-умолимая логика говорила, что все изменения в его жизни происходят не без помощи именно женщины. Он о ней уже кое-что знает. Он знаком с ее почерком и ее голосом. Он ел ее стряпню. Он не знал только ее прикосновений и не видел ее лица. Еще согласно его логическим вы-кладкам она была магглой или сквибом. Наверное все-таки сквибом, магглам вообще не по-ложено знать о существовании Хогвартса. Для них это развалины в Северной Шотландии и только. Он попытался представить себе, каким бы могло быть лицо этой женщины, но вооб-ражение упорно подсовывало ему лицо женщины, встреченной сегодня в кленовой роще. У нее голос значительно ниже, хотя тоже приятный. Снейп вспомнил ее улыбку и запоздало улыбнулся в ответ. Он понимал, что так не может быть, что он вспоминает именно это лицо просто потому что его обладательница тоже проявила по отношению к нему приязнь. "Северус, вы хотели бы, чтоб ваши волосы пахли осенью?" - вспомнил Снейп и взял в руки подарок второй появившейся в его жизни женщины. Он поднес венок к лицу и вдохнул мягкий запах палых листьев и горьковатый аромат осенних трав.
- Да, я наверное, хотел бы, - тихо проговорил он, медленно проговаривая каждое слово, словно пробуя на вкус высказанное желание. Вернув венок на стол он вытащил из коробки самую темную ракушку. Она казалась черной, но когда он присмотрелся, то обнаружил, что она темно-зеленая, словно вода в тенистом омуте на реке, что текла возле дома, где жил его дед по отцу. Снейп всего один раз был там летом, когда ему было восемь лет, и это было одним из его лучших воспоминаний. А нутро этой ракушки было нежно розовое, почти белое.
- Сонорус, - проговорил Снейп касаясь палочкой.

Ты, теперь я знаю, ты на свете есть
И каждую минуту
Я тобой дышу, тобой живу
И во сне, и наяву...

Вот примерно так она и прошла мимо, подарила немного тепла, в котором он нуждался, сказала несколько слов и исчезла. Снейп не думал, что когда-либо еще увидит эту женщину. Более того, он точно знал, что и не хочет этого. Он был слишком честен, чтоб продолжать радоваться тому, что порождено было только ее неведением. Нет, не только! Еще его трус-ливым молчанием. Эта встреча порадовала его, заставила на некоторое время забыть о про-шлом. Но продолжать такое было бы ошибкой и он был рад, что больше ее не увидит. Он сложил ракушки в коробку, добавив к ним и самую первую, и встал с кресла. Сегодняшний день был настолько насыщен эмоциями, что он по-настоящему устал. Он дослушает песни завтра. Завтра было воскресенье, вставать рано было не нужно и это было прекрасно. Снейп аккуратно закрыл коробочку и вместе с венком понес ее в спальню. Он не был готов надолго расставаться с подарками. Коробочка нашла приют все на той же тумбочке, а на венок он на-ложил чары нетления и водрузил его на верхушку вешалки для мантий, предназначенную для головных уборов, которые Снейп никогда не носил. Он вообще не пользовался этой вешалкой, швыряя снятую перед сном мантию на ближайший стул. И сейчас он поступил так же. Стянул мантию и сюртук через голову, тем же образом избавился от рубашки, трусы и носки были стянуты одновременно с брюками и даже на стул, кажется, не попали, свалились рядом, а он тут же нырнул под одеяло. Секунду поколебавшись он сказал себе: Ладно, еще одну, по-следнюю. И потянулся к зеленой коробке. В темноте его внимание привлекла самая светлая ракушка, почти белая. Он помнил, что если ее повертеть в пальцах, то она отливает неж-но-сиреневым.
Он приложил ее к уху и удивленно улыбнулся, это оказалась колыбельная:

Спи, мой большой малыш. Спит в берегах река,
Спят на ее волнах странники-облака.
Спит на краю стены легкая тень луны,
Спят в волосах твоих ниточки седины.

"Ничего подобного, - проворчал про себя Снейп. - Нет у меня седых волос".

Спи, как лишь в детстве спят. Пальцы мои легки
Гладят усталый лоб, гладят твои виски.
Пусть тебе снится сон - белые острова,
Пусть как в шестнадцать лет кружится голова.
А впереди вся жизнь и никаких преград,
Спи, мой большой малыш. Спи, как лишь в детстве спят.

Голос смолк. "А ведь она-то точно знает, что я был "пожирателем". И все-таки..." Не додумав, Снейп провалился в сон.

 

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: