Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


ЧАСОВНЯ СПАСА НЕРУКОТВОРНОГО НА ОСТРОВЕ КИЖИ



От Петропавловской часовни наш путь лежит на юг по проливу, отделяющему Волкостров от острова Кижи. Место здесь тихое и можно спокойно полюбоваться окрестными берегами.

На севере острова Кижи расположен музейный сектор «Карелы-людики» с часовней Трёх Святителей – самой большой из сохранившихся во всей Карелии. Её мощная шатровая колокольня очень напоминает старинные сторожевые башни. Скорее всего она таковой и являлась в 17 веке в порубежной карельской деревне Кавгора Кондопожского района.

Ещё южнее, на сглаженном участке срединной кижской сельги (невысокого хребта) находится сектор «Пудожская малодворная деревня» из трёх домов и хозяйственных построек. Пудожане, охотники и льноводы, являются ближайшими родственниками и соседями заонежан. Они имеют общую с ними родословную, живут на той же дороге из Новгорода в Поморье, но даже с воды видно, что это уже немного другая ветвь русского народа. Пудожане живут в тайге. Дома их очень похожи на заонежские, но проще и при том же объёме кажутся более массивными и суровыми – дом-крепость. Во внешнем декоре набор деталей точно такой же, как у заонежан, но как-то меньше праздничности, жизнерадостности, открытости, так характерной для Заонежья. Образ жизни людей, место, где они живут, заметно сказывается на их характерах и эстетических вкусах, привычках, а потом и в архитектурных традициях. Заонежанин, даже если бы захотел, не смог бы построить таёжный пудожский дом – не то подсознание, другая память предков.

Ещё южнее, свободно раскинулась вдоль дуги берега кижская деревня Ямка, а над ней, на высшей точке острова, на Нарьиной горе стоит знаменитая «Виговка» – часовня Спаса Нерукотворного.

Приставать к Ямке можно с южной и с северной околиц. Южная стоянка лучше, здесь же находится магазин, в котором можно пополнить запас продуктов. От магазина надо идти вдоль берега по деревенской улице на север и в конце деревни найти тропинку к часовне.

Деревня Ямка музейная, почти все дома привезены сюда из других селений Заонежья и являются экспонатами. В них живут работники музея и немногие местные жители. Таким необычным приёмом музейной деревне со всеми её хозяйственными постройками удалось вернуть жилой вид. Нам, туристам, осматривая деревню, читая пояснительные таблички, не следует забывать, что деревня всё-таки жилая, что в ней живут люди, а мы только гости. Кстати, старые местные жители охотно идут на контакт, показывают и рассказывают всё, что знают. В сами дома заходить не стоит – там всё уже переделано на современный лад, даже с использованием древесностружечных плит (! ).


Жилой дом в деревне Ямка. Фото А.В.Ополовникова.


Жилой дом в деревне Ямка. Фото А.В.Ополовникова.

Осмотр гражданских построек, как и Кижского Погоста, пока не входит в наши планы, для этого нужны другие путеводители. Но когда вы будете проходить вдоль озера по старинной улице деревни, по дороге, черной от шунгита, обратите внимание, что в ней нет двух одинаковых и даже похожих друг на друга домов. И это не музейный трюк. В Заонежье просто не было принято строить по шаблону. Здесь дома разнятся между собой как и люди. Каков человек, каков его характер – таков и его дом.

В этом наглядно проявляется классическая противоречивость человека, единство и борьба в нём консерватизма и стремления к новшествам. Все крестьяне закоренелые консерваторы. Из поколения в поколение они занимаются очень рискованной деятельностью, где результат зависит от множества непредсказуемых факторов. На севере земледелие – особенно рискованное занятие. И они не имеют права на проигрыш. Если крестьянин соблазнится каким-либо новшеством и потерпит неудачу, то, в лучшем случае, он потеряет плоды годового труда, а в худшем – это разорение и голод. Какую-то уверенность в завтрашнем дне ему дают только многократно, веками проверенные решения. По этой причине отвергаются даже такие новшества, разумность которых для данного конкретного случая очевидна. Александру Федоровичу Гильфердингу, заинтересовавшемуся этим вопросом, заонежские мужики с некоторым смущением объясняли: «Ничего не поделаешь, так деды и отцы наши делали». «Это довод, против которого заонежский крестьянин не принимает возражений. Как было при отцах и дедах, так должно оставаться и теперь. Понятно, какое это благоприятное условие для сохранения древних устных преданий и былин».

В то же время человек рождается Творцом – экспериментатором и новатором, что, собственно, и сделало его Человеком. Может эта тяга к творчеству, не находя применения в обычном крестьянском труде, так бурно проявилась у заонежан в зодчестве. Здесь уже можно было несколько рискнуть и что-то развить из накопленного предками.

Построить оригинальный дом гораздо сложнее, чем это кажется. Северный дом – это не терем, не дача и не игрушка. Это жилой, хозяйственный и рабочий комплекс под одной крышей. Сарай, хлев и мастерская тоже входили в комплекс. В нём работать и жить строго регламентированной жизнью, в том числе и долгими морозными зимами, когда почти вся жизнь и работа проходили в доме.

В доме ограниченный набор элементов: жилая зимняя изба с печкой (в больших домах было несколько «изб»), горница, светёлка, хлев, сарай над ним, наклонный «взвоз», по которому лошадь с возом сена могла заехать на сарай (потом сено сверху вниз сбрасывалось скотине прямо в ясли), и крыльцо. Планировка главного помещения – избы, расположение в ней печки, «прихожей» (от двери до первой потолочной балки), «красного» и «бабьего» углов, расположение обязательных трех окон и т.п. никаким изменениям не подлежала. Почти так же строго планировались и другие помещения. Сплошной стандарт, отработанный веками. И при этом каждый дом, особенно снаружи, оригинален. Помимо обычной для Заонежья изобретательности в компоновке стандартных элементов, в каждом доме можно найти целый набор оригинальных «мазков», которые превращают чисто утилитарное, максимально рационализированное сооружение в неповторимое произведение искусства.


Заонежский дом. Справа «взвоз» на сарай. Слева «гульбище», которое использовалось при закрывании и открывании ставен окон и трехарочный балкончик с окнами в «светёлку». Типичны формы «конька» и длинные резные «кисти» причелин.

Как ни странно, в наше время, когда сняты все психологические и хозяйственные запреты, берега Онего застраиваются скучными стандартными домами и дачами. Хотя и редко, но можно встретить даже элементы «шанхая». Пока не прерывалась преемственность поколений и сохранялась древняя устоявшаяся культура, ни один, даже самый распоследний бедняк не мог настолько не уважать себя и свою деревню, чтобы возвести в ней халупу. Даже слова такого в Заонежье не было.

Показателен в этом отношении предпоследний дом в деревне Ямка – так называемый «Дом бедняка». Мы к нему и направляемся. Он самый маленький и самый простой по конструкции. Это одноэтажный «брус» – все помещения вытянуты в линию. Длинной стороной дом выходит на улицу. Посередине простое крыльцо, далее просторные сени, которые служили прихожей, мастерской, кладовкой, током при обмолоте ячменя и ржи и для многих других целей. Направо вход в избу. Если вам удастся заглянуть внутрь, вы убедитесь, какая изба маленькая. Действительно, больше четверти её занимает русская печь (многоцелевой комбайн! ) – вокруг неё, особенно зимой, сосредотачивалась вся жизнь семьи. Вдоль стен лавки, на которых сидели и спали, в «красном» углу небольшой стол со столешницей из берёзы, которую регулярно скоблили острым ножом до бархатистой гладкости, к крюку на потолке подвешивалась колыбель... Потолок низкий. Малая кубатура позволяла экономить дрова. Они в Заонежье не дефицит, но на их заготовку и привоз уходит много времени, необходимого для более важных работ. Из сеней налево дверь в небольшой хлев для одной коровы и мелкой живности. Ни одной детали, без которой можно обойтись, во всём жёсткий, но достаточный минимум – практически современный рационализм, доведенный до абсолюта.

Но это не фасад дома (поэтому и крыльцо такое бедное). Фасад находится с северной стороны. Наш путь лежит именно туда, вокруг этого дома по тропинке, поднимающейся к Виговке. Задержитесь здесь на минуту, посмотрите на «лицо» дома, которым он в своей родной деревне когда-то выходил на улицу или на берег озера, и убедитесь, что его хозяину не было за него стыдно. Никакого украшательства, «богачества» или «многодельности» (здесь даже скоробогаты не позволяли себе пошлости) буквально несколько точных декоративных элементов и «бедность» превратилась в «уютность», появилось индивидуальное выражение скромной, не кричащей радости. Присмотритесь ещё, может вам удастся увидеть рядом с домом молодого русобородого мужика, который при крайне ограниченных средствах всё же смог построить своей молодой семье свой первый собственный дом.

Поднимаясь по тропинке на Нарьину гору, громче топайте ногами – в тихих местах острова Кижи водятся гадюки, они хорошо слышат землю кожей, испугаются и успеют убежать от вас. По-местному – «утечь». Змеи «текут» по траве как ручьи.

На Нарьиной горе всегда стояли часовни. Последняя из известных, Духовская, сгорела от удара молнии ещё перед войной 1941 г. Стоял вопрос о переносе сюда нового экспоната. Часовню Спаса Нерукотворного реставратор А.В. Ополовников нашёл в деревне Вигово, поэтому её часто называют «Виговкой». Хорошо сохранился только сруб с 16-тичастным расписанным «небом» внутри. Главки, колокольня, крыльцо были уже утрачены. Правда, недалеко от Кижей ещё стояла часовня в деревне Еглово, очень похожая на Виговку по конструкции и размерам, но она была в плохом состоянии и вскоре совсем разрушилась. Кроме того, она стояла у самой воды, на низменном берегу и не очень подходила для Нарьиной горы.

Встал непростой вопрос о реконструкции.

Здесь А.В. Ополовников принимает неожиданное для реставратора решение – он не воссоздаёт Виговку в её первоначальном виде (да и кто знает, какой она была? ), а строит её практически заново по типу часовни из деревни Еглово, используя сохранившийся Виговский сруб с «небом» как основу. Строит в полном соответствии с канонами и традициями 17-18 веков. И с тем же уровнем мастерства. (А почему бы не быть Мастерам и в наше время? ) Фактически Виговка родилась вторично. А когда она встала на Нарьиной горе, на своем действительно «родном месте», то стало ясно, какой незаконченный вид без неё имел сам остров.


Часовня Спаса Нерукотворного из деревни Вигово. Фото А.В.Ополовникова.

Конечно, Виговка в некоторой степени является «новоделом», но истинное мастерство всегда признаётся обществом – очень быстро Спас Нерукотворный стал вторым по значению символом острова Кижи, а по популярности у художников и фотографов он уступает только Кижскому Погосту.

Впервые по-настоящему автор увидел Виговку издалека с воды, в штормовую погоду под парусами плутая среди многочисленных островов, расположенных восточнее, которые так и называются – Уймы (уйма этих островов – 50). Островов и проливов много, ориентиров никаких, небо покрыто тучами, ветер в проливах «крутит» во все стороны, но выглянет в просвете силуэт Виговки – и всё сразу становится на свои места. Так на неё и шли. Как ни странно, Кижские церкви были видны реже и хуже.

Здесь проявилось третье значение заонежских часовен – они были не только религиозными и общественными центрами – но служили и маяками для плывущих по воде летом, идущих и едущих по льду – зимой. Такие часовни-маяки строили по всему северо-западу России, в том числе на Валдае и на Селигере.

Когда мы пришли на Нарьину гору, чтобы воздать должное своему маяку – Виговке, то были поражены её малыми размерами, всего 3, 63х8, 45м в плане! И эта игрушечная часовня видна на много километров, по всей округе.

Виговка отличается удивительной цельностью образа, прочной спаянностью всех объёмов – она будто сделана из единого куска дерева. А.В. Ополовникову удалось найти точное сочетание вертикальных и горизонтальных линий – общая вертикальная устремлённость часовни совершенно не нарушается длинной двухскатной крышей, перекрывающей весь сруб. Какими способами это достигнуто – лучше судить специалистам. Но если вы заинтересуетесь, автор советует сравнить Виговку с Успенской часовней, стоящей рядом, внизу в деревне Васильево. Прежде всего, у них совершенно разные срубы: у Васильевской часовни широкие и низкие сени стоят прямо на земле, а у Виговки узкий высокий сруб имеет солидный «подклет». (Для защиты от сырости и снега подклет нужнее был бы в Васильево.) Разными сделаны и звонницы. У Виговки мощный восьмерик, рубленый в обло с красивым повалом, естественно вырастает из основного сруба как его родное вертикальное продолжение. В Васильеве восьмерик настолько меньше ширины нижнего сруба, что кажется просто поставленным на него сверху. Мягкому сопряжению вертикалей и горизонталей сруба Виговки служат очень широкие полицы по низу звонницы. В Васильеве они много скромней – обычный декоративный элемент. Интересна главка на высоком шатре Виговки. Она небольшая, с крутыми линиями и, кажется, служит лишь для того, чтобы естественным движением взметнуть вверх вертикаль креста.

Особое значение имеет для Виговки крыльцо (на Севере чаще говорили «кр ы льце» с ударением на первом слоге, напоминая о происхождении этого слова – крыло). Часовня – это всё же не маяк, не памятник, а храм. Храм – для людей. И именно просторное крыльцо, на котором так любят фотографироваться туристы, придаёт часовне уютность, человечность. Той же цели служат широкие нарядные резные причелины и резные детали крыльца. Когда находишься рядом с Виговкой, то её никак нельзя назвать «холодной», скорее наоборот. При взгляде с близкого расстояния горизонтальная крыша крыльца, расположенная ниже крыши сруба и под прямым углом к ней, значительно смягчает вертикали всего сооружения, его чеканные линии. При взгляде издалека общий вид, четкий силуэт часовни сохраняются за счёт того, что крыльцо буквально слито со срубом – прочно прирублено к нему.

Чтобы не членить лишними линиями южный фасад, вход на крыльцо Ополовников сделал не с юга, как было в часовне в д. Еглово, а сбоку, вдоль стены.

Если вы спуститесь с Нарьиной горы в деревню Васильево, чтобы ещё раз взглянуть на Успенскую часовню, где мы уже были, а также на уникальный и замечательный во всех отношениях «Дом Сергина», достойный особого рассказа, то возвращаться в Ямку лучше по «Нижней» дороге, огибающей гору с юга. Тогда вы сможете увидеть на фоне северного неба совсем другой, чем вблизи, буквально чеканный силуэт Виговки.


Западный фасад дома Сергина (д. Васильево). Фото М.И.Фёдорова.

Часовня Спаса Нерукотворного смогла стать «Виговкой» в значительной степени из-за места, на котором она стоит. Для старых мастеров место, на котором будет стоять часовня, всегда имело исключительно важное значение. Постройка часовен и начиналась не с фундамента или заготовки брёвен, а с выбора места (вспомните Подъельники). Именно место, окружающий ландшафт в значительной степени определяли вид часовен. Действительно, трудно представить на месте Виговки любую другую часовню из «Кижского ожерелья».

Туристы любят Виговку ещё из-за того, что с Нарьиной горы открываются отличные виды во все стороны и намного километров. Запаситесь для этого случая фотоплёнкой и батарейками.

Прощаясь с Виговкой, можно поклониться и её автору – Александру Викторовичу Ополовникову. Он наш современник, жил в Москве. Это – Мастер, который выполнил огромный объём работ по реставрации главных Кижских церквей и часовен, и сверх того – смог сам создать Виговку, ничем не уступающую творениям старых Мастеров.

Возвращаясь к лодкам, вы пройдёте мимо «Поклонного креста», стоящего на развилке «Нижней» и «Верхней» дорог острова Кижи. Самим дорогам более 500 лет. А крест поставлен в честь изгнания Наполеона из Москвы. Сейчас в Заонежье поклонных крестов («крестов-часовен») нет – все разрушились. А раньше их часто ставили в честь памятных событий и на перекрёстках дорог, чтобы отогнать нечистую силу и чтобы идущие могли отдохнуть или укрыться от дождя под его крышей.

От поклонного креста видна вся панорама деревни Ямка. По ней можно составить некоторое представление о том, какими были заонежские деревни лет 100-200 назад. Надо только иметь в виду, что никаких сенокосов, выпасов и лошадей-попрошаек, нагло пристающих к туристам, на острове Кижи не было. Плодородная унавоженная земля использовалась только под поля и огороды. В 1916 г. здесь на одно хозяйство приходилось лишь 1, 2 га пахотной земли. Поэтому под сенокосы и для выпаса скота интенсивно использовались окрестные острова. Не удивляйтесь, если обнаружите, что какой-либо небольшой остров по всему периметру берега завален камнями – значит здесь был сенокос и веками крестьяне выкидывали с него камни к воде. Иногда и в глухом лесу можно найти каменные кучи, а то и целую систему каменных «ровниц». Здесь тоже были сенокосы или поля, но во время войны 1941 г. и финской оккупации они заросли «деревьями в руку толщиной», да так и остались, не смогли возродиться после войны.

«Новый порядок» здесь насаждали финские войска. Они не так зверствовали, как немцы, не строили виселиц, но тоже были – не подарок. Чтобы исключить появление партизанского движения, они сразу согнали местное население в концлагеря, оставшихся в самых глухих деревнях посадили под домашний арест и устроили для заонежан тотальный трудовой фронт под конвоем. Зарплата на постройке оборонительных (от России) укреплений – стакан немолотой ржи в день. Тогда никто не стремился «финнам в плен сдаться».


Поделиться:



Последнее изменение этой страницы: 2019-06-19; Просмотров: 325; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.022 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь