Оксана: «Будьте осторожны, детка»

 

Она понимала, что неудача может поставить крест на ее карьере. Если не хуже. Чем меньше времени оставалось до запуска, тем сильнее она сомневалась, даже вообще была готова отказаться от участия в проекте. В конце концов отказался же М***, когда узнал, что придется не только сочинять для «креатуры», но и самому находиться в гуще событий. С другой стороны, от жеребьевки не отказывались люди, которым было что терять – и в личном, и в профессиональном смысле.

За минуту до того как по желобу выкатился шар с ее номером, она поймала на себе взгляд седоволосого старикана с «хвостом». Правда, благодаря джинсовому костюму и поджарой фигуре старикан выглядел лет на двадцать моложе. Когда их глаза встретились, он ей подмигнул. В этом не было ни фамильярности, ни попытки подбодрить симпатичную девчушку. И, конечно, это не было нервным тиком. Она поняла, что это сигнал, но еще не знала, какой именно. Через минуту всё стало ясно. Седому старикану выпало быть ее «креатурой».

После жеребьевки она видела его только издали. Их намеренно разделили. Считалось, что более близкое преждевременное знакомство привнесет слишком много личного в их дальнейшие «отношения». Глупость, если вдуматься. По всей видимости, организаторам казалось, что это всего лишь бизнес. Беглого осмотра должно было хватить, чтобы оценить внешние параметры «креатуры» и прикинуть, каковы ее физические возможности. Но этого мало, чтобы определить ее порог чувствительности и хотя бы приблизительно узнать, что у нее на уме. В принципе, подразумевалось, что «креатура» будет абсолютно послушна воле своего «хозяина». И оставалось выяснить совсем пустяковую вещь: куда заведет эта самая «свободная» воля?

А потом Оксане уже было не до сомнений. Колеса завертелись, и весь механизм стал набирать обороты.

На ступенях рядом с ней остановился Павел Барский. Литературный лев не впервые удостаивал ее вниманием. Ей это не льстило. Она подозревала, что помыслы у него вполне плотоядные, – должно быть, он полистал на досуге ее «Дневник девственницы».

– Ну что, юное создание, вас подвезти?

Вот поэтому ее нынешний статус казался ей заниженным. Снисходительность. Ирония. Она не удивилась бы, если бы он назвал ее «деткой». Но однажды людям вроде Барского придется засунуть свою иронию поглубже. А конкретно этот мужчинка пусть прибережет ее для своих стареющих любовниц.

– Я еду с ним. – Легкий кивок в сторону принадлежавшего Каплину внедорожника, на крыше которого был закреплен горный велосипед.

Барский прищурил глаз.

– А‑а, наш доморощенный Том Харрис… Будьте осторожны, детка. Вы что‑нибудь слышали о катексисе?

Больше всего ей хотелось послать его подальше, но она была достаточно взрослой, чтобы понимать: время для этого еще не наступило. Она улыбнулась одним ртом и сказала, растягивая слова, будто жвачку:

– С удовольствием побеседовала бы с вами подольше. Но у меня обед со старым другом.

И направилась навстречу Каплину, который и не подозревал, что обзавелся попутчицей.

 

Гоша опознает лесбиянку

 

Поначалу он был разочарован тем, как легли карты, хотя кому‑кому, а ему не привыкать к разочарованиям. Если из тебя не вышло чемпиона, а в лихие годы ты не пригодился даже бандитам, оставалось либо тихо спиваться, либо воровать по мелочам и в конце концов сесть за решетку. Был, правда, еще третий путь: вложить в кого‑нибудь душу. Вырастить настоящего панчера. Сделать из него то, чем не сумел стать сам. И Гоша занимался этим семь лет. Семь лет жизни, килограммы пота и нервных клеток были принесены в жертву дурацкому, но неодолимому человеческому желанию вскарабкаться однажды на вершину мира, пусть даже в качестве тренера. И это казалось вполне реальным.

Парень действительно был перспективным. В умелых руках и при бережном отношении он мог со временем стать лучшим. Бывший боксер встретил его на улице, когда случайно стал свидетелем уличной драки. Ну, не совсем случайно и не совсем свидетелем… Скажем так, Гоша собирался вспомнить молодость, но ему вряд ли что‑то светило против четверых, вооруженных кастетами и ножами. И он уже видел на асфальте свои зубы, а вскоре мог увидеть и кишки, когда вдруг появился этот щенок. С виду – обычный пацан, без каких‑либо навыков. Но в нем что‑то было. Скорость и желание драться. Бесстрашие, граничившее с безумием, впоследствии сыграло с ним плохую шутку, но тогда Гоша думал не об этом. Тогда он вдруг почувствовал, что в том вонючем закоулке его существование снова обрело смысл. И, пожалуй, следующие семь лет действительно оказались не самыми худшими в его жизни.

Он сделал из парня бойца и преподнес его на блюдечке профессиональной ассоциации, а дальше всё покатилось по наклонной. У щенка сорвало крышу, и однажды тот решил, что ему нужен другой, «взрослый» тренер. Гоша не пытался что‑либо изменить и не лез с душевными разговорами. Он тихо отошел в сторону – в конце концов у него не было даже контракта. Он наблюдал за дальнейшей карьерой бывшего подопечного издалека, с горечью отмечая наметившиеся изменения к худшему. Но и тогда еще было не поздно всё исправить…

После очередного сомнительного боя Гоша не выдержал, переступил через самолюбие и попытался вернуть утраченное. Это было все равно что разговаривать с мертвыми. Его не пустили дальше приемной менеджера, а «воспитанник» не удостоил его беседой. И всё пошло так, как должно было пойти.

Щенок поднимался быстро – самому Гоше в таком возрасте подобный взлет и не снился. Известность, женщины, деньги… Увидев по ящику один из последних боев, Гоша понял: всё кончено. И не ошибся. Что‑то ушло безвозвратно. Когда дяди из ассоциации тоже поняли, что клиент выдоен досуха, они выставили сопляка на бой, после которого тот сделался инвалидом.

Получив такой, мягко говоря, удар под дых, Гоша положил на всё и жил как жилось. Ничто больше не имело для него особого значения, и потому он вряд ли сумел бы толком объяснить, зачем снова ввязался в драку. Нет, на этот раз речь шла не о мордобое, хотя, возможно, дело дойдет до кулаков или чего‑нибудь посерьезнее. Похоже, он просто одурел от скуки, а может, питал тайную надежду на скорый конец.

Тем не менее он немного разочаровался, когда узнал, что в результате жеребьевки оказался «креатурой» бабы в кожаном прикиде, в которой с первого взгляда опознал лесбиянку. Какую жизнь она могла ему дать? И, что важнее: какую смерть? Гоше не хотелось подохнуть как‑нибудь смешно или нелепо – он даже не знал, что хуже. А от этой стервы в черной коже можно было ожидать всякого; ясное дело, такая не упустит случая отомстить.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: