Всеобщее восстание в Галлии280

13 февраля (23 января) 52 года в торжественной обстановке друиды, праздновавшие 6-й день луны зимнего солнцестояния в лесу карнутов, дали сигнал к всеобщему восстанию в Галлии. Принеся клятву, к карнутам присоединились авлерки, ареморики, анды и туроны, паризии и сеноны, арверны, кадурки, лемовики. В Кенабе (Орлеан) перебили всех римских жителей, чтобы, как некогда Митридат, сделать отступление невозможным. У этого восстания, направленного на то, чтобы вернуть былую военную честь и свободу, был выбранный вождь — царь Верцингеториг.

 

Верцингеториг  . Мы не знаем, как он выглядел, потому что голова, чеканившаяся на его монетах, представляла не то Аполлона, не то Минерву. Мы ничего не знаем о его характере, ибо Цезарь, приводя его речи, старался преувеличить силу противника. Но благодаря Плутарху и Диону Кассию мы можем все-таки набросать его портрет. Красноречивый и смелый, он питал ненависть к рабству. Его страстное неприятие римского владычества позволило ему пробудить — пусть еще в весьма туманном виде — галльский патриотизм. Энергичный и решительный, он проявлял неумолимую властность, хотя и не всегда отличался неизменным постоянством. Воображение диктовало ему порой чересчур грандиозные планы. Несомненно умный, он порой становился слеп и склонен к мистике. Способный на безрассудную отвагу, он иногда оказывался скован невероятным безволием или падал духом, видя раздробленность галльских народов. Недостаток образованности и культуры ни на йоту не умаляет обаяния его личности. В общем, противоречивый персонаж, величие которого главным образом заключалось в том, что он сумел создать противовес Фортуне Цезаря.

С самого начала Верцингеториг проявляет незаурядные организаторские способности. Он подавляет сопротивление своих оппонентов, среди которых был его собственный дядя Гобаннитион, либо заставляет их добровольно отправиться в изгнание к римлянам. Он берет заложников, устанавливает контингент союзных галльских войск численностью 80 тысяч пехотинцев, его основную силу составляет конница. Он устанавливает железную дисциплину и более всего старается дать сражения римлянам, прежде чем те успеют отреагировать. Его план таков: в разгар зимы, что само по себе непривычно, в конце января 52 года, он вторгается в земли битуригов. Сенон Драппет должен заблокировать Лабиена с его легионами в Агединке (Сане). Кадурк Луктерий, за которым пошли рутены, нитиоброги и габалы (Жеводан), вторгнется в Нарбонскую Галлию и будет напрямую угрожать Нарбону (Narbo Martius). Таким образом проконсул окажется запертым в Нарбонской области, а Верцингеториг получит полную свободу передвижения по Кельтике. Цезарь ответил на этот план ударом, достойным громовержца. Получив сообщение от Лабиена, он покинул Равенну и в начале февраля был уже у аллоброгов во Вьенне, после чего двинулся с конницей на Нарбон. Луктерий был вынужден вернуться в свои горы. Тогда Цезарь идет через перевалы Виварэ, руками своих солдат расчищая их от шестифутовых (1,7 м) завалов снега, обрушивается на Веле (Velay) и отдает его на разграбление. Арверны призывают на помощь Верцингеторига, которому приходится оставить Берри. Цезарь возвращается во Вьенну, где его ждет свежая конница, пересекает страну эдуев и, забрав два легиона из земель лингонов (конец февраля — начало марта), соединяется с основными силами в районе Санса, где и оставляет два легиона.

 

Победа Цезаря при Аварике.   Результаты первого наступления Верцингеторига оказались полностью отрицательными, потому что его действия сдерживали битуриги.[88] Они намеревались осадить Горгобину, город у слияния Луары и Алье, который незадолго до того эдуи передали боям. Это была ключевая позиция для находившихся вблизи арвернов, в то время как Цезарю было бы сложно оказать ей помощь, так как это увело бы его слишком далеко от его баз. Разумеется, это был логичный план, однако он заставил Верцингеторига потерять много времени, в то время как, по мнению Ж. Каркопино, ему стоило бы лучше укрепить позиции самих битуригов. Дело в том, что Цезарь хотел отомстить карнутам Кенаба за произошедшую в самом начале восстания резню находившихся там римлян. Выйдя из Агединка, Цезарь запасается фуражом в Веллаудуне, городе сенонов неподалеку от Луанга (Монтаржи), и прибывает к стенам Кенаба, жители которого разбегаются. Он захватывает их в плен, грабит и сжигает город, после чего совершает бросок на Аварик (Бурж). В результате Верцингеториг вынужден отказаться от осады Горгобины и поспешить на спасение Буржа. Цезарь же, взяв Новиодун (Неви-сюр-Беранжон), наголову разбивает его авангард. Тогда Верцингеториг решает перейти к политике выжженной земли, опасной как с психологической, так и с материальной точки зрения: со временем трудности с продовольствием возникли бы у всех, однако на первое время у Цезаря продовольствия хватало, да и зернохранилища Буржа были целы. По прошествии двадцати пяти дней Аварик пал. Для того чтобы захватить его, Цезарь велел построить башню размерами 100 на 300 метров и высотой 22 метра. Измученные долгой осадой римские солдаты пощадили лишь несколько сот человеческих жизней из сорока тысяч жителей города. Они захватили огромную добычу, поскольку это был наиболее укрепленный город битуригов и почти всей Галлии (середина апреля 52 г.).

 

Неудача Цезаря при Герговии.   Вдохновленный этим успехом, Цезарь решил перейти в наступление, недооценив силы восставших, которые почти не заявляли о себе во все время осады. Цезарь передал четыре легиона Лабиену для захвата территории паризиев и их города Лютеции для того, чтобы нарушить сообщение между сенонами, авлерками и карнутами и удерживать в повиновении белгов. Сам же Цезарь с шестью легионами направился к Герговии, столице восставшей Галлии.

Этому стратегическому плану было немало препятствий: Лабиен натолкнулся на хитрую ловушку старого аулерка-эбуровика Камулогена в болотах Эссоны и был вынужден отступить к Мелёну. Он переправился через Сену, поднялся по левому берегу вверх по течению и разбил лагерь на высотах, где теперь находится Сен-Жермен-л'Осеруа. Когда Цезарь был отброшен от Герговии, Лабиен оказался вынужден вернуться в Сане, однако он не мог пройти через северные области, потому что там восстали белловаки. Он приказал трем легионам перейти через Сену и в долине Гренель разбил Камулогена, который погиб в бою. Лабиену удалось без злоключений добраться до Агединка (Сане), в котором уже обосновался Цезарь после неудачи под Герговией.

Эта неудача, бросившая тень на популярность Цезаря среди римлян и повредившая безупречности его образа, придала новые силы галльскому восстанию. В конце апреля — начале мая Цезарь встал лагерем у подножия плато, находящегося к югу от Клермон-Феррана и представляющего собой площадку в 1500 метров с востока на запад и 700 метров с севера на юг, расположенную на высоте 700 метров. На этом плато находилась укрепленная крепость (oppidum) арвернов, которую Верцингеториг постарался сделать неприступной. Неважно, находилась ли Герговия на высотах Мердоньи, как считал Наполеон III, а вслед за ним Ж. Каркопино, или на склонах Клермона, или даже на плато Корана (Corent). В данном случае я вполне разделяю скептицизм К. Гудино.281 Прежде чем начать бой, Цезарь дожидался конницу эдуев под командованием Литавикка, молодого аристократа, тайно примкнувшего к восстанию. Когда, находясь в сорока пяти километрах от Герговии, Литавикк обнаружил свое намерение возмутить конницу, Цезарь оказался вынужден двинуться к нему с четырьмя легионами, чтобы обеспечить верность конницы Риму, что не помешало Литавикку перейти на сторону противника: сомнительная преданность конницы эдуев, оставшейся на стороне римлян, не принесла Цезарю той помощи, на которую он рассчитывал. Тем не менее он решил ускорить начало сражения. Завладев одной из высот противника, Белой скалой (Roche Blanche (?), он соединил ее со своим основным лагерем двумя параллельными рвами глубиной в 4 фута (1,2 м) и шириной в 6 футов (1,8 м). Примерно в середине июня он отдал приказ о штурме крепости. Это нападение, по его плану, должно было застать галлов врасплох и привести их силы в беспорядок. Эффект неожиданности был достигнут вполне, однако весьма скоро защитники крепости опрокинули осаждавших. Цезарь приказал трубить отступление, но в жестокой схватке римская армия потеряла 700 солдат и 46 центурионов. Это отступление было равносильно серьезному поражению, и в июле 52 года все это привело к еще большему накалу страстей: галльское восстание стало практически всеобщим.

 

 

Гениальный ход при Алезии и окончательная победа Цезаря  

Выбор Алезии

Считается хорошим тоном не верить в гениальность Цезаря-завоевателя и таким образом противостоять точке зрения, высказанной в знаменитом труде Ж. Каркопино «Алезия и военные хитрости Цезаря» («Alesia et les ruses de Cesar»). Кажется, это так честно — представлять себе, как Юлий Цезарь составляет в Бибракте свою седьмую и последнюю книгу, предаваясь замешанным на страхе воспоминаниям о том времени, когда Верцингеториг угрожал ему своей пятнадцатитысячной конницей, вел политику выжженной земли и перекрывал все пути к отступлению в Италию и на юг. В таком случае создается впечатление, что положение могло быть исправлено лишь вмешательством судьбы или решением богов. Идея Фортуны Цезаря помогает тогда спасти образ вождя, который ни в коей мере не соответствует образу, встающему перед нами при чтении «Записок». Разве не пишет К. Гудино282 о стремительности, о спонтанности решений, несомненно, более возвышающих, нежели отчаянное бегство по направлению к Провинции, которую следовало любой ценой спасать?

Будучи единственным человеком, разрабатывавшим стратегию и принимавшим решения, Цезарь сумел скрыть свой истинный план до такой степени, что даже наши современники, подобно галлам того времени, стали приписывать ему намерения, которых у него не было283. Будто бы он ссылался на безопасность Нарбонской Галлии, которой он ничем не помог в 54 году, когда потерял три легиона и двух легатов. Но с какой стати неудача при Герговии должна была привести к всеобщему отступлению в Провинцию в летний период, когда открыты все перевалы? Впрочем, в 53 году Цезарь укрепил ее оборону. Его легат, которым был не кто иной, как его двоюродный брат Луций Цезарь, провел новый военный набор и в конце концов располагал двадцатью двумя когортами. С другой стороны, несмотря на призывы посланников Верцингеторига, тамошние племена пребывали в спокойствии: аллоброги прикинулись глухими; те же, кто поначалу прислушивался к посланцам Верцингеторига, были вынуждены быстро пойти на попятную. Габалы (Жеводан), независимые рутены и кадурки ограничивались набегами на арекомийских вольков и ни разу не угрожали Ниму. Более того, Цезарь повернулся к югу спиной и вернулся в Сане, где находился Лабиен с четырьмя легионами, судьба которых вызывала у него особые опасения284.

Тревога, сквозившая во многих его реляциях, служила нескольким целям: беспрепятственно получить в помощь от Помпея одиннадцатый легион, который прибыл к нему во время осады Алезии, разжечь пыл среди галлов, в особенности среди готовых к измене эдуев, и заставить Верцингеторига двинуться на соединение с ними. Цезарь сам наметил место, где он мог помериться силами с галлами, которые уже представляли себе, как разобьют его легионы, двигающиеся форсированным маршем в сторону Нарбонской Галлии. Таким образом, действия Цезаря создают скорее образ полководца, способного предвидеть то, что произойдет в действительности, ибо он постиг механизмы, которым подчинялся ход мыслей галльского вождя. Цезарю нужно было заставить Верцингеторига занять такую позицию, где тот считал бы себя неуязвимым, и такое место нашлось. Это была Алезия, где Цезарь, со своей стороны, мог запереть противника. Алезия находилась на полпути между землями эдуев и лингонов, наилучших союзников римского народа, и туда могла бы добраться тайно вызванная из Германии конница.

Итак, мы подошли к одной из наивысших точек нашего повествования. Кто не помнит картинки (в духе изданий Эпиналя) в своем первом учебнике истории для начальной школы, на которых суровый Верцингеториг бросает оружие к подножию трибунала проконсула? Именно в Алезии была решена судьба Галлии, и как не понять многолетнюю борьбу местечковых самолюбий за точную локализацию этого пункта! Сегодня в этом вопросе достигнуто полное согласие: да, это Ализ-Сент-Рен. Это местонахождение Алезии было определено уже раскопками Наполеона III285 и обосновано строгими филологическими изысканиями Ж. Каркопино286, заставившего умолкнуть споры. Раскопки, возобновленные в 1991 — 1992 годах франко-немецкой экспедицией под руководством М. Реддэ287 и 3. фон Шнурбайна, аэрофотосъемки, которые с 1960 года проводил Р. Гогей288, позволяют во многом подтвердить достоверность текста Цезаря, так же как и справедливость некоторых выводов Наполеона III, хотя и вносят в них поправки.

Гора Оксуа представляла собой акрополь, просто созданный для того, чтобы оказать сопротивление противнику. Однако сведущий человек мог обнаружить ее слабые стороны. Это место могло привлечь галлов, тем более что Алезия была одним из главных религиозных центров, где почитались Алисан (Alisanos), Укуэт (Ucuetis), Бергузия (Bergusia), Мористаг (Moristagus). Проживали там мандубии, то есть секваны, расселившиеся западнее Соны, провозглашенные проконсулом отдельным народом и верные дружбе с Римом. Так что, оставляя в покое Герговию, Цезарь думал об Алезии.

План был приведен в исполнение с идеальной точностью. Цезарь отправляется сначала в сторону эдуев, а затем к берегам Алье. В Десизе он созывает вождей эдуев, убеждается в их верности, истинную цену которой очень скоро показало избиение римских купцов в Новиодуне (Ножан?, в 8 км от Десизы). Цезарь переправляется через Лyapy и решает пройти в земли сенонов. Для него в первую очередь важно было убедить Верцингеторига в том, что он направляется к Агединку (Сане), где находился Лабиен. На самом же деле он приказывает Лабиену выступить вместе с шестью легионами навстречу ему. Цезарь останавливается в Шатильоннэ, где поджидает подкрепление — германскую конницу. Со слов самого Цезаря известно289, что Лабиену потребовалось всего три дня для того, чтобы соединиться с ним, так как он проходил по 30 километров в день и таким образом преодолел сотню километров, отделявших Агединк от южного подножия горы Лассуа. Тогда Цезарь распространяет сообщения, в которых раскрывает свои планы: он намерен добраться до западных секванов, то есть мандубиев, откуда в случае необходимости он смог бы оказать вооруженную помощь Провинции. Верцингеториг убежден, что Цезарь бежит, и, не дожидаясь сосредоточения контингентов, обещанных галльскими племенами, он двигается навстречу Цезарю, располагая лишь вооруженными отрядами арвернов и эдуев. В три перехода он перебрасывает войска из Бибракте на высоту Алезии возле Курсо и бросает в бой конницу, не встав во главе ее. К этому времени Цезарь уже удвоил свои силы, и германской коннице ничего не стоило разбить в пух и прах галлов, которые бежали, оставив в руках римлян троих из своих вождей. Эта стычка состоялась не в долине Дижона, как полагал К. Жюллиан, а к северу от Алезии в одном из двух возможных мест: либо на берегах Кокильи в окрестностях Энье-ле-Дюка, либо неподалеку от ручья Сены возле Бенье-ле-Жуиф. Верцингеториг укрылся в Алезии, к стенам которой на следующий день прибыл Цезарь. Галлы в беспорядке бежали в город. Цезарь приказал разбить лагерь на соседних холмах и поставил перед солдатами задачу обнести город грозными осадными укреплениями (середина августа 52 г.).

 

 

Осада Алезии

Для Цезаря, обосновавшегося во Флавиньи, и речи не могло быть о том, чтобы снова, как у Герговии, предпринимать штурм; предстояло уморить Алезию голодом, потому что у Верцингеторига для восьмидесяти тысяч человек запасов продовольствия было всего на месяц. Таким образом, победу могла принести только безжалостная блокада. Плато Алезии кажется более неприступным, нежели плато Герговии. Оно имеет овальную форму, немалые размеры, его обрамляют два притока Бренны: Оза с севера и запада и Озерен с юга. Оно отрезано от внешнего мира обрывами высотой 250 метров, хотя его высшая точка расположена на уровне 418 метров, по высоте плато уступает соседним холмам. Подходя к нему, долина Ле Лом сужается до четырех километров. К северу находится гора Бюсси, к востоку — гора Пенвель высотой 405 метров и гора Флавиньи высотой 421 метр, где и обосновался Цезарь. По словам К. Жюллиана, подобное место290, казалось, было создано для окружения и осады.

 

Осадные работы согласно описаниям Цезаря.   Имея десять, а вскоре и одиннадцать легионов, Цезарь располагал пятьюдесятью тысячами пар рабочих рук и сумел в совершенстве применить уроки греческой полиоркетики.[89] Когорты были размещены в двадцати трех лагерях, укреплениях и редутах. Между Озой и Озереном был прорыт большой ров глубиной 20 футов (6 м) для защиты отрядов, занятых осадными работами. Речь шла о том, чтобы концентрически окружить Алезию сплошной контрвалационной линией[90] (протяженностью 15 км) и циркумвалационной линией[91] (длиной 21 км), прерывистой в зависимости от неровностей местности. Это было необходимо для того, чтобы отразить нападающих, которые попытались бы прорвать блокаду извне. Между этими двумя линиями находилось пространство шириной 200 метров, обеспечивавшее римской армии свободу передвижения. Так восторжествовал принцип возведения двойных укреплений, который впоследствии применил в Британнии император Адриан.

 

Данные современной археологии.   Контрвалационная, или внутренняя, линия, задачей которой было заблокировать Верцингеторига в Алезии, была обнаружена как в долине Ле Лом, так и в долине Грезиньи у подножия горы Pea, и археологические исследования позволяют воссоздать совершенно по-новому схему этого осадного укрепления.

Оно включает три рва, а не два; описанные Цезарем выдвинутые вперед укрепления находятся не впереди, а позади первого и второго рвов. За третьим рвом на расстоянии трех метров были обнаружены следы семи башен размером приблизительно 2,5 на 3 метра, расположенных на расстоянии 15 метров (50 футов) друг от друга. Эта оборонительная система была не сплошной, поскольку в долине Грезиньи аэрофотосъемка выявила два расположенных друг за другом, а не прилегающих друг к другу рва; их разделяют 7,5 метра. Перед оборонительным рвом находилось шесть, а то и семь рядов «волчьих ям» — небольших вырытых в глине ям диаметром 40-50 сантиметров, расположенных в шахматном порядке. Такая система в архитектуре осадных сооружений прежде не была известна. Между вторым и первым рвами были обнаружены четыре или пять рядов ловушек, несомненно, оборудованных кольями. О характере циркумвалационного укрепления длиной 21 километр, то есть внешней линии, повернутой против шедшей на помощь Алезии галльской армии, известно было, что существовали два рва на расстоянии 8 метров друг от друга. Гласис[92] между двумя рвами был оборудован ловушками.

Текст Цезаря неточен. Он утверждает, что окружил крепость (oppidum) двойным рвом, перед которым находилась тройная система оборонительных сооружений. Линия, противостоявшая идущим на помощь извне, имела такую же структуру, но Цезарь описывает различные оборонительные сооружения, расставленные вокруг крепости в целях защиты, что указывает на разнообразие использованных средств из арсенала полиоркетики. Следует отметить малую заглубленность оборонительных сооружений, вызванную высоким уровнем грунтовых вод. Это объясняет большое развитие оборонительной системы, развернутой перед валом, в ширину: 22 метра у циркумвалационной линии и 28 метров у контрвалационной.

Противника удерживали на расстоянии сыпавшиеся дождем стрелы и пущенные пращой ядра; артиллерия помещалась на валах. Противнику пришлось бы преодолевать все эти препятствия одно за другим; а стань он отступать, гласис между рвами стал бы ловушкой. Итак, как в общем замысле, так и в отдельных деталях, например ловушках, явственно чувствуется эллинистическое влияние. Всего было четыре линии: lilia — волчьи ямы, stimuli — с металлическими кольями или шипами, о которых упоминается в одном из текстов Филона Византийского, cippi — вонзенные в землю заостренные жерди, и tribuli — металлические колючки, опирающиеся на три шипа при том, что четвертый оставался снаружи, представляя собой опасное оружие.

За этим комплексом вздымался вал (agger) высотой 2 футов, по верху которого по кругу шла дорога шириной 1,8 метра. Спереди насыпь вала образовывала угол 65-70° к вертикали, что обеспечивало наличие основания шириной в метров. Такая структура годилась для долины Ле Лом; на плато римские валы возводились из сложенных насухо камней. Таким образом, архитектурные решения осадных укреплений Алезии отличались разнообразием, были приспособлены к особенностям местности и отражали традиционные методы полиоркетики.

Две большие системы укреплений, а также ловушки для людей не оставляли осажденным никакой возможности ни выйти из города, ни получить помощь.

 

 

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться: