Определяются особенности народа, в колыбели которого они родились, чьё семя несут в себе, через служение которому, выражая интересы которого им предстоит утверждать всечеловеческие ценности.

В процессе осмысления коллективно договариваются о конкретных формах, содержании и особенности жизни коллектива в современных условиях, обозначают задачи стратегические: давние и дальние, уходящие в века; и близкие: на десятилетия, ближайшие годы и дни. Так принимается учебный план, освещается содержание всех предметов познавательного процесса, выбираются виды производственной деятельности, основы экономической и финансовой жизни школы, рассматривается характер сотрудничества с окружающей средой, устанавливается структура коллектива, основы его существования и взаимообязательства с точки зрения выполнения осознанных и принятых всеми к исполнению задач.

Сколько лет ребёнку? — Вечность... (2000-ые)

Я стараюсь идти от ребёнка к себе к ребёнку в читателе. О детях могут писать только дети. О детях с полным пониманием могут читать также дети. Ромашке — ромашково. Вот и стараюсь...

На Руси словом детка или дедка, деды или дети называлось колено Рода с точки зрения отца или мамы, родивших дитя (детку). Дед отца и сын отца являют собой духовное единство. Думаю, что детка или дедки не случайное совпадение по звукописи, допущенное пращурами нашими, а точнее, отражение логики развития Рода, раскрывающее циклы духовного наследия, показывающее разомкнутые круги воспроизводства соборного образа жизни не только в самом человеке, но и во всём окружающем его мире, где сам ребёнок, как любое семя природы, любое начало — есть «теза». Отец ребёнку — синтез духовного наследия деда и прадеда; а для отца он как дитя его — «антитеза» (яркое другое, максима, лучшего, любовью выплеснувшийся, непосредственно, всецело отражающее смысл жизни).

Дед ребёнку — антитеза. Для деда ребёнок — синтез духовного начала отца ребёнка и самого ребёнка. По отношению к прадеду ребёнок — его теза, его утверждённый смысл... Для прадеда ребёнок — как сын его сына — также теза (то есть носитель его образа жизни, смысла его). Ребёнок, оглядываясь в прошлое, чувствует прадеда своего тезой, своим смыслом, а прадед, всматриваясь в будущее, видит и получает в правнуке своём полное утверждение смысла своего существования как способа служения Роду, через него своему Отечеству и всему миру. Каждый из нас есть тройная теза одного круга Рода. Я есть правнук моего прадеда и прадед моего правнука.

Древнее понятие «сын — святой», дар — скорее указывает на духовное наследие, а значит, истинно сын — это правнук наш, из будущего взывающий к нам, наш смысл, образ жизни, наш истинный наследник, выпестованный всей жизнью Рода. И в текущем веке, уточняемый семью коленами его: Я — теза; сын — антитеза; внук — синтез; Я — правнук — теза... Отсюда, скорее всего, и понятие человека как чело (лицо, лик), вех или колен жизни Рода...

А сколько их, вех, в нас?

Несть числа... Весь Род — это всегда бесконечие спирально-круговой ретроспективы и бесконечие перспективы. И сколько наш лик, чело отражает вех (колен) Рода, столь масштабны, велики, значительны мы, таков уровень нашего дара, то есть Родовой памяти, памяти веков или вечности.

Сколько лет ребёнку? Вечность...

Он есть Род... А значит, истинно сын — это правнук.

Продлить Род — это вырастить правнука. Это и есть «дожить до седьмого колена». Семиколенная семья — семья Рода, и ребёнок, родившийся в такой семье, имеет возможность проживать одновременно со всей иерархической системой Рода, быть частью нескончаемой лавы (устремления опыта живых носителей родовой памяти) — народа.

Ребёнок в семиколенной семье действительно жил в народе, народом. Такая семья была, если рождалось от двух-трех до десяти-двенадцати детей в каждом колене Рода, числом от пятисот до десяти тысяч человек.

Такой единоустремлённой лавой можно было существенно влиять на судьбу своего Отечества. Семиколенная семья была соборной единицей, основой вечевого строя, жизни народа, ибо за плечами каждого русича стояли тысячи здравствующих кровно и духовно сородичей. Отражая через всю многомерность родственных отношений чаяния своего народа, непосредственно включённый в жизненные проблемы и решающих их силой своей семиколенной семьи, ребёнок был народопредставителем, он был народ, он стоял, рос Роду, как все его сородичи. Он был чело или Цело — это был смысл (цело или цель) его жизни. Держатель Цело самой иерархии семьи. Как трижды прадед, он мыслил причинными категориями (ве), ибо каждое явление жизни он рассматривал как нечто, выросшее на глазах у пра-пра-пра-пра..., то есть видел его следствием целого комплекса причин и потому легко держал причину причин, исток всего, двигатель всего — ци. Так в многоколенном Роду жил ребёнок — человех, целовеци, представляющий собой народ, черпающий истину из духовной жизни (века вечного устремления к истине) своего Рода и через него включённый в духовную жизнь (цело) народа, а значит, через народ включённый в полевую структуру (цело) земли, Солнечной системы, галактики, Вселенной... такому ребёнку открыта была книга звёзд, он её считывал и писал в неё свои строки через свой Род с первых мгновений зачатия. Его готовили жить от Рода, он Родом жил сразу, как существо космическое, могущественное, возраста не имеющее. Он по времени жил в вечности, в пространстве Целого мира, то есть Вселенной.

Деградация целовеци шла по линии разрушения родовых связей. Человек-Род становился человек-колено, превращаясь в человекомиг, человекопульсар. Мерцающие люди перестали быть народом, мировоззрение которого не в силах были охватить. Забыв его, перестав жить сигнальным миром звёзд, люди стали доживать не-миром, названным социумом или обществом, заменяя законы мироздания на придуманные на час законы общества. Обычаи, традиции, язык, песни, танцы — остались внешним отголоском былого могущества всесветной жизни.

Только приходит в не-мир в каждом колене человека — Род рёбенок, и вспыхивает в душе уже не народного, общественного человека живой ещё огонь невыразимой тоски, и мукой несоответствия пойдёт, петляя по земле, писать или утверждать очередную конституцию как более изощрённую узду на Вольного Волей Человека — Ребёнка.

В глубину высот нельзя смотреть не перекрестившимся. Человек смотрит — Господь видит. Видимо, идти в глубину семени столь же важно, как и к вершинам его плода. Когда мы откроем причинный строй исторического прошлого, мы поймём, увидим будущее народа. Провидец памятью живёт. Ребёнок в нас — это, видимо, и есть то, что мы называем Родовой памятью, в которой свёрнуто, снято соборное знание веков жизни всех колен нашего существования. Этим соборным, совокупным знанием пути Рода мы живём в течении соборного Космоса, как струя в реке.

Всё течёт, и мы, насколько проистекаем во всё из всего, настолько полно живём течением Вселенной, наполненной устремлением, как и все её составляющие, к сущностному самовоспроизводству, — настолько мы и живы. Любая система выступает полно, цело, когда каждый из составляющих его элементов работает на неё Всю, согласуясь с её Центральным Началом и каждой её частью. Клетка моего тела жива до тех пор, пока служит телу, выступает от его имени, а тело тогда живо, когда служит клетке.

Размышляя так, мы можем подойти к выводу, что если Космос есть система, то мы, как его часть, находясь с ним в отношениях, как клетка с телом, не можем жить, не отдавая себя ему, не ведомые Центральным Началом — Богом. В Мире жить можно только служением Ему.

Когда мы миру служим честно, в ответ мы получаем мир...

 

НАШ СОВЕТ...

М.П. Щетинин

Начало

... Во всём как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними...

От Матфея 7, 12

 

Хорошо помню сцену моего представления педагогическому коллективу Яснозоренской школы. Словно это было вчера, вижу глаза учителей, в которых понятный мне вопрос: «Кто ты?» «А в самом деле, кто? — мысленно вступая с ними в разговор, думал я.— Что принесу вам? Я не управлять хочу, а думать вместе с вами, вместе бороться за школу для детей. Так с чего начать ?.. »

И вот я в кабинете директора... у себя в кабинете. Все ушли домой. Завтра мой первый день, вторая четверть 1974/75 учебного года. С чего начать? В воображении проносились эпизоды из жизни в Бессоновке, строительство школы. Помнишь, настоящее взаимопонимание ты встретил только тогда, когда, взяв мастерок, встал рядом с рабочими, когда они поверили, что ты не командовать пришёл, а вместе с ними дело делать. Ты обратил внимание на то, как по-разному отнеслись к идее школы-комплекса рабочие и учителя? Для первых она стала их собственной, а для вторых оказалась чужой, продиктованной «сверху». Новое должно обязательно созреть, родиться в коллективе. Нельзя распространять опыт директивно, кампанией. Навязанное новшество превращает людей из творцов в слепых исполнителей.

Внезапно я услышал чьи-то взволнованные крики. Что это? Быстро поднявшись, открыл окно. В кабинет ворвался холодный осенний ветер и вместе с ним ожесточённая, грубая брань, от которой стало жарко: крик был детский. Я увидел жуткую сцену: два рослых подростка били в овраге мальчишку лет одиннадцати. Не помню, как бежал по лестнице со второго этажа и дальше вниз. Через несколько мгновений, схватив за шиворот хулиганов, я тряс их с такой силой, будто навсегда хотел вытрясти эту звериную жестокость к человеку: «Что же вы делаете!» И вдруг один из них захныкал: «Прости-и-те... мы больше не бу-у-дем... прости-и-те... дядечка...» Я молча разжал руки, — подростки стояли, потупив головы.

«Что это там за фраер нашёлся?» — раздался неприятный скрипучий голос. Я обернулся и увидел троих лохматых парней, на вид около 18-20 лет. Они восседали на небольшом бугорке метрах в двадцати от меня, потягивая сигареты и смачно сплёвывая себе под ноги. Все трое, зло прищурив глаза, нагло смотрели в мою сторону. Я понял, что это они стравили ребят, и если сейчас отступлю, если не дам решительного боя, то никогда в этой школе никаким приказом не утвердить меня директором. «Так что же, драться? А если это акселераты-ученики? Ты же директор, учитель...» — говорил один внутренний голос, но другой твёрдо и настойчиво повторял: «Не отступать...».

«Но-но, уж и пошутить нельзя», — уже не так уверенно и нагло сказал один из парней. Все трое, словно нехотя, поднялись и неторопливо двинулись прочь. Я шагнул за ними: «Подождите! Куда же вы?» Один из них обернулся и вдруг помчался к растущему по склону оврага терновому кустарнику. Остальные за ним. Я остановился. Вот это дебют... Но на душе легче: хороший урок для тех, кто остался и, конечно, во все глаза наблюдал за нами. Подошёл к мальчишкам.

— Вы же человека, понимаете, че-ло-ве-ка били! Запомните на всю жизнь: нет на земле ничего омерзительнее трусости и жестокости, — громко, чтобы слышали и те, в кустах, говорил я. — Вы в каких классах учитесь? — спросил уже другим тоном.

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться: