Самой трудной практикой, которая дается человеку на его Пути является Вера

Она трудна даже для того, что бы описать ее в словах. Это такая несгибаемая направленность ума, которая побеждает любой страх, сомнение, любое отвлечение и любую страсть. Вера поднимет человека из его усталости и поражений, Вера позволяет преодолевать такие трудности, которые кажутся непреодолимыми. Вера окрыляет его в победах над самим собой, и придает сил заботиться об окружающих.

Вера соединяет его с неопределенностью мира, вера рождается там, где пугающая неизвестность побеждается решимостью. Вера позволяет терпеть невзгоды и скорби, жертвовать собой ради других, вера рассеивает страх смерти.

Вера рождается в чувстве глубокой экзальтации, когда оно встречается с чувством бесконечной тишины сердца. Вера позволяет смотреть на собственные немощи с готовностью их преодолеть. Вера рождается, когда в сердце вскипает дерзость говорить Небесам «нет», когда они предлагают искушения, и посылают невзгоды. Вера подобна бунту перед обстоятельствами и подобна тяжелому труду. Это чувство позволяет терпеть и смиряться, сострадать и наслаждаться каждым мгновением жизни. Вера рождает чувство ответственности и силу нести свой крест. Небо готово, возможно, выслушать ваш мат по отношению к Нему, но не захочет слышать от вас то, что «Бога нет».

Вера рождается в точке глубокого метафизического ужаса, когда один единственный шаг или неверная мысль могут погубить что-то драгоценное. Вера рождается там, где радость и вселенская печаль соединены в одной точке.

Вера существует в глубине сердца как естественная очевидная данность. Она пробуждается, когда к ней обращаются, потому, что она ближе, чем все другие человеческие ресурсы. Вера сбрасывает ветошь обстоятельств жизни со сцены ее главного сюжета. Вера отбрасывает стремление к преходящим радостям, позволяет принимать все возможные горести как преходящие.

Вера дана человеку, когда он силен, и, когда он слаб. Вера существует и в страданиях и в наслаждениях. Вера даруется и в размышлениях, и в способности действовать без мыслей, или не делать ничего.

Вера как особая утонченная внимательность рождает понимание, что нужно принять как неизбежное, а, что нужно любой ценой изменить. Вера рождает волю, способность к действию вне зависимости от обстоятельств. Вера рождает волю, как свободу от любых обстоятельств. Вера дарит волю как готовность и силу действовать ради своей любви.

Вера напрямую соединяет человека с Небесами. Тот, кто верит в Небо, предоставляет Ему весь мир таким, какой он есть, без печалей и беспокойств. Тот, кто верит в Небо предоставляет себя Ему таким, какой он есть. Вера, рождаясь как завязь прекрасного цветка, являет собой уже и готовый его плод.

Вера выводит за пределы любых ограничений и ментальных привычек, закостеневших концепций и психологических комплексов. Вера обнажает человеческий дух, позволяет видеть все его слабости и червоточины. Вера исцеляет от муки бессмысленного блуждания по кругу в повторении своих прошлых ошибок.

Вера укрепляется подвигом, потому, что всякий случай, когда она рождается из забвения и мрака, есть продвижение вперед.

Что бы укрепить свою веру, которая не имеет никаких оснований, кроме себя самой, человеку нужно делать такие действия, которые будут всяческим образом проявляться его душевному избытку. У каждого из нас есть искра Божья, которая ждет своего часа, когда ее раздуют. Для этого мы делаем добровольные ограничения себя во сне, принятии пищи, воздержании от близости с милым сердцу существом, от сна и отдыха. Аскеза не является целью в вопросах обретения веры, хотя именно ею укрощаются духи злобы, которых Вечное Небо послало в наш мир. Аскетические подвиги очень важны. Они существуют в качестве усилий генерации определенного избытка, в том месте, который кажется дефицитом. Нездоровый голодает. Слабый работает за нескольких человек. Нищий раздает милостыню. Обиженный женщинами, дарит цветы. Избитый врагами молится об их спасении.

Бог и богатство — слова одного корня. Бог любит тех, кто богат изнутри. Он воспитывает людей такими, что бы они были не только богаче самих себя, но и богаче Его. Он ищет возможности тому, что бы мы развивались различными средствами. Небо ставит каждого из нас в такие условия, когда мы ущербны, лишены своей изначальной целостности. Мы можем забыть о злом Боге, и стать материалистами. Мы можем, сказать, что Бога можно купить взятками, и подставить вместо себя других, принесем кого-то в жертву, и станем язычниками. Мы можем, наконец, заглянуть Ему в глаза.

И спросить, что Он хочет от нас? И где мы возьмем силы, что бы представить Ему это? Небо парадоксально, оно отодвигает от себя того, кого хочет к себе приблизить. Оно говорит «нет» тем, кто к Нему обращается со всей возможной любовью. Оно ждет какого-то чуда. Не от себя самого. От нас, людей. Оно ждет от нас какой-то спонтанной неожиданности, какого-то удивительного факта обнаружения и приращения избытка этой вселенной. Бог любит нищих за то, что они распространяют Его без причин и следствий. Они с ним – одно целое. Любая ограниченность пред лицом безграничной вселенной – горе для того, кто себя считает каплей, а не Океаном. Эта капля может стараться расти, стать огромной как великое море. Но, пока она считает себя кем-то перед лицом Великого Никто, тотального анонима, которого невозможно описать словами, измерить, определить, который дает возможность существованию каждому «Некто», этот «Некто» застигает себя в состоянии непрерывного вопрошания. Автор этих строк не знает, есть ли ответы на те вопросы, которые дарит жизнь пытливому уму. Вера — это состояние вопрошания, состояние открытости, состояние подключенности к бесконечному источнику питания. Вера соединяет человека с пониманием того, что где бы и когда бы он не находился, у него есть прямой контакт с Истиной, которая всегда здесь и сейчас.

Что бы обрести веру нужно молиться от сердца. Для этого нужны и переданные кем-то молитвы и мантры. Для этого нужны свои собственные слова. Молитва обращает человека напрямую к источнику сущего. Из этого источника исходят ответы на все вопросы, на все нужды по любому поводу. Что бы обрести веру, нужно быть готовым жить непрерывно в состоянии богообщения, в состоянии трепетной экзальтации, в состоянии молчаливого внимания. Вера обретается в повседневной бытовой жизни. В решении бытовых дел, человек обретает Недеяние как способ установления контакта с Бытием.

На наши вопросы мы можем получить ответы посредством событий нашей жизни. Может произойти ситуация, которая проиллюстрирует смысл происходящего, направит в сторону решения важного вопроса. Может решиться тем или иным образом сам вопрос. Мы можем увидеть знак во сне, или наущение от какого-то духа. Мы можем в своем непрерывном внимании к безмолвному шепоту своего Шестого Чувства увидеть правильную мысль или направление своего внимания.

Если покой похож на пребывание на высокой горе, когда все остальное видится на расстоянии, если ясность и присутствие похожи на парение дельтапланериста с этой горы, то вера подобна тому, как у соколенка, выпавшего из гнезда, существует необходимость летать теперь всегда. Ему нужно искать попутный ветер, и подниматься по его потока кругами, ему нужно прилагать неимоверные усилия, что бы преодолевать встречные потоки атмосферы, ему нужно падать камнем вниз за добычей, и взмывать вверх, иногда ему краткие мгновения отдыха на вершине. Но после того как человек принимает в глубине своей души решение довериться Небу, у него уже не может быть никакой другой точки опоры нежели Небо.

Тот, кто ищет веру, а не заросли чьих-то суждений, закрепленные разрешительными и запретительными заповедями, тот не ищет описания конечной точки прибытия, а саму окончательную точку своего следования. Такому человеку придется принять как факт следующее. Поиск никогда не кончится. Спокойствие и ясность – очень полезные привычки, гораздо более полезные, чем все прочие. Однако, они служат разбегом для реального старта.

Каждая мысль — вызов, каждое действие — ответ на зов. Если и есть какая-то стабильная опора в этом мире – то только понимание отсутствия любой опоры. Вера может это принять и действовать в этих обстоятельствах, пробуждая всю сумму известного опыта. Что еще может включить человека в ситуации столкновения с неизвестностью последующей секунды? Вера не знает обещаний рая, вера не боится ада, вера ищет пространство, в котором рождаются и исчезают мысли, и саму мысль, которая, исчезнув, оставит после себя след. Вера — это внимательность к каждому следу, который оставляет каждая мысль. Вера — это непрерывный вопрос. Вера живет там, где назойливая немощь встречается с несгибаемой мощью. Вера — это, что позволяет каждому из нас брать себя за волосы, и вынимать самих себя из болота наших страстей и немощей. Вера — это высшая требовательность к самому себе. Вера — это убежденность проснуться лучше, чем лег спать. Вера — это отсутствия сна, и понимание, что вся со всеми драматическими коллизиями сон. Вера — это пробуждение как таковое. Вера и Бог — одно и тоже. Вера и Просветление — одно и то же. Это Практика. Это Путь. Это Плод. Вера это оперирование чудом.

Однажды, я готовился провести обряд «Освящения Дерева». Это был первый случай, когда я позвал много разных людей для этой процедуры. Мне очень хотелось быть полезным тем людям, которые придут на него. Впервые я позвал на эту церемонию довольно много людей. Я понимал, что я не являюсь носителем совершенства в силу своего явного неофитства. У меня нет совершенных магических сил, которыми обычно характеризуют шаманов. У меня нет денег даже, что бы сшить себе настоящий шаманский костюм, что бы хотя бы формально встретить пришедших на этот обряд более или менее достойно. Я пригласил людей, и был в ужасе от того, что, вдруг не смогу быть им полезным никак. Три дня я ходил по городу и молился Небесам, что бы они подали мне возможность сделать для людей что-то хорошее, что бы это действие не было простым фарсом. Я ощущал каждой клеткой своего существования необходимость подвига, необходимость оперирования с Бесконечностью здесь и сейчас. Я не чувствовал своих сил как достаточных. Я видел как-то энергии мира. Я ощущал контакт с неописанным началом мира, которое пытался наблюдать в каждом прохожем, в каждой пролетевшей мимо вороне, в каждом вдохе и выдохе. Но этого не было достаточно.

На одном из перекрестков родного города ко мне подошел человек. Он был похож на нищего. Одет он был в какую-то ветхую как библейский завет одежду фабрики «Большевичка». Он был нищим. Он подошел ко мне, и сказал «Помогите мне!». Меня прожгло по всему позвоночнику странное ощущение. Я видел нищего перед собой, и понимал, что так же, как этот человек является нищим по отношению ко мне, так же и я являюсь нищим по отношению ко Всемогущему Небу. Я спросил, чем я могу ему быть полезен. Он сказал, что «хоть на хлеб». Перебирая в кармане несколько монет, я считал, сколько мне нужно денег на билет, что бы доехать до места, от которого нужно идти в лес к месту проведения обряда. Так же я считал, сколько я смогу купить штучных сигарет. Ошпаренный непонятными вибрациями, фонтанирующими от этого человека, я сказал, что ничем помочь не могу, и перешел через дорогу. Мои волосы при этом встали дыбом. Я понял, что человек, которому я отказал, является моим Учителем. Я понимал, что для великого шамана, как для человека, полностью растворившегося в вере, не существует ограничений времени и пространства, он не стеснен гравитацией. Тем не менее, привыкнув думать о нем как о человеке, который проживает от меня на расстоянии многих тысяч километров, я не сумел поверить самому себе и очевидному факту, и отказался узнать его в одеждах нищего. Я так же понял, что я сам полностью нищий. Не потому, что у меня мало денег, а потому, что я встретился с невероятным богатством этого мира, со всеми его благими возможностями, которые в силу своих скудных способностей я не могу принять.

Я купил несколько штучных сигарет. Доехал до места назначения. Провел обряд так, что все приглашенные, тем не менее, были довольны, не смотря на мою не самую полезную привычку. У большинства из присутствовавших двадцати с лишним человек в жизни произошли необратимые изменения. Кто-то сменил место жительства или работы, кто-то обзавелся семьей. Кто-то отправился во «внутреннее путешествие», и занялся духовной практикой. Я услышал от многих из своих друзей, что человек, которого я им описывал как нищего, стучался в буквальном смысле им в дом в этот день. Он так же стучался и людям, которые были богаты, являлись представителями власти на высоком уровне. Он описывал проблемные моменты их жизненных ситуаций, и говорил, что ему вера нужна.

Я бросил курить после этого. Я поверил в элементарные вещи. Нас отделяет от бесконечности ломаный грош нашего эго. Если не жалеть его для Неба или кого-то другого, то возможно все. Я поверил нищему, который ходит по улицам моего провинциального, забытым Богом города, и исцеляет бедных и богатых, потому, что говорит им, что без Неба и веры в Него — мы все нищие, а с Небом и верой — мы все богачи. Чудо не в том, что бы левитировать, или носить в кармане неразменный рубль. Чудо в том, что бы понимать, что тебя реально отделяет от внутренней правды, от любви, от чувства естественности, от чувства долга. Чудо в том, что бы поверить в способность преодолеть это препятствие. Чудо в том, что бы взять и сделать это. Найдется немало прекрасных афоризмов от множества просветленных учителей, мудрецов с разных концов культурного собрания планеты, или преподавателей технологий успеха, которые дают советы, как перестать потакать своим индульгированиям, мелочным липким привычкам, и начать дышать полной грудью. Существует немало описаний подвигов веры и благородных примеров ее совершенных проявлений. Я описал пример, который мне представляется акцентированным для многих современных людей, исходя из самой сути Учения, воспринятого от своего Учителя.

Современная культура, современная западная цивилизация, в полноте своих максим является цивилизацией подмен и искушений. Профессиональные и культурные мотивации упираются в культ собственной вымученной изнеженности, служению ложным удовольствиям, которые являются формой защиты, способом не смотреть самому себе и окружающему миру в глаза. Культура «Вавилона» построена на культе ложного стресса, который лечится ложным лекарством, еще более усугубляющим болезнь утраты доверия реальности. Она просачивается в поры каждого человека через отработанные столетиями приемы расщепления религиозного, социального, психологического смысла. Механизм психологического маятника, заставляющий испытывать страх и агрессию, а так же тягу к удовольствию, воспроизводится посредством множеством поддерживаемых обществом привычек. Человек, однажды пришедший к ситуации понимания, что нельзя служить своему эго и Богу одновременно, должен делать достаточно решительные действия, что бы вырваться из сетей этих привычек, из капканов индивидуально-коллективных самопотаканий.

Когда я поехал в Тыву искать Учителя, я взял на последние деньги билет на самолет в один конец. Я намеревался полностью перестроить свою жизнь, стать шаманом, и никогда более не заниматься мирскими профессиями, которыми добывал себе хлеб ранее. Академическая философия, политтехнологии, социальная реклама, которыми я занимался, мне представлялись не просто бесполезными практиками, но и откровенно вредными. Я увидел в Тыве несколько десятков человек, называющих себя потомственными шаманами. Они охотно предлагали себя в качестве учителей, обещая довольно экзотические опыты. Все они говорили о себе как о весьма продвинутых кудесниках, от которых возможно ожидать весьма экстравагантного чудотворчества. Они курили сигареты, пили вино, и предлагали угощать их этим в качестве благодарности за бытовое общение и обучение тайным знаниям. Они пользовались определенной таксой за конкретные виды своих магических действий. Когда я встретил Таш-оола Бууевича среди этих людей, то его первой репликой была «Пить не надо, курить не надо, слишком много есть не надо, слишком много спать не надо. Надо хорошо учиться и работать, людям добро давать». Я поверил этому человеку, и не поверил остальным, называющим себя учителями. Как выяснилось, тот, кто ничего сказочного не обещает, может летать, видеть насквозь человеческие души и делать бедняков состоятельными людьми. Он пользуется своими способностями для того, что бы донести до окружающих одну мысль, что им НЕ НАДО (не нельзя, а НЕ НАДО!) пользоваться никакими суррогатами спокойствия, ясности, безмятежности и острых ощущений. У них итак есть все необходимое для реализации для самих себя и для окружающих. Те, кто курят и пьют, те не верят в эту возможность целиком, они не пользуются ею. Либо они недоучки, либо шарлатаны. Они не могут летать.

После того, как я бросил курить, я уже никогда не возвращался более к той работе, которую считал «служением Вавилону, мамоне». С тех пор я уверен, что не даю однозначно недоброкачественных энергий окружающему миру, когда на работе, когда лечу людей. Я понимаю, что искать веру следует всю жизнь, так же как ищут совершенство. Поиски совершенства отнюдь не становятся проще год от года. Очень часто я ощущаю свою искреннюю нищету перед Небесами. И дает мне Небо руками пациентов, кто, сколько может— «на хлеб». Заслужил ли я этот хлеб в полной мере, мне придется узнать, когда придет время окончательного измерения всех совершенных действий, время смерти.

Что бы приобрести веру, на которую можно положиться в момент смерти, и в каждый момент жизни, который может стать и однажды станет последним моментом, человеку нужен Учитель. Этот человек — доступный для понимания образец преодоленной смерти. Факт преодоления ее может быть подтвержден его способностями, выходящими за пределы возможностей смертного физического тела. Но в большей степени его духовное бессмертие иллюстрируется тем, что каждое мгновение его жизни прожито с таким наполнением как последнее старческое требование, выраженное в завещании, и с такой же непредвзятостью как первый младенческий взгляд на мир.

Человеку нужны небесные покровители, которые совсем не боятся кратковременности человеческого существования, которые ведут его к смерти, наполняя события жизни достаточно емким содержанием, что бы относиться к ним как урокам.

Человеку нужно так же ощущение непосредственного резонанса с Учителем, Небесными Покровителями, окружающими людьми. Эта симфония настраивается по камертону определенного настроения. Это настроение должно принять в любой момент любую ситуацию как наполненную атрибутами Вечного Неба. В каждом мгновении существует бесконечный потенциал к продолжению. Каждая точка бытия наполнена очевидностью, конкретным выражением бесконечного абстрактного смысла. В каждом мгновении существует тепло принятия, радость, любовь. В каждом мгновении есть неповторяющаяся возможность обновления. Это настроение, соединяющее полноту переживаний пульсирующего Ума в один аккорд, наш Учитель произносил, как было сказано выше, в понятной каждому форме «ни хрена себе!».

Со стороны ученика высшей формой удовлетворенности, настроенности на этот камертон является услышать такое слова от Учителя по отношению к своим выполненным перед своей Верой обязательствами.

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: