Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
Глава 4. Разговоры с учёными⇐ ПредыдущаяСтр 23 из 23
«Что ж, — подумала Алиса, — могло быть и хуже. По крайней мере, Панченги теперь вынуждены будут показать им учёных, а уж потом Пуччини‑2 наверняка придумает, как освободить родителей Лары из неволи». Первым под охраной пиратов в гостиную вошёл старый человек с длинной бородой, завитой в седую косу и заправленной за пояс. Этот старик, который с достоинством поклонился собравшейся за столом компании, представился как профессор Валишели с Криптелы — небольшой планеты, о которой Алиса что‑то читала, но что — забыла. Впрочем, это было сейчас неважно. — Скажите, пожалуйста, профессор, — сказал Весельчак У, надувшийся ещё толще от сознания своего величия, — что вы можете рассказать о Панченге и институте, в котором вы якобы работаете? — О! — воскликнул профессор. — Я так благодарен академику Панченге! Мы все, учёные, страшно благодарны ему, мы даже избрали его президентом нашей небольшой Академии наук! Слушая этот странный монолог, Панченга‑старший важно кивал головой и медленно перебирал похожие на виноград чётки. Он вовсе не казался удивлённым. — Вы благодарны ему? — спросил Пуччини‑2. — Разумеется. Мы все благодарны. — И что же вы делаете в институте? — спросил Весельчак У, знаком приказав фокуснику замолчать и не мешать ему вести допрос. — Каждый из нас занимается любимым делом. — И какое же у вас любимое дело? Профессор обернулся к Панченге и спросил: — Вы не возражаете, президент‑академик? — Валяй! — сказал старый пират. Но усмехнулся, притом не скрывая удовольствия, потому что пираты и разбойники любят, когда их называют академиками, профессорами или писателями. Они очень легко верят в то, что и на самом деле знают толк во всех науках и искусствах. И особенно много среди разбойников всегда было историков и экономистов — они с наслаждением учат людей тому, что было, что будет, и тому, как надо жить и тратить деньги. А вот математиков и физиков среди разбойников не встречается — для этого надо хотя бы научиться считать до двадцати пяти, а таких образованных редко держат в разбойниках. Старый учёный осторожно вытащил из‑за пазухи баночку с землёй и поставил её на стол. Затем вынул из кармана пакетик и высыпал из него на ладонь горстку мелких семян. На глазах у внимательных зрителей старик кинул семена в банку и попросил разрешения полить их из бутылки с минеральной водой, что стояла на столе. — Внимание! — воскликнул Панченга‑академик. — Сейчас будет самое интересное! И на глазах у всех собравшихся из банки, пробившись сквозь землю, полезли тонкие зелёные ростки. Через минуту они достигли высоты в сантиметр. Видно было, как они движутся, тянутся к свету, распускают листики. — Говори! — приказал президент Панченга. — Нами, — произнёс старый учёный, — разработаны скоростные семена. При посадке их в почву они дают всходы немедленно. И к обеду пшеница уже колосится. Таким образом мы можем обойтись без амбаров и хранилищ зерна. Если вам понадобилась пшеница или ячмень, то вы выходите в поле и сеете столько зёрен, сколько вам нужно. А завтра утром вы кушаете свежий хлеб. — Ну как? — спросил старший Панченга, когда старик отошёл на шаг, склонив голову и любуясь тем, как поднимаются в банке зелёные стебли. Зрители наградили старика аплодисментами. Тот раскланялся. Алиса тоже вежливо похлопала в ладоши, хотя отлично знала, что ничего особенного старик‑профессор не изобрёл. Опыты с быстрорастущими растениями Алиса с ребятами ставили на биостанции на Гоголевском бульваре ещё раньше. И вырастили, сами того не желая, целый лес на Арбатской площади. — Ну, ну! — остановил аплодисменты старый Панченга. — Вы мне мои научные кадры избалуете. — Послушай, — сказал Крыс, — а на что тебе этот учёный‑мученый. Ты что, пшеницу решил разводить? — Простите, но на космическом корабле имеет смысл выращивать быстрые растения для пополнения запасов пищи! — сказал профессор. — Запасы пищи надо отнимать у встречных‑поперечных, — возразил Крыс. — А выращивают пускай мужики. Весельчак У расхохотался так, что чуть не хлопнулся со стула. — А мы и не собираемся пшеницу разводить, — сказал старый Панченга. — Ты правильно рассудил, Крыс. Я бы этого старого козла не стал кормить, если бы от его изобретения не было бы мне пользы. А ну, старик, показывай, как ты выполняешь мои советы! Старик смутился. Он ломал пальцы и переминался с ноги на ногу. — Господин президент, — произнёс он. — С исполнением ваших ценных указаний произошла некоторая задержка. — В чём дело? — Дело в семенах. Семена, вернее, зародыши, ещё недостаточно, как вам сказать… колючие. — Ты меня обманываешь, старый козёл?! — Я вам обещаю, господин академик, — взмолился старик, — что в самое ближайшее время ваше указание, ваше мудрое повеление будет исполнено! — Не в ближайшее время, — жёстко произнёс Панченга, — а послезавтра. Иначе знаешь, что будет? — Знаю, господин президент. — Почему‑то старый профессор с ужасом глядел на пальцы Панченги, которые перебирали чётки. — Тогда забирай свои вонючие травки и катись отсюда! Разбойник поднял тяжёлый кулак, и старик, подхватив банку, быстро‑быстро, задом засеменил к двери. Там он угодил в подставленные руки пирата, тот развернул старика и наподдал ему в спину коленкой. Старик исчез… В комнате наступила тишина. Многим стало неловко за поведение разбойника, но сам Панченга и его сын в два голоса хохотали, а Весельчак У хихикал, вторя им. — Послушайте, — высоким голосом произнёс Вага Бычий Хвост. — Как вам только не стыдно так обращаться с пожилым человеком? Я вызываю вас на поединок! Его слова относились к пирату, который стоял у двери и ударил старого учёного. Вага отважно направился к двери, но хитрый Крыс увидел, как поднимается со своего места фокусник Пуччини‑2, как побледнела Алиса. — Спокойно! — закричал он. — Все остаются на местах! Я здесь хозяин и не позволю никаких нарушений порядка. Он говорил так уверенно, что все остановились. — Я недоволен тобой, Панченга, — продолжал Крыс. — Если ты так хочешь наказывать своих учёных, делай это у себя на корабле. А здесь наказываю только я сам! — Ладно уж, — проворчал Панченга. — Конечно, это мой раб, что хочу с ним, то и делаю. Но чтобы не портить твоего настроения, я больше их колотить не буду. Но ты меня тоже пойми: я уже второй месяц жду, когда он улучшит своё изобретение, а он тянет — совсем старый стал. — А как ты захотел улучшить это изобретение? — спросил Крыс. — А я все изобретения моих мымриков улучшаю, — рассмеялся Панченга. — На то у меня котелок на плечах! Когда я этого старичка поймал, я подумал: а на что мне пшеница? На что? А что, подумал я, если взять колючку? И через полчаса у меня будет колючая проволока! — Но ведь колючая проволока железная! — вырвалось у Алисы. — Вот мы и ищем такие колючки, которые были бы не мягче железа, но живые. Только старый он стал, медленно ищет. — Молодец, — сказал Крыс. — Вот что значит разбойничья голова! — Будет у меня такая быстрорастущая колючая проволока, я её всюду смогу использовать. На ночь лагерь в пустыне устрою: посыплю вокруг колючек, а через полчаса вокруг загородка — на танке не проедешь! Поймал пленников или рабов — окружил их колючей проволокой… Эх, скорее бы он своё дело делал! — Ясно, — сказал Крыс. — Зовём следующего? — Зовём, — сказал Панченга‑старший и усмехнулся. — Прошу любить и жаловать! По приказу Крыса в комнату втолкнули измождённого, оборванного ушана с планеты Блук. Алисе там приходилось бывать, она когда‑то пережила удивительные приключения на базаре в тамошнем городе Палапутра. Так что к ушанам она относилась с большой симпатией. — Ах ты, упрямец! — встретил его криком Панченга‑старший. — Ну, показывай моим друзьям, что ты изобрёл! Ушан печально поклонился разбойнику и, не отрывая взгляда от его чёток, раскрыл потёртый портфель, который нёс в руке, и вытащил оттуда свёрток, завёрнутый в мягкую бумагу. Из бумаги он вынул пару туфель, похожих на домашние шлёпанцы. — Ну чего! — торопил его Панченга‑старший. — Мы ждём! С тяжёлым вздохом ушан надел туфли. В тот же момент они потащили его ноги в разные стороны. Разгоняясь, он проехал через всю комнату и, стараясь закрыться руками от удара, со всего размаха въехал в стену. Ушан упал, а туфли продолжали носиться по комнате, как будто в них были спрятаны взбесившиеся моторчики. — Ну вот, — сказал Панченга с притворным расстройством, — опять ушибся! Опять будешь синяки залечивать. — Простите, господин президент Академии, — ответил плачущим голосом ушан. — Я нечаянно. Он пополз по полу в погоне за туфлями, с трудом догнал их и начал заворачивать в бумагу. — Нет, ты объясни обществу, — потребовал Панченга, — объясни, почему ты тянешь с работой, обманываешь человечество? — Попрошу вас подождать ещё немного, ну хоть неделю. Я найду этот секрет! — Но ты помни, чем грозит обман! — Я знаю, господин президент. Я же не ем, не пью, не сплю… — А вот это лишнее, — сказал укоризненно разбойник. — Мне нужны живые академики. И костюм погладь, стыдно перед обществом! Забрав свёрток с туфлями и униженно кланяясь, ушан покинул комнату, и все обернулись к Панченге‑старшему в ожидании ответа на загадку. — Видели, что он изобрёл? — спросил Панченга. — Он изобрёл, как избавиться от трения. Такую мазь изобрёл. Только ею что смажешь, трения — как не бывало! Да вы сами видели. У него туфли без трения. — Это очень смешно, — сказал Весельчак У. — Только какой в этом изобретении смысл? — А тот смысл, господин Весельчак У, — сказал папаша Панченга, — что если смазать этим составом подступы к крепости, ни один заклятый враг не сможет в неё забраться. Только подойдёт — тут же шмяк задом об асфальт! — И в чём же проблема? — спросил Крыс. — А в том, что он набрал мази на две подошвы, и больше не получается. Говорит, сырьё некачественное! Ну я ему покажу — некачественное! Панченга‑старший перебирал в жирных пальцах разноцветные чётки, каждая бусина в них — размером с виноградину. — Давайте следующего! — приказал Крыс. — Не весь же день нам на твоих учёных глазеть! — А почему не поглазеть? — ответил Панченга‑старший. — Это же сокровище! И каждый гений! А всего их у меня тридцать голов. — Тридцать? — ахнула Алиса. — И тридцать изобретений, — ответил Панченга. — И каждое изобретение может удивить мир. И каждое изобретение я так переворачиваю с ног на голову, что даже изобретатель никогда бы не догадался без моей благородной помощи. Пока Панченга смеялся и ему вторил сынок, пираты ввели ещё одного изобретателя. Он был щеголеватым, стройным, почти трехметровым сирианцем, несколько похожим на зелёную ящерицу, гуляющую на задних лапах. — Ага! — воскликнул при виде его старый разбойник. — Надеюсь, ты уже сделал, что тебе велели? Моё терпение истощается! И Панченга указал пальцем на одну из бусин своих чёток. — О, простите, великий академик! — воскликнул сирианец. — Но осталось совсем немного! — Ну, покажи моим друзьям, что мы с тобой умеем делать, — велел Панченга. — Как прикажете. — Сирианец вынул баллон с распылителем. Вернулся к двери и жестом отогнал от двери стражника. Затем молча опрыскал дверь прозрачным раствором. — Давай, давай! — торопил его Панченга. — Не можем же мы вечно тебя ждать. — Одну минутку, чуть подсохнет! Наконец, убедившись, что раствор высох достаточно, сирианец шагнул к двери, протянув вперёд зеленоватые тонкие руки. И вдруг ко всеобщему удивлению его руки до половины прошли сквозь дверь. — Ну! — Панченга даже привстал. — Давай, давай! Ещё немного, и пройдёшь. Сирианец старался пройти сквозь дверь, но застрял посередине, руки почти по плечи на одной стороне, туловище на другой. Он дёргался, рвался, старался, но ничего не получалось, хотя Панченга‑старший очень сердился и готов был подбежать к сирианцу и протащить его сквозь дверь. — Нет, — сказал наконец сирианец, устав бороться с дверью. — Слой не получается ровным. Молекулярный состав хромает. — А ты его выпрямь! Сколько можно ждать! — Вы же знаете, я тружусь не покладая рук. Учёный выглядел страшно расстроенным, даже его хохолок упал на бок, что у сирианцев свидетельствует о крайнем душевном волнении. — Ведь притворяется, — сказал Панченга. — Придётся наказать. Он снова взялся за бусинку. Пуччини‑2, который внимательно наблюдал за ним, вдруг произнёс: — Не надо, господин Панченга. Это слишком жестоко и несправедливо. — А ты откуда знаешь? — изумился Панченга. — Я многое знаю, — ответил фокусник. — Ладно уж, иди и работай, — смилостивился Панченга, и сирианец, вдвое согнувшись в дверях, покинул гостиную. — Может, хватит? — спросил Весельчак У. — Я страшно как проголодался. — Простите, — сказал фокусник, — мы хотели встретиться с супругами Коралли. — Ах, да! — Крыс сделал вид, что забыл о просьбе фокусника. — Конечно же, покажите нам профессора Коралли! — Не имею ничего против, — сказал Панченга. «Что‑то он такой сговорчивый, — подумала Алиса. — Не иначе как замыслил какую‑нибудь каверзу». На этот раз пришлось ждать несколько минут. Панченга объяснил: — Наверное, отдыхают. Они у меня устают, учёные. Головки у них слабые, мозгов слишком много. Наконец в дверь втолкнули невысокого черноволосого мужчину, при первом же взгляде на которого Алиса поняла — это отец Лары Коралли. — Карл Коралли, прошу любить и жаловать! — воскликнул старый разбойник. Карл Коралли гордо поднял голову, и все увидели, что на виске у него кровоподтёк, глаз подбит и лоб оцарапан. — Ну вот, — вздохнул Панченга. — Опять, наверное, ввязался в пустую драку. Удивляюсь я тебе. Молодой профессор, достойный учёный, доктор наук — а такой невыдержанный характер! — Панченга развёл руками, как бы приглашая всех разделить его огорчение по поводу того, какой плохой характер у молодого учёного. Карл Коралли молчал и лишь внимательно обводил взглядом собравшихся в гостиной людей. — А где ваша жена? — спросила Алиса, прежде чем Панченга успел что‑либо ещё сказать. — Кто? — Коралли удивился. — Ваша жена, мама Лары Коралли. — Лара! — воскликнул учёный. — Моя Ларочка! Вы её знаете? Где она? Она жива? — Не беспокойтесь, — сказала Алиса. Но тут вмешался Панченга. — Поговорили и хватит, — заявил он. — Пора и делом заняться. — И видя, что Коралли готов и дальше задавать вопросы, оборвал его суровым голосом: — Молчать и подчиняться! Забыл, что ли? И старый разбойник помахал в воздухе своими чётками. При виде их Коралли сжался, как будто его ударили. — О, нет! Умоляю вас! — прошептал он распухшими губами. — То‑то же, тогда рассказывай гостям, что ты изобрёл. — Вы же знаете, — сказал Карл Коралли. — Мы с моей женой Салли Коралли изобрели консервирующие кристаллы. — Вот именно, — согласился Панченга. — Что это такое? — спросил Пуччини‑2. — Вот… — Рука Коралли поднялась было, но замерла в воздухе на полпути. Голос Панченги, остановивший жест учёного, был тих и смертельно опасен. «Как будто зашипела гремучая змея», — подумала Алиса. — Ты рассказываешь нам о своём изобретении, — сказал Панченга, — и потом тихо, на цыпочках, уходишь отсюда, к себе, в камеру, и сидишь там, ждёшь моей милости. И ты знаешь, что будет с тобой, если ты произнесёшь хоть одно лишнее слово. — Я все знаю, — ответил Коралли мёртвым, покорным голосом. — Я должен вам сказать, что изобрёл небольшие кристаллы, в которые можно под влиянием особых лучей превратить любой продукт или материальное тело и хранить, сколько хотите. Моё изобретение очень полезно при длительных перевозках. Вы можете законсервировать корову в шарике размером с виноградинку… — Коралли как бы невзначай показал на чётки в руках Панченги, — и она останется заточенной там сколько угодно времени. Президент Академии наук господин Панченга высоко оценил моё изобретение и вынес мне благодарность. — Коралли провёл пальцем по виску. — Мы все, находящиеся здесь учёные, рады служить этому великому учёному и организатору науки, который не жалеет сил и времени, чтобы обеспечить нас всем необходимым. — Все! — приказал Панченга. — Уведите его. — Нет! — вырвалось у Алисы. — Уведите, уведите, — сказал Крыс. — Дело принимает интересный оборот. Есть о чём поговорить. — Да, — спокойно согласился Пуччини‑2, — нам теперь есть о чём поговорить. — Но вы забыли, зачем мы сюда прилетели! — закричал возмущённо Вага Бычий Хвост. — Мы прилетели, чтобы спасти родителей Лары Коралли! — Помолчи, мальчик, — сказал Пуччини‑2. — Правильно, ему следует помолчать, — согласился Весельчак У. Алиса поняла, что ей сейчас не следует вмешиваться и мешать фокуснику. Дверь за Карлом Коралли закрылась. Он покорно ушёл к себе в камеру.
Глава 5. Торговля людьми
— Ну что ж, поговорим о деле, — сказал Пуччини‑2. — Не о чём нам говорить, — ответил старший Панченга. — И не вмешивайтесь в наши дела. — Но вы же держите людей в плену! — заявил Вага. — Это каждому видно. — Никто из них не возражает, — ответил Панченга. — Всем это нравится. Если не верите, вызовем снова моих учёных, и они поклянутся, что слаще, чем у меня, они никогда не жили и мечтают остаток своих дней трудиться и дальше под моим руководством. — Не кажется ли вам, уважаемый Крыс, — обернулся Пуччини к главному пирату, — что мы имеем дело с очень серьёзным преступлением? — Как вам сказать, — пожал плечами Крыс, — я должен признаться, что всю свою сознательную жизнь я имею дело с серьёзными преступлениями, причём я сам их и совершаю. — И всё же я позволю вам напомнить, — сказал Пуччини‑2, — что бывают просто преступления и преступления подлые. — Объясните мне разницу, я не совсем вас понял. — Если вам понравился цветок во дворце и вы его сорвали, это будет просто преступление. — А если этот цветок — последний в мире и занесён в Красную книгу? — спросил Крыс и сам же засмеялся. — Вы меня понимаете, — рассердился Пуччини‑2, — зачем же притворяться? — Вы правы, — вдруг согласился с фокусником главный пират. — Я знаю, что если патрульные крейсеры отыщут моё убежище, они начнут требовать, чтобы я отчитался в моих доходах. Но так как я бросил пиратское ремесло, то им будет трудно доказать, что я в чём‑то виноват… — Но если вы будете укрывать семейку Панченгов, — сказал Пуччини‑2, — то вряд ли вас пощадят. — Это ещё что такое? — возмутился адмирал Панченга Скулити. — Мне кажется, что кто‑то хочет нас предать? Я должен предупредить, что без боя мы не сдадимся, и ещё неизвестно, кому после боя будет принадлежать эта планетка. — Адмирал, адмирал, — вмешался Весельчак У, — не обращайте внимания! Мой друг шутит! Как только вы отдадите нам половину своих учёных с их изобретениями, мы сразу же забудем о всех ваших преступлениях. — Как? Разве мало мы вам заплатили? — Тогда мы не знали, какие у вас есть ещё ценности, — сказал Весельчак У. — Никогда! — Ах, никогда… — Крыс поднял руку, собираясь вызвать стражу, но Панченга опередил его. Он выстрелил в пирата из бластера, и Крыс закричал ужасным голосом, когда зелёный луч коснулся его плеча. В то же мгновение от боли он потерял облик прекрасного золотоволосого юноши и принял свой естественный вид — страшного скорпиона человеческого роста. Скорпион поднял ядовитый хвост, разрывая им остатки обугленной одежды, и ринулся к перепуганному Панченге. Весельчак У кинул в Панченгу кинжалом, тот еле успел увернуться… Вага Бычий Хвост тоже ринулся в гущу битвы, хотя совершенно непонятно было, с кем же он собирался сражаться. — Пуччини! — закричала Алиса, понимая, что сейчас многие могут погибнуть. — Раз! Два! Три! Замри! — прокричал заклинание фокусник, и в это же мгновение все в гостиной замерли в тех позах, в которых застигло их последнее слово Пуччини. Это была удивительная сцена, вряд ли нашёлся бы художник, способный изобразить её на картине. И главное — сразу же наступила такая тишина, что стало слышно, как о стекло окна бьётся муха. Пуччини‑2 совершенно не удивился. Он ожидал этого. И знал, что надо делать. Он прошёл к растопырившему ручищи старому Панченге и вынул из его омертвевших пальцев цепочку разноцветных виноградин — чётки. — Правильно, — сказала Алиса. — Я тоже так подумала. Пуччини‑2 поднял виноградины к свету, словно стараясь разглядеть, есть ли что внутри их. — Вот это цепи, которыми он опутал несчастных учёных, — сказал старый фокусник. — Это кристаллы, изобретённые несчастным Карлом Коралли и его женой. В них в живые консервы превращены все те, кого Панченга держит у себя в плену. Я догадываюсь, что в этих чётках томятся в беспамятстве жены, дети, родные и близкие учёных. И если учёный посмеет отказаться работать на разбойника, то Панченга угрожает шарик раздавить… — Так выпустите их на волю! — воскликнула Алиса. — А как? — Вызовите Карла Коралли! Но вызывать его не пришлось. Послышались шаги, дверь распахнулась и вбежал преследуемый стражником Карл Коралли. — Лучше смерть! — закричал он и замер, поражённый зрелищем. Стражник тоже остановился, не смея сделать ни шагу. — Молодой человек, — вежливо произнёс фокусник, словно они беседовали с Коралли на лужайке, — покажите мне, пожалуйста, как освободить несчастных! — Дайте! Дайте сюда! — Коралли бросился к чёткам и нежно, но крепко сжал их в руках. — Скажите, пожалуйста, вы смогли бы удержать эту свору ещё на несколько минут? Мне потребуется время, чтобы вернуть к жизни всех несчастных! — Постараюсь, — улыбнулся фокусник. — Господин Пуччини, — обратилась к нему Алиса, — мне кажется, что значительно лучше будет снова превратить всех пиратов в лилипутиков. — Нет, — сказал фокусник. — Они же разбегутся! Как тараканы. — Не разбегутся! — Вага Бычий Хвост кинулся к стоявшей в углу кадке с пальмой, решительно потянул пальму за листья, кадка опрокинулась набок, и пальма — вся, с корнями, с землёй, вывалилась наружу. — Вот она, замечательная тюрьма для злодеев‑лилипутов! — Ну что ж, — согласился фокусник, — в этой идее что‑то есть. И произнеся каждый раз соответствующее заклинание, он принялся по очереди превращать замерших пиратов в лилипутов, затем оживлять и двумя пальцами, осторожно, опускать в кадку. Убедившись в том, что она не нужна фокуснику, Алиса стала помогать Карлу Коралли, который смазывал каждую четку специальным раствором из пробирки, хранившейся у него в кармане. Затем осторожно укладывал шарик на пол. И тут происходило чудо: шарик темнел и принимался расти. Шарики росли довольно быстро, но всё же прошло несколько минут, прежде чем они стали метровыми. Словно гигантскими икринками, в которых можно было угадать зародыши. — У нас ещё есть немного времени? — спросил Коралли. — Пять минут, — ответил фокусник. — Я думаю, что мы успеем пригласить сюда ваших коллег. Они же, наверное, сильно переживают. — Я вам буду очень благодарен, — сказал Коралли. Тогда фокусник в сопровождении Ваги побежал к камерам, где были заточены учёные, а Алиса осталась присматривать за лилипутами, чтобы не вылезли из кадки. Она наклонилась над кадкой, но вела себя осторожно — она знала, как больно может ужалить пуля из лилипутского пистолета. Ожившие пираты бегали по дну кадки, махали ручонками, лишь Весельчак У и Крыс стояли в сторонке, в суете не участвовали и даже не глядели наверх. Алисе было жалко Крыса, который был немного обожжён лучом бластера, и она сказала: — Я попрошу фокусника вас увеличить, Крыс и Весельчак У. Потому что сейчас вы почти ни в чём не виноваты. — Спасибо! — еле слышно пропищал в ответ Весельчак У. В этот момент сзади раздался хлопок, будто лопнул большой воздушный шарик. Алиса обернулась. Так и есть: первый из шаров Карла Коралли лопнул. И из него вышла полная, сонная ушанка, уши которой повисли как у пуделя. Она чуть не упала, и Алиса кинулась к ней, чтобы её поддержать. — Где мой муж? — прошептала ушаночка. — Где мой дорогой профессор? Что со мной сделали? — Сейчас, — сказала Алиса, — сейчас он придёт. Тут лопнул ещё один шар, в нём сидели два старичка, худеньких, зелёненьких и очень длинных. Алиса сразу догадалась, что это родители сирианского изобретателя. Она хотела было придти к ним на помощь, потому что старички никак не могли встать на ноги, но ушаночка её не отпускала. А тут лопнул ещё один шар… затем ещё один, ещё… из каждого выходил какой‑нибудь человек, а то и целая семья. К счастью, в этот момент в открывшуюся дверь толпой хлынули учёные, которых освободили фокусник с Вагой. При виде дорогих своим сердцам родственников и любимых, они начали кричать, рыдать, перебивая друг друга, и все устремились к лопающимся шарам — консервам Карла Коралли. Сам же Карл перебегал от шара к шару, но его всё время постигало разочарование. И лишь из последнего шара вышла наконец его любимая жена — красавица Салли Коралли. Она кинулась к Карлу, Карл кинулся к ней, они обняли друг друга и Карл закричал: — Наша дочь Лара нашлась. И от счастья оба Коралли упали в обморок. Но никто этого, кроме Алисы, не заметил, потому что в гостиной царило страшное столпотворение — наконец‑то встретились мужья и жены, родители и дети, возлюбленные, и просто дорогие друг другу существа, коварно разлучённые Панченгой‑старшим для того, чтобы надёжно держать в руках и угнетать несчастных учёных. «Ну и семейка, — подумала Алиса, с радостью глядя на суматоху, крики, плач, смех, объятия, царившие вокруг. — Ну и Панченги! Один из них пиратствовал, грабил, захватывал в плен людей, другой отнимал у них детей и держал на своей сиенде, а третий придумал академию‑тюрьму. Какими бы ни были разбойниками и грабителями Весельчак У и Крыс, все равно они — честные пираты. Они ведут себя по правилам. Не станут же они детей и стариков заточать в кристаллы только для того, чтобы выращивать колючую проволоку!» Алиса подошла к фокуснику, который с таким же, как она, интересом наблюдал за встречей родных, и попросила его: — Господин Пуччини, я думаю, что мы не должны становиться такими же, как братья Панченги. Как вы думаете? Фокусник поглядел на Алису, улыбнулся и ответил: — Ты права. Он умел догадываться о чужих мыслях с одного слова. Пуччини подошёл к кадке, вытащил оттуда Крыса и Весельчака У, затем Алиса извлекла двух пиратов из команды Крыса. И фокусник, щёлкнув пальцами, произнёс нужные заклинания. В следующее мгновение Крыс, Весельчак У и их пираты стояли рядом с ними. Пираты потянулись было за своими бластерами, но Крыс, обожжённый, ободранный, уродливый и несчастный, сказал: — Не надо суеты, мальчики, идите отдыхайте. — Мы не обижаемся, — сказал Весельчак У. — С самого начала нам надо было понять, с кем мы имеем дело. — Это не пираты, — сказал Крыс. — Это позор для грабительского племени! — Хотите я вас перевяжу? — сказала Алиса, хотя, честно говоря, ей не очень хотелось перевязывать скорпиона, хоть и знакомого. — Не стоит, но спасибо, — сказал Крыс. — На мне все быстро заживает. Я пойду приведу себя в порядок, а ты, Весельчак У, побудь здесь и позаботься, чтобы никто не обидел наших гостей. — Их обидишь! — улыбнулся Весельчак У. — Они сами какого хочешь пирата обидят. И он рассмеялся, потому что, как свойственно большинству пиратов, он был легкомысленным и не слишком умным. Крыс с трудом превратился в танкиста и вышел, под охраной пиратов, из гостиной. К Пуччини‑2 подошёл Карл Коралли. Он вёл за руку свою жену. — Подтвердите, пожалуйста, Салли, что наша крошка жива и здорова! — Я совсем недавно с ней разговаривала, — сказала Алиса. — И я тоже! — вышел вперёд Вага Бычий Хвост. — Меня зовут Вага Бычий хвост, но это временное, детское имя, и как только я совершу подвиг, я поменяю это имя на другое, более мужественное. — Бычий хвост? — удивилась Салли. — Это удивительно! И что же вы хотели сказать мне, молодой человек? — Я хотел объяснить вам причину моего желания совершать подвиги, — продолжал Вага. — Дело в том, что я влюбился в вашу дочь. — Что? — Салли Коралли была в ужасе. — В мою крошку? — Ну, она не очень крошка, — поправил Салли муж. — Ей уже четырнадцать лет. — Для меня она всегда крошка! — Нет, вы не подумайте, — сказал Вага. — Я не собираюсь на ней пока жениться. — Слава богу, он не собирается! — воскликнула Салли. — Но как только я совершу подвиг и поменяю имя, я к вам вернусь. — Надеюсь, это случится не скоро, — сказала Салли. — А я надеюсь, что скоро, — решительно заявил юный индеец. — Поэтому попрошу вас проследить, чтобы Ларочка не вышла замуж за кого‑нибудь ещё. А то я бываю страшен в гневе! Салли хотела было заявить что‑то ещё, но муж отвёл её в сторону. — Милая, — сказал он ей, — мы так давно не видели дочурку, что совсем не знаем, какой она стала и чего ей хочется. Ей хочется быть принцессой и красиво одеваться, чуть было не сказала Алиса. Но сдержалась. Ведь, может быть, её родители совсем не хотят, чтобы Лара была принцессой. Ведь они не короли. — Надо собираться, — сказал фокусник. — Твоя симферопольская бабушка никогда не простит мне, что я полетел сюда без неё. — Вага, ты идёшь? — спросила Алиса, когда фокусник направился к кадке, чтобы пересадить семейство Панченгов себе в карман и отвезти инспектору Крому. Вага не слышал Алису. Он уже подошёл к Весельчаку У и сказал: — Можно обратиться к вам с просьбой? — Валяй, — сказал Весельчак У, довольный тем, что все для него кончилось благополучно. — Меня зовут Вага Бычий Хвост, — сказал индеец. Весельчак У уже слышал об этом, но не удержался и вновь захохотал. Вага терпеливо, не обижаясь, дождался, пока пират отсмеется. — Мне нужно совершить подвиг, — сказал он. — Иначе я не могу жениться. — А чем же я могу тебе помочь? — Возьмите меня в пираты. Наверное, я тогда смогу быстро отличиться. — Молодой человек, — сказал наставительно старый пират, — мы не совершаем подвигов, мы безобразничаем. Мы грабим и убиваем. Даже таким отпетым негодяям, как я, подобная жизнь в конце концов надоедает. Стыдно становится. Ведь не случайно мы с Крысом бросили грабежи и занимаемся честным сбытом награбленного. Так что я советую тебе. Бычий Хвост, иди в университет и совершай там подвиги — сдавай экзамены на пятёрки. И Весельчак У громко рассмеялся, довольный собственным остроумием. А Вага отошёл от него расстроенный — ведь подвиги откладывались на будущее. А Весельчак У приблизился к фокуснику и сказал: — Вам надо лететь домой. Должен сказать, что могу предложить вам неплохой корабль «Чёрная смерть», сам на нём бы летал, да надоело. Берите его напрокат, только деньги вперёд. — Весельчак У, откуда у нас деньги! — удивилась Алиса. — И за каждого учёного, который полетит с вами, тоже вперёд, — сказал Весельчак У. — Это проще простого, — сказал фокусник и провёл рукой перед лицом Весельчака У. И вынул у него из уха бриллиант размером с голубиное яйцо. Весельчак У посмотрел бриллиант на свет, попробовал его надкусить и спросил: — Настоящий или снова фокусы? — Если будут жалобы, запомните мой адрес, — сказал Пуччини‑2. — Земля. Москва. Цирковое училище. Директору. — Или мне напишите, — сказала Алиса. — Твой‑то адрес мы хорошо знаем, — сказал Весельчак У. Он проводил шумную толпу гостей до выхода на поле космодрома, показал, где стоит «Чёрная смерть», отдал фокуснику ключи от корабля, а потом отозвал в сторону Алису и сказал: — Нас с тобой, Алиса, не раз сталкивала жизнь. Можно сказать, что ты перевоспитала меня своим благородным примером. Поэтому я прошу тебя взять на память от меня небольшой подарок. И он протянул Алисе бриллиант, который получил от фокусника. — Ой! — удивилась Алиса. — Мне не нужно! — Не нужно — ещё кому‑нибудь подаришь. Алиса внимательно посмотрела на пирата и сказала: — Я знаю, в чём дело, Весельчак У. Ты не веришь, что бриллиант настоящий. — С фокусниками это бывает. — Но гордость не позволяет тебе признаться в том, что ты не веришь гостю. — У каждого своя гордость. — Спасибо за подарок, — сказала Алиса. — Можешь его передать этой самой девочке… бывшей рабыне. Ларе. — Так я и сделаю. Алиса пожала пухлую руку пирата и побежала к кораблю. Когда «Чёрная смерть» поднялась над планетой, Алиса рассказала фокуснику о подарке Весельчака У. — Ах, как нехорошо получилось! — воскликнул фокусник. — Мне и в голову не приходило обманывать пирата. А он, видно, так привык всех обманывать, что и обо мне так же думает. — А разве бриллиант настоящий? — Ах, Алиса, Алиса, — упрекнул её Пуччини‑2. И хлопнул в ладоши. — Что вы делаете? — спросила Алиса. — Секунду назад, — ответил фокусник, — перед носом Весельчака У появился алмаз размером с арбуз. И подарить некому… — Тогда я пойду поставлю всем чай, — сказала Алиса.
|
Последнее изменение этой страницы: 2019-06-20; Просмотров: 208; Нарушение авторского права страницы