СООТНОШЕНИЕ ПОГРАНИЧНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ЛИЧНОСТИ И ПЕРВЕРСИЙ

К рассмотрению перверсий я пришел несколькими путями. Во-первых, психоаналитическое или психотерапевтическое лечение пациентов с пограничной организацией личности регулярно обна­руживало определенные психодинамические черты, обеспечиваю­щие понимание их явно хаотических сексуальных фантазий и по­ведения, и те же самые черты можно было найти в бессознательных конфликтах при перверсиях. Истоки другого пути берут свое на­чало в моих исследованиях патологических любовных отношений. Третий путь — в моих предположениях относительно синдрома зло­качественного нарциссизма.

Лапланш и Понталис (Laplanche, Pontalis, 1973) дают, как мне кажется, элегантное и краткое психоаналитическое определение перверсии:

"Отклонение от "нормального" полового акта, кото­рый определяется как коитус с другим человеком проти­воположного пола, направленный на достижение оргаз­ма посредством генитального проникновения.

Перверсия присутствует: там, где оргазм достигается с другими сексуальными объектами (гомосексуальность, педофилия, зоофилия и т.д.) или через другие области тела (анальный коитус и т.д.); там, где оргазм абсолют­но подчинен определенным внешним условиям, которые могут быть необходимы сами по себе для получения сек­суального удовольствия (фетишизм, трансвестизм, вуай-еризм, эксгибиционизм, садомазохизм).

В более широком смысле "перверсия" обозначает все психосексуальное поведение, сопровождающее такие типичные способы получения сексуального удоволь­ствия".

В противоположность нынешней тенденции в США называть сексуальное отклонение или перверсию "парафилией" (как это делается и DSM-III и DSM-III-R) я предпочитаю психоаналити­ческую терминологию "перверсия", чтобы расширить исследова­ние этого поля в свете последних вкладов британских, французс­ких и канадских авторов.

Ниже я придерживаюсь определения, данного Лапланшем и Понталисом, относительно двух важных модификаций. Я исклю­чаю гомосексуальность по причинам, которые станут ясны в ходе обсуждения, и делаю это определение более строгим, говоря о фиксированном, повторяющемся, принудительном (облигатор-ном) поведении, необходимом для получения полового удовлет­ворения.

В более ранней работе (1975) я описывал, как у пограничных пациентов патологически интенсивная прегенитальная и, в част­ности, оральная агрессия имеет тенденцию проецироваться на родительские фигуры, вызывая параноидное искажение ранних родительских образов, особенно материнского. Поскольку ребе­нок проецирует в основном орально-садистские (хотя также и анально-сздистские импульсы), мать воспринимается как потен­циально опасная. Материнская ненависть позже расширяется до ненависти обоих родителей, поскольку ребенок воспринимает их в фантазии как единое целое. Искажение отцовского образа агрес­сией, которая первоначально проецировалась на мать, а затем была перенесена на него, а также неспособность к дифференциации родителей под влиянием процессов расщепления создают как у мальчиков, так и девочек угрожающий отцовско-материнскии образ. Это в результате приводит к тому, что они позже воспри­нимают все сексуальные отношения как опасные и пропитанные агрессией. В попытке ускользнуть от оральной ярости и страхов происходит преждевременное развитие генитальных устремлений, но эта попытка часто бывает неудачной из-за интенсивности пре-генитальной агрессии, искажающей также и генитальные желания.

Обычно у таких пограничных пациентов можно обнаружить сле­дующее. Во-первых, существует избыток агрессии в эдиповых конфликтах, так что образ эдипова соперника приобретает ужаса­ющие, чрезмерно угрожающие и деструктивные характеристики;

кастрационная тревога и зависть к пенису приобретают очень пре­увеличенную форму; а запреты сексуальных отношений имеют ди­кий, примитивный характер, проявляясь в тяжелых мазохистских тенденциях.

Во-вторых, идеализации гетеросексуального объекта любви в позитивных эдиповых отношениях и гомосексуального объекта любви в негативных эдиповых отношениях становятся также пре­увеличенными и приобретают явно защитные функции против примитивной ярости. Следовательно, можно наблюдать как нере­алистическую идеализацию и тягу к таким объектам любви, так и возможность быстрого крушения идеализации при быстром пере­ходе от позитивных к негативным (или от негативных к позитив­ным) объектным отношениям в виде быстрого и тотального пере­ключения. Как следствие, идеализация является хрупкой и преувеличенной при дополнительном осложнении, в случае нар-циссической патологии характера в виде легко возникающего обес­ценивания идеализированных объектов и полного отстранения.

В-третьих, нереалистический характер как угрожающего эдипова соперника, так и идеализированного желаемого объекта обнажа­ет, при внимательном генетическом анализе, существование сме­шанных отцовско-материнских образов нереального вида, отража­ющих сгусток частичных аспектов взаимоотношений с обоими родителями. Каждое конкретное отношение с родительским объек­том оказывается отражением более сложной истории развития, чем это обычно бывает у невротических пациентов, у которых разви­тие переноса более тесно связано с реалистическими фиксациями на прошлых событиях.

В-четвертых, генитальные желания пациентов с преимуществен­но доэдиповыми конфликтами выполняют важные прегенитальные функции. Пенис, например, может приобретать символические функции питающей, отстраняющейся или наказывающей матери, а вагина — функцию голодного, питающего или агрессивного рта. Хотя многие невротические пациенты и пациенты с относительно мягким типом патологии характера также проявляют эти характе­ристики, их существование в комбинации с чрезмерной агресси-визацией всех прегенитальных либидинальных функций типично для пациентов с пограничной организацией личности.

В-пятых, эти пациенты обычно демонстрируют то, что можно назвать преждевременной эдипизацией их преэдиповых конфлик­тов и отношений — защитное ускорение развития своих инстинк­тов, которое клинически отражается в ранней эдипизации пере­носа. Перенос орально-агрессивных конфликтов с матери на отца увеличивает страх кастрации и эдипова соперничества у мальчиков и зависть к пенису и связанные с ней искажения у девочек. Чрез­мерная прегенитальная агрессия у девочки по отношению к мате­ри подкрепляет мазохистские тенденции в ее отношениях с муж­чинами, торможения генитальности в целом, исходящие от Супер-Эго, и негативные эдиповы отношения с матерью как за­щитную идеализацию и реактивное образование против агрессии Проекция примитивных конфликтов, связанных с агрессией, на сексуальные отношения между родителями приводит к искажаю­щим и пугающим фантазиям о первичной сцене, которые могу1 быть расширены до ненависти к любой любви, предлагаемой дру­гими людьми. Если обобщить, то защитный перенос импульсов и конфликтов с одного родителя на другого способствует развитию спутанных, фантастических комбинаций бисексуальных родитель­ских образов, сгустившихся под воздействием определенного про­ецируемого импульса.

Мне стало понятно, что мои наблюдения относительно погра­ничных пациентов соответствуют динамике перверсий, как она сформулирована в последних психоаналитических сочинениях, к которым я обращаюсь ниже. Например, подкрепление негативного эдипова комплекса у мальчиков под влиянием интенсивных пре­эдиповых страхов перед матерью в сочетании с переносом преэди­повых конфликтов вокруг агрессии с матери на отца (с последую­щим усилением страха кастрации) может вести к такому типу гомосексуальности у мужчин, который имеет преэдиповы детер­минанты. Бессознательное желание состоит в сексуальном подчи­нении отцу, чтобы получить оральное удовлетворение от него, а не от опасной, фрустрирующей матери. В этих случаях преиму­щественно орально обусловленной мужской гомосексуальности как отец, так и мать (и гетеросексуальностъ) воспринимаются как опасные, а гомосексуальность используется как замещающий спо­соб удовлетворения оральных потребностей.

Мои наблюдения по поводу динамики пограничных пациентов находятся в согласии с тем акцентом на преэдиповых конфликтах с матерью как кодетерминантах перверсии, которые делают Шассге-Смиржель (Chasseguet-Smirgel, 1970) и МакДугалл (McDougall, 1970), и с ударением на главенствующую роль агрессии в эроти­ческом возбуждении, которое делает Столлер (Stoller, 1976, 1985). Столлер подчеркивает преэдиповы корни этой агрессии. Мои на­блюдения также очень близки идее Мельцсра (Meltzer, 1977) о защитной спутанности сексуальных зон при перверсии, пропитан­ности в этих случаях всех объектных отношений агрессией и пер-версным характером трансформации зависимых отношений в агрес­сивно-деструктивные. Исходя из другой концептуальной модели Персон и Овей исследовали (Ovesey and Person, 1973, 1976; Person and Ovesey, 1974a. 1974b, 1974с, 1978, 1984; Ovesey, 1983) об­щие динамические черты мужского транссексуализма, трансвестиз-ма и гомосексуального переодевания у мужчин как обнажающих конфликты сепарации-индивидуации, нарушения в развитии иден­тичности и структурно пограничные характеристики.

Исследование фетишизма, сделанное Андре Люсье (Les devia­tions du desir; Lussiei. 1982), использует фетишизм как парадигму для исследования перверсий в целом. Оно перечисляет следующие характеристики мужчин-фетишистов, проходивших лечение: 1) по­требность осуществлять абсолютный, даже садистский контроль над женщиной и использование фетиша как символического доказа­тельства этого контроля и независимости от фрустрирующей жен­щины; 2) использование фетиша как символа безопасного обла­дания материнской грудью, защищающего таким образом от сепарационной тревоги и депрессии, выражающих страхи по по­воду оральной фрустрации; 3) страх перед полной беспомощнос­тью и брошенностью. связанный со страхом перед деструктивны­ми последствиями вызываемой в этих условиях агрессии, которая проецируется на мать и от которой защищаются обладанием фети­ша; 4) непереносимость тревоги или напряжения, имеющего лю­бой источник, и функции фетиша как источника высшего наслаж­дения и отрицания глубокой тревоги; 5) простые садистская и мазохистская концепция первичной сцены при спутанности того, кто является агрессором или жертвой — отец или мать, — и неуве­ренностью по поводу того, что предпочтительнее — идентифици­ровать себя с агрессором в неоднозначной сексуальной сцене или мазохистски подчиниться разрушению со стороны такой неодноз­начной, наводящей ужас фигуры; фетиш, утверждает Люсье. спо­собствует защитной идентификации с обоими родителями в пер­вичной сцене и обеспечивает гарантию как от кастрации, так и от опасной фаллической матери, которая в сгущенной форме вклю­чает в себя как преэдипову агрессию, так и агрессию первичной сцены; 6) страх гомосексуальности, связанный с подчинением садистскому отцу и кастрирующей фаллической матери в первич­ной сцене; кроме того, фетиш защищает от бессознательной фан­тазии о женском фаллосе и также от кастрации.

Люсье указывает на сочетание эдиповых и преэдиповых конф­ликтов, на расщепление Эго по отношению к преэдиповым кон­фликтам, на необычную интенсивность всех компонентов эдипо­вых конфликтов у пациентов, которых он исследовал.

⇐ Предыдущая34353637383940414243Следующая ⇒

Поделиться: