Сырье как предрассудок экономической теории

Важнейшим ресурсом России принято считать сырьё. Сегодня экономическую политику можно строить только вокруг него, так как, с одной стороны, Россия не может конкурировать на мировых рынках высоких технологий в таких масштабах, чтобы эти рынки стали источником её развития, а с другой - долговременная изоляция в современном мире при наличии привычки к относительно высокому уровню жизни экономически невозможна, так как ведет к быстрой деградации, политическому кризису и распаду общества.

Однако долгое недоинвестирование снизило возможности добычи.

Обычно сырьевой сектор ассоциируют с топливной промышленностью, являющейся сегодня важнейшим сектором экономики.

Только нефтегазовый комплекс обеспечивает примерно 20% ВВП, около 45% экспорта и 60% валютных поступлений страны. Россия располагает обладает 5% мировых запасов нефти и 34% мировых запасов газа.

Топливная промышленность - крупнейший кредитор экономики. Она концентрирует около 40% чистого долга покупателей в промышленности. После 2000 г. возможности продолжения ее некапиталоемкого развития практически исчерпаны. Как показывают результаты моделирования, если к 2005 г. ежегодный объем инвестиций в топливный сектор при прежнем уровне их эффективности не возрастет в 1, 5 раза по сравнению с 1999 г., а к 2010 г. - более чем в 2 раза, страна уже к 2005 г. может столкнуться с абсолютным дефицитом топливных ресурсов - вплоть до сокращения их объема, поставляемого на внутренний рынок, либо сокращения их экспорта на 15-20%. По оценке отраслевых экспертов, через 5-10 лет Россия может стать импортёром сырой нефти.

При этом часть сырья (например, по имеющимся оценкам, не менее 20% доказанных запасов нефти) уже сегодня в той или иной форме контролируется иностранными капиталами и будет использоваться в первую очередь исходя из их собственных интересов, а не интересов России. По-прежнему неэффективное управление и господство устаревших технологий завышают затраты на освоение месторождений и транспортировку.

Политический риск, растущий по мере деградации даже слабых ростков российской демократии и возрождения призрака тоталитаризма, вкупе с также растущей возможностью распада страны снижают вероятность привлечения иностранных инвестиций в российские месторождения, вывоз сырья которых на экспорт придется осуществлять по территории России.

Следует учитывать и то, что преимущественно сырьевая ориентация экономики в долгосрочном плане бесперспективна из-за «врожденной» нестабильности сырьевых рынков, которые, в отличие от рынков товаров с высокой степенью обработки, не контролируются продавцом и в целом дестабилизируют его.

Развитие нового (информационного) технологического базиса обесценивает продукцию «старых» базисов, в первую очередь сырьё. Удешевление сырья и, в более широком смысле, продуктов относительно мало интеллектуального труда, станет основной тенденцией уже со второй половины 2000 года.

Справочно. Достаточно указать, что в январе-сентябре 1999 года цены российского экспорта снизились по сравнению с аналогичным периодом прошлого года по всем основным товарным группам (за исключением мазута - рост на 15 и нефти - рост на 12%), в том числе по углю - на 44%, по чугуну - на 43%, по водке и железной руде - на 32%, по ферросплавам - на 28%, по зерну - на 27%, по газу - на 23%, по бензину - на 20%, по алюминию - на 19%, по электроэнергии - на 17%. (Правда, следует учитывать, что столь радикальное изменение вызвано не одним только снижением мировых цен, но также и занижением экспортных цен для вывоза капитала, только неофициальный объем которого без эффекта использования нерыночных цен составил за январь-сентябрь 1999 года, по данным платежного баланса, 16, 2 млрд.долл. - по сравнению с 19, 6 млрд.долл. положительного сальдо товаров и услуг).

В этих условиях сырьевая ориентация в долгосрочной перспективе звучит не диагнозом, но приговором.

Выход из положения видится в первую очередь в расширении применения высоких технологий в сырьевых отраслях, в кратко- и среднесрочном плане способных повышать устойчивость национальной экономики даже в случае сохранения её в целом сырьевой ориентации.

Однако очевидно, что осуществить экономический прорыв за счет экспорта сырья принципиально невозможно.

Загрузка простаивающих основных фондов

Ресурсом экономического развития России принято считать также основные фонды, загруженные сегодня лишь на 43%. Однако значительная часть простаивающих фондов в момент остановки не была законсервирована, что за прошедшие годы не могло не привести к их физическому уничтожению.

Кроме того, их состав и структура отражают все диспропорции дорыночной экономики, а продукция подчас заведомо неконкурентоспособна. Развитие на их основе относит Россию к странам с господством заведомо отсталых и неэффективных технологий. То есть данный ресурс - в то же время и ограничение.

По большинству технологий наша страна сегодня не сможет выйти на мировые рынки и будет ограничена «постсоветским» пространством кооперации и специализации, из которого будут неуклонно уходить страна за страной, причем платежеспособность остающихся в нем стран просто в силу их отделенности от общемирового разделения труда будет оставаться на плачевно низком уровне.

В результате импорт технологий предприятиями, работающими на «внутрисоветские» рынки, будет затруднен, в том числе и из-за отсутствия финансовых средств. Это предопределит увековечивание технологического отставания России.

В целом данный ресурс был, как представляется, практически полностью использован в ходе восстановления российской экономики после спада мая-октября 1998 года.

Тем не менее можно выделить относительно современные мощности в легкой и пищевой промышленности, в транспортном и тяжелом машиностроении, в металлургии и химической промышленности. За счет их работы на внутренний рынок при условии усилий государства по обеспечению необходимой емкости последнего предприятия данных отраслей хотя и с трудом, но могут накопить ресурсы для своего технического обновления.

В других отраслях, продукция которых более жестко ориентирована на мировые стандарты (авиационная и космическая промышленность, судостроение, энергетическое машиностроение, электроника, автомобилестроение), развитие может идти только с опорой на импорт технологий - вместе с иностранным капиталом, так как своих финансовых ресурсов недостаточно.

Деньги населения

С 1994 года - года расцвета «березовско-волошинской» «АВВЫ», возникновения и краха МММ и других финансовых пирамид и по наши дни ресурсом ускорения экономического развития России принято считать инвестиционные ресурсы населения.

Все это время среди экономистов определенного направления считалось признаком хорошего тона подсчитывать, сколько миллиардов долларов находится на руках у населения, и описывать то, как было бы замечательно, если бы эти деньги вдруг были направлены на прямые инвестиции.

При этом полностью игнорировались фундаментальные факторы, среди которых даже пресловутое недоверие населения к государству играло далеко не самую важную роль.

Прежде всего, основная часть долларовых средств населения, относимых официальными экономистами к сбережениям, на самом деле таковыми не были и находилась скорее в состоянии «оборотных средств» и «производственных вложений». Они энергично обращалась в «теневой сфере», обслуживая невидимые неразумному государству и потому относительно безопасные и надежные операции торговли, производства и даже кредитования.

Та же часть наличных валютных средств населения, которая действительно сберегалась им, в значительной степени носила и носит характер «гробовых» и сбережений «на черный день». Всякий коммивояжер, пытавшийся продать старушке-пенсионерке сколь угодно дешевые капиллярные авторучки, знает, что такие средства в принципе не поддаются извлечению, даже при наличии искренней обоюдной симпатии.

И, наконец, самое ужасное для мобилизаторов денег населения. Дело в том, что та часть населения, которая в принципе поддается усилиям государства и готова при определенных условиях доверить ему (или его инвестиционным представителям) свои деньги, в целом уже сделала это, вложив средства по заведомо заниженным процентам в Сбербанк.

То, что его средства используются не на нужды прямых инвестиций (как, например, в Японии - средства весьма похожего Почтового банка), а на финансирование нехватки средств в федеральном бюджете при помощи покупки разнообразных нерыночных ценных бумаг, является проблемой самого государства, исправить которую оно сможет (или не сможет) без привлечения к этому процессу населения и пересчета его средств.

Пора признать: сбережения населения лишь относительно незначительно пострадали непосредственно от самих девальваций. В силу недоверия к государству и банкам эти сбережения хранились в основном в налично-долларовой форме и потому были «проиндексированы». Реальная покупательная способность доллара на российском рынке повысилась (так как инфляция отставала от роста валютного курса) в 1, 8 раза, соответственно увеличивая инвестиционный потенциал домохозяйств.

Однако по изложенным выше причинам этот потенциал так и останется потенциалом.

Кроме того, резкое падение уровня текущих доходов, заставившее вспомнить январь 1992 года, и закрепление их практически на этом кошмарном уровне привело к ускоренному проеданию сбережений. Инвестиционный потенциал населения, таким образом, был в значительной степени реализован в форме поддержания его потребительского спроса.

Задействовать финансовые ресурсы населения в интересах развития экономики в ближайшие годы удастся лишь в незначительных объёмах. В принципе при сохранении действующего валютного режима возможно привлечение по 1 млрд.долл. в год из имеющихся на руках 40 млрд.долл. в новые формы инвестирования, но этот результат следует признать максимальным и возможным только в случае совершенно исключительных усилий государства.

Деньги предприятий

Наряду с деньгами населения важнейшим ресурсом развития принято считать и инвестиционные ресурсы предприятий.

Действительно, многие сектора российской экономики выиграли от падения курса рубля. Помимо опережающего роста отпускных цен в сравнении с ростом издержек, свою роль сыграло ослабление позиций конкурентного импорта. После девальвации на внутреннем рынке вновь стали конкурентоспособны целые группы отечественных товаров - вплоть до бытовой радиоэлектроники, которая, казалось бы, умерла еще к середине 1990-х. Смещение структуры потребления в пользу отечественных товаров привело к появлению дополнительного спроса, стимулирующего появление собственных ресурсов у российских предприятий.

В результате девальвации и инициированного ею процесса импортозамещения в промышленности произошел пятикратный рост положительного сальдо прибылей и убытков.

В целом 1999 год выглядит одним из самых благополучных за всю пореформенную историю России. Четырехкратная девальвация и рост мировых цен на нефть в 2, 5 раза кардинально улучшили экономическую конъюнктуру. Истерическая агрессивность США подкрепила мировой спрос на российское оружие, а вторая чеченская война заставила государство начать оплачивать его закупки для собственных нужд. И то, и другое вдохнуло жизнь во все еще значительный и негибкий военно-промышленный комплекс России.

Результатом этого «подарка судьбы» стал порой превышавший 20% в месяц рост промышленности (по итогам года он достигает 8%), начало долгожданного изменения структуры экономики в пользу обрабатывающей промышленности, относительно низкая - менее 37% - годовая инфляция, почти двукратный (с 15, 1 до ожидаемых 30 млрд.долл.) рост положительного сальдо внешней торговли. Все это оказалось совершенно неожиданным не только для мирового сообщества, признавшего крах своих апокалиптических прогнозов еще в премьерство Е.М.Примакова, но и для более осторожных российских наблюдателей.

Однако нарисованная картина, старательно предъявляемая зарубежной и российской общественности, частью неполна, а частью основана на статистической иллюзии. На самом деле в 1999 году Россия, несмотря на видимые успехи, не смогла даже полностью оправиться от прошлогоднего спада.

Достаточно указать, что широко используемая представителями правительства динамика промышленного производства, при всей своей важности, является лишь частичным показателем. Судить о динамике экономики в целом можно лишь на основе совершенно иного показателя - ВВП, рост которого в 1999 году не превысит 1.5%, то есть останется, строго говоря, в пределах статистической ошибки. В любом случае этот рост не компенсировал прошлогодний спад в 4, 6%. Таким образом, несмотря на победные реляции, экономика России отстает от «докризисного» 1997 года не менее чем на 3, 2%.

Отставание ВВП от промышленности вызвано тем, что стихийное ускорение промышленного производства после кризиса было во многом «куплено» ухудшением ситуации в остальных сферах, в первую очередь падением реальных доходов населения и полным крахом финансового сектора.

Так же, как и он, не оправилось от августовской катастрофы сельское хозяйство. Ограниченность спроса нищающего населения, отсутствие денег, износ техники и полная подчиненность производителя местной бюрократии, замыкающей на себя все финансовые потоки и не допускающей их до производства, не позволили селу воспользоваться сокращением импорта продовольствия.

Сельское хозяйство осталось единственной отраслью, в которой падение производства продолжалось и после кризиса: в январе-ноябре по сравнению с аналогичным периодом прошлого года оно составило 0.6%, а по сравнению с январем-ноябрем докризисного, 1997 года достигло 13, 2%.

Несколько лучшее положение наблюдалось в области инвестиций: в сентябре-октябре они незначительно превышали прошлогодний уровень, однако в ноябре инвестиционный спад возобновился. В результате в целом по итогам января-ноября рост составил 1.7%, что является небольшой компенсацией прошлогоднего падения: по сравнению с докризисным периодом инвестиции сократились на 4, 6%.

Прошлогодний спад сможет компенсировать лишь промышленность - на 1, 9-2.4%, но ресурсы ее дальнейшего роста практически исчерпаны. Еще в конце лета практически прекратилось увеличение производства по отношению к предыдущему месяцу (с исключением влияния сезонного фактора), а портфель заказов предприятий промышленности сократился в феврале-ноябре в 2, 5 раза до минимального даже для кризисных условий уровня в 1, 7 месяца.

Причина того, что экономика России так и не распрямилась после кризиса в полной мере, заключается в стихийном характере ее восстановления. Государство не смогло оказать на этот процесс значительного сознательного воздействия, в результате чего инвестиционные барьеры, вызванные в первую очередь незащищенностью прав собственности (при которой любое вложение в не контролируемое вами предприятие связано с угрозой потери средств), так и не были устранены, а затухание девальвационного импульса стало неизбежным и достаточно быстрым.

Импорт стремительно возвращается в Россию: в сентябре, когда он вырос на 11.3%, его рост впервые после кризиса опередил восстановление экспорта, выросшего на 5, 9%. Это положение сохранилось и в октябре, когда увеличение импорта составило 21.0, а экспорта - лишь 13, 9%. Это признак того, что конкурентоспособность России, выросшая из-за девальвации и удорожания нефти, вновь начинает сокращаться.

Активные усилия государства по расширению внутреннего спроса в условиях импортозамещения конца 1998 и первой половины 1999 года позволили бы в значительно большей степени оживить ориентирующееся на внутренний рынок производство и восстановить его как полноправного партнера экспортного сектора. Это не только решительно оздоровило бы структуру экономики, но и в корне бы изменило складывающуюся политическую ситуацию.

Однако шанс уже упущен. Увлеченное политической резней государство не стало развивать внутренний рынок - ни инвестиционных, ни потребительских товаров. Создание на базе Центробанка инвестиционной инфраструктуры, доведенное в апреле 1999 года до полной готовности и тогда же одобренное МВФ и Мировым банком, было сорвано российскими политиканами в последний момент. О населении же, политическое бесправие которого даже в сезон выборов вошло в поговорку, и вовсе никто не вспоминал, в результате чего его реальные доходы упали за два года более чем на 30%.

Таким образом, российская экономика не то что не повысила, но даже не восстановила емкость схлопнувшегося в 1998 году внутреннего рынка, в результате чего позитивного эффекта девальвации и импортозамещения хватило ей лишь не более чем на год.

Ресурсы импортозамещения оказались в значительной мере «съедены» сжатием внутреннего спроса. Так, по потребительским товарам, в которых доля импорта и, соответственно, потенциал импортозамещения были наибольшими (соответственно 50 и до 40% рынка), 20-процентный спад текущего спроса населения (розничного товарооборота) уменьшил потенциал импортозамещения фактически наполовину - до 20%, которые в основном уже использованы соответствующими отраслями российской промышленности.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: