ТЕСТИРОВАНИЕ УМСТВЕННЫХ СПОСОБНОСТЕЙ

 

Вот лёгкий тест, тест на успех:

Кто пиво пьет, тот лучше всех,

А тёмное – вдвойне…

Роберт Грэйвс

 

С тех пор, как тестирование на IQ было впервые введено в начале двадцатого века, оно активно применялось армией США для отбора призывников и определения тех областей, в которых они могли быть использованы наилучшим образом. Сторонники крайне эгалитаристской структуры с радостью нападают на науку вековой давности, а потом оптом применяют свои выводы к современной науке. И конечно, ранние тесты на IQ содержали вопросы, которые вызывают у проводящих тесты сегодня смущённые улыбки. Например:

- “ В какой легковой машине использовался двигатель Найта – Пакард, Лозье, Стирнс, или Пирс-Эро”?

- “Вельветовый Джо” появился в рекламе зубного порошка, галантереи, табака или мыла? [xx]

Хотя такие вопросы и могли обладать какой-то значимостью, будучи адресованы к молодым людям, выросшим тогда в Америке, они явно не подходили к тем, кто только недавно иммигрировал в Соединённые Штаты и едва говорил по-английски. Совершенно ясно, что последние плохо справлялись с таким тестом. Из этого, однако, вовсе не следует, что современные тесты – результаты кропотливого труда тысяч психологов, – лишены всякого значения.

Хочется надеяться, что широкое распространение образования по всему миру в двадцатом веке помогло людям не только получать определённые знания, но также более эффективно использовать свой разум. Но пугает мысль, что дисгеническая рождаемость, присущая современному обществу, создаёт популяцию с меньшими врождёнными способностями, чем у предшествующей.

Чтобы разобраться в этом вопросе, читатель должен понимать разницу между генотипом и фенотипом. Генотип – это генетический потенциал, а фенотип – потенциал реализованный. Например, статистика показывает постоянное увеличение среднего роста человека почти во всем мире. Причина тут явно не в изменённых генах, а в улучшении питания. Возможно, частично в мясе, напичканном гормонами.

Но генотипы устанавливают лимиты. Если группе пигмеев давать превосходную пищу, а группе людей племени Массаи – низкокачественную, у пигмеев кривая роста радостно пойдет вверх, а у Массаи – вниз. Но пигмеи не станут выше, чем Массаи, и ламарковской передачи этого роста их детям не произойдёт.

Как саркастически заметил психолог Эдвин Боринг в споре с фельетонистом Уолтером Липпманом: “IQ это то, что определяют тесты на IQ”. То есть, это не обязательно то же самое, что умственное развитие в чистом виде. Нужно различать между концептуальной переменной и её оперативным определением. IQ просто является одним из возможных способов измерения фенотипа.

Некоторые оценки падения генотипического IQ колеблются от одного до четырех пунктов за поколение.[xxi] Но новозеландский политолог Джеймс Р. Флинн провёл важное исследование, доказывающее, что показатели IQ на самом деле стабильно растут. Такие тесты, как тесты Станфорда-Бине и Векслера регулярно измеряют субъектов и устанавливают новые средние показатели и стандартные отклонения. С 1932 по 1978 учёные постоянно меняют нормативы, каждый раз поднимая планку. Если нормативы не меняются, средний IQ поднимается на 13, 8 пункта – примерно одно стандартное отклонение в течение 46 лет.[xxii]

Потенциально это очень вдохновляющий результат, показывающий, что различия в IQ могут быть более мягкими и изменчивыми, чем считалось раньше, и эгалитаристский идеал, лежащий в самой основе евгеники, окажется не столь трудно достижимым. С другой стороны, мы пока можем лишь догадываться об ограничениях, налагаемых генотипом на фенотип. Если прав Флинн, очевидно, произошло следующее: улучшение фенотипа перевесило ухудшение генотипа.

SAT-1 (Scholastic Aptitude Test – тест на научную способность) в основном является тестом на общие способности, в отличие от SAT-2, который измеряет уровень знаний в конкретных дисциплинах. В свою очередь, SAT-1 состоит из двух частей: SAT-V (verbal – языковой) и SAT-М (math – математический). Наряду с тем, что говорилось выше, отмечает Флинн, IQ обладает тенденцией, обратной той, которая зафиксирована в языковых тестах SAT.

Показатели SAT можно повысить тренировкой, но улучшения происходят по принципу убывающей отдачи. Математические показатели повышаются примерно на 30 пунктов после 40 часов занятий, а устные – где-то на 20, но достигнуть хотя бы пятидесятипроцентного улучшения не удаётся – даже увеличив часы занятий в шесть раз.[xxiii]

Тестирование в целом поддерживают широкие слои населения. В 1979 году Институт общественного мнения Галлопа провёл опрос на тему, что думают американый о стандартизированных тестах. 81 % процент опрошенных ответили, что они “очень полезны” или “в какой-то степени полезны”.[xxiv] В то же время мощная коалиция, состоящая из Национальной ассоциации образования, Национальной ассоциации цветных и последователей Ральфа Нэйдера заняла противоположную позицию. У этой коалиции было много влиятельных сторонников в правительстве и в прессе. Например, в 1975 году в специальных новостях на канале CBS, передача “Миф IQ” объявила, что тесты IQ не только плохо измеряют умственное развитие, но ещё и пристрастны, поскольку “главная разделяющая черта в показателях IQ определяется экономическим классом”.[xxv]

Однако коалицию не поддержала одна группа, которая присоединялась к ней по множеству других вопросов: евреи неизменно хорошо справляются с тестами, поэтому неудивительно, что Американский еврейский комитет, Анти-диффамационная Лига и Американский еврейский конгресс выступили перед Верховным судом против программ аффирмативных действий.[xxvi]

 

Фактор общих способностей

 

Скажи мне, Господи, кончину мою и число дней моих, какое оно, дабы я знал, какой век мой.

Псалтирь. 38, 5

 

Существует ли общий интеллект или общее умственное развитие (“G-фактор”), или каждый индивидуум обладает несравнимой совокупностью разобщённых способностей, то есть множественным умственным развитием? Эта научная дискуссия об “унитарном умственном развитии” чревата политическими нюансами, поскольку её можно рассматривать как попытку установить общую меру всей ценности личности или её положения в обществе.

Сторонники существования общего интеллекта, начиная с Чарльза Спирмана в начале двадцатого века, указывали на положительное соотношение между пространственными, цифровыми и устными способностями. Показатель IQ – это, по существу, цифровое выражение “G-фактора”. С другой стороны, никто не отрицает существование гениев-идиотов – людей, которые с трудом справляются даже с элементарными каждодневными задачами, но которые могут, однако, быть, скажем, искусными музыкантами или скульпторами, или перемножать множественные числа с не меньшей точностью, чем калькулятор, или могут легко сообщить погодные условия в произвольно выбранный день восемнадцатого столетия. Таким образом, соотношение между их одной-единственной, особой способностью и остальными – отрицательное. И не стоит ограничивать себя этими исключениями. Когда к группе студентов вместо общих мерок умственного развития были применены тесты на особые способности, больше половины из них попали в высшие 10 %, хотя бы в одной области.[xxvii]

Как же тогда сравнить или оценить несоизмеримые способности? Возможно, значение G-фактора, таким образом, сильно преувеличено. Даже само его существование стоит под вопросом. Мозг ведь занимает ограниченное пространство, и возможно, что гиперразвитие одних способностей в какой-то степени происходит за счёт других. Во многих смыслах этот вопрос сравним с известной поговоркой, по которой стакан или наполовину пуст, или наполовину полон – в зависимости от точки зрения наблюдателя.

 

 

СНИЖЕНИЕ IQ

Так глупо чахнуть,

И сойти бесславно в немоту могилы…

Сэр Уильям Джонс

 

Аборт на языке евгеники важен в той степени, в какой он влияет на биологический отбор. Но то-то и дело, что услуга эта легко доступна группам с высоким IQ, которые легко могут заплатить за нее. А люди с низким IQ часто вынуждены рассчитывать на оказание этой услуги на льготной или бесплатной основе. Процент абортов, таким образом, зависит от лет, потраченных на образование, которые в данном случае могут играть роль несовершенного заменителя IQ. В 1979 году средний процент абортов среди женщин 20-и лет и старше был: 44, 3 для тех, кто закончил среднюю школу, и лишь 3, 2 для тех, кто имел меньше восьми лет школьного образования.[xxviii]

Хотя Суммарный коэфициент рождаемости (СКР, количество детей, которое женщина имеет за всю свою жизнь) это важный критерий, интервал между поколениями также играет роль в генетическом ухудшении особей. Совершенно ясно, что чем раньше женщина начинает рожать, тем больше детей она может произвести на свет. Представьте себе две группы людей: в одной женщины заводят детей, в среднем, с двадцати лет, а в другой – с тридцати. У первой группы будет на 50% больше детей, чем у второй, даже при одинаковом СКР. Например, согласно “Нью-Йоркскому лонгитюдному исследованию молодёжи”, женщины, относящиеся по умственному развитию к нижним пяти процентам, рожали первого ребёнка на семь с лишним лет раньше, чем те, которые входят в высшие пять процентов.[xxix]

Мы должны считаться с последствиями выбора молодыми женщинами образования и карьеры в ущерб деторождению, ведь у 20 % супружеских пар в США откладывание беременности оборачивается бездетностью. Но в то же время необходимо задуматься над последствиями вознаграждения женщин с меньшими способностями – по принципу, чем больше они рожают, тем больше денег они получают, а также над последствиями для генофонда отказа им в оплаченных абортов.

Другой важный дисгенический фактор – это война. Существо, считающее себя созданным по образу и подобию Божию, использовало усовершенствованную им самим технологию для чудовищного насилия не только над окружающей средой, но и над самим собой. И именно эгалитаристы скорее, чем не сторонники наследственности, показывали наименьшую щепетильность, когда речь шла об убийствах и репрессиях, будь то в России, Китае или Камбодже. Их логике присуща грустная последовательность: если все одинаковы, любой, кто мешает достижению утопии в наше время, может быть попросту уничтожен и заменён в следующем поколении.

Война как деструктивный механизм естественного отбора стала часто обсуждаемой темой, когда “цвет” европейской молодёжи маршировал на смерть в окопахПервой Мировой Войны. Ведь именно этот конфликт породил тестирование на IQ, чтобы более тщательно отбирать способных молодых людей для использования их в качестве пушечного мяса.

В случаях жестокого гражданского конфликта силовому давлению подвергается в основном реальная и потенциальная оппозиция. Поскольку оппозиция по определению подразумевает склонность к самостоятельному мышлению, мишенью разрушительных сил чаще становятся способные люди. Историк Натаниэль Уайл назвал этот феномен “элитоубийством” (aristocide).[xxx]

Существует целый ряд критически важных вопросов, на которые необходимо ответить для подготовки отчёта о потерях: какой процент людей был убит, насколько типичны были жертвы, какие оценки наследственности должны быть использованы?

Я произвёл статистический анализ модели гипотетической популяции, в которой десять процентов населения со средним IQ, превышающим средний IQ всего населения на две трети одного стандартного отклонения (10 пунктов), было убито. При этом я учитывал предполагаемый средний возраст смерти, а также начало деторождения. В результате получилось относительно скромное снижение среднего IQ у населения в целом, но резкое уменьшение числа людей с исключительно высокими показателями.[xxxi]

Вклад выдающихся индивидуумов в культуру, науку и общий уровень жизни несоразмерен их числу. Представьте себе, на что была бы похожа история музыки, если исключить из неё всего лишь горстку великих композиторов – Баха, Бетховена, Моцарта, Брамса, Стравинского, Мендельсона. Такой же “краткий список” можно было бы составить и из физиков, математиков, философов. Не будь этих гениев, средний уровень способностей следующих поколений ощутимо не изменился бы. Но как оскудел бы наш мир!

Последствия такого процесса поистине ужасающи. Общество, пусть даже обладающее стабильным средним IQ, но в котором значительно снижено интеллектуальное лидерство – это оскудевшее общество, по крайней мере, относительно его первоначального состояния. Урок, который следует извлечь, – это то, что нет прямой зависимости между бурностью и масштабами социального сдвига и их генетическими последствиями.

ГЕНЕТИЧЕСКИЕ БОЛЕЗНИ

В этой книге рассмотрены некоторые философские вопросы, касающиеся ценностей и целей человеческой цивилизации и того пути, которым будет развиваться человечество, делая осознанный выбор: заниматься ли искусственным отбором или отвергать его.

Книга эта была задумана отнюдь не как участие в дискуссии о сложностях генетической патологии человека. Если подыскивать какие-то аналогии, её можно сравнить скорее с дорожной картой, нежели с руководством по ремонту автомобиля. Но поговорить о некоторых “гайках” и “болтах” все же придётся.

Медицина в основном направлена на принесение пользы ныне живущим людям. То есть, если мы говорим о болезнях, упор делается на инфекционных заболеваниях, передаваемых “горизонтально”, а не на генетических заболеваниях, распространяемых “по вертикали”. В конце концов, врачу, фармацевтической компании, или клинике очень сложно собирать плату с ещё не рождённых людей. Медицина – это бизнес, который зависит от платных клиентов; а ведь те, кто не только может, но и желает платить, – это люди, которые больны сейчас.

“Британская энциклопедия” кратко перечисляет некоторые из характерных фактов, относящихся к 3500 уже зарегистрированным автосомальным доминантным и рецессивным заболеваниям, а также заболеваниям, сцепленным с полом (список быстро расширяется):

 

Эпидемиологические исследования дают основания предполагать, что примерно 1 процент всех новорождённых обладают одним генным дефектом и что 0.5 процента имеют значительные  хромосомные аномалии, достаточно серьёзные, чтобы привести к серьёзным физическим дефектам и умственной отсталости. Исследования отмечают, что по меньшей мере половина из 3-4-х процентов младенцев с врождёнными дефектами несёт значительные генетические потери. Как минимум пять процентов от всех регистрируемых зачатий имеют серьёзные хромосомные аномалии, а в сорока-пятидесяти процентах самопроизвольных абортов – эмбрионы с хромосомными аномалиями. Около сорока процентов всей детской смертности происходит из-за генетической болезни; тридцать процентов детских и десять процентов взрослых пациентов нуждаются в больничном уходе из-за генетических расстройств. Учёные подчёркивают, что генетические дефекты – пусть зачастую и небольшие, – имеются у десяти процентов всех взрослых… Около двадцати процентов всех рождений мёртвого плода и детских смертей связаны с серьёзными аномалиями, и около семи процентов всех новорождённых страдают от умственных или физических дефектов. [xxxii]

И это далеко не всё. Показатели спонтанных мутаций свидетельствуют, что такого рода генетических “опечаток” сегодня приходится до ДВУХСОТ на каждого человека.[xxxiii] По большей части они, скорее, нейтральны, однако неизвестно, какой процент окажется нежелательным при экспрессии, учитывая их кумулятивный эффект. Помимо генетических аномалий, необходимых и достаточных для вызова специфических заболеваний, существует гораздо большее количество многофакторных болезней, в которых определённые гены создают предрасположенность к специфическим заболеваниям, например, к большинству разновидностей рака, диабету, гипертонии.

Ранние евгеники наивно полагали, что достаточно просто не позволять людям, страдающим генетическими заболеваниями, иметь детей, чтобы с каждым поколением производить на свет все более здоровое население. Однако гены, вызывающие болезни, в большинстве своем как рецессивны, так и крайне редки. Таким образом, число носителей заболеваний намного превышает количество действительно больных, и путём отказа активно больных людей от самовоспроизведения можно было бы достичь лишь крайне медленного спада случаев заболевания в последующих поколениях. Например, если какое-то нежелательное свойство проявилось у одного процента населения, потребуется ДЕВЯНОСТО поколений, чтобы снизить этот показатель до одной сотой процента, и ДЕВЯТЬСОТ поколений при условии произвольного спаривания, чтобы понизить этот показатель до одного на миллион.[xxxiv] Но даже и в этом случае естественные спонтанные мутации будут продолжать иметь место, и бороться с ними придётся до бесконечности.

Технологии генной инженерии быстро развиваются. Когда один или оба будущих родителей являются носителями генетических заболеваний, врачи могут осуществить искуственное осеменение in vitro и затем проводить эмбриональный скрининг, известный как предимплантационная генетическая диагностика, чтобы выбирать здоровый эмбрион для имплантации в матку. Уже теперь такие евгенические меры внедряются на добровольной основе. В недалёком будущем станет возможным вносить изменения в зародышевый путь (то есть в клетки, задействованые в разомножении), а не только в соматические клетки (те, что не задействованы в разомножении). Терапия зародышевого пути на самом деле не относится ни к позитивной, ни к негативной евгенике – то есть к поощрению индивидуума занять место в последовательности поколений, или наоборот, к установлению препятствий этому. Но это безусловно евгеника. Когда впервые появилась такая возможность, общее отношение к ней вылилось в полное и безоговорочное осуждение; сейчас разговор идёт, по большей части, в рамках моратория на эту новую терапию. Биоэтик Фриц Манн, работающий в Свободном университете Брюсселя, пишет:

Помимо религиозных причин,  никаких этических оправданий для отказа от влияния на зародышевый путь не существует. И если откроют способ излечения наследственной болезни, причём излечения не только самого носителя, но и всех его потомков, с какой стати было бы его запрещать? [xxxv]

Такое открытие ознаменует прорыв в евгенике, но загадка генов и их взаимодействий лишь начинает решаться. Тем не менее, генетики уже меняют зародышевые пути животных и растений, и терапия зародышевого пути в человечевских популяциях – лишь вопрос времени. Сейчас генетическое консультирование и лечение на уровне соматических клеток в некоторых случаях помогают ныне живущим за счёт будущих поколений. Будущий родитель, знающий, что он или она является носителем рецессивного гена, способного вызвать заболевание в последующих поколениях, может абортировать зародыши, в которых этот ген активно проявится. Таким образом, сегодняшние дети избавляются от этой болезни, но число носителей рецессивного гена возрастает с каждым звеном в цепочке поколений.

Вопрос заключается в следующем: имеют ли родители моральное право производить на свет детей с нездоровой наследственностью? Как сказал философ Эммануил Левинас: “Мой сын – не просто мое создание, как стихотворение или вещь. Он – не моя собственность”.[xxxvi] Можно ли отбрасывать, отрицать родительскую ответственность? Профессор Института детского здоровья при Лондонском университете, Маркус Пембрей, говоря о генетическом консультировании, утверждает, что -

Целью не должно быть сокращение числа новорождёных с генетическими заболеваниями, поскольку это означало бы обойти право матери делать или не делать аборт… Точка зрения, согласно которой сокращение числа младенцев, рождённых с генетическими расстройствами, не является подходящей задачей для генетических служб, находит сейчас широкий отклик. [xxxvii]

 

Это и есть так называемая “модель личного обслуживания”[xxxviii] в генетическом консультировании, которая подчиняет благополучие детей воле их родителей. Такая точка зрения буквально напрашивается на обжалование в судах, как в исках по “неправомерной жизни” (которые впервые появились в Соединённых Штатах в 1964, утвердив иски по “неправомерной смерти” в качестве законного прецедента). Хотя нам раньше и не хватало знаний, чтобы бороться с генетическими болезнями, аргумент невежества будет звучать всё меньше и меньше в будущем. Такая политика станет несравнима даже с Талидомидным скандалом 1957-1961 гг., поскольку это будет умышленное преступление, совершённое осознанно и преднамеренно. Это также будет преступлением против собственных детей.

Интервенции в зародышевый путь столкнутся с сопротивлением тех, кто рассматривают (порой на религиозной почве), подобную терапию “неестественной" и считают, что мы не имеем права “играть роль Бога”. Отдельные религиозные группы отрицают даже само лечение, и время от времени можно наткнуться на статью в газете, где речь идёт о семье, в которой ребёнок умер из-за отказа от медицинского ухода. Будут также и нерелигиозные возражения со стороны людей, которые опасаются ошибок. И ошибки здесь, надо признать, действительно возможны. Однако, когда мы достигнем гораздо лучшего понимания человеческой генетики, в парусах нерелигиозных оппонентов окажется намного меньше попутного ветра.

Израиль активно занимается евгеникой. Вот что пишет глава Факультета генетики в медицинском центре при Еврейском университете в Иерусалиме:

 

Сейчас мы знаем, что если не все, то большинство человеческих болезней имеют генетические предпосылки, и мы овладеваем инструментами для их изучения, лечения и, в конечном счёте, предотвращения или полного излечивания… Израиль, с его многочисленными этническими группами, где дети часто рождаются от кровных родственников, оказался богатой человеческой лабораторией для исследователей генетики. Генетические аномалии гораздо легче проследить в группах с гомогенетическими родословными. [xxxix]

 

Ашкенази, которые кроме последних сорока лет вступали в браки в основном между собой, относительно часто являются носителямидесятка рецессивных генетических болезней. Наиболее известное, это аутосоматическое расстройство, описанное в 1881 году британским офтальмологом Уорреном Тэем и названное болезнью Тея-Сакса. Оно вызвано наследственной утратой необходимого фермента, который обычно разрушает жировые отложения в мозгу. Если оба родителя являются носителями этого гена, ребёнок в двадцати пяти случаях из ста страдает этой болезнью, а в пятидесяти из ста становится её носителем. Каждый из двадцати семи евреев в Соединённых Штатах – носитель этого гена. Больной младенец сначала кажется нормальным, но через несколько месяцев становится сверхчувствительным к звуку. В конце концов, ребёнок становится глухим, слепым, умственно отсталым и невосприимчивым к внешним раздражителям. В результате – смерть в пятилетнем возрасте.

В 1985 раввин  Иосиф Экштейн, цитируя ссылки на евгенику и генетику в Библии и Талмуде, основал интернациональную генетическую программу тестирования под названием “Дор иешорим” (“поколения праведных”), цель которой – уберечь будущих детей от врождённых заболеваний. По этой программе студенты – ортодоксальные евреи – подвергаются тестированию, чтобы определить, являются ли они носителями данного гена. Если лишь один из будущих родителей оказывается носителем, их не отговаривают от брака, но если у обоих тесты положительные, им советуют выбрать другого брачного партнёра.

Израиль обладает одним из самых интенсивных программ генетического скрининга, тестируя более десяти тысяч людей в год.[xl] Писательница Наоми Стоун так выражает общее отношение евреев к предотвращению болезни Тея-Сакса:

Не исключено, что отдельная болезнь можно полностью искоренить в той части населения, где она сконцентрирована, и если бы это удалось, кто мог бы обоснованно выражать сомнения?... Я – еврейка Ашкенази, и знаю, что мой долг всегда быть начеку из-за моего повышенного фактора риска, связанного с этой болезнью. [xli]

 

Вполне понятно, хотя и печально, что сейчас в Соединённых Штатах наблюдается сопротивление применению евгеники среди представителей общества инвалидов. Вот что можно прочесть в одном документе, распространённом через Интернет:

Главная тема в обсуждении евгеники заключается в том, что кто-то решает на основе открыто заявленных или негласных критериев, какие характеристики имеют право на существование, а какие – нет. [Дискриминация]… Ключевой вопрос – как общество (социальная евгеника) или личность (личная евгеника) решает, какие свойства допускать в своих детях. Может ли общество влиять на решения социальной и личной евгеники, или регулировать их? Есть ли рациональный способ сделать различия между болезнью Тея-Сакса, бета-талассемией (болезнь крови), серповидной клеточной анемией, талидомидом, болезнью Альцгеймера, фенилкетонурией, неправильной сексуальной ориентацией (если когда-нибудь отыщется способ предсказывать ее), душевными заболеваниями, кистозным фиброзом, церебральным параличом, расщеплённым позвоночником, ахондроплазией (недоразвитостью роста), гемофилией, синдромом Дауна, сердечно-сосудистым заболеванием, остеопорозом и ожирением?... Идёт война характеристик, которая исключит многие свойства из движения за права человека и из равноправия. Этому должен быть положен конец. [xlii]

 

Хотя этот анонимный автор действительно ставит острые вопросы относительно определённых свойств – например, сексуальной ориентации, недоразвитости роста и избытка веса, – защита некоторых из перечисленных ужасных заболеваний внушает тревогу, хотя исходит она из законного и хорошо обоснованного страха дискриминации, направленной на людей, страдающих этими болезнями. Наш долг – гарантировать, что такая “дискриминация” на самом деле будет направлена на болезнь, а не её жертву.

 

НАУЧНЫЙ МЕТОД

 

Любая попытка направить половой акт в рациональное русло, требует, чтобы общество сначала приняло рациональное отношение к этой теме и разрушило дьявольские подмостки разных табу, фобий, неврозов и фетишей, возведённые вокруг разомножения человека.[xliii] Принимая как данность фундаментальную неразрывность человеческого существа со всем биологическим царством в целом и с млекопитающими в частности, включая такие близко относящиеся виды, как высшие приматы, революция в эволюционной и молекулярной биологии осмысливает размножение человека с учётом принципов животноводства, хотя, конечно, и не отождествляя эти два подхода.

Генетический отбор заранее подразумевает генетическое разнообразие; в противном случае отбирать было бы не из чего. Способность наследования лежит в основе, как естественного, так и искусственного отбора. Показатели наследуемости занимают диапазон от единицы (родительские особенности неизбежно переходят к детям) до нуля (нулевая наследственность).

Интенсивно изучался характер наследования экономических показателей у домашних животных. Например, наследуемость производства молока 0.25, годовалый вес у овец колеблется от 0.2 до 0.59, а прирост мяса у мясного скота от 0.5 до 0.55.[xliv] Наследуемость роста среди белых европейцев и жителей Северной Америки 0.9.[xlv] Пользуясь материалами изучения близнецов, Томас Баучард и другие установили общую наследуемость черт характера – около 0.5. Наследуемость социальных пристрастий даже выше: 0.65 у радикализма, 0.54 у консерватизма (tough-mindedness) и 0.59 у религиозности. Профессиональные интересы составляют около 0.36.[xlvi] Исследование однояйцевых и разнояйцевых близнецов показало, что однояйцевые близнецы демонстрируют значительно более высокие корреляции в таких свойствах, как честность, активность, разговорчивость, общительность, экстравертность, настойчивость, спокойствие, самоуверенность, уравновешенность, эмоциональная стабильность, вежливость, обходительность, покладистость, скрупулёзность, дотошность, добросовестность, изобретательность, творческое мышление, открытость к знаниям, изысканность и утончённость манер и гибкость. Анализы подходящих моделей предположили 40% генетического влияния, 25% – смешанного с влиянием окружающей среды, и 35% чистого влияния окружающей среды.[xlvii]

Хотя по этой шкале можно измерять наследуемость любых особенностей (или сочетаний особенностей), самое острый спор разгорелся по вопросу умственного развития. Низкие показатели наследования IQ в человеческих популяциях, в основном, порядка.4, а потолок высоких показателей.8.

Как распутать этот узел? Соотношение между показателями IQ у одного и того же человека, проходящего один и тот же тест во второй раз, может служить опорной отметкой; оно исчисляется цифрой.86.[xlviii] Выдающийся английский психолог Сирил Бёрт вёл наблюдения за однояйцевыми близнецами, воспитывавшимися порознь, и в 1966 году установил соотношение IQ.77 среди 53-х пар однояйцевых близнецов. Когда Бёрт, умерший в 1971, был посмертно обвинён в фальсификации данных, скандал по этому поводу оказался среди главных тогдашних новостей. Однако сейчас уже проведено гораздо больше исследований этой темы, и заключения Бёрта многократно подтверждались, включая исследование 8000 пар близнецов, проведённое в Университете Миннесоты Томасом Баучардом и выдавшее соотношение.77 у однояйцевых близнецов, воспитывавшихся раздельно, и.87 у тех, кто воспитывался вместе.[xlix] В другом исследовании приёмных детей, проведённом Сандрой Скарр и Ричардом А. Уайнбергом также в Университете Миннесоты, показатели IQ у приёмных детей соотносились с показателями их биологических родителей в гораздо большей степени, чем с показателями приёмных.[l] Таким образом, хотя среда (nurture) и играет роль в умственном развитии – по крайней мере, настолько, насколько это измеримо тестами на IQ, – эта роль значительно меньше роли наследственности (nature).

Естественный отбор зависит не только от генетического разнообразия, но и от разнообразия окружающей среды. Чем больше уровень разнообразия этих двух форм, тем выше интенсивность отбора. Соответственно, тем быстрее эволюция.

Уже тысячи лет люди без всякой теории эволюции Дарвина способны успешно применять искусственный отбор в растениях и животных простым скрещиванием наиболее желательных особей друг с другом по принципу “подобное производит подобное” (like breeds like). Эта методология всё ещё главенствует в разведении животных. Однако, когда скудное разнообразие или низкая способность наследования препятствуют отбору, применяются современные генетические инструменты: замороженное семя, разделение сперматозойдов с Х и Y хромосомами, суперовуляция, хранение и имплантация эмбрионов, искусственное оплодотворение и перенос генетического материала.

Искусственное осеменение куда более действенен, чем евгенические меры, применяющиеся исключительно к особям женского пола. Например, с помощью современных технологий быка можно теоретически заставить производить по 200 000 оплодотворяющих единиц семени в год.[li] У одного быка уже есть 2, 3 миллиона внучек.[lii] Более того, сперму можно заморозить для долговременного хранения и дальнейшего использования.

Если в высококачественной сперме нет недостатка, то же самое относится и к яйцеклеткам. Лишь крошечный процент яйцеклеток, имеющихся у женщины уже при рождении, бывают оплодотворёнными. Оплодотворение in vitro, когда готовые эмбрионы имплантируются в другие материнские утробы, могло бы произвести революцию в качестве населения, не создавая при этом количественного затора.

Клонирование – новая евгеническая методология. Во время этого процесса генетически идентичная копия биологического организма создаётся неполовым путём. Клонирование распространено в природе: любое растение, которое может вырасти из отрезанной части, или ткань животного, которая может репродуцировать себя в чашке Петри, также производит клонов.

При лабораторном клонировании (пересадке ядра яйцеклетки), генетический код организма вводится в избавленное от своего собственного ядрышка яйцо, а затем это яйцо имплантируется в утробу суррогатной матери точно так же, как это делается в случаях искусственного (in vitro) оплодотворения. Рождённый ребёнок – идентичный близнец донора. Первый клон животного был создан в конце 50-х. В 1993 году американские исследователи провели эксперимент по клонированию человека – как возможное лечение бесплодия. Но эксперимент этот вызвал шквал возмущения. Клонирование овцы “Долли” произошло лишь в 1996 году. Среди других млекопитающих, уже клонированных учёными – лошади, кролики, коровы, козы, олени, свиньи, крысы, кошки и мыши.

Сегодняшняя полемика вокруг клонирования сосредоточена на терапевтическом клонировании. Например, в будущем, вероятно, станет возможным клонировать клетки человека, страдающего сердечной недостаточностью, внедрить эти клетки в сердечную мышцу, а затем трансплантировать эту мышцу этому же пациенту без угрозы отторжения.

Однако настоящий предмет обсуждения – это репродуктивное клонирование, то есть – зачатие младенцев, которые вольются в общее население как независимые личности. Репродуктивное клонирование может применяться с двумя целями: во-первых, как способ борьбы с бесплодием, и во-вторых, для обогащения человеческого генного резервуара. Я рассматриваю здесь второе, как “евгеническое клонирование”. Точно так же как эмбрионы, произведённые путём искусственного оплодотворения, клонированные эмбрионы можно было бы имплантировать в человеческие, животные и даже искусственные утробы. “Мы слишком хорошо видим, куда идёт этот поезд, и нам не нравится место назначения”, – писал Леон Касс из Чикагского университета, глава Совета по биоэтике при Джордже Буше младшем.[liii] Показательно, что Касс, будучи консервативным евреем, также выступал против вскрытия трупов, трансплантации органов, искусственного оплодотворения, косметической хирургии и сексуальных свобод. Редактор журнала “Reason”, Вирджиния Пострел, так прокомментировала взгляды, выраженные Кассом: “Это не о двадцатом веке. Это – о шестнадцатом”.[liv]

Многое в критике клонирования исходит из ошибочного представления, будто бы существует намерение создать расу идентичных существ, полностью лишённых какой бы то ни было индивидуальности. Это, конечно, не так, и никто не выступает в защиту чего-либо подобного. Ведь личности, рождённые в результате процесса клонирования, вступят в нормальные сексуальные отношения с рождёнными от традиционного зачатия (которых будет несравненно больше). И они тоже будут размножаться традиционным способом, увеличивая таким образом частоту благоприятных генов в последующих поколениях.

Несмотря на некоторые хорошо разрекламированные успехи, существуют ещё определённые трудности, которые ещё предстоит преодолеть. Технологии клонирования находятся пока в стадии развития, поэтому показатели неудач по-прежнему высоки. Например, у клонированных животных часто бывают аномальные плаценты – фактор, влияющий на размер особи и её способность к выживанию. Часть проблемы явно заключается в аномалиях в экспрессии генов.

Многое в оппозиции клонированию исходит от разного рода религиозных групп. Но не только от них. Помимо вполне обоснованного страха, что мы пока ещё не обладаем достаточными знаниями, чтобы немедленно перейти к клонированию человека, сопротивление клонированию, по существу, напоминает традиционный аргумент против эволюции – “это покушение на человеческое достоинство”. Именно так звучал заголовок и сам текст открытого письма, адресованного Джорджу Бушу младшему в газете “Вашингтон Таймс” в январе 2002, которое подписали двадцать девять консервативных, политических и религиозных лидеров.[lv]

123456789Следующая ⇒

Поделиться: