Нравственно-религиозный момент воспитания

Прежде всего, в воспитании вновь выдвигается, как центральное, определяющее все образование начало, внутренний нравственный момент. С ним встречались мы и в воспитании античном, и, в соединении с моментом религиозным, в воспитании древнехристианском. Но в средневековье этот момент внутренний был затерт, заслонен узким церковно-теологическим образованием. Здесь все внимание и интерес были сосредоточены на диалектическом развитии (систематизации и обосновании) и усвоении церковно-догматического учения. Воспитание же внутренней личности питомца в религиозно-нравственных христианских началах, вообще, отступало на задний план. Тогда не могло быть и ясной мысли о том, что человеческая личность нуждается во внутреннем обосновании и самоукреплении, — раз над всеми царит и все подчиняет себе властный авторитет церкви. Вопрос о нравственно-религиозном развитии личности и его необходимости мог возникнуть только по отношению к свободной личности, когда за ней признаны, в собственной внутренней жизни, права самоуправления. Вот почему он и поднимается в новую эпоху, когда прежний авторитет церкви потерял свою силу.

Сознание психологической основы воспитания

Далее, с перенесением центра тяжести с церкви, как исторически-общественного учреждения, на человеческую личность и ее интересы, должно было измениться и отношение к этой личности воспитания, или школы. Доселе школа преследовала только интересы папства, не обращая внимания на интересы и запросы самой по себе человеческой личности. Отсюда, по характеристике гуманиста Эразма Ротердамского, школы и были „застенками” человеческой личности. Все в них служило для узко понятых интересов церкви и ничего — для личности. Теперь начинают обращать внимание и на интересы последней. В связи с этим, начинают указывать на необходимость тщательного изучения свойств и способностей детской природы, чтобы воспитание не подавляло детских задатков и сил, а содействовало их развитию. Иначе говоря, сознается психологическая основа воспитания, забытая средневековьем.

3. Смягчение дисциплины в воспитании

Внимание к человеческой личности, принесенное новой эпохой, естественно, должно было изменить и средневековые взгляды на дисциплину и ее средства. Суровая жестокая дисциплина могла казаться соответствующей духу и интересам римской церкви, но мало годилась для воспитания свободной, независимой личности. Она годилась для раба римской церкви, но не для свободного человека, по античному идеалу гуманистов, и нравственно-религиозным представлениям реформаторов. Отсюда настойчивые указания необходимости мягкой дисциплины и возмущение палочными ударами и бранью, которые царили в школе.

Внимание к воспитанию физическому

Далее, в противоположность узкоцерковному, аскетическому воспитанию средних веков, которое совсем не обращало внимания на развитие тела, новое воспитание сознает важность забот и о теле. К этому сознанию приводило не только знакомство с классической древностью, пред которой преклонялись гуманисты, но и христианское учение о теле, чуждое крайностей церковно-исторического аскетизма. По учению ап. Павла, которого особенно почитали реформаторы (Лютер), тело есть храм живущего в нас Святого Духа[98], и потому, конечно, также должно быть достойно забот и попечения. К нему нельзя относиться пренебрежительно и заброшенно, потому что он тесно связано с живущим в нем духом. Отсюда, в педагогических теориях новой эпохи мы неизменно встречаем настойчивые указания и относительно физического развития воспитания.

Национальный элемент в воспитании

В основе отмеченных перемен в воспитании лежит, по существу, один принцип новой эпохи, — новое отношение к человеческой личности, к индивидууму. Но человек не исчерпывается индивидуальностью; человеческая жизнь — не жизнь особи. Как дух человека неразделен с внешним ему, многочленным телом, в котором, однако, он живет и действуете, так весь человек неразделен с многочленным обществом, в котором он также живет и действует. Практически, поэтому, самый крайний индивидуализм быстро соединяется с каким-либо социальным, общественным моментом. Это сказалось и здесь, в педагоги гуманизма. Построенная на ценности самой в себе человеческой личности, гуманистическая педагогия, однако, включает в себя и социальный момент, — воспитание национального чувства, или любви к родине. На место преданности римской интернациональной церкви, в новую эпоху сознается и ставится воспитанию национальная задача: развить преданность своему народу и своей родине. Если этот национальный момент не заметен в гуманистах Италии, где не было мощного национального коллектива (общества), то он ярко, за то, блестит в гуманистах Германии[99].

Перемены в области обучения

а) Перемены в составе обучения. Кроме указанных перемен, собственно, в области воспитания, происходят значительные перемены и в области обучения

Меняется, прежде всего, образовательный материал школ. Диалектическое богословие, с его необходимо-подготовительным trivium'ом и побочным quadrivium'ом, уступает, мало-помалу, место изучению классической литературы и положительных, реальных знаний. Правда, последние пока берутся из тех же классиков, но уже ясно сознается их важное значение в системе образования. На последок же гуманистическая мысль приходит и к сознанию необходимости непосредственного, живого изучения природы, из самой природы.

Эти перемены в составе учебного материала стоят в тесной связи с новыми задачами школы. Вместо служения интересам папства, пред школами новой эпохи выдвигаются новые задачи:

содействовать развитию человеческой личности, с одной стороны, и содействовать улучшению человеческой жизни, с другой. Если первой должно было служить, по преимуществу, изучение литературы, то второй—изучение положительных, естественных знаний[100]. Кроме того, в связи с изучением античной литературы, приобретает значение и изучение истории, до тех пор бывшее в совершенном забросе[101]. Соответственно национально-патриотическому самосознанию, по крайней мере, в Германии, — появляются курсы и национальной истории, истории своего народа, взамен общих церковно-исторических хроник. Постепенно, наконец, в новую эпоху сознается важность и изучения родного языка, — столько же в связи с пробуждением национального самосознания и идеями реформации (чтобы каждому было доступно чтение Св. Писания), сколько и в связи с выделением преимущественной ценности реальных знаний: ради скорейшего изучения их лучше было, конечно, пользоваться знакомым, родным языком[102].

Из этого состава предметов вначале эпохи выдвигается более изучение античной литературы и языка. В Германии оно становится впоследствии преобладающим и дает начало классическим гимназиям (Страссбургская гимназия Штурма). В Англии же и преимущественно во Франции выдвигается изучение естественных наук[103] и становится впоследствии зерном реальных школ.

Улучшение методов обучения

Далее, под воздействием новой эпохи, которая принесла с собой внимание к человеческой личности, начинают заботиться и об улучшении методов обучения. При обучении, как и при воспитании вообще, рекомендуют сообразоваться с силами, способностями и интересами учащихся Прежнее списывание и заучивание наизусть считаются недостаточными, — требуется сознательное усвоение изучаемого[104]. Делаются попытки методических указаний, как вообще вести обучение. Правда, во многом повторяются рассуждения Квинтилиана, н кое-что есть и свое. Да важно уже и то, что сознается необходимость искать лучшие способы обучения, необходимость новых путей в обучении.

В частности, сознается необходимость перемены и в обучении языку: изучение грамматики уже теряет свое прежнее, исключительное значение; гуманисты указывают и другие важные средства к изучению языка: практику в чтении, в самостоятельных (письменных) упражнениях и в разговоре. Во избежание грамматической сухости и возможности отвращения к языку, гуманисты советуют поскорее переходить от грамматики к практическому чтению интересных и занимательных произведений. Элементы наглядности при преподавании арифметики и естественных знаний, — правда, имевшие отчасти место и в средневековье, — здесь продолжают развиваться. Появляются пробы естественноисторических картин, как пособие к изучению естественных знаний[105]. Старые учебники (грамматики, словари и др.) заменяются новыми, более совершенными.

8. Идея всеобщего обучения, начало теории воспитания женщины

 

Нельзя, наконец, не отметить и некоторых общих педагогических идей, принесенных, или, лучше сказать, оживленных[106] новой эпохой.

С восстановлением ценности самой по себе человеческой личности, в новое время должна была ожить первохристианская идея всеобщего образования или обучения. Правда, и в средние век образование, собственно, мог получить всякий, к какому бы слою общественному он ни принадлежал. Но „возможность для всякого” не то же, что долг и обязанность образования для всех. Последняя мысль получила впервые сознание только в новое время и особенно ярко обозначилась в связи с религиозно-церковной реформацией. С устранением предания, как источника вероучения, хранителем которого была церковь, единственным источником веры оставалось Св. Писание. Всякий мог пользоваться им без посредства иерархической церкви. Но для этого нужно было, чтобы всякий умел читать. Отсюда руководитель реформационного движения Лютер энергично настаивает (в своих посланиях и к немецкому дворянству, и к городским советам) на необходимости всеобщего обучения, чтобы весе были истинными христианами.

В новое время, также, педагогическая мысль обращается впервые специально к вопросам воспитания и образования женского. Впервые появляются педагогические работы, посвященные воспитанию женщины. Это, опять-таки, обусловливалось общим девизом новой эпохи, — „больше внимания к человеческой личности и индивидуальности! ” девизом, общим, по существу, и гуманистическому движению, и реформационному.

Наконец, только в новую эпоху развивается, собственно, педагогическая теория. За все средневековье, в продолжение около тысячелетия, не появилось ни одного, более или менее оригинального теоретика воспитания. Педагогическая теория, которая, обыкновенно, идет впереди практики и прокладывает новые пути последней, в это время как бы не существовала. Освященный обычаем и поддерживаемый интересами церкви, авторитет церковно-педагогической практики должен был подавлять и, действительно, подавлял свежую педагогическую мысль. Нужно было общее протестующее движение против заполнения жизни узкими интересами папства, чтобы мысль человеческая свободно взглянула и оценила церковно-педагогическую средневековую систему. Это движение явилось, и с ним появляется более или менее свободная, т.е. свободно обсуждающая вопросы воспитания и образования, — педагогическая мысль и плод ее, — педагогическая теория.

К изложению содержания и развития этой теории мы и переходим.

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: