Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


Интеллигентный разговорв нудистском клубе



Путешествие по Америке подходило к концу. На последние три дня меня и моего московского коллегу Игоря Конькова организаторы поездки “подселили” к нашей общей знакомой, обаятельной, улыбчивой брюнетке, тридцатичетырёхлетней Шарон Меддинг. Доктор Меддинг держала частную практику и преподавала психиатрию в лос-анжелесском университете.
— Ребята, — как-то обратилась к нам Шарон, — через пару дней вы уезжаете. Что бы вы хотели напоследок? Вы уже всё здесь видели, даже не знаю, что вам ещё предложить.
Мы с Игорем переглянулись. Уместна была фраза из анекдота про поручика Ржевского: “Господа! Молчать!!! ” Она ещё спрашивает! Чего мы могли желать напоследок?
Но неудобно как-то, знаете ли, перестройка всё-таки, Горбачёв, да и вообще, облико, как бы, морале.
Но Игорь не растерялся:
— Хочу, — говорит, — на нудистский пляж. У нас таких нет, желаю воспринять душой и телом, что это такое.
— No problem, — ответила наша хозяйка. — Вообще-то у нас таких пляжей мало, в Америке это не очень принято, но миль за сорок отсюда один такой есть.
— А ты с нами пойдёшь? — не унимался Игорь.
— Почему бы и нет?
— Шарон, — вступил в разговор я, — мы иностранцы, нас никто не знает, нам стыдно, наверное, не будет. Но ведь ты можешь встретить там соседа, почтальона или мало ли кого из знакомых. Это ничего?
— Абсолютно не имеет значения. Те, кто туда пришли, предполагают, что могут встретить кого угодно, в том числе и меня.
— А если тебя там увидит кто-то из твоих коллег, студентов, или, скажем, твой заведующий кафедрой?
— Встреча с ними меня тоже не смущает, но вот кого я действительно не хотела бы видеть, так это пуэрториканцев. Их на этих пляжах много, и ведут они себя недостаточно прилично. Поэтому мы с вами, ребята, пойдём не на нудистский пляж, а в закрытый нудистский клуб. Я один такой знаю, у меня там подруга работает, по её рекомендации нас и пропустят.
Клуб любителей демонстрировать первичные половые признаки явил собой огромную, обнесённую забором поляну. Там был бассейн, теннисные корты, массажные столы, библиотека и даже площадка для танцев, на которой разгорячённые эксгибиционисты отплясывали рок-н-ролл. Все были, естественно, как в раю, хотя полное отсутствие одежды не являлось обязательным условием пребывания по эту сторону забора — пару женщин, вероятно по особым причинам, были в нижней части купального гарнитура. Те, кого от молодецкого желания не спасал ни рок-н-ролл ни холодная вода, могли посетить комнату с одиноким диваном. На её двери красовалась надпись: “Для медитаций”, а внизу приписка от руки: “Дамы и господа! Подстилайте, пожалуйста, полотенце и медитируйте не дольше тридцати минут! ” В переводе на русский язык: “Товарищи! Трахайтесь прилично и не устраивайте очередей! ”
Ну, это так, детали.
Расположились, значит, мы втроём.
Нет, не на диванчике. На полянке.
Разделись.
Легко сказать — разделись. Вы когда-либо выходили на улицу голым? Нет? Попробуйте, и узнаете, что мы с Игорем почувствовали в первые минуты. Но потихоньку оклемались — ведь вокруг все были “ню” — и дети, и их родители, и девушки, и бабушки и негры-массажисты. В общем — кайф. Загораем. Купаемся.
И тут Шарон встречает коллегу по университету, которая тоже была с гостем — аспирантом из Швеции. Женщины стали болтать между собой о своих университетских склоках, а мы со шведом (кажется, его звали Нильс) остались, так сказать, наедине (Игорь играл в теннис).
Нужно, значит, разговаривать.
С чего в приличном обществе начинают беседу? Конечно, с погоды.
Надо же — наши мнения совпали! — мы дружно отозвались о ней положительно. Исподволь стало возникать единство взглядов.
О чём обычно голые мужчины беседуют дальше?
Нет, ну что вы. Мы же джентльмены.
— Вы откуда? — спросил Нильс.
— Из Киева.
— А я из Стокгольма.
Наша сплоченность крепчала — мы оба прилетели с другого конца планеты, проживаем, можно сказать, по соседству. А что значит оказаться без штанов у чёрта на рогах и встретить там соседа! Между нами возникло чувство локтя. Ведь рядом друг!
Осмелевший Нильс продолжал:
— Не находите ли Вы, Александр, что эти янки полные идиоты?
От неожиданного виража разговора моё лицо несколько деформировалось. Идиотами я американцев не находил, но не мог же я своим мнением взять вот так и разрушить единство наших взглядов. Перестройка всё-таки, Горбачёв, druzba.
— И не говорите, — стараюсь ответить как можно более нейтрально, — ох уж эти техасцы-калифорнийцы, они прямо как дети, понимаешь, от них всего можно ожидать.
— Ну что они придумали? — не унимался швед.
— А что они придумали? — поинтересовался я.
— Да понастроили тут нудистских клубов, заборов всяких. Тьфу!
— Ну да, — говорю, — нудистских клубов, заборов всяких, понастроили, мать их так.
Как я ни напрягал свой недюжий интеллект, но все же никак не мог понять куда он клонит. Если ему не нравится дух нудизма, то какого хрена он припёрся на эту поляну? Никто его силком сюда, полагаю, не тащил. К тому же в его лучезарных очах не читалось ни малейшей неловкости от пребывания среди дам с неприкрытой жопой.
— А у вас в Советском Союзе есть нудистские клубы? — спросил Нильс.
— Нету, — честно ответил я.
— Так и у нас нет! Мы-то с Вами понимаем, что такое европейская цивилизация! Ведь это естественно — вышел на любой пляж, разделся догола, загорай, купайся, а у этих янки — заборы, пропуска! Ну не идиоты?
— Ну да, заборы, пропуска, — бодро подхватил я.
Так в варварской Америке два цивилизованных европейца нашли полное взаимопонимание.
Перестройка как-никак.

Эх альма, матер

Метод доктора Гендера

Что нужно для изучения иностранного языка? Вероятно, вы ответите: хорошая память, понятные учебники и масса свободного времени. А если у вас нет ни того, ни другого, ни третьего? Тогда воспользуйтесь методом доктора педагогических наук профессора Гендера. Вот как он его сформулировал:
— Чтобы быстро выучить иностранный язык, главное — правильно подобрать помещение. Лучший класс для изучения французского — спальня француженки, немецкого — немки.
Приехали к нам в университет американцы. Молодые, раскованные, шутят, подкалывают друг друга. Я тогда на втором курсе учился. Ну и пришёл на встречу с ними, так сказать, поупражнять язык.
Сидим в неформальной обстановке, чай пьём, беседуем.
И была среди нас студентка Наташа — не девушка, а само совершенство: симпатичная, с точёной фигурой и выдающейся грудью. Одним словом, Ренуар с бюстом. Полкурса за ней увивалось.
И вот кто-то из ковбоев принялся вешать ей комплименты:
— У тебя, — мол, — речь такая живенькая, такой акцентик миленький, все словечки правильненькие. Как тебе удалось так хорошо выучить английский язык?
“Кажется, девку снимают, — смекнул я, — нужно перехватывать инициативу”.
— С хорошей памятью, — говорю, — язык учится быстрее. Гуд мэмори, — дескать, — помогает.
Американцы дружно засмеялись, Наташа покраснела.
Не понял — по какому поводу смех?
— Вы что, — говорю, — не верите что у неё прекрасная память? Кто хочет — может проверить, это не сложно.
Хохот перешёл в аплодисменты, лицо девушки покрылось цветными пятнами.
— А чего вы, собственно, смеётесь, мы все это знаем —растерянно пролепетал я.
Тут уже, слава Богу, начал улыбаться и объект нашей беседы.
А дело вот в чём. Слово “память” (memory) так и произносится: мемори, а мой акцент превратил его в мэмори (mammary), что по-английски — “женская грудь”.
В общем, мы с профессором Гендером оказались правы — хорошая грудь поспособствует девушке выучить иностранный язык быстрее. И юноше тоже. Иностранная. Кто хочет — может проверить, это не сложно.

 

Тиха Варфоломеевская ночь

Дело было в колхозе, куда нас, студентов третьего курса, отправили собирать хмель.
Встретил, как положено, председатель:
— Товарищи студенты! Добро пожаловать в колхоз “Хмель коммунизма”! Надеюсь на вашу сноровку в работе, а с нашей стороны — корма для вас заготовлены в полном объёме.
Поселили нас в общежитии, где было электричество, но не было воды. Её предполагалось таскать из колодца и заливать в огромную, чуть ли не в человеческий рост, наполовину зарытую в землю бочку. Этим ежевечерне и призваны были заниматься дежурные.
Наш надзиратель, замначальника военной кафедры подполковник Купердяев, а по-нашему — Пердекуев, (и дослужился же с такой фамилией до подполковника! ) расквартировался недалече в более пристойных условиях.
Не любили мы Купердяева. Он всё пытался навязать нам, девятнадцатилетним хиппи, военные порядки:
— Здесь вам не тут! Посмеете водку пьянствовать — это вам боком вылезет. Подъём в 8.00! Отбой в 23.00!
Ну да, испугаешь пчёл мёдом.
Какой нормальный студент ложиться спать по отбою? После 23.00 обычно самое интересное и начинается!
Вошли мы в колхозную колею. После ужина товарищ подполковник со словами: “Чтобы в тёмное время суток я ни одного личного состава в лагере не видел! ” — удалялся, но к 23.00 появлялся снова, проконтролировать соблюдение личным составом режима отбойного состояния. Личный же состав, закупив у крестьян самогона и достав из чемоданов привезённый с собой спирт, после трапезы садился пьянствовать. Дежурные, проигнорировав воду (потом принесём), расслаблялись тоже. Но по решению студенческого совета в их святую обязанность входило в 22.30 занять наблюдательный пост и при появлении в окрестностях Купердяева подать знак. После условного свиста всё в лагере замирало, свет выключался, личный состав временно прекращал попойку. Удовлетворённый результатом бдительного наблюдения с расстояния досягаемости невооруженного взгляда, подполковник окончательно покидал поднадзорный объект, а мы продолжали жить до рассвета.
Так продолжалось недели три, пока один досадный эпизод не разрушил эту идиллию.
Заводилой у нас был Юра Кривчиков — детина под два метра, мастер тяжёлой атлетики, бардовских песен и анекдотов. Только любил Юра, несмотря на юность, выпить. Выпивши, засыпал где придется, а если кто пытался его разбудить — страшно матерился и буйствовал.
Как-то в разгар веселья, выпив стакан самогона, Юра случайно запил его спиртом.
— Воды!!! — нечеловечески прошипел он, а его руки забегали по пустым стаканам. Воды в комнате не оказалось. Обнаружился огрызок огурца, но этого оказалось мало.
— Воды!!! — стонал Юра. Кто-то побежал к бочке, но жидкости там оказалось настолько мало, что скороход физически не смог до неё дотянуться.
— Воды, сволочи!!! — уже заорал Юра и развернул оглобли в сторону предполагаемого её местонахождения. После двух ударных стаканов его неимоверно заносило, и я вызвался быть тем, на кого можно частично опереться в нелёгком пути к заветной бочке.
Кое-как добрались. А дальше? Ведь воду-то не достать!
Унюхав вожделенную влагу, Юра, без размышлений полез внутрь, очутившись там в позиции “вниз головой”. Раздалось жадное чавканье, ноги с ботинками 46-го размера торчали наружу.
— Кайф! — произнёс хозяин ботинок и сладко засопел. Было очевидно, что он там уснул.
— Юра, твою дивизию, вылазь! — матерился я, пытаясь вытащить его за ноги.
Ну да, конечно. Для такого амбала подъёмный кран нужен.
— Юра! Пердекуев идёт! — я продолжал апеллировать к его совести.
Никакого ответа. Ритмичное сопение без всяких попыток пошевелиться.
В этот момент засвистел дежурный филин, возвестивший о том, что дегенерал-полковник вышел на вечерний моцион. В лагере всё стихло, свет погас, во тьму погрузилась и бочка.
— Юра, блядь, продержись 15 минут, не сопи! — отдал я ему последнее напутствие и скрылся, так как Купердяев, скорее всего, в темноте ничего не заметит, а моё присутствие возле бочки гарантировало полное разоблачение всей нашей конспиративной системы.
Замнач военкафа пришёл не один. С председателем. По их нетвёрдой походке легко было догадаться, что стаканчик-другой они умяли. Живые люди! Село, скука... Мы, направив свои радары в их сторону и произнося молитвы, уловили следующее:
— Похоже, порядок!
— Суслика образ ведут проживания товарищи студенты!
— Хотя работа их гроша выеденного не стоит: на поле спят стоя на ходу, тянут в длинный ящик резину, в открытую разговаривают, а еще и болтают.
— Я разберусь как следует и накажу кого попало. Если им не нравится такой распорядок — устрою более другой.
— Нет, надо бы всё-таки поощрить. В прошлом году к нам будущих инженерув присылали, так они жили словно свиньи в берлоге, матом ругались как маленькие дети, а ваши — воспитанные, поэтому уже не животные, сразу видно, медицинщики.
— Да, наши грех жаловаться, спокой...
Внезапно снаружи воцарилась гробовая тишина. Оба начальника узрели из наполненной, как они полагали водой, бочки, торчащие Юрины ноги.
Утопленник в лагере! Как объяснить компетентным органам, что студент утонул там, где в округе нет ни одной паршивой речки? Значит (боже праведный! ) — убийство!!!
Как они его оттуда вытащили и что услышали в свой адрес от ничего не соображающего “утопленника”, приводить на этих страницах не стуит. Юра их чуть не затолкал туда, где только что пребывал сам.
Шмон был крутой. Но закончилось всё полюбовно: армейская смекалка подсказала тёртому подполковнику, что дай он этому делу ход, ему первому в ректорате выпишут касторку без туалетной бумаги.
Так выпьем же, господа, за армейскую смекалку!

 

Рефлекс

Серёжа и Вася шли в сторону метро. Слегка “под мухой”, но аккурат в норме. Беседуют, анекдоты травят.
А вот и станция — “Почтовая площадь”. Неглубокая.
Войдя в вестибюль, друзья услышали звук приближающегося поезда.
Знаете, что такое рефлекс? Например: когда вы в тёмной комнате спотыкаетесь о кошку, то, включив свет, начинаете рефлекторно за ней гоняться. Или же, если вы умостились на унитаз, и тут чувствуете, что вас кто-то там гладит по заднице, вы рефлекторно сигаете и заглядываете в очко — кто там?
При звуке подходящего поезда у Васи включился рефлекс “Догнать немедленно! ” Надо, не надо — хватай. Спешишь, не спешишь — беги.
Махнув у турникета проездным, он рванул на платформу.
У Сергея импульс не сработал. Ну не хотелось ему в благостном состоянии духа куда-то бежать, за кем-то гнаться. К тому же время ещё не позднее, через пару минут подойдёт следующий состав, да и проездного у него не было.
Юноша не спеша пошёл в кассу, выстоял небольшую очередь, купил жетончик, опустил его в нужную щель, спустился на платформу и... застыл как памятник Неизвестному железнодорожнику.
Справа от него стоял поезд. Все его двери были закрыты. Кроме одной, створки которой, растопыренными и уже посиневшими от напряжения руками держал Вася.
— Сколько можно тебя ждать! — завопил верный друг.

Приколы заядлых врачей

Бесплатный эпидурит

Врачи любят ставить диагнозы. Если вас ничего не беспокоит — это не важно. Всё равно вы страдаете плоскостопием, остеохондрозом с искривлением, вегето-сосудистой дистонией, фобическим неврозом, себореей (перхотью) и пред- каким-нибудь состоянием.
Что, нету?
Тогда астенический синдром, слишком узкий (широкий) таз, угри, геморрой, близорукость. А будете дальше сопротивляться, получите свищ ректовестибулярный, функциональный стридор (да-да! ) или болезнь Шенлейн-Геноха. Участковый терапевт непременно найдёт у вас (и даже не пытайтесь ему втолковать, что вы давно не трахались) трахеит.
Для нас, врачей, я бы даже памятку составил, что записывать в графу “диагноз” в затруднительных случаях: рожа (у кого её нет? ), хронический алкоголизм (все пьют “как все”), атрезия ануса (чёрт знает что такое, но звучит красиво), ожирение (у худых — острый живот), врождённая косолапость, искривление большого пальца стопы кнаружи, опущение верхнего века, трепетание желудочка (кушать-то хочется). А если пациент проспал на работу и пришёл с магарычом за “больничным” — пролежень.
Попробуйте медперсоналу доказать, что вы время от времени не страдаете почесухой, задержкой мочи острой, бешенством, идиотизмом, астеногенитальным синдромом или столбняком вульгарным с тахикардией (если вы мужчина), истерией, волчанкой или рассеянным склерозом (женщина). Самых упорных можно припугнуть диагнозами: булемия (обжорство), зоофилия, ящур, эпидурит (не шучу, и такой имеется).
Вот и мне, как пациенту, пришлось столкнуться с такой любовью врачей к диагнозам.
Для оформления загранкомандировки потребовалось пройти медосмотр. Собственно, меня бы и без медосмотра выпустили — просто решил, на всякий случай, оформить также и медицинскую страховку, а для неё нужны были справки из поликлиники. Я и за границей мог бы их получить, но там — за гульдены, а здесь, в родной поликлинике, бесплатно.
Сдал анализы, сделали мне флюорографию — всё в порядке.
На следующий день получаю расшифровку ЭКГ:
“Врождённая декстракардия, нарушение возбуждения в предсердиях (не уширенный, но высокий зубец Р), удлинённая внутрижелудочковая проводимость, асинхронное поражение миокарда”.
Вот это да! Что за чушь — сердце ведь никогда не беспокоило! Хотя, чёрт возьми, начинаю припоминать — таки побаливало...
— А можно, — спрашиваю в регистратуре, — с доктором поговорить, которая мне кардиограмму снимала? (Сам-то я психиатр, давно забыл что означают все эти сердечные завитушки).
— Она не принимает, записывайтесь к кардиологу. Но он в отпуске, выйдет недели через три, — отвечают.
Доживу ли?..
Побежал (нет-нет, пошёл чуть дыша! ) в “Медкнигу”, купил справочник по ЭКГ.
И вот что он мне поведал:
“Электрокардиограммы с врождённой декстракардией, нарушением возбуждения в предсердиях, удлинённой внутрижелудочковой проводимостью и асинхронным поражением миокарда наблюдаются при ряде заболеваний, а именно: пороке сердца, резкой степени эмфиземы лёгких, эмболии или сужении легочной артерии, а так же при сифилитическом аортите”.
“Интересно — мелькнула мысль, — а что покажет вскрытие? Сраму-то сколько — помереть от сифилитического аортита! ”
Короче, с курением завязал в тот же день. А тут и сердце расшалилось, ноет, и одышка откуда ни возьмись появилась. Грудная жаба, знаете ли.
Являюсь через три недели к кардиологу (кто же с таким диагнозом за границу поедет? ) Глянул врач на мою ЭКГ и спрашивает:
— А Вы чего, собственно, пришли? У Вас нормальная кардиограмма. (Фу, отлегло, и сердце сразу болеть перестало).
— А как же уширенный зубец Р с сифилитическим аортитом? — недоумеваю.
— А, бросьте. Это наша педиатр из декрета вышла, а все должности детских врачей заняты. Так мы её посадили ЭКГ расшифровывать.
И это ж сколько народу курить похерило за то время, что она там сидит! Не желаете ли? Рекомендую: улица Греты Воропаевой 104, третий этаж.
Бесплатно.

 

Рауш доктора Кашпировского

Существует метод мгновенного гипноза, которым владеют даже не все профессионалы. Называется он по фамилии врача, внедрившего в медицинскую практику наркоз — “Рауш”. Рауш-наркоз — это дубиной по лбу: пациент теряет сознание, и ему, пока он “в отрубке”, делают операцию. А в Рауш-гипнозе вместо дубины используется какое-либо громко произнесённое слово или неожиданное действие гипнотизёра.
Например, когда Анатолий Кашпировский ещё читал лекции по линии общества “Знание”, он иногда начинал свои выступления следующим образом: на сцену выходил конферансье (бывший пациент) и нудным заученным голосом объявлял:
— Дорогие товарищи, сегодня мы собрались для того, чтобы...
— Спи!!! — звучал из-за кулис громовой голос гипнотизёра.
Конферансье падал на пол, обалдевшие зрители — в лёгкий транс. Затем выходил сам маэстро и тихо, спокойно произносил:
— Тема лекции: гипноз.
В конце восьмидесятых Анатолий Михайлович проводил массовые сеансы на стадионах и во дворцах спорта. Многие больные старались попасть к нему непосредственно, но один на один виртуоз не принимал: во-первых не любил возиться с каждым отдельно, а во-вторых физически не смог бы “удовлетворить” всех желающих. Однако были и такие, которым всё же удавалось упросить чудотворца на личный приём.
Некий сотрудник Управления торговли решил бросить курить. Через, как говорил Райкин, товаровед, через завсклад и Министерство Здравоохранения, он вышел на Кашпировского. Анатолий Михайлович не смог отказать маленькой просьбе высокого начальства и согласился принять торгового босса тет-а-тет. Назначил он ему “стрелку” в коридоре Дворца спорта сразу по окончании своего массового шоу.
После нескольких недель ожидания, пройдя милицейские заслоны только с помощью управленческой ксивы, товарищ был, как говорится, “на взводе”. И мастер это знал. Поэтому и позволил себе применить рауш.
Стоя в коридоре, уважаемый человек нервничал. В его воспалённом мозгу возникали картинки: великий гипнотизёр заводит его в “особую” комнату, сажает в удобное кресло, сначала по душам беседует, потом мягким, волшебным голосом гипнотизирует... гипнотизирует... гипнотизирует...
Что же он не идёт? Ведь представление уже закончилось... Где он? Может, забыл?
Да нет — вот он! Он! Уже, уже близко! Сейчас возьмёт меня за руку!.. Сейчас!..
Проходя мимо, Кашпировский на секунду замер. Затем в упор посмотрел на ожидающего его человека, протянул, как бы здороваясь, руку, неожиданно подпрыгнул, треснул торговца по лбу, скомандовал:
— Не кури!!! — и как ни в чём не бывало продолжил свой путь.
Обескураженный курильщик постоял несколько минут с открытым ртом и пошёл домой.
Больше он не курил.

 


Поделиться:



Последнее изменение этой страницы: 2017-03-14; Просмотров: 356; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.03 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь