Глава 5. Экзистенциальная психотерапия: Ирвин Ялом

Ирвин Ялом (родился в 1931 году) — американский психолог и психотерапевт, доктор медицинских наук, профессор психиатрии Стэнфордского университета.

Термин «экзистенциальная» происходит от латинского existentia — существование. Ялом (1999) определяет экзистенциальную психотерапию как подход, который фокусируется на базисных проблемах существования индивидуума. Такими базисными или экзистенциальными проблемами он считает смерть, свободу, одиночество и бессмысленность жизни. Экзистенциальный подход ориентирован на инсайт, понимание. Его основной целью является помочь пациентам в понимании их внут­ренних конфликтов с учетом наличия предельных экзистенциальных проблем. В процессе психотерапии рассматриваются установки пациента по отношению к этим универсальным обстоятельствам жизни, в которых и скрыты корни наших психологических проблем. Ялом описывает механизмы психологической защиты от тревоги, вызывае­мой столкновением с вышеперечисленными данностями существова­ния. Подобные механизмы могут иметьразличный уровень зрелости и адаптивности. Психотерапия может помочь индивиду выработать более зрелое и стоическое отношение к базовым экзистенциальным проблемам.

 

Преимущества и ограничения метода. Экзистенциальный подход:

1) представляет терапевтам и пациентам доступ к огромной массе философского знания и литературных произведений, которые являются весьма информативными и поучительными в том, что касается познания человеческой природы;

2) подчеркивает, что человеческий рост и развитие продолжаются непрерывно, и вселяет надежду посредством направляемого чтения и терапевтических встреч;

3) эффективен в мультикультуральных условиях консультирования благодаря глобальной точке зрения на человеческое существование;

4) хорошо сочетается с другими, более ориентированными на действия, теориями.

Экзистенциальная терапия наиболее эффективна в помощи людям, попавшим в жизненные кризисы, столкнувшимся с исключительными обстоятельствами жизни. Это переживание бессмысленности, пустоты жизни, апатия и депрессия, суицидальные намерения, резкие изменения в жизни (потеря работы, выход на пенсию, личные и профессиональные неудачи), потеря близких людей, столкновение со смертью, несчастные случаи, неизлечимые болезни. В качестве вспомогательного средства экзистенциальная терапия может быть полезна при хронических или острых соматических заболеваниях, в работе с психическими больными в целях лучшего понимания и большего принятия изменившихся реалий жизни.

Критики экзистенциального подхода считают, что его идеи сложно применять к обстоятельствам реальной жизни. Он плохо подходит для работы с клиентами, имеющими уровень интеллекта от низкого до среднего или имеющими серьезные нарушения в когнитивной или эмоциональной сфере. Кроме того, людей, находящихся на грани выживания в силу экономических причин, мало интересуют экзистенциальные проблемы по сравнению с другими, более актуальными и насущными вопросами (Коттлер Дж., Браун Р., 2001). Экзистенциальная терапия не столько лечит, сколько учит дисциплине жизни. Основное положение, которым руководствуются психотерапевты философской ориентации, заключается в том, что качество жизни человека и психическое здоровье зависят от его жизненной философии и этических ценностей.

Экзистенциальный подход упрекают также в чрезмерном пессимизме, проявляющемся в подчёркивании не столько возможностей человека, сколько границ этих возможностей, в том числе и в терапевтических изменениях. Но это является скорее проявлением реализма, а не пессимизма. Экзистенциальная терапия выступает за реалистичный взгляд на жизнь и принятие многих обстоятельств как заданных, неизбежных.

По мнению Ялома (2012), специалистам важно развивать в себе восприимчивость к важнейшим экзистенциаль­ным вопросам и способность работать над ними, но для достижения полноценного поло­жительного результата одной такой восприимчивости мало. Ялом никогда не считал экзистен­циальную психотерапию самостоятельной идеологиче­ской школой. Хорошо обученный психотерапевт должен учиться рабо­тать над экзистенциальными вопросами, которые могут возникнуть у некоторых пациентов и на неко­торых этапах терапии. Однако практически любой курс лечения требует также приме­нения терапевтических приемов других школ.

 

5.1. Основные данности существова­ния человека

 

Тема смерти в психотерапии. Смерть незримо присутствует на каждом курсе терапии, но большинство терапевтов избегает прямого обсуждения смерти. По мнению Ялома (2011), смерть и смертность образуют линию горизонта для всех бесед об утратах, старении, физических заболеваниях, жизненных этапах и многих значительных событиях жизни, таких, как основные годовщины, феномен пустого гнезда, уход на пенсию, рождение внуков. Ялом предпочитает разговаривать о смерти напрямую и основываясь на фактах: «Чьи смерти вы пережили? Как ваше отношение к смерти изменилось в течение вашей жизни? ». Полезно проанализировать чувство страха и спокойно спросить о том, что именно в смерти страшит пациента. Ответы на этот вопрос обычно включают в себя страх самого процесса умирания, заботы об оставшихся в живых, тревоги о загробной жизни и тревоги о забвении. Если терапевты показывают свою собственную невозмутимость в обсуждении смерти, их пациенты станут поднимать эту тему гораздо чаще. Ялом рекомендует клиницистам использовать в качестве хорошего рабочего правила следующее положение: «Тревога, связанная со смертью, обратно пропорциональна удовлетворенности жизнью» (1999). Он напоминает об известном аргументе Эпикура, помогающим уменьшить страх смерти: «когда мы су­ществуем, смерть еще не присутствует, а когда смерть присутствует, не существуем мы. В таком случае зачем бояться смерти, если мы не можем почув­ствовать ее? »

Другой способ – аргумент симметрии. Состояние небы­тия, в которое мы попадаем после смерти, — это то же самое состояние, в котором мы пребывали до рождения. Два со­стояния небытия — до нашего рождения и после смер­ти — совершенно одинаковы, но мы, тем не менее, так бо­имся второй черной вечности и так мало думаем о пер­вой...

Прекрасно сказал об этом писатель Владимир Набоков (цит.по Ялому И., 2012):

 

Колыбель качается над бездной. Заглушая шепот вдохновенных суеверий, здравый смысл говорит нам, что жизнь — только щель слабого света между двумя идеально черными вечностями. Разницы в их черноте нет никакой, но в бездну преджизненную нам свойст­венно вглядываться с меньшим смятением, чем в ту, в которую летим со скоростью четырех тысяч пятисот ударов сердца в час.

 

Наиболее эффектив­ной идеей, уменьшающей страдания, которые причиняет людям осознание конечности жизни, Ялом (2012) считает идею «волнового эффекта». Каждый человек, не зная и не думая об этом, распространяет вокруг себя концен­трические круги влияния, которое может затрагивать других людей на протяжении многих лет, из поколения в поколение. Это влияние в свою очередь передается от одних людей к другим, как рябь на поверхности пруда. «Волновой эффект» необязательно означает, что после нас останется имя или образ. «Волновой эффект», в понимании Ялома, относится к тому, чтобы оставить что-то из нашего жизненного опыта, какие-то особенности, крупицы мудрости, опыта, утешения, которые перейдут другим людям — неважно, знакомым или нет. Добрые дела остаются с нами до конца жизни и отзыва­ются в последующих поколениях. «Волновой эффект» приобретает еще большую си­лу в контексте близких отношений, когда человек из собственного опыта узнает, как одна жизнь может обо­гатить другую.

 

Свобода и ответственность. Хотя термин свобода и отсутствует на терапевтических сеансах, равно как и в учебниках по психотерапии, его производные - ответственность, воля, желание, решимость - заметные составляющие всех психотерапевтических стремлений.

Пока пациенты уверены, что все их основные проблемы являются результатом чего-либо влияния - действий других людей, слабых нервов, социальных несправедливостей, генов - тогда терапевты ограничены в том, что они способны предложить. Мы можем сострадать, предлагать более приемлемые методы ответа на удары и несправедливость жизни; мы можем помочь пациентам достичь спокойствия или научить их более действенно менять свое окружение.

Но если мы ожидаем более значительной терапевтической перемены, мы обязаны поддержать пациентов в принятии ответственности - другими словами, в постижении того, как они сами способствуют своему страданию. Признание ответственности является важнейшим первым шагом в терапевтическом процессе. Когда личности понимают свою роль в создании затруднений в собственной жизни, они также осознают, что они и только они имеют возможность изменить эту ситуацию (Ялом И., 2011).

Необходимо с опаской относиться к позывам вмешаться и принять решение за пациента. Мы работаем с ненадежными сведениями. Информация, которую предоставляет нам пациент, не только искажена, но еще и изменяется по мере того, как проходит время или меняются отношения с терапевтом. Ялом пишет о своем скептическом настрое в отношении рассказов пациентов о вине супругов: «… снова и снова у меня был опыт встречи с одним из супругов, и я был поражен отсутствием общих черт между человеком, сидящим передо мной, и тем, о ком я слышал в течение многих месяцев. Что обычно пропускается в рассказах о семейных разногласиях, так это роль пациента в этом процессе. Существуют два особенно полезных источника более объективных наблюдений: сеансы с парами, на которых терапевт может посмотреть на взаимодействие между партнерами и фокусирование внимания на терапевтических взаимоотношениях здесь-и-сейчас, где терапевты могут видеть, какой вклад делают пациенты в их межличностные отношения».

Консультанты могут фокусировать внимание на том, как клиенты ис­пользуют «язык уклонения от ответственности». Например, часто люди говорят «я не могу» вместо «я не хочу». Уклоне­ние клиентов от ответственности может проявляться в отношениях консультант — клиент. Кон­сультанты могут ставить клиентов лицом к лицу с их попытками «здесь-и-теперь» перенести ответственность за то, что случается или в ходе консультирования, на консультантов.

Желание предшествует изъявлению воли. Однако, чтобы клиенты могли желать, они должны находиться в контакте со своими чувствами. Работа с блокированными аффектами, должна вес­тись без спешки, при этом необходимы многочисленные повторения. Экзистенциальные консультанты должны исследовать источник и природу блоков кли­ентов и лежащие в основе этих блоков чувства, которые клиенты стараются выразить. Консультантам следует неоднократно задавать заблокированным аффекта­ми клиентам вопросы типа «Что вы чувствуете? » и «Что вы хотите? »

Экзистенциальные консультанты побужда­ют клиентов осознавать, что каждому действию предшествует решение. Принимать ре­шения трудно, потому что при этом исключаются альтернативы. Гарантируя, что клиен­ты будут отвечать за принятые ими решения, консультанты могут посодействовать им в выработке решения и в оценке вариантов выбора (Нельсон-Джоунс Р., 2000).

Одиночество. Существуют два вида одиночества — повседневное и экзистенциальное. Первое носит межличностный ха­рактер, это боль от изолированности от других лю­дей. Это одиночество, нередко связанное со страхом близких отношений или с боязнью быть отвергнутым, нелюбимым, знакомо каждому из нас. Каждый из нас испытывал ту или иную форму меж­личностной изоляции на разных этапах жизненного цикла. Однако экзи­стенциальное одиночество редко посещает молодых людей: обычно человек узнает эту муку, становясь стар­ше и приближаясь к смерти. В такие моменты мы осозна­ем, что наш мир исчезнет, и то, что никто не сможет со­провождать нас в безрадостном путешествии к смерти.

Экзистенциальная изоляция тесно связна с межличностной изоляцией. Многие люди не в состоянии развивать внутреннюю силу, чувство уверенности в себе и своей самобытности, которые позволили бы им противостоять экзистенциальной изо­ляции. Никогда не получавшие подлинную, стимулирующую рост любовь, они не зна­ют, как предложить ее другим. Характеризующиеся преданностью и аутентичнос­тью отношения консультант — клиент помогают клиентам в противостоянии экзис­тенциальной изоляции и в примирении с ней. Отношения консультант — клиент могут способствовать самоутверждению кли­ентов, так как для клиентов чрезвычайно важно, что кто-то, кого они уважают и кто действительно знает все их сильные и слабые стороны, принимает их. Консультанты, которым удалось установить глубокие отношения со своими клиентами, могут помочь им противостоять экзистенциальной изоляции.

Защищаясь от тревоги, связанной с изоляцией, люди не относятся к другим как к самим по себе, а используют их для защиты себя. Одним из видов защиты людей от оди­ночества является попытка утвердить себя в глазах других. Такие люди существуют на­столько, насколько они являются частью сознания других и получают их одобрение. Однако, раньше или позже, другим, вероятно, надоест удовлетворять чужую потребность в утверждении.

Слияние с другим индивидуумом или группой — другой вид защиты от тревоги, связан­ной с изоляцией. Вместо того чтобы противостоять своей изоляции или мириться с нею, люди чувствуют и думают, что они не одни, потому что они — часть других.

Кроме того, видом защиты от тревоги, связанной с изоляцией, является компульсивная сексуаль­ность. Сексуально компульсивные люди обращаются со своими партнерами скорее как с объектами, чем как с людьми.

Консультанты могут предлагать кли­ентам поэкспериментировать — на некоторое время отрезать себя от окружающего мира и побыть в изоляции. После проведения этого эксперимента клиенты могут глуб­же осознать как ужас одиночества, так и масштабы своих скрытых ресурсов и степень своего мужества (Нельсон-Джоунс Р., 2000).

Проблема смысла жизни. Все мы, человеческие существа, являемся созданиями, ищущими смысл. Гораздо больше индивидов, чем осознают терапевты, прибегают к терапии из-за тревоги о смысле жизни.

Жизнь становится более осмысленной, если мы ищем смыслы за пределами нашего «я» - иными словами, направлены на что-то или кого-то вне нас, например, любовь к благому делу, человеку, божественной сущности. Вопрос о смысле жизни решается не наставлением, нужно погрузиться в пучину жизни и позволить вопросу уплыть (Ялом И., 2011).

Люди справляются с тревогой, связанной с бессмысленностью, с помощью различ­ных способов. Компульсивная деятельность — это один из способов избежать столкно­вения с бессмысленностью. Индивидуумы с маниакальным упорством прибегают к ка­кой-либо деятельности, это их реакция на глубокое чувство бесцельности. Рано или по­здно многие индивидуумы, которые с маниакальным упорством добивались денег, удо­вольствия, власти, признания, статуса, начинают сомневаться в ценности приобретен­ного. Нигилизм — другой вид защиты от тревоги, связанной с бессмысленностью. Люди, проповедующие нигилизм, избегают встречаться лицом к лицу с бессмысленностью, относясь с пренебрежением ко всем источникам смысла, ко­торые другие находят в своей жизни, например к любви или служению.

Когда клиенты жалуются на то, что «жизнь не име­ет никакого смысла», они, похоже, допускают, что жизнь имеет смысл, который они не могут найти. Согласно экзистенциальной позиции, люди скорее придают смысл, чем получают его. Экзистенциальные консультанты повышают осознание клиентами того, что в жизни нет никакого присущего ей смысла, но люди ответственны за создание собственного смысла.

Кон­сультантам следует подходить к проблеме, связанной с бессмысленностью, помогая клиентам активнее включаться в жизнь, исследуя надежды и системы убеждений клиентов, оце­нивая их способность любить и творчески выражать себя (Нельсон-Джоунс Р., 2000).

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: