Беседы, выделяющие уникальные эпизоды

Когда люди обращаются к психотерапевту; они рассказывают истории. Они рассказывают о происхождении своих про­блем, сложных жизненных ситуаций, о дилеммах, которые при­вели их на терапию. Они говорят о том, почему приняли решение обратиться за помощью. Рассказывая истории, люди связывают события собственной жизни во временные последовательности, которые разворачиваются в соответствии с темой или сюжетом. Темы историй часто отражают потерю, провал, некомпетент­ность, безнадежность или тщетность.

Кроме того, в историях представлены описания - «портреты» других людей, которые оказываются их действующими лицами. Клиенты делятся с терапевтом своими заключениями о личности этих персонажей, их мотивах и намерениях. Беседы пересочи­нения приглашают людей продолжить создавать и рассказывать истории о собственной жизни. Они также помогают людям вклю­чать в свою историю оставшиеся без внимания, но потенциально значимые события и переживания, которые не попадают в русло доминирующих сюжетов. Эти события и переживания можно назвать «уникальными эпизодами» или «исключениями».

Именно уникальные эпизоды обеспечивают нам точку входа, начальный пункт для бесед пересочинения. Они же становятся отправной точкой для альтернативных сюжетов, альтернативных историй жизни людей. В начале бесед эти истории практически невидимы. Терапевт помогает развить сюжеты, задавая вопросы, которые поддерживают людей, побуждают их привлекать свой живой опыт, расширять сознание, упражнять воображение. Людям становятся любопытны, интересны остававшиеся прежде без внимания аспекты их жизни и взаимоотношений, их поражает, как в процессе беседы эти ранее незаметные линии их истории становятся все более значимыми, «укореняются» в прошлом и образуют фундамент для новых действий, направленных на раз­решение их проблем и сложных жизненных ситуаций.

 

Жизненный опыт неисчерпаем, но мы осмысливаем только небольшую его часть. Осознанные аспекты проживаемого опыта — те, которые мы включаем в знакомые и привычные сю­жеты нашей жизни, — очень тщательно отбираются. Мириады впечатлений повседневной жизни по большей части мелькают, как вспышки, как штрихи по экрану нашего сознания, и исчеза­ют в «историческом вакууме». Многие из этих переживаний не вписываются в сюжеты или темы доминирующих историй нашей жизни, а потому не регистрируются нами, не обретают смысл. Однако эти «не вписывающиеся в общий ряд» впечатления не­редко очень значимы и при благоприятных обстоятельствах мо­гут быть стать «уникальными эпизодами», или «исключения­ми». Выявление подобных аспектов проживаемого опыта может обеспечить точку входа в развитие альтернативных историй в жизни людей.

Задача терапевта при подготовке к подобному развитию истории — помочь людям осмыслить некоторые прежде про­игнорированные аспекты проживаемого опыта, осознать их значимость. Когда терапевт вовлекается в решение этой зада­чи, он часто берет на себя ведущую роль в придании смыслов и пытается убедить людей в ценности таких аспектов опыта. Он становится первичным, главным автором истории. В этом есть определенный риск, потому что такое поведение может воспри­ниматься как навязчивость и вызывать отчуждение со стороны людей, обращающихся за помощью. Кроме того, терапевт ока­зывается в центре беседы, тем самым, закрывая возможности для исследования в сотрудничестве.

Беседы, выделяющие уникальные эпизоды, способствуют децентрированному участию терапевта, при котором приви­легированной оказывается авторская позиция человека, об­ратившегося за консультацией. Такие беседы помогают людям осознать значимость определенных не вписывающихся в при­вычные рамки аспектов своего опыта. Они способствуют тому, чтобы люди, подробно описав эти аспекты опыта, поразмышля­ли над ними. Достаточно часто для них это новое переживание, так как в ходе своей жизни они были вынуждены принимать смыслы, которые видели другие, а не они сами. Кроме всего прочего, эти беседы обеспечивают людям возможность озву­чить намерения, связанные с собственной жизнью, и в большей степени войти в контакт с тем, что для них ценно. В результате у них появляется опора, трамплин, основа для того, чтобы раз­бираться со своими проблемами, дилеммами, сложными жиз­ненными ситуациями.

Между называнием уникального эпизода и осмыслением того, что он означает в терминах намерений и жизненных ценностей, есть большой разрыв. Задача терапев­та — помочь людям навести мосты через эту пропасть.

 

Первая категория вопросов: обсуждение конкретного, максимально близкого к опыту человека определения уникального эпизода. На первом этапе терапевт расспрашивает о том, какие со­бытия, переживания, действия обладают достаточным потенциа­лом, чтобы быть осмысленными в качестве уникальных эпизодов. Людям предлагают дать расширенное описание этих событий и насыщенно охарактеризовать их в конкретных, близких к опы­ту терминах.

Вторая категория вопросов: исследование последствий уникального эпизода. На второй стадии вопросы касаются последствий уникаль­ного эпизода, которые можно проследить в разных областях жиз­ни людей, например, в отношениях с близкими, дома, на работе, в школе, в отношениях с друзьями и сверстниками, самим собой и т.д. Можно также задавать вопросы о потенциальных послед­ствиях уникального эпизода, о том, к чему это может привести в будущем, и вообще о жизненных горизонтах в целом. В допол­нение к этому на данной стадии часто возникает возможность сосредоточиться на каких-то достижениях, которые привели к этому уникальному эпизоду.

Третья категория вопросов: оценка уникального эпизода и его последствий. На этой стадии терапевт помогает людям дать оценку уни­кальному эпизоду и его реальному или потенциальному воздей­ствию. Оценку можно начать с вопросов: «Устраивают ли вас эти события? », «Как вы к ним относитесь? », «Каково вам вспоминать об этом? », «Какова ваша позиция по отношению к этим результатам? », «Что вы чувствуете и думаете о том, что разворачивается здесь? », «Это событие хорошее или плохое, или и то и другое, или ни то ни другое, или нечто среднее? »

Подобные вопросы побуждают людей остановиться, сде­лать паузу и поразмыслить о конкретных направлениях развития своей жизни, выявить определенный опыт, поговорить о том, как он переживается, и вынести некоторое суждение. Для многих людей это оказывается новым переживанием, потому что такие размышления противоречат тому, к чему люди привыкли в жиз­ни, а, кроме того, раньше суждение по поводу событий выносил кто-то другой, а не они сами.

В силу того, что предложение вынести собственное суж­дение о подобных событиях может быть для людей внове, терапевту следует предварить оценочные вопросы кратким обобщением главных последствий уникального эпизода, ко­торые уже были озвучены на второй стадии разговора.

В это же время терапевт заботится о том, чтобы у людей была возможность озвучить сложность и неоднозначность сво­ей позиции по отношению к тем достижениям и событиям, ко­торые находятся в фокусе беседы. Это необходимо, потому что терапевты часто предполагают, что люди оценивают данные по­следствия как исключительно позитивные, хотя это может быть совсем не так. В результате терапевт, считая, что человек оце­нит эти последствия только позитивно, может закончить рас­спрашивание слишком рано и дальше действовать на основании своего допущения.

Четвертая категория вопросов: обоснование оценки, выбора позиции. На четвертой стадии выясняется, почему дана та или иная оценка уникальных эпизодов и их последствий. На этом этапе беседу можно начать с вопросов: «Почему это вас устраивает? », «Почему вы так относитесь к этому событию? », «Почему вы за­нимаете такую позицию по отношению к этому событию? » Эту часть беседы можно также начать с просьбы рассказать историю, иллюстрирующую эти «почему», например: «Не могли бы вы рассказать мне историю из своей жизни, которая помогла бы мне понять, почему вы занимаете подобную позицию по отношению к этому событию? », «Какие истории о вашей жизни могла бы рассказать ваша мама, ваш отец, ваши брат или сестра? », «Ка­кую историю они могли бы рассказать, чтобы мы лучше поняли, почему это событие так радует вас? »

Как и вопросы на вынесение оценки, вопросы на ее обоснова­ние также предваряются резюме, кратким обобщением предыдущих этапов. Это помогает людям сформулировать ответы на вопросы.

Не стоит ждать моментально­го ответа на вопросы, касающиеся обоснования оценки. Люди часто говорят: «Я не знаю». Этого и следует ожидать, поскольку в традициях нашей культуры понимание, осно­ванное на внутренних характеристиках, заменило собой интенцио­нальное понимание, намерения, и людей очень редко спрашивают о том, почему они предпочитают те или иные направления разви­тия собственной жизни. Именно поэтому вопрос «Почему они считают так, а не иначе? » люди воспринимают как радикальный вызов и ответ на него представляет для них большую сложность.

Когда терапевты сталкиваются с ответом «я не знаю», им следует максимально поддержать людей, пытающихся найти ответ. Есть разные способы оказания поддержки. Кроме «резю­ме», терапевт может предложить людям поговорить подробнее об основных последствиях уникальных эпизодов и оценить их. Это способствует формированию более надежной опоры, которая поможет ответить на вопрос «почему».

Еще одна возможность поддержать людей — рассказать им о том, как другие отвечали на похожие вопросы: Похоже ли это на то, что вы могли бы сказать о вашей ситуации, или вы бы выразили свои ощущения по-другому? » Рассказы об ответах других обычно служат для людей основой, опорой, помогая им осознать и сформулировать уже имеющиеся у них знания о том, почему они занимают ту или иную позицию по отношению к определенным событиям в своей жизни. Когда человеку, обратившемуся за помощью, ста­новится доступна информация о том, почему другие люди стоят на определенной позиции, он получает возможность более четко осознать свою позицию, сравнив ее с мнениями других.

При работе с маленьки­ми детьми, отвечающими «не знаю» на вопрос «почему», можно облегчить задачу, используя прием «горячо-холодно». Для этого надо предложить родителям, братьям и сестрам ребенка высказы­вать догадки о том, почему эти события или действия ему нравят­ся; терапевт тоже может внести свой вклад, высказав свои пред­положения. После этого можно спросить ребенка о том, какие из этих догадок попали в цель, а какие «промазали», и предложить ему описать своими словами, развить наиболее близкие, «горя­чие» ответы. Если же ребенок утверждает, что все предположения оказались неверными, то можно спросить его о том, каким обра­зом он (или она) знает это. В этом случае ребенку становится легче найти слова для выражения своего собственного «почему».

Четыре категории вопросов, которые фигурируют в этой вер­сии карты, «оформляют», делают наглядным отношение людей к определенным достижениям и событиям своей жизни. В контексте расспроса смысл этих событий обсуждается, они на­сыщаются, обретают значимость. По мере того как они становятся более весомыми в ходе беседы, у людей пробуждается любопыт­ство, нарастает интерес. Эта увлеченность тем, что иначе могло бы быть проигнорировано или воспринято как нечто тривиальное, способствует вовлечению в разговор: люди становятся более от­крытыми.

Резюме. Нарративная терапия выгодно отличается тем, что она не патологизирует людей, не утверждает, что проблемы — «в людях» или «в семье», и чтобы справиться с ними, необходимо «бороться с собой». Люди освобождаются от парализующего влияния стыда, вины и от­вращения к себе. Проясняются ценности, намерения, мечты, умения и возможности людей, прослеживается история их воз­никновения и развития. В результате человек может взглянуть на свою жизнь с ресурсной позиции, дистанцироваться от травмирую­щего опыта и изменить свою жизнь в же­лаемую сторону.

При работе в русле нарративного подхода люди, обратив­шиеся за помощью, не оказываются изолированными от других в своем страдании. В центре внимания оказывается сообщество, группа людей, объединенных общим опытом и общей заботой. Если допустить, что проблемы — не «в людях», а в социально-культурном контексте, то становится очевидным, что ни одна проблема не уникальна, всегда есть другие люди, обладающие опытом ее преодоления. Специалисты, практикующие в нарра­тивном подходе, уделяют особое внимание формированию со­обществ заботы, сообществ, которые будут признавать, и под­держивать предпочитаемую человеком историю.

В фокусе внимания нарративного подхода — взаимосвязь представлений человека о себе, о способности влиять на свою жизнь, с одной стороны, и социальных (культурных, экономиче­ских, политических) факторов — с другой. Многие проблемы, с которыми сталкиваются люди, являются результатом сравнения себя и других с эта­лонами успешной жизни, принятыми в различных социальных группах. Нарративные консультанты делают види­мым воздействие на людей этих «нормативных суждений», час­то заставляющих людей чувствовать себя неадекватными, и помогают людям создавать и реализовывать свои собственные уникальные траектории развития, собирая вокруг себя единомышленников. Именно поэтому нарративная практика весьма популярна среди представителей меньшинств, подвергающихся дискриминации по этническому, религиозному, расовому признаку, в силу инва­лидности, сексуальной ориентации и т.п.

Нарративная практика — это, если пользоваться термином Л.С. Выготского, работа в зоне ближайшего развития: партнер­ство и сотрудничество терапевта и человека, обратившегося за помощью, которое, основываясь на уже имеющихся у человека знаниях и умениях, позволяет перейти от знакомого и привыч­ного к тому, что возможно. Консультант, работающий в нарра­тивном подходе, не занимает позицию «эксперта по содержанию жизни» клиента, не выносит суждений о «правильности» или «неправильности» его поступков. Он берет на себя ответствен­ность за процесс терапии или консультирования, занимая тем самым влиятельную позицию, но в центре, в фокусе внимания оказываются не знания и умения терапевта, а знания и умения человека, с которым ведется работа. Нарративный консультант лишь задает вопросы, которые способствуют выстраиванию желаемого, предпочтительного для человека, направления жиз­ни. Это происходит за счет все более полного, насыщенного, многогранного описания предпочитаемой истории человека. Она включает в себя сложности и противоречия, чаяния и надежды, все то, что человек любит, во что верит и что готов отстаивать.

Карты нарративной практики помога­ют откликаться на рассказы и истории так, чтобы открывались возможности исследовать «заброшенные», игнорируемые территории жизни людей. В результате люди могут взглянуть на проблемы по-новому.

При помощи карт удается лучше сформулировать терапев­тические вопросы, и люди неожиданно обнаруживают, что им интересно новое понимание событий собственной жизни. Лю­дям становятся любопытны те аспекты жизни и собственной личности, на которые они раньше не обращали внимания.

 

⇐ Предыдущая11121314151617181920Следующая ⇒

Поделиться: