ПРАВОВАЯ И ЭТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА ЖУРНАЛИСТА

 

Право на информацию и обязанности журналистов

Система права СМИ в России

Информация ограниченного доступа в СМИ

Методика применения правовых норм

Журналистская этика

 

Право и этика СМИ – это особый предмет изучения в системе журналистского образования.

Одна из петербургских газетных компаний за четыре года своего существования добилась прочного успеха у читателей. Но при этом она не уплатила ни копейки налогов. Единственной причиной нарушений, по словам генерального директора, стало незнание им законодательства. В результате фирма оказалась перед угрозой закрытия. Очевидно, директор решил, что его правовой нигилизм уравновешивается надежным редакционным менеджментом. Действительно, при всей универсальности журналистской квалификации – с точки зрения методики и тематики освещения событий – каждый профессионал все-таки выбирает для себя более или менее узкие зоны специализации, отстраняясь от других видов работы. На практике вполне возможно, например, заниматься расследованиями и не заниматься светской хроникой, блестяще писать тексты и не владеть фотокамерой, быть погруженным в организаторские заботы и почти не выполнять литературно-творческих заданий.

От права и этики отстраниться нельзя. Это означало бы, что сотрудник СМИ игнорирует стандарты поведения, предложенные ему обществом и профессиональной средой. Такой журналист представляет собой опасность не только для социального мира, но и для самой редакции, и они в ультимативной форме предъявят ему свои претензии. Особенность права и этики состоит также в том, что они пронизывают все массово-информационное производство. На каждом его этапе и в любой предметно-тематической области возникают правовые и этические отношения, предписания, конфликты. Наконец, преобладающая часть литературно-творческих умений журналиста обращена вовнутрь, то есть находит применение на редакционной «кухне» – при подготовке материалов и выполнении иных служебных функций. Соблюдение же правовых и этических норм, наоборот, чаще всего бывает обращено вовне, в сферу интересов граждан и юридических лиц, которые так или иначе затрагиваются в деятельности СМИ.

Право и этика, регулирующие практику прессы, имеют двоякий статус. С одной стороны, они являются элементами сложившихся в обществе систем законодательства и профессиональной этики. В этом смысле журналистская этика давно уже получила признание у специалистов. Право СМИ еще только оформляется и становится, обретает себя. Объем нормативных документов по вопросам информации и информатизации в России нарастает. Это побуждает специалистов выделять особую отрасль законодательства – информационное право. Еще более узким по значению понятием пользуются те, кто имеет дело с журналистикой, – они говорят о праве СМИ. Исследователи и преподаватели вузов предлагают развивать журналистское правоведение как научную и учебную дисциплину.

Всех этих названий нет в академических перечнях отраслей права, но они de facto присутствуют в новейшей литературе и имеют основу в массово-информационной практике. Мы не имеем возможности вдаваться в теоретико-терминологические дискуссии и будем употреблять эти названия как рабочие понятия. Дело не столько в названиях, сколько в том, что право СМИ представляет собой широко разветвленную, многоплановую совокупность норм. Охватить всю ее в одной главе не удастся, и придется ограничиться в основном информационной стороной журналистики.

У права и этики СМИ есть и другое измерение: они входят в систему журналистской теории и образования. Здесь они имеют как бы два крыла. Во-первых, право и этика смыкаются с фундаментальным учением о принципах и социальных ролях прессы, о структуре мировоззрения журналиста и т.п. Во-вторых, они формируют (предписывают, подсказывают, запрещают) стандарты поведения корреспондента и редактора, предопределяют выбор тех или иных средств труда и значит – должны изучаться на прикладном уровне, в системе методов и техники производственной деятельности.

Итак, подготовка и самообразование специалиста ни в коей мере не исчерпываются заучиванием законов и этических кодексов. Наш предмет строится по следующей схеме: правовое и этическое сознание – знание норм – методика деятельности. Учитывая, что вопросы журналистской этики лучше проработаны в учебной литературе, мы лишь обзорно осветим их в конце главы. Главное же внимание будет уделено правовой культуре – важнейшему, но мало раскрытому в учебниках элементу квалификации сотрудника СМИ.

Содержание правовой культуры. Правовую культуру журналиста мы понимаем как уважение, знание и практическое применение норм права в интересах эффективной и безопасной профессиональной деятельности.

Разберемся в определении подробно. Под уважением норм имеется в виду сознательное их соблюдение, причем не выборочно, с делением на удобные и неудобные, а соблюдение всей системы прав и обязанностей. Для журналистов это обстоятельство имеет особое значение. Специфика профессии – рискованной, требующей настойчивости и даже настырности, временами конфликтной – порождает иллюзию того, что сотрудники СМИ имеют правовой приоритет по сравнению с другим людьми. Однако в действительности профессия рассчитана обществом в первую очередь на защиту интересов граждан, организаций и социальной системы в целом. В законодательстве о СМИ обязанностям журналистов отведено по меньшей мере такое же место, как и их правам. На эту мысль наводит и статистика судебных разбирательств по поводу деятельности СМИ. Так, за два последних столетия в Верховном Суде США масс медиа выиграли только половину дел (до 1920-х годов – всего 15%). Особенно существенно, что выигрывают они в основном как истцы, тогда как в качестве ответчиков по претензиям граждан и организаций в два раза чаще проигрывают[1]. Подобные статистические данные накоплены и в современной России.

Знание норм включает в себя обширный и многообразный материал. Оно позволяет журналисту свободно ориентироваться в социальном мире и мире профессиональном. Перечислим важнейшие его составляющие:

 

Ø в связи с социальной средой, в которой разворачивается практика СМИ, – конституционное право, система власти в Российской Федерации, основы международного права;

Ø в связи с объектом деятельности – права граждан, юридических лиц, органов власти и управления, попадающих в сферу журналистского внимания;

Ø в связи с предметом деятельности – специальное законодательство, регулирующее массово-информационный обмен;

Ø в связи с условиями деятельности – трудовое и административное право (касающееся наемного работника), имущественные права (касающиеся менеджера или собственника СМИ), гражданское право (касающееся работы журналиста по договору подряда);

Ø в связи с реализацией своих прав – средства, инстанции и порядок правовой защиты и самозащиты журналиста.

 

Не много ли для человека, который не является и не хочет становиться юристом? Думается, что здесь перечислен минимум сведений, необходимых для успешной работы. Более того, перечень следовало бы дополнить и другими специальными знаниями, которые тоже относятся к условиям труда в СМИ, – например, о регулировании деятельности правоохранительных органов, часто вступающих в служебные контакты с журналистами. Другое дело, что степень погружения в материал варьируется в широких пределах. Один корреспондент настолько поднатореет в судебных спорах, что будет способен грамотно составить исковое заявление в защиту своих прав. Другому же в подобном случае придется обращаться за помощью к юристу. Как и в иных областях квалификации, здесь у самосовершенствования нет верхней границы. Кстати сказать, умение и привычка сотрудничать с опытными экспертами также входит в состав правовой культуры.

Применение норм совсем не автоматически следует из их знания. Комиссия по свободе доступа к информации (общественный правозащитный фонд) установила, что примерно 70% российских журналистов имеют представление о Законе РФ «О средствах массовой информации» как центральном документе в системе права СМИ, еще 30% знакомы с другими законами по профилю своей работы. По пятибалльной шкале такое знание оценивается в 2, 6 балла. Однако в суд для отстаивания своих прав журналисты обращаются крайне редко. Значит, знание остается поверхностным, ознакомительным, не применяемым на практике.

Обратим внимание на эффективность и безопасность деятельности журналиста. У права есть не только регулирующая, но и охранительная функция. Оно защищает журналиста от посягательств на его полномочия, на способность выполнять общественный долг и служебные обязанности. Защищает и от соблазна бесшабашного удальства в обращении с фактами, если корреспондент оглядывается на санкции, которые могут быть к нему применены. Если же он их игнорирует, то расплата бывает суровой. Например, американские газетчики заплатили популярному актеру Тому Крузу 320 тыс. долл. Так суд оценил измышления, задевающие честь и репутацию кинозвезды.

Типичные нарушения права СМИ. Нарушения норм, связанные с массово-информационной деятельностью, к сожалению, стали привычной характеристикой нашей общественной жизни. Слабым утешением служит то, что и в мировой практике это один из самых конфликтных видов правоотношений. Разделим их на две большие группы: нарушения со стороны СМИ и журналистов и покушения на свободу массовой информации. Деление это грубое, в действительности каждая коллизия выглядит гораздо более запутанной и богатой нюансами.

Нарушения со стороны СМИ чаще всего фиксируются на этапе публикации материалов. Из всех стадий и видов журналистского труда публикация оказалась индикатором слабости правовой подготовки авторов. Поведение корреспондентов в процессе сбора информации, организации производства, общения с коллегами и т.п. вызывает значительно меньшее количество нареканий. Это не должно удивлять – ведь для общественности смысл и содержание журналистики предстают именно в виде опубликованных текстов.

С точки зрения поводов для претензий к журналистам одну из первых позиций занимает ущемление чести и достоинства граждан. В дальнейшем мы детально рассмотрим нормативные основания для возбуждения таких споров. Сейчас же сделаем лишь несколько поясняющих замечаний. Во-первых, не надо смешивать распространение сведений, порочащих честь и достоинство, с клеветой и оскорблением. Первое деяние «подведомственно» гражданскому законодательству, тогда как второе и третье – уголовному. В этом различии заложен секрет: по гражданскому праву, доказывать, что сведения соответствуют действительности, должен ответчик (журналист), по уголовному же, в рамках которого действует презумпция невиновности, – заявитель (оскорбленный человек). Между прочим, и госпошлина при подаче заявления о взыскании компенсации морального вреда смехотворно мала – 10% МРОТ, независимо от запрашиваемой суммы (Закон РФ «О государственной пошлине»). Вот почему среди обиженных редакцией лиц так популярна ссылка на умаление их чести и достоинства, а не какую-либо иную форму вреда. Во-вторых, только за первую половину 1990-х годов количество судебных преследований журналистов в связи с ущемлением чести и достоинства, а также деловой репутации граждан и юридических лиц увеличилось в три раза. Объективной причиной столь резкого подъема служит развитие гражданского самосознания и самоуважения людей, а это, при всех неудобствах для редакций, хороший знак: усиливается тенденция к демократизации и гуманизации общества. Субъективная же причина заключается в том, что корреспонденты и редакторы не считаются с этой тенденцией и позволяют себе анархическую вольность в обращении с фактами и словами.

Другие виды правонарушений при публикации материалов гораздо реже всплывают в судебных протоколах. Это касается недопустимого злоупотребления свободой массовой информации – в форме, например, разглашения сведений, составляющих государственную или иную охраняемую законом тайну, призыва к захвату власти, разжигания национальной, классовой, социальной, религиозной нетерпимости или розни, пропаганды войны (ст. 4. Закона РФ «О средствах массовой информации»), сокрытия или фальсификации общественно значимых сведений, распространения слухов под видом достоверных сообщений (ст. 51). Не будем обольщаться – наша пресса далеко не безгрешна в этих отношениях. Однако доказательство ее вины зачастую бывает осложнено, и ответственность не наступает.

По данным Верховного Суда России, в 1990–1995 гг. сложилась такая статистика судимости по статьям Уголовного кодекса:

 

Ø содержание притонов и сводничество (главным образом в форме публикации предложений об интимных услугах) – 1089;

Ø изготовление или сбыт порнографических предметов – 416;

Ø клевета – 143;

Ø оскорбление – 39;

Ø нарушение равноправия граждан по признаку расы, национальности или отношения к религии – 4;

Ø нарушение тайны переписки, телефонных переговоров и телеграфных сообщений граждан – 4;

Ø призывы к насильственному изменению конституционного строя – 3[2].

 

Для иллюстрации к первому пункту сводки: прокуратура Владивостока, решившая проверить так называемые «фирмы досуга», начала с изучения газетных объявлений об интимных услугах. Они побуждают граждан воспользоваться предложениями притонов и привлекают женщин к занятию проституцией, то есть несут в себе признаки состава преступления.

И еще одно замечание. В сводке не нашло отражение одно из самых распространенных и типичных деяний прессы – нарушение порядка предвыборной агитации. Причина заключена в том, что реальных, оперативно действующих санкций против СМИ в данном отношении законодательство не предусматривает.

Понятие ущемления свободы массовой информации получило подробное описание в Законе «О средствах массовой информации»:

 

Ø осуществление цензуры;

Ø вмешательство в деятельность редакции и нарушение ее профессиональной самостоятельности;

Ø незаконное прекращение либо приостановление деятельности СМИ;

Ø нарушение права редакции на запрос и получение информации;

Ø незаконное изъятие, а равно уничтожение тиража или его части;

Ø принуждение журналиста к распространению или отказу от распространения информации;

Ø установление ограничений на контакты с журналистом или передачу ему информации (за исключением особых случаев).

 

Если бы существовала точная статистика, то наверняка первенствовала бы относительно мягкая форма ущемления журналистов – отказ в предоставлении им информации. Однако сами журналисты склонны умалчивать о нарушении их права искать и получать информацию, а также права на доступ к источникам сведений. Причины субъективны: сказываются и сложность доказывания вины «обидчика», на что у вечно спешащих репортеров нет времени, и опасение встречных санкций в форме административного или экономического давления на редакцию, и попросту отсутствие привычки отстаивать свои законные интересы. Однако никто другой не знает ситуацию с доступом к информации лучше журналистов, и никому они не могут передоверить свою самозащиту.

Среди тяжких проступков назовем применение насилия в различных его формах. Внимание общественности привлекают в первую очередь покушения на жизнь журналистов. Делегатам одного из съездов Союза журналистов Москвы сообщили, что в столице за два года погибло 27 их товарищей, в то время как в Чечне погибших было 24. Это чудовищные цифры, ведь даже единичная насильственная смерть человека, исполняющего профессиональный долг, потрясает общество. Вспомним убийство в 1998 г. главного редактора газеты «Советская Калмыкия» Ларисы Юдиной, которая была известна в стране своей героической борьбой за свободу слова и независимость печати от административного контроля. Но вместе с тем не будем забывать и о текущей практике телефонного шантажа, угроз, психического подавления личности. В юридическом отношении здесь имеет место не просто преступление против личности, а нарушение права СМИ, поскольку, по закону, государство гарантирует журналисту в связи с осуществлением им профессиональной деятельности защиту его чести, достоинства, здоровья, жизни и имущества.

Хозяйственно-финансовое притеснение СМИ по форме может походить на легальные действия. Оно осуществляется, например, в виде перманентной работы комиссий по проверке хозяйственной деятельности редакции. В последнем случае у руководства СМИ нет официальных оснований возражать против визита очередных ревизоров, но фактически дело доходит едва ли не до закрытия издания. Нередко встречается и административное давление на СМИ, которое выражается в издании распоряжений и даче указаний журналистам от имени органов управления или должностных лиц. С точки зрения закона оно квалифицируется как нарушение профессиональной самостоятельности редакций. Характерно, что политики и чиновники используют не только властные полномочия и авторитет, но и экономические рычаги, которые – такова реальная расстановка сил в российских СМИ – находятся в их распоряжении. Таким образом, административное принуждение фактически сливается с хозяйственно-финансовым. Особенно подвержены ему местные издания, которые, как правило, дотируются из бюджета.

Чтобы противостоять покушениям на свободу массовой информации, от журналиста требуется незаурядное мужество, так как правовая культура не предполагает каких-либо компромиссов в этой области. Во-первых, потому что независимость СМИ является законодательно признанным достоянием общества, а не конкретной редакции, во-вторых, потому что профессиональная культура включает в себя морально-этические императивы, а именно – неколебимую приверженность свободе как личной жизненной ценности.

в начало

 

ПРАВО НА ИНФОРМАЦИЮ И ОБЯЗАННОСТИ ЖУРНАЛИСТОВ

 

Понятие права на информацию. Как мы уже убедились, права журналиста не являются приоритетными по сравнению с правами человека. Наоборот, даже некоторые привилегии, предоставленные сотрудникам СМИ в связи с их профессиональными обязанностями, – это производное от личных и социальных свобод гражданина. Следовательно, во-первых, как член общества журналист обладает всей полнотой гражданских прав и свобод, в частности в доступе к информации. Во-вторых, по роду деятельности он служит представителем граждан в их отношениях с источниками социально значимых сведений. В-третьих, данная роль работников СМИ, чтобы успешно выполняться, должна найти отражение в законодательстве. В Законе «О средствах массовой информации» читаем: «Граждане имеют право на оперативное получение через средства массовой информации достоверных сведений о деятельности государственных органов и организаций, общественных объединений, их должностных лиц».

Право на информацию генетически связано с концепцией так называемых естественных прав человека. Она имеет глубокую историю и прошла сложный путь эволюции. От философии Платона и Сократа, от мыслителей эпохи Просвещения идея естественных прав была воспринята современными сторонниками либеральных воззрений на общество. В наши задачи не входит подробный анализ этих взглядов и научной полемики, которую они вызывают. Но все-таки мы не погрешим против истины, если скажем, что демократия предполагает юридическое закрепление ряда фундаментальных прав гражданина, и что в цивилизованном мире в целом сложилось согласие по этому поводу. Имеется в виду признание права на жизнь, личную свободу, безопасность и т.д.

В духовной области одним из фундаментальных достояний личности является свобода искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ. Так гласит статья XIX Всеобщей декларации прав человека, принятой ООН в 1948 г., – может быть, самая знаменитая статья. Сходные формулировки включены во внутреннее законодательство многих государств. В нашей стране действие этой международной нормы гарантировано Конституцией РФ: «Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом» (ст. 29).

Сделаем несколько пояснений. Не следует отождествлять право на информацию со свободой мысли и слова во всем ее объеме, как это иногда делается. Мы сейчас рассматриваем только законодательное регулирование доступа к сведениям, то есть их поиска и получения, но не производства и распространения. Следовательно, если проецировать право на информацию на журналистику, то оно охватывает лишь отдельные стороны деятельности СМИ – главным образом сбор журналистами фактов и получение аудиторией сведений по каналам массовой коммуникации. Остальные стороны редакционной практики регулируются законодательством иного профиля. Далее, для граждан право на информацию имеет гораздо более богатое содержание, чем чтение газет или слушание радиопередач. Оно означает свободу доступа к государственным и иным хранилищам разнообразных сведений. Наконец, режим жизни без секретов вступает в противоречие с существованием тайн и с нежеланием конкретных людей, организаций, объединений пускать посторонних в свое информационное хозяйство.

Последнее обстоятельство порождает немалые трудности для законодателей, общественных деятелей, журналистов. Окончательно устранить противоречие невозможно – оно относится к разряду вечных социальных проблем. Однако можно приблизиться к его разрешению в реальной практике. Прежде всего необходимо руководствоваться общим принципом, заложенным в наше конституционное законодательство: осуществление прав и свобод человека не должно нарушать права и свободы других лиц. Кроме того, свобода слова и информации относится к числу тех прав, которые не бывают абсолютными, – принято ограничивать ее определенными рамками, исключениями, частными запретами. Так, в Конституции РФ подчеркивается, что информационная деятельность ведется лишь законными средствами. Наконец, требуется разветвленное законодательство, которое отражало бы многообразие интересов в мире информации и помогало их сбалансировать. Мы найдем регламентацию такого рода в крупнейших по значению соглашениях, принятых интернациональным сообществом. Например, в Международном пакте о гражданских и политических правах говорится об ограничениях, необходимых для уважения прав и репутации других лиц, а также для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья и нравственности населения. Но во всех международно-правовых источниках подчеркивается, что ограничения устанавливаются только соответствующими законами.

Сложность и неоднозначность использования права на информацию можно наблюдать на вопросе об освещении жизни общественных деятелей. В мировой практике выработаны общие подходы к решению данного вопроса, но не точные инструкции для каждого отдельного случая. С одной стороны, политики, управленцы высокого ранга, «звезды» эстрады, популярные литераторы имеют такое же право на ограждение от досужего любопытства толпы, как и прочие граждане. С другой стороны, в мировой социальной практике и в законодательстве давно признано, что их частная жизнь может влиять на решение общественных, в том числе государственных проблем и потому должна быть прозрачной. Не случайно, например, Закон РФ «О государственной тайне» запрещает засекречивать сведения о состоянии здоровья высших должностных лиц Российской Федерации. В Декларации о средствах массовой информации и правах человека, принятой Парламентской Ассамблеей Совета Европы, дается такое истолкование проблемы: «Тезис “там, где начинается общественная жизнь, личная жизнь заканчивается” не является адекватным для охвата этой ситуации. Личная жизнь общественных деятелей должна защищаться, за исключением случаев, когда она может оказывать воздействие на общественно значимые события. То обстоятельство, что какое-либо лицо фигурирует в новостях, не лишает его права на уважение его личной жизни».

Нормативная база права на информацию. Кроме уже названных нами норм в Конституции РФ есть специальное положение, касающееся права граждан получать необходимые сведения. Органы государственной власти и местного самоуправления обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом (ст. 24). Вопрос заключается в том, что именно включено в понятие «иное» и каким законом.

Запрещающие или ограничивающие положения разбросаны по многочисленным документам и не сведены в единый, внутренне непротиворечивый список. Закон РФ «Об информации, информатизации и защите информации» относит к сведениям с ограниченным доступом государственную тайну и конфиденциальную информацию. В свою очередь содержание государственной тайны и порядок работы с нею определяются Законом «О государственной тайне», а также рядом нормативных документов, обеспечивающих его исполнение. Перечень сведений конфиденциального характера утвержден специальным Указом Президента РФ (1997). К ним относятся, сокращенно говоря, сведения о фактах, событиях и обстоятельствах частной жизни гражданина; тайна следствия и судопроизводства; служебные сведения, доступ к которым ограничен органами государственной власти в соответствии с Гражданским кодексом и федеральными законами (служебная тайна); сведения, связанные с профессиональной деятельностью (врачебная, нотариальная, адвокатская тайна, тайна переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных или иных сообщений); коммерческая тайна; сведения об изобретении модели или промышленном образце до официальной публикации о них. Очевидно, что каждая тайна должна получить четкое описание в нормативных источниках, – иначе невозможно исключить произвол в «назначении» тех или иных данных секретом, не подлежащим разглашению. Нет сомнений и в том, что нужен специальный документ, который устанавливал бы ясный регламент обращения за информацией и ее предоставления, а также обжалования неправомерных отказов.

Полезный материал для выработки необходимого порядка дает зарубежная практика. Описание законодательства о СМИ в Европе, Америке и Австралии представлено в книге «Законы и практика СМИ в одиннадцати демократиях мира (сравнительный анализ)», подготовленной международной неправительственной организацией юристов Article XIX. Мы обратимся к опыту двух государств – Швеции и США.

Швеция известна как страна, где еще в 1766 г. был принят первый в истории закон о свободе прессы[3]. В дальнейшем он неоднократно менялся и дополнялся, и сегодня в этой стране действует весьма стройная система права СМИ. В интересующем нас аспекте ее коренной особенностью является максимальная открытость официальных учреждений для населения. Любой гражданин страны может ознакомиться с документами любого государственного или муниципального учреждения, независимо от того, имеют ли они к нему отношение, не предъявляя удостоверение личности и не объясняя целей запроса. Немногочисленные ограничения связаны с охраной государственной тайны и личных секретов, есть некоторые процедурные подробности, но главное, что власти обязаны в течение суток предоставить все материалы, без ссылок на трудоемкость операции. Столь же свободны для доступа общественности заседания парламента. Предусмотрен и строгий контроль за выполнением закона.

Если Швеция демонстрирует опыт старейшей и стабильно работающей правовой системы, то в США была предпринята относительно недавняя попытка преодолеть закоренелую изоляцию властей от общества[4]. В 1966 г. здесь вступил в действие федеральный закон «О свободе информации», а вслед за тем появилось еще несколько правовых актов, развивающих его и дополняющих. До этого общественности приходилось довольствоваться либо публикациями официальной прессы, либо случайными утечками информации, либо материалами судебных дел и следственных комиссий. Закрытость административных учреждений вела к тому, что гражданин становился все более подотчетным правительству, а оно не становилось более подотчетным гражданам. В главных чертах созданный американцами механизм доступа к информации походит на шведский вариант. Правда, срок предоставления информации по запросу здесь увеличен до десяти дней. Особое внимание привлекает такая норма, как регулярная публикация целого комплекса сведений в специальном издании – Федеральном реестре, широко доступном общественности. В нем описываются структура учреждения, функции его подразделений, разработанные им нормативные акты, а также места и порядок предоставления информации по запросам граждан и др. Таким образом, с помощью справочников и указателей значительно упрощается задача поиска необходимых сведений. Добавим, что большинство учреждений с этой целью создало читальные залы для знакомства с документами.

В России наиболее полным документом такого плана является Закон «Об информации, информатизации и защите информации». Здесь приводится толкование основных понятий из данной области, вводится деление информации на открытую и общедоступную (государственные информационные ресурсы) и с ограниченным доступом. Определяется также круг сведений, доступ к которым запрещено ограничивать:

 

Ø законодательные и другие нормативные акты, устанавливающие правовой статус органов власти и общественных организаций, права, свободы и обязанности граждан;

Ø информация о чрезвычайных ситуациях, экологическая, метеорологическая, демографическая и иная, влияющая на безопасность населенных пунктов, производства и граждан;

Ø документы о деятельности органов власти и самоуправления, об использовании бюджетных средств и других ресурсов, о потребностях населения;

Ø документы, накапливаемые в открытых фондах библиотек, архивов, органов власти, общественных объединений, представляющие общественный интерес или необходимые для реализации прав, свобод и обязанностей граждан.

 

В Законе есть специальная глава «Пользование информационными ресурсами». В ней закрепляется равное право доступа всех пользователей к государственным ресурсам, формулируется обязанность собственников и владельцев информации определять порядок ее получения и бесплатно предоставлять пользователям сведения о содержании ресурсов, оказываемых услугах и условиях доступа к ним. Здесь же вводятся гарантии предоставления информации – в том числе возможность через суд обжаловать отказ. За это предусмотрена ответственность по уголовному и гражданскому праву и законодательству об административных правонарушениях.

Полезность регламента, с которым мы кратко познакомились, не вызывает сомнений. Но не менее очевидна и его недостаточность – как, впрочем, и то, что зарубежный опыт также не охватывает все стороны вопроса. Например, в шведском законодательстве предусмотрен свободный доступ только к документам государственных или муниципальных учреждений, а в американском круг источников сужается до органов федеральной власти (власти штатов и местное самоуправление в него не входят; правда, в большинстве штатов приняты собственные законы сходного содержания). Частное предпринимательство, общественные ассоциации и объединения и иные негосударственные сферы не охватываются свободой доступа к информации. Действие российского закона также фактически распространяется лишь на государственные информационные ресурсы. Далее, в Швеции правом знакомиться с документами обладает гражданин этой страны, в США предусмотрен доступ и для иностранцев, если они постоянно проживают в Штатах. Значит, вводятся привилегии и существенные ограничения. Наконец, серьезным препятствием на пути к открытому доступу является институт собственника информационных ресурсов. По Закону «Об информации, информатизации и защите информации», собственник сам определяет режим работы со своим достоянием и может использовать информационные ресурсы как товар, то есть назначать цену за их использование – не исключено, что чрезмерную для гражданина или редакции.

Чтобы снять эти и иные противоречия, нужен универсальный, базовый для всех случаев закон, в котором описывались бы фундаментальные принципы и порядок получения информации. В России разработан законопроект «О праве на информацию», который прошел экспертизу в неоднократных публичных слушаниях и значится в числе приоритетных для рассмотрения в Государственной думе. Концептуально он построен следующим образом. Во-первых, авторы исходят из права на информацию человека и гражданина – любого, а не только жителя России. Во-вторых, предусматривается общедоступность и открытость всего общества и, соответственно, обязанность всех юридических лиц (не только государственных учреждений) предоставлять информацию. В-третьих, распространяемая информация должна быть достоверной, в противном случае применяются санкции (что, кстати сказать, касается и СМИ). В-четвертых, условия получения информации, включая стоимость услуг по ее предоставлению, подчиняются общим стандартам и не превышают разумно необходимый уровень. Естественно, например, что человек, запросивший копию многостраничного протокола, оплачивает затраты на ее изготовление – но не платит надуманные, фантастические суммы. Прейскурант на услуги должен быть официально утвержден и доведен до сведения граждан.

Доступ журналистов к информации. Несмотря на то, что в принципиальном плане журналисты обладают тем же объемом правомочий, что и рядовые граждане, в законодательстве содержатся специальные нормы, обеспечивающие деятельность СМИ. Обстоятельства и каналы сбора фактов для прессы многообразны и конкретны, столь же специфичны и виды отношений, в которые вступает журналист в процессе работы, и законодательство предусматривает нормативные толкования стандартных ситуаций. Общих положений о праве искать информацию для регулирования репортерской практики недостаточно.

Проблема доступа журналистов к интересующим их сведениям распадается по меньшей мере на две самостоятельные темы: во-первых, до какой степени полно и непротиворечиво она трактуется в действующих нормативных актах и, во-вторых, как в реальности представители СМИ пользуются своими правами.

Ответ на первый вопрос также будет неоднозначным. С одной стороны, в законодательстве отражены все главные стадии и формы сбора сведений для СМИ. С другой стороны, отдельные законы и особенно подзаконные акты плохо согласованы между собой, и в результате то, что разрешено, например, информационным законодательством, нередко бывает запрещено ведомственными приказами и инструкциями. Подробнее об этом пойдет речь в разделе, посвященном системе права СМИ. Кроме того, далеко не каждая обязанность должностных лиц по отношению к прессе подкреплена мерами контроля за ее выполнением.

Рассмотрим конкретно возможности журналиста в части допуска к информации. Согласно Закону «О средствах массовой информации», он имеет право:

 

Ø посещать государственные органы и организации, предприятия и учреждения, органы общественных объединений либо их пресс-службы. Одним из механизмов осуществления этого права является аккредитация журналиста при названных организациях. Аккредитованный представитель СМИ получает дополнительные гарантии допуска к информации: его предварительно извещают о заседаниях и других мероприятиях, обеспечивают стенограммами и иными документами, ему создают благоприятные условия для производства записи;

Ø быть принятым должностными лицами в связи с запросом информации. Правда, закон не налагает на должностное лицо встречное обязательство – принять журналиста по его запросу;

⇐ Предыдущая123456Следующая ⇒

Поделиться: