Всемирное обращение сознания?

 

Так перед нами открывается грандиозное поле открытий. Нечего лечить! Нечего изменять! Есть лишь сеть, которую надо устранить. И смерти больше не будет. Действительно, новая жизнь на земле. Но Мать хотела этой новой жизни для земли, не для самой себя. Она не собиралась становиться «целителем» или летать по воздуху или гулять по воде. Она хотела исцеления мира - исцеления этой ложной материи: сделать её нереальной для сознания земли. Но кто понял это, даже среди тех, кто окружал её? «Ты понимаешь, вера человека является предрассудком - это не вера. Это предрассудок. Теперь становится всё больше людей, которые думают, что они имеют веру и которые приходят ко мне и спрашивают о смехотворных вещах! Они приносят мне ребёнка, рождённого с кривой рукой и думают, что если я наложу свою руку на его, то он будет вылечен... Подобные этому вещи. Это совершенно абсурдно. Это не Сила! Ты понимаешь, они нуждаются в каком-то маленьком чуде по собственным меркам. Человечество всё ещё очень, очень маленькое, очень маленькое. Но даже люди, которые могли бы иметь некоторую силу... посмотри, как происходит: некоторые люди могли бы иметь определённую силу, им требуется лишь истинное вдохновение - они боятся этого, мой мальчик! Они отказывают истинному вдохновению, потому что ДУМАЮТ, что вещи должны идти своим " естественным" ходом - что они называют " естественным". Человечество отвергает истинное чудо! Оно верит лишь в... Есть моменты (Шри Ауробиндо называет это Часом Бога), есть такие моменты, когда возможны истинные, настоящие чудеса; если ты упустишь этот момент, мир сделает свой обычный черепаший шаг. И это трудно - масса страдания, масса усложнений. Но вера, кто имеет веру? Настоящую веру». Веру, которая здесь, веру в то, что всё возможно, прямо здесь, за сетью нашего ментального иллюзионизма - и без чудесных «сил», без «приспособлений»: прямо, естественно, если мы просто проделаем дыру в громадной Стене того, что мы думаем, что вся наука думает, наука, упорно цепляющаяся за создание новых «сил», чтобы преодолеть собственную иллюзию. Это не Сила! Сила... прозрачна. Сила повсюду - чудо повсюду, каждую минуту, отделённое от нас той сетью. Вот то Чудо, в котором мы нуждаемся. «Человек в своем естественном состоянии всемогущ – но он забыл это. Его естественное состояние - быть всемогущим. В этом состоянии забытья всё становится " конкретным", да, в том смысле, что ты можешь получить отметину на свой глаз [Мать указывает на свой левый глаз, поражённый кровоизлиянием], может быть такое последствие, но это из-за того... из-за того, что мы позволяем этому быть». «Конкретная» реальность конкретна лишь для физического разума, который обратил весь мир в фатальное заболевание, потому что заключил мир в свою тюрьму, затем он изобрел законы этой тюрьмы и решил: вот каков мир. «Но, послушай, это раковая опухоль! Но, послушай, это же закон гравитации! Но, послушай, это же за тысячи миль от тебя...» Конечно, всё так в этой тюрьме. Но как только вы выбрались из тюрьмы, всё становится по-другому. Это Божественное. «И всё остается столь же конкретным и реальным - оно не подергивается дымкой! Это столь же конкретно, столь же реально, но... но это становится божественным, потому что... потому что это И ЕСТЬ Божественное. Это Божественное, играющее... Оно играет на меняющихся позициях. Ты видишь, сколь многими вещами обладает Господь, Он играет всеми ними - Он играет, Он играет сменой позиций. Так что, когда ты видишь это - эту Тотальность - ты чувствуешь такое неограниченное Чудо, что могут быть легко исполнены все цели наших самых чудесных стремлений, и что они будут даже превзойдены. Так что тогда ты утешаешься. А иначе это существование... неутешимо». Он играет в материалиста, Он играет в идеалиста, Он играет в тюрьме и вне тюрьмы, Он играет тем, что занимает любую возможную позицию в пространстве и времени - возможно, пришло время играть в третьей позиции... естественной, наконец-то, божественной. Потому что в мире никогда не было ничего, кроме Того, только мы предпочли забыть это на время, чтобы снова обрести тотальность Того через наши мириады индивидуальных глаз.

Это настоящее чудо мира. Простая позиция, всемогущая, потому что она включает в себя всё вместо того, чтобы выставлять всё вне своей тюрьмы.

Сколь странны те наши научно-фантастические рассказы, изображающие будущее, и все детские журналы, нескончаемо изобретающие мир, ещё более оснащённый чудодейственными супермашинами - никто не смотрит в направлении упрощения приспособлений, прямой мощи. И чем более чудодейственны их машины, тем более хмуры лица людей, использующих их.

Мать искала именно переход к третьей позиции на базисе мира. Чудо земли.

«Всё время, всё время, без перерыва - всё время тело сталкивается с этим переживанием: когда вы таковы [Мать поворачивает два пальца в одну сторону], то есть, повернуты к Божественному, вещи организуются чудесным образом - чудесным, это невероятно; и достаточно быть вот так [Мать поворачивает свои пальцы в другую сторону, как если бы она пересекала невидимую стену], чтобы всё стало отвратительным, пошло наперекосяк и стало скрипеть: просто микроскопическое движение. И это включает микроскопические и неважные вещи, ты понимаешь - другими словами, ВСЁ, будь то " важное" или " неважное", это вовсе ничего не значит - всё просто становится чудесным, и всё же это то же самое! Но в одном случае ты в боли, ты страдаешь, ты чувствуешь себя несчастным, а в другом случае... И это та же самая вещь. Это просто так [Мать резко поворачивает свои пальцы из одной стороны в другую], это не требует какого-либо времени, нет никакого предупреждения или чего-то подобного: это просто флип-флоп!... как если бы указать на глупость тела. Эта глупость - как живая демонстрация чудесного Сознания, которое грядёт и в котором всё исчезает как... как нечто, утратившее уместность или реальность, и которое просто исчезает. И также демонстрация, что это не только воображаемо, а ФАКТИЧЕСКИ: демонстрация Мощи, так что всё это... вся эта тщетная грёза жизни, как она есть, может превратиться в чудо, просто вот так, просто с тем обращением сознания. Это переживание повторялось во всех деталях и в каждой области, как живое доказательство. И это не включает в себя " длительный процесс" трансформации, это нечто, что внезапно переворачивает всё... И всё то же самое, ничто не двинулось, за исключением сознания. Я могла бы выразиться так: тело чувствует, что зажато в чём-то - да, зажато - зажато как в ящике, но оно видит сквозь него; оно видит и может также действовать (ограниченным образом) через что-то, что ещё здесь, но должно исчезнуть. Это " что-то" производит впечатление заточения. Как оно собирается исчезнуть? Этого я ещё не знаю».

Универсальный «ящик».

На уровне клеток.

Мать задумалась: «То, что нам нужно найти, это связь между сознанием в ОДНОМ теле и сознанием целого. До какой степени есть зависимость и до какой степени они независимы; то есть, до каких пределов тело может быть трансформировано в своём сознании (и, следовательно, в своей видимости) без... без того, чтобы трансформировалось всё бытие - до каких пределов? До какой степени трансформация целого необходима для трансформации одного тела. Это предстоит ещё найти... И она добавила: Видение коллективного прогресса (наше поле опыта - это земля), произошедшего на земле, очень ясно, но, взглянув на прошлое, может показаться, что всё ещё требуется значительное время, чтобы всё было готово к изменению... И всё же, есть почти обещание... что будет внезапное изменение. Так что тело всё пытается и пытается ухватить секрет».

Всемирное обращение сознания?

Последний «бунт», объявленный Шри Ауробиндо, конец ментального ящика.

Но Разум не собирается делать никакого обращения, он слишком занят своими высшими кувырканиями: обращение сознания тела... которое откроет ящик несмотря на нас?

Как произойдёт трансформация мира - или, возможно, она происходит?

Как произойдёт переход от ложной материи к истинной Материи?

И что это за истинная Материя, как она работает?

Казалось, что тело Матери стало лабораторией Нового Мира.

 

ИЗМЕНЕНИЕ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ

 

Клеточный мост

 

Мать получала ответы на свои вопросы в своём собственном теле. Она переживала ответ, не зная ясно здесь, снаружи, что всё это означает, помимо того, что это была странная жизнь, становящаяся всё более странной с каждой минутой, где казалось, что две крайности невероятного великолепия и нависающей дезинтеграции постоянно переплетались: «Продвижение по очень острой кромке между двумя обрывами». И никогда не было уверенности, что это «правильный» путь - хотя, вероятно, всё было правильным путём. «В первый раз, когда я увидела Шри Ауробиндо, он сказал мне: " Другие приходили подготовить почву и уходили, но теперь это вопрос ДЕЛАНИЯ..." Он тоже ушёл. Он ушёл. Верно, что он сказал мне: " Именно ты сделаешь это", но он никогда... Ты понимаешь, он сказал это так, походя, как он обычно говорил. Это не было чем-то, что наполнило бы тебя абсолютной уверенностью... И не могу сказать, что я задаю вопрос, потому что это не верно, я не спрашиваю, но обе возможности здесь; да, нет ответа, что будет то или другое. Есть моменты, когда у меня возникает видение, что всё будет кончено, а в следующую минуту появляется возможность пройти до конца трансформации. Временами, когда всё это полностью путается, когда я прошу Уверенности - я ясно вижу, я очень ясно вижу, что если клеткам моего тела, телесному сознанию сказать: " Вы бессмертны; всё это, все эти трудности являются просто переживаниями; страдание, которому вы подвергаетесь, не имеет значения, это кажущееся разложение не важно: всё это просто необходимые переживания, и вы дойдёте до конца этого опыта, то есть, до конца трансформации"; если бы так было сказано, тогда, очевидно, это было бы не больше, чем детской игрой - выдержать трудности - это пустяк. Но мне никогда так не говорилось! Мне никогда не давалась Уверенность - время от времени, тело оказывается в некоем состоянии, являющемся состоянием бессмертия. Но это не постоянно, это зависит от других вещей; и в ту минуту, когда это " зависит", больше нет всевышней Уверенности. И в то же время нечто вырисовывается: возможно, клетки полностью ослабили бы свое усилие. Если бы им было сказано: " Это не важно, всё это не имеет значения, потому что вы протянете до того момента, когда всё будет закончено", тогда, возможно, они бы ослабили своё усилие. Так это всё и идёт, я продолжаю идти этим путём и не знаю, что произойдёт завтра. Вчера я могла бы сказать: да, возможно, это конец... А затем, когда исчезает это состояние и приходит другое, ты говоришь: Что ты имеешь в виду, умереть? Как ты можешь сказать такое? И это не так, что эти два " состояния" сменяют друг друга, одно в противопоставление другому - это вовсе не так, они почти одновременны! Но иногда ты смотришь этим образом, иногда - тем. И это всё то же самое " нечто", являющееся... Истиной. Нам очень трудно понять, что Всевышний делает всё, всё время. Вот в чём дело. И [добавила она, смеясь] мы лишь несмышлёные дети, которые хотят, чтобы всё было по-другому, потому что они вовсе ничего не понимают! Потому что мы думаем: о, если бы это зависело от меня, я быстро бы выстроила вещи правильным образом - и, Бог знает, что значит это «" правильным образом"! »

Мать никогда не получала Уверенности - никогда. И можно сказать, что она не знала ничего до самого конца. И я подозреваю, что здесь кроется гораздо большая тайна, чем мы можем себе вообразить. Матери не предназначалось это знать. Почему? Не только для того, чтобы избежать ослабления её усилия... Возможно, потому что был ужасающий тест, через который нужно было пройти. Иногда мне кажется, что я ухватываю проблески секрета этого конца.

Вышеприведённые слова датированы 1965 годом. Будет ещё 8 лет того особенного состояния, в котором жизнь и смерть кажутся идущими вместе в каждое мгновение, почти без какого-либо перехода от одного к другому. «Не знаю, жива я или умерла», - будет она мне часто говорить. Возможно, она разучивала новое состояние, которое не было ни жизнью, ни смертью. Новый способ бытия.

И всё странным образом было по-другому, даже беспокойным (для кого угодно, кроме Матери) в том гибридном состоянии, которое по сути было одновременно обоими сторонами барьера. Возможно, мы недостаточно буквально понимаем, что одновременно она была по-настоящему жива на одной стороне и фактически мертва на другой (нашей), всё время поддерживая видимость старой привычной жизни. Да, мертва, и всё же жива в то же время - попробуйте вынести что-нибудь из этого! Но в этом состоянии было не так-то легко жить. Как отреагировала бы рыба, вытащенная из воды? Да, некоторым образом нужно быть на обоих сторонах одновременно, чтобы найти тайну барьера. Когда Мать сказала, что она не знает, будет ли это «конец», она имела в виду конец смерти, можно было бы сказать: тело служило необычным звеном между двумя сторонами... как если бы клетки тела были местом встречи жизни и смерти, мостом, той точкой, которая находится на обоих сторонах. Вот где проходит «барьер» или, скорее, где он исчезает. Вот где на самом деле была тайна. Вполне возможно, все странные переживания Матери сводились к одному-единственному переживанию: исчезновению барьера. Некое вторжения бессмертия в ту смерть, которой мы живём, «другого» мира в этот мир. Немного похоже на состояние постоянного воскрешения. Мать является тем исключительным эволюционным свидетелем, который постепенно рассказывает нам не только о том, на что похож другой мир, но и как он может войти в этот. И, в конечном итоге, как он может трансформировать этот. Просто маленькой клеточной сутью. Клеточным мостом.

Возможно, Мать - это конец барьера между жизнью и смертью.

Вот почему ей никогда не давалась уверенность. Она должна была найти жизнь в смерти. И с новой глубиной я припоминаю слова Риш Вед: «Он раскрыл два мира (Землю и Небеса), извечных и в одном гнезде» (Риг Веда I.62.7). Живое тело отправляется исследовать состояние, где все предполагаются мертвыми, состояние где-то там, в «мире ином», как обычно говорят, и открывает другую физическую жизнь, оперирующую под нашими законами, и эта жизнь не в «ином мире», она только отделена от нас неким клеточным мостом: тёмной периферией. Запредельность рыбы - это не мир мертвецов, а просто другая физическая форма дыхания. Жизнь и «смерть» в одном гнезде. Клетки - это место очень тонкого «склонения», где смерть трансформируется во что-то иное. Кажется, что если это сделано, то всё будет кончено, и затем... будет что-то иное.

 

Парадоксальное состояние

 

Я полностью осознаю, что пытаюсь на неуклюжих словах и с бедными аналогиями описать тот новый мир, но что я могу поделать? Как можем мы мастерски описать то, что ещё не существует, мы, у кого ещё нет языка следующего мира! Как бы там ни было...

Основная трудность во всех этих физиологических опытах - они физиологические, вы понимаете, не психологические: новая и неизвестная физиология - заключается в том, что требуется, чтобы тело продолжало жить в состоянии, противоположном всем законам тела; почти можно сказать, что тело должно жить так, как если бы не было тела! Но, возможно, это просто явление гусеницы, становящейся бабочкой - и как можно стать бабочкой в теле гусеницы? Как можно поддерживать связь со старым телом, то есть, оставаться внешне живым, обладая в то же время формой жизни или бытия, больше не принадлежащей гусенице? Это парадокс, проживаемый вплоть до клеток тела - опасный парадокс. Так что я «мёртв», то есть, я порхающая бабочка, или я «жив», то есть я ползаю по земле, как и другие тела – и где же жизнь, а где смерть? Если в теле остаётся некий уголок, который поддерживает точку зрения гусеницы, то он мёртв; этот уголок чувствует, что умирает; но если все маленькие уголки начинают трансформироваться вместе, тогда это выглядит так, как если бы вы подвергались радикальной смерти. И что для маленького уголка, который летает, который начинает летать, что для него означает то «ползучее» состояние на другой стороне, состояние умирающее, тёмное и жёсткое? И, более того, всё это проживается вместе, одновременно, в том же самом теле. Странно... Переживание происходило на всех уровнях тела и в каждой детали, как если бы органы или функции брались одно за другим, с них полностью бы стиралась их старая природа, и они бы снабжались другой, ужасающей способностью (ужасающей для органа, который подвергается этой маленькой операции). «Другая вещь» всегда ужасна для старой вещи - это ужасное чудо! И Мать говорила столь часто, всё более и более часто: «Не знаю, блаженство это или мука; есть моменты, когда хочется завопить, и в то же время я говорю себе: А! Вот что такое блаженство!... Я больше ничего не говорю, потому что они подумают, что я сошла с ума».

Среди множества переживаний, которые будут продолжать множиться и усложняться, как обычно, мы можем упомянуть то, которое произошло в начале 1968 года (уже). Мать заметила вечный Факт тотального Сознания, без разделения, и нашего маленького индивидуального сознания, которое фрагментирует, разделяет, отделяет, ставит всё вне своей тюрьмы - ведь, по сути, весь наш переход от гусеницы к бабочке является лишь переходом от отделённого сознания к тотальному сознанию, что, естественно, должно иметь свои физиологические последствия и, возможно, в конечном итоге, вызвать изменение формы. «Кажется, что вселенная была создана для того, чтобы реализовать этот парадокс сознания Целого, живущего (не только воспринимаемого, но и живущего) в каждой части, в каждом элементе, составляющем Целое...» И именно этот парадокс тело Матери воспроизводило физиологически. «Так, - продолжала она, - образование этих элементов началось с Разделения, и именно это Разделение породило деление между тем, что мы называем " добром" и " злом", чёрным и белым, ночью и днём... но с сенсорной точки зрения, в наиболее материальной области, можно сказать, что это боль против Ананды [блаженства], эта тенденция имеет два полюса: приятной или хорошей вещи, неприятной или плохой вещи. И как только ты хочешь вернуться к Истоку, эти две вещи стремятся снова стать одним. И есть совершенное равновесие, то есть, невозможно больше деление, и одно не влияет на другое - эти две вещи поистине становятся одним - вот где следует искать известное Совершенство, которое мы пытаемся обрести... И это в точности ошибка разума - хотеть выбрать одну вещь и отбросить другую: всё должно быть вместе - что мы называем правильным, что мы называем неправильным, что мы называем добром, что мы называем злом, что кажется приемлемым и что кажется неприемлемым, всё это должно быть вместе. Отвергать одно и принимать другое - это по-детски. Это неведение. И все ментальные трансляции, такие как представление об извечном Зле, рождающее идею ада, или представление об извечном Добре... всё это крайне и совершенно по-детски». И именно здесь метафизика встречается с физиологией, а парадокс вселенной - с парадоксом тела Матери: «Всё это слишком по-философски на мой вкус, это недостаточно конкретно, но переживание этим утром было конкретным, и оно было конкретным из-за того, что было вызвано крайне конкретными ощущениями в теле; это было переживание присутствия этой постоянной (кажущейся) дуальности или противоречия (не только противоречия, но и отрицания) между двумя вещами, которые можно взять в качестве символов: боль и Ананда. И истинное состояние (которое, кажется, невозможно сформулировать в словах в данный момент, но которое проживается и чувствуется): тотальность, содержащая всё, но вместо того, чтобы содержать всё как элементы, противоположные друг другу, это Гармония и равновесие целого. И когда это равновесие реализуется в творении, творение сможет продолжать прогрессировать без каких-либо разрывов». Другими словами, без смерти, мы готовы сказать,... но здесь мы снова попадаем в ловушку ментальности, разводящей вещи к противоположным полюсам, поскольку вот что Мать добавила: «Эти последние несколько дней, с повторениями (методологическим образом, организованным абсолютной Организацией, далеко превосходящей всё, что мы только можем о ней помыслить), было состояние, которое ведёт к нарушению равновесия, то есть, к разложению формы, что мы обычно называем " смертью" (и это состояние переживалось до крайнего предела, как демонстрация), и в то же время было состояние (не восприятие, а состояние), которое препятствует этому нарушению равновесия и позволяет идти нерушимому прогрессу. И в сознании тела это даёт одновременное восприятие (по большей части одновременное) того, что можно было бы назвать крайним страданием разложения и крайней Анандой единства - эти две вещи одновременно. Так что, выражаясь обычными словами, крайняя хрупкость (больше чем хрупкость) формы и вечность формы...» Состояние смерти и состояние жизни, одновременно.

Затем Мать добавила следующее, что, определённо, совершенно поразительно на физиологическом уровне: «И не только единение, а сплавление, отождествление этих двух состояний является Истиной. Именно единение обоих состояний ведёт к истинному сознанию (" единение" всё ещё подразумевает ощущение деления), отождествление этих двух состояний ведёт к истинному сознанию». Сплавление «жизни» и «смерти»... Третье состояние... нечто. На границе между «жизнью» и «смертью», на переднем крае предельного страдания разложения нечто иное обретает форму, что кажется продуктом сплавления этих двух вещей.

«И затем, - продолжала она, - у тебя есть ощущение, что то сознание является всевышней Мощью. Ты понимаешь, Мощь ограничивается противостояниями и отрицаниями (наиболее сильная мощь - та, которая преобладает, но она полностью несовершенна). Но существует всемогущая Мощь, которая формируется сплавлением этих двух. Это абсолютная Мощь. И если бы ТО было физически реализовано... вероятно, это был бы конец проблемы».

Больше не победа жизни над смертью, а трансмутация жизни и смерти в третье состояние, прямо здесь, на агонизирующей границе между двумя мирами, на клеточном пороге, который кажется мостом между «жизнью» и «смертью». Сердце Парадокса. Место третьего состояния. И нам становится всё яснее, что Мать подразумевала под «Не знаю, жива я или мертва... Не знаю, блаженство это или мука.»

Кислород открытого воздуха мучителен для рыбы.

Некое парадоксальное состояние. Или, скорее, вполне конкретное парадоксальное состояние.

Состояние амфибии.

Переход к летающему виду, который заключается на самом деле не в отращивании новых крыльев, а в преобразовании смерти в новый способ жизни - жизни без барьеров между этой и той стороной. Потому что смерть и жизнь одновременны... и они - нечто другое. Нет больше сторон. Целое течёт неразделённым.

Возможно, это место настоящей Материи.

 

Урок чуда

 

Это парадоксальное состояние без барьера медленно обретало форму в течение ряда лет; требуется долгое время, чтобы достичь этого клеточного порога: надо вычистить слой за слоем, отложившиеся в ходе эволюции, все остатки животного, растительного и минерального царств - несметную привычку, составленную из миллиона привычек, которые образуют наш «естественный» способ бытия. И всё это составляет вуаль, сеть: тёмная запись на поверхности клеток, которая продолжает и продолжает повторяться – некое «намагничивание» клеток, во многом подобное нашим магнитным плёнкам. Выражаясь негативно, мы могли бы сказать, что мы должны стереть эту запись, но скорее это некая позитивная прозрачность убирает записанную привычку. «Есть агрегаты, маленькие группы клеток, которые сохранили отпечаток, отпечатки, которые они получили; есть маленькие потайные уголки - множество тёмных маленьких мест; и затем внезапно разворачивается память обстоятельств, частных случаев и чувств и ощущений, которые создали этот отпечаток: это видится в новом Свете, чтобы быть очищенным. И затем... да, ты много путешествуешь таким вот образом. Ты путешествуешь по грандиозному миру, ты понимаешь. И это не прошлые вещи, они... это грандиозное Настоящее, в котором ты путешествуешь». Вся предыстория и история прямо здесь, непосредственно, без «вчера». Есть целая память, которая должна исчезнуть, грандиозная память - в действительности, всё «естественное» функционирование должно исчезнуть. А в чём должна заключаться эта операция, в конечном итоге? Это необъятная «передача мощности», как сказала Мать, переход от маленького индивидуального сознания, которое провело бороздку за бороздкой и медленно захлопнуло себя в той или иной тюрьме, «намагнитило» эти и другие клетки, загипнотизировало и заморозило свою субстанцию в строго определённом функционировании, к великому незнающему разделения и тотальному Сознанию, для которого каждая «секунда» является новым творением без какого-либо последствия, без какой-либо памяти, можно было бы сказать: пульсацией. Фантастическая, тотальная Пульсация, которая непогрешимо и точно и автоматически организует каждое из своих «мгновений»: она есть и она совершенна. Это совершенно новый способ бытия на земле. Другое время, другой ритм, другое функционирование. Пластичность, в точности противоположная нашей фиксированности, потому что для нас зафиксироваться означает быть; и нет стены, мы чувствуем это просто как эфемерное ничто. Поэтому и необходима смерть, - чтобы разбить на куски эту корку, чтобы продолжать прогрессировать. Мы ведём окаменелую жизнь, мы окаменели прямо с колыбели. «Обучение сознания клеток означает научить их выбирать божественное Сознание, божественное Присутствие, божественную Мощь (всё это без слов), это выбор каждой секунды между правлением старых законов Природы и правлением Всевышнего Сознания». Правление открытого воздуха против правления аквариума, можно было бы сказать.

«Выбор»; легче сказать, чем сделать это, ведь как это транслировать на уровень клеток? Глядя со своих высот, разум может держаться, но запись всё равно продолжается внизу. Есть лишь один способ научить клетки: полностью их дезорганизовать - то Сознание, которое мы называем супраментальным, является потрясающим дезорганизатором, на каждом уровне: оно расстраивает всё. Не щадится ни одна из тюрем, будь то моральная, духовная, национальная или клеточная. И, в конечном итоге, есть лишь одна тюрьма, как раз та, которую медленно уничтожала Мать - когда рухнет эта, обрушатся и все остальные; наше «нагромождение» политических или религиозных историй цепляется за простую маленькую блокированную клетку. Так что это Сознание начинает с того, что набрасывает одну хорошую болезнь, или несколько, на это тело, чтобы научить его функционировать по-другому (то же самое оно делает с нациями), и это продолжается до тех пор, пока вы не поймёте. Это «болезнь трансформации», - говорила Мать. Мать имела их добрую полдюжины каждый день. «Наиболее трудно то, что сама ткань тела сплетена из Неведения, так что всякий раз, когда Сила, Свет и Мощь стремятся проникнуть где-то, то сначала должно быть удалено это Неведение [или старый способ дыхания, можно было бы сказать]. И то же самое переживание происходит всякий раз, вплоть до каждой детали. Это некое отрицание из-за невежественной глупости (не из-за дурной воли, нет дурной воли), это инертная и невежественная глупость, которая отрицает возможность божественной Мощи [или открытого воздуха], и всякий раз должна быть уничтожена. На каждом шагу, во всякой детали, всегда должно быть устранено одно и то же». То есть, естественное, которое даёт ощущение надёжности: всё прочее просто отвратительные чудеса. В действительности, для клеток «чудеса» являются очень серьёзной формой заболевания. Чудо должно иметь массу терпения, прежде чем оно будет принято как самая естественная вещь в мире. Если бы только эта больная земля знала, что она посередине проживания чуда... возможно, вещи пошли бы быстрее. Она тоже учится на своих уроках, как Мать.

«И переживание повторяется. Оно не такое же, как в царстве идей: там, как только вы поняли и узнали что-то, всё кончено; сомнения и глупости могут возвращаться к тебе снаружи, но как только вещь установлена, так свет здесь, и противоположности автоматически отталкиваются или трансформируются. Но с клетками совсем не так! Для каждой маленькой совокупности клеток это не так, что она воспринимает вещи со стороны: она ПОСТРОЕНА таким образом! Она построена инертным и глупым Неведением. Инертным и глупым автоматизмом. И так автоматически она отрицает (даже не " отрицает", нет воли к отрицанию: она НЕ МОЖЕТ понять, это противоположность - УСТОЙЧИВАЯ противоположность) - божественную Силу. И всякий раз происходит действие – почти волшебное и затрагивающее абсолютно всё - и она внезапно принуждается увидеть, что эта божественная Сила всемогуща. Если посмотреть под другим углом, то это некое вечное маленькое чудо. Например, в прошлый раз, когда ты был со мной, наступила ужасная боль вот здесь [левая сторона], такая боль, которая заставляет людей вопить (они думают, что очень " больны", ты знаешь). Но ты не увидел ничего, не так ли, я ничего не показала. И пока ты был здесь, я не беспокоилась об этом - я просто думала о чём-то другом. А как только ты ушёл, я сказала себе: не к чему этому продолжаться. Так что я сконцентрировалась, призвала Господа и поместила Его сюда [на больное место]. И почти мгновенно: первой реакцией является СОСТОЯНИЕ, отрицающее возможность божественного Действия (это не воля, а автоматическое отрицание), затем всегда приходит Улыбка, которая отвечает (вот что интересно: никогда нет гнева, раздражения, никогда нет силы, которая накладывает себя, просто Улыбка), и почти мгновенно боль исчезает – То устанавливается, светлое, тихое... Но это не окончательно, напоминаю тебе, это только первый контакт: переживание возвращается по другому случаю, по другой причине, и теперь есть уже начало сотрудничества. Клетки выучили, что с приходом Того условия изменились (они помнят, что очень интересно), и так что они начинают сотрудничать, и Действие становится даже более быстрым. Затем это возвращается в третий раз, через несколько часов; но теперь КЛЕТКИ САМИ призывают и требуют божественное Действие, потому что они помнят. [Они помнят вольный воздух.] Так что То приходит в великолепии, как нечто установленное... Меняется не расстройство! Оно возвращается со своей регулярностью, в этом его работа - вызывает изменение именно восприимчивость, реакция клеток». Мы должны лечить не Расстройство, это «восприятие» расстройства... Если бы мир понял это, это явилось бы всемогущим секретом. Нет расстройства! Нечего лечить – нет расстройства, которое надо лечить: нужно лечить просто позицию. С этой позицией исчезает Расстройство, как если бы его никогда и не было. Болезненная иллюзия расстройства... предназначенная, возможно, для того, чтобы заставить нас открыть собственное автоматическое всемогущество. Как однажды Мать воскликнула: «Расстройство - это не воспринимать То! (Улыбающееся и чудодейственное То, везде и всегда.) Ведь есть ПЕРМАНЕНТНАЯ Реальность, ПЕРМАНЕНТНЫЙ божественный Порядок, а Расстройство, теперешняя Ложь - неспособность воспринимать это». И в конце, Расстройство является тюрьмой, великим Сознанием, которому препятствуют течь - это болезнь, смерть, сумасшедший и смертный трепет мира. И Мать заключила: «Теперь я знаю - я знаю трюк! Всё это нацелено на то, чтобы учить клетки. Это не так, что кто-то болен и должен постепенно вылечиться: это обучение клеток, чтобы научить их... как жить». Однако Мать добавила: «Беда во всей этой атмосфере физического разума, которая полна любой постижимой глупости; следует всегда быть начеку и отметать их прочь - мнение докторов, пример других людей, всё это... всю эту ужасную и вечно присутствующую мешанину Неведения, которую ты должен постоянно отметать». Это наша старая проблема. И это не просто атмосфера одного тела, это атмосфера везде и повсюду. Мы купаемся в этой мешанине.

 

Передача мощности

 

Но это лишь начало обучения клеток существованию Того, улыбающегося чуда. Для них припасены ещё более радикальные операции - в действительности, то, что происходит, это одна и та же операция: передача мощности. Это переход от тысяч лет привычек, кристаллизованных в законы, к великому Закону, который является скорее не-законом или спонтанной изобретательностью каждой секунды. Можем мы вообразить себе тело, которое должно снова обучаться тому, как жить каждую секунду, или, можно было бы сказать, переоткрывать жизнь каждую секунду - постоянно возрождаться?... Всё же как раз с этим мы и имеем дело. «Эта работа включает в себя изменение сознательного базиса всех клеток - но не всех одновременно! Это было бы невозможно. Даже мало-помалу это очень трудно: момент изменения сознательного базиса - это... почти как паника в клетках и впечатление: О, нет, вот что произойдёт! Так что иногда это трудно». Она закрывала свои глаза и становилась очень бледной, или, когда доза была слишком сильной, всё могло казаться просто дезорганизованным - хотя, на самом деле, это не доза была слишком сильна, она была в совершенстве отмерена, но были окружающие трудности, примешанные к ней: «Я борюсь и борюсь... слишком много лжи вокруг меня. Я буду слышать это до самого конца. И различные функции тела овладеваются одна за другой, в чудесно логическом порядке, в соответствии с функционированием тела. Это происходит группами, почти что способность за способностью или частью способностей, и некоторые немного трудны [передачи, включающие в себя нервы и сердце - особенно нервы - будут, на самом деле, наиболее опасными и болезненными.] Не знаю. Поскольку это совершенно ново, не знаю, будет ли легче ничего не делать. [Было множество людей, поджидавших её за дверью или даже в её комнате.] Вероятно, нет, не в этом дело; дело в общей позиции остальных. Это даёт некую коллективную поддержку во время перехода. В то время, когда отходит сознание, которое обычно поддерживает клетки, чтобы уступить другому сознанию своё место, клетки нуждаются (не знаю, именно ли клетки нуждаются, но...), есть потребность в поддержке... (как бы выразиться? ) некого сотрудничества коллективных сил. Это не очень много, это не совершенно необходимо, но это немного помогает. Есть моменты почти что муки, ты знаешь, ты просто подвешен - возможно, на несколько секунд, но эти секунды ужасны. [И тогда ученики, глядя на Мать, думали: Мать очень больна, Мать покидает нас, Мать... Тёмная коллективная атмосфера, в которую непосредственно затягивались её клетки.] И даже это исходит от глупого инстинкта самосохранения, прочно укоренившегося в глубинах клеточного сознания - оно знает это. Оно знает. Это старая привычка...» Этот инстинкт самосохранения объясняет самые первые прутья тюрьмы. Первая индивидуализированная Материя, она больше не воспринимает, что обладает всей Жизнью и грандиозностью Мощи всей вселенной - есть «я», и оно напугано. Оно вступило в смерть. Мать приближалась к этому корню. И этот процесс всегда был одним и тем же: «В тот критический момент есть полная сдача всего в теле, его существования и всего, и это наполнено светом и силой. Это Отклик». Тюрьма уступает, и всё здесь. Сдача старого вида. «Не проходит и дня без доказательства того, что одна доза, даже не полная доза, мельчайшая доза, ничтожная капелька Того, может вылечить тебя за минуту (нет то, что " может", оно лечит); всё время в равновесии, и малейшая неудача может означать расстройство и конец, тогда как просто с капелькой Того... всё становится светом и прогрессом. Две крайности. Две крайности рядом друг с другом».

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: