Вторая мировая война в судьбах и тв-ве рус.эмиграции.

Вторая МВ в лит. наследии оторванного от России русскоязычного эмигрантского сообщ-ва, которое на протяжении всего ХХ в. создавало альтернативное видение совет.истории, политики и жизни, объективируя тем самым многие неоднозначные явления, события и факты нашего привычного бытия.

Самая масштабная – первая эмиграция. 1939 год считают годом раскола рус. эмигр. сообщ-ва, когда по разные стороны баррикад оказались многие представители рус. диаспоры: генералы А. И. Деникин и П. Н. Краснов, артисты А. Вертинский и С. Лифарь, писатели И. С. Шмелев и И. А. Бунин, Д. С. Мережковский и М. А. Осоргин. И все-таки подавляющее больш-во русских изначально заняло антигитлеровскую позицию еще тогда, когда Сталин и Гитлер считались союзниками. В 1939 г. всем иностранцам во Франции было предложено подписать Декларацию о верности Республике, что означало– взять обязат-во сражаться во франц. армии, и ее подписали многие русские. Добровольно записывались во франц.армию младороссы, представители Рус.студенческого христи- анского движения, члены общ-ва «Круг», представители русского литературного Монпарнаса. Поведению значительной части рус.эмигрантской интеллигенции было в это время свойственно жертвенно-героическое начало. Воплощением его стали судьбы И. И. Фондаминского и Е. Ю. Кузьминой-Караваевой, священника Д. Клепинина, княгини В. Оболенской. В возрасте 45 лет записался добровольцем во франц.армию поэт и критик Г. В. Адамович; оставили свой бельгийский дом, чтобы защищать Францию, Зинаида Шаховская и ее муж. Участниками движения Сопротивления стали Вадим Андреев, Гайто Газданов, Игорь Кривошеин, Юрий Софиев, погибли, сражаясь в его рядах, Алексей Дураков, Вера Оболенская (Вики), Ариадна Скрябина. Из этого перечня видно, что активное участие в войне приняли в основном представители т.н. молодого поколения 1 рус.эмиграции – те, кто практически всю жизнь воевал: кто-то был еще участником Первой мировой, очень многие – Гражданской.

В истории русской словесности XX в. предназначением «младшего» поколения эмиграции стало создание собственного варианта «литературы свидетельства», наиболее адекватной и наиболее естественной для жизн.опыта авторов. Все эти тексты воспроизводят совершенно специфический угол зрения рус.патриотов-европейцев, которые впервые за много лет получили возм-сть встать в полный рост, по-настоящему проявить себя, выразить действием благодарность приютившей их Франции (повести В. Варшавского «Семь лет» и В. Андреева «Дикое поле»).

Максимальной выразительности антифашистский пафос русской эмиграции достиг в книгах Г. Газданова «На французской земле» и В. Варшавского «Незамеченное поколение».

Есть в «военных» текстах русских эмигрантов и еще один момент, их безусловно скрепляющий, это момент рефлексии по поводу советского.

Старается сохранить макс.объективность по отн-ю к нежданно явившемуся в Европу советскому миру Г. Газданов. В советских партизанах видит он какую-то новую породу людей – со своими представлениями о мире, со своим дисциплинарным и бытовым укладом, со своими физическими особенностями, со своими интонациями голоса. Ни на миг Газданов не склоняется к тому, чтобы принять совет.идеологию, но пишет о советских людях с огромным сочувствием, интересом, восхищением. Советские партизаны и рус.эмигранты у него не расходятся в главном: когда «речь идет о защите… родины против немцев», вопрос, «какая она – коммунистическая или некоммунисти- ческая», на обсуждение не ставится.

Война и общее дело борьбы с фашизмом в газдановском повествовании выявляют главное в людях – их нравственный потенциал, который не зависит от идеологии. Война объединяет именно нравственно чистых и мужественных людей – русских и французов, эмигрантов с двадцати- летним стажем европейской жизни и советских граждан, бежавших с принудительных работ или из лагерей. Все они становятся «боевыми товарищами», преодолевая былое отчуждение. Надо признать, что позиция первой русской эмиграции – в том виде, в каком она реконструируется по литературно-худ. источникам, – была безусловно патриотической по отн-ю к России, нравственно- гуманистической по духу и в общем антифашистской.

Вторая волна эмиграции была рождена самой ситуацией войны в России и, конечно, от войны неотделима ни в судьбах своих, ни в тв-ве. В когорту писателей этой волны попадают и те, кто были сверстниками В. Ходасевича и Г. Адамовича – Д. Кленовский (Крачковский), Н. Нароков (Марченко), Б. Ширяев, и те, кто мог бы разделить участь «сыновей эмиграции» – Г. Андреев (Хо- мяков), Б. Нарциссов, Л. Ржевский (Суражевский), Б. Филиппов (Филистинский), В. Юрасов (Жабинский), и те, кто оказался ровесником революции – О. Анстей (Штейнберг), И. Елагин (Матвеев), Н. Моршен (Марченко), Т. Фесенко. Все они, несмотря на разный человеческий опыт и включенность в советскую действительность, в результате сложных жизненных перипетий оказались во время войны на оккупированных немцами территориях, выехали добро- вольно или были вывезены принудительно с лагерями военнопленных на Запад, где и остались навсегда.

Вторая волна и л-ра, ею созданная, оказались самыми невозвращенными в российское простр-во в первую очередь потому, что это наиболее антисоветская по своей направленности лит-ра.

Самой невозвращенной л-ра 2 эмиграции остается в связи с тем, что вся она (и судьбы авторов, и проблематика произв-й) так или иначе замыкается на военном дискурсе – том поле смыслов, значений и оценок, которые связаны с ВОВ. Л-ра эмигрантов военных лет поднимает малодоступные и табуированные для рос.читателей факты.

Если в литературе, созданной первой волной эмиграции, отчетливо доминирует позиция, сформулированная Г. Газдановым (когда «речь идет о защите… родины», вопрос, «какая она – коммунистическая или некоммунистическая» – на обсуждение не ставится), то для эмигрантов второй волны именно этот вопрос часто оказывался заглавным.

Ширяев «Неугасимая лампада» посвящена Соловецкому лагерю особого назначения.

Ко второй волне относится тв-во Геннадия Андреева (Хомякова)- отбывал свой лагерный срок в 1920-е гг. на Соловках и написал об этом книгу «Соловецкие острова. 1927–1929» (1950). В 70-е же гг. ХХ столетия даже по ту сторону советской границы это выглядело невероятной дерзостью – написать о худшем, что было на войне.

Л-ра второй эмигрантской волны – не о человеке, а о системе, что всегда оказывается схематичнее, однозначнее, более предсказуемо. Герой этой л-ры свой выбор совершил заранее – он против системы и за себя.

В другом ключе представлена тема войны в творчестве поэта Ивана Елагина (Матвеева). Не воевавший и никогда не бывавший на фронте Елагин уехал в Европу из Киева в 1943-м, когда началось наступление советских войск. После всего, что он видел и знал в России, ему открылась еще и военная Европа – изуродованная, измененная, а потом – возрождаемая к новой жизни. Несмотря на то, что ни окопных, ни фронтовых, ни лагерных впечатлений в лирике Елагина, конечно, нет, с темой войны эта лирика накрепко связана, начиная с первого сборника поэта «По дороге оттуда» и заканчивая поздней «Беженской поэмой». В более поздней лирике, в поэтических книгах, написанных и выпущенных в Америке, будет очевидно: глубинное состояние мира, которое постоянно воспроизводит лирический герой Елагина, это состояние войны. Нескончаемой и фатальной. Память войны обусловила абсолютно пессимистическое, пантрагическое мироощущение поэта, который впереди человеческой истории видит лишь апокалипсис, причем апокалипсис рукотворный.

Для эмиграции третьей волны тема Великой Отечественной (Второй мировой) не была центральной, такой, например, животрепещущей, всеобще востребованной, как тема репрессий и лагерей, тема советской действительности и советской идеологии. Определенную роль играла здесь и политическая конъюнктура, с которой уехавшим на Запад писателям приходилось считаться. Однако представители этой эмиграции – писатели разных возрастов, но одинаково сформировавшиеся внутри советской реальности – органично несли в себе память о войне, не могли ее не нести, не могли ничего о ней не сказать. Эта память была разная, у каждого своя: многие из писателей старшего поколения (А. Зиновьев, В. Некрасов, А. Синявский, А. Солженицын, В. Тарсис) воевали, более молодые вобрали в себя военный опыт своих отцов (И. Бродский, Э. Лимонов, А. На- заров, С. Юрьенен), сами ощущали себя детьми военной эпохи (В. Аксёнов, Ю. Алешковский, Г. Владимов, В. Войнович, Ф. Горнштейн, А. Кузнецов, В. Максимов). Отсюда и тот след, который оставила война в произведениях писателей 3 волны – можно назвать немало текстов этих авторов, где прямо или косвенно она присутствует или, по крайней мере, дает о себе знать бытовыми реалиями, семейной памятью, чужими рассказами, полулегендарным опытом прошлого, исследованием фактов истории.

Пожалуй, самым известным произведением о Великой Отечественной из всего лит.наследия третьей эмиграции стал роман Г. Владимова «Генерал и его армия». В целом позиция Владимова в изображении ВОВ вполне ясна и однозначна: многие вещи должны быть известны, многие штампы отменены (свободная позиция писателя- эмигранта), но война была Отечественной и несмотря ни на что – священной (позиция воспитанного в патриотическом ключе бывшего совет.ч-ка, знающего о войне не понаслышке).

 

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: