ИЗМЕНЕНИЕ АРТИКУЛИРОВАННОГО ОТВЕТА

Мы можем спросить интервьюера сразу после прозвучавшего ответа, что он услышал, но где гарантия того, что его рефлексия будет адекватной? В данном случае перед нами дурная бесконечность когнитивных переходов, порожденная первым актом восприятия. Обращение к коммуникации интервьюера и респондента в течение ответа на анкетный вопрос позволяет избежать этой бесконечности. При прочих равных условиях, более активная позиция интервьюера характеризует большее расхождение между произнесенным и услышанным ответом. Интервьюер вмешивается в ответ респондента посредством одобрительных реплик, уточняющих вопросов, прерываний или повторений. Перечисленные вербальные действия описывают восприятие интервьюера или стратегию проведения опроса. Они, безусловно, приводят к смещениям в ответе, поскольку интервьюер невольно сам вовлекается в процесс его формирования. Звегинцев замечает: “когда человек воспринимает признаки, по которым опознается конкретный предмет, он соотносит его с уже известной его разуму моделью этого предмета” [Звегинцев, 2001, с. 205]. Можно ли избежать замещения ответа респондента представлениями интервьюера? Насколько оправданы приемы активного восприятия и можно ли обходиться без них? К каким последствиям они приводят? Чтобы ответить на эти вопросы, нам потребуется две группы переменных: с одной стороны, переменные, описывающие ответ, с другой — его восприятие.

Артикулированный ответ. Из переменных “общие рассуждения или утверждения” и “примеры, факты, конкретные предложения” (приложение 11) конструируется вторичная переменная “тип артикулированного ответа”, которая может принимать четыре значения: уход от ответа, нормативный, экспертный и реактивный ответы (рис 4.3).

Уход от ответа наблюдался 80 раз, что составляет 23% от всех ответов. Такой тип обычно сопровождается короткими репликами: “Никак не понимаю. Я не знаю”, “Не могу перечислить”, “Я затрудняюсь сказать”. Нормативный тип ответа встречается наиболее часто: 137 раз, или 39% от всех ответов. В этом случае респондент высказывает суждения, не подкрепляя их фактами или примерами. Такие ответы зачастую связаны с оценками:

И: Какие качества Лужкова вам нравятся?

Р: Хватка у него смелая, я, правда, не знаю, как идет дело, но вижу, что хватка у него хозяйственная, мужицкая. Другого я не вижу на его посту.

 

 

Рис. 4.3. Тип артикулированного ответа

 

Ответы также связаны с попытками рассуждений на общие понятия, которые не связаны с жизнью респондента:

Р: Гражданин — это идеология, это возможная идеология (пауза)

И: Еще что-нибудь добавите? Гражданское общество — что это?

Р: Гражданское общество — это ответственность и право каждого гражданина.

Экспертные ответы встречались 79 раз, что составило 22% от всех ответов. Респондент придерживается рациональной модели ответа, когда любое утверждение подтверждается фактами, а факты, в свою очередь, приводятся для пояснения каких-либо общих зависимостей:

Р: Не знаю. Столько работает человек, что-то еще посоветовать. Больше думать о народе. Правильно, он нам пенсию повышает — это нам очень нравится, пенсионерам. Потому что жизнь тяжелая, действительно. Мне дети помогают, а так, конечно, не проживешь на пенсию (пауза)

Экспертные ответы зачастую даются тогда, когда респондент связывает собственные интересы или факты личной жизни с заданным вопросом:

Р: Естественно, надо навести порядок. С коррупцией разобраться и прочее. Разобраться с бомжами, а то бомжи замучили.

И: Это вот в Вашем доме?

Р: Да.

И: А что они?

Р: Вы знаете, рынок рядом.

Реактивный ответ зарегистрирован в 58 случаях, что составляет 16% от всех ответов. Он характеризуется спонтанной реакцией на вопрос:

И: Перечислите, пожалуйста, несколько высказываний, решений и действий Путина за прошедшую неделю, которые Вам запомнились и понравились, не вызвали возражений.

Р: Ой, господи.

И: Что-нибудь конкретное не отложилось?

Р: Во-первых, с пенсионным фондом он что-то решает.

И: Угу

Р: Во-вторых, съездил в Чечню, с этими тоже там военными.

Переменная “обоснование позиции” определяет рефлексивное отношение респондента к собственному ответу (приложение 11). Такое вербальное поведение может быть вызвано как неуверенностью в том, что интервьюер релевантно воспринял ответ, так и желанием показать значимость собственной точки зрения. В первом случае респондент реагирует на дополнительные вопросы, отсутствие одобрительных реплик или невербальные сигналы. Во втором — сопоставляет произносимый ответ с представлениями, которые, с его точки зрения, обыденны и широко распространены. Респондент буквально полемизирует с представлениями массового сознания, которое сам и воспроизводит. Таким образом, мотивами к представлению рефлексивного ответа могут выступать как внешние, так и внутренние факторы, которые позволяют сопоставить произносимый текст с уместными в контексте опроса нормами. Наибольшее количество обоснований приходится на экспертный тип ответа: в 53% таких ответов респонденты аргументировали собственную позицию, что составило 43% от всех обоснований, зафиксированных в эксперименте. Объяснение собственной позиции во время нормативных ответов наблюдалось в 24%, реактивных — в 19%, ухода от ответа — в 14% случаев (c²=36, 685 p< 0, 000). Обоснование позиции в экспертном ответе представляет собой дополнительный элемент общей аргументации:

И: Какие качества Лужкова Вам нравятся?

Р: Он хороший хозяйственник. Москву привел в порядок, очень много красивых зданий появилось. И центр почище (пауза). Лицо города изменилось во время его правления, так сказать. Приятно посмотреть.

Ответы нормативного типа, также как и уход от ответов, представлены речевыми актами долженствования или отказа. Отсюда вытекает избыточность предоставления какой-либо аргументации. В то же время, в эксперименте “Обследование стандартизированного интервью” была зафиксирована обратная ситуация: во-первых, респонденты гораздо чаще обосновывали собственную позицию — 45% от всех ответов (в настоящем эксперименте 27%); во-вторых наибольшее количество обоснований приходилось именно на уход от ответа. К тому же обоснование ответа не зависело от типа вопроса: открытые вопросы с полевым кодированием — 45%, открытые вопросы с регистрацией ответов — 41%, закрытые вопросы — 42% случаев (c²=0, 500 p< 0, 779). В настоящем эксперименте вопросы с полевым кодированием (вопрос о доходах) — 12% и с регистрацией ответов — 29% (c²=5, 390 p< 0, 020). Можно выделить три контекстуальные причины столь значительных расхождений результатов двух экспериментов. Во-первых, эксперимент “Открытые вопросы” проводился в полевых условиях, тогда как “Обследование стандартизированного интервью” — в лабораторных. Во-вторых, за участие в лабораторном эксперименте респондентам выплачивалось вознаграждение, что выступало дополнительным стимулом для предоставления развернутых ответов. В-третьих, интервьюеры, участвовавшие в лабораторном эксперименте, были хорошо знакомы с его теоретической схемой и мотивировали опрашиваемых давать развернутые ответы. В настоящем эксперименте респонденты, напротив, в большинстве случаев отвечали односложно — 33% ответов содержит всего одну тему и 70% ответов состоит менее чем из трех тем (Табл. 4.2).

 

Таблица 4.2

Тематическое членение артикулированного ответа

 

Количество	Частота	Процент
		1%	1%
		33%	34%
		21%	55%
		16%	70%
		8%	78%
		6%	84%
		5%	89%
		5%	94%
		2%	95%
		1%	97%
		1%	97%
		1%	98%
		1%	98%
		0%	99%
		0%	99%
		0%	99%
		0%	99%
		1%	100%
Итого:		100%

 

Исходя из тематического членения, создается вторичная переменная, характеризующая когнитивную сложность ответа: одна тема соответствует однозначному ответу, от двух до трех — краткому, от четырех до семи — развернутому ответу и более восьми — рассуждениям. Таким образом, мы получаем порядковую шкалу, на которой единице соответствует однозначный ответ и четверке — рассуждения. Если рассчитать средние значения когнитивной сложности в соответствии с типом ответа (F=85, 994 p< 0, 000), то можно увидеть, что уходы от ответа не только сопровождаются минимальным количеством объяснений, в большинстве случаев они однозначны (табл. 4.3). Лишь в 12% случаев, объясняя причины отказа, респонденты давали краткие ответы.

 

 

Таблица 4.3

Когнитивная сложность в разных типах ответа

 

Тип ответа	Частота	Среднее значение	Стандартное отклонение
уход от ответа		1, 15	0, 36
нормативный		2, 10	0, 79
реактивный		1, 86	0, 78
экспертный		2, 90	0, 71
итого		2, 03	0, 91

 

Экспертный тип, напротив, предполагает развернутые ответы, переходящие в рассуждения, (70% от ответов этого типа). Если сравнивать нормативные и реактивные ответы, то по своей когнитивной сложности первые в большей степени приближаются к экспертному типу. Вспоминая факты, в 35% случаев респонденты отвечали однозначно, в 44% — кратко, в 20% — развернуто и только в 2% — переходили к рассуждениям. Называя один или два сюжета, респондент считает свою задачу выполненной., Это может привести к потере важной информации, потому что в течение ответа респондент не вспомнил о каких-то значимых для него деталях. Данное обстоятельство служит предупреждением против использования открытых вопросов, направленных на выявление фактов или событий. [Oppenheim, 1992; Sudman, Bradburn, 1982].

Восприятие ответа. Если бихевиористы видят в восприятии речи лишь процесс механического получения сигналов[62], то в когнитивном представлении перцепция не может определяться физической метафорой воспринимающего устройства[63], поскольку восприятие уже предполагает понимание, осмысление и истолкование воспринятого и определяется сопоставлением полученной информации с эталонами, записанными в памяти [Андреева, 2000, с. 27]. На основании серии лабораторных экспериментов Милграм пришел к выводу, что впечатления, которые люди выносят от общения с другим человеком, в значительной мере зависят от их личного взаимодействия с ним, а именно от того, что они принимают во внимание, а что остается неучтенным [Милграм, 2000, с. 330]. Предмет исследования переносится с факта получения данных на процесс, с помощью которого речь преобразуется в смысловые поля [Lundsteen, 1971]. Стейл выделяет пять этапов такого преобразования: (1) получение сигналов; (2) интерпретация; (3) оценка; (4) структурирование; (5) формулирование ответа [Steil, 1991, p. 203] Таким образом, ответные реплики, которые обращены на представленный сознанию текст, вырабатываются уже на этапе восприятия Итоговая реплика интервьюера — запись ответа в анкете. Для ее фиксации собеседник не нужен и в этом смысле прагматика интервью отрицает развитие коммуникации.

Когнитивное представление восприятия лишь косвенно связано с органами слуха. Человек слышит не ушами, а сознанием, располагающим когнитивными схемами, которые и определяют маршрут воспроизводства смыслов [Hargie et al., 1999, p. 195]. Для интервьюера основными факторами, определяющими построение структуры воспринимаемых смыслов, выступают текст вопроса и ожидание наиболее вероятных ответов. Чем более жестко выстроены ожидания возможных ответов, тем более активную позицию занимает интервьюер. Открытые вопросы с полевым кодированием построены таким образом, что интервьюер заранее имеет ясное представление об адекватном ответе. Если респондента спрашивают о доходах на одного члена семьи, то рассуждения о плохой жизни, количестве иждивенцев или повышении пенсий сразу же маркируются интервьюером как нерелевантные и требуют корректировки. Интервьюер переспрашивает респондента в 9% случаев, задавая открытые вопросы с регистрацией ответа, и в 17% случаев — вопрос о доходах (c²=2, 979 p< 0, 084); уточняет ответ, соответственно, в 31% и 54% случаев (c²=8, 08 p< 0, 004); повторяет — в 16% и 32% случаев (c²=5, 815 p< 0, 016). Невысокий уровень значимости и нестабильность соотношений восприятия интервьюером ответов в двух экспериментах (табл. 4.4) показывает влияние других факторов, которые не удалось зафиксироват

 

Таблица 4.4

 

Восприятие интервьюером ответа [64]

 

	Открытые вопросы (эксперимент «Открытые вопросы»)	Открытые вопросы (эксперимент «Обследование стандартизованного интервью»)
с регистрацией ответов	с полевым кодированием	с регистрацией ответов	с полевым кодированием
Частота	Процент	Частота	Процент	Частота	Процент	Частота	Процент
Переспрашивает		9%		17%		11%		18%
Уточняет ответ		31%		54%		43%		34%
Повторяет		16%		32%		15%		30%
Прерывает		26%		22%		10%		17%
Поддержка		49%		54%		65%		58%

 

Тестируемые вопросы можно классифицировать по типу ожидаемого ответа. Так вопросы о доходах, о заинтересовавших на прошедшей неделе событиях, о действиях и высказываниях Путина предполагают приведение конкретных примеров и фактов (фактологические вопросы); вопросы о качествах Лужкова, понятии “гражданское общество” — общих рассуждений (обобщающие вопросы); вопросы о наказах Путину и о том, что происходит на Украине допускают как приведение примеров, так и общие рассуждения (свободные вопросы) (приложение 10). Классификация вопросов по типу ожидаемого ответа позволяет уходить от жесткого различения открытых и закрытых вопросов, поскольку жесткие рамки некоторых открытых вопросов означают их фактическое закрытие. Харги, Сандерс и Диксон [Hargie, et al., 1994, p. 102] приводят следующий пример постепенного размывания границ между открытым и закрытым вопросом посредством незначительных изменений формулировки:

Расскажите, как Вы проводите свободное время?

Что Вы делаете вечерами?

Что Вы делаете субботними вечерами?

Что Вы делали в субботу вечером 19 января?

С кем Вы были в субботу вечером 19 января?

Где Вы были в субботу в семь часов вечера 19 января?

Сопоставляя тип вопроса по ожидаемому ответу с типологией артикулированных ответов (табл. 4.5), можно создать вторичную переменную, описывающую соответствие ожиданий полученному ответу.

 

Таблица 4.5

Кросс-таблица типов вопроса и ответа

 

Тип вопроса	Тип ответа	Итого
уход от ответа	нормативный	реактивный	экспертный
фактологический
обобщающий
свободный
Итого

 

Ожиданию фактологического ответа соответствуют реактивный и экспертный ответы; ожиданию общих рассуждений — нормативный и экспертный; ожидание смешанного ответа допускает все типы рассуждений. Если на обобщающие вопросы было получено всего четыре ответа (3% от содержательных ответов), несоответствующих ожиданиям, то на фактологические в 10 раз больше — 34 ответа (33%). Кроме того, 62% от всех отказов отвечать содержательно (уход от ответа) приходится на фактологические вопросы (c²=53, 730 p< 0, 000). Исходя из того, что открытые вопросы часто неверно интерпретируются респондентами, Кэмпбелл призывает более четко определять предмет таких вопросов или фокусировать их на конкретных фактах [Campbell, 1945]. Однако, как нетрудно заметить, более конкретная формулировка приводит к большим затруднениям в ответах, не позволяя произвольно отклоняться от вопроса, вызывающего затруднения. Пример конкретного определения интересующей темы — вопрос о запо-

 

 

Рис. 4.4. Количество приемов давления

 

мнившихся событиях прошедшей недели. Учитывая то, что респондент скорее запоминает не события, а их интерпретацию, без дополнительных подсказок ему трудно вспомнить релевантные вопросу факты. Ссылаясь на Чишолма, Куайн утверждает, что воспоминания по большей части — следы не прошлых ощущений, а прошлых концептуализаций или вербализации [Куайн, 2000, с. 18]. Вряд ли следует ожидать, что респондент постоянно анализирует происходящие события, выделяя из них наиболее значимые или интересные, поэтому Садмен и Бредберн рекомендуют включать в вопрос все возможные подсказки, помогающие точно воспроизвести прошедшие события, если предмет обсуждения требует возврата к ним [Sudman, Bradburn, 1982, p. 11]. Если исследователь не собирается тестировать память респондента, то, спрашивая о прошлых событиях, лучше избегать открытой формы вопроса. В противном случае, когнитивные ресурсы респондента в большей степени затрачиваются на воспоминания, чем на формирование собственного суждения по отношению к ним[65]. Хотя среди исследователей распространено представление о роли интервьюера как абсолютно нейтрального стенографиста ответов [Bailey, 1987; Fowler, 1990, 1993; Schaeffer, Maynard, 1996], оно ошибочно, поскольку необходимость в оценке непосредственно задается механизмом восприятия. Ни один интервьюер не может пассивно слушать[66] на протяжении всего интервью. На рис. 4.4 представлено количество приемов давления[67].

Из 354 ответов только половину (177) интервьюеры воспринимали без какого-либо давления. В 180 случаях (51% от всех ответов) интервьюеры поддерживали репондентов одобрительными репликами. Это обстоятельство, целесообразно воспользоваться разработанной в эксперименте “Обследование стандартизированного интервью” типологией стратегий проведения опросов, основанной на двух типах поведения интервьюера: давление и поддержка (табл. 4.6). Выделяются четыре стратегии проведения опроса: “нейтральная” — отсутствие давление и поддержки, “давление” — есть давление, но отсутствует поддержка, “!!! ” — присутствует как поддержка, так и давление, “поддержка” — есть поддержка, но отсутствует давление. Стратегии давления, поддержки и их совместного приложения репрезентируют активные способы коммуникации, которые Кэннел и Оксенберг [Cannel, Oksenberg, 1988] рекомендуют чаще применять, с усложнением типа вопроса, поскольку поощрительные реплики, дополнительные уточняющие вопросы, прерывания неадекватных ответов могут способствовать как увеличению адекватности ответов, так и снижению процента отказов или несодержательных ответов.

Таблица 4.6.

Факторные нагрузки двух стратегий проведения опроса

 

Исходные переменные	Компонента
Давление	Поддержка
Переспрашивает	0, 502	-0, 009
Повторение ответа	0, 627	-0, 185
Уточнение ответа	0, 722	-0, 259
Прерывание ответа	0, 704	0, 191
Поддержка ответа	0, 114	0, 960

 

Наиболее сложные вопросы — фактологические (табл. 4.5). Задавая такие вопросы, интервьюеры, согласно приведенным выше рекомендациям, должны активизировать свое поведение. Однако этого не произошло: доля переспрашиваний (c²=1, 436 p< 0, 488), уточнений (c²=0, 857 p< 0, 652), повторений (c²=0, 264 p< 0, 876), прерываний (c²=0, 883 p< 0, 643) и одобрительных реплик (c²=0, 817 p< 0, 665) с усложнением типа вопроса не увеличивалась. Объяснить такую ситуацию можно тем, что интервьюеры получили инструкции придерживаться норм стандартизированного интервью и не были осведомлены об альтернативных подходах к проведению опросов. Тем не менее, если в пространстве признаков, определяющих стратегии проведения опроса, расположить тестируемые вопросы, то фактологические вопросы о доходах и запомнившихся событиях (вопросы 16, 17, приложение 10) чаще сопровождались активными способами коммуникации (рис. 4.5).

Вопросы о действиях и высказываниях Путина чаще всего задавались либо без одобрительных реплик (вопрос 20), либо без приемов давления (вопрос 21)[68]. В результате именно по этим вопросам наблюдается максимальное значение уходов от ответа и ответов, несоответствующих ожиданиям интервьюера (табл. 4.7). Несоответствующих ожиданиям интервьюера ответов на вопрос — 34%, что составило 38% от подобных ответов, и на 21 — 22% и 24% соответственно. Таким образом, 53% всех уходов от ответа и 62% всех ответов, несоответствующих ожиданиям, пришлось на эти вопросы. Аналогичные показатели по вопросам 16 и 17 составляют по уходам от содержательного ответа 5% и 2%, 12% и 6%, а по несоответствующим ожиданиям ответам — 5% и 2%, 22% и 24%. Следовательно, на вопросы 16 и 17 приходится 4% всех уходов от ответа и 30% — ответов, несоответствующих ожиданиям.

 

 

Рис. 4.5. Распределение вопросов по стратегиям проведения интервью

 

 

Таблица 4.7

Соответствие ожиданий ответа по тестируемым вопросам

 

Номер вопроса	Соответствие ожиданий ответу	Итого
уход от ответа	да	нет
Итого

Значительный разброс отказов отвечать на фактологические вопросы непосредственно связан с выбранной интервьюером стратегией опроса. Отсюда можно сделать вывод, что выбор нейтральной стратегии в отношении фактологических вопросов приводит к снижению адекватности получаемых на них ответов. Эган идет дальше, утверждая, что активное восприятие ответа всегда более предпочтительно: “Активная позиция позволяет слушателю реально включиться в коммуникацию и выявить смыслы, воспроизводимые собеседником” [Egan, 1977, p. 229]. Такой вывод вполне оправдан, если мы обсуждаем интервью в целом, не выделяя в качестве единиц наблюдения отдельные ответы. Нейтральная стратегия может быть вполне релевантной в частных ситуациях, что подтверждает отсутствие связи между стратегиями проведения интервью и адекватностью восприятия ответа (c²=0, 904 p< 0, 824). Если он затягивается, опытный интервьюер переходит к его активному восприятию (F=16, 746 p< 0, 000), при однозначном ответе нейтральная стратегия применялась в 37% случаев, увеличение когнитивной снижало долю нейтральной стратегии до 19%. Это в первую очередь связано с тем, что перед фиксацией ответа интервьюер должен оценить его релевантность поставленному вопросу. Если интервьюер при увеличении продолжительности ответа будет придерживаться нейтральной стратегии, вероятность его неадекватного восприятия возрастает. Поскольку интервьюеры изменяют стратегию опроса в зависимости от когнитивной сложности ответа, ее рост не влияет на адекватность восприятия ответа (c²=2, 757 p< 0, 431). В то же время интервьюеры не пытаются управлять когнитивной сложностью ответа. Они признают однозначные ответы достаточными и обычно не задают вопросов, подталкивающих респондента к продолжению разговора: лишь 27% уточняющих вопросов было направлено на дополнительное стимулирование респондентов:

И: А еще что-нибудь можете добавить?

или

Р: Я считаю, что порядок надо в стране навести.

И: Ну а какой порядок? Это очень общее.

Оппенгейм рекомендует интервьюерам во всех случаях, когда возникает затруднение с регистрацией ответа, задавать стимулирующие уточняющие вопросы: “Может, Вы что-нибудь добавите? Почему Вы об этом говорите? А теперь, если поговорить об... А что Вы думаете о...” Однако он тут же оговаривается, что дополнительные вопросы существенно увеличивают риск смещений в ответах, поэтому задавать их могут только опытные интервьюеры [Oppenheim, 1992, p. 113]. Поскольку основное наполнение анкеты составляют закрытые вопросы, респондент обучается давать краткие и однозначные ответы даже на вопросы, позволяющие обсуждать многие темы. На свободные вопросы (в. 23, 49) получено 47 кратких и однозначных ответов, что составляет 57% от всех ответов на вопросы этого типа; на обобщающие (вопросы 25, 26, 44) — 71 ответ, или 66%; на фактологические (вопросы 16, 17, 20, 21) — 80% (табл. 4.8). Хотя тенденция увеличения доли однозначных и кратких ответов с большей конкретизацией вопроса и заметна, подавляющее большинство ответов на свободные вопросы содержит, тем не менее, не более трех тем.

 

Таблица 4.8

Когнитивная сложность ответов

 

Номер вопроса	Когнитивная сложность ответа	Итого
однозначный ответ (1 с.п.)	краткий ответ (2-3 с.п.)	развернутый ответ (4-7 с.п.)	рассуждения (более 8 с.п.)
Итого

 

Оба участника коммуникации переносят манеру общения по закрытым вопросам на открытые: ответы формулируются в лаконичной форме, в большинстве случаев представляя собой нормативный или реактивный тип. Следовательно, теряются достоинства открытых вопросов: свобода и спонтанность выражения, возможность уточнять ответ и приводить дополнительные комментарии. Харги, Сандерс и Диксон отмечают, что открытые вопросы развернуты по своей природе и, следовательно, для адекватного ответа на них недостаточно одного или двух слов [Hargie et al., 1994, p. 102]. Основные причины немногословности респондентов — контекст стандартизованного интервью и хаотичное размещение[69] открытых вопросов в анкете.

Заметив, что респонденты обычно не склонны давать развернутые ответы, Фрей рекомендует уделять особое внимание тому, чтобы интервьюеры активнее участвовали в интервью [Frey, 1989, p. 74]. Это приводит к конструированию новой ситуации, более релевантной особенностям открытых вопросов. Если действия, направленные на управление контекстом, сложны и для их реализации требуется продолжительное время, то хаотическое размещение ответов может быть предотвращено уже на стадии проектирования анкеты. Как указывает Керлингер, “Открытые вопросы, расположенные в строго заданной последовательности, позволяют получить не только развернутые представления об установках людей, но также и об их привычках и специфических манерах поведения” [Kerlinger, 1986, p. 443]. Терни и его соавторы более категоричны в обсуждении правил проектирования анкеты. Они считают, что респондентам нельзя предлагать вопросы без сознательного их расположения в той или иной последовательности, поскольку хаотическое размещение сбивает с толку и приводит к снижению степени участия в опросе [Turney et al., 1976]. Однако подобное размещение вполне релевантно для интервью, цель которого дезориентировать респондента, сделать так, чтобы он не представлял тип каждого последующего вопроса [Hargie et al., 1994, p. 104]. Поэтому Кестлер и рекомендует применять такой стиль во время допроса свидетелей, чтобы исключить логически выстроенные ответы, скрывающие сущность происшествия [Kestler, 1982, p. 156].

Вопросы о высказываниях, решениях и действиях Путина (вопросы 20, 21) и о качествах Лужкова (в. 25, 26) составлены попарно: сначала спрашивают о понравившихся событиях, затем — о непонравившихся; и аналогично, сначала — о качествах, которые нравятся, затем — о тех, которые не нравятся (приложение 10). Такой порядок вопросов приводит к увеличению количества однозначных ответов и уменьшению количества развернутых на замыкающие пару вопросы (табл. 4.8). Респондент испытывает существенные затруднения, отвечая на второй вопрос, поскольку он уже затратил достаточно усилий на активизацию положительных ассоциаций. Об этом же говорит увеличение числа уходов от ответа на эти вопросы (см. табл. 4.7). Иногда респондент (4 случая из 41), отвечая уже на первый вопрос о достоинствах политика, начинает перечислять те качества, которые вызывают отрицательные ассоциации, так как процесс активизации в памяти факта предшествует его оценке. Интервьюер же вынужден останавливать респондента, требуя вернуться к исходному вопросу, что разрушает спонтанность речи и доверительность беседы. Чтобы избежать смещений, возникающих из-за такого размещения вопросов, можно объединить пары, например, следующим образом: Какие качества Лужкова Вам нравятся, а какие не нравятся? Какие действия Путина за прошедшую неделю Вам понравились, а какие не понравились? Садмен и Бредберн подчеркивают ошибочность предположения, что респонденты ждут открытого вопроса, чтобы высказать свою точку зрения, наоборот, многие ответы сопровождаются дополнительными комментариями [Sudman, Bradburn, 1982, p. 213], поэтому возникает опасность, что открытые вопросы будут вынуждать респондента повторять уже сказанное ранее.

Большое количество однозначных ответов и уходов от ответа приходится на 49 вопрос о событиях в Украине (см. табл. 4.7, 4.8). Несмотря на то, что вопрос относится к свободному типу и на него возможны любые варианты ответов, респонденты обычно ограничивались короткими репликами: “Борьба за власть”, “На Украине... ну что там? Политический кризис у них. Пытаются власть переделить. Все старо, как мир”. Причиной может быть размещение вопроса в конце анкеты. Респондент и интервьюер уже утомлены и не склонны к пространному обсуждению. Поэтому не рекомендуется задавать открытые вопросы в конце интервью.

* * *

Структурирование ответа тесно связано с оценкой его адекватности поставленному вопросу. Представление о роли интервьюера как абсолютно нейтрального стенографиста ответов ошибочно, поскольку необходимость в оценке непосредственно задается механизмом восприятия.

Поскольку вопросы о прошлых событиях требуют дополнительных подсказок, активизирующих воспоминания, уместно их составлять в закрытой форме.

Выбор интервьюером нейтральной стратегии в отношении фактологических вопросов приводит к снижению адекватности получаемых на них ответов.

Открытые вопросы должны задаваться в отличающейся от закрытых манере. Интервьюер должен способствовать поддержанию разговора на тему открытого вопроса, подчеркивая важность каждой незначительной детали, подмеченной респондентом.

Нельзя включать в анкету открытые вопросы без учета характера последовательности, поскольку это ведет к снижению адекватности получаемых ответов. Использование открытых вопросов в стандартизированном интервью приводит к дополнительному требованию к составлению анкеты — рациональному конструированию расширяющейся или сужающейся последовательности.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: