Пламя, Гром, Сломанное Дерево.

 

Холм, к которому мы прижимались, делал широкий полукруг, удерживающий лагерь бандитов в центре защитного полумесяца.

В результате лагерь находился на дне большой, мелкой миски.

С нашей позиции я мог видеть открытые части чаши, которые были ограничены потоком, изгибающимся на входе и на выходе.

Ствол высокого дуба возвышался как столб в центре чаши, защищая лагерь своими огромными ветвями.

Два огонька приглушенно горели по обе стороны от гигантского дуба.

Оба были бы большими, как костры, если бы не погода.

Как бы то ни было, они лишь проливали достаточно света, чтобы выявить лагерь.

Лагерь - этот термин вводит в заблуждение, " расположившиеся лагерем" было бы лучше.

Здесь было шесть полевых палаток, коротких и покатых, предназначенных в основном для сна и хранения экипировки.

Седьмая палатка была как небольшой павильон, прямоугольная и достаточно большая для нескольких человек, чтобы стоять в ней на ногах.

Шесть мужчин сидели, тесно прижавшись, у костров на самодельных скамейках.

Они были укутаны от дождя, и все они были с жесткими глазами, с многострадальным видом опытных воинов.

Я нырнул назад ниже линии холма и был удивлен, что совсем не чувствую страха.

Я обернулся к Мартену и увидел, что его глаза были немного дикими.

- Как ты думаешь, сколько их здесь? - спросил я.

Его глаза задумчиво мерцали.

- Возможно двое в палатке.

Если их главарь находится в большой палатке, которая вмещает тринадцать человек, и мы убили троих.

Возможно десять.

Десять по всей вероятности. - Он нервно облизал свои губы.

- Но они могут спать более, чем в четырех палатках и в большой палатке могут спать еще пятеро, в дополнение к главарю.

Это составляет тридцать, исключая троих.

Таким образом, в лучшем случае нас превосходят два к одному, - сказал я.

- Как тебе нравятся такие шансы?

Его глаза двинулись в сторону вершины холма, а затем вернулись обратно.

- Я бы взял два к одному.

У нас есть внезапность и мы находимся практически вплотную. - Он остановился и кашлянул в рукав.

Он сплюнул.

- Но здесь внизу их двадцать.

Я чувствую это своими яйцами.

- Сможешь ли ты убедить Дедана?

Он кивнул.

- Он доверяет мне.

Он не половина задницы, каким кажется большую часть времени.

- Хорошо. - Закончил я разговор.

Все происходило быстрее, чем я мог произнести им вслух.

Итак, несмотря на все, что случилось, Дедан и Хеспи еще в пяти или шести минутах позади нас.

- Проведи этих двоих вокруг них, - сказал я Мартену.

- Затем возвращайся к Темпи и мне.

Он выглядел неуверенным.

- Ты уверен, что не хочешь идти сейчас?

Мы не знаем, когда у них смена караула.

- У меня есть Темпи со мной.

Кроме того, это займет у тебя пару минут.

Я хочу видеть, если смогу иметь лучшее соотношение сил, чем сейчас.

Мартен поспешил скрыться, а Темпи и я по краю нашей тропы вернулись к вершине холма.

Через мгновение он резко приблизился, пока левая сторона его тела не стала прижата справа от меня.

Я заметил то, что я пропустил ранее.

Это были высокие колья, размером со столбы забора ограждения, разбросаные по всему лагерю.

- Колья? - спросил я Темпи, водя пальцем по земле, чтобы показать то, что я имею в виду.

Он кивнул, чтобы показать, что он понял, потом пожал плечами.

Я догадался, что это могут быть привязи для лошадей или колья для сушки мокрой одежды.

Я выбросил это из головы в пользу более насущных вещей.

- Что ты думаешь мы должны делать?

Темпи молчал долгое время.

- Убить часть.

Уйти.

Ждать.

Остальные придут.

Мы... - Он сделал характерную паузу, которая означала, что он не хватало слов, которые он хотел использовать.

- Выпрыгнем из-за деревьев?

- Внезапно.

Он кивнул.

- Мы внезапно.

Ждем.

Отдыхаем от охоты.

Говорим Маеру.

Я кивнул.

Не такое быстрое решение, как мы надеялись, но единственно разумное с таким количеством людей.

Когда Мартен вернется, трое из нас попробуют их ужалить.

Я догадывался, что с внезапностью на нашей стороне, Мартен сможет попасть более, чем в трех или четырех из лука, прежде чем мы будем вынуждены бежать.

Была вероятность того, что он не сможет убить всех из них, но каждый человек, раненый стрелой, будет меньшей угрозой для нас в ближайшие дни.

- Еще варианты?

Долгая пауза.

- Другие варианты не Летани, - сказал он.

Насмотревшись, я осторожно сполз на несколько футов вниз, пока не скрылся из виду.

Я дрожал, так как дождь продолжал лить.

Чувствовалось холоднее, чем несколько минут назад и я начал беспокоиться, что простужусь, как Мартен.

Это было последнее, что мне было нужно прямо сейчас.

Я увидел приближающегося Мартена и уже собирался объяснить ему план, когда я увидел его испуганное выражение лица.

- Я не могу их найти! - прохрипел он отчаянным голосом.

- Я проследовал назад, где они должны были быть.

Но их там не было.

Так что либо они уже повернули назад, что они бы не сделали, или они были слишком близко позади нас и в конечном итоге неправильно выбрали следы в этом плохом свете.

Я почувствовал холод, который не имел ничего общего с постоянным дождем.

- Ты не можешь отследить их?

- Если бы я мог, я так бы и сделал.

Но все отпечатки в темноте выглядят одинаково.

Что мы будем делать? - Он схватил меня за руку и я мог сказать по его глазам, что он был на грани паники.

- Они не будут осторожными.

Они будут думать, что мы впереди все разведали до них.

Что нам теперь делать?

Я полез в карман, в котором был симулякр Дедана.

- Я могу найти их.

Но прежде чем я смог сделать что-нибудь, возник шум со стороны восточной окраины лагеря.

Секунду спустя за ним последовал крик ярости и проклятия.

- Это Дедан? - спросил я.

Мартен кивнул.

За холмом послышались неистовые передвижения.

Мы втроем перебрались так быстро, как могли, выглядывая сверху.

Мужчины выскакивали из низких палаток, как шершни из гнезда.

Их было сейчас по крайней мере дюжина, и я увидел четверых со взведенными луками.

Из ниоткуда появились длинные участки изгороди и были прислонены к столбам, образовав сырые стены около четырех футов высотой.

Через несколько секунд уязвимый, широко открытый лагерь стал настоящей крепостью.

Я насчитал по меньшей мере шестнадцать человек, но теперь целые секции лагеря были отрезаны от просмотра.

Освещение ухудшилось, а временные стены закрыли костры и отбросили глубокие тени среди ночи.

Мартен разразился сплошным потоком ругательств, поскольку его лук был почти бесполезен сейчас.

Он быстро надел стрелу словно подмигивал и возможно выстрелил так же быстро, если бы я не положил руку ему на плечо

- Жди.

Он нахмурился, потом кивнул, зная, что они могли отправить с полдюжины стрел за каждого из них.

Темпи внезапно также был бесполезен.

Его пронижут стрелами задолго до того, как он приблизится к лагерю.

Единственной светлой гранью являлось то, что их внимание было направлено не к нам.

Они были сосредоточены на востоке, откуда слышался крик часового и проклятия Дедана.

Трое из нас могли сбежать, прежде чем нас откроют, но это означало оставить Дедана и Хеспи позади.

Это было время, когда квалифицированный арканист должен был склонить чашу весов в нашу сторону, если не дать нам преимущество, или по крайней мере, чтобы дать возможность побега.

Но у меня не было ни огня ни связывания.

Я был достаточно умен, чтобы обойтись без одного из них, но без обоих я был почти беспомощен.

Дождь полил еще сильнее.

Гремел гром.

Это было только вопросом времени, прежде чем бандиты поймут, что их только двое, и бросятся за холм, чтобы расправиться с нашими спутниками.

Если трое из нас обратят их внимание на себя, нас также быстро перебьют.

С нежным гудением полетели стрелы, перепрыгнув через восточной холм.

Мартен прекратил ругаться и затаил дыхание.

Он посмотрел на меня.

- Что мы теперь будем делать? - быстро спросил он.

Затем раздался вопросительный окрик из лагеря и поскольку ответа не последовало, очередные стрелы пролетели жужжа над восточным холмом, находя область их поражения.

- Что мы теперь будем делать? - повторил Мартен.

- Что, если они ранены?

Что, если они убиты?

Я закрыл глаза и скатился ниже вершины холма, пытаясь получить на момент ясную мысль.

Моя нога наткнулась на что-то мягкое и твердое.

Мертвого часового.

Темные мысли пришли на ум.

Я сделал глубокий вздох и погрузил себя в " каменное сердце".

Глубоко.

Глубже, чем я когда либо делал до этого.

Всякий страх оставил меня, все колебания.

Я взял тело за запястья и стал тащить его в сторону края холма.

Он был тяжелым мужчиной, но я почти не заметил этого.

- Мартен, могу я воспользоваться твоим мертвецом? - спросил я рассеянно.

Слова были произнесены приятным баритоном, самым спокойным голосом, который я когда-либо слышал.

Не дожидаясь ответа, я оглядел край холма по направлению к лагерю.

Я увидел, как один из мужчин начал сгибать лук для следующего выстрела.

Я протянул свой длинный кинжал из хорошей рамстоновской стали и зафиксировал образ лучника в своем сознании.

Я сжал зубы и ударил мертвого часового в почку.

Нож вошел медленно, как если бы я колол тяжелую глину, а не плоть.

Раздавшийся крик перекрыл звук грома.

Человек упал, его лук резко вылетел из его рук.

Другой наемник наклонился, чтобы взглянуть на своего товарища.

Я перефокусировался и ударил часового в другую почку, на этот раз используя обе руки.

Раздался второй крик, громче, чем первый.

Сильнее, чем крик, я думал в странном отдельном уголке своего разума.

- Не стреляй, - предупредил я Мартена, не глядя в сторону лагеря.

- Они до сих пор не знают, где мы находимся. - Я вытащил нож, перефокусировался и хладнокровно воткнул его в глаз часового.

У человека, стоявшего прямо за деревянной стеной, на лицо хлынула кровь прямо из-под схватившихся за него рук.

Двое его товарищей поднялись, пытаясь вернуть его обратно за деревянный парапет.

Мой нож поднялся и опустился и один из них свалился на землю, зажимая руками свое окровавленное лицо.

- Святый Боже, - задохнулся Мартен.

- Дорогой святый Боже.

Я поставил нож напротив горла часового и оглядел лагерь.

Их боеспособность развалилась, когда они начали паниковать.

Один из раненых продолжал кричать, высоко и пронзительно перекрывая ворчание грома.

Я увидел, как один из лучников жесткими глазами осматривал вершину холма.

Я провел ножом по горлу часового, но, казалось, что ничего не случилось.

Затем лучник озадаченно посмотрел и поднял руку, чтобы дотронуться до своего горла.

Она была слегка смазана кровью.

Его глаза расширились и он начал кричать.

Бросив свой лук, он побежал к другой стороне низкой стены, а затем обратно, пытаясь спастись, но не зная, куда бежать.

Затем он успокоился и начал отчаянно осматривать вершины холмов по всему лагерю.

Он не проявлял никаких признаков падения.

Я нахмурился, провел ножом по шее мертвого часового снова и нажал на нее сильнее.

Мои руки дрожали, но нож снова начал двигаться, медленно, как будто я пытался вырезать кусок льда.

Руки лучника взметнулись к горлу и кровь оросила их.

Он пошатнулся, споткнулся и упал в один из костров.

Он дико бился, разбрасывая везде горящие угли, добавляя беспорядка.

Я решал, где ударить следующего, когда молния зажгла небо, показывая мне ясно и резко картину тела.

Дождь смешался с кровью и она была везде.

Мои руки темнели ей.

Не желая калечить его руки, я перекатил его на живот и изо всех сил начал стаскивать его сапоги.

Затем я перефокусировал себя и пилил толстые сухожилия выше лодыжек и под коленями.

Это искалечило еще двух мужчин.

Но нож двигался все медленнее и медленнее, и руки болели от напряжения.

Труп был отличной связью, но только моей энергией была сила моего тела.

В этих условиях больше казалось, как будто я резал дерево, нежели плоть.

Это было едва ли больше, чем минута или две, так как лагерь был настороже.

Я сплюнул воду и взял минуту покоя для моих дрожащих рук и исчерпанного разума.

Я посмотрел на лагерь внизу, наблюдая созданные мной смятение и панику.

Из большой палатки у подножия дерева вышел человек.

Он был одет иначе, чем другие, одетый в кольчугу из ярких кольчужных звеньев, что доходила почти до колен с капюшоном, покрывающим его голову.

Он вышел в хаос с бесстрашием отваги, подмечая все с первого взгляда.

Он отдавал приказы, которых я не слышал за шумом дождя и грома.

Его люди успокоились, снова уселись на свои позиции и взялись за луки и мечи.

Когда я наблюдал за его шагами через расположение лагеря я вспомнил...

кое что.

Он стоял на самом видном месте, не утруждая себя присесть за одной из защитных стен.

Он указывал своим людям, и что-то в этом движении было ужасно знакомым...

- Квоут, - прошипел Мартен.

Я поднял глаза и увидел охотника с луком, плотно оттянутым к его уху.

- Я готов подстрелить их босса.

- Сделай это.

Его лук пропел и у человека проросла стрела из верхней части бедра, проколов кольчугу, ногу, и броню за ней.

Краем глаза я видел, как Мартен взял еще одну стрелу и наложил ее на тетиву в гибком движении, но прежде чем он успел выстрелить ей, я увидел, как их главарь согнулся.

Не глубоко согнулся в пояснице, а как если бы он изогнулся от боли.

Он склонил шею, чтобы посмотреть вниз на стрелу, которая пронзила его ногу.

После секундной проверки он схватил стрелу в кулак и оторвал оперение.

Затем он протянул руку за себя и вытащил стрелу из ноги.

Я застыл, когда он посмотрел прямо на нас и указал наши позиции рукой, которая держала сломанную стрелу.

Он произнес краткое слово команды своим людям, бросил стрелу в огонь и изящно проследовал в другую сторону лагеря.

- Великий Тейлу, накрой меня своими крыльями - сказал Мартен, когда его рука упала с тетивы.

- Защити меня от демонов и существ, которые приходят в ночное время.

Только то, что я был глубоко в " каменном сердце", сохранил меня от подобной реакции.

Я повернулся к лагерю вовремя, чтобы увидеть небольшой лес луков, сгибавшихся в нашу сторону.

Я нырнул своей головой, направив удар на ошеломленного охотника, столкнув его когда сверху прогудели стрелы.

Он опрокинулся, его колчан со стрелами рассыпался вниз по грязному склону.

- Темпи? - позвал я.

- Здесь, - ответил он откуда-то слева.

- Аеш.

Не стрела.

Еще больше стрел пропело над головой, некоторые из них воткнулись в деревья.

Вскоре они получат диапазон и начнут метать стрелы по дуге, чтобы они падали на нас сверху.

Мысль пришла ко мне так спокойно, как будто пузырь поднялся на поверхность пруда.

- Темпи, принеси мне лук этого человека.

- Йа.

Я услышал, как Мартен бормотал что-то низким голосом, быстро и нечетко.

Сначала я думал, что его подстрелили, однако затем я понял, что он молился.

- Тейлу, защити меня от железа и гнева, - шептал он тихо.

- Тейлу, защити меня от демонов ночи.

Темпи толкнул лук в мою руку.

Я глубоко вздохнул и разбил свой разум на две части, затем на три, на четыре.

В каждой части моего разума я удерживал тетиву.

Я заставил себя расслабиться и разбил мой разум снова, пять.

Я попытался еще и провалился.

Усталый, мокрый и холодный, я дошел до моего предела.

Я услышал, как тетивы застучали снова и стрелы ударили в землю вокруг нас, как сильный дождь.

Я почувствовал рывок с внешней стороны моей руки у плеча, когда одна из стрел задела меня прежде, чем зарыться в грязь.

Это была покалывающая, а затем жгучая боль.

Я вытеснил боль прочь и стиснул зубы.

Пять должно быть достаточно.

Я провел ножом слегка по тыльной стороне своей руки, вполне достаточно, чтобы пустить немного крови, чтобы произнести надлежащую привязку и с силой провел лезвием поперек тетивы.

Тетива держалась один ужасающий момент, а затем распалась.

Лук дернулся в моей руке, тряхнув мое раненое плечо, прежде чем вылететь из моей хватки.

Крики боли и ужаса дошли до холма, давая мне знать, что я был по крайней мере частично успешным.

Надеюсь, все пять струн тетивы были разорваны, оставив нас иметь дело только с дним или двумя лучниками.

Но как только лук бросился из моих рук, я почувствовал в себе холодную пиявку.

Не только руки, но и через всего меня: живот, грудь и горло.

Я знал, что не мог доверять силе моих рук в одиночку порвать пять струн тетивы сразу.

Так что мне пришлось использовать только огонь, который всегда с арканистом, теплотой моей крови.

Мне грозило заклинательное переохлаждение.

Если я не найду способа, чтобы согреться, я впаду в шок, затем переохлаждение и смерть.

Я выпал из " каменного сердца", и дал частицам моего разума сложиться вместе, шатаясь немного в растерянности.

Холодеющий, мокрый и с кружащейся головой, я карабкался назад к вершине холма.

Дождь был холодным, как мокрый снег на моей коже.

Я увидел только одного лучника.

К сожалению, он был настороже и как только мое лицо показалось над вершиной холма, он потянул и пустил в полет стрелу плавным движением.

Порыв ветра спас меня.

Его стрела выбила суровые желтые искры из каменных выворотней чуть ли не в двух футах от моей головы.

Дождь залил мое лицо и молния пересекла небо.

Я заставил себя отступить из виду и в бреду ярости ударял тело часового снова и снова.

Наконец, я ударил в пряжку и лезвие сломалось.

Задыхаясь, я бросил сломанный нож.

Я вернулся в чувство от голоса Мартена - этот несчастный молился в мои уши.

Мои конечности стали холодными, как свинец, тяжелыми и неудобными.

Хуже того, я мог чувствовать медленное онемение от переохлаждения, ползущего сквозь меня.

Я понял, что я не дрожу, и знал, что это плохой знак.

Я был мокрый, без огня поблизости, чтобы призвать его на себя.

Молния снова прорезала небо.

У меня не было идей.

Я засмеялся ужасным смехом.

Я посмотрел поверх холма и с удовлетворением не увидел никаких лучников.

Но главарь пролаял новые приказы и я не сомневался, что новые луки будут найдены или будут замены тетивы.

Хуже того, они просто могут отказаться от своего укрытия и перебьют нас только одним количеством.

Там запросто могло быть около десятка стоящих на ногах человек.

Мартен еще лежал, молясь на обрыве.

- Тейлу, которого не смог убить огонь, следи за мной в огне.

Я пнул его.

- Вставай, черт тебя побери, или мы все мертвы. - Он сделал паузу в своей молитве и посмотрел наверх.

Я закричал что-то непонятное и наклонился, чтобы вытащить его наверх за воротник рубашки.

Я жестко потряс его и сунул ему лук своей другой рукой, не зная, откуда он там очутился.

Молния сверкнула снова и показала мне, что он увидел.

Моя рука, да и обе руки были в крови часового.

Проливной дождь струился и бежал по ней, но не смывал ее.

Она выглядела черной в недолгой яркой вспышке.

Мартен тупо взял свой лук.

- Стреляй в дерево, - крикнул я через гром.

Он посмотрел на меня, как будто я сошел с ума.

- Стреляй в него!

Что-то в моем выражении лица должно быть убедило его, но его стрелы были разбросаны и он снова приступил к исполнению своей литании, пока искал одну на грязном берегу.

- Тейлу, который держал Энканиса на колесе, узри меня во тьме.

После долгих поисков он обнаружил стрелы и вертел их дрожащими руками, молясь все время и пытаясь приладить их к тетиве.

Я перенес свое внимание обратно на лагерь.

Их главарь вернул всех их под свой контроль.

Я мог видеть его рот, выкрикивающий приказы, но все, что я слышал это только звук дрожащего голоса Мартена:

Тейлу, чьи глаза правдивы,

Узри меня.

Вдруг главарь остановился и поднял голову.

Он держался совершенно спокойно, как бы прислушиваясь к чему-то.

Мартен продолжал молиться:

Тейлу, свой собственный сын,

Узри меня.

Их лидер быстро взглянул влево и вправо, как если бы он что-то услышал, что встревожило его.

Он наклонил свою голову снова.

- Он слышит тебя! - бешено закричал я Мартену.

- Заткнись!

Он готов уже что-нибудь предпринять!

Мартен прицелился в дерево в центре лагеря.

Ветер ударял в него, когда он продолжал молиться.

Тейлу, который был Мендом, кто ты такой.

Узри меня именем Менда,

Именем Периаля

Именем Ордаля

Именем Андана

Узри меня.

Их главарь повернул голову, как бы ища что-то в небе.

Кое-что в его движениях казалось ужасно знакомым, но мои мысли замутнились, в то время как озноб переплетчика усилился.

Бандитский главарь повернулся и зашел в палатку, скрываясь внутри.

- Стреляй в дерево! - закричал я.

Он позволил стреле лететь, и я увидел, как она прочно воткнулась в ствол массивного дуба, который маячил в центре лагеря бандитов.

Я чертил в грязи одной из стрел, рассыпанных Мартеном, и начал смеяться над тем, что я попытаюсь сделать.

Это может ни к чему не привести.

Это может убить меня.

Проскользнула одна...

Но это не имело значения.

Я скоро буду мертвым, если не найду, где найти тепло, чтобы обсохнуть.

Я скоро впаду в шок.

Возможно, я уже был в нем.

Моя рука накрыла стрелу.

Я разбил свой разум на шесть частей и выкрикнул привязку, которую я глубоко вырезал на сырой земле.

- Как выше так и ниже! - Закричал я шутку, которую мог бы понять только кто-нибудь из Университета.

Прошла секунда.

Ветер исчез.

Появился туман.

Яркость.

Шум.

Я падал.

Затем ничего.

 

Глава 92

Таборлин Великий.

 

Я проснулся. Я был теплым и сухим.

Было темно.

Я услышал знакомый голос, задававший вопрос.

Голос Мартина: – Это был он.

Он сделал это.

Вопрос.

- Я никогда не скажу, Ден.

Клянусь Богом, не буду.

Я не хочу думать об этом.

Заставь его сказать тебе, если ты хочешь.

Вопрос.

–Ты бы знал, если видел.

Тогда бы ты не захотел знать больше.

Не переходи ему дорогу.

Я видел его рассерженным.

Это - все, что я скажу.

Не переходи ему дорогу.

Вопрос.

– Перестань, Ден.

Он убивал их одного за другим.

Тогда он немного сошел с ума.

Он...

Нет. Вот что я скажу.

Я думаю он призвал вниз молнию.

Как сам Бог.

Как Tаборлин Великий, подумал я.

И улыбнулся.

И заснул.

 

Глава 93

Типичные Наёмники

 

После четырнадцати часов сна я был в прекрасном настроении.

Мои напарники были удивлены этому, потому как обнаружили меня в бессознательном состоянии, не реагирующим на прикосновения и покрытым кровью.

Они раздели меня, немного растерли мои конечности, затем завернули меня в простыни и положили в единственную уцелевшую палатку бандитов.

Остальные пять были сожжены, погребены или потеряны, когда огромный белый столп молнии взровал высокий дуб, стоявший в центре бандитского лагеря.

Следующий день был пасмурным, но, к счастью, без дождя.

Перво-наперво мы занялись нашими ранами.

Хеспе словила стрелу в ногу, когда часовой застал их врасплох.

У Дедана была глубокая рана через плечо, что было сравнительной удачей, если учесть, что он бросился на часового с голыми руками.

Когда я спросил его об этом, он сказал, что у него просто не было времени достать свой меч.

Мартин схлопотал пылающий красный синяк на лбу над одной из бровей, вероятно, когда я пнул его или таскал туда сюда.

Он реагировал на прикосновение, но он заявлял, что зарабатывал и много худшее в ходе драк в тавернах.

А я, восстановившись от переохлаждения, снова пришел в форму.

Должен признать, мои напарники были удивлены моим скорым возвращением прямо от дверей смерти, но я решил оставить их при этом удивлении.

Немного таинственности не повредит моей репутации.

Я перевязал рваную рану на том месте, где стрела задела мое плечо, и перешел к нескольким синякам и царапинам, которые я и не помню, как получил.

У меня также был длинный неглубокий порез сверху на руке, но это даже не стоило швов.

Темпи был невредимым, спокойным и замкнутым.

Нашим следующим пунктом было заняться мертвыми.

Пока я был без сознания, остальные члены группы перетащили большинство обгоревших безжизненных тел на одну из расчищенных сторон.

Они подсчитали вот что:

Один часовой, убитый Деданом.

Двое, подстерегавшие Темпи в лесу.

Трое, которые пережили молнию и пытались скрыться.

Мартен расправился с одним, Темпи утверждал, что с другими двумя тоже покончено.

Семнадцать сожжены, сломаны или каким-либо другим способом уничтожены молнией.

Из которых восемь были мертвы или смертельно ранены заранее.

Мы обнаружили следы одного часового, который наблюдал за всем происходящим с северовосточной части хребта.

Его следы были уже дневной давности, когда мы нашли их, и никто не обнаружил ни малейшего желания идти по ним.

Дедан заметил, что он может быть более полезен живым, если распространит слухи об этом впечатляющем разгроме другим, которые думают о бандитизме как о жизненном пути.

Наконец мы сошлись на чем-то.

Тела лидера не было среди собранных.

Большая палатка, в которую он нырнул, была раздавлена широкими кусками взрованного ствола огромного дуба.

Имея предостаточно занятий, мы пока оставили его останки в покое.

Вместо того, чтобы пытаться выкопать двадцать три могилы или хотя бы одну общую, способную вместить двадцать три тела, мы разожгли костер, пока весь остальной лес все еще был влажный после дождя.

Я использовал свои навыки, чтобы он горел ярко и сильно.

Но был еще один часовой, которого подстрелил Мартен, а я использовал для симпатии.

Пока мои напарники были заняты, собирая дерево для костра, я зашел с южной стороны хребта и нашел, где Темпи спрятал его, укрыв тяжелой ветвью.

Я долго смотрел на тело, прежде чем оттащил его дальше на юг.

Я нашел тихое место под ивой и выстроил пирамиду из камней.

Затем я отполз в кусты и сидел тихо, жестоко страдая.

Молния?

Хорошо, молнию трудно объяснить.

Буря над головой.

Гальваническое связывание двух одинаковых стрел.

Попытка заземлить дерево сильнее, чем любой громоотвод.

Честно признаться, я не уверен, что могу поспорить насчет поражающей молнии, когда и где она появилась.

Но как гласят легенды, я позвал молнию и она пришла.

Из других рассказов, когда ударила молния, это не был единственный впечатляющий удар, это было несколько в быстрой последовательности.

Дедан описал это как " столб белого огня" и сказал, что это сотрясло землю так сильно, что сбило его с ног.

Так или иначе, высокий дуб укоротился до обугленного пня размером с путевой камень.

Большие его куски были разбросаны вокруг.

Меньшие деревья и кусты были охвачены пламенем и потушены дождем.

Большинство длинных щитов, использовавшихся разбойниками для фортификации, было разорвано на кусочки не больше кончика твоего пальца или превратилось в уголь.

Вырванные из основания деревья оставили гигантские следы в перемешанной земле, что выглядело так, как будто она была распахана сумасшедшим или изборождена когтями какого-то огромного зверя.

Несмотря на это мы оставались в лагере разбойников после нашей победы.

Ручей обеспечивал нас водой, а оставшаяся от разбойников еда была лучше нашей.

Более того, после того как мы спасли некоторые доски и холст, каждый из нас обзавелся такой роскошью, как палатка или навес.

Когда работа была закончена, напряженность, преследующая нашу группу, исчезла.

Дождь прекратился, и нам больше не нужно было беспокоиться о наших кострах, в результате чего кашель Мартена стал проходить.

Дедан и Хеспи вели себя терпимее друг с другом, и Дедан стал на три четверти меньшим ослом по отношению ко мне.

Но, несмотря на облегчение в нашей работе, все было не совсем в порядке.

Теперь не было историй по ночам, и Мартен отдалялся от меня, как мог.

Я едва ли мог винить его с учетом того, что он видел.

Имея это в виду, при первой возможности я должен был лично уничтожить восковые момметы, которые сделал.

У меня не было необходимости использовать их сейчас, и я боялся того, что может произойти, если один из моих товарищей обнаружит их в моем дорожном мешке.

Темпи никак не прокомментировал то, что я сделал с телом бандита, из чего я заключил, что он, кажется, не таит чего-то против меня.

Оглядываясь назад, теперь я понимаю, как действительно мало я понимал Адем.

Но в то время все, что я заметил, было то, что Темпи проводил меньше времени, помогая мне практиковаться в Кетан, и больше практикуясь в нашем языке, ежедневно обсуждая запутанную концепцию Летани.

На второй день мы перенесли снаряжение из нашего предыдущего лагеря.

Я успокоился, когда мне вернули лютню, и вдвойне обрадовался, что нашел чудесный футляр Денны оставшимся сухим и жестким, несмотря на бесконечные дожди.

И поскольку мы уже не скрывались, я играл.

Целый день я только этим и занимался.

Прошел почти месяц с тех пор, когда я создавал хоть какую-то музыку, и я скучал по ней больше, чем вы можете себе представить.

Сначала я думал, что Темпи не волнует моя музыка.

Даже не учитывая того, что я как-то оскорбил его пением вначале, он всегда оставлял лагерь, когда я доставал мою лютню.

Затем я начал ловить его взгляд, но всегда на расстоянии и преимущественно вне поля моего зрения.

Как только я узнал, где его искать, я обнаружил, что он всегда слушал, когда я играл.

Широко раскрыв глаза, как сова.

Неподвижный, как камень.

На третий день Хеспе решила, что ее нога выдержит немного ходьбы.

Таким образом, мы должны были решить, кто будет идти с нами, а кто должен будет остаться позади.

Казалось, это будет не так сложно, как могло бы быть.

Большинство снаряжения бандитов было уничтожено молнией, падением деревьев или воздействием бури.

Но были еще ценные вещи, которые стоило спасти из разрушенного лагеря.

Мы были лишены возможности провести тщательный поиск в палатке главаря, так как она была погреблена под одной из огромных ветвей упавшего дуба.

Более двух футов толщиной, упавшая ветка сама по себе была больше, чем большинство деревьев.

Тем не менее, на третий день, когда нам, наконец, удалось с помощью топора разрубить ее достаточно, чтобы мы могли стащить ее с остатков палатки.

Мне очень хотелось поближе посмотреть на тело главаря, поскольку что-то в нем тревожило мою память с тех пор, как я увидел его шаг от палатки.

И в более широком смысле, я знал, что его кольчуга стоила по крайней мере дюжину талантов.

Но мы так и не нашли вообще никаких признаков главаря.

Это нас немного озадачило.

Мартен нашел только один след, уходящий из лагеря, принадлежащий сбежавшему часовому.

Мы не могли понять, как главарь мог уйти.

Для меня это было загадкой, и досадной, так как я хотел более подробно рассмотреть его лицо.

Дедан и Хеспе считали, что он просто сбежал в хаосе после молнии, возможно, используя ручей, чтобы не оставлять следов.

У Мартена, однако, усилилось понимание того, что все не просто, когда мы не нашли его тело.

Он пробормотал что-то о демонах и отказался идти рядом с развалинами.

Я думал, что он суеверный дурак, но не буду отрицать того, что я тоже находил пропажу тела даже более, чем слегка нервирующей.

Внутри разрушенной палатки мы нашли обеденный стол, кровать, письменный стол и пару стульев, все разрушенные и бесполезные.

В разрушенном столе были какие-то бумаги, и я бы многое дал, чтобы их прочитать, но прошло слишком много времени в сырости, и чернила расползлись.

Была также тяжелая шкатулка из твердой породы древесины, размером чуть меньше буханки хлеба.

На крышке был эмалированный фамильный герб Алверона, и она была крепко заперта.

Оба Хеспе и Мартен признались, что имели небольшой навык в открытии замков, и так как мне было любопытно, что было внутри, я позволил им зайти так далеко, насколько они могли, не повредив замок.

Каждый из них долго возился с ней, но не добился никаких успехов.

После двадцати минут старательной траты времени, Мартен развел руками.

- Я не могу найти отмычки для нее, - сказал он, потянувшись и сложив руки за спиной.

- Я думаю, что, возможно, могу попытаться сам, - сказал я.

Я надеялся, что один из них ухитрится открыть ее.

Взлом замков - это не тот навык арканиста, которым можно было гордиться.

Это не подходило к репутации, которую я надеялся создать для себя.

- Ты собираешься сделать это сейчас? - спросила Хеспе, приподняв бровь.

- Ты действительно юный Таборлин.

Я вспомнил историю, которую за несколько дней до этого рассказывал Мартен.

- Конечно, - я засмеялся, потом крикнул: - Эдро! - моим лучшим голосом Таборлина Великого и ударил верхнюю часть шкатулки рукой.

Крышка, щелкнув, открылась.

Я был удивлен, как и все остальные, но сумел хорошо это скрыть.

В действительности, наверняка, один из них на самом деле взломал замок, но крышка застряла.

Наверное, дерево разбухло, ведь она лежала несколько дней в сырости.

Когда я ударил его, она просто выскочила.

Но они не знали этого.

Судя по их лицам, можно было подумать, что я только что преобразовал перед ними золото.

Даже Темпи поднял бровь.

- Хороший трюк, Таборлин, - сказала Хеспе так, будто была не уверена, сыграл ли я с ними шутку.

Я решил держать язык за зубами и сунул мой набор временных отмычек обратно в карман плаща.

Если я собирался стать арканистом, я мог быть и известным арканистом заодно.

Делая все возможное, чтобы излучать торжественную властность, я поднял крышку и заглянул внутрь.

Первым, что я увидел, был толстый сложенный лист бумаги.

Я вытащил его.

- Что это? - спросил Дедан.

Я держал его так, чтобы все могли видеть.

Это была тщательная карта окрестностей, показывающая не только точное изображение изогнутого тракта, но и расположение близлежащих ферм и ручьев.

Кроссон, Фенхилл и трактир " Однопенсовик" были отмечены на западной дороге.

- Что это? - спросил Дедан, указывая толстым пальцем на отмеченный глубоко в лесу X на южной стороне дороги.

- Я думаю, это этот лагерь, - сказал, указывая, Мартен.

- Совсем рядом с тем ручьем.

Я кивнул.

- Если это правда, то мы ближе к Кроссону, чем я думал.

Мы можем просто следовать на юго-восток отсюда и сбережем себе больше дня ходьбы. - Я посмотрел на Мартена.

- Это будет правильно, на твой взгляд?

- Здесь.

Дай мне посмотреть. - Я вручил ему карту, и он осмотрел ее.

- Похоже на то, - согласился он.

- Я не думаю, что мы зашли так далеко на юг.

Мы сэкономим по крайней мере двадцати миль, следуя этим путем.

- Это немалое благословение, - сказала Хеспи, потирая свою перевязанную ногу.

То есть, если, конечно, один из вас, джентльмены, не хотел бы понести меня.

Я вернулся к открытой шкатулке.

Она была полна плотно обернутых тканью свертков.

Подняв один, я увидел блеск золота.

Все присутствующие начали шептаться.

Я проверил остальные маленькие тяжелые свертки и обнаружил большое количество монет, все золотые.

По приблизительным подсчетам, здесь было более двухсот реалов.

Хотя я никогда в действительности не держал ни одного, я знал, что один золотой реал стоил восемьдесят монет, почти столько же, сколько дал мне Маер для финансирования всей этой поездки.

Неудивительно, что Маер жаждал остановить препятствовавших его сборщикам налогов.

12345Следующая ⇒

Поделиться: