Skillet « Awake And Alive »

 

 

Женя мысленно морщится и проводит ладонью по лицу, пока мозг активно включается в работу по придумыванию правдоподобных объяснений. Сказать, что Макс забыл у него телефон?

 

— Что-то случилось? — сонно привстает Максим, разбуженный грозой, телефоном и светом ночника.

 

Как раз вовремя. В абсолютной тишине немой паузы, возникшей на пару секунд, Женя не сомневается, что его не трудно было расслышать на том конце. Евгений бросает на него взгляд и спустя секунду понимает, что оказался прав, чуда не произошло.

 

— Женечка, ты не мог бы передать трубочку Максиму, пожалуйста? — почти невозмутимо из динамика. — Мы с тобой потом поговорим, хорошо?

 

Последняя фраза сказана с интонацией в стиле «А Вас, Штирлиц, я попрошу остаться» и вся ситуация в целом так и смотрится. Женя, даже не пытаясь произнести что-то в ответ, просто молча протягивает телефон пока не понимающему происходящего Максу и на миг накрывает глаза ладонью, трет их.

 

— Да? — рассеянно и сипло спросонок произносит Максим в телефон.

 

Быстрый обмен взглядами с Женей, и беззвучное «пиздец» одними губами. Женя утвердительно кивает этой емкой характеристике и откидывается обратно на подушку. Сна как и не было. Зато мозг запоздало придумал целую серию гениальных объяснений, начиная от «Макс просто остался у меня ночевать» или «я остался ночевать у Макса» и заканчивая «Максим временно живет у меня». Правда, почему спят они на расстоянии вытянутой руки друг от друга, и Женя отвечает на звонки Максу, объяснение пока не придумывается. Версия «мы напились, он остался ночевать, мы случайно заснули рядом, и я случайно ответил по его телефону» Жене кажется вполне сносной, но при этом слишком много раз «случайной».

 

Он следит взглядом, как Максим сползает с пропахших их телами теплых простыней, отбрасывая край одеяла. Голый. Разговаривая по телефону с его матерью. Вернее, слушая ее и время от времени «угукая» в ответ. Просто отлично. Выходит из комнаты, наверняка, курить на балкон. Если бы Женя курил, он не сомневается, что последовал бы сейчас его примеру. Раскаты грома за окном только сильнее нагнетают атмосферу. Возвращается Макс через двадцать минут и снова забирается под одеяло, кладя телефон обратно на тумбочку.

 

— Там такой ураган, пиздец… — передергивает плечами.

 

— Где именно? — уточняет Женя и Макс хмыкает.

 

— На улице.

 

— Что она сказала?

 

— О том, что мы спим вместе ничего. Только извинилась, что разбудила. Впервые.

 

— Может, пронесет? — вздыхает он, выключая ночник, но снова уснуть не получается.

 

— Ты не хотел, чтобы она знала? — спустя несколько минут интересуется Макс.

 

— Не уверен, что она сама хотела знать. — замечает Женя, чувствуя, как Макс неосознанно трется пальцами ноги о его ступню. — Ты как?

 

Макс хмыкает.

 

— Нормально. Я уже имею опыт подобного выяснения с Пашиной, и у меня было достаточно времени, чтобы «посмотреть правде в глаза». Наверное, если бы она спросила напрямую, вряд ли стал бы дурачком прикидываться или морозиться, все равно уже спалились, — на несколько секунд замолкает. — Только если бы ты захотел, это ж твоя мать.

 

Женя поворачивает к нему голову и через секунду тянет на себя.

 

Спустя полчаса, на протяжении которых, они с Максом незаметно переходят от обдумывания ситуации к ее усугублению, раздается новый вибрирующий звук на тумбочке. Они на секунду замирают, и Женя тянется к ночнику, пока Максим продолжает лежать меж его бедер. Мама. На этот раз уже его телефон. Евгений делает глубокий вдох — не пронесло. Очевидно, этого времени ей хватило, чтобы прийти в себя от неожиданности и собраться с мыслями.

 

— Да, мам.

 

В мозгу лихорадочно проносятся все возможные версии, в попытке отобрать все-таки самую более-менее правдоподобную и приготовится «оборонятся», что учитывая ту позу, в которой они с Максом сейчас находятся и месторасположения его ладони, сделать еще сложнее. Но мама Анастасия, похоже, уже нашла свою собственную версию. И что еще хуже — правильную.

 

— Женя, мы взрослые люди.

 

Без предисловий, официально и подозрительно спокойно, но интонация звучит так, будто она сама себя пытается в этом убедить. Евгений отчетливо слышит, как она неровно выдыхает дым. Интересно, сколько она уже успела выкурить и надумать за это время.

 

— Только скажи мне честно, ты…вы… — нервный вдох, но Женя даже не успевает открыть рта, — …не важно. Ты знаешь, я тебя всегда поддерживала, несмотря ни на что, и все… прекрасно понимаю. Даже такое случается. И если тебе… вам так… В общем, Максим — очень хороший мальчик, но отцу говорить мы об этом не будем, — совершенно серьезно и слегка категорично. — Он у нас не таких свободных взглядов, как я. Может не понять.

 

Еще есть шанс «прикинуться дурачком», сказать, что у нее просто разыгралось богатое воображение и на самом деле все не так, как она себе там надумала, а… так, как придумал Женя. А еще слегка возмутиться подобным подозрениям для убедительности… Но он встречается взглядом с Максом, и за эту долю секунды решение становится очевидным.

 

— Хорошо, мам, не будем, — соглашается со вздохом, даже не предпринимая попыток опровергнуть ее слова и подтверждая тем самым все догадки окончательно.

 

Ну, во всяком случае, они с отцом хотя бы не будут обсуждать это между собой. Еще какое-то время. На том конце повисает несколько тягучих секунд молчания, но, наконец, она заговаривает вновь.

 

— И еще… просто, чтобы ты знал… я всегда вам рада. Обоим, — добавляет, вновь выдыхая дым.

 

— Спасибо, мам, — искренне произносит Женя. — Я знаю.

 

В трубке раздаются короткие гудки, и он отключает телефон, откладывая его обратно на тумбочку. Похоже, «подходящий момент», которого он все не мог найти, наконец, нашел его сам. И, вероятно, именно тогда, когда следовало. Макс чуть покачивается, начиная вновь тереться о Женю бедрами, ладонь возобновляет свое движение в области его паха.

 

— Спалились? — негромко хмыкает, улыбаясь.

 

Женя отвлекается от собственных мыслей в ответ на эти прикосновения.

 

— Угу… — хмыкает в ответ, — не то слово. Но, судя по всему, повезло отделаться легким испугом.

 

Переворачивает их, придавливая Макса к кровати и ловя его язык губами.

 

Да. Когда следовало.

 

В воскресение дождя уже нет, и яркое майское солнце успевает высушить улицы. Женя, как и обещал, остается на двухчасовую тренировку Максима, непроизвольно следя за секундной стрелкой на наручных часах и отмечая время каждого круга. Последние два тот проходит за минуту тридцать шесть, отвоевав у поворотов еще одну секунду. Женя непроизвольно улыбается. Макс сможет, упорства ему не занимать. Евгений ловит себя на мысли, что восхищается, наблюдая за ним в седле. Он настолько органично смотрится на мотоцикле, что уже просто невозможно представить его без этой страсти к скорости. В этом и есть весь Макс. Женя непроизвольно качает головой, вдруг осознав, что раньше действительно не до конца понимал — для Максима это не увлечение, для него это жизнь. Пусть не такая размеренная, к какой привык Женя, но именно этим Макс когда-то и привлек его. Евгений пытался подстроить Максима под себя, упустив из виду, что тем самым лишится особой «остроты», которую тот привнес своим появлением.

 

После трека они ненадолго заезжают в ресторан, который все еще закрыт до завтрашнего дня, но Женя не сомневается, что на этот раз никаких «палочек» у него не найдут. Помещения подготовили до такой степени, что в них можно операции проводить. И оказывается прав. Очередная проверка санэпидемстанции проходит безболезненно и удачно. Кажется, все начало возвращаться в русло. С бумагами он почти закончил, и теперь ему предстоят поиски управляющего, после чего его режим «робота» без сна и отдыха прекратится и можно будет вздохнуть легче, сосредоточившись на самых основных задачах, а не на всем одновременно. Перед повторным открытием после технического перерыва Женя вновь проводит тренинги с персоналом, с удовлетворением отмечая, что практически все остались в том же составе, а на места нескольких уволившихся человек, он уже нашел новых людей. Пересматривает меню с Лукасом, немного расширяя его «специальными предложениями» и экспериментами.

 

Официальное объявление о создании сети ресторанов с развлекательной программой и новыми кулинарными шедеврами от Лукаса, приходится на вторую половину июня, когда удается разобраться со всеми последними нюансами. Продуманная вместе с отцом до мельчайших подробностей стратегия, в результате которой в ресторане буквально яблоку негде упасть, дает второе дыхание «Керкинитиде» после длительного периода выживания. Женя несколько раз натыкается взглядом на Макса и маму, о чем-то оживленно разговаривающих в стороне и вздыхает с облегчением. Он уже никогда не узнает, отреагировала бы она так же относительно спокойно на эту новость о нем, если бы рядом с ним был не Макс, о котором она знает всю «подноготную», вплоть до болел ли тот ветрянкой в детстве, а какой-то другой абстрактный человек. Да это уже и не важно по большому счету. Она ни разу больше не затрагивала эту тему ни с Максимом, ни с самим Женей, будто того ночного разговора никогда не было, но иногда Евгений ловит ее взгляд, когда они с Максом оказываются рядом. Предельно внимательный и сосредоточенный. И этот взгляд Жене очень хорошо знаком. Только вряд ли подобную идею с энтузиазмом воспримет ее редактор. Даже при поддержке отца.

 

Каждые выходные Женя стабильно тратит два часа на посещение автодрома, с удовлетворением замечая успехи Макса. В какой-то момент он осознал, что они теперь снова начали общаться и вне пределов кровати, без делений на «личные пространства». Как когда все, что между ними было, ограничивалось традиционным чаепитием после катания по городу на машине Жени. Это оказалось тем, чего ему очень не хватало. Перерыв в их отношениях не прошел бесследно. Причем для обоих. И хотя Макс пока не поднимал все еще зависшую в воздухе тему «смены ролей» напрямую, это не значит, что сам Женя об этом не думал. Окончательно решив, что уступит, если Максу вдруг снова захочется попробовать, тем не менее, сам выдвигать такую инициативу пока не решился. Кроме того, сейчас у Максима голова занята исключительно предстоящим Чемпионатом, и Женя всячески старается поддерживать его бойцовский дух, пока впереди меньше месяца обратного отсчета до этого важного события.

 

 

* * *

 

…сорок восемь, сорок девять, пятьдесят.

 

Макс в последний раз отрывает корпус от пола, качая пресс, сосредоточенно следя за дыханием и уже в сотый раз мысленно проходя всю трассу вплоть до каждого поворота. Перед этим были отжимания, но с теми же мыслями. Раннее субботнее июльское утро проникает сквозь окна в квартиру солнечным светом. Погода идеальная — разгар лета. Тот самый день, которого он столько времени ждал, наконец, наступил. Такое же количество приседаний и, встав у стены, плотно прижимается к ней спиной. Приседает, перебирая ногами, пока колени не замирают под прямым углом, засекает время. Мышцы выдерживают две минуты. Не идеал, конечно, но он в неплохой форме. Поднимается и идет в душ. Внутри все сковывает предельным напряжением вперемешку с возбуждением, хотя он изо всех сил пытается просто расслабиться. Прошедшие полтора месяца он выкладывался на треке от и до и сегодня у него есть возможность посмотреть, чего он добился.

 

В четверг начали съезжаться участники гонок со всей страны, а с четырех до семи Макс рубился до конца — обкатывал новую резину, чтобы избежать неприятных сюрпризов во время самой гонки. Вчера он вообще практически весь день провел на треке. Помимо официальной тренировки, проходил регистрацию, оформлялся в списках и общался с тренером и ребятами. Потом вместе с их командным механиком перебирал свой мотоцикл, устраняя многие мелкие недочеты. Теперь у его модифицированной «Машки» новые электронные «мозги» двигателя и гоночная проводка, которую они тщательно проверяли. Последняя проверка работоспособности прошла успешно и хотя бы по поводу мотоцикла Макс не переживает. Теперь все зависит только от него.

 

Он тщательно моется, бреется и чистит зубы, одевается. Когда заходит на кухню, его уже ждет завтрак.

 

— Спасибо, но вряд ли я смогу сейчас что-нибудь съесть, — слегка рассеянно улыбается Макс, усаживаясь за стол напротив Жени.

 

— Макс, у тебя все получится, — совершенно спокойно произносит тот. — В любом случае, то, что ты попал в команду и участвуешь в Чемпионате страны уже показатель, не находишь?

 

— Угу… удачи мне.

 

Макс обхватывает ладонью чашку и делает несколько больших глотков. Женя поднимается из-за стола, чтобы налить себе кофе и, пытаясь отвлечь Макса от его сосредоточенного и загруженного состояния, произносит:

 

— Ты же знаешь, я не очень верю в удачу, зато верю в твои силы. Я видел, как ты тренировался.

 

Женя действительно присутствовал практически на всех тренировках Макса и в этом случае знает, о чем говорит. Максу удалось улучшить свой результат до минуты двадцать семь секунд и если он постарается, у него есть неплохие шансы не «плестись в хвостике, позируя фотографам». Женя хмыкает и вдруг добавляет.

 

— Кстати, насчет удачи. «Мама Анастасия» когда-то подарила мне золотую английскую булавку и проверяла ее наличие всякий раз, когда я шел сдавать экзамен. И каждый раз, когда получал «отлично», что неудивительно после того, как сутками сидел за книгами и конспектами, все заслуги она списывала в первую очередь на эту счастливую булавку, считая, что она приносит мне удачу, потому что была подарена искренне любящим меня человеком.

 

Макс непроизвольно улыбается.

 

— И где она сейчас? Булавка эта.

 

Женя отворачивает пояс джинсов, с внутренней стороны которого действительно закреплена небольшая золотая булавочка.

 

— Это уже патологическая привычка, и отнюдь не поклонение ее «волшебным» свойствам, — предостерегающе произносит Женя, но Макс все равно искренне смеется.

 

— Ты хочешь поделиться со мной своей счастливой булавкой? — все еще смеясь, дразнится он.

 

Женя улыбается в ответ, довольный, что ему удалось немного отвлечь Максима.

 

— Макс, ты невнимательно слушал. Вещь должна быть подарена именно тебе.

 

— Ну, тогда я в пролете, — хмыкает тот и отворачивается.

 

Через секунду перед его лицом свисает красивая мужская серебряная цепочка, на которой продеты два армейских жетона наподобие жетонов армии США — закругленные прямоугольные пластины в резиновом ободке. Макс машинально протягивает руку и оборачивается к Жене.

 

— На удачу, — просто поясняет тот.

 

Макс проводит подушечкой большого пальца по гладкой поверхности армейского жетона без выбоин и вмятин, замечая лазерную гравировку в четыре строчки «Виноградов Максим Витальевич 08.12.1984 0(I)Rh+» на одной пластине и надпись «Трудные задачи выполняю немедленно, невозможные — чуть погодя» на другой. Чуть ошарашено хмыкает и качает головой.

 

— Спасибо, Жень… большое, — искренне и растерянно произносит в ответ, вновь оборачиваясь и не зная, что еще добавить.

 

Он никогда не умел правильно принимать подарки. Но на его лице и так все написано, Женя улыбается в ответ.

 

— Пожалуйста. Я рад, что тебе нравится, — мягко произносит он. Ерошит его волосы и помогает застегнуть цепочку.

 

Макс так и не притрагивается к завтраку, они собираются и едут на автодром, на котором уже успела собраться масса людей. Сотни машин, мотоциклов, фур, громкая заводящая музыка, большие экраны, на которых будут транслироваться заезды, журналисты; камеры, на которые позируют Паддок герлз на высоких шпильках в ярко красных коротких юбках, обтягивающих футболках с логотипами и с того же цвета зонтами; ребята стантрайдеры, шоу которых намечено на разогрев публики; фуршетные столы, сувенирные ларьки — атмосфера драйва и праздника, на котором Максу уже довелось побывать в прошлом году. Но только не в роли участника, а зрителя. Сегодня же это все предстает ему в новом, совершенно другом свете. Оживленное движение, как в кишащем муравейнике, необъяснимо возбуждает Макса, непроизвольно напоминая о том времени, когда он участвовал в уличных гонках под зрительскими взглядами. Постепенно ему удается взять себя в руки и, хотя напряжение никуда не девается, но повышено нервное состояние почти проходит, трансформируясь в привычное волнующее предвкушение.

 

На Жениных наручных часах без пятнадцати девять, когда они выгружаются у паддоков, и Макс, держа в руках свою мотогоночную экипировку, по пути здоровается со всеми знакомыми. Народу в паддоке — не протолкнуться, музыка, смех, оживленные разговоры звучат со всех сторон. В боксе уже вовсю трутся механики и ребята из его команды. Установленные вентиляторы не дают технике нагреваться от июльской жары, несмотря на то, что сейчас только утро. Пашка в коротких джинсовых шортах, майке и шлепанцах увлеченно разговаривает с кем-то по телефону, но замечая Макса, улыбается и кивает ему. Через несколько секунд прячет телефон в задний карман и подходит ближе.

 

— Привет, готов, Мак?

 

— Угу… а ты чего без бикини? В конкурсе передумала участвовать? — поддевает он, вешая на крючок плечики с мотокостюмом.

 

— Ты хотел поглазеть на меня в купальнике? — ехидничает Пашка.

 

— Насколько я в курсе, то все, что можно, уже там видел. И что нельзя тоже.

 

— Аналогично, — она едко передразнивает его выражение лица и вздыхает. — Бикини запретил папик, зонтика мне не доверили, так что я сегодня сочувствующе-болеющий. Вот пропуска, которые ты просил, — протягивает ему цветные браслеты и Макс благодарно кивает, забирая их. — «Машку» видел?

 

Макс оборачивается на свой байк. Да, со вчерашнего дня «Машку» практически не узнать. Старания Кристины не прошли даром. Кроме стандартного брендинга с указанием мотошколы, команды и спонсоров, на ней красуются наклейки с «огненным» именем Макса и таким же пламенным рисунком. Номер «46» под которым он выступает, выбирался Максом не случайно. Под этим номером ездит Валентино Росси — звезда мотоспорта и участник Чемпионата МотоГранПри, после «знакомства» с которым и началась «болезнь» Макса треком и спортивными гонками. Еще одна мелочь из разряда «на удачу».

 

Ему тут же всучивают регламент дня, согласно которому через полчаса у него техническая комиссия и медосмотр, а менее чем через полтора — официальная тренировка в его классе и три круга квалификации, по результатам которой он займет свое место на стартовой решетке. Сам заезд его класса намечен на час дня. Двенадцать кругов, шестьдесят километров под раскаленным летним солнцем и личное испытание самого себя. Он делает глубокий вдох и бросает взгляд на Женю у машины, разговаривающего с кем-то по телефону. Его присутствие необъяснимо наполняет уверенностью в себе и душевным спокойствием. Как и всегда.

 

— Ты списки участников видел? — вдруг интересуется Пашка, отвлекая его.

 

— Вчера, — кивает Макс, — когда регистрировался.

 

— А окончательные нет?

 

— Пашина… — начинает Макс, но она протягивает ему ксерокопию списка всех участников, с номерами под которыми они выступают. — И чего мне тут нужно видеть?

 

— Номер «75».

 

Макс быстро пробегает взглядом по списку, натыкаясь на нужный номер и имя пилота — Фокин Сергей. Вскидывает глаза на Кристину.

 

— Я только сегодня узнала. И то случайно. Он не от команды, «личником» едет. В одном классе с тобой.

 

— Офонареть просто, — качает головой Макс. — Ты же говорила, он бросил спорт. Его на треке ни разу не было.

 

— Ему и не обязательно. У него лицензия и так есть. А тренироваться можно, где угодно. Вероятно, решил что-то доказать. Либо папику, либо себе. Вряд ли он в курсе, что ты участвуешь в заезде, если не проверял списки, так что у тебя есть маленькое преимущество — успеешь отойти от приятной неожиданности до квалификации.

 

— Ладно, — отдает он ей список, — спасибо за мозговой штурм перед заездом. Я уже в тонусе. От тебя, как всегда, только «приятные» новости узнаю.

 

Пашка смеется и качает головой.

 

— Нет, чтоб спасибо за заботу сказать…

 

— Все нормально? — интересуется Женя, замечая чуть мрачное выражение лица Макса, когда тот вновь подходит к нему.

 

— Угадай, кто со мной в одном классе едет, — чуть колюче.

 

Макс достает сигареты и закуривает, выпуская ровные струйки дыма. Вновь переводит взгляд на вопросительно приподнятую бровь Жени и сам же отвечает.

 

— Фокс.

 

— Нервничаешь из-за этого?

 

— Просто не ожидал.

 

— Лишний повод доказать, что ты лучше, — просто и уверенно произносит Женя.

 

Почему-то ему это кажется, как нельзя более удачным стечением обстоятельств. Максу нужен был дополнительный стимул, и, зная Макса, теперь он у него точно есть. Макс рассеянно кивает головой, и Женя отвлекается на сигнал мобильного телефона.

 

— Костя с Игорем подъехали, — Евгений набирает Костика и прикладывает телефон к уху.

 

— Ладно, иди, — кивает ему Макс и отдает браслеты для допуска. — Нормально все. Буду готовиться к квалификации.

 

— Удачи, я в тебе не сомневаюсь, — Женя улыбается и чуть сжимает его плечо в знак поддержки. — Увидимся после заезда.

 

Разворачивается, направляясь к выходу с территории паддоков к самому автодрому, по пути объясняя Косте на связи, где его ждать.

 

Макс делает еще один глубокий вдох и возвращается в бокс. Пару минут настроиться и морально подготовиться к «приятной неожиданности». Он непроизвольно вспоминает их с Фоксом единственный общий заезд и это воспоминание никак не вдохновляет. Макс прекрасно понимает, что это не улица и здесь «грязные» приемы не пройдут, но все равно напрягается.

 

Комиссия и осмотр проходят успешно. Последние приготовления, после которых Макс начинает переодеваться, готовясь к прогревочной тренировке — термобелье, защита спины и груди, черно-красный мотокостюм, мотоботы…

 

— Ну привет, Мак.

 

Макс оборачивается, встречаясь взглядом с Фоксом, стоящим у входа в бокс команды Максима. Команды отца Сергея, если сказать точнее.

 

— Привет, — слегка кивает в ответ.

 

Все их последние непродолжительные встречи заканчивались одинаково — провоцированием на драку, но сейчас до этого вряд ли дойдет. Во всяком случае, Максим, как и прежде, настроен игнорировать подобные выпады и, кроме того, с момента последней стычки прошел уже год. Не произнося больше ни слова, он возвращается к сосредоточенному застегиванию мотоботов. Отчаянно хочется курить.

 

— Знаешь, я уже почти привык натыкаться на тебя в самых неожиданных местах.

 

— Взаимно.

 

Несколько секунд тишины.

 

— И каким же это образом…

 

— Фокс, — перебивает его Максим, — я дам тебе отличную возможность диалога на треке. Там и «поговорим».

 

— Я уже сделал тебя однажды, не забыл?

 

Макс начинает слегка заводиться, но усилием воли погашает в себе эту нарастающую волну. Эмоции на треке только помешают, ему нужно оставаться спокойным.

 

— Тогда тебе не о чем переживать, да?

 

Поднимается и проходит мимо него, показывая, что не намерен развивать эту тему, но тот останавливает Макса, надавливая ладонью на плечо, и слегка поворачивая голову в его сторону.

 

— Думаешь, тебе повезло попасть в команду? — негромко, но с едва уловимым напряжением. — Я бы на твоем месте так не радовался. Мой отец очень не любит гомосеков. Как ты думаешь, почему в его команде нет меня?

 

Макс на миг сжимает челюсть, но так и смотрит перед собой, не поворачивая к Сергею головы.

 

— Или он уже успел пересмотреть свои взгляды за это время?

 

— Фокс, какого хрена тебе надо? — наконец, поворачивает Максим голову в его сторону.

 

— Не мельтеши у меня под ногами сегодня. А то мало ли что…

 

Ладонь отпускает его плечо, и Сергей делает шаг назад. Секунда тяжелого взгляда и он разворачивается, направляясь в сторону своего паддока. Макс чувствует, как по венам непроизвольно начинает бежать отравляющая ярость и он не может ее подавить. Никак. Выходит из бокса, чтобы покурить и хоть как-то отвлечься от этого состояния. Взять себя в руки. Ладно, какого хрена это только что было? Угроза? Если Макс сделает его на треке, то он что? Скажет отцу, что Максим гей? Пиздец, а не угроза. Детский сад какой-то.

 

— Чего завис?

 

Макс вздрагивает, переводя взгляд на Кристину, протягивающую ему бутылочку с водой.

 

— Прозреваю стою, — забирая из ее рук воду и кивая в ответ.

 

— Братика моего видел?

 

— И слышал тоже. Слушай, а что у них там за скандал был с отцом? Ну, помнишь, ты говорила…

 

— Да без понятия. Я не вникала. Помню только, что жуткий какой-то, после чего они вообще перестали общаться. Но это я тебе уже рассказывала, — пожимает она плечами.

 

Зато теперь, кажется, Макс начал понимать. Постепенно, с каждой новой затяжкой, он непроизвольно начинает вспоминать то, что ему рассказывала Пашка. Отец столько его тренировал, но исключил из команды после того, как узнал, что Фокс гей? Поэтому у них был скандал? Это та причина, по которой Фокс ушел из спорта на такой период? А именно сегодня захотел вернуться и что-то доказать отцу? Бля, зашибись. Только Макс тут тоже не задницу на солнышке погреть пришел.

 

— А в чем проблема? Он что-то тебе сказал?

 

— Не важно.

 

Макс выбрасывает окурок, замечая, как дают сигнал готовиться к выезду его классу. Несмотря на то, что он знает всю трассу как свои пять пальцев, это определенно должно помочь ему внутренне собраться и перейти в состояние «повышенной боевой готовности». Максиму похрен на предупреждения Фокса, если Макс окажется сильнее, он его сделает. Он слишком долго и усиленно добивался своих результатов, и слить гонку в его планы не входит точно. Возвращается в бокс, по привычке поглаживает фальшбак и целует «Машку», которую уже заправили и сняли с опор, надевает и застегивает шлем, пока не опуская визор. Усаживаясь на байк, натягивает перчатки. Все внутри дрожит натянутой струной, когда он заводит мотоцикл и выезжает из бокса. Пилоты один за другим выстраиваются в колонну за сейфти-кар — спортивным авто со спойлером и яркой черно-оранжевой аэрографией.

 

Макс неосознанно скользит взглядом по всем, с кем будет соревноваться, пытаясь вычислить Фокса, но вскоре бросает эту затею. Какая разница? Максу стоит полностью сосредоточиться на той цели, ради которой он сейчас здесь. Рядом тормозит черный с желтыми полосами байк Хонда, провоцирующе добавляя оборотов, и Максим непроизвольно поворачивает голову на этот звук. Пилот в черном с желтым гоночном мотокостюме бросает на него напряженный взгляд. Макса так и подмывает показать ему средний палец, но он лишь сжав челюсть, просто отворачивается и опускает визор, все сильнее чувствуя в себе желание сделать его сегодня. Несколько секунд, и колонна трогается с места, начиная на низкой скорости следовать за машиной безопасности на трек.

 

Двадцать минут, отведенные на практику старта, прогрев резины и на то, чтобы освежить трек в памяти, заканчиваются квалификацией. Впереди два часа до официального заезда их класса. Людей на трибунах и вдоль самого трека становится все больше и больше, возбуждение и адреналин чувствуются кожей, пропитывают насквозь и зрителей, и пилотов. У Макса настолько зашкаливающее количество этого адреналина, что он почти не замечает, как проходит время. Праздничное открытие, начало, старт класса «Ветеран» и обдирающий рокот врезается в плавящийся июльский воздух. Минуты. Напряжение. Долго. Жарко.

 

Наконец, стрелки замирают на отметке в час дня, и наступает их очередь. Получив команду, они проходят два разогревочных круга и начинают выстраиваться на стартовую решетку, согласно своему лучшему времени на квалификации. Этот слегка продолжительный процесс еще больше взвинчивает напряжение. У Макса шестое место. Он тормозит у своей отметки и над ним тут же раскрывается ярко-красный зонтик, защищая от солнцепека. Замирает в ожидании, пока все остальные пилоты займут свои места. Макс несколько раз непроизвольно бросает взгляд на Фокса впереди, у того четвертое место из двенадцати участвующих в классе. Переводит взгляд снова на трек и сосредоточено чертит глазами траекторию движения, по которой будет ехать. Ему нужно обойти Фокса. Это дело принципа. Последние минуты. Паддок-герлз складывают зонты и не спеша покидают трек. Теперь главное — не слить старт, чтобы не пришлось за первый же круг догонять кучу народа. И не словить фальстарт.

 

Фокс оборачивается, и они встречаются взглядами. Максим демонстративно опускает визор, поправляет перчатки, сжимает руль, прижимается грудью к мотоциклу, на миг затаив дыхание. Сердце оглушающе отдает в виски, но он не отводит взгляда от первого ждущего его впереди поворота — на скорости под 200 км/ч он будет там через пару секунд. Старт. Мощный рев двенадцати железных коней взмывает в летнее небо, знаменуя начало того, к чему Макс так готовил себя на протяжении долгих месяцев. Он входит в первый поворот четвертым по счету и почти круг держит свое четвертое место, на хвосте у Фокса. Но взятый темп удержать оказывается не так уж просто. В повороты у Макса получается входить очень быстро, а вот выходить из них получается кое-как, и отбирает много сил. Он замечает, как его начинают постепенно обгонять, все больше оттесняя в конец. Да, это не командный заезд, здесь расслабиться не дадут. Но Максим почти не обращает внимания на других пилотов. Его интересует один конкретный и вот его-то он должен сделать. На пятом круге Макс, наконец, ловит ощущение надежности своего байка и резины. Сосредотачивается и, прилично ускоряя темп, начинает рубиться по полной. Он должен доказать самому себе, что может. Следующие два круга у него состоят из одних только попыток обгонов, но Фокс все еще далеко впереди.

 

На седьмом круге один из пилотов вновь обгоняет Максима входит в поворот прямо перед ним и, не справившись с техникой, падает. Пропахав несколько метров по покрытию трассы и земле, его на скорости сносит с трассы на обочину вместе с мотоциклом. Макса непроизвольно бросает в холодный пот, когда он успевает сманеврировать в последние секунды на полном ходу, чтобы не зацепить его и не уйти следом — это означало бы вылететь из гонки с концами. Тут же берет себя в руки. Макс ни о чем не думает. Его мозг полностью сосредоточен на треке и отработанных за все это время практиках. Технически просчитывает наперед каждый поворот и маневр. Атаки, смены позиций, скольжения в поворотах, постоянная борьба с соперниками, эмоциями, собственным телом, каждое движение которого должно быть рассчитано до мельчайшего наклона или смещения в сторону и отчаянное желание не прийти в хвосте. Все смешивается, воруя ощущение времени. Только трасса, скорость… и Фокс, которому он во что бы то ни стало не даст возможности превосходства. Больше в эту секунду ничего не имеет значения. Макс даже не до конца отдает себе отчет, что уже входит в десятый круг. Снова догнав Фокса, садится ему на хвост. Концентрируется и тщательно следит, пытаясь вычислить слабые места. Последний круг и Максим, наконец, делает маневр, подрезая Сергея по внутреннему краю, как это когда-то делала Пашка и бросая на него быстрый взгляд. Несколько секунд они едут практически рядом, но Макс набирает скорость, пытаясь увеличить расстояние между ними, ему нужно от него уйти. Скорость. Еще немного. Последний круг. Последняя минута до финиша. Нос в нос. Последнее слово в их затянувшемся противостоянии. Последний поворот, ноги слетают с подножки, Фокс делает резкий рывок вперед.

 

Финишная отметка уже видна и до нее менее десяти секунд. Макс выжимает все, на что способна «Машка» и на полной скорости пролетает под финишным флагом. На пять секунд позже Фокса. Третьим в общем заезде. Эмоции оглушают, и Макс не может никак прийти в себя. Фокс его все-таки сделал, но у Максима третье место. Легкая досада вперемешку с разрывающим на части чувством восторга. Он проиграл ему, но выиграл у себя. Внутри все дрожит от эйфории. Он еще не понял. Еще не осознал до конца. Он третий! Уровень адреналина начинает падать, руки начинают чуть подрагивать, дыхание сбивается. Свист и выкрики зрителей. Поздравления от других пилотов. Рукопожатия. Возвращение в паддок. Макс не может отделаться от легкой нереальности происходящего, не успевая за сменой событий. У бокса замечает скопление народа, но взгляд тут же останавливается на одном конкретном человеке. Максим тормозит и слезает с байка, пока его мотоцикл забирают обратно в бокс, чтобы поставить на опоры и проверить состояние. Дружеские хлопки по плечам от ребят из команды, поздравления, какие-то подколки Пашиной, комментарии ее отца и его тренера. Максим выслушивает и рассеянно кивает в ответ. Снимает шлем. Сильные крепкие объятия и Макс, наконец, делает первый глубокий вдох.

 

— Потрясающий… — негромко произносит Женя ему на ухо, и Макс улыбается, расслабляясь.

 

Он отлично знает эту интонацию в комбинации с этим словом. Всего пара секунд и отстраняется. Женя ерошит ему волосы и улыбается в ответ. Крепкие и сильные объятия сменяются легкими, и Максим с удивлением обнаруживает, что его обнимает мама Анастасия. Встречается взглядом с Женей, но в нем, как и всегда сквозит нечто философское в стиле «сюрприз». Макс действительно не ожидал ее здесь увидеть.

 

— Максимочка, ты был просто великолепен, — искренне произносит она. — Я так переживала, у меня просто сердце вылетало. Но ты такой молодец. Никогда не думала, что буду так за кого-то болеть.

 

— Учитывая, что ты и спорт — несовместимые вещи, милая, я тоже был приятно удивлен, — с легкой иронией замечает отец Жени, и Анастасия, наконец, отпускает Макса.

 

Крепкое уверенное рукопожатие и едва заметная улыбка в уголках губ.

 

— Молодец. Это было достойно, — кивает он.

 

— Спасибо, — кивает в ответ Максим.

 

Сильный хлопок по плечу и Макс оборачивается, натыкаясь взглядом на Костика в темной бейсболке, поверх которой надеты солнцезащитные очки.

 

— Респект, Макс, — медвежье рукопожатие и искренняя обаятельная улыбка. — Это было очпуительно. А можно на твоем мотоцикле сфоткаться?

 

— Думаю, не стоит. Он ему еще пригодится, — поддевает Игорь и протягивает руку для рукопожатия.

 

Максим смеется, пожимая ее, и непроизвольно качает головой. Через минуту встречается взглядом с Фоксом в десятке метров от них. Несколько секунд они чуть напряженно смотрят друг на друга, и к Сергею подходит Пашин. Фокс отвлекается на отца. Пусть сегодня Макс его не сделал, но он не сомневается, что впереди у него еще будет такая возможность. Это было только начало. Когда-нибудь он докажет, что лучше, а пока есть к чему стремиться. Макс вспоминает об утреннем подарке Жени и хмыкает. Да, трудные задачи он выполняет немедленно, невозможные — чуть погодя.

 

Спустя час возбужденных разговоров и поздравлений начинается церемония награждения. Дипломы, медали, кубки, музыка, струи шампанского, смех, всеобщая эйфория… Несмотря на то, что стрелки часов только-только доходят до отметки в три часа дня, Максу кажется, будто за этот день он прожил год жизни. После торжественной части, наконец, паддоки начинают сворачиваться. Зрители еще кучкуются, живо обсуждая все перипетии и впечатления, фотографируясь с пилотами и их мотоциклами. Постепенно автодром пустеет — этот жизненный этап длиною в день завершен.

 

Максим принимает душ и переодевается. Женя уже ждет его в машине на стоянке. Макс забирается на переднее сидение в прохладный салон Жениной Тойоты, чуть добавляет громкость у радиоволны и, сделав глубокий вдох, откидывается на подголовник. Им сигналит какое-то авто и Макс непроизвольно оборачивается.

 

— Это Игорь, — улыбается Женя. — Поскольку завтракать ты с утра отказался, значит, ужинать мы будем все вместе в ресторане. Отметим твою победу.

 

— Я до сих пор не до конца верю, — хмыкает Максим. — А твои где?

 

— Это будет второй заход празднования и чествования победителя. Только точно не сегодня.

 

Машина выезжает с парковки и спустя полтора часа они уже поднимаются по ступенькам в ресторан Жени. Отличное настроение и легкая атмосфера умиротворяют окончательно. Макс вдруг понимает, что он чувствует в данную минуту — он по-настоящему счастлив. Едва ли не впервые так абсолютно. Его жизнь сейчас кажется настолько полноценной, как никогда прежде. Он действительно на своем месте. Там, где должен быть. Во всех аспектах и отношениях.

 

— Заяц, ты долго еще будешь ерзать?

 

Максим отвлекается от своих мыслей в ответ на реплику Игоря.

 

— У меня задница адским огнем полыхает, — «ласково» шипит Костя, бросая на него взгляд. — Как после запуска ядерной боеголовки.

 

— Заяц, поаккуратнее с аналогиями, а то я за себя не ручаюсь, — смеется Гошик.

 

— Кость, блин, слушай, я прямо в растерянности. Тебя пожалеть или за тебя порадоваться? — стебется Макс.

 

Костик передразнивает его выражение лица, чем вызывает новый приступ смеха у присутствующих.

 

— Зато я теперь тоже знаю, как вы занимаетесь сексом, — едко произносит Костя. — «Давай, Макс. Давай» — с придыханием копирует он Женю. — И так почти все двадцать минут, пока ты не пришел к финишу. Я будто в вашей спальне был, а не на трибуне, — уже смеясь добавляет он.

 

Макс улыбаясь, качает головой и бросает взгляд на тоже улыбающегося Женю.

 

— Все, спалились. 

 

Но мысль о том, что Женя болел за него, пробегает под кожей колючим удовольствием. Они сидят, рассматривая фотографии на цифровом дисплее фотоаппарата Костика, продолжая по-дружески подкалывать друг друга и наслаждаясь вкусом греческих блюд и напитков, пока не начинает темнеть. На смену летнему дню приходит душная ночь. Макс одновременно чувствует себя все еще возбужденным и уже слегка уставшим. Они с Женей возвращаются домой около полуночи. После душа Максим валит его на кровать, усаживаясь на бедра и с силой прижимая руки к кровати. Чуть сдавливает бока коленями.

 

— Может, мне тоже стоит начать отжиматься по утрам? — хмыкает Женя в его губы.

 

— Хочешь, чтобы я за тебя взялся? — насмешливо интересуется Макс, но отпускает его руки, скользя ладонями вдоль тела.

 

Женя чуть сужает глаза, несколько секунд думает и, приподнявшись на локтях, поворачивается под ним, ложась на живот.

 

— Что ты..? — слегка растерянно начинает Макс, машинально привставая с его бедер.

 

— Маякую… — непроизвольно улыбаясь, произносит Женя, слыша, как Макс начинает дышать тяжелее.

 

Когда горячее дыхание Максима касается его ягодиц, сменяясь влажным скольжением кончика языка меж ними, Женя окончательно уверен, что теперь ему тоже повезло с партнером. И не только.

 

Эпилог

 

They say, you could travel the world,

But you can’t run away from the person you are in your heart.

You could be who you want to be,

Make us believe in you, keep all your light in the dark.

If you’re searching for truth, you must look in the mirror

And make sense of what you can see.

Just be.

They say, learning to love yourself is the first step,

That you take when you want to be real.

Flying on planes to exotic locations

Won’t teach you how you really feel.

Face up to the fact that you are who you are

And nothing can change that belief.

Just be.

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться: