Группа профилактики срыва.

Особенностью некоторых пациентов является склонность к пре­рыванию реабилитации и срывам. Множественные срывы или дли­тельный перерыв (более 3 мес.) заставляют думать о повторении ос­новного курса или, в случае неэффективности и этого повторения, о группе профилактики срыва. В основе ее лежит комплекс поведен­ческой терапии (разработанный Теренсом Горски и сотрудниками, терапевтическая модель CENAPS), базирующийся на программе «12 шагов» и принципах сообществ АА и НА, но одновременно включаю­щий рационально-ориентированный поведенческий блок, направ­ленный на выявление и управление признаками надвигающегося срыва^47,48. Существуют изданные в рамках этой модели рабочие тетра­ди («пиратски» переиздаваемые некоторыми центрами в России, к сожалению), позволяющие проработать свои признаки срыва и нау­читься действовать соответственно. Но, кроме того, группа по профи­лактике срыва занимается и более глубокими проблемами мотива­ции к выздоровлению, личностными «пусковыми механизмами» — триггерами срыва, и потому эти группы очень интересны. Они нуж­ны скорее опытным в программе «12 шагов» людям, чем нович­кам. С другой стороны, без основы в виде программы «12 шагов», только в рамке этой поведенческой, а потому весьма ограниченной терапии, модель оказывается малоэффективной — о чем, кстати, не устает писать и сам Т. Горски, только ленивые и отрицающие свои проблемы люди его не всегда, к сожалению, слышат.

В заключение этой главы, хочу привести вам интересные дан­ные исследований Национального института по наркотической зависимости, США. В течение 30 лет там исследовали эффектив­ность реабилитационных программ по всей стране, и выявили 13 фундаментальных принципов, характеризующих эффективность реабилитационных программ. Я совершенно согласна с ними за исключением отмеченных мной деталей. (Лечением здесь назы­вается реабилитация).

 

Принципы эффективного лечения от наркотической и алко­гольной зависимости.^49,50

1. Нет единственно верного лечения для всех. Нет «панацеи». Необходимо внимательно подбирать терапию, интервенции, по­мощь каждому наркоману или алкоголику в соответствии с его особенным путем развития болезни и условиями жизни, только так можно вернуть его к нормальной жизни в семье, на работе и в обществе.

2. Лечение должно быть быстро предоставлено. Наркоман или алкоголик с трудом может решиться начать выздоравливать, и потому надо использовать все возможности начать прямо сей­час. Пациент может «раздумать», если лечение не будет пре­доставлено немедленно или вскоре, как он примет решение (от­рицание зависимости).

3. Эффективное лечение требует внимательного отношения к множеству потребностей пациента, а не только к его упот­реблению наркотиков. Чтобы лечение было эффективным, нам надо заниматься зависимостью пациента от наркотиков, а так­же любыми связанными с этим медицинскими, психологичес­кими, социальными, юридическими и иными проблемами.

4. Лечение должно следовать плану, контролируемому и изменяемому в соответствии с меняющимися нуждами пациента. Возможно, в процессе лечения план придется менять, пос­кольку состояние пациента меняется, и становятся видны иные потребности. В дополнение к консультированию, пациент может иногда нуждаться в медицинской помощи, семейной тера­пии, социальной, юридической поддержке и даже помощи в том, как научиться отдыхать! Очень важно, чтобы лечение со­ответствовало возрасту, полу, национальным и культурным особенностям пациента.

5. Для эффективности лечения критически важно оставаться в процессе адекватный период времени. Адекватность периода времени лечения определяется проблемами и потребностями па­циента. Исследования показывают, что для большинства паци­ентов порог, когда достигаются существенные изменения, сос­тавляет примерно 3 месяца. После достижения этого порога до­полнительное лечение может поддерживать дальнейший прог­ресс выздоровления. Поскольку пациентам свойственно прекра­щать лечение до этих пороговых изменений, программы реаби­литации должны включать стратегии, вовлекающие и удержи­вающие пациента в лечении.

6. Консультирование (индивидуальное и\или групповое) и другая поведенческая терапия являются критически необходи­мыми компонентами лечения зависимости. Терапия должна содержать работу с мотивацией, сопротивлением тяге, заменой активности, направленной на употребление наркотиков иной приносящей удовлетворение и не связанной с наркотиками; улучшением навыков решения жизненных проблем. Поведен­ческая терапия также способствует развитию межличностных отношений и способности человека жить в обществе и семье

7. Медикаменты являются важным элементом лечения для многих пациентов, особенно, когда это лечение сопровождает­ся консультированием и другой поведенческой терапией. Авто­ры исследования считают, что бупренорфин, метадон и лево-альфа-ацетилметодол помогают пациентам с опиатной зависимостью стабилизировать жизнь и снизить использование опиатов Налтрексон эффективен для некоторых опиатных наркоманов с сопут­ствующей зависимостью от алкоголя. Никотин-содержащие препараты могут помочь зависимым от курения пациентам

Категорически не могу согласиться с этим утверждением. Метадоновые программы, слава Богу, запрещены в России. По-моему, они снижают шансы выздоровления опиатных наркоманов, предлагая им контролируемое употребление вместо выздоровления — а значит, отсроченную смерть от наркотиков. Метадоновые программы защищают общество от последствий наркомании ценой жизни самих наркоманов. Вопрос о блокаторах обсуждался на стр. 114 (Е. Савина)

8. Наркоманы с сопутствующим психиатрическим диагнозом («двойной диагноз») нуждаются в одновременном и согласо­ванном лечении обеих болезней. Здесь надо лечить оба заболева­ния одновременно или последовательно, в зависимости от их тече­ния. Поэтому совершенно необходим альянс обоих специалистов: психиатра, который будет заниматься основным заболеванием, и психолога-консультанта со всем арсеналом его средств помощи, который будет заниматься наркоманией или алкоголизмом. В та­ком и только таком случае у этих пациентов хорошие шансы выз­доравливать, потому что работа психолога-консультанта будет способствовать успешной терапии психического расстройства, и адекватной применение медикаментов будет профилактировать наркотический срыв.

9. Медицинская детоксикация — это только первая стадия ле­чения зависимости, и сама по себе мало что меняет в долгов­ременном отказе от употребления наркотиков. Медицинс­кая детоксикация управляет только симптомами ломки или похмелья. Для некоторых пациентов это необходимое условие для начала лечения зависимости, но совершенно недостаточное.

10. Эффективное лечение не обязательно должно быть добро­вольным. Ультиматум, поставленный семьей, предупреждения на работе или уголовное преследование могут существенно пов­лиять на то, чтобы пациент поскорее начал лечение, был в нем упорен и достиг успеха.

Вновь только частично согласна с этим утверждением. Оно верно, ес­ли при этом речь идет о формировании мотивации к выздоровлению в про­цессе реабилитации. Но если недобровольное лечение продолжает оста­ваться таковым до конца курса, и пациент только и ждет, когда же оно закончится, чтобы начать употреблять снова — лечение бессмысленно, а мы обманываем самих себя в муках созависимости.

11. Необходимо постоянно проверять чистоту пациента на нар­котики и алкоголь. За исключением мотивационной терапии, реабилитация пациента в состоянии наркотического опьянения не имеет смысла, поскольку состоит именно в том, чтобы он нау­чился жить без вещества, кроме того, такой пациент делает сре­ду небезопасной для остальных пациентов центра. Трудности возникают в случае, когда наркотическое опьянение уже закон­чилось (например, через 10 дней после употребления метадона), а следы его еще остаются в моче пациента и определяются анали­зами. Требуется очень взвешенная политика при решении этого вопроса, каждый раз решение принимается с учетом всех обстоятельств. С другой стороны, если пациент сорвался, что, без сом­нения возможно т.к. выздоровление — очень сложный путь с опасностями и ошибками, в его измененном состоянии сознания трудно ожидать от него признаков выздоровления: честности и альянса с персоналом центра. Поэтому процедура проверки па­циентов является рутинной и обязательной, и именно она исклю­чает подозрения и недоверие в команде персонала и пациентов.

12. Лечебные программы должны обследовать пациента на ВИЧ+, гепатиты В и С, туберкулез и др. инфекционные забо­левания и консультировать пациента по снижению риска распространения инфекции. Консультирование пациентов по­могает им пережить психологический стресс от того, что они больны сопутствующими тяжелыми соматическими заболева­ниями. Это часто вызывает чувства безнадежности, одиночест­ва, отчаяния, что понятно, неадекватно: это болезни, с которы­ми можно жить и как минимум тормозить их развитие, а неко­торые и вылечить вовсе. Если ты научился жить хорошо с нар­команией — хронической, прогрессирующей, смертельной и не­излечимой болезнью, — что может помешать тебе сделать то же и с сопутствующими инфекциями? Или Бог бессилен тебе здесь помочь? Кроме того, нужно знать, как предупредить передачу инфекции от пациента другим людям, и от других — самому се­бе. Заниматься своей жизнью надо старательно и с уважением к ней — Божий дар, давайте позаботимся!

13. Выздоровление от химической зависимости может быть долгим процессом и часто требует нескольких эпизодов ле­чения. После срыва часто пациенты думают, что он оказались «хуже остальных: безответственнее, глупее, невезучее...». По­нятно, что это неправда, потому что курс рассчитан «в среднем», а средних людей нет. Поэтому и курс можно продлевать или сок­ращать применительно к особенностям пациента, и повторять его столько, сколько нужно, чтобы он выздоравливал. Другое дело, что курс каждый раз разный, потому что люди в нем раз­ные и взгляд на свои проблемы меняется во времени: прибавля­ется жизненного опыта, увеличиваются временные дистанции, все другое! Поэтому надо не бояться вернуться к выздоровле­нию, это самое правильное и высокое, что сорвавшийся пациент может сделать.

Глава 3.

ИНЫЕ ПУТИ ПОМОЩИ

 

«Панацеи», конечно, нет, и было бы странно (и страшно), если бы выздоровление все сводилось к программе «12 шагов». Есть много людей, которые не ищут себя в этой довольно универсальной программе, а выбирают более специфичные пути, упомянем их здесь очень кратко:

1. Терапевтические сообщества — центры или общины по прин­ципу «Дейтоп». Это интересная модель, в основе имеющая создание безопасной терапевтической среды, которая сама по себе является средством выздоровления от зависимости. Те­рапии там отводится вторая роль, и многие их достоинства и слабости будут видны при рассмотрении следующего вида — общин и обителей.

2. 0бщина (или обитель, что то же самое) — это закрытое сообще­ство, возглавляемое одним или несколькими лидерами, устраи­вающими жизнь общины такой, как они считают правильным. Лидерами, как правило, являются выздоравливающие наркома­ны и алкоголики, которые сами прошли такие общины, или сформировавшие определенный жизненный статус, поддержи­вающий их трезвость — и теперь передающие его другим. Достоинствами общины являются несомненный энтузиазм и харизматичность их лидеров, благие намерения всей общины и длительность пребывания в ней на фоне физической работы и порядка в жизни, что позволяет протрезветь и оглядеться прак­тически любым наркоманам или алкоголикам. Это правильная и здоровая жизнь, созданная для тех, кто сам не может себе ее создать. Нередко эта деятельность благословляется Церковью, или просто Церковь активно участвует в жизни общины. Они редко бывают на самообеспечении, хотя к нему и стремятся, ис­точником финансовых средств для поддержания существования общины становятся либо спонсоры, из числа участников общи­ны, либо просто церковные дотации (последнее обычно для про­тестантских деноминаций). Посетителям общины обычно показывают хорошее хозяйство (пусть маленькое, но уже свое!), мир­ных и благодарных наркоманов и алкоголиков и строгого и патерналистски настроенного «хозяина» общины. Недостатки общины очень серьезны. Как вы понимаете, исход­ные позиции для общин взяты из истории монастырей, но мо­настыри, в отличие от общин, ведомы Духом Святым и игумен — благословленный на это Церковью монах, строго заботящий­ся о собственной духовной дисциплине. Община же — светское заведение, и потому от личных качеств лидера, его мудрости и скромности и зависит все дело. Власть у лидера практически безграничная по принципу: «не нравится — уходи», и простира­ется на весьма личные области человеческого существования ее обитателей (например, крайне редкие семейные встречи, контроль содержания писем и т. д.) Лидер — «удельный князь в своей вотчине». Власть же всех, даже самых стойких людей пор­тит, и бывают разнообразные злоупотребления: ложь, «потем­кинские деревни», духовное насилие, травматический опыт у людей и отсутствие права на критику, абсолютная закрытость для мира вовне. Мне известны также общины, возглавляемые бывшими криминальными авторитетами, которые устроили в общине привычный для них «жесткий» способ жить. Все это, понятно, не имеет никакого отношения к выздоровлению, и ни­как им оправдано быть не может.

С другой стороны, я лично знаю людей, для которых община стала единственным путем выздоровления, притом, что они пробовали и многие другие, и без сомнения, общины следует рассматривать поэтому как важное терапевтическое средство для выздоровления или, как минимум, выживания наркоманов и алкоголиков. Недостатки есть во всех центрах, и немалые.

3. Церковные программы. Церковь всегда, наверное, в сво­ем социальном служении — а оно началось с самого рождения Церкви, — занималась алкоголиками и наркоманами. В Рос­сии существовали церковные общества трезвости при монасты­рях и храмах, в которых верующие путем молитвы и поддерж­ки церковной общины могли выздоравливать, одновременно воцерковляясь. Опыт этих обществ в России очень большой, и успехи этих обществ велики... но недостаточны. Духовный путь, который предлагался в этих обществах, состоял в покаян­ном отказе от пития и употребления наркотиков, но вот что цер­ковная община могла предложить человеку в алкогольной или наркотической тяге, кроме общего: «молись»? Конечно, Бог может избавить человека и от тяги, и от зависимости, но Бог так устроил мир, чтобы исцеление приходило к людям как пра­вило не чудом, а через других людей. В церковной общине, од­нако, делается акцент на то, что люди уходят от греха, и, зна­чит, не имеют с ним ничего общего.

Покаяться и забыть, начать жизнь заново — вот обычный лозунг, а начать заново жизнь со старым организмом, жизненным опы­том, восприятием и вообще болезнью наркомании и алкоголизма означает то же, что предложить человеку в параличе «молиться и уже ходить, оставить свои костыли, наконец». В евангельской истории такое случалось, но это требование чуда, а не надежда на него, и потому «не работает»: от Бога требовать мы ничего не можем. Вместо этого встречается довольно много «юношей и де­вушек с горящими очами», утверждающими в прелести, в самообольщении, что Бог освободил их от наркомании или алко­голизма, и что теперь весть об этом чудесном исцелении «силою Божьей» они несут дальше всем страждущим. Мне очень жаль этих людей, находящихся в миражах собственных мечтаний, ав­тор которых известен. Отдающихся со всем своим восторгом в ру­ки этого автора тот приведет обязательно к какому-нибудь ужасу, так уж этот лжец поступает со своими жертвами. Выздоровление — это тяжелая работа Бога и человека над его душой и жизнью, и мигом, от горячих слезных молитв она не делается.

Нередко бывает так, что под давлением не понимающего, что де­лает, духовника (не признающего алкоголизм и наркоманию бо­лезнью души и тела) от человека требуют дать зарок не пить, есть даже специальный чин «отречения от пьянства», так кажется, он называется, с призыванием в помощь многих святых, молитв им, Богородице и Господу. Это все то же искушение Гос­пода Бога, которое является грехом, требование чуда! У челове­ка нет средств сохранять трезвость, он дает в этом обещание Богу, надеясь, что ему поможет чудо. Финал понятен: человеку не хватает веры принять благодать, которая ему, конечно же подается — и когда он неизбежно срывается, тогда он страшный грешник, нарушивший обет Богу, и кроме огромного чувства вины от этого греха этот «замечательный» метод ему ничего не принес. Если же он терпит и не срывается, то жизнь его стано­вится мучительной, и это не является выздоровлением, даже ес­ли он не пьет. Страшноватые игры с верой и тайной. Если же церковная община или центр реабилитации имеют в ви­ду покаяние как процесс перемены ума, метанойи (греч.) — тогда без сомнения, Господь поможет такому человеку в его путях выздоровления, и оно действительно совершается в Церкви — долгим трудом над собою. Такие люди обычно не хвалятся, и берегут это состояние ума. Церковным путем они идут практически к тем же целям, что и «шаговым», называя Бога Его именем и мо­лясь Ему в благодатной помощи Церкви — и, слава Богу. Таких, я думаю, не очень много, поскольку к этому церковному пути чело­век должен подойти, еще находясь в зависимости от вещества, чтобы над ним не было совершено духовного насилия — а это очень трудно. Человека можно позвать к Богу и Церкви, но нель­зя заставить верить — даже под давлением обстоятельств. Этому можно возразить, что многие люди приходили к вере именно под давлением жизненных невзгод. Верно, но это они сами приходи­ли, а не их приводили — отсюда и эффект. Это очень трудно, и по­моги, Господи, всем усилиям Церкви в окормлении наших ребят. В конечном счете, путь церковный и программы «12 шагов» не­редко сходятся. Один наш пациент сказал, что программа «12 шагов» — это церковный «детский сад», без которого «школа» Церкви была бы для него невозможна. Расцерковленная Амери­ка породила программу «12 шагов», которая так точно легла в сознание расцерковленных русских алкоголиков и наркоманов именно по этой причине, и сейчас у нас есть путь.

4. Клубы и иные сообщества. Есть еще разнообразные клубы людей, которые хотят в общности единомышленников строить трезвую жизнь: «Семейные клубы трезвости», «Оптималист» (они же работающие по методу Шичко), и др. сообщества. Все они с разной степенью эффективности и разными рисками эксплуатируют всю ту же общность людей с похожим жизнен­ным опытом и проблемами, которые сообща же и решаются. Ни психотерапии, и сколько-нибудь формализованного поведенчес­кого блока у них нет, информационные материалы их часто не­достоверны (лекции акад. Углова), они пользуются любыми ав­торитетами, в т.ч., к сожалению, и церковным, чтобы усиливать и пополнять свои ряды. Там есть опора на энтузиазм и, в некото­рых случаях, «набатный колокол»: вставайте, люди русские, на­род вымирает, всех споили враги и пр. Это несимпатичный для меня метод, но, наверное, они имеют право быть, коль скоро там люди живут трезво. «Семейные клубы», например, спокойная программа, где семьи зависимых собираются вместе, до 8 семей. Они делятся опытом и решают свои проблемы друг с другом. Выздоровление, конечно, может быть разным.

Глава 4

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: