О единстве Церкви. Булла «Unam Sanctam» от 18 ноября 1302 г.

Вера настойчиво принуждает нас принимать и держаться еди­ной, святой, соборной и апостольской Церкви, и мы твердо веруем и ясно исповедуем, что помимо нее нет спасения, ни отпущения гре­хов, как говорится в Песни Песней: «Единственная она, голубица моя, чистая моя; единственная она у матери Своей, отмеченная у родительницы своей» (6, 9), которая представляет собой мистичес­кое тело, Глава которого — Христос... В которой «один Господь, одна вера, одно крещение (Еф. 4, 5). Ибо один был ковчег Ноя во времена потопа, символ единой Церкви... Она есть хитон Господень несши­тый (Ин. 19, 23), который разодран не был, но о нем бросали жребий. Церковь, следовательно, единая и единственная, одно имеет Тело и одну Главу, а не две, как урод некий... Христос — Глава, и намест­ник Его Петр и преемники Петра, как и сказал о том Господь самому Петру: «Паси овец Моих» (Ин. 21, 17). «Моих», — сказал Он, — и всех, а не тех или иных только... Следовательно, если иные не счи­тают себя подвластными Петру, тем самым они не считают себя овцами Христовыми, противясь словам Господним: «...и будет одно стадо и один пастырь» (Ин. 10, 16).

(Н. Denzinger. Ench. Symbol. P. 205—206)

Римский первосвященник, преемник в примате блаженного Пет­ра, не только имеет первенство чести, но высшую и полную власть юрисдикции над всей Церковью, как в вопросах, касающихся веры и нравственности, так и в тех, которые касаются дисциплины и управ­ления Церкви, разветвленной по всему миру (CIC, сап. 218, § 1).

Священный Собор, следуя по стопам I Ватиканского Собора, учит и провозглашает, что Иисус Христос, предвечный Пастырь, создал Святую Церковь, послав Апостолов, как Он Сам был послан Отцом (ср. Ин. 20, 21), и восхотел, чтобы их преемники, т. е. епископы, были в Его Церкви пастырями до скончания века. И для того чтобы сам Епископат был един и неделим, Он поставил во главе других Апостолов святого Петра и в нем заложил постоянное и видимое начало и основание единства веры и общения. Это — учение об ус­тановлении, непрерывности, значении и смысле священного первен­ства Римского первосвященника и его безошибочного учительства. Священный Собор вновь предлагает всем верным твердо верить и, продолжая начатое, постановил перед всеми исповедать и провозг­ласить учение о Епископах, преемниках Апостолов, которые с пре­емником Петра, наместником Христа и видимым главой всей Церк­ви, управляют домом Бога Живого.

(II Ватиканский Собор. Догматическое постановление о Церкви. Гл. III, 18).

41

ЛИТЕРАТУРА

1. Афанасьев Н., прот. Ал. Петр и Римский епископ // Право­славная мысль, 1955.

2. Мейендорф И. Православие и кафоличность. Париж, 1965.

3. Вгтлебрандс И., кард. Смысл примата, вверенного Петру и его преемникам // La documentation catholique, З.ХП.1972,

4. Вемгер А. Римское первенство вчера и сегодня // Croix. 28.Ш.73.

5. Тилъс Г. О богословском смысле первенства. // Логос, 1972. №6.

6. Арсенъев Н. Православие, католичество, протестантизм. Па­риж: YMCA-PRESS, 1948.

ПРИЛОЖЕНИЕ

ИДЕЯ СВ. АВГУСТИНА О ГРАДЕ БОЖИЕМ КАК ЗЕРНО ТЕОКРАТИИ

(Из шгя Е. Трубецкого «Миросозерцавие блак. Авгусша». М., 1982)

Миросозерцание св. Августина складывалось в эпоху, когда го­сударственный порядок, стоявший веками, оказался расшатанным и поколебленным в самом своем основании. Против варваров, со всех сторон прорывающихся в империю сквозь ослабевшие легионы, только Церковь могла отстоять культурное и духовное единство греко-ла­тинского мира.

«Среди волнений мира, — говорил в конце IV в. св. Амвросий Медиоланский, — Церковь остается неподвижною; волны разбива­ются об нее, не будучи в состоянии ее пошатнуть. В то время, как всюду вокруг нее раздается страшный треск, она предлагает всем потерпевшим крушение тихую пристань, где они найдут себе спа­сение».

До самого нашествия Алариха римские язычники твердо и упор­но держались веры в вечность Рима и незыблемость его господства над миром. Еще Виргилий влагал в уста Юпитера знаменитые слова о римлянах: His ego пес metas rerum пес tempora pono Imperium sine fine dedi (Я не полагаю им пределов в пространстве и време­ни, — Я дал им власть, не имеющую конца).

Когда падение Рима разрушило эту иллюзию, язычники стали обвинять во всем христиан, приписывая гибель великого города мести разгневанных богов, прежде охранявших и поддерживавших вели­чие Рима.

Противоположный вывод делал из тех же событий св. Августин. С его точки зрения, боги, бессильные защитить самих себя от забве­ния, — тем более плохие защитники римского величия: они проиг­рали процесс перед страшным судом истории. Крушение Рима не есть возмездие языческих богов. Над ним совершается судьба всего земного, временного; «ибо всем земным царствам приходит конец» (О Граде Божием. Кн. CV. Гл. 9, 13). Как в известном видении Наву­ходоносора (Дан. II, 34—35), камень, отделившийся от горы без со­действия человеческих рук, разбил великого истукана, вырос в вы­сокую гору и наполнил собой землю, — так нерукотворное царство Божие разрушило все человеческие царства, а само возросло, обра­тившись во всемирное церковное здание, и овладело Вселенной.

События эпохи предрешают отношение св. Августина к земному царству. «Не будем влагать сердце наше в земное, — пишет он, —

43

когда мы видим, что разрушается земля». «Земные царства меняют­ся; пусть придет лучше Тот, о Котором сказано: Царству Его не будет конца». «Что мы пугаемся гибели земных царств? Нам для того обещано небесное, чтобы мы не погибали вместе с земным» (Кн. CV. Гл. 9, 11).

Анализируя ход всемирной истории, св. Августин показывает, что Град Божий есть ее центральный мотив, безусловная провиден­циальная цель, к которой стремится все исторически существую­щее. Град Божий не протекает и не уничтожается подобно другим историческим явлениям: он предшествует истории в Божественном замысле, присутствует от начала в беге времени, постепенно рас­крываясь, и переходит в вечность — он есть начало, середина и конец мирового процесса.

Как идеал, Град Божий есть благодатное царство, которое не исчерпывается внешним единством здания, а проникает собой все­цело внутреннюю жизнь личности и общества, связывая всех участ­ников спасения в единое и видимое социальное тело. Благодать Бо-жия от начала предвидела в потомстве Адама и предопределила к усыновлению союз благочестивых людей (Кн. XII. Гл. 21, 22, 27). О Граде Божием сказано в Апокалипсисе (Гл. 19, 2—5), что он сходит с небес, потому что он создан небесной благодатью. Но не следует думать, что он сходит к нам только в конце веков: он от начала вре­мен сошел на землю, ибо от создания рода человеческого благодать собирает на земле граждан для высшего Иерусалима. От начала благодать ведет род человеческий к его вечной цели, и в этом состоит всемирно-исторический процесс.

Раскрытие воли Божией в истории не есть неумолимый рок, фа­тум, отменяющий человеческую свободную волю; напротив, сама эта свободная воля включена в вечный Божественный план, действия человека предвидены Богом как свободные. «Из этого не следует, — говорил св. Августин, — чтобы ничего в мире не зависело от нашей воли, а напротив — она предвидена Богом в числе необходимых при­чин» (Кн. V. Гл. 9. § 3). Поэтому не напрасны усилия, направленные к добродетели, к правильным общественным законам, не напрасны и молитвы, с которыми мы обращаемся к Богу; все это предвидено Богом в числе причин, обусловливающих ход событий.

Граду Божию на протяжении всей истории противостоит град земной как царство эгоистического самоутверждения. «Создали две любви — два града», — говорит св. Августин в своем знаменитом изречении, — «Град Божий — любовь к Богу до презрения к себе, и град земной — любовь к себе до ненависти к Богу».

Земное царство рассеяно на земле, разделено различными мест­ными особенностями, «но связано некоторым сообществом одной и той же природы» (Кн. XVIII. Гл. 2). В лице Каина, основателя зем-

ного града, сущность этого царства обнаруживается как братоубий­ство, раздор. Земные блага, которые в нем служат высшей, безус­ловной целью, не могут всех одинаково насытить, примирить и объе­динить. Каждая часть земного царства стремится господствовать над всеми — отсюда ожесточенные братоубийственные войны. В Вави­лонском столпотворении та же злая сущность обнаруживается в са­мопревознесении земного царства, за которым следует смешение языков, т. е. опять-таки разделение.

Как в первом на земле городе, так и в последнем, в Риме — ска­зываются те же черты Каинова царства. Основатель Рима Ромул — братоубийца, подобно Каину, и история Рима есть беспрерывная война и междоусобица. И если Каин посягнул на гражданина вышнего Града Божия — Авеля, то Ромул убил своего земного согражданина — Рема. Братоубийство Ромула есть внутреннее раздвоение земного царства, так как оба брата хотели одного и того же — господства, власти, и потому не могли оба жить вместе на этом свете.

Небесное царство, Град Божий, противополагается земному в ряде исторических явлений благодати, внутренне связанных между со­бой в идеальном Божественном замысле. Оно воплощается в крот­ком образе пастыря Авеля, не основывающего града на земле, Ноева ковчега, странствующего среди злого века сего, в чудесном рожде­нии Исаака, в царе Давиде и т. д.

В противоположность истории человеческого царства, где все ос­новано на беззаконном самоутверждении эгоистической свободы че­ловека, вся история Града Божия есть непрерывное чудо торжества благодати над человеческим естеством, роль которого заключается в подчинении, послушании. Форма земного царства есть вечное раз­двоение, вражда, тогда как небесное Царство, напротив, проявляет­ся на земле как согласие в разнообразии и множестве, как единство Божественной гармонии. Поглощение мирского союза Градом Божи-им в учении св. Августина привело к характерному для Западной Церкви явлению. Теократически-церковный идеал, становясь на место земного царства, сам при этом насыщается идеями римского правового идеала.

Слияние теократического идеала западного Отца Церкви с рим­скими юридическими воззрениями не есть простая случайность: в нем выразилась преемственная, историческая связь между Римом языческим и латинским христианством.

Слияние римского идеала всемирного права с Августиновой иде­ей универсальной Божественной правды было предвосхищено уже в произведениях самих языческих римских мыслителей. Приведем ха­рактерное высказывание Цицерона:

«Истинный закон есть правый разум, согласный с природой, раз­литый во всем, незыблемый, вечный; он призывает к исполнению

45

44

 

обязанностей, повелевая и запрещая, устрашает от обмана. Этот закон не может быть изменен или заменен в какой-либо части, либо в са­мом своем составе. Ни сенат, ни народ не может освободить нас от этого закона. И не нужно искать для него какого-либо иного объяс-нителя или истолкователя. И закон этот не будет иным в Риме, иным в Афинах, иным теперь, иным после; но один и тот же вечный и неизменный закон будет обнимать собою все народы и во все време­на и будет единый и общий всем как бы учитель и повелитель. Бог — изобретатель, судья и установитель этого закона. Кто Ему не подчи­нится, тот отвергается самого себя и, презрев человеческую приро­ду, в силу этого самого понесет величайшие наказания...»

Полемизируя с Цицероном, св. Августин отказывается признать, что римское государство осуществляло идею права, которое у Авгус­тина включает в себя праведность и Божественную справедливость, но переносит на Церковь функцию единственного подлинно право­вого союза людей. Однако само понимание права заимствовано св. Августином у римских философов и юристов, что положило основа­ние дальнейшему развитию юридическо-правового миросозерцания Западной Церкви.

Характерной чертой миросозерцания св. Августина, наложив­шей неизгладимую печать на все дальнейшее развитие католичес­кой мысли, было игнорирование положительной роли христианского государства как самостоятельного начала. Церковь у св. Августина противопоставляется языческому государству как единственная по­ложительная сила; государство сохраняет право на существование лишь постольку, поскольку оно уходит в Церковь. В результате Церковь в глазах св. Августина заменяет и упраздняет собой мирс­кой союз, поглощая его атрибуты и функции.

Град Божий — Церковь — исчерпывает всю полноту социаль­ной и политической мысли человечества, по существу не оставляя ничего на долю христианского государства. Вне Церкви нет право­вого порядка, поэтому государство, чуждое Церкви, «государство, в котором нет более права, ничем не отличается от шайки разбойни­ков». Когда разбойничье общество разрастается и приобретает тер­риторию, оно получает название государства, но сущность его от этого не меняется. Римское царство, основанное шайкой разбойни­ков, разрослось путем ряда завоеваний, т. е. посредством система­тического разбоя. В разбойничьих шайках, как и в государствах, множество людей подчиняется общей власти предводителя, состав­ляет общество и руководствуется известными нормами, т. е. закона­ми, при разделении добычи. Когда шайка разрастается в целое войско, которое начинает завоевывать и приобретать земли, то какими при­знаками мы отличим ее от государства (Кн. IV. Гл. 4—6)?

Одна Церковь на земле обладает всякою правдой; все, что вне ее, есть разбойничье и бесовское царство. Ибо Церковь одна в состо­янии поднять человечество над земной стихией, тогда как языче­ство рассекает небо и землю, восставая против их объединения и примирения.

Град Божий не есть только союз Бога и людей; он имеет универ­сальное, космическое значение. Все творение, начиная с ангелов и кончая неодушевленной материей, должно в нем быть приведено к единству со своим Создателем. Град Божий есть центральный прин­цип мировой организации и в то же время конечная цель творения. В ней осуществляется вечный покой Творца, в котором каждое со­творенное существо находит подобающее ему место и назначение, успокаивается в подчинении вышнему и в господстве над низшим.

Грехом нарушен весь строй Вселенной, ибо человек, выйдя из подчинения вышнему, т. е. Богу, тем самым потерял способность господствовать над низшим, т. е. над своим телом и физическим миром. Следствием этого разрушения строя бытия, этой смерти ду­ховной является непослушание плоти, которая враждует против духа, следуя своим естественным влечениям, и наконец физическая смерть.

В завершенном Граде Божием, в царстве будущего века, нару­шенный порядок будет восстановлен: природа физическая и духов­ная вновь обретут свою цельность и единство. Тела воскресших свя­тых будут уже всецело подчинены их духовной воле, почему и на­зываются телами духовными.

Гармония и цельность Града Божия есть тот утраченный мир, к которому стремится все творение; сами страдания, которыми нака-зуется наша греховная природа, есть проявление и свидетельство этого неудержимого стремления к внутреннему миру, единству и порядку.

Все на свете стремится к миру, но надо отличать вечный мир Божий от ложного, неправого и несправедливого мира греховной тва­ри, ибо если греховная воля стремится к эгоистическому преоблада­нию и тираническому господству, то истинный, Божественный мир есть всеобщее равенство и согласие людей. Злой человек или злой дух ненавидит равенство перед законом Божиим и стремится из подчиненного члена мирового порядка сам стать центром, средото­чием всего. Истинный мир Бога и человека есть послушание, «упо­рядоченное в вере под вечным законом», «мир всех вещей есть спо­койствие порядка. Порядок есть расположение вещей, равных и не­равных, каждой в своем месте» (Кн. XIX. Гл. 12, 13).

Совершенный мир достигается, однако, лишь в жизни будущего века; земная же Церковь странствует. Но в то же время Церковь странствующая и Церковь будущего века — не две различные Церк­ви, но два различных состояния одного и того же Града Божия, кото-

46

47

 

рый здесь, на земле, живет ожиданием и надеждой, будучи пере­плетен и смешан с царством земным. Но, несмотря на это несовер­шенство временного земного состояния Церкви, св. Августин утвер­ждает: «Церковь и теперь есть Царствие Христово и Царствие не­бесное» (Кн. XX. Гл. 9. § 11). Слова эти св. Августин относит к видимой земной Церкви с ее конкретной организацией, которая представля­ется ему осуществлением пророчества Апокалипсиса о Тысячелет­нем Царстве.

В отличие от учителей древней Церкви, таких как св. Иустин Философ, св. Ириней Лионский, св. Климент Римский, св. Мефодий* Патарский, св. Августин не считает Тысячелетнее Царство (Откр. 20) особой хронологической эпохой. Начало Тысячелетнего Царства св. Августин считает с момента, когда Церковь, освободившись от узко­национальных иудейских рамок, начинает превращаться в союз об­щенародный (Кн. XX. Гл. 8. § 3). «Сатана связан», согласно учению св. Августина, в силу самого распространения Церкви, которая выз­волила из-под его власти целые народы. Он «низвержен с высоты», т. е. лишен прежней силы и власти, и «заключен в бездну», т. е. в сердца язычников и нечестивых, будучи уже не в состоянии вре­дить верным; он ограничен в сфере своей мощи (Кн. XX. Гл. 7, 8). Наконец, слова Апокалипсиса «и увидел я престолы и сидящих на них, которым дано было судить» св. Августин относит к земной Цер­кви с ее епископскими престолами, с ее иерархами, имеющими власть «вязать и разрешать».

Учение о Тысячелетнем Царстве используется св. Августином для оправдания насилия над неверными. Цитируя пророчество о Христе: «...и поклонятся Ему все цари земные, все народы послу­жат Ему» (Пс. L.XXI, II), он в одном из своих писем утверждает: «Чем больше исполняются эти слова, тем большею властию пользу­ется Церковь, чтобы не только приглашать, но и принуждать к доб­ру» (Письмо 173. § 19). Для этого принуждения Церковь нуждается в содействии государства. Христос и апостолы не принуждали к вере, но «был ли тогда император, который бы верил во Христа и мог бы служить Ему в благочестии, издавая законы против нечестия? » (Пись­мо 185. Гл. 5. § 19). Таким образом, Христос не прибегал к внешнему насилию лишь потому, что историческая действительность не пред­ставляла в его время необходимых для этого средств: Церковь еще не имела в своем распоряжении надлежащего светского органа. Но Тысячелетнее Царство представляет собой духовно-светский поря­док, в котором единство Церкви служит всеобщей принудительной нормой, а мирская власть играет роль «работника единства».

Раз существует на земле Царство Христово, перед ним должны исчезнуть с лица земли все другие царства; все, что враждует про­тив Церкви, изнутри или извне, представляется для св. Августина

48

апокалиптическим образом «зверя, выходящего из бездны» (Кн. XX. Гл. 9. § 3). В идее Тысячелетнего Царства, как его понимал св. Авгу­стин, заключается оправдание светского насилия, выражается ли оно в преследовании еретиков или войнах против неверных. Насколь­ко великий учитель Западной Церкви еще в V веке предвосхитил, например, идею крестовых походов, видно из его слов: «Если земное государство хранит христианские заповеди, то и самые войны не ведутся без некоторого дружеского распоряжения, ради заботы об устроении побежденных в мирное сообщество правды и благочес­тия. Ибо у кого отнимается возможность неправды, тот с пользой побеждается» (Письмо 138. Гл. 2. § 14).

4- 4210

 

ГЛАВА 3

РАСПРОСТРАНЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА В ЕВРОПЕ

ОБРАЩЕНИЕ ХЛОДВИГА И ФРАНКОВ (496-498 гг.)

i

Хлодвиг (466—511 гг.), объединивший Галлию, был обязан свои-| ми успехами политической предусмотрительности и воинской храб рости, но прежде всего тому, что он обратился в христианство.

Когда в Галлию вторглись германские племена, галлы не ушли i остались жить вместе с завоевателями. В городах чаще всего был< | больше галлов, чем германцев (франков, бургундов, вестготов). Tej манцы скоро подпали под влияние галлов, носителей римской куль туры. Самые образованные из них стали посещать школы грамма| тики и риторики. В этой среде и образовали франки свое неболыне государство на северо-западе Галлии. Франки, в отличие от друга германских племен, были не арианами, а язычниками.

Один из королей салических франков — Хлодвиг — наследова в 481 г. своему отцу. В 493 г. он женился на Клотильде, племянница короля бургундов, который был арианином. Сама Клотильда под вли| янием галльской среды стала правоверной христианкой. Она очен хотела обратить в христианство Хлодвига. Сперва это ей не удава| лось, но потом, во время битвы с алеманнами у Тольбиака (в нынеш| нем Эльзасе), Хлодвиг обещал «Богу Клотильды» креститься, есл он поможет ему победить. Как пишет Григорий Турский, он вое кликнул: «Иисус Христос, я с глубоким благоговением обращаюсь i Тебе с просьбой о помощи. Если Ты доставишь мне победу над эти| ми врагами, я уверую в Тебя и буду креститься во имя Твое, просил помощи у моих богов, но вижу, что они не хотят мне помочь»! Это было в 496 г. Однако Хлодвиг решился креститься не сразу Только ок. 498 г. св. Ремигий крестил его в Реймсе. По преданию, oij сказал королю знаменитую фразу: «Сожги то, чему поклонялся, поклонись тому, что сжигал». С ним приняли крещение около треа тысяч воинов и его сестра.

Хлодвиг первым из германских королей принял истинную веру|

50

Поэтому во Франции его иногда называют старшим сыном Церкви. К нему обратились взоры всей Галлии. В 500 г. он победил арианина Гундобальда, короля бургундов, а в 507 г. напал на вестготов. По словам св. Григория Турского, он сказал: «Мне очень прискорбно, что эти ариане все еще владеют частью Галлии. Пойдем на них с Божией помощью и возьмем себе их владения». Неподалеку от Пу-атье, при Булье, вестготы были побеждены и король их Аларих II убит.

ОТ ХЛОДВИГА ДО КАРЛА ВЕЛИКОГО

РАЗВИТИЕ ХРИСТИАНСТВА В ГАЛЛИИ. ЕПИСКОПЫ И КОРОЛИ ДИНАСТИИ МЕРОВИНГОВ

Франки никогда не были арианами, они с самого начала приняли правую веру и потому отношения их с галло-римским духовенством были очень мирными. Более того, галльская Церковь оказалась тес­нее связанной с франкской монархией, чем с Восточной Империей. Короли Меровинги постепенно начали принимать участие в постав-лении епископов. Однако при этом, в отличие от Востока, епископы здесь оставались единственными судьями в делах веры. Короли под­чинялись им и никогда не пытались влиять на вероучение.

а) Избрание епископов. Порядок избрания епископов был рег­ламентирован указами, или канонами, Соборов (каноническим пра­вом). В эпоху Меровингов Соборы собирались часто. По их реше­нию, дело шло так: епископа выбирали клир и народ с согласия пер­вого епископа митрополии (который позже стал называться архиепископом). На избрание же первого епископа митрополии да­вали согласие все епископы его провинции.

В 614 г. король Клотарь II ввел новшество: ни один епископ не считался с тех пор избранным, если на это не согласился король. На деле же воля короля уже довольно давно влияла на избрание епис­копов. Григорий Турский рассказывает, что в 515 г. после смерти епископа Евфразия клир и народ Клермона выбрали Квинциана. Но некто Аполлинарий, человек знатный и богатый, поспешил поехать к королю и сказал, что выбрали его. Тогда он получил кафедру, а клир и народ не воспротивились. Через четыре месяца он умер и король «утвердил» Квинциана.

Короли выдвигали в епископы не только франков: среди них многие были галлами. Короли заботились прежде всего о том, чтобы епископ был из свободной, а если возможно — из богатой и знатной семьи. По их мнению, это обеспечивало верность епископов королю. В связи с этим они нередко назначали на епископские кафедры сво­их сподвижников и даже родственников.

4'                                                                                                                           51

6) Власть и деятельность епископата. Чаще всего епископ бь самым главным лицом в городе. При общем падении уровня образо< 1 вания он, как правило, выделялся образованностью, хотя он обычна знал очень неполно Писание и Св. Отцов и еще хуже — античнь авторов. Славился епископ и чистотой жизни; действительно, пс рочных епископов было мало, а многие были истинными святыми. Епископ был близок и к клиру, и к народу. Можно сказать, чт епархия была большой семьей, где все друг друга знали. Главны делом епископа было пастырство, забота о душах. В городах хржН тианство уже прочно утвердилось. Как всегда, качество веры зави-| село от человека. Так, в народе она чаще всего была примитивной и пропитанной суевериями, однако очень живой. Культ Бога и Христа уступал место культу святых, более конкретному и более понятном} для неразвитого ума. Конечно, народ почитал и добродетели свя­тых, но больше всего он почитал их мощи. Молились, как правило на могилах святых или там, где хранились хотя бы частицы их мо щей. Доверчивость переходила в легковерие. Необычно распростра нены были паломничества к святым местам. Реликвии внушали та кой страх, что подчас злодеи и разбойники, увидев их, сознавалис

в своих преступлениях.

Эта наивная вера способствовала влиянию Церкви. Самьп!
глубоким чувством у народа был страх перед потусторонним миром
а главным делом этой жизни — обеспечить себе место в жизн!
будущей.                                                                                                               '

Люди верили в то, что епископ, главный посредник между н»„.. и Богом, властен преградить путь в Царство Небесное, и потому очек

его боялись.

в) Сельское духовенство. Христианство сперва завоевало горе да. Именно там оно смогло организоваться и обрело основу для дал1 нейшего развития. Сельский приход развивался гораздо медленна В IV и V вв. христианский культ был чужд сельским жителя» Следы этого остались в языке: paganus («язычник») — синони «крестьянина». Как правило, священники селились около жилгаг епископа, образуя так называемый пресбитерий. Когда в сельскс местности строили церковь или часовню, священник наезжал ту;: время от времени. Лишь когда такая церковь располагалась оче* далеко от города, там поселялся священник и образовывался новы приход. Внешним знаком этого было сооружение собственного баг тистерия. В сельском приходе организовывалась школа, где учил детей. О том, что в VI в. уже существовали сельские школы, моя судить по записям Везонского Собора (520 г.).

Престиж духовенства был высок. Записи одного из Соборов (5851 сообщают нам о том, какие знаки почтения оказывались клиру. ecj мирянин встречал священника, он должен был склонить голову. ecj

52

оба ехали верхом, мирянин обнажал голову и кланялся, при необхо­димости он должен был спешиться и помочь священнику.

Духовенство времен Меровингов сделало очень много. У бургун-дов и вестготов совершенно исчезло арианство. Церковь в ту эпоху оставались единственной цивилизующей силой. Она окормляла души учением и проповедью, указывала смысл жизни. Только церковь пыталась сохранить римскую классическую культуру.

г) Монашество. Начиная со времен св. Мартина Турского (IV в.)' монастырей становилось все больше. Поначалу благочестивые ми­ряне уходили из городов, строили хижины, молились и предавались аскетическим подвигам. Устава у них еще не было, и правило зави­село от их главы, аббата. Девушки или вдовы, оставившие мир, жили дома и назывались «невестами Христовыми». Позже они стали объе­диняться под властью аббатисы и жить по определенному уставу (св. Кассиана, св. Цезария, св. Гонората). Различия в правилах ме­шали развитию монашества. Со временем преобладающим стал ус­тав св. Колумбана (521—597 гг.), пришедший из Ирландии, и осо­бенно устав св. Бенедикта (480—543 гг.).

В мире, сотрясаемом страстями и войнами, монастыри были ак­тивными центрами религиозной жизни, образцами евангельской стро­гости и милосердия. С VI—IX вв. они стали и центрами образован­ности. В них учили не только клириков, но и мирян. Уровень обра­зования значительно снизился, и можно сказать (особенно об эпохе до Каролингов), что, если бы не монастыри, ученость исчезла бы совсем.

ПАПСТВО И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА

Обращение язычников в христианство и победа над арианством укрепили власть папы. Усилило ее и то, что византийские импера­торы постоянно склонялись к той или иной ереси, и правую веру приходилось искать в Риме. Оставленный императорами Рим стал Римом пап — священным местом, где покоятся мощи апостолов Пет­ра и Павла, центром христианства.

Что касается западных императоров, то Хлодвиг связал монар­хию с епископатом. Пипин и Карл пошли дальше — они связали ее с папством.

СВ. ГРИГОРИИ ВЕЛИКИЙ (590-604 гг.)

Понтификат Григория Великого особенно важен, ибо он закры­вает христианскую античность и открывает Средние века.

Григорий происходил из знатной сенаторской семьи. Бывший префект Рима, он был проникнут ощущением величия Империи. Он был свидетелем бед, какие принесло его родине нашествие ланго-

53

бардов (568 г.). Об этом он писал в письмах («Крестьянин умирает от голода, работы прерваны, селенья пусты, и мир как бы впал в древ­нее безмолвие»).

В свое время Григорий отказался от светской карьеры и ушел в монастырь, им основанный, но папа Бенедикт I вызвал его из мона­стыря, а папа Пелагий II (579—590 гг.) отправил в Константинополь как своего представителя, а через пять лет после этого назначения его самого выбрали папой.

Обширное литературное наследие Григория Великого составля­ет несколько объемистых томов: около 800 писем, «Толкование на Книгу праведного Иова», «Пастырское правило», «Проповеди на Еван­гелия», «Диалоги о жизни и чудесах италийских отцов и о бессмер­тии души» и др.

К империи Григорий относился более чем лояльно — он и не представлял себе другого вида правления. Папы были тогда поддан­ными Византии, а непосредственно Италией правил в качестве на­местника императора Равеннский экзарх. Папское государство было основано лишь в 756 г.

Однако св. Григорий нередко взывал к совести императора. «Власть, — пишет он императору Маврикию, — дана императорам свыше, чтобы помочь тем, кто хочет творить добро, чтобы открыть шире путь на небо и чтобы земное царство служило Небесному».

Велики его миссионерские заслуги, особенно в христианизации Англии. В VI в. англы и саксы, вторгшиеся в Британию, основали семь королевств. Они были язычниками. В 597 г. монах Августин, посланный папой Григорием, достиг Англии с несколькими сподвиж­никами, обратил в христианство короля Кента и основал Англий­скую Церковь, которая с самого начала вошла в юрисдикцию Рима. Таким образом было положено начало нового церковного устройства в Западной Европе.

Способствовал папа Григорий и обращению лангобардов, дей­ствуя через королеву Теоделинду, жену их короля Агилульфа.

РАСПРОСТРАНЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА В ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЕВРОПЕ

Колыбелью этого великого движения была Англия. Молодые ан­глосаксы, св. Виллибред и св. Бонифаций (680—755 гг.), выносили его замысел в ирландском монастыре Меллифент.

Движение это имело два следствия. Во-первых, возрос автори­тет папства. Христианизация не была бы прочной, если бы в новых землях не поставляли епископов. Для этого нужна была помощь Рима, как и для самой миссии. Виллибред прежде всего отправился за санкцией в Рим, а после первых успехов вернулся туда и был руко-

положен во епископы 22 ноября 695 г. папой св. Сергием I. Так же поступил и Бонифаций. Он был в Риме в 718 г. и выработал план миссии с папой св. Григорием II (715—731 гг.). Продолжив дело Вил-либреда (обращение фризов), он вернулся в Рим в 722 г. и был руко­положен во епископы. В 731 г. св. Григорий II поставил Бонифация архиепископом над Баварией, Алеманией, Гессеном и Тюрингией, где он основал много монастырей *, из которых наиболее известна Фульда, центр христианской образованности в германском мире **. Во-вторых, евангелизация этих земель усилила их связь с фран­кскими королями. Лишь после того, как Пипин Геристальский побе­дил герцога Фризии Ратбода, Виллибред смог заняться обращением страны. А в 739 г. папа св. Григорий III писал Бонифацию: «Господь соизволил привести этих язычников в лоно Церкви твоими трудами и помощью Карла Мартелла, короля франков». Без поддержки фран­ков дело миссионеров было бы почти неосуществимым.

РЕОРГАНИЗАЦИЯ ФРАНКСКОЙ ЦЕРКВИ

Св. Бонифаций завершил свое дело, переустроив галло-франк-скую Церковь, к тому времени пришедшую в упадок. Карл Мартелл раздавал епархии и монастыри своим воинам, а они, естественно, жили отнюдь не строго, охотились, пировали и предавались наслаж­дениям. Церковное право не исполнялось, клир и епископы избира­лись против права, епископские места подолгу пустовали, Соборы собирались редко.

Св. Бонифаций стал вводить в Галлии римское церковное благо­чиние с помощью папы св. Захария (741—752 гг.) *** и сыновей Кар-

* Отметим, что Бонифаций основал немало замечательных женских мо­настырей. В Тюрингии он поставил во главе их Хунигильду и ее дочь Бе-ральду, в Баварии — Хунидрагу, во Франконии — Теклу. Самой знаменитой и образованной была красивая и умная Лиоба, «замечательная своим благо­разумием, правой верой, терпеливостью в надеждах, щедростью милосты­ни». Она изучала все Писание, знала учение Отцов и каноническое право.

** Собственно Фульда была основана в 744 г. учеником Бонифация Штур­мом на лесном участке, подаренном ему королем франков, а в июне 753 г. папа поставил Фульду в прямую зависимость от Рима. (Это был первый монастырь такого рода.) Там часто жил Бонифаций, там он и похоронен.

*** Папа Захарий — последний грек на папском Престоле. В 742 г. Лиут-пранд передал папе несколько захваченных им городов, ранее принадлежав­ших Византийскому императору. Папа Захарий с исключительным дипло­матическим искусством умел ладить с Лиутпрандом, и при нем Италия пользо­валась благами мира. Под влиянием папы Захария в 749 г. преемник Лиутпранда Ратхис вместе с женой и дочерью приняли монашество. Когда же брат Ратхиса Фистульф выступил против гегемонии Рима, папа вступил в союз с франками.

55

54

 

ла Мартелла — Карломана и Пипина Короткого. Св. Бонифаций со­звал несколько поместных Соборов, а в 745 г. — Собор всего Франк­ского королевства. Как представитель папы, он восстановил иерар­хию, установил строгое правило относительно целибата и обязал епи­скопов всякий год объезжать епархии.

В центральной Германии св. Бонифаций учредил епископские кафедры Эрфурт и Вюрцбург, а также Бурабург, который, однако, был вскоре переведен в Фритцлар и впоследствии объединен с епи­скопством Падеборн, основанным Карлом Великим. Он сам принял епископство Магонца (совр. Майнц), которое было очень древним, так как относилось к римской эпохе. Здесь св. Бонифаций в 752 г. посвятил своего ученика в преемники и отправился, уже восьмиде­сятилетним старцем, со своей прежней миссионерской целью в зем­лю фризов у берегов Северного моря, где еще царило язычество. Там 5 июня 754 г. он принял столь горячо желаемое им мученичество.

Св. Бонифаций считается апостолом Германии, и его могила в монастыре Фульда является одной из наиболее почитаемых святынь, существующих на немецкой земле. Хотя он и не был первым, кто проповедовал там христианство, можно определенно сказать, что он был тем, кто сделал будущую германскую нацию католической. Бла­годаря ему впоследствии появилась католическая Германия, при­званная сыграть очень важную роль в истории Западной Церкви.

Представим себе исторические условия существования этих зе­мель. Если Священная Римская империя Оттонов в X—XI вв. про­стиралась вдаль и вширь к Востоку и к Северу, и в ней насчитыва­лось более трех миллионов жителей, то в VIII в. ее население было еще весьма невелико. Вся область от Фризии и до швейцарских Альп насчитывала один-два миллиона жителей. Селения возникали на об­работанных участках земли, затерянные в глубине огромных лес­ных массивов. Городов в современном смысле слова почти не суще­ствовало. Места, где впоследствии могли возникать города, были тогда монастырями, поселениями ремесленников, пересечениями торговых путей. Сочинения духовных пастырей той эпохи, таких как Пирми-ний и сам Бонифаций, свидетельствуют о том, что рядом с верными, великодушными, щедрыми христианами было немало привержен­цев язычества, царили огромное невежество и жестокость. И все же немного позднее этот народ, хотя и на короткое время, должен будет сыграть в Римской Церкви, так сказать, роль народа избранного.

Посланцы Пипина приехали к папе св. Захарию в 751 г. Это были епископ Вюрцбургский и аббат Сен-Дени. Они спросили: «Что лучше — чтобы один имел королевский сан, а другой нес все бремя власти или же чтобы тот, кто несет бремя власти, имел бы и сан короля? » Папа ответил, что было бы лучше, чтобы королем назы­вался тот, кому принадлежит власть. В ноябре того же года Пипин

созвал общее собрание вельмож и народа и получил согласие на го­сударственный переворот. Хильдерик III был пострижен в монахи, а Пипин возведен на престол. Особенно важно, что впервые в исто­рии он был помазан на царство. Так, при прямой поддержке папской власти началась династия Каролингов.

СОЗДАНИЕ ПАПСКОГО ГОСУДАРСТВА (754-756 гг.)

В 754 г. папа Стефан II (752—757 гг.) приехал к Пипину и в аббатстве Сен-Дени помазал на царство его, королеву и двух сыно­вей. Папа Стефан II возвел Пипина и его сыновей в сан патрициев. Это право доселе принадлежало экзарху Византийского императо­ра. Приехал папа для того, чтобы просить помощи против лангобар­дов (во главе с Айстульфом), угрожавших Равенне и Риму. Уже не раз папы тщетно просили о помощи Византию. На этот раз папа впервые отправился в путешествие севернее Альп и впервые взял на себя инициативу в важных политических переговорах. Папа Сте­фан II первым из пап посетил Париж во время своего путешествия в страну франков. (Более чем через тысячу лет при Наполеоне почти с теми же целями папа Пий VII повторил путешествие своего дале­кого предшественника.) В Сен-Дени между папой и королем был заключен договор, который заложил основы политических отноше­ний между папой и императором на протяжении всего Средневековья. В защиту папских интересов Пипин выступал дважды — в 754 и в 755 гг. Дарственным актом были «отданы апостолу (Петру) и его представителю папе, а также всем его преемникам в вечную соб­ственность и владение эти города».

Так территории вокруг Равенны и Рима, а также соединяющий их «коридор», стали основой Папского государства. Примечательно, что Рим с того времени перестал датировать официальные докумен­ты годами правления Византийских императоров и стал чеканить свою собственную монету. Огромное значение имел тот факт, что папы получили теперь большую светскую власть. Папы уже и рань­ше приобрели обширные владения, с тех пор как Константин начал проявлять свою щедрость к Церкви. Григорий Великий привел цер­ковные владения на пожертвования в такой образцовый порядок, что его преемники справедливо считались огромной экономической силой в Европе. У них были также способные люди, управлявшие их имениями и владениями. Это были единственные в Западной Ев­ропе государи с хорошо подготовленными администраторами, нахо­дившимися в их распоряжении. То, что когда-то было поместным владением, после союза с Пипином стало государством, причем го­сударством, которое просуществовало до 1870 г. и существует и в наши дни в качестве суверенной территории государства Ватикан.

56

57

 

К моменту смерти Пипина в 768 г. угроза со стороны лангобар­дов побудила папство предпринимать дальнейшие шаги.

КАРЛ ВЕЛИКИЙ (768-814 гг.)

Сын Пипина Карл, который известен как Карл Великий, был коронован св. Львом III (795—816 гг.) на знаменитой рождествен­ской церемонии 800 г., когда после мессы в базилике св. Петра ко­роль — вероятно, с удивлением — услышал, что его приветствуют титулом «императора Запада».

Лев III не только короновал и приветствовал его как императора; папа стал перед ним на колени, превознося новую императорскую власть на византийский лад. Карлу Великому вручили древний им­ператорский титул и древние знаки императорской власти. И хотя св. Лев III стал на колени перед первым главой новой Западной Империи, его преемникам нетрудно будет доказать, что Церковь вовсе не подчинена светской власти.

Св. Лев, возлагая корону на голову Карла Великого, совершил решительный шаг, вследствие которого папство стало играть замет­ную роль в формировании европейской истории. Преднамеренно или непреднамеренно, но он дал начало процессу, который возвысит свя­тейший престол до вершин его средневекового могущества: до полного расцвета неограниченной и могущественной теократии, от которой зависела судьба королей и императоров. Он сделал это, поделившись частью авторитета св. Петра с сильным монархом, упрямым, лояль­ным и довольно простодушным. Однако эти качества не означали, что Карл позволил папе быть подлинным гегемоном в их партнерстве.

Карл Великий не пытался подражать древним римским импера­торам, хотя, по-видимому, обладал энтузиазмом Константина Вели­кого в богословских дискуссиях. Претенциозная связь его титула с древней Империей была больше на пользу папе, чем ему. Этот ти­тул имел культурную и духовную ценность благодаря своим исто­рическим ассоциациям, однако он едва ли произвел слишком боль­шое впечатление на человека дела, каким был основатель династии Каролингов. Ведь он сам скроил свою собственную империю и побе­дил врагов. То, что его враги часто оказывались также и врагами Церкви, давало нечто вроде моральной санкции на экспансию фран­ков. Карл Великий вел религиозные войны против язычников-сак­сов и против арабов. Он разгромил аваров, наводивших ужас на Восточную Европу, и тем самым восстановил христианство в приду-найских провинциях. Однако разгром им лангобардов был религиоз­ной войной несколько иного рода. Эта война велась по поручению папства и предпринималась исключительно для того, чтобы спасти Рим от угрозы нашествия.

Карл Великий был высокого мнения о собственной власти. Ее 58

основой не была традиция позднего императорского Рима, она зак­лючалась в Библии и в сочинениях св. Августина. В отношении этих интеллектуальных проблем власти он был наставлен Алкуином, анг­лосаксом из Йоркшира *, который стал аббатом Турского монасты­ря, и к нему он постоянно обращался за советом по религиозным и образовательным делам после их встречи в Парме в 781 г. Алкуин считал, что власть франкского короля выше, чем власть римского императора, которого он рассматривали — в том числе даже хрис­тианского владыку Византии — как представителя земного царства, тогда как Карл Великий обладал верховным достоинством правите­ля и вождя народа Божиего. У него сложилась мистическая концеп­ция императорской власти. Алкуин утверждал, что на свете суще­ствует три высших власти: папство в Риме, империя в Константино­поле и императорская власть Карла Великого. А из этих трех последняя была наивысшей, потому что Карл Великий был помазан Христом для руководства христианским народом. Сам Карл Вели­кий писал Льву III, что император (Запада) является «наместником Бога, который обязан защищать всех членов общины Божией и пра­вить ими», он — «владыка и отец, король и священник, вождь и. опора всех христиан».

Управление во владениях Карла Великого в основном находи­лось в руках священнослужителей. Каролингская империя еще более ' систематически пользовалась прелатами в качестве гражданских служащих, чем империя Константина. Епископы наравне с дворянст­вом участвовали в местном управлении трехсот графств, составляв­ших административную систему Карла Великого. Само правительство в большой мере зависело от прелатов Канцелярии и Королевской Капеллы. Последнее учреждение выросло из группы священников, приставленных к охране плаща св. Мартина Турского, святого покро­вителя Франкского королевства. Позднее Королевская Капелла при­няла на себя большую часть государственного управления. Она также действовала как синод франкского клира. Ее архикапеллан был бли­жайшим советником монарха и крупным государственным чиновни­ком. Местная администрация контролировалась отрядом королев­ских офицеров (missi dominici), который объезжал графства, проверяя действия местной администрации «с целью выведать, кто жалуется

* Алкуин, или Флакк Альбин, род. в Англии ок. 735 г., умер в монастыре св. Мартина во Франции (г. Тур) в 804 г. В 782 г. Алкуин устроил при дворе Карла Великого палатинскую школу, которой и управлял до 796 г. Сам Карл Великий и вся его семья были учениками Алкуина. С 796 г. Алкуин устроил школу и при монастыре св. Мартина. Интересны письма Алкуина к Карлу Великому. Алкуин писал по богословским вопросам, широко используя ком­ментарии к Священному Писанию, а также составил учебники по риторике, диалектике и грамматике.

59

на несправедливость, допущенную по отношению к нему другими». Более важные из таких миссий доверялись представителям Церкви. Эта функция вытекала из превосходства клерикальной образован­ности и большей стабильности церковных учреждений во времена смут. Именно они в мрачные времена после крушения римской вла­сти продолжали оставаться блюстителями организованной жизни и основными хранителями западной культуры; они снабжали персо­налом административные посты в новых королевствах, обращенных в христианство. Варвары были людьми нецивилизованными и не­грамотными, а их религиозные наставники — образованными и уме­лыми администраторами.

Франкское благочестие трогательно выражено в стихотворении, которое Карл Великий написал на гробнице папы Адриана I (772— 795 гг.): «...эти стихи я, Карл, написал, оплакивая смерть отца. Вы были моей сладостной любовью, которую я теперь оплакиваю, о отец. Помните меня; мои мысли всегда будут следовать за вами. Вы те­перь с Христом в Царстве Небесном. Духовенство и народ любили вас большой любовью; вас любили все, о лучший из пастырей. Же­лаю, о знаменитый человек, чтобы наши имена и титулы соедини­лись здесь: Адриан и Карл, я король, вы отец».

После того как эти слова были вырезаны на квадратной плите из черного мрамора в Туре, где епископом был когда-то св. Мартин, Карл Великий послал эту плиту для возложения на гробницу в ат­риуме базилики, построенной Константином Великим. В старой ба­зилике св. Петра она сближала и во времени, и в пространстве этих двух императоров, которые оба были создателями и двигателями христианской государственности. Ее можно увидеть и сейчас в пор­тике нынешней базилики св. Петра.

Возвышение папства не шло только по восходящей линии. Преж­де чем папство достигло вершин власти, его представителей ссыла­ли и убивали; некоторые из пап жили в ужасных условиях. Их тер­зали смуты, которые были особенно сильными в периоды папских выборов. В знаменитый день 800 года, когда Лев III возвращался в Рим с Карлом Великим, он только что избежал нападения на него со стороны членов раскольнических римских семей, которые поняли, что владения Церкви сделали папство, с мирской точки зрения, весьма привлекательной должностью. Возвышение же до реального едино­властия еще сильнее разожгло эти аппетиты. Основание средневе­ковой Империи совпало с моментом, когда человек, избранный па­пой в императоры, прибыл в Рим уладить местные склоки и пресечь насилие, а папа, арбитр имперской короны, только что избежал рас­правы разбушевавшейся черни. Возможно, это отчасти объясняет, почему Лев III приписал св. Петру свою власть возлагать корону, а не стал претендовать на некую сверхгегемонию Рима.

ВЫВОДЫ

1. Карл Великий — величайший монарх Средних веков, воин, законодатель, основатель империи, покровитель искусств и наук.

За сорок шесть лет правления он предпринял пятьдесят три по­хода и завоевал много земель в Италии и Германии. Он хотел, чтобы эти земли соединила прежде всего христианская вера.

Карл объединил западный мир политически, а крещением объе­динил его духовно. В ту пору, когда папство еще не взяло на себя миссию единения Европы, именно он осуществлял это мистическое единство. В его эпоху, пусть ненадолго, вокруг него объединились все политические силы.

2. Его понимание власти проявилось в особой институции — так называемых государевых посланниках (missi dominici), которые были как бы королевскими инспекторами. Существовали они и до Карла, но деятельность их была весьма ограниченна. Император Карл су­щественно расширил их полномочия, разделив свои огромные вла­дения на округа (missatica), которые его посланцы должны были по­стоянно инспектировать. Он посылал их по двое, обычно графа и епископа, представлявших его светскую и духовную власть. Полно­мочия их не ограничивались инспекцией, — они имели право вер­шить суд.

3. Прежде императоры (Восточные) навязывали Церкви свою волю. Карл вел себя иначе. Он покорно принимал все догматы. Бо­лее того, он ничего не решал в духовной области без санкции Церк­ви. Свое правление он рассматривал как служение Церкви. В жизнь ее он вмешивался лишь затем, чтобы улучшить дисциплину еписко­пов, клириков и монахов.

Так Карл Великий санкционировал смешение духовного и свет­ского, которое характерно для Средних веков. Вера для него — един­ственное основание его политической власти. Естественное право го­сударства ушло в тень. Для Карла главной целью существования власти было служение Церкви. Позже папы воспользовались таким пониманием и стали судить государей и смещать их, когда они под­давались соблазну неограниченной власти.

60

 

ГЛАВА 4

ПАПСТВО В ФОРМИРОВАНИИ ЕВРОПЕЙСКОЙ ПОЛИТИКИ (IX в.)

ИМПЕРАТОРСКАЯ ВЛАСТЬ

В IX в. произошли исключительно важные изменения. Сравним начало века и конец. В начале века при Карле Великом и полити­ческая, и духовная власть над Западом — в его руках. В капитуля­риях даются подробнейшие наставления епископам, клиру и мона­хам. Император входит во все детали. Его посланцы следят не толь­ко за политикой и правосудием, за торговлей и денежными делами, но и за поведением епископов и священников. Они смотрят за тем, хорошо ли те знают и понимают церковное право, много ли раздают милостыни, успешно ли проповедуют, нет ли у них охотничьих со­бак и соколов. Кроме того, королевские посланцы наблюдают за тем, знают ли миряне «Отче наш» и «Символ веры», соблюдают ли вос­кресенье, платят ли церковную подать и не совершают ли язычес­ких обрядов. Именно этим отличаются капитулярии от прежних франкских законов (салического закона, ринуарского и т. д.).

В одном из писем Карл Великий живописно говорит о том, как он понимает императорскую власть и как — власть папы. «Пока импе­ратор сражается, — пишет он, — папа воздымает руки к небу, как Моисей, чтобы его заступничеством народ христианский побеждал всегда и везде врагов Святого Имени и чтобы Имя Господа нашего Иисуса Христа славилось по всему миру».

Итак, император действует, папа молится. Когда выбрали папой Льва III (795 г.), Карл серьезно советовал ему жить честно, следо­вать святым канонам и во всем подражать Христу. Карл Великий, а не папа, был главным защитником мира в церквах.

ПАПСКАЯ ВЛАСТЬ

Так обстояли дела в начале IX в. Если же мы перенесемся в конец этого века, в понтификат папы св. Николая I (858—867 гг.), различие будет очевидным.

62

Власть — и политическая, и духовная — перешла в руки пап. «Святейший Престол, — пишет Николай I, — опираясь на помощь Божию должен мудрыми решениями вносить порядок во все части света и во все дела». Власть его выше не только власти епископов, но и власти императоров. Однажды Николай I упрекнул в письме Карла Лысого. Тот пытался оправдаться, но папа ответил ему пись­мом, в котором говорит, что, даже если он ни в чем не виноват, папа, как истинный отец, вправе наказывать его для его же пользы.

Как же произошел этот сдвиг? Тайну эту раскрывает нам прав­ление императора Людовика Благочестивого.

ИМПЕРАТОР ЛЮДОВИК БЛАГОЧЕСТИВЫЙ (814-840 гг.) Людовик Благочестивый сменил на троне своего отца Карла Ве­ликого. Он был образован, добр и благочестив. Но в отличие от отца Людовик не обладал твердой волей. Лучшие его качества обесцени­вались из-за слабохарактерности. Он даже не умел управлять соб­ственными сыновьями. Их у него было четверо — от первой жены Лотарь, Людовик и Пипин и сын от второй жены Карл Лысый. Именно из-за Карла и начались все его беды.

Людовик впервые разделил свою империю в 817 г., еще при жизни первой жены. Он завещал ее троим сыновьям, но главным назначил Лотаря, так что предполагалось, что после смерти Людовика Благо­честивого императорский принцип не нарушится. Когда родился Карл, надо было выделить что-то и ему, и император забрал часть земель у его братьев. После этого было еще несколько разделов. В результате трое старших сыновей восстали против отца. Лотарь, получивший земли, которые с тех пор и зовутся Лотарингией, выс­тупил из Италии во главе войска. С ним был папа Григорий IV (827— 844 гг.).

КРИЗИС ИМПЕРИИ. ОТРЕЧЕНИЕ ЛЮДОВИКА БЛАГОЧЕСТИВОГО

Неподалеку от Базеля, на так называемом «поле лжи» сыновья победили отца в июне 833 г. Лотарь стал императором на съезде в Номпьене, где присутствовало много епископов и аббатов. Приехав­шая к Людовику Благочестивому делегация епископов обличала его ошибки и грехи, вменяя ему в вину то, что мирную прежде империю раздирают распри. Он признал себя виновным и пожелал покаяться публично. В церкви св. Медарда в Суассоне в октябре 833 г. Людо­вик покаялся в присутствии Лотаря и знати и попросил наложить на него епитимью. Он попросил отпущения грехов у епископов, «кото­рым Бог», как он выразился, «дал власть вязать и разрешать на земле».

63

Потом Людовик Благочестивый снял знаки отличия военного вож­дя, положил их на алтарь, снял мирское платье, надел одежду каю­щегося, и епископы в знак прощения возложили на него руки.

ПАПСТВО ВЫХОДИТ НА ПОЛИТИЧЕСКУЮ АРЕНУ

Итак, епископы одобрили отречение Людовика Благочестивого, но над епископами стоял папа. Он тоже сыграл в этом деле немалую роль. Присутствие Григория IV в лагере Лотаря сильно повлияло на сторонников императора. Правда, несколько епископов, верных им­ператору, послали письмо папе, упрекая его. Папа очень сурово от­ветил им. Таким образом, папа впервые вмешался в политику. В своем ответе епископам он объяснил свои мотивы. Они были чисто религиозными, а это означало, что цели духовные и мирские для папы стали неразличимы или, вернее, духовный идеал начал погло­щаться идеалом мирской жизни. Епископы и папа обвинили несчас­тного Людовика в том, что он «возмутитель мира» (perturbator pads), а кому, как не им, судить такие грехи? Здесь, как мы видим, сдвину­ты и смешаны политическое и нравственное значения слова «мир». Именно это смешение политического и духовного прежде всего ха­рактерно для Средних веков. Папа Григорий IV отвечал епископам: «Как можете вы возражать мне, когда я выполняю миссию мира и единства, дарованных нам Христом? »

Людовик был отправлен в монастырь. Через год он вышел и сно­ва стал править. Умер он в 840 г. Сыновья продолжали бороться друг с другом, пока после битвы при Фонтанэ, где большой урон потерпел Лотарь, империя не была разделена Верденским догово­ром (843 г.). В результате были образованы Западно-Франкское и Восточно-Франкское королевства — будущие Франция и Германия. А роль пап осталась такой, какой стала в 833 г. Преемники Григо­рия IV Сергий II (844—847 гг.), Лев IV (847—855 гг.) и Бенедикт III (855—858 гг.) считали себя, как и он, блюстителями политического мира. Была подготовлена почва для Николая I (858—867 гг.).

Именно так папство смогло достичь духовной гегемонии над хри­стианским миром. Причины именно здесь, а не в апокрифическом Константиновом даре. Согласно недавним работам, документ этот был составлен около 754 г., когда папа Стефан II готовился посетить Галлию. Основан он был на истинном факте: перенеся столицу из Рима в Византии, Константин отдал в собственность папам комп­лекс построек на Латеранском холме в Риме. По легенде же он пода­рил весь «Рим, а также все провинции, местности, города Италик и западных областей». Реального документа не существовало, но был изготовлен подложный, в подлинность которого верили на протяже­нии всех Средних веков.

ОБ ОТРЕЧЕНИИ ЛЮДОВИКА БЛАГОЧЕСТИВОГО

Обстоятельства, вынудившие Людовика Благочестивого покаять­ся, сильно отличаются от тех, которые более чем через два столетия позволили папе Григорию VII отлучить от церкви германского импе­ратора Генриха IV, и вот почему:

1) съезд в Компьене не был церковным Собором; там присут­ствовали и знать, и народ (universus populus);

2) Людовик уже отказался от власти, во всяком случае уступил ее Лотарю;

3) в 833 г. главная роль принадлежала не папе, а епископам. Именно они своей духовной властью, как «наместники Христовы и ключари Царства Небесного», санкционировали совершившееся.

Это произошло потому, что Карл Великий объединил в своем лице мирскую и духовную власти, стал светским защитником цер­ковного мира, и все это приняли. Когда же его незадачливый преем­ник не сумел сохранить мира, появилась возможность забрать у него обе власти. Епископы сочли, что именно они смогут исправить дело, причем не свергая Людовика, но одобрив его отречение.

ГЕРМАНСКИЕ ИМПЕРАТОРЫ И ПАПСТВО

Папа Адриан III в постановлении, изданном в 884 г., предполо­жил, что в будущем император должен явиться с Апеннинского по­луострова. По-видимому, он имел в виду такого защитника, который заботился бы об обороне Рима, но не был столь могущественным, чтобы серьезно угрожать высокому положению папы. Однако это предложение только ухудшило дело. В Италии не было ни одного государя, обладавшего достаточной властью для того, чтобы гаран­тировать безопасность Апостольского Престола. Римские и итальян­ские фамилии старались всячески унизить папство, которое стало объектом насилия и интриг. Через полвека средняя продолжитель­ность понтификата не превышала трех лет. Некоторые папы по­грязли в разврате. Нужна была сильная рука не только для того, чтобы предоставить папству светское могущество, но и чтобы защи­тить его от самого себя, а также от римского окружения, которое едва ли создавало здоровую обстановку для деятельности Намест­ника Христа.

Именно при таких обстоятельствах саксонец Оттон Великий при­был в 962 г. в Рим и был коронован в базилике св. Петра.

То, что Римская Церковь почувствовала необходимость найти себе светского протектора, оказало еще раз глубокое влияние на ев­ропейскую историю. На первый взгляд, германцы могли дать мень­ше, чем франки. В отличие от империи Карла Великого, их государ­ство не занимало большую часть Западной Европы, а в отличие от

64

65

5- 4210

 

византийского императора германский император не имел объеди­ненного, твердо контролируемого им государства, как не имел и на­дежного административного центра. К тому же Западная Церковь далеко не подчинялась гражданской власти.

Тем не менее Саксонские императоры приняли на себя прямую ответственность за события в Риме, действуя иначе, чем их предше­ственники в возрожденной империи. Они не раз ездили в Рим, что­бы посмотреть, достойный ли человек избран папой, а их выбор боль­ше, естественно, останавливался на северянах. Но северная религи­озная реформа и северная имперская власть не могли идти в одном направлении. Усиление папства путем очищения означало, что его обновленная сила придет в столкновение со светскими притязания­ми императора. Спор будет идти об их гегемонии, причем император притязал на власть от Бога, а папа считал себя наместником Христа на земле.

ГЛАВА 5

ПЕРЕХОД К ФЕОДАЛИЗМУ. УПАДОК (IX-Х вв.) И РАСЦВЕТ (ХИ-ХШ вв.) ЗАПАДНОЙ ЦЕРКВИ

ЦЕРКОВЬ И ФЕОДАЛИЗМ. ВЛИЯНИЕ ЗАПАДНОЙ ЦЕРКВИ

Феодальные сеньоры сохранили и энергию, и грубость древних завоевателей. Римская Церковь всячески старалась смягчить их нра­вы. Влияние Западной Церкви было благоприятным для феодаль­ной системы, но сопротивление феодализма нанесло Церкви урон.

Прежде всего Церковь ссылалась на свое учение, возбранявшее разбой, грабеж и злодеяния частных войн сеньора с сеньором. Она призывала к миру с самим собой, с другими и с Богом. Так Церковь воздействовала на личное сознание людей и тем самым на общую нравственную атмосферу. Кроме того, она влияла и на рыцарство в целом, введя в это чисто воинское поначалу учреждение свой высо­кий идеал. Готовящийся стать рыцарем перед посвящением прово­дил ночь в бдении перед алтарем, молясь и размышляя, а утром исповедовался и причащался. Церковь благословляла его оружие, и он обещал защищать бедных, вдов, сирот, странствующих.

Именно Церковь положила основание высокому преклонению пе­ред женщиной, опеке над слабыми, благоговейному отношению к свя­тым местам, верности слову; все это и составляло нравственный ко­декс рыцарства. Античная цивилизация, при всем своем блеске, была жестокой. Германские народы принесли грубость нравов. Лишь хри­стианство, открывающее людям истинного Бога, открыло и неисся­каемые источники подлинной человечности.

Борясь с междоусобными войнами сеньоров, Церковь пыталась установить так называемый Божий мир, запрещавший эти войны. В X—XI вв. удалось добиться так называемого перемирия Божиего, длившегося от среды до понедельника каждой недели, от начала Великого поста до Фомина Воскресенья и весь Рождественский пост и день Рождества. Междоусобные войны не были прекращены, но все же уменьшилась их жестокость, и в жизнь феодалов была при­внесена нравственная дисциплина.

5-                                                                                                                           67

РЕАКЦИЯ ФЕОДАЛИЗМА

Принимая и уважая феодальные законы, Церковь никогда не считала их своими, она всегда тщательно отделяла их от церковного права, основанного на постановлениях Соборов и пап.

Мирские же власти постоянно пытались вмешаться в церковное право: феодальные сеньоры то и дело сами назначали настоятелей и присваивали себе так называемую десятину (налог в пользу Церк­ви), установленную еще в IV в. Присваивали они и примиции — первые плоды и колосья, которые по обычаю отдавались Церкви.

Феодализм способствовал возникновению в Церкви и таких не­желательных явлений, как симония: понемногу входило в обычай, чтобы претенденты на сан епископа или место аббата платили день­ги. За деньги получали и церковные привилегии. Происходила так­же узурпация инвеституры епископов и аббатов (так называемая «инвеститура посохом и кольцом»). Конечно, назначать епископов и аббатов феодалы не могли. Кольцо и посох вручали не они, а высшая церковная власть (архиепископ в окружении епископов). Но могу­щественные феодалы оказывали на нее огромное давление, и инвес­титура практически зависела от них. Выбирая, кому быть еписко­пом, они ощущали себя некоей духовной властью. Как ни прискорб­но, они не различали пастырской роли епископа и его мирских функций. В дальнейшем эта узурпация инвеституры привела к столк­новению с папой (см. ниже о Григории VII).

Все эти явления затронули и папство, которое тогда находилось в упадке. На протяжении почти шестидесяти лет (904—962 гг.) дом графа Феофилакта оказывал сильное давление на пап, так как эти графы были феодальными сюзеренами Рима. Сменяли друг друга недостойные папы — Сергий III (904—911 гг.), Иоанн XI (931—935Егг.), Иоанн XII (955—964 гг.). Отметим, что дурным было лишь поведе­ние этих пап. Учение они не искажали; так, послания Иоанна XII догматически безупречны.

РЕФОРМА ЗАПАДНОЙ ЦЕРКВИ (XI в.)

Западная Церковь не оставалась равнодушной к двойному злу, разрушавшему христианское общество — к симонии и николаит-ству (праву духовенства на брак). На многих поместных Соборах осуждала она эти пороки, регулируя жизнь клира и повышая цер­ковную дисциплину (например, на Энемском Соборе в Англии — 1008 г., в Риме — 1014 г., в Павии — 1016 г., в Госларе — 1019 г., в Лиможе — 1031 г., в Констанце — 1043 г., снова в Риме — в 1047 г.).

Клюнийское аббатство. Главным очагом духовной жизни было в X в. аббатство Клюни, основанное в 910 г. Вильгельмом, герцогом Аквитанским и графом Форесским. В X в., который называют «же-

68

лезным», это аббатство было чудотворным источником целомудрия и духовной высоты. Подчинялось оно непосредственно Апостольско­му Престолу, и потому мирская власть даже через епископов не могла коснуться его. Аббатство быстро расцвело, и влияние его рас­пространилось в Италии, Франции и Германии.

Против пороков своего времени Клюнийское аббатство было за­щищено строжайшими правилами. Аббата выбирал капитул, состо­ящий из монахов, и никто не влиял на них извне. Жили монахи вместе, под строгим надзором. Эта счастливая независимость аббат­ства приносила свои плоды: два века подряд аббатами его были ис­ключительные люди — св. Одон, св. Одилон, св. Майель, св. Гугон. До той поры монастыри не были связаны друг с другом; Клюни же разрослось и основало дочерние обители. Все они вместе, под нача­лом аббата, составили первую в мире конгрегацию.

В аббатстве занимались и науками, и сельскохозяйственными работами, и все это делалось с непрестанной молитвой. Конгрегация эта влияла на Церковь не только научными и нравственными сочи­нениями своих монахов, но, главное, своим примером. Власть ее была неизбежно ограничена, — аббаты распоряжались только своими мо­нахами. В целом на жизнь Церкви влияли мирские власти. А в XI в. это был уже не Карл Великий, но несравненно менее высокие духом короли. Обновить дух католичества могла одна лишь власть: папа.

ПЕРВЫЕ ПОПЫТКИ РЕФОРМЫ. ЛЕВ IX (1049-1054 гг.)

У пап-реформаторов не было заранее составленной программы, они действовали под влиянием обстоятельств. Первым из них был папа Лев IX. Он родился в Эгисхейме (Эльзас) в 1002 г. и был двою­родным братом императора Карла П. Избранием своим он был обя­зан императору, но заявил, что не считает себя папой, пока клир и народ Рима не одобрят этого избрания.

После 1049 г. Лев XI успешно созвал три Собора. В апреле 1049 г. состоялся Собор в Риме, на котором он хотел сместить священников, рукоположенных незаконно назначенными епископами. Но это мог­ло вызвать огромные беспорядки, и он ограничился тем, что назна­чил им сорокадневное покаяние. Самих же епископов папа сместил. Кроме того, он сурово осудил распущенность нравов среди духовен­ства.

В октябре 1049 г. состоялся Собор в Реймсе, где осуждались те же злоупотребления. В ноябре, в Майнце, папа Лев IX снова выра­зил свое стремление к реформам, однако мирскую инвеституру от­менить не решился.

Сменившие Льва XI папы Виктор II (1055—1057 гг.) и Стефан IX (1057—1058 гг.) продолжили его реформы.

69

Однако эта борьба, как и известный декрет об избрании пап, приносила мало пользы. На избрание пап сильно влияли императо­ры. Лишь иногда их выбор был удачным, как в случае со Львом IX.

Папа Николай II решил изменить ситуацию и собрал в Риме Собор 13 апреля 1059 г. Там он огласил знаменитый декрет об избра­нии пап, который действует и по сей день. Согласно ему, папу выби-, | рают кардиналы, и никакая светская власть влиять на них не мо­жет. Именно этот декрет проложил путь реформам великого папы Григория VII.

ПАПА ГРИГОРИЙ VII (1073-1085 гг.)

Гильдебранд, принявший позже имя Григория VII, родился в тос­канской деревне и воспитывался в Риме, в монастыре св. Марии на Авентине. Потом он вступил в Клюнийскую обитель и в течение многих лет оказывал огромное влияние на политику пап. Он был назначен архидиаконом, т. е. первым помощником папы, и декрет Николая II был вдохновлен им. Деятельность его имеет чрезвычай­но большое значение. Именно он сформировал учение, которым ру­ководствовалось папство последующих веков. Опирался он на Пре­дание, прилежно изыскивая и в документах, и в истории доказа­тельства своей правоты. Он находил их и в псалмах, и в Евангелии, и в Посланиях; ссылался он и на прецеденты (скажем, на тот случай, когда св. Амвросий Медиоланский преградил путь в храм императо­ру Феодосию).

Деятельность Гильдебранда началась с 1049 г. и заметно усили­лась в 1059 г., с избранием папы Николая П. Тогда он стремился к сотрудничеству с королями в деле церковных реформ. Однако коро­ли не пошли на это и вели с ним все более яростную борьбу. Став папой, Григорий повел ту же политику, что и его предшественники, направленную против симонии и николаитства.

Одной из главных целей Григория VII в отношении духовенства было установление правильного христианского учения. Для него это означало, что папство должно быть первым, а вместе с ним — и Церковь; светское вмешательство в церковные дела недопустимо. Церковь должна преодолеть свое недоверие к миру и свою тенден­цию к уходу из него. Для него не имела ценности мысль о том, что место священника — вдали от дел, в созерцательной жизни. Свя­щенство должно обратить мир на путь истинный. И чтобы оно смог­ло справиться с этим, был установлен целибат в сочетании со стро­гим соблюдением нравственного долга. Не может быть сомнения в том, что он был прав в общем контексте исторического развития Церкви. Григорий VII пользовался огромным авторитетом в мире, где первостепенное значение придавалось религии, которая оказы­вала сильнейшее влияние на умы людей.

70

Учение Гильдебранда угрожало императору потерей контроля над столпами администрации его Германского королевства, над епис­копами. Император не отказывал папе в их поддержке, но хотел ему помешать свободно выбирать на епископские должности, а также угрожал установлением такого положения священства, которое было бы несовместимо с исполнением административных функций в им­перии. Со времени Карла Великого была учреждена имперская по­литика бенефиций по отношению к епископам в обмен на их лояль­ность в управлении территориями, находившимися под их властью, и на их деятельность в важнейших правительственных учреждениях.

Григорий VII особенно настаивал на безбрачии: священнослу­жители не должны быть связаны с миром. Первые два года (1073— 1075 гг.) усилия его казались тщетными. Ему повсюду сопротивля­лись с неожиданной яростью. Так, священнослужители, собравшие­ся в Майнце, заявили: «Если ему люди плохи, пусть добудет себе ангелов! »

Для папы священники были избранными людьми, наделенными сакральными функциями. Он усматривал волю Божию в том, что они осуществляли светскую власть в христианском государстве, но главным было то, что эта власть имела духовное основание. Это были люди Бога, творящие волю Его в подчинении Его наместнику. Мир­ской контроль над назначением епископов был профанацией всего святого *. Допущение такого контроля подвергало опасности весь клир, так как в многочисленных бенефициях и приходах по всей Западной Европе светские люди — графы, бароны и более мелкие феодалы — утверждали свое право назначать клириков и пользовались этим правом. Так вся Церковь могла разделиться на мелкие феодальные поместья придворных и воинов, этих порочных светских людей, ко­торых в иной ситуации священник должен был бы наставлять, а если нужно, то и наказывать. Светская инвеститура представляла опасность и для пастырской деятельности, и для папского контроля над религиозными функционерами в любой стране.

Противоположные позиции папы и императора и составили ос­нову борьбы за инвеституру, т. е. целого ряда усобиц между двумя главами средневекового общества.

Папа Григорий VII понимал, что корень зла — в светской инвес­титуре. Напасть на нее было опасно, никто на это еще не решался. Однако в Церковном Предании уже существовали прецеденты: и на Халкидонском Соборе, и на других возбранялось вмешательство мир­ских властей в дела Церкви. После долгих размышлений Григорий VII

* Кардинал Гумберт в сочинении «Против симонистов» утверждает: «Надо уничтожить всякую симонию; даже инвеститура кольцом и посохом, идущая через руки мирян, есть беззаконие». (Цит. по: Эйкен Г. История и система средневекового миросозерцания. СПб., 1907. С. 205.)

71

решился выступить против этого зла. Он осудил светскую инвести­туру на Римском Синоде в 1075 г.

Папа предложил Генриху IV прислать на Синод своих предста­вителей, чтобы они следили за тем, не допущена ли там какая не­справедливость. Кроме того, он не распространил запрета светской инвеституры на страны, где не было симонии, — на Англию и на Испанию. Чтобы декрет выполняли, Григорий VII особенно сильно настаивал на полновластии папы. Он понимал, что только папство может вывести Церковь из жалкого состояния. Свои принципы он изложил в знаменитом сочинении «Диктат папы» («Dictatus Papae»). Всего же Григорий VII оставил 27 сочинений. Подлинность их под­вергалась сомнению, но работы о. Пейтца (1911 г.) доказали, что они действительно написаны Григорием VII.

Декрет об инвеституре нанес удар по германским властителям, ибо именно они пользовались ею. Поначалу Генрих IV сделал вид, что ничего о нем не знает, а потом, упрочив свое положение, в янва­ре 1076 г. сместил Григория VII на сейме епископов в Борисе.

Но папа не подчинился и сделал ответный шаг. Он решился на то, чтобы отлучить короля от церкви и освободить его подданных от верности ему. Эта суровая мера привела к тому, что в январе 1077 г. Генрих IV пришел к замку Каносса, где находился папа, вымаливая у него прощение. Папа заставил его прождать три дня и снял отлу­чение, но власти ему не вернул.

Однако современники не очень разобрались в том, что Генрих IV по-прежнему лишен власти, и он смог набрать себе армию и побе­дить своего врага Рудольфа Швабского. Затем он снова стал бороть­ся против папы, и тот снова отлучил его в 1080 г. Это отлучение не было таким действенным, как первое. Генрих IV поставил в Риме антипапу Климента III и получил от него императорскую корону (1084 г.). Григорию VII пришлось бежать в Солерно. Незадолго до смерти он произнес знаменитые слова: «Я любил правду и ненави­дел беззаконие, и потому умираю в изгнании». Умер он 25 мая 1085 г., и погребен в Солерно в церкви св. Матфея.

Казалось бы, Григорий VII был побежден силою мира. Однако победил он. Его усилия принесли плоды, и учение его восторжество­вало. Он установил целибат; он поразил светскую инвеституру; он обеспечил независимое от светских лиц избрание папы; его идеи вознесли папскую власть над мирской. Григория VII можно назвать духовным зодчим средневекового христианства.

ТЕКСТЫ

1. Из декрета 1075 г. об инвеституре

Если кто-нибудь впредь примет из рук светского лица епископ­ство или аббатство, да не считается он епископом или аббатом и да

72

лишится он милости св. Петра и доступа в Церковь. Если какой-нибудь император, король, герцог, маркиз, граф или вообще какая-нибудь светская власть или светское лицо притязает на право да­вать инвеституру епископам или кому бы то ни было из служителей Церкви, он подлежит отлучению.

2. Из личного письма Григория VII аббату Клюни, св. Гугону от 22 января 1075 г.

Я хотел бы, чтобы ты знал все скорби, которые изводят мою душу. Твоя братская любовь побудила бы тебя молить Бога, чтобы Он протянул мне, несчастному, руку и избавил меня от моих мук. Сколько раз я просил Его отнять у меня жизнь или сделать меня полезным нашей Матери, святой Церкви; но Он избавил меня от скорбей и не дал мне оказать Церкви услуги, которые я хотел бы оказать ей. Глубокая печаль томит меня, ибо Восточная Церковь отстранилась от католической веры. Взгляну ли на запад, на юг или на север — нахожу едва ли несколько епископов, чье избрание и жизнь — сообразны с законами Церкви, а сами бы они управляли народом Божиим с любовью, а не влекомые мирским тщеславием. Среди правителей я не знаю ни одного, который предпочитал бы честь Божию своей и правду — выгоде. Если бы я не надеялся на изменение моей жизни и на то, что я смогу быть полезным Церкви, я ни за что не оставался бы в Риме, где живу уже двадцать лет — Бог свидетель — помимо моей воли... Так мучаюсь я всякий день, терзаемый скорбями и надеждами, и не столько живу, сколько по­стоянно умираю.

БОРЬБА ИМПЕРИИ И ПАПСТВА В ПОСЛЕДУЮЩИЕ ВЕКА (ХП-ХШ вв.). УЧЕНИЕ О ДВУХ МЕЧАХ

В Средние века любили символы и потому называли «мечами» две власти — мирскую и духовную. Меч духовный был в руке папы, меч мирской — в руке светского правителя.

Постепенно некоторые пришли к выводу, что главное дело мир­ского меча — служение Церкви. Рассуждали так: в христианском обществе все должно служить спасению, а делом спасения ведает папа. Уже в VII в. испанский святой Исидор Севильский писал: «Власть светских князей не была бы нужна, если бы она не должна была утверждать силой то, чего пастыри не могут сделать словом». В конце концов возникло учение о том, что оба меча должны быть в руке папы. Первым сформулировал его св. Бернар в XII в., но дог­мой оно никогда не было.

«Оба меча, — говорит св. Бернар, — принадлежат Петру. Один

73

(духовный) — в его руке, другой (мирской) — в его распоряжении всякий раз, когда он ему понадобится. О нем и сказано было Петру: «вложи твой меч в ножны». Это значит, что меч принадлежал ему, но сам он, своею рукой, не должен был им пользоваться».

Такая теория означает полное исчезновение древнего представ­ления о государстве, столь прочно разработанного римлянами. Со­гласно этому представлению, государство необходимо, так как ина­че людям грозят беспорядок и анархия. Это называется естествен­ным правом государства. Его признавал апостол Павел, призывая повиноваться власти, хотя у власти тогда был Нерон. Пока веления существующей власти не противоречат совести христианина, он дол­жен этой власти повиноваться.

В Средние века — что особенно для них характерно — учение о двух мечах было поглощено представлением о религиозной миссии государства. Это не значит, что папы хотели вместо правителей со­бирать налоги, подавлять мятежных вассалов, вести войны и т. д., но в случае преступных действий они обязаны были судить коро­лей, смещать их, отлучать от Церкви. Христианский мир того и ждал от них — он считал, что наместник Божий вправе защитить от мирско­го зла.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ ИМПЕРАТОРОВ

Германские императоры придерживались другой концепции, ут­верждающей их первенство и власть над папами. Оттон Великий (912—973 гг.) мечтал о том, что он, как Карл Великий, обратит вар­варов и будет править полновластно всем христианским миром. Ген­рих IV (1050—1106 гг.), враждовавший с Григорием VII, ссылался на права императоров. В XI в. были обнаружены старые рукописи по римскому праву. Императоры XII—XIII вв. стали ссылаться на это право. Фридрих I Барбаросса (император с 1152 г. по 1190г.) считал себя преемником римских императоров. Его преемники, например Фридрих II (император с 1220 г. по 1250 г.), претендовали на верхов­ную власть над всеми западными правителями. Папу они тоже счи­тали своим подданным. По их мнению, он владеет своим государ­ством с их разрешения («ex permissione nostra», «с нашего соизволе­ния», как сказал Фридрих III, император Священной Римской империи с 1440 г. по 1471 г.). Именно себя они считают высшими представителями воли Божией на земле.

Заметим, что учению о естественном праве государства они не следовали и в римском праве его не замечали. Для них, как и для папы, государство имело духовную цель, но они считали главными в достижении этой цели не папу, а себя.

74

БОРЬБА ИМПЕРИИ И ПАПСТВА

Борьба империи и папства, начавшаяся при Григории VII, заня­ла два века. Иногда она немного затихала, иногда разгоралась. Осо­бенно бурной борьба была при Фридрихе I Барбароссе и Фридрихе II.

Фридрих Барбаросса, человек весьма даровитый и даже благо­родный, был, однако, жесток и властолюбив. Он хотел подражать Карлу Великому, но тот боролся за христианскую цивилизацию, а он — за увеличение своей власти. С папой Фридриха Барбаросса столкнула его политика в Италии. Италия в те времена была мозаи­кой из свободных городов, представлявших собой так называемые коммуны и нередко враждовавших друг с другом. Кроме того, суще­ствовало созданное Роджером II королевство Неаполя и Сицилии, называвшееся чаще «Королевством обеих Сицилии». Оно было се­рьезным препятствием императорской власти над Италией. Рим на­ходился под властью папы. В 1143 г. мятежники напали на Капито­лий и установили там городской совет (senatus). В конце 40-х гг. Арнольд, каноник из Брешии, поднял в Риме восстание против пап и образовал там свободную общину, предложив возродить республи­канские законы древнего Рима.

Фридрих Барбаросса повел борьбу против мятежников, вошел в Италию, и в 1155 г. папа короновал его императором. Но народ Рима изгнал его войско, и он вернулся на север. Арнольд Брешианский был схвачен в Тоскане и казнен. Коммуна уцелела, но ограничила свои притязания и заключила соглашение с папой Адрианом IV.

Когда Адриан IV умер (1159 г.), папой стал Александр III (1159— 1181 гг.). Испугавшись его силы и непримиримости, Фридрих назна­чил своего папу — Фридриха IV (1159—1164 гг.). Александр III от­лучил их обоих и в союзе с королем обеих Сицилии начал борьбу против Фридриха. Был даже создан укрепленный город, названный в его честь Александрией (1168 г.).

Император с трудом собрал армию в 8000 человек и перешел Альпы. В 1176 г. состоялась битва под Леньяно, в которой Фридрих потерпел поражение. Папа, находившийся в Венеции, поставил ему свои условия. Фридрих явился к нему и по всем правилам, простер­шись ниц на земле, принес ему покаяние у собора св. Марка (папа сидел на своем престоле на паперти храма). Папа снял с него отлу­чение. Было это ровно век спустя после Каноссы (1177 г.). Фридрих I Барбаросса погиб в 1180 г. во время Третьего крестового похода. Он утонул в речке Салеф на пути в Святую Землю.

Фридрих II (1218—1250 гг.), его внук, владел не только Герма­нией, но и Северной Италией, а через мать — и Королевством обеих Сицилии. Таким образом, его владения как бы окаймляли владения папы. В детстве он был учеником папы Иннокентия III. Став импе-

75

ратором, Фридрих II начал борьбу за первенство с его преемника­ми — папами Григорием IX (1227—1241 гг.) и Иннокентием IV (1243— 1254 гг.). Когда Иннокентий IV был еще кардиналом Синильбальдо Фиески, у них с Фридрихом II были хорошие отношения. Фиески считался одним из лучших знатоков канонического права. Пока Рим­ский Престол пустовал почти два года, Фридрих II не противился явному намерению кардиналов выбрать именно Фиески. Однако, став папой, Иннокентий IV предпочел интересы Церкви дружбе с импе­ратором.

РАСЦВЕТ ПАПСКОЙ ВЛАСТИ

Папы XII и XIII вв. настаивали на учении о двух мечах. Особен­но важны из всех их высказываний заявления Иннокентия III (1198— 1216 гг.) и Иннокентия IV (1243—1254 гг.). На самом деле ни один папа не имел полной власти, но они считали, что вправе ее иметь. Иннокентий III постоянно называл себя «наместником Иисуса Хрис­та и преемником главы апостолов» (Григорий VII называл себя «на­местником святого Петра»).

Иннокентий III прежде всего был знатоком права. Он объединил церковное Предание с богословской мыслью своей эпохи и умел при­менить теорию в практике политической борьбы. Иннокентий III был не так даровит и пылок, как Григорий VII, но тоньше, осторожней и ученей. Папой он стал в тридцать семь лет и разработал систему воззрений, которой следовал всегда, хотя порой и терпел неудачи.

Иннокентий III утверждал, что он «наместник Того, Чье царство не знает границ». Называл он себя и «представителем Того, Кому принадлежит земля и все, что она содержит, и все, кто на ней живет». Казалось бы, все это относится лишь к его власти над Церковью, но он уточнял: «Мы поставлены над правителями, ибо нам надлежит их судить». И еще: «Христос заповедал Петру не только Вселен­скую Церковь, но и весь мир в управление». И, наконец: «Правите­лям дана власть на земле; папам — власть на земле и на небе. Первые властвуют лишь над телами, вторые — и над телом и над душой».

Именно такая теория и называется «папской теократией».

Идеал этот воплощен никогда не был. Иннокентий III обладал очень большой властью. Он владел Италией, изгнал из своего госу­дарства всех императорских чиновников. Когда в Сицилии умер Ген­рих VI, сын Фридриха Барбароссы, его вдова поручила папе воспи­тание сына (будущего Фридриха II) и тем самым дала ему власть в своем королевстве. В Германии он распоряжался судьбой короны и помог получить ее не Филиппу Швабскому, а Оттону Брауншвейг-скому. Короли Англии (Иоанн Безземельный), Венгрии, Кастилии и Арагона были его вассалами.

Один лишь Филипп Август, лучший из Капетингов, вел незави­симую политику. Он по-своему управлял Францией и не слушался папских угроз, когда разводился с Ингеборг Датской. Именно этот король первым, еще до Филиппа Красивого, сформулировал прин­цип независимости короны. В 1203 г. он так ответил папе: «В делах феодальных я не должен получать распоряжений от Святого Пре­стола. Папа же не должен вмешиваться в то, что касается королей». Наиболее четко выразил принципы папской политики Иннокен­тий IV (1243—1254 гг.). В энциклике «Aeger cui levia» он заявил, что император, не подчиняющийся наместнику Христа, противится Са­мому Христу. Папа, по его словам, получил от Царя царей полную власть (generalis legatio) над всей землей. Петр и его преемники об­лечены правом «вязать и разрешать» не только в отношении людей (quemcumque), но и во всяких других отношениях (quodcumque).

Такое учение отвечало чаяниям народов, так кэч они хотели, чтобы кто-нибудь охранял от мирских правителей христианскую справедливость. Так создавалось право в том сообществе наций, ка­кое представлял собой средневековый христианский мир.

1. Теория двух мечей, которая никогда не была догматом, учит, что папе принадлежит и духовная, и светская власти: власть духов­ная — непосредственно, а власть светская — в случае необходимости.

2. Теория, которой придерживались императоры, ставила их во главе всего общества. Император не был первосвященником, но он имел право распоряжаться папой, как всеми правителями Запада.

3. Эти две теории пришли в столкновение. Первую защищали папы Александр III, Иннокентий III и Иннокентий IV, вторую — императоры из дома Гогенштауфенов Фридрих Барбаросса и Фрид­рих П.

4. Папы победили, уничтожили династию и спасли свободу Цер­кви. Восторжествовала так называемая папская теократия. Католи­ческие историки подчеркивают, что доктрина эта была духовной и стремилась к спасению мира. Но, кроме того, она отражала дух вре­мени. Не нужно путать ее с учением о юрисдикции (примате) папы в Церкви, которая существует и поныне.

76

 

ГЛАВА 6 ИСТОКИ ЗАПАДНОГО МОНАШЕСТВА

СВ. БЕНЕДИКТ НУРСИЙСКИЙ И ЕГО УСТАВ

Родиной монашества является египетская пустыня — Фиваида, где уже в середине III в. укрывалось от императорских гонений и соблазнов мира множество отшельников. Преподобный Антоний Ве­ликий в начале IV в. заложил основы монашеского общежития, пос­ле чего монастыри и лавры стали стремительно распространяться по всему Египту и за его пределами.

Св. Василий Великий (| 379 г.), посетив Египет и Сирию, основал более умеренный тип монашеской жизни у себя в Каппадокии. Смяг­чив аскетические крайности, св. Василий придал большое значение апостольской и воспитательной деятельности монахов в миру.

Влияние восточного монашества быстро распространилось на За­паде, где уже в начале IV в. заметно возросли аскетические настро­ения. Такие апологеты аскетизма, как св. Афанасий Великий (автор «Жития св. Антония»), еп. Павел Антиохийский, св. Иероним, посе­щали Рим и вдохновляли своих западных собратьев примером вос­точных подвижников.

Увлеченные новым идеалом, многие христиане Запада уезжали в Египет и Палестину, но вскоре очаги «пустынножительства» стали возникать и в Западной Европе. Близость к миру и условия тогдаш­ней жизни побуждали к принятию более умеренных форм монас­тырской жизни. Наибольшее распространение получил устав св. Василия и основанный на нем устав св. Кассиана (род. ок. 360 г.). II Ватиканский Собор так высказался о начальном монашестве: «Сре­ди членов ранней Церкви были мужчины и женщины, желавшие практически осуществить евангельские заповеди, т. е. следовать в большей свободе за Христом, тверже подражать Спасителю, добро­вольно посвящая Ему жизнь и избирая ту или иную форму служе­ния. Это были монахи, свидетельствующие об абсолютности Бога своей стойкой жизнью, к которой их призвал святой и подвигла Цер­ковь.

Проповедью и молитвой монахи и монахини возделывают гряду­щее Царство Божие, чей символ и провозвестие — они сами: возде­лывают в духе заповедей блаженства, заключающих в себе идеал всякого христианина, призванного жить, подобно Христу, в Духе Свя­том, в общении любви с Его Отцом и Отцом нашим и со всеми наши­ми братьями».

«Отцом западного монашества» Римская Церковь считает св. Бенедикта Нурсийского (480—512 гг., память 14 марта), подвизав­шегося в начале VI в. вблизи итальянского города Сполето. Проис­ходя из аристократического рода, св. Бенедикт получил хорошее по тем временам образование. Св. Бенедикт три года провел в неприс­тупной пещере, куда некий монах подавал ему пищу. Этим он при­обрел широкую славу, и вокруг него стали собираться многочислен­ные отшельники. Св. Бенедикт разбил их на двенадцать групп по двенадцати человек и начал разрабатывать принципы монашеского общежития. Кроме молитвы и труда монахи занимались воспитани­ем и обучением детей местной знати.

Изгнанный по интригам местного священства, св. Бенедикт с несколькими учениками основал монастырь в Монте-Кассино, меж­ду Римом и Неаполем, где и написал свой устав, ставший основой организации западного монашества.

Св. Бенедикт представляет монашеское братство как военный отряд: «Должны мы учредить отряд божественной службы». Устав воспринимается им как закон воинской дисциплины, непреложный и нерушимый. Анахорет, ведущий одинокую борьбу с плотью и дья­волом, должен быть «хорошо снаряжен к бою», а приобрести необ­ходимый опыт и твердость он может лишь в братском общежитии, которое является, по мысли св. Бенедикта, главной формой аскети­ческого служения.

Устав св. Бенедикта ограничивается изложением лишь самых необходимых принципов монашеской жизни. Совершенство же дос­тигается личным усилием монаха, которому могут быть полезны для этой цели любые наставления Святых Отцов, каждая строка Свя­щенного Писания, монастырские уставы, написанные ранее (напри­мер уставы св. Василия или св. Кассиана). Абсолютное послушание аббату, бедность и молчание входили в число основных условий мо­нашеской жизни по уставу св. Бенедикта.

Особое значение имела «лестница смирения», состоявшая из две­надцати ступеней, на вершине которой монах достигает той «совер­шенной любви, которая изгоняет страх», и тогда монах выполняет уже из любви к Богу и доброй привычки то, что раньше делал «не без ужаса» и из чувств долга.

Устав св. Бенедикта отличался разумностью и умеренностью тре­бований, достижимостью поставленных целей.

79

78

 

Св. Бенедикт пытался превратить монастырь в замкнутую хо­зяйственную единицу, с мельницами, огородами, пашней, хозяйствен­ными постройками и т. д. Монахи спали в общей спальне, в одежде, чтобы быть готовыми в любую минуту встать по первому зову абба­та; семикратное моление, труд и чтение составляли день монаха. Книги выдавались из библиотеки по специальному кодексу, причем старший, назначенный аббатом, следил, чтобы монах не подменял назначенное ему чтение другим.

Аббат, возглавлявший монастырь, избирался пожизненно. Из­брание утверждалось епископом, и сам аббат подчинялся только ус­таву, распоряжаясь и хозяйственной и духовной жизнью монасты­ря. Аббат являлся единственным представителем монастыря в миру. По разрешению аббата монахи общались с родственниками и посе­тителями монастыря.

Благодаря высокому уровню своей духовной жизни бенедиктин-ские монастыри становились центрами религии и культуры, убежи­щами для окрестных жителей во время бедствий и нападений врагов.

Культурное значение бенедиктинских монастырей возросло, когда в их число вошли монастыри, основанные сенатором Кассиодором (t ок. 565 г.), проявлявшим большую заботу о сохранении классической образованности.

Устав преп. Бенедикта удачно сочетал в себе традиции восточ­ного монашества с особенностями западной жизни и в силу своей полноты, краткости и практичности быстро распространился на се­вере Италии и по всей Западной Европе.

При папе св. Григории Великом (590—604 гг.) устав св. Бенедикта был утвержден в римских монастырях и стал применяться повсеме­стно.

Большую роль в распространении и укреплении монашества в Европе сыграли ирландские и английские монахи. Ирландия и За­падная Британия (Уэльс), обращенные в христианство в конце IV — начале V вв., стали очагами миссионерства и прибежищем греко-римской культуры. Последнее отчасти объяснялось тем, что ирлан­дцы, внутренне чуждые соблазнам эллинского и римского языче­ства, не испытывали того религиозного страха перед этой культу­рой, как их романизированные собратья в Европе.

По своему культурному уровню Ирландская Церковь IV—VIII вв. занимала первое место в Европе. Ирландские монахи, в большом числе переселявшиеся на материк, преподавали в монастырских шко­лах Европы, подготавливая культурное возрождение эпохи Каро-лингов. Из их среды вышел такой крупный мыслитель, как Иоанн Скот Эриугена.

Ирландский подвижник св. Колумбан (540—615 гг.) основал в Бургундии и Северной Италии ряд монастырей, отличавшихся осо-

бой строгостью в аскетической жизни и высоким уровнем образо­ванности.

Приняв устав св. Бенедикта, ирландские монахи способствовали его распространению по всей Европе. К началу IX в. устав св. Бене­дикта утверждается в Италии, Франции, Германии, близок к победе в Испании и Англии, проникает даже в Палестину.

В глухих лесах, труднодоступных горах, в болотистых местнос­тях, на берегах рек и озер Европы стали появляться многочислен­ные монастыри, насчитывавшие по сто и более монахов. Упорный монашеский труд преображал необжитые земли, их аскетический и молитвенный подвиг привлекал к ним массы христианского народа, миссионерский пыл приводил к укреплению веры, созданию новых церквей. Сохраненная за стенами монастырей античная образован­ность стала приносить первые плоды, закладывая на «варварской» почве основы средневековой культуры.

Монастырям покровительствовали не только папы, но и светс­кие правители, герцоги и короли, дарившие им земли и денежные субсидии, что способствовало еще большему их укреплению. Особое значение монастырям придавал Карл Великий, при котором мона­шеская образованность послужила основой культурного возрожде­ния. Так, одним из ученейших людей IX в. был Храбан Мавр, аббат знаменитой Фульды — монастыря, насчитывавшего более четырех­сот монахов.

Сравнивая процесс роста монашеского движения на Востоке и на Западе, Л. П. Карсавин, исследователь этого движения, отмеча­ет, что на Востоке развитие форм аскетической жизни было «сво­бодным и самодовлеющим процессом», тогда как на Западе идеологи и энтузиасты аскетизма насаждали монашество активно и воинствен­но, «нетерпеливо ускоряя» естественный процесс, вступая в литера­турную полемику со своими противниками, втягивая в эту борьбу клир и мирскую власть. Это способствовало тому, что западное мо­нашество оказалось в целом менее созерцательным, более прибли­женным к миру, более организованным и приспособленным для вы­полнения апостольского и воспитательного служения.

ТЕКСТЫ

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: