Специфика торгово-экономического сотрудничества между Россией и Китаем на начальном этапе взаимоотношений между странами в постсоветский период

 

Экономические связи между соседними территориями Китая и Дальнего Вос­тока СССР были восстановлены в мае 1983 г. Соглашение было заключено в апреле 1982 г. посредством обмена письмами между министерствами внешнеэкономических связей двух стран (Китайско-российские торгово-экономические связи). Основой для этого послужило советско-китайское соглашение о возобновлении приграничной торговли, в соответствии с которым торговля должна была осуществляться между пров. Хэйлунцзян, Синьцзян-Уйгурским автономным районом и Внутренней Монго­лией с китайской стороны и граничившими с ними советскими территориями. Торговлю в форме бартера были уполномочены вести с российской стороны - «Дальинторг», с китайской - Хэйлунцзянская внешнеторговая компания. Расчет производился в швейцарских франках.

Следующие документы, появившиеся уже во второй половине 80-х годов, носили конкретный характер. 16 января 1986 г. был подписан советско-китайский протокол о возобновлении доставки грузов по пограничным рекам. 10 сентября 1986 г. в Пекине был заключен Консульский договор, ставший основой для решения об открытии консульства СССР в Шэньяне и КНР - в Хабаровске. В марте 1987 г. было заключено соглашение о разделе ресурсов Амура, Уссури и Аргуни, охватывавшее проблемы рыболовства, сохранения водных ресур­сов и предполагавшее даже строительство совместной гидроэлектростанции на Амуре.[28].

История российско-китайских региональных отношений после 1991 г. свидетельствует, что в определенные периоды они выходили из-под контроля центральных и местных властей, приобретали черты стихийности и неуправля­емости не только в экономической и гуманитарной областях, но и в сфере реги­ональной политики. Тем не менее, было бы преувеличением говорить о самосто­ятельности двусторонних приграничных связей. Пекин и Москва, формально отдавая эту форму межгосударственных отношений на откуп местным властям, в действительности принимали в них самое активное участие. Именно они фор­мировали политическую и правовую основы приграничного взаимодействия, посредством различных финансово-экономических рычагов влияли на выбор его форм и направлений, инициировали (или тормозили) реализацию крупных межгосударственных проектов, в которые вовлекались и приграничные районы двух стран.

В российской политике в отношении Китая приграничные территории неиз­менно играли роль по нескольким направлениям:

– в сфере обеспечения национальной безопасности России и ее участия в структурах региональной безопасности (демаркация и режим российско-китайской границы; сокращение вооруженных сил и укрепление мер доверия вдоль границы; международная преступность; незаконная миграция);

– исполнение транспортных функций (проект «Туманган», порты и Транс­сибирская магистраль, пограничные переходы, проекты трубопроводов);

– решение проблем приграничных районов России, поиск путей самообеспечения и экономического развития этих территорий за счет развития регио­нальных торгово-экономических связей.

За прошедшие два десятилетия взгляды и подходы китайских специалистов проделали большую эволюцию: от абстрактных и порой полуфантастических идей до конкретных программ и предложений. К концу 90-х годов у них сформирова­лись устойчивые представления о значении России для Северо-Восточного Китая.

При этом существуют особенности в оценке ситуации, прогнозах и конкретных предложениях у разных провинций Северо-Востока, что позволяет оценивать и специфику подходов к российско-китайским связям каждой из них.

У экспертов провинции Хэйлунцзян установка на ориентацию его экономики на Россию не вызывает сомнений. Большинство специалистов этой про­винции уверены в очень сильной рыночной, ресурсной и технологической взаимодополняемости Китая и России. Озабочены они, главным образом, тем, как максимально использовать преимущества провинции — географиче­ские, транспортные, структурно-экономические, исторические, кадровые — для налаживания более эффективных экономических связей с сибирскими и дальне­восточными территориями. Реализация концепции «идти вовне» и решение руко­водства КНР о модернизации старой промышленной базы Северо-Восточного Китая, принятое осенью 2003 г., стимулировали активность провинций региона по расширению экономического плацдарма на территории России. В перечне отраслей, которые Китай считает возможным модернизировать с участием Рос­сии, — тяжелое и электромеханическое машиностроение, локомотивостроение, судостроение, станкостроение, нефтехимическая, металлургическая, угольная, лесная, фармацевтическая промышленность.

Естественно, что в контексте реализации этих стратегий основное внимание КНР привлекают наиболее населенные (рынок сбыта), богатые природными ресурсами, технически и промышленно развитые (источник сырья и технологий) районы страны: Западная Сибирь, Урал и европейская часть России. Руководи­тели северо-восточных провинций КНР возглавили действия в этом направлении. Летом 2004 г. они четко обозначили интересы и векторы действий своих провинций в отношении России. В начале июня, выступая на конференции во Владивостоке, вице-губернатор провинции Хэйлунцзян Ван Лиминь так сформулировал китай­ское видение целей провинции в российско-китайском сотрудничестве:

– Хэйлунцзян - «платформа» и «окно» в торгово-экономическом сотрудничестве с Россией, предоставляющее всем заинтересованным сторонам в Китае и России свою территорию, ресурсы и услуги для установления и поддержания деловых отношений.

– Совместная с Россией эксплуатация природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока: их добыча, переработка (в том числе до конечного продукта) и транспортировка.

– Развитие обрабатывающей промышленности в приграничных районах двух стран (бытовая электроника, одежда, автомобили, изделия из дерева), пре­жде всего на базе совместных торгово-экономических зон («Пограничный - Суйфэньхэ», «Полтавка - Дуннин») и др.

– Коренное улучшение инфраструктуры торговли (прежде всего, состояния погранпереходов, упрощение таможенных и прочих процедур) и улучшение инвестиционного климата на российской территории.[29]

На этой же конференции вице-губернатор провинции Цзилинь Ли Цзинь-бинь высказал намерение развивать сотрудничество в таких областях, как сельское хозяйство, переработка древесины, химическая промышленность, электроника. Он также выразил надежду на создание межрегионального промышленного парка Хуньчунь - Хасан.

Аналогичным образом китайская сторона предполагает трансформировать сотрудничество в аграрном секторе. Сегодня оно сводится в основном к экспорту из Китая овощей, фруктов, мяса и птицы. По мнению китайских специали­стов, оптимальный выбор - это сочетание обработанной земли и рынка России с китайскими рабочими руками и техникой, что подразумевает создание на тер­ритории российского Дальнего Востока баз комплексного развития сельского хозяйства на основах российско-китайской кооперации. Изучается идея создания здесь производства экологически чистых продуктов с последующим экспортом их в Японию и другие страны.

Китайская сторона готова принять самое активное участие в строительстве современной инфраструктуры на Дальнем Востоке: не только пограничных переходов, состояние российской части которых стало притчей во языцех и откровенным позором для России в 90-е годы прошлого века, но и автомо­бильных дорог, портовых сооружений, жилья и других объектов. Правительство провинции Хэйлунцзян разработало программу строительства 145 объектов про­винциальной транспортной инфраструктуры как платформы экономического взаимодействия с Россией, рассчитанную до 2020 г., и готово содействовать российским территориям.

Среди конкретных проектов, которые особенно интересуют Северо-Восток Китая, — железнодорожная ветка Дуннин - Уссурийск, рассматриваемая как вто­рой выход провинции Хэйлунцзян к морю (через порт Восточный), столь необходимый ей для расширения связей с внешним миром. Ставится цель увеличить про­пускную способность переходов на российско-китайской границе с 7 млн. тонн до 20 млн. тонн в 2010 г. и до 60 млн. тонн в 2020 г.

Экономические связи между приграничными территориями России и Китая явля­ются главной формой взаимодействия соседей. В 90-е годы ХХ - начале XXI в. эти связи преимущественно свелись к торговле и экспорту китайской рабочей силы. Инвестиционное и научно-техническое сотрудничество было предметом обсужде­ния, но не стало заметной реальностью. Тогда же эти связи переросли традицион­ные рамки приграничной торговли и обмена и распространились на большую часть территорий двух стран, от западных районов России до южных провинций КНР.

Наиболее характерные черты приграничного торгово-экономического взаимодействия выглядели так:

1. Торговля носила неритмичный (волнообразный) характер (см. рис. 1).

Рис. 1. Торговля краев и областей Дальнего Востока России с Китаем ( в млн. долл США) [30]

 

Очевидные пики четных (1996, 1998) годов и рост 2000–2001 гг. были обу­словлены поставками Китаю самолетов, произведенных на Комсомольском-на-Амуре авиационном предприятии (КНААПО).

С 2002 г. начался стабильный рост региональной торговли России с Китаем.

В 2006 г. торговля Дальнего Вос­тока с КНР увеличилась в 9, 5 раза по сравнению с 1999 г.

С 2005 г. прирост шел в основном за счет роста китайского экспорта и происходил в условиях расши­рения экономических связей Дальнего Востока и Забайкалья с сопредельными странами и территориями. Заметный прирост в торговле 2010–2011 гг. связан прежде всего с увеличением экспорта в Китай нефти и нефтепродуктов.

Доля дальневосточных территорий в российско-китайской официальной тор­говле в 90-е годы колебалась в диапазоне от 4, 9 (в 1994 г.) до 19% (1998 г.).

В новом столетии она начала сокращаться, в 2004 г. упала до 10%, а в 2007-2008 гг. до 8–9%.

В 2011 г. она составила 10, 7% объема российско-китайской торговли

2.  Товарная структура российского экспорта была преимущественно сырьевой по характеру, и в то же время нестабильной, зависела от конъюнктуры китайского рынка, а также возможностей каждой из дальневосточных территорий. Разовые закупки отдельных видов продукции резко изменяли структуру торговли.

В 2003 г. структура экспорта региона в Китай была следующей: нефть и нефтепродукты (кроме сырых) - 28, 64%, лесоматериалы - 22, 53%, нефть и нефтепродукты сырые - 13%, продукция самолетостроения - 11, 1%, рыба мороженая - 4, 74%.[31]

В 2011 г. на долю нефти и нефтепродуктов пришлось 33, 7%, рыбы мороженой - 22, 1%, лесоматериалов - 13, 8%.

3. Растущая зависимость экономики Дальнего Востока и Забайкалья от импорта из Китая, хотя эта зависимость была неодинакова у разных территорий.

В начале 90-х годов, в условиях товарного кризиса и разрыва хозяйственных связей Дальнего Востока с центром, Китай сыграл ключевую роль в насыщении пустого дальневосточного рынка продуктами питания и товарами широкого потребления.

В начале нового столетия экономическое влияние Китая вновь стало возрастать, в ряде краев и областей заметно превышая показатели середины 90-х годов.

В 2001–2006 гг. доля китайских товаров в импорте Амурской области колебалась в пределах от 70 до 80%.[32]

В общем объеме внешней торговли Хабаровского края в 2006 г. доля Китая составляла 45, 5%, том числе в импорте 57%, в экспорте 43%.

В торговле Приморского края Китай играл меньшее, но также важ­ное значение: 32% в его импорте и 51% - в экспорте (рис. 2).[33]

Рис. 2. Географическая структура внешней торговли Приморского и Хабаровского краев (2006 г., в процентах)

 

Не меньшее значение связи с Китаем имели для Забайкалья.

Объем торговли Читинской области с КНР вырос с 1998 по 2006 г. в 9, 7 раза, в результате доля Китая во внешнеторговом обороте области увеличилась с 38 до 96%.

В результате рыноч­ная стоимость китайских товаров легкой промышленности в среднем на 50–80% ниже российских.[34]

4. Промышленное, технологическое, инвестиционное сотрудничество не смогло занять заметной ниши в российско-китайских экономических связях.

Предприятия с китайскими инвестициями имели на Дальнем Востоке и в Забай­калье в основной массе небольшой уставной капитал и работали преимущественно в сфере торговли и обслуживания. Их доля в производстве промышленной про­дукции по краям и областям составляла часть малозначимую и практически незаметную. В общем объеме накопленных иностранных инвестиций на Дальнем Востоке доля Китая не превышает 1%.

5. Хуже обстояло дело с российскими инвестициями на Северо-Востоке Китая. На конец 2006 г. в провинции Хэйлунцзян были зарегистрированы лишь 10 предприятий с российским капиталом (4 СП и 6 чисто российские) с объемом российских вложений 900 тыс. долл. (0, 05% всех иностранных инвестиций в провинции).

В начале XXI в., по китайским данным, российские туристы ежегодно вывозили из этой провинции товаров на сумму в 6 млрд. юаней (750 млн долл.). «Челночная» торговля являлась не только важ­ным каналом обеспечения населения российских приграничных регионов (в том числе и северных территорий) недорогими (хотя преимущественно некачествен­ными) китайскими товарами, но и давала десятки тысяч рабочих мест, а поэтому играла важную политическую и социальную роль.

6. Использование китайской рабочей силы на Дальнем Востоке России и в Забайкалье носило ограниченный характер. Динамика официального ее применения в экономике региона выглядела, по данным миграционных служб, следующим образом (рис. 3):

Рис. 3. Динамика использования китайской рабочей силы на юге Дальнего Востока и в Забайкалье ( чел.)

 

В начале XXI в. количество контрактных китайских рабочих в России стало быстро расти. Власти и предприниматели, испытывая в условиях постепенного подъема экономики все больший дефицит в трудовых ресурсах, рассматривали привлечение их из-за рубежа как эффективное средство решения этой про­блемы.

С 2000 по 2007 г. статистика зафиксировала почти шестикратный рост общего числа легальных рабочих из КНР на Дальнем Востоке и в Забайкалье, с 13 до 73 тыс. человек.[35] Определенную проблему для российских властей представляла незаконная трудовая деятельность китайских граждан на российской территории, которые часто попадали под определение «нелегальных мигрантов».

8. Китайские приграничные провинции в разной степени зависели от связей с Россией. Экономика провинции Хэйлунцзян к концу 90-х годов ХХ в. уже была прочно сориентирована на север, провинциальные власти и бизнес фактически монополизировали региональную торговлю Китая с Россией. В Хэйлунцзяне сформировались не только производственная и торговая зоны, нацеленные на российский рынок (хозяйства по выращиванию овощей и фруктов, оптовые базы, предприятия легкой промышленности), но и сегмент экономически актив­ного населения, ориентированный на российский Дальний Восток.

В 2006 г. на Россию пришлось 52% объема внешней торговли этой провинции (20% всей российско-китайской торговли). В конце первого десятилетия нового века в при­граничных районах Хэйлунцзяна функционировали 96 торговых баз, ориентиро­ванных на российский рынок. Бюджет и благосостояние приграничных городов во многом зависят от результатов приграничной торговли. Например, свыше 80% бюджетных доходов приграничного с Россией уезда Дуннин обеспечивается за счет торгово-экономического сотрудничества с Россией.

Масштабы торгово-экономических связей провинции Цзилинь с Россией были значительно меньше, и значение России для ее экономики было невелико. Более того, в то время как масштабы экономического взаимодействия с дру­гими странами неуклонно росли, торговля с Россией постепенно сворачивалась и доля России во внешнеторговых операциях Цзилинь неуклонно снижалась. Если в 1992–1994 гг. Россия занимала второе место (после Японии) в общем объеме внешней торговли Цзилинь, то в 1998 г. она уже была только на вось­мом месте. В 1998–1999 гг. объем торговли Цзилинь с Россией был меньше, чем в 1989 г., а затем вплоть до 2003 г. стагнировал в диапазоне от 57 до 68 млн долл.

Столь же незначительное место занимала Россия в экономических связях провинции Ляонин. К началу нового века объем экономических связей Ляонина с Россией оставался на уровне 1991 г. и был в два с лишним раза меньше, чем у таких далеких от России провинций, как Гуандун и Шаньдун. В 2002 г. Россия занимала только 9-е место среди торговых партнеров Ляонина.

Роль России в экономической жизни трех провинций Северо-Востока КНР в динамике видна из таблицы 1.

Таблица 1.

Россия во внешней торговле провинций Северо-Восточного Китая                  (в млн долл. США и процентах от объема) [36]

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: