Поэт и литературный критик Николай Недоброво и его ст. «Анна Ахматова»

Николай Владимирович Недоброво - лирик, филолог, критик и литературный деятель, имя которого связано со многими поэтами Серебряного века.

Родился в 1882 году на Украине, недалеко от Харькова. В 1906 г. окончил историко-филологический факультет Петербургского университета.

Сегодня известны несколько словесных портретов Недоброво, разительно отличающиеся друг от друга. Один из них принадлежит перу близкого друга семьи Недоброво Юлии Сазоновой - Слонимской, впоследствии эмигрировавшей в Италию вместе с Любовью Александровной Ольхиной, женой Недоброво: "Тонкость, узость линий была основным признаком внешнего очерка Николая Владимировича, нежность и блистание были основою его красок. Тонкость линий почти неестественная, в сочетании с прозрачностью красок, почти женственной, создавали общее впечатление хрупкости. "Перламутровый мальчик", звали его в интимном кругу в пору его студенчества. "Он фарфоровый", пугались друзья потом, когда видели узкий очерк застенчиво улыбавшегося Николая Владимировича среди реальных "трехмерных" фигур остальных собравшихся. Особенности внешнего облика отличали его сразу: его нельзя было пропустить, не заметить. Люди, видавшие его мельком где-нибудь в людном месте, с полной точностью вспоминали его через много лет.

К этому добавлялось ощущение несовременности: "у него лицо Чаадаева", "он совсем из сороковых годов"... Он казался не связанным со своей эпохой, хоть и был в мысли своей, в духовной сути своей самым современным из современников, ибо современность отложилась в нем не одним только каким-либо случайно его задевшим событием, - а вся ее сущность отложилась в нем абстрактными кристаллами, сложив замкнутый и слитный мир точных идей. Как ни был отличен от других и как ни казался подчас одиноким Николай Владимирович, он был человеком своей эпохи, быть может наиболее полно и наиболее самоотверженно ее воплотившим"1.

В 10-х гг. Недоброво служил в канцелярии Государственной Думы, но тем не менее, его главными жизненными интересами оставались поэзия и филология.

Как поэта, его знали и ценили Андрей Белый и Анна Ахматова. Однако при жизни Недоброво не было издано ни одного сборника его стихов. Около 30 стихотворений были опубликованы в журналах и альманахах; стихотворная же трагедия "Юдифь" осталась неопубликованной, более того, почти не прочитанной современниками. Прозаическая повесть "Душа в маске" была напечатана в журнале "Русская мысль" в 1911 г.

Как критик, Недоброво печатался в журналах "Вестник Европы", "Русская мысль", "Аполлон", "Северные записки", "Труды и дни", в газетах "Речь" и "Русская молва", в изданиях "Невский альманах. Жертвам войны. Писатели и художники" и "Альманах муз". Его перу принадлежат статьи о Тютчеве, Фете, Ахматовой, а также филологические статьи, посвященные изучению теории стиха.

В 10-х годах прошлого века Николай Недоброво был известен как литературный деятель: с 1911 по 1916 гг. он состоял в Обществе ревнителей художественного слова и был правой рукой Вяч. Иванова, в 1913 г. основал Общество поэтов.

Р.Д.Тименчик называет Недоброво ""человеком десятых годов" - почти незамеченного поколения, чье историческое дело было оборвано августом четырнадцатого"2. И действительно, война, положившая конец этой эпохе, явилась предвестницей заката жизни Недоброво. Зимой 1914/15 г. он заболел туберкулезом, в 1916 г. уехал на юг, тем самым отдалившись от литературной жизни столицы, и в 1919 г. скончался.

Долгое время Николай Недоброво был известен любителям поэзии как "Н.В.Н.", один из адресатов ахматовских стихов. Фигура его по сей день остается недостаточно выписанной историками литературы, отчасти из-за недоступности архива поэта, частично вывезенного Ю.Сазоновой-Слонимской за границу, частично же разбросанного по хранилищам Москвы и Петербурга.

В "Pro domo mea" Анна Ахматова обращается к Недоброво с такими словами: "Ты! кому эта поэма принадлежит на 3/4, так как я сама на 3/4 сделана тобой, я пустила тебя только в одно лирическое отступление (царскосельское). Это мы с тобой дышали и не надышались сырым водопадным воздухом парков ("сии живые воды") и видели там <в> 1916 г. (нарциссы вдоль набережной)"3.

В этих нескольких строках она приоткрывает перед читателем завесу, скрывающую творческие и личные отношения с Недоброво.

В письме к Б.Анрепу от 29 декабря 1913 года Недоброво впервые упоминает Ахматову: "Источником существенных развлечений служит для меня Анна Ахматова, очень способная поэтесса..."4. Спустя несколько месяцев он пишет тому же Б. Анрепу о предстоящем расставании с Ахматовой так: "Через неделю нам предстоит трехмесячная, по меньшей мере, разлука. Очень это мне грустно.

Лето мое начнется в начале июня. Я вероятно полностью проведу его в Крыму: мне хочется не иметь никаких обязанностей, даже лечебных, не иметь новых впечатлений, а, отдыхая телом на старых местах, писать побольше для того, чтобы развлекать Ахматову в ее "Тверском уединении" присылкой ей идиллий, поэм и отрывков из романа под заглавием "дух дышит, где хочет"..."5.

О растущем чувстве привязанности к Анне Ахматовой говорят не только письма, но и его стихи, написанные в это время и посвященные ей.

Но жар души не весь был заметен,

Три А я бережно чертил узором,

Пока трех черт удачным уговором

Вам в монограмму не был он сплетен6.

Портрет Недоброво, сотканный из стихотворных строк Ахматовой, полон самых светлых тонов и оттенков. Он содержит всевозможные эпитеты - "незабвенный друг", "нежный", "милый", "утешный", "дневной" - также свидетельствующие о большом чувстве.

Царскосельские и павловские пейзажи подчас становятся "главными героями" стихотворений, присутствие же друга обозначено лишь штрихами. Это еще раз подчеркивает глубину и близость отношений, когда сердца говорят на одном, понятном лишь им языке. Достаточно бывает упомянуть основные вехи, будь то статуя из царскосельского парка, осенний ветер павловских просторов или Подкапризовая дорога, как всплывают в памяти взгляды, переживания, пройденные вместе пути, и начинается диалог, зачастую не требующий слов.

 

Ахматова считала себя виновной в смерти Недоброво, поскольку говорила о нем как об умершем еще при жизни его, в последних строках стихотворения "Вновь подарен мне дремотой":

Чтобы песнь прощальной боли

Дольше в памяти жила,

Осень смуглая в подоле

Красных листьев принесла

 

И посыпала ступени,

Где прощалась я с тобой

И откуда в царство тени

Ты ушел, утешный мой7.

О чувстве вины свидетельствует также стихотворение "Я гибель накликала милым", написанное на смерть Н.Гумилева и Н.Недоброво:

Я гибель накликала милым,

И гибли один за другим.

О, горе мне! Эти могилы

Предсказаны словом моим8.

До последних лет жизни тень его витает в ее памяти. В своем дневнике периода поездки в Италию в 1964 г. Ахматова пишет: "Подъезжаем к Риму. Все розово - ало. Похоже на мой последний незабвенный Крым 1916 года, когда я ехала из Бахчисарая в Севастополь, простившись навсегда с Н.В.Н<едоброво>, а птицы улетали через Черное море"9.

Есть еще две ипостаси Николая Недоброво: поэта, участвующего в стихотворном диалоге, и литературного критика, автора статьи, высоко ценимой самой Ахматовой.

Поэтический диалог Ахматовой и Недоброво начался в 1913 г. К нему можно отнести стихотворения Ахматовой "Покорно мне воображенье", "Целый год ты со мной не разлучен", "Есть в близости людей заветная черта", "Все мне видится Павловск холмистый", "Милому", "Царскосельская статуя", "Вновь подарен мне дремотой", и стихотворения Недоброво, посвященные Ахматовой: "С тобой в разлуке от твоих стихов", "Не напрасно Вашу грудь и плечи", зеркальный сонет "Законодательным скучая вздором10".

Диалог этот, не привязанный ни к временным, ни к биографическим вехам, был выражен не только явными посвящениями, но и отголосками, как бы доносящимися издалека. Пример этому - сонет "Демерджи", один из самых ярких шедевров Недоброво.

Демерджи

Не бойся; подойди; дай руку; стань у края.

Как сдавливает грудь от чувства высоты.

Как этих острых скал причудливы черты!

Их розоватые уступы облетая,

 

Вон, глубоко внизу, орлов кружится стая.

Какая мощь и дичь под дымкой красоты!

И тишина кругом; но в ветре слышишь ты

Обрывки смятые то скрипа арб, то лая?

 

И дальше, складками, долины и леса

Дрожат, подернуты струеньем зыбким зноя,

И море кажется исполненным покоя:

 

Синеет, ровное, блестит - что небеса...

Но глянь: по берегу белеет полоса;

То пена грозного - неслышного - прибоя11.

Отголоски этого сонета можно услышать в стихотворении Ахматовой "Вновь подарен мне дремотой", также написаном в 1916 году:

Там, за пестрою оградой,

У задумчивой воды,

Вспоминали мы с отрадой

Царскосельские сады.

 

И орла Екатерины

Вдруг узнали - это тот!

Он слетел на дно долины

С пышных бронзовых ворот12.

После смерти Недоброво Ахматова неоднократно возвращалась к нему в своих произведениях. Стихотворения "Одни глядятся в ласковые взоры" и "Если плещется лунная жуть" (по мнению Л.К.Чуковской), обращены к памяти Н.Недоброво. В "Поэме без героя" Ахматова посвятила Николаю Недоброво "Лирическое отступление", о чем и упоминает она в "Прозе о Поэме":

А сейчас бы домой скорее,

Камероновой Галереей

В ледяной таинственный сад,

Где безмолвствуют водопады,

Где все девять мне будут рады,

Как бывал ты когда-то рад,

 

Что над юностью стал мятежной,

Незабвенный мой друг и нежный -

Только раз приснившийся сон, -

Чья сияла когда-то сила,

Чья забыта навек могила,

Словно вовсе и не жил он.

 

Там, за островом, там, за Садом,

Разве мы не встретимся взглядом

Не глядевших на казнь очей.

Разве ты мне не скажешь снова

Победившее

               смерть

                           слово

И разгадку жизни моей13.

Впоследствии Ахматова сняла вторую строфу, чтобы читатели не путали могилу Н.Недоброво с могилой Вс.Князева или Н.Гумилева.

Третью плоскость пересечения Ахматовой и Недоброво можно охарактеризовать как "поэт - критик".

В 1915 году в журнале "Русская мысль" была опубликована статья статья Николая Недоброво "Анна Ахматова". Статья была написана годом раньше, и несмотря на довольно непродолжительный срок знакомства автора с Ахматовой, в ней впервые предстает перед читателем творческий портрет поэта, а также высокая оценка ее произведений, данная критиком, уверенным в грядущей громкой славе и всеобщему признанию.

Слова самой Ахматовой о статье Недоброво приводит Л.К.Чуковская в своих "Записках": "Потрясающая статья, - перебила меня Анна Андреевна, - пророческая... Я читала ночью и жалела, что мне не с кем поделиться своим восхищением. Как он мог угадать жесткость и твердость впереди? Откуда он знал? Это чудо. Ведь в то время было принято считать, что все эти стишки - так себе, сентименты, слезливость, каприз. Паркетное ломанье... Но Недоброво понял мой путь, мое будущее, угадал и предсказал его потому, что хорошо знал меня"14.

В своей статье Николай Недоброво на примере многих стихотворений показывает уникальность ахматовской речи, полной величия и простоты. В цитируемых им строчках присутствуют свобода и разговорность, и в то же время полная гармония слов и ритма, подчиняющая себе читателя и доносящая до него глубину и драматизм таких обыденных, казалось бы, фраз. "...всякий оттенок внутреннего значения слова, всякая частность словосочетания и всякое движение стихового строя и звучания - все работает в словообразовании и в соразмерности с другим, все к общей цели, и бережение средств таково, что сделанное ритмом уже не делается, например, значением; ничто, наконец, не идет одно вопреки другому: нет трения и взаимоуничтожения сил" - пишет Недоброво15. Другое отличительное свойство ахматовской речи, отмеченное автором статьи - это точность, меткость выражений, придающая огромную силу стихотворным строчкам. Люди, часто лишенные возможности или способности передать словами свое душевное состояние, находят в емких, лаконичных фразах точнейшее определение самих себя. "С какой радостью, что больше уже не придется хотя вот в этом, в затронутом ею, томиться невыразимостью, читаешь точно в народной словесности родившиеся речения:

Безвольно пощады просят

Глаза. Что мне делать с ними,

Когда при мне произносят

Короткое звонкое имя?"16.

Критик также подчеркивает еще одну замечательную особенность ахматовских стихов. Всего несколькими словами он определяет их уникальность: "Ее стихи сотворены, а не сочинены". Поэтические каноны, используемые приемы выражения - все это является лишь средством, используемым Ахматовой для достижения цели наикратчайшим и наивернейшим путем. Цель же - затронуть в душе человека ту или иную струну, коснуться сердца.

"Ее стихи сотворены, а не сочинены". Это является источником кажущейся "нерукотворности" стихов, при чтении которых возникает ощущение и даже уверенность в их извечном существовании. Л.К.Чуковская в "Записках" приводит слова самой Ахматовой из "Листков из дневника" (1959): "Знакомить слова, сталкивать слова - ныне это стало обычным. То, что было дерзанием, через 30 лет звучит как банальность. Есть другой путь - точность, и еще важнее, чтобы каждое слово в строке стояло на своем месте, как будто оно там уже тысячу лет стоит, но читатель слышит его воообще первый раз в жизни. Это очень трудный путь, но, когда это удается, люди говорят: "Это про меня, это как будто мною написано". Сама я тоже (очень редко) испытываю это чувство при чтении или слушании чужих стихов. Это что-то вроде зависти, но поблагороднее"17.

И наконец, главная тема статьи Недоброво, упоминанием которой он и предваряет свое исследование - умение Ахматовой видеть и любить человека, которое он характеризует как "перводвижущую силу ахматовского творчества". Раскрывая и детализируя эту особенность лирики, он особо подчеркивает "дар героического освещения человека", присущий поэту. Восхищаясь в статье искусством любви к человеку, которым владеет Ахматова, он варьирует строки из своего стихотворения, посвященного ей ранее:

Как ты звучишь в ответ на все сердца,

Ты душами, раскрывши губы, дышишь,

Ты, в приближенье каждого лица,

В своей крови свирелей пенье слышишь!18

В заключительной части своей статьи Недоброво несколькими предложениями предрекает творческий путь Ахматовой - "ее призвание не в растечении вширь, но в рассечении пластов, ибо ее орудия - не орудия землемера, обмеряющего землю и составляющего опись ее богатым угодьям, но орудия рудокопа, врезающегося в глубь земли к жилам драгоценных руд"19.

Жизнь Николая Недоброво была недолгой, он умер в роковом для русских поэтов возрасте - 37 лет. Кроме стихотворений, исследований и статей, являющих собой несомненную ценность для литературоведов, он оставил нам огромное наследие: более глубокое понимание ранней поэзии Ахматовой и ее творчества в дальнейшем, а его близкие отношения с поэтом подарили миру множество прекрасных стихотворных произведений.

35. Творческая история «Радуницы» Сергея Есенина. «Радуница» в оценке критики.

В начале 1916 в издательстве Аверьянова вышел первый сборник стихов Сергея Есенина "Радуница", к которому он сам отнесся весьма критически, посчитав, что часть стихотворений печатать не стоило; в 1918, при подготовке второго издания "Радуницы", им было исключено шестнадцать стихотворений (почти половина сборника в первой публикации). В «Радунице» отразились взгляды Есенина как "новокрестьянского" поэта, противопоставляющего себя поэтам "из интеллигенции". Крестьянское, народное сознание воплощено в яркой фольклорной образности, воспринимаемой как выражение души лирического героя. Первый сборник стихов Сергея Есенина восторженно приветствуется критикой, обнаружившей в нем свежую струю, отмечавшей юную непосредственность и природный вкус автора. "Радуница" привлекла внимание проникновенным изображением природы и "праздничностью зрения", которую сам Есенин впоследствии осознал как живую черту народного мироощущения, связав её с органической образностью русского языка, с обрядовым и орнаментальным народным искусством. В стихах «Радуницы» складывается особый есенинский «антропоморфизм»: животные, растения, явления природы и пр. очеловечиваются поэтом, образуя вместе с людьми, связанными корнями и всем своим естеством с природой, гармоничный, целостный, прекрасный мир. На стыке христианской образности, языческой символики и фольклорной стилистики рождаются окрашенные тонким восприятием природы картины есенинской Руси, где все: топящаяся печка и собачий закут, некошеный сенокос и болотные топи, гомон косарей и храп табуна — становится объектом благоговейного, почти религиозного чувства поэта.

⇐ Предыдущая15161718192021222324Следующая ⇒

Поделиться: