Середина утра в холде Руат; ранний вечер в Вейре Бенден

 

Удовольствие Джексома от полета на драконе, от том, что его пригласили в Вейр Бенден, было подпорчено сердитым замечанием опекуна. Джексому дали понять, что нельзя заставлять Лайтола беспокоиться за него и что его, Джексома, безопасность является гораздо более важным делом, чем вредная детская привычка убегать в неиспользуемые, пустынные коридоры холда и бродить там часами. После таких выговоров Джексом всегда бывал подавлен. Он не собирался раздражать Лайтола, но, казалось, никогда не сможет угодить ему, как бы ни старался. Существовало множество вещей, которые он, Джексом, лорд холда Руат, должен знать, делать, понимать, что голова просто шла кругом – так что ему приходилось скрываться там, где он мог снова стать самим собой, где мог думать. А единственным уединенным местом, куда никто не придет, не побеспокоит, не прервет твоих размышлений, были глубокие туннели и переходы, выдолбленные в самой толще скального монолита – который, собственно, и являлся холдом Руат. И хотя там он мог заблудиться или попасть в какую-нибудь ловушку, Джексом не думал об опасности (правда, ни в памяти людей, ни в архивах холда не сохранилось данных о случаях оседания руатских пещер). Он превосходно ориентировался в этом лабиринте. Кто знает? В один день его исследования могли спасти Руат… От захватчика – вроде Фэкса, его отца… Здесь у Джексома обычно случалась заминка. Отец, которого он никогда не видел, и мать, умершая при родах, – они сделали его лордом Руата. Хотя мать сама происходила из Крома, а отец – из холда Плоскогорья. Лишь Лесса – та, которая была теперь Госпожой Вейра Бенден, являлась последней законной наследницей руатской династии. Тут существовало неясное ему противоречие.

Сейчас Джексом переменил одежду – с потрепанного повседневного платья на прекрасный новый наряд – штаны, рубаху, верхнюю кожаную куртку, высокие, до колен, сапоги. Но даже все эти одежды не спасают от чудовищного холода Промежутка. Джексом содрогнулся от ужаса. Кажется, что тебя подвесили где-то вне пространства и времени… Горло оледенело, внутренности смерзлись, и ты боишься лишь одного – не увидеть вновь света дня… или даже ночную тьму, в зависимости от времени суток в том месте, куда направляешься. Однако он все же завидовал Фелессану – хотя не было никаких гарантий, что его друг пройдет Запечатление и станет всадником. Но Фелессан жил в Вейре – в Вейре Бенден, и у него были мать и отец, и всадники окружали его, и… – Лорд Джексом! – Зов Лайтола донесся с большого внешнего двора холда Руат, и мальчик бросился туда, вдруг испугавшись, что опекун улетит без него.

– "Всего лишь зеленый, – подумал Джексом с некоторым разочарованием.

– Могли бы послать, как минимум, коричневого – для Лайтола, управляющего Руатом, который сам был раньше всадником." Затем Джексома охватило раскаяние: Ларт, дракон – Лайтола, погиб, и с ним умерла половина души человека; мрачной тенью бродит он теперь среди живых, не в силах забыть свою потерю. Для него полет на чужом драконе, какого цвета бы он ни был, – тяжкое испытание.

Зеленый всадник добродушно усмехнулся, когда Джексом вскарабкался по передней ноге на спину зверя.

– Доброе утро, Джералт, – сказал удивленно юный лорд – всего два Оборота назад он играл с этим юношей в Нижних Пещерах. Теперь прежний подросток превратился в настоящего всадника.

– Зови его Д'ралт, лорд Джексом, – поправил Лайтол своего воспитанника.

– Все в порядке, Джексом, – сказал Д'ралт и затянул вокруг талии мальчика предохранительный пояс.

Джексом был готов утопиться; Лайтол сделал ему замечание в присутствии Дже… нет, Д'ралта, а сам он забыл о почетном имени молодого всадника! Он уже не испытывал ни восторженного трепета при взлете, ни удовольствия от вида больших башен Руата, провалившихся вниз, от созерцания долины, извилистой, словно гибкая шея дракона. Но пока они кругами поднимались вверх, Джексом, чтобы сохранить равновесие, прижал ладони к неожиданно мягкой коже зверя; тепло огромного тела, казалось, успокоило его. Затем он увидел растянувшихся в ряд крестьян на полях – задрав головы, люди смотрели вверх, на дракона. Знают ли эти хвастливые мальчишкой из холда, что он, Джексом, лорд Руата, мчится на его спине? Джексом снова пришел в себя.

Стать всадником… Что может быть на свете прекрасней этой мечты! Джексома охватила жалость к Лайтолу – он обладал этим счастьем и утратил его… Ему, наверное, так мучительно парить в небе на чужом драконе… Если бы он мог помочь своему воспитателю! Лайтол был справедливым, и если он требовал, чтобы Джексом стал совершенством во всех отношениях, то лишь потому, что альтернативы не существовало. Джексом – лорд холда Руат; большая честь – не меньшая, чем стать всадником.

Раздумья Джексома были внезапно прерваны – дракон вошел в Промежуток.

«Медленно сосчитать до трех, – мелькнуло в голове Джексома, – и все закончится.» Он потерял ощущения света и звука – и даже не чувствовал мягкую кожу зверя под ладонями. Он попытался считать, но не смог. Его сознание тоже казалось застывшим, замороженным; но в тот момент, когда он был готов взорваться воплем ужаса, прохладный вечерний воздух заполнил легкие. Они парили над Бенденом, и никогда еще чаша Вейра, с ее обрывистыми стенами, расцвеченными лучами солнца, не казалась столь гостеприимной. Черные отверстые пасти туннелей, ведших в логова драконов, беззвучно приветствовали ошеломленного, дрожащего владетеля Руата.

Когда дракон по спирали спускался вниз, Джексом различил бронзового Мнемента – самого громадного дракона, когда-либо появлявшегося на свет из яйца, – который отдыхал на карнизе своего вейра. О н а, золотая королева Бендена, была на площадке рождений, – догадался Джексом. Там, на теплых песках, под сводами необъятной пещеры, зрела новая кладка. Скоро Запечатление… В кладке есть королевское яйцо. Джексом слышал, что во время Поиска была отобрана одна из руатских девушек. Госпожа Бендена тоже из Руата. Его холд дал Перну много Повелительниц… Мардра, конечно, не столь прославлена, как Лесса или Морита, но и она из Руата. У нее, правда, были забавные представления о холде… и она всегда раздражала Лайтола. Джексом знал это наверняка – он видел, как начинает в ее присутствии дергаться в тике щека опекуна. При Лессе этого не было. Но она давно уже не появлялась в Руате.

Когда они в очередной раз повернули, юный лорд Руата увидел Госпожу Вейра Бенден. Вместе с Ф'ларом она стояла на карнизе королевского вейра. Зеленый испустил переливчатую трель; в ответ раздался низкий рык Мнемента. Грохочущее эхо заметалось меж стен чаши. Значит, Рамота, королева, уже знает об их прибытии.

Джексом почувствовал себя гораздо уверенней – особенно, когда заметил маленькую фигурку, промчавшуюся по дну котловины к лестнице, что вела в королевский вейр. Фелессан! Его друг! Они не виделись несколько месяцев. Джексом не возражал бы, длись полет бесконечно, но ему не терпелось встретиться с Фелессаном.

Под строгим взглядом Лайтола лорд Руата с некоторой нервозностью отдал положенные поклоны Госпоже и Предводителю Вейра. Он часто репетировал эти церемониальные движения, и, безусловно, питал искреннее почтение к Лессе и Ф'лару; но сейчас, путаясь в словах традиционного приветствия, чувствовал себя глупо.

– Ты здесь! Ты здесь! Я сказал Гандидану, что ты здесь! – Фелессан, перепрыгивая через две ступеньки, взлетел на карниз и бросился к другу, едва не сбив Джексома с ног. Фелессан был на три Оборота младше, но он родился в Вейре и мог бы уже набраться хороших манер – тем более, что Лесса и Ф'лар, по обычаю, передали его на воспитание приемной матери. Может быть, придирки Мардры нельзя считать несправедливыми? Она всегда говорила, что манеры людей из новых Вейров оставляют желать лучшего.

Фелессан, словно почувствовав молчаливое осуждение приятеля, подтянулся и с похвальной любезностью склонился перед Лайтолом.

– Добрый день, господин мой Лайтол. Прими мою благодарность за то, что ты взял с собой лорда Джексома. Можем мы идти?

И прежде чем кто-нибудь из взрослых успел ответить, он схватил Джексома за руку и потащил к лестнице.

– Не лезь куда не следует, Джексом, – напутствовал их Лайтол.

– Здесь трудно влипнуть в какую-нибудь историю, – засмеялась Лесса.

– Сегодня утром я облазил весь холд, пока разыскал его в заброшенных коридорах…

«Ну почему Лайтол должен обо всем рассказывать Лессе?» – Джексом застонал про себя, вспомнив укоризненный взгляд опекуна.

– Ты что-нибудь нашел? – спросил Фелессан, как только они одолели лестницу.

– Нашел?

– Да, в тех заброшенных коридорах, – глаза Фелессана расширились, в голосе зазвучали интонации Лайтола.

Джексом с разбега пнул булыжник и, оценив расстояние, на которое отлетел камень, довольно кивнул.

– О, только пустые комнаты и переходы, полные пыли и мусора. Старый туннель никуда не ведет… там тупик. Ничего стоящего.

– Пойдем, Джекс.

Загадочный тон Фелессана заставил Джексома повнимательнее взглянуть на приятеля.

– Куда?

– Я кое-что покажу тебе.

Мальчик повел Джексома в Нижние Пещеры, в главный зал – большое помещение со сводчатым потолком, служившее местом трапез и вечерних бесед. В воздухе витали запахи теплого хлеба и тушеного мяса. Приготовления к обеду шли полным ходом; столы были уже накрыты, женщины и девушки суетились вокруг, не забывая работать языками. Фелессан, прошмыгнув мимо длинного стола, ухватил с тарелки пригоршню сырых овощей.

– Не растаскивай обед, ты, недомерок! – закричала одна из женщин, замахиваясь половником вслед удиравшей парочке. – Доброго здоровья тебе, лорд Джексом, – добавила она тоном ниже.

Отношение обитателей Вейра к нему и Фелессану не переставало удивлять Джексома. Разве Фелессан не был так же высокороден, как и лорд холда? Но – никто за ним постоянно не присматривал, никто не боялся, что он вдруг рассыплется на части.

– Ты счастливый, – вздохнул Джексом, прожевав свою долю из добычи приятеля.

– Почему? – с удивлением спросил Фелессан.

– Ты… ты живешь, просто живешь, и все…

Фелессан пожал плечами, довольно хрупая сочный клубень. Он повел Джексома дальше, в следующее помещение, которое было ненамного меньше главного зала – только потолок пониже. Широкий каменный балкон с перилами опоясывал его на высоте двух человеческих ростов; с него можно было попасть в отдельные спальни, кольцом окружавшие пещеру. Ее основная часть предназначалась для разных домашних дел, но сейчас у прялок и ткацких станков никого не было видно – женщины собирали обед. Возле большого бассейна в дальнем конце пещеры группа мальчишек примерно одного с Фелессаном возраста собралась в тесный кружок. Один из них отпустил какую-то шутку – громко, специально-для-того-чтобы-ее-услышали, но, к счастью, все потонуло во взрывах громкого хохота.

– Пойдем, Джексом, скорей! Пока кто-нибудь из этих сосунков не увязался за нами.

– Но куда?

Фелессан повелительно взмахнул рукой, призывая друга к молчанию. Он быстро посмотрел назад, словно боялся, что за ними станут следить, и со всех ног бросился по полутемному коридору. Чтобы не отстать, Джексом ускорил шаги.

– Эй, я не хочу и тут попасть в переделку, – сказал он, сообразив, что Фелессан уводит его все глубже и глубже в лабиринт коридоров. Одно дело, в соответствии с понятиями Джексома, искать приключений в родном холде, но совсем другое – вторгаться непрошеным гостем в чужой дом, тем более – в Вейр. Это походило на святотатство; так говорил его опекун, сам бывший всадник. И если Джексом сумел бы выдержать его гнев, то он ни за что, ни за что не рискнул бы рассердить Лессу… или, – произнес он мысленно, – самого Ф'лара!

– В переделку? Нас никто не поймает. Все слишком заняты обедом. И потом… мне тоже придется остаться, если ты не пойдешь, – мальчишка хитро усмехнулся. – Ну, давай!

Они вышли к развилке; левый проход вел глубже в Вейр, другой, почти неосвещенный, заворачивал вправо. Джексом заколебался. Было ясно, что этот коридор давно не использовали. Кто станет жечь зря масло в светильниках?

– Что случилось? – спросил Фелессан, покосившись на своего нерешительного гостя. – Боишься?

– Боюсь? – Джексом быстро шагнул и приятелю. – При чем здесь страх?

– Тогда идем. И потише…

– Почему? – спросил Джексом шепотом.

– Увидишь. Только не шуми, ладно? И возьми это.

Из-под полы куртки Фелессан достал два маленьких светильника. Запалив фитили от пламени ближайшего факела, он сунул один светильник в руки Джексому, другой оставил у себя. Сколько бы возражений ни роилось в голове руатского лорда, мерцавший в глазах приятеля вызывающий огонек решил дело. И когда Фелессан, повернувшись, двинулся по темному коридору, Джексом пошел за ним. Видимо, это место давно не посещалось взрослыми; в пыли, покрывавшей пол, были видны только следы маленьких ног. Фелессана? И куда они ведут?

Мальчики миновали ниши с наглухо запертыми дверями; их бронзовые потемневшие створки отсвечивали в слабом пламени светильников, бросая на стены зловещие блики. Почему Фелессан не взял светильники побольше? В этих скоро кончится масло… Долго ли им еще идти? Джексому не хотелось бы бродить по заброшенным залам и пустым коридорам без света… Сердце его учащенно билось, пугающие тени метались по стенам, воображение населяло каждый темный угол неведомой опасностью… Но он ни о чем не спрашивал. Что тут было раньше, для чего предназначался весь этот лабиринт в глубоком чреве Вейра? Слева выплыл огромный прямоугольник мрака… вход в какую-то гигантскую пещеру. Джексом судорожно сглотнул, но Фелессан целеустремленно шагал дальше; слабый огонек его светильника виднелся впереди, у разверстого зева бокового прохода.

– Поторопись, – резко приказал он.

– Зачем? – Джексом с удовольствием отметил, что голос его не дрожит.

– Потому что в это время о н а всегда ходит к озеру… и это единственная возможность для нас.

– Возможность? Для чего? И кто это – она?

– Рамота, тугодум. – Фелессан неожиданно остановился, и Джексом налетел на него. Огонь светильника заколебался, замерцал, потом язычок пламени снова стал ровным.

– Рамота?

– Конечно! Или ты боишься пробраться туда, где можно поглядеть на яйца?

– На ее яйца? Честно? – благоговейный ужас боролся в душе Джексома с жадным любопытством. Как будут завидовать мальчишки Руата!

– Честно! Пойдем, скорей!

Теперь Джексом без страха шел по незнакомым коридорам – конец пути обещал так много. К тому же Фелессан, видимо, хорошо знал дорогу. Их ноги взбивали пыль, что копилась тут сотни Оборотов; огоньки светильников стали почти не видны, но впереди показался слабый проблеск света.

– Нам туда, – показал Фелессан.

– А ты был когда-нибудь на Запечатлении?

– Еще бы! Вся наша братия глядела на последнее… ого-го, там было на что посмотреть! Так здорово! Сначала яйца раскачивались туда-сюда, а потом появились трещины, такие большие… Понимаешь, крак! – и вниз по яйцу, вот так… – Фелессан провел пальцем по округлому корпусу своего светильника; его глаза горели от возбуждения. – А потом, потом… – голос мальчика упал до драматического шепота, – одно огромное, величиной с целого дракона, вдруг как расколется… и оттуда – голова.. Знаешь, какого цвета был первый?

– Разве цвет нельзя определить по скорлупе?

– Нет, только у королев… Их яйца – самые большие и светятся по особенному… Ну, увидишь.

Джексом сглотнул, чувствуя, что теперь ничто его не остановит. Ни один мальчишка в холде не видел яиц дракона, не был на Запечатлении… Если немного приврать…

– Эй, не наступай мне на пятки, – прошипел Фелессан.

Пятно света впереди стало ярче, увеличилось и блестящим неправильным прямоугольником легло на противоположную стену. Смешавшись с ним, желтоватый свет глиняных ламп позволил различить конец коридора – груду камней, смешанных с песком. Древний оползень… Но Джексома это уже не волновало. Он мог разглядеть пестрые яйца дракона, созревающие на теплых песках площадки рождений! Щель в стене, к которой приникли мальчишки, была достаточно широка для двоих. Джексом смотрел, как зачарованный.

– А где королевское яйцо? – спросил он благоговейным шепотом.

– Теперь можешь говорить громче. Понял? Видишь, площадка пуста. Рамота уже ушла к озеру.

– Где же королевское яйцо? – повторил Джексом, со стыдом услышав собственный срывавшийся голос.

– Отсюда не видно… Оно там, с другой стороны…

Джексом вытянул шею, пытаясь поймать блеск золотого яйца.

– Ты очень хочешь его увидеть?

– Еще бы! Когда шел Поиск, из нашего холда взяли Талину… она будет Госпожой Вейра… Королевы всегда выбирают девушек из Руата.

Фелессан пристально посмотрел на приятеля, потом пожал плечами. Повернувшись боком, он втиснулся в щель и ловко проскользнул меж зазубренных камней.

– Давай! – хриплым шепотом поторопил он друга.

Джексом подозрительно уставился на щель. Он был крупнее и выше Фелессана. Сопоставив размеры своего тела и щели, он сделал глубокий выдох и решительно двинулся вперед. Левая рука и нога прошли прекрасно, но грудь застряла в тесном проломе. Фелессан, вспомнив о долге хозяина, схватил его за руку и дернул изо всех сил. Джексом мужественно сдержал крик боли, когда один острый камень впился в кожу на груди, а другой оцарапал колено.

– А, тухлая скорлупа! Прости, Джекс, я не хотел!

– Я же не просил тебя тянуть! – Но увидев виноватое лицо мальчишки, юный руатский лорд добавил: – Ничего. Я думаю, все в порядке.

Фелессан распахнул его куртку и стал ладошкой стирать кровь с груди. Джексом зашипел от боли и отбросил его руку. Хватит, он достаточно намучился, когда камень прорвал ткань и разодрал кожу. Потом он увидел большое золотое яйцо, покоившееся чуть в стороне от пестрой кучки.

– Оно… оно… так блестит, – пробормотал Джексом; страх, любопытство и нарастающее чувство, что он совершает святотатство, терзали его. Только рожденные в Вейре имели право видеть яйца.

– И самое большое к тому же, – рассудительно заметил Фелессан. – Куда больше, чем последнее королевское яйцо в Форте. Их порода мельчает.

– А Мардра говорит, что драконы Бендена слишком большие и неповоротливые… не могут быстро маневрировать в воздухе.

– Мардра! Н'тон сказал, что у нее шило в заднице… И как она обращается с Т'тоном!

Эту тему Джексому не хотелось сейчас обсуждать Как-никак, Руат был под защитой Форт Вейра, и хотя он сам не особенно жаловал Мардру, ему не следовало прислушиваться к таким разговорам.

– Смотри, а вот это совсем крохотное… вроде яйца дикого стража. Вдвое меньше остальных. – Он коснулся гладкой скорлупы яйца, которое тоже лежало в стороне, подле самой стены.

– Эй, не трогай его! – испуганно воскликнул Фелессан.

– Почему? Разве я могу чем-нибудь повредить ему? Крепкое, как кожа, – Джексом осторожно постучал по скорлупе костяшками пальцев, затем положил ладонь на пеструю поверхность. – Теплое!

Фелессан попытался оттолкнуть его прочь от яйца.

– Нельзя касаться яиц! Никогда! Пока не наступит твой Оборот. И ты не из Вейра!

Джексом надменно посмотрел на него.

– Ты боишься? – Он снова погладил яйцо, показывая, что уж ему-то страх неведом.

– Я не боюсь. Но ты не должен трогать яйца, – и Фелессан шлепнул по дерзкой руке Джексома, – пока тебя не выберут для Запечатления. А тебя не выбрали… и меня тоже, пока.

– Зато я – лорд. – Джексом гордо выпрямился. Он не мог бороться с желанием еще раз погладить маленькое яйцо. Оно выглядело таким одиноким, заброшенным – в стороне от остальной пестрой кучки. К тому же, хотя быть повелителем целого холда очень почетно, он втайне завидовал Фелессану. Вот если бы хоть на миг представить себе, что он тоже может стать всадником…

– То, что ты – лорд, будет стоить дешевле горсти песка в Айгене, если Рамота вернется и застукает нас здесь, – напомнил Фелессан и резко дернул его к щели в стене.

Неожиданно в дальнем конце пещеры раздался грохот, и мальчики испуганно переглянулись. На песке у зияющего провала главного входа задвигались тени – этого было достаточно. Друзья бросились к спасительной щели. Фелессан, более проворный и быстрый, первым протиснулся в нее. На этот раз Джексом не возражал, когда приятель, натужно сопя от усилий, тащил его сквозь пролом. Они даже не решились поглядеть, действительно ли в пещеру вернулась Рамота. Подхватив светильники, мальчишки бросились в спасительную тьму коридора. Там, где поворот туннеля скрыл от них полоску света, падавшую из щели, Джексом остановился. Грудь его тяжело вздымалась, пот жег царапины.

– Пошли, – позвал Фелессан, обернувшись к приятелю.

– Не могу… Моя грудь… – Он опустился на корточки.

– Так плохо? – Фелессан приподнял свою лампу; кровь сочилась из глубоких порезов, расплываясь на бледной коже Джексома. – Да, неважно выглядит… Пожалуй, лучше отвести тебя к Маноре.

– Я… я… только… чуть отдохну.

Огонек светильника Джексома заколебался в такт с его тяжелым дыханием и погас.

– Теперь нам придется идти медленнее, – сказал Фелессан дрогнувшим голосом.

Отчаянно преодолевая страх, Джексом встал на ноги. Он чувствовал ледяной ком в животе и жжение в груди; пот каплями выступил на лбу.

– Идем быстрее, – сказал он, стиснув бесполезную лампу, и двинулся по коридору, Они шагали, придерживаясь внешней стены; там тянулась цепочка следов, и их вид придавал мальчишкам мужества.

– Что-то больно долго идем, – заметил Джексом, когда огонек второго светильника начал угрожающе мигать.

– А.. а.. нет, пожалуй. Но…

– В чем дело? – Джексом почувствовал неуверенность в голосе Фелессана.

– Мы… кажется, мы потеряли след…

Им не удалось вернуться к месту, где был потерян след – огонек погас, и приятели очутились в темноте.

– Что нам делать, Джексом?

– Ну, в Руате, – произнес Джексом, глубоко вздохнув, чтобы голос снова не подвел его, – когда я теряюсь, Лайтол посылает людей на поиски.

– Значит, ты потеряешься, как только Лайтол соберется домой. Он никогда не задерживается у нас надолго.

– Если только его не пригласили пообедать… и он не согласился. Правда, ты говорил, что обед совсем скоро… – сказал Джексом, с горечью чувствуя, что зря ввязался в такую непродуманную экспедицию. Он снова вздохнул – на этот раз вспомнив про обед. – Ты хоть представляешь, где мы теперь?

– Нет. – Казалось, это признание было исторгнуто из глубины души Фелессана. – Я всегда шел по следам. И сейчас тоже. Здесь были следы. Ты же их видел.

Джексом неопределенно помотал головой. Соглашаться ему не хотелось – это значило бы, что он также повинен в том, что они сбились с пути.

– А другие коридоры, которые мы проходили по дороге к дыре? Куда они ведут? – спросил он наконец.

– Не знаю. Здесь очень мною пустых вейров… и я… я никогда не ходил дальше той щели.

– Так что с другими коридорами? Как далеко они ведут?

– Гандидан всегда рассказывал, куда он ходил, но… но… я ничего не помню-ю-ю!

– Ради Яйца, не реви!

– Я не реву! Я голодны-ы-ы-ый!

– Голодный? Отлично! Можешь ты учуять запах обеда? Когда мы шли по этим страшным ходам, мне кажется, даже там пахло едой.

Они дружно засопели, втягивая носами воздух. Пахло плесенью, и ничто даже отдаленно не напоминало упоительный аромат тушеного мяса. Тут Джексом вспомнил, что иногда можно найти выход по дуновению свежего воздуха. Однако затхлый, застоявшийся воздух был неподвижен. Он вытянул руку, чтобы коснуться стены; гладкий холодный камень под пальцами немного успокоил его. В Промежутке ничего нельзя ощутить, а этот туннель был почти таким же темным. В груди пульсировала боль – в такт с ударами крови в висках.

Со вздохом Джексом оперся спиной о гладкую стену и, съехав по ней, шлепнулся на каменный пол.

– Джекс?

– Все в порядке. Я только устал.

– Я тоже. – Фелессан облегченно засопел и опустился рядом, прижавшись к плечу Джексома. Чувствуя тепло друг друга, они понемногу успокоились.

– Хотел бы я знать, на что это было похоже… – мечтательно произнес Джексом.

– Что – это? – переспросил Фелессан с некоторым удивлением.

– Вот это место… Когда все Вейры и холды были полны народа… Когда эти коридоры сияли светом и…

– Ими никогда не пользовались!

– Ерунда. Никто не долбит зря проходов в камне. И Лайтол говорил, что в Бендене больше пятисот вейров, а занята только половина.

– У нас теперь четыреста одиннадцать драконов!

– Да, конечно, но десять Оборотов назад не было и двухсот… Зачем же столько вейров, если они не использовались раньше? И зачем эти залы, и ненужные комнаты, и коридоры… тысячи и тысячи шагов… зачем все это в Руате, если там никогда не жили люди?

– Ну?

– Я думаю, куда они все подевались? И, прежде всего, как они вырезали изнутри целые горы?

Естественно, такие проблемы никогда не волновали Фелессана. Но Джексом не мог остановиться.

– А ты замечал – одни стены гладкие, как…

Гладкие! Он замолчал, ошеломленный догадкой.

Потом обернулся и робко провел ладонью по стене. Она была гладкой. Джексом сглотнул; царапины на груди стали печь еще сильнее.

– Фелессан?

– Что… что случилось?

– Эта стена гладкая.

– Ну и что с того?

– Но она гладкая? Не шершавая!

– Это что-нибудь значит? Скажи! – потребовал Фелессан почти сердито.

– Она гладкая. Это старая стена.

– Ну?

– Мы в старой части Бендена. – Джексом встал и сделал несколько шагов, касаясь стены пальцами.

– Эй, Джекс! – Джексом услышал, как Фелессан суетливо вскочил на ноги, – Не уходи, Джексом! Я не вижу тебя!

Джексом протянул руку назад, схватил Фелессана за рукав и притянул к себе.

– Держись за меня. Если это старый коридор, рано или поздно он выведет куда-то. Либо в тупик, либо в жилое место… Должен вывести!

– А откуда ты знаешь, что мы идем в верном направлении?

– Я не знаю… Но лучше идти, чем просиживать тут задницу и сосать палец от голода. – Джексом двинулся вперед, держась одной рукой за стену, а другой ухватив Фелессана за пояс.

Они прошли не больше двадцати шагов, как ладонь Джексома нащупала уступ. Длинный уступ, проходивший по стене перпендикулярно полу. Он резко остановился.

– Эй, предупреждать надо! – вскрикнул Фелессан, ткнувшись носом в спину приятеля.

– Я что-то нашел…

– Что?

– Выемка… края ровные, идет вверх и вниз… – Джексом протянул обе руки, пытаясь ощупать выемку, которая могла быть дверным проемом.

На высоте плеча, у дальнего края этого прямоугольного углубления, его пальцы наткнулись на квадратную пластинку. Почти инстинктивно Джексом надавил ее, и вдруг стена, завершающая выемку, начала с грохочущим стоном сдвигаться вбок. За ней блеснул свет.

У мальчиков было только несколько секунд, чтобы разглядеть чудесный свет, сиявший по другую сторону порога; затем инертный газ, заполнявший помещение, хлынул наружу и погрузил их в беспамятство. Но сияние не исчезло и привело к ним спасателей.

– Сегодня утром я перерыл весь холд, пока не нашел его в заброшенных коридорах, – сказал Лайтол Лессе, наблюдая за мальчишками, бежавшими к Нижним Пещерам.

– Ты забыл времена собственного детства, – Ф'лар рассмеялся и церемонным жестом пригласил управляющего Руатом проследовать в вейр. – Разве ты не исследовал дальние коридоры, когда был подростком?

Лайтол нахмурился, потом фыркнул, сдерживая улыбку.

– Тут есть небольшая разница… Я не был наследником холда.

– Но, Лайтол, сейчас неважно, наследник он или нет, – Лесса подхватила гостя под руку. – Джексом – мальчишка, такой же, как другие. Только не подумай, что я упрекаю тебя… Он прекрасный паренек, быстро растет… Ты можешь им гордиться.

– Держится, как настоящий лорд, – рискнул добавить Ф'лар.

– Я делаю все, что могу…

– И делаешь превосходно, – с воодушевлением провозгласила Лесса. – Как он вырос – с тех пор, как я видела его в последний раз!

Внезапно щека Лайтола дернулась, и Лесса почувствовала беспокойство. Может быть, Мардра недовольна мальчиком? Этой вздорной бабенке лучше не вмешиваться, не то… Но она тут же сурово напомнила себе, что и ее можно обвинить в намеренном вмешательстве – прямо сейчас. Ведь она попросила привезти Джексома в Бенден. Когда Мардра узнает, что мальчик был тут вместе с Лайтолом…

– Я рад, госпожа, что ты довольна, – сказал бывший всадник. И то, как он подчеркнул обращение к ней, только усилило подозрение Лессы. Они переступили порог вейра. Из-за стола, приветствуя Лайтола, поднялся Робинтон. Лицо Фандарела приняло похоронное выражение, потом он через силу улыбнулся. Видимо, Лайтол показался ему неподходящим собутыльником.

Пока Ф'лар рассаживал гостей, Лесса налила вина.

– Караван с новым урожаем уже прибыл, но вино пока не отстоялось, с улыбкой сказала она Робинтону. Про арфиста сплетничали, что в Бенден его притягивают не хорошая компания и не дела, а запотевшие кувшины да объемистые бурдюки. – Придется тебе иметь дело с остатками прошлогодней десятины.

– Вино Бендена столь же приятно мне, как и его хозяйка… – По-видимому, хитрец решил, что столь тонкий комплимент заслуживает вознаграждения – и тут же приник к чаше.

– Я счастлив видеть вас здесь, – начал Ф'лар, взяв руководство в свои руки. – И прошу извинить, если мое приглашение оторвало вас от дел. Однако…

– Посетить Бенден – такое удовольствие… – промурлыкал Робинтон и снова потянулся к вину – глаза его уже блестели.

– У меня есть кое-какие новости, так что мы не потратим времени зря, – громыхнул Фандарел. – Рад встретиться с вами.

– И я тоже, – мрачно сказал Лайтол; щека его дернулась от тика.

– Я должен сообщить вам очень серьезные известия, – продолжал Ф'лар, терпеливо выслушав любезности гостей, – и узнать ваше мнение. Нити упали преждевременно…

– И не раз! – добавил Робинтон; в его голосе не осталось и следа недавнего легкомыслия. – Барабаны принесли вести из Тиллека и Крома. Ф'лар кивнул.

– Мы, в Бендене, впервые узнали об изменении ритма атак, когда Нити появились утром на северо-востоке Лемоса – хотя согласно временным таблицам падение ожидалось на юго-западе и вечером. Я всегда посылаю в холды наблюдателей за день до атаки, поэтому нас вовремя известили. Леса Лемоса удалось отстоять.

– Ты думаешь, таблицы неверны? – воскликнул Лайтол. Недобрая весть согнала румянец с лица управляющего Руатом. – Я слышал разное… Но считал все это сплетнями.

Наблюдая за реакцией Лайтола, Ф'лар сурово покачал головой.

– На них нельзя больше полагаться, что-то изменилось, – сказал он. – Напомню вам, как Лесса напомнила мне, что путь Алой Звезды иногда искажался, и она проходила далеко от Перна. Какие-то небесные тела влияют на нее – и могут вызвать изменения периодичности атак. Такое предположение, по крайней мере, логично. Что касается таблиц… Что ж, наберем данных и составим новые.

Лайтол непонимающе уставился на него.

– Но сколько времени это займет? Теперь, после трех атак, ты должен что-то предвидеть… У меня засажены новые участки… Как защитить их, если не знаешь, когда и где упадут Нити? – Он с трудом взял себя в руки. – Прости… но… но… это ужасные новости. Не знаю, как остальные лорды воспримут их… вдобавок ко всему остальному. – Он быстро глотнул вина.

– Что ты имеешь в виду под остальным? – насторожившись, спросил Ф'лар.

– Ну… то, как ведут себя Вейры… Несчастье в долине Исви… и эти плантации лорда Сэнджела…

– Расскажи-ка мне про долину Исви и Сэнджела.

– Разве ты не слышал? – с явным удивлением вмешался Робинтон. – Что, Вейры совсем не общаются друг с другом?

– Вейры независимы, – нахмурившись, Ф'лар стиснул свою чашу. – Мы не вмешиваемся…

– Ты хочешь сказать, что Древние свели контакты с нами к необходимому минимуму, – с железной логикой закончила Лесса. – И нечего хмуриться на меня, ты знаешь, что это так! – Она сосредоточенно свела брови, что-то вспоминая. – Впрочем, Д'рам и Т'тон, кажется, не меньше нас были потрясены нерадивостью Т'кула. Никому не сообщить о преждевременной атаке! Ну, ладно… Так что же случилось в Исви и Южном Болле?

Бесстрастным голосом Робинтон начал рассказ: несколько недель назад Т'кул отказался помочь Мерону Наболскому очистить несколько нор в долине Исви, на заросших лесом склонах. Рявкнул, что это – дело наземных отрядов, и что люди Мерона слишком ленивы. Пришлось спалить лес полностью – Нити стремительно размножались. Лайтол знает про этот случай, он посылал помощь… Я встречался с людьми из Исви; они потеряли все и очень злы на всадников. Затем, спустя пару недель, Т'тон увел свои Крылья, когда закончилась атака, ни слова не сказав старшим наземных команд. Они сожгли дотла три плантации лунных деревьев, совсем взрослых. Когда лорд Сэнджел обратился к Т'тону с протестом, тот заявил, что почва была чистой. Так доложили ему наблюдатели… А вот другая история, которая тоже вписывается в общую картину. Я слышал о девушках, похищенных под предлогом Поиска…

– Девушки всегда рады попасть в Вейр, – с иронией прервала Лесса арфиста.

– В Вейр Бенден, возможно, – согласился Робинтон. – Но мои странствующие музыканты рассказывали о молодых женщинах, оторванных от своих мужей и младенцев. И они вовсе не рвались в наложницы к вождям Древних… Лесса, госпожа моя, все это вызывает ненависть. И раньше существовала зависть, чувство обиды – ведь жизнь в Вейре совсем не такая, как у простых людей… Всадники обладают привилегиями… Они могут пересечь континент быстрее, чем житель холда доберется к порогу собственного дома… – Арфист всплеснул руками. – И самое страшное, что Древние так уверены в своих правах! Очень опасное заблуждение, чреватое взрывом. Их отношения с цехами тоже накалены. Тот случай с ножом, в мастерской Фандарела, лишь одна строка в списке грабежей. Обычно ремесленники уступают… но мастер швейников Зург и кожевенник Белесден просто напуганы размером этих дополнительных поборов. – Вот почему Зург был так холоден со мной, когда я попросила ткани на платье! – воскликнула Лесса. – Правда, потом он смилостивился и даже сам помог выбрать…

– Я уверен, что в Бендене никто не злоупотребляет привилегиями, – Робинтон слегка склонил голову перед Лессой. – Никто в Бендене… Однако, – арфист оскалил зубы и воинственно выдвинул челюсть – точь-в-точь как Т'тон, – Бенден населяют отступники, забывшие древние обычаи, нерадивые и небрежные! Подумать только, они позволили своим холдам сохранить огромные владения – даже леса! Их всадники днюют и ночуют в холдах и мастерских! А потом там рождаются ублюдки – кто-знает-чьи! И с каждым Запечатлением этих ублюдков все больше в самом Вейре!.. Но зато к Вейру Бенден, – Робинтон опять стал серьезным и очень сердитым, – с уважением относится весь остальной Перн.

– Как всадник, я несу ответственность за все обиды, причиненные обитателям холдов, – произнес Ф'лар. Он был так расстроен, что голос его звучал едва слышно.

– Как Предводитель Вейра ты несешь ответственность за правильную оценку ситуации, – парировал Робинтон. – Семь Оборотов назад, когда один Бенден противостоял Нитям, ты сказал, что лорды и мастера не сумеют справиться с бедствием, цепляясь за прошлое. Теперь они кое-чему научились. Но Древние не только цепляются за прошлое; дело обстоит хуже – они полностью утратили гибкость. Они не желают и не могут приспособиться к нашему времени. Все, чего мы достигли за четыре века, с их точки зрения неверно, неправильно и должно быть отставлено в сторону, убрано с их дороги. Перн растет – растет и изменяется. Они – нет. Они настолько далеки от наших холдов и мастерских, что я опасаюсь – нет, я просто боюсь! – что взаимная неприязнь приведет к взрыву.

– Их отношение может измениться, если возникнет новая опасность, – сказала Лесса. – Например, неожиданное падение Нитей.

– Кто будет изменяться? Вожди Древних? Властители холдов? Не рассчитывай на это, Госпожа мол.

– Я согласен с Робинтоном, – устало произнес Лайтол. Он помолчал, покачивая головой. – А ведь холдам так немного нужно… Всего лишь желание сотрудничать с нами. Но способны ли Древние на это? Хотят ли они хоть что-нибудь сделать?

– Сегодня утром они получили хорошую встряску, – сказал Ф'лар управляющему Руатом, – и готовы сотрудничать. Т'тон обещал выслать дозорных на высоты. А тебе нужно поставить своих наблюдателей у сигнальных костров… Пусть зажигают огни при появлении Нитей.

– Значит, я должен полагаться на сигнальные огни и на людей, испытавших потрясение? – Глаза Лайтола недоверчиво блеснули.

– Огонь не годится, – протянул Фандарел. – Дождь потушит его. Туман скроет.

– Я с радостью предоставлю всех своих барабанщиков, если это может помочь, – вставил Робинтон.

– Ф'лар, – Лайтол уставился в пол, голос его звучал принужденно, – ты всегда отправляешь дозорных в холды перед началом атаки… Может быть, Древние тоже согласятся на это? Хотя бы до тех пор, пока, не будут составлены новые таблицы… Я чувствовал бы себя уверенней, имея надежную связь с Вейром.

– Как я не раз говорил, – тон Фандарела был таким зловещим, что все вздрогнули, – главной проблемой является прискорбное отсутствие на этой планете надежной связи. Но мой цех сумеет ее наладить. Вот те новости, которые я принес.

– Что? – Лайтол вскочил на ноги.

– Почему же ты не сказал раньше? Ты, телгарская наковальня? – возмутился арфист.

– Как быстро ты сможешь оборудовать главные холды и все Вейры? – спросил Ф'лар, заглушив вопросы остальных.

Фандарел взглянул прямо в глаза Предводителю Бендена и сокрушенно покачал головой.

– Это потребует времени… к несчастью, большего, чем то, которым мы располагаем. К тому же мои мастерские заняты производством огнеметов. Много ли внимания могу я уделять своим маленьким игрушкам?

– Но все же…

– Устройства, которые посылают и принимают письменные сообщения, изготовить недолго, но их надо соединить проволокой… Вот на это нужно время…

– И люди, – добавил Лайтол и сел, уныло уставившись в пол.

– Не больше, чем для сигнальных костров, – спокойно ответил ему Фандарел, – если каждый холд, каждый Вейр будут работать сообща. Так было раньше, – кузнец сделал многозначительную паузу и посмотрел на Ф'лара, – когда Бенден объединил нас.

Лицо Лайтола просветлело; он схватил Ф'лара за руку.

– Скажи свое слово, Ф'лар Бенденский! Властители холдов послушают тебя, они тебе доверяют!

– Ф'лар не может обратиться к лордам, связанным с другими Вейрами, – напомнила Лесса, но в ее глазах тоже засветилась надежда. – Что скажут вожди Древних?

– Пусть говорят что угодно, – насмешливо сказал Робинтон. – Вперед, Ф'лар, вперед! Сейчас не время педантично блюсти традиции – по крайней мере, те, которые стали вредны. Переступи через них, всадник! Однажды ты уже сделал это – и мы выиграли. Ради Перна, всего Перна, а не только Вейра, – арфист наставил длинный палец на Ф'лара, – не только холда, – указующий перст повернулся и Лайтолу, – не только цеха, – Робинтон ткнул в сторону Фандарела. – И вспомните, когда семь Оборотов назад мы, пятеро, объединили свои знания, нам удалось выбраться из очень скверной ситуации.

– И я подготовила почву для следующей… – с горечью сказала Лесса. Раньше, чем Ф'лар успел ответить, палец Робинтона был направлен на Госпожу Бендена.

– Лишь глупцы тратят время, терзаясь воображаемой виной, Лесса. Ты отправилась назад и привела к нам Древних – чтобы спасти Перн! Теперь перед нами другая задача – и решать ее следует по-иному – Он склонил голову, глаза его сверкнули. – У нас появился превосходный шанс – эта свадьба в Телгаре. Там будет множество лордов и мастеров, гордость и слава Перна. Давайте, Госпожа моя Лесса, господин мой Ф'лар, используем это торжество и попытаемся обратить их в свою веру. Пусть Бенден и его холды послужат примером; остальные последуют за ними. Арфист откинулся на спинку кресла, с выжидательной улыбкой оглядывая собеседников. Ф'лар тихо произнес:

– Недовольстве, по-видимому, всеобщее… Однако, чтобы обратить всех в нашу веру, потребуется нечто посильнее слов. – Цеха поддержат тебя, Предводитель, все до последней мастерской, – сказал кузнец. – Ты отстаиваешь дело Бендарека. Ф'нор во имя справедливости защищал Терри от всадников… Как он сейчас? – Фандарел посмотрел на Лессу.

– Вернется через неделю-другую.

– Он нам нужен, – сказал Робинтон. – Жители холдов считают его героем, и в Телгаре он был бы очень полезен. Ну, Ф'лар, решай, мы в твоем распоряжении.

Все повернулись к Предводителю Бендена; Лесса положила руку на его колено, глаза ее горели. Прекрасно! Наконец свершится то, чего она желала, к чему стремилась, – Ф'лар возьмет в свои руки ответственность за судьбы Перна. Он должен сделать это, должен завершить работу, которую, как он думал когда-то, смогут лучше выполнить другие, более опытные вожди. Но время все расставило по местам.

– Я думаю о твоем приборе, Фандарел… этом передатчике посланий… Ты смог бы показать его в Телгаре во время праздника? – спросил Ф'лар. Робинтон издал вопль, эхо которого долетело до площадки рождений, вызвав тревожный свист Рамоты. Кузнец оскалил зубы и сжал огромные кулаки, готовый сокрушить любое препятствие. Щека Лайтола судорожно дернулась, и лицо его застыло.

– Превосходная идея! – воскликнул арфист. – Надежда – великая сила! Если холды смогут сами поддерживать связь, половина проблем будет решена!

– Ты можешь сделать это, Фандарел? – настойчиво спросил Ф'лар кузнеца.

– К Телгару несложно протянуть проволоку… расстояние небольшое… Да, смогу.

– Как работает твой прибор? Не представляю, каким образом письмо пересылается по проволоке.

Фандарел кивнул в сторону арфиста.

– Благодари Робинтона. Теперь у нас есть код, который позволяет составить длинные и сложные сообщения. Нужно обучить людей этому коду. Если у тебя найдется час времени..

– У меня найдется столько времени, сколько тебе нужно, – заверил кузнеца Ф'лар.

– Давайте займемся этим завтра же утром, – с энтузиазмом сказала Лесса. – Думаю, за ночь ничего не случится.

– Хорошо. Я подготовлю показ прибора. И поставлю побольше людей вытягивать проволоку.

– А я переговорю с лордом Сэнджелом из Южного Болла и с лордом Грохом из Форта, – произнес Лайтол и поднялся из-за стола. Он поклонился Лессе. – Всегда к твоим услугам, моя госпожа. Я позову лорда Джексома и, с твоего позволения, – в обратный путь.

– Разве вы не останетесь на обед?

Лайтол с сожалением покачал головой.

– Дел в холде так много… Прости меня.

Однако Лайтолу не удалось покинуть Бенден – ни Джексома, ни Фелессана найти нигде не удалось. Лесса спустилась в Нижние Пещеры и принялась за дело сама. Одна из женщин Маноры вспомнила, как сорванцы стянули овощи со стола и удрали в жилую пещеру, как она решила – и другим мальчишкам. Их тут же вызвали к Госпоже Вейра, учинившей суровый допрос. Гандидан, заводила компании, признался, что видел, как ребята прошмыгнули к дальним коридорам.

– Гандидан, – строго сказала Манора, – ты опять рассказывал Фелессану байки насчет той дыры? – Паренек виновато опустил голову. – Хм… – Манора задумалась, потом взглянула на встревоженных родителей: – Я полагаю, Ф'лар, они отправились поглазеть на яйца.

– Что? – с испугом воскликнула Лесса. Мальчишки, сбившись в кучку, замерли, полные раскаяния.

Ф'лар громко расхохотался.

– Так вот где они!

– Где же?

– В заброшенном коридоре позади площадки рождений. Не беспокойся, Лесса. Там есть пролом в стене… помнишь, Лайтол? Все мы в возрасте Фелессана бегали к нему.

Арфист ухмыльнулся; мальчишки стояли, разинув рты; Лайтол, однако, был невесел.

– Сколько прошло времени, Гандидан? – спросила Манора, подняв к себе лицо мальчика. Когда он наконец ответил, хозяйка Нижних Пещер окинула всю компанию суровым взглядом и повернулась к Ф'лару: – Я думаю, нам следует отправиться на поиски. Если у них кончилось масло в светильниках – а так скорее всего и случилось, – в темноте они легко могли пропустить нужный поворот.

Желающих участвовать в поисках набралось с избытком; Ф'лар быстро разбил людей на группы и разослал по всем направлениям. В пустынных коридорах и залах, где сотни Оборотов не звучали человеческие голоса, засверкали огни факелов, послышался шум шагов, раздались крики. Прошло немного времени, и Ф'лар с Лайтолом вывели свою группу в коридор, в конце которого виднелся светящийся боковой проем. Обнаружив маленькие фигурки, лежавшие на каменном полу, Ф'лар отправил посыльного к Лессе. – Что с ними? – обхватив за плечи своего подопечного, Лайтол озабоченно нащупывал пульс. – Кровь? – Он поднял к глазам испачканную ладонь, его щека дернулась.

«Итак, – решил Ф'лар, – сердце Лайтола оттаяло. Лесса была не права, когда думала, что такой черствый человек не сумеет позаботиться о ребенке. Конечно, Джексом – чувствительный мальчик и нуждается в любви… Однако любовь может проявляться по-разному.»

Взмахом руки он велел поднести светильники ближе, потом закатал пропыленную рубашку мальчика. На его груди темнели запекшиеся порезы. – Обычные царапины, не больше. Должно быть, налетел в темноте на стену. Не беспокойся, Лайтол, пульс нормальный… – Ф'лар обернулся и крикнул: – Эй, есть у кого-нибудь бальзам?

– Не похоже, что он спит, – пробормотал Лайтол, встряхнув расслабленное тело мальчика – сначала осторожно, потом посильнее. – Не могу его разбудить!

– У Фелессана на груди ничего нет, – сказал вождь Бендена, склонившись над сыном.

Окутанные облаком пыли, прибежали Манора и Лесса. Осмотрев мальчишек, хозяйка Нижних Пещер сообщила, что с ними все в порядке; по ее указанию двое мужчин понесли их обратно в обитаемую часть Вейра. Затем Манора повернулась к толпе любопытных, запрудивших коридор – Все закончено. Возвращайтесь назад. Силон, подымай выше ноги, не надо так пылить. – Она посмотрела на Ф'лара и гостей: – Обед готов, мои господа. – Но вождь Бендена и кузнец одновременно устремились к таинственной двери. Лесса, Лайтол и Робинтон последовали за ними. Сокрушенно покачав головой, Манора двинулась обратно, подгоняя стайку мальчишек.

– Этот свет дает не огонь, – заявил кузнец, внимательно осмотрев комнату. – И стены тут гладкие. Значит, мы в самой древней части Вейра. – Он хмуро посмотрел на Ф'лара и с укором спросил: – Ты знал о подобном помещении?

– Ходили всякие слухи, но я никогда не забирался так далеко. А ты, Лайтол? – Ф'лар обернулся в сторону входа, Управляющий Руатом раздраженно фыркнул в ответ. Однако теперь, когда стало ясно, что с Джексомом все в порядке, он не мог противостоять искушению и перешагнул порог. Робинтон бросил взгляд на его осунувшееся лицо и хитро усмехнулся.

– На твоем месте, Лайтол, я позволил бы мальчишке лазать, где он хочет… Вдруг ему и в Руате удастся найти комнату с сокровищами? Кто под солнцем Перна мог представить себе такое? – Он широким жестом обвел залитую светом камеру. – Ну, Лесса, ты наш главный специалист по настенным росписям, что скажешь?

Арфист указал на непонятный рисунок, составленный из разноцветных шаров, связанных стержнями. Чертеж шел от пола до потолка и походил на веревочную лестницу со сложным переплетением.

– Трудно назвать это искусством, но цвета очень чистые, – сказала Лесса, рассматривая стену. Она коснулась ее пальцами. – Краска затвердела, как камень… А здесь, смотрите! Часть рисунка стерта! Кому-то он не понравился, хотя исправления больше похожи на каракули… сделаны неровно и даже не раскрашены!

Фандарел тщательно изучал рисунок, водя носом в дюйме от стены.

– Странно, очень странно, – наконец пробормотал кузнец, затем приступил к осмотру остальных чудес. Его огромные руки благоговейно ласкали металлические столы, ящики и подвесные полки. На лице застыл такой восторг, что Лесса едва удерживалась от смеха. – Просто поразительно… Крышка сундука сделана из цельного листа… я не вижу никаких швов… а тут, тут… как соединено… без всяких заклепок… – он бормотал и кудахтал над сокровищами, затем поднял затуманенные глаза к потолку. – Это было сделано; значит, это можно сделать. Я должен подумать…

Ф'лар был больше заинтересован рисунком-каракулями. В нем ощущалось что-то мучительно знакомое.

– Лесса, ручаюсь, я видел это раньше…

– Но мы же никогда здесь не были! Никогда!

– Я вспомнил! Это похоже на металлическую пластинку с чертежом и надписью, что Ф'нор нашел в Форт Вейре… Ту, где упоминалось про огненных ящериц… Смотри, и здесь надпись, – он провел пальцем по буквам древнего шрифта, сложившимся в слово «эврика». – Такая же, как на пластинке, я уверен! И ее добавили после того, как рисунок на стене был закончен!

– Если его можно назвать рисунком, – с сомнением сказала Лесса. – Но я думаю, что ты прав. – Она отступила назад, разглядывая стену. – Интересно, зачем они так скрутили эту часть лесенки? И вон там, выше…

– В этой комнате еще очень много загадок, – протяжно произнес Фандарел. После краткой борьбы с магнитной защелкой он открыл дверцу металлического шкафа, затем закрыл ее и открыл вновь. По лицу кузнеца разлилась торжествующая улыбка – видимо, конструкция привела его в восторг. И тут он увидел странное устройство, что покоилось на одной из полок.

Мастер в изумлении выдохнул воздух и потянулся дрожащими руками к таинственному прибору.

– Осторожнее, – ухмыльнулся Робинтон, – как бы эта штука не вспорхнула под потолок.

Хотя прибор был не меньше локтя в длину, огромные ладони кузнеца обняли его со всех сторон. Пальцы бережно ощупали небольшую трубку, подставку, вогнутое зеркальце, блестящие рукоятки…

– Они умели соединять металл без шва… Хм-м… – кузнец осторожно повернул к себе верхний конец трубки. – Там стекло. Превосходной шлифовки! Значит, сквозь него можно глядеть? – Он начал вращать оправу, в которой поблескивала линза, потом осмотрел нижнюю часть прибора – ту, где трубка подходила и выступавшей под ней пластинке. Затем, придерживая сокровище обеими руками, Фандарел поднес его к правому глазу. – Надо положить туда что-нибудь… – Он выпрямился, свел в раздумье брови. – Недавно Вансор показывал мне старинный чертеж, сильно поврежденный… Устройство, которое увеличивает предметы в сотни раз по сравнению с их истинными размерами… – Пальцы кузнеца коснулись маленьких рукояток, выступавших из трубы. – Но нужно очень много времени, чтобы сделать линзы, отполировать зеркала… Хм… – Кузнец снова склонил голову, осторожно вращая то одну, то другую рукоятку. Он коснулся запыленного зеркала в основании инструмента, быстро протер его краем рукава и поглядел на стеклянную пластину – сначала невооруженным глазом, затем – через трубку. – Поразительно! Я вижу каждую щербинку в стекле! – Кузнец выдернул жесткий короткий волос из собственной шевелюры и сунул его на пластинку, под нижний конец трубки. Еще одно движение пальцев, нежно сжимающих крохотную блестящую рукоятку, – и он испустил торжествующий рев: – Смотрите! Смотрите! Мой волос! Поглядите, какой огромный! Видите, пылинки, словно камни, видите – чешуйки… и кончик, видите – оборванный кончик!

Просияв от радости, он пригнул к прибору голову Лессы, едва не выдавив ей глаз верхней частью трубки.

– Гляди! Если не можешь видеть ясно, покрути эту ручку.

Лесса заглянула в трубку, коснулась рукоятки и с испуганным восклицанием отпрянула назад. Робинтон немедленно занял ее место, опередив Ф'лара.

– Невероятно… – пробормотал он и быстро посмотрел на настоящий волос.

– Не позволишь ли мне?.. – раздельно произнес Ф'лар. Любопытный арфист поднял голову, его губы растянулись в виноватой улыбке.

Ф'лар приблизил зрачок к отливавшей синевой линзе. Ему пришлось несколько раз поглядеть на образец, чтобы поверить в то, что показывал прибор. Волосок превратился в толстую грубую веревку, пылинки на ней искрились в отраженном зеркалом свете, разлохмаченный конец выглядел так, словно его обрезали тупым ножом.

Предводитель Бендена поднял голову и повернулся к Фандарелу. Его голос был тих – может быть, потому, что он впервые произнес вслух эти полные хрупкой надежды слова:

– Если существуют способы сделать крохотное большим, значит, можно приблизить далекие предметы – так, чтобы рассмотреть их подробно? Ф'лар услышал, как Лесса и Робинтон затаили дыхание, – взглядом он снова попросил кузнеца дать ответ – тот ответ, который был ему так нужен.

– Я верю, что есть такой способ, – произнес Фандарел в напряженной тишине.

– Ф'лар?

Предводитель посмотрел на побледневшее лицо Лессы – ее глаза потемнели от ужаса, руки приподнялись, словно крылья испуганной птицы. – Ты не должен думать об этом! Идти на Алую Звезду… – ее голос сорвался.

Ф'лар взял ее ладони, холодные и напряженные, в свои руки. И хотя он смотрел в глаза Лессы, слова его предназначались всем.

– Наша главная задача – избавиться от Нитей. Почему же не решить ее там, откуда они приходят? Дракон может попасть куда угодно – нужно только увидеть это место!

 

* * *

 

Джексом проснулся, приоткрыл глаза и мгновенно понял, что находится не в своем холде. Он облегченно вздохнул. Вместо темноты над ним простирался купол каменного потолка, ярко освещенный огнями глиняных ламп.

– С тобой все в порядке, паренек? Грудь болит? – Манора склонилась над Джексомом.

– Вы нашли нас? Что с Фелессаном?

– Ничего страшного, кроме зверского аппетита. Он обедает. Как твоя грудь?

– Моя грудь? – Он заволновался, припомнив, где получил эти царапины. Манора выжидающе смотрела на него. Джексом ощупал ребра. – Почти не больно… и спасибо-вам-за-внимание-моя-госпожа.

Его вежливую скороговорку прервало требовательное урчание в животе. Юный лорд смутился.

– Я думаю, тебе тоже стоит поесть, а?

– Но Лайтол… он не сердится на меня? И Предводитель Вейра? – рискнул спросить Джексом.

Манора одарила его ласковой улыбкой, пригладив растрепанные волосы на голове мальчика.

– Не волнуйся, лорд Джексом, – нежно сказала она. – Возможно, одно-два строгих слова… Лайтол был сам не свой от беспокойства. Перед мысленным взором Джексома предстало невероятное видение: два Лайтола, бок о бок, с дергающимися в унисон щеками. Он прикрыл глаза и застонал.

– Однако я не советую тебе больше совершать опасные прогулки… – Манора усмехнулась. – Теперь этой игрой занялись взрослые.

Знала ли она о щели, о том, что они подглядывали? Это не давало Джексому покоя. Он обмирал от страха, ожидая услышать от Маноры, что Фелессан сознался в их преступлении. Затем до него дошло то, что она сказала. Их только поругают… Он чувствовал, что может верить Маноре. Если она знала про все и не рассердилась… Но если она ничего не подозревает, а он начнет задавать вопросы… Тогда она может рассердиться…

– Ты нашел эти комнаты, лорд Джексом. На твоем месте я бы очень гордилась.

– Комнаты?

Она снова улыбнулась и убрала ладонь со лба мальчика.

– Я думаю, ты проголодался. Пойдем.

Манора повела его вдоль балкона, опоясывающего спальный уровень; рука ее была прохладной и мягкой. «Должно быть, уже поздно», – подумал Джексом, когда они миновали плотно задернутые занавеси спален. Внизу отсветы большого очага падали на неровные стены и стол, у которого собрались женщины; они что-то шили. Когда Джексом с Манорой проходили мимо, некоторые подняли головы от работы и заулыбались.

– Ты сказала – комнаты? – с вежливой настойчивостью спросил Джексом.

– Позади камеры, которую ты открыл, есть еще две – и развалины лестницы, ведущей вверх.

Джексом присвистнул.

– А что там было?

Манора тихо рассмеялась.

– Никогда еще я не видела кузнеца таким взволнованным. Там нашли несколько странных инструментов, мелкие осколки и куски стекла… Я не очень в этом разбираюсь.

– Комнаты Древних? – Джексом был поражен размахом своего открытия. А он успел бросить только один взгляд!

– Древних? – Манора едва заметно нахмурилась Джексом решил, что ему показалось; Манора никогда не бывала хмурой. – Я бы сказала – наших предков. Когда они вошли в большую пещеру, Джексом заметил, что их появление прервало оживленную беседу взрослых, сидевших вокруг больших обеденных столов. Джексом привык быть в центре внимания. Он расправил плечи и пошел размеренным шагом, важно кивая головой или улыбаясь в знак приветствия тем всадникам и женщинам, с которыми был знаком. Повелитель холда должен вести себя с достоинством, приличествующим его рангу, даже если ему еще нет полных восьми Оборотов. Снаружи царила почти полная темнота, но Джексом мог видеть мерцающие кружки глаз драконов, сидевших на своих карнизах вокруг чаши Вейра. Он ощущал беззвучный напор воздуха, когда звери взмахивали огромными крыльями, и слышал приглушенное мелодичное воркование. Джексом посмотрел вверх, на Звездные камни; рядом с ними, на фоне белесого неба, вырисовывался огромный силуэт сторожевого дракона.

Они ступили на лестницу. Теперь снизу доносился мерный топот скота в загоне за площадкой кормления. В озере, лежавшем в центре котловины, отражались звезды.

Джексом ускорил шаги, Манора едва поспевала за ним. В темноте нетрудно забыть про достоинство лорда – тем более, что сейчас он был очень голодным лордом.

С карниза королевского вейра раздался приветственный крик Мнемента. Джексом, расхрабрившись, уставился в сверкающие глаза дракона. Внезапно внутреннее веко прикрыло один из них – словно зверь с поразительной точностью имитировал человеческое подмигивание.

Джексома терзало любопытство. Обладали ли драконы чувством юмора? У стража порога его, безусловно, не было, а ведь они – родичи драконов. «Очень далекие.»

– Прошу прощения? – испуганно спросил Джексом, повернувшись к Маноре.

– За что, мой юный лорд?

– Ты ничего не говорила?

– Нет.

Джексом посмотрел назад, на гигантскую тень дракона, но голова Мнемента была опущена. Затем он учуял запах жареного мяса и пошел быстрее.

Они шагнули в вейр, и Джексом увидел огромное тело золотой королевы. Неожиданно чувство вины и страх пронзили его. Но Рамота спала и даже как будто улыбалась во сне – с невинным спокойствием младенца, словно новорожденный ребенок его кормилицы.

Джексом отвел взгляд и увидел лица взрослых за столом. Это было уже чересчур. Он ожидал встретить Ф'лара, Лессу, Лайтола и даже Фелессана. Но там были и арфист с кузнецом! Только многолетняя муштра позволила ему с подобающей вежливостью ответить на приветствия этих великих людей. Он даже не заметил, как Лесса и Манора пришли ему на помощь.

– Ни слова, Лайтол, пока ребенок не поест, – твердо сказала Госпожа Бендена и мягко усадила Джексома в кресло рядом с Фелессаном. Тот на секунду оторвался от ложки, чтобы скорчить гримасу, которая, вероятно, должна была успокоить Джексома. – Мальчик пропустил полдневную еду в Руате и, наверное, умирает от голода. С ним все в порядке, Манора?

– Так же, как и с Фелессаном.

– Он выглядел каким-то вялым, когда вы вошли в вейр. – Лесса наклонилась, разглядывая Джексома, который вежливо представил на обозрение свою физиономию. Он очень хотел есть, но старался неторопливо работать челюстями. – Как ты себя чувствуешь?

Джексом попытался проглотить непрожеванный комок овощей и закашлялся. Заботливый Фелессан тут же налил воды в его кружку, а Лесса ловко похлопала между лопаток. Наконец он справился с пищей и подтвердил, что, благодаря заботам доброй госпожи, чувствует себя превосходно. Ф'лар расхохотался и напомнил доброй госпоже, что ребенку надо спокойно поесть.

Мастер кузнецов постучал толстым, похожим на корявую ветку пальцем но большому чертежу на выцветшей коже, который покрывал весь стол, кроме того места, где устроились мальчики. Другой рукой он бережно придерживал что-то, завернутое в полу его плаща.

– Насколько я могу судить, тут имеется ряд помещений на уровнях выше и ниже тех, которые нашли ребята.

Джексом вытаращился на план и краем глаза поймал взгляд Фелессана. Тот тоже едва не подпрыгнул от возбуждения, но жевать не перестал. Джексом поднял ложку с очередным огромным куском, – мясо, тушенное с овощами, было очень вкусным, – горько сожалея, что план лежит вверх ногами.

– Готов поклясться, что выше на той стороне нет входов в вейр, – пробормотал Ф'лар, качая головой.

– Здесь есть вход на уровне земли, – сказал Фандарел, тыча пальцем в какое-то место на плане. – Мы нашли его. Замурован камнями – намеренно или случайно, кто знает.

Джексом обеспокоенно взглянул на Фелессана, склонившегося над тарелкой. Что означали рожи, которые тот ему корчил? То ли он во всем признался, то ли не сказал ни слова?

– Шов между камнями тщательно заделан и едва различим, – заметил арфист. – Какое-то вещество, прозрачное и прочное, гораздо прочнее любого известкового раствора, какой мне доводилось видеть.

– Никто не сумел бы отбить его, – прогрохотал Фандарел, кивая головой.

– Почему же они запечатали выход в чашу? – спросила Лесса.

– Чтобы эта часть Вейра осталась недоступной, – предположил Ф'лар. – Во имя Золотого Яйца, никто даже близко не подходил туда – может быть, сотни, тысячи Оборотов! Даже отпечатков в пыли не осталось!

Ожидание гнева взрослых, который обязательно должен обрушиться на него, нервировало Джексома. Он уткнулся в тарелку. Нет, ему не вынести презрения Лессы. А Лайтолу он вообще боялся посмотреть в глаза. Что будет, когда тот узнает о кощунственном проступке своего подопечного? Как мог он, Джексом, оставаться глухим к поучениям своего наставника? – Да, в этих пыльных, старых записях нашлось немало интересного. А мы-то считали их просто заплесневелым хламом! – звучал голос Ф'лара над его головой.

Джексом рискнул приподнять лицо. Он увидел, как вождь Вейра треплет шевелюру Фелессана, потом Ф'лар добродушно ухмыльнулся ему, Джексому. Значит, никто из взрослых не знал, что они делали на площадке рождений! Джексом облегченно вздохнул.

– Пожалуй, мальчишки нашли нам целый склад сокровищ, а, Фандарел?

– Я надеюсь, что эти удивительные вещи – не единственное наследие, которое ждет нас в забытых коридорах и покинутых комнатах, – гулким басом ответил кузнец. С рассеянной нежностью он погладил гладкий металл увеличивающего устройства, покоившегося у него на коленях.

 

Глава 6

 

 

12345678910Следующая ⇒

Поделиться: