Глава сорок первая. ДЕНЬ В МЕКСИКЕ
Эль-Пасо, город на самом юге Техаса, воспринимается словно какой-тотрюк. После неимоверной по величине пустыни, после бесконечных и безлюдныхдорог, после молчания, нарушаемого только гулом нашего мотора, вдруг -большой город, сразу сто тысяч человек, несколько сотен электрическихвывесок, мужчины, одетые точь-в-точь как одеваются в Нью-Йорке или Чикаго, идевушки, раскрашенные так, словно рядом нет никакой пустыни, а весь материкзаполнен кннематографами, маникюрными заведениями, закусочными итанцклассами. Но ведь мы только что проехали эту пустыню! Мы двигались по ней соскоростью пятидесяти миль в час, и все-таки нам понадобилось несколько дней, чтобы ее пересечь, так она велика. Мы поддались ее очарованию и иногдабурчали себе под нос что-то вроде " пустыня внемлет богу". Но в Эль-Пасо овеличии пустыни даже не думали. Здесь занимались делами. Скрежеталиавтоматические кассы и счетные машины, мигали рекламные огни, и радио тяжковорковало, как голубь, которому подпалили хвост. Подкрепившись в первом ресторане толстенькими кусочками мяса, называвшимися " беби-биф", мы пошли пешком в Мексику. Она находилась тут же, на окраине Эль-Пасо. Надо было только перейти мост через полузасохшую послучаю зимы Рио-Гранде, а там была уже Мексика - город Хуарец. Идти в Мексику было страшно. И вот почему. На наших паспортах имеласьгодовая виза на пребывание в Соединенных Штатах, выданная нам мистером ЭллисА. Джонсоном, американским вице-консулом в Москве. Но каждая визаавтоматически кончается, как только вы покидаете страну. Что будет, если повозвращении из Мексики в Соединенные Штаты нам скажут, что правительствоСоединенных Штатов Америки считает долг гостеприимства выполненным и большене настаивает на том, чтобы мы были его гостями? Ужас охватывал нас примысли о том, что остаток своих дней нам придется провести в городе Хуарец, находящемся в округе Чи-хуа-хуа. А с другой стороны, очень хотелось побыватьв Мексике. В таких душевных треволнениях мы прибыли к мосту, соединяющемуЭль-Пасо и Хуарец, и вошли в помещение пограничного пункта. Близость Мексики давала себя чувствовать удручающим эвакозапахом - нето карболки, не то формалина, - которым было все пропитано в небольшомпомещении пограничников. Иммиграционный чиновник, перекладывая сигару изодного угла рта в другой, долго с интересом рассматривал наши паспорта. Надодумать, что советские граждане очень редко появляются в пограничном пунктеЭль-Пасо. Чиновник неожиданно оказался благожелателен. Так же неожиданно такойчиновник может оказаться придирчивым. У них никогда не разберешь! Профессияэта, как видно, всецело построена на эмоциях, настроениях и тому подобныхнеуловимых оттенках. Наш чиновник разразился громкой речью, из которойявствовало, что два русских джентльмена могут совершенно безбоязненно идти вМексику. Их визы сохранят свою силу. Двум русским джентльменам совершенно ненадо об этом беспокоиться. После этого он вышел вместе с нами на мост исказал человеку, сидевшему в контрольной будке: - Это два русских джентльмена. Они идут в Мексику. Пропустите их. Осторожный мистер Адамс спросил, будет ли наш шумливый покровительздесь, когда мы будем возвращаться в Соединенные Штаты. - Да, да, - ответил чиновник, - я буду здесь весь день. Пусть русскиеджентльмены ни о чем не тревожатся. Я буду здесь и впущу их назад вСоединенные Штаты. Мы заплатили по два цента какого-то сбора и через минуту оказались намексиканской почве. На мексиканской стороне моста тоже находился пограничный пункт, но тамникого ни о чем не спрашивали. Возле будки стоял, правда, шафраннолицыймужчина с грязноватой шеей, одетый в ослепительный мундир цвета темногохаки, с золотыми кантиками. Но на лице у мексиканского пограничника былоначертано полнейшее презрение к возложенным на него обязанностям. На лице унего было начертано следующее: " Да, горькая судьбина вынудила меня носитьэтот красивый мундир, но я не стану пачкать свои изящные руки, контролируякакие-то грязные бумажки. Нет, этого вы не дождетесь от благородногоХуана-Фердинанда-Христофора Колбахоса! " Мы, не запасшиеся мексиканскими визами по случаю отсутствиядипломатических сношений между Москвой и Мексикой, были очень довольны, чтостолкнулись со столь благородным гидальго, и быстро зашагали по главнойулице Хуареца. Привыкнув за долгое время к запаху бензина, господствующему вСоединенных Штатах, мы были очень смущены хуарецовскими запахами. Здесьпахло жареной едой, пригоревшим маслом, чесноком, красным перцем, пахлосильно и тяжело. Множество людей наполняло улицу. Медленно двигались праздные, неторопливые прохожие. Проходили молодые люди с гитарами. Несмотря насверканье оранжевых ботинок и новеньких шляп, вид у них был грязноватый.Калеки громко вымаливали милостыню. Прелестные черноглазые и сопливые детигонялись за иностранцами, выпрашивая пенни. Сотни крошечных мальчиков бегалисо щетками и ящичками для чистки ботинок. Это уж, как видно, правило, чточем беднее южный город, тем большее значение придается там зеркально-чистымботинкам. Прошел отряд солдат, мордатых, начищенных, скрипящих боевымиремнями, отряд возмутительно благополучных вояк. Как только мы появились на улицах Хуареца, к нам подошел невеселыймолодой человек, с бачками на худом лице. Он был в зеленых брюках и сорочкес расстегнутым воротом. Он предлагал купить у него сигареты, места насегодняшний бой быков, контрабандный табак и еще тысячу предметов. Онпредлагал все, что только продавец может предложить покупателю. Заметив, чтомы поддаемся, он засуетился еще больше и потащил нас к зданию цирка, гдебудет происходить бой. Наружные стены цирка были увешаны большими объявлениями об американскомвиски. Пройти внутрь цирка не удалось. Там сейчас происходил митинграбоче-крестьянского союза, направленный против президента Кайеса, сновапытающегося захватить власть. Вся площадь вокруг цирка была заполнена людьми с красно-зеленымиленточками в петлицах (это эмблема союза). Внутри цирка играл оркестр, хрипло говорили ораторы, а у входа стоял военный отряд, который мы ужевидели сегодня. Крики, доносившиеся из цирка, толпа, прислушивавшаяся к ним, стоя на незамощенной площади, ветер, носивший горячую, колючую пыль исолому, решительные и тупые лица солдат, - все это создавало тревожное, пороховое настроение. Мы прошли базар, где жарили, пекли и варили еду, один вид которойвызывал неутолимую жажду. У ларьков сидели люди. Пищу с тарелок они бралипрямо руками. Потом мы побывали в церкви. У входа в нее толпились нахальные нищие сгрязными вдохновенными лицами пророков. В церкви шла величавая служба, иженщины в черном плакали над своей горькой, несчастной, неустроенноймексиканской жизнью. Церковь была узкая, длинная. Несколько зажженных свечейедва разгоняли мрак. Женщины сидели на деревянных скамьях с высокимиспинками. Гудел маленький орган. При сухом законе Хуарец служил для исстрадавшихся американцев спиртнымоазисом. Даже сейчас в городке есть несколько больших ресторанов, рассчитанных исключительно на иностранцев. Все они расположены у самогомоста через Рио-Гранде. Бой быков был назначен на три часа, но начался с опозданием на сорокминут. За это время мы успели многократно осмотреть и арену и публику, собравшуюся в небольшом числе. Среди зрителей было несколько американцев, судя по оглушительным " шурли", которые время от времени слышались недалекоот нас. Арена была окружена амфитеатром без крыши, очень красивым и грубопостроенным. Здание было по характеру народным, простым, совершенно лишеннымукрашений. Зрителям, которые боялись простудиться на цементных сиденьях, давали напрокат плоские соломенные подушечки в полосатых наперниках. Большойоркестр из мальчиков, наряженных в темные пиджаки, зеленые галстуки, фуражкис большими козырьками и серые панталоны с белыми лампасами, громко ифальшиво трубил испанизированные марши. Круглая арена была засыпана чистымпесочком. Наконец за деревянными воротами началось движение, и показались люди, человек восемь - десять. Впереди шли две девушки в костюмах тореадоров.Сегодня был особенный бой. Из четырех быков, значившихся в программе, двухдолжны были убить сестры-гастролерши из Мексико-сити - Мария, по прозвищу" La Cordobestita", и Тереза, по прозвищу " La Citanita". Оркестр гремел вовсю мочь. За девушками шли мужчины в потертых, шитых золотом костюмах. У нихбыл деловой вид, и на приветствия публики они отвечали легкими поклонами.Девушки-матадоры были взволнованы и низко кланялись. Шествие заключала паралошадей в упряжке. Лошади были предназначены для того, чтобы увозить убитыхбыков. По рядам ходили продавцы, разнося в ведрах бутылки с фруктовой водой икрошечные флакончики виски. Маленький худощавый черный бык выбежал на арену. Игра началась. Под самыми нашими местами стоял в особой деревянной загородке худущиймексиканец со шпагой, которую он вытирал холщовой тряпкой. Эту шпагупередают тореадору перед решительным ударом. Не будучи знатоками и любителями тавромахии, мы воздержимся здесь отупотребления специальных терминов, тем более что они нам не известны. Первого быка убивали долго и плохо. Зрелище стало мучительным с самого начала, потому что сразу жеобнаружилось желание быка уйти с арены. Он явно понимал, что здесь ему хотятпричинить вред. Он не хотел сражаться, он хотел в хлев, на пастбище, хотелщипать жесткую мексиканскую траву, а не кидаться на людей. Напрасно его раздражали, втыкая в шею крючья с цветными лентами. Надобыло долго мучить быка, чтобы вызвать в нем злость. Но даже когда он пришелв ярость - и тогда он немедленно успокаивался, как только его оставляли впокое. Во всем этом зрелище самым тяжелым было то, что бык не желал умирать ибоялся своих противников. Все-таки его разгневали, и он напал надевушку-тореадора. Она не успевала увертываться, и бык несколько раз толкнулее своим сильным боком. Девушка делала гримасы от боли, но продолжаларазмахивать красным плащом перед глазами быка. Он толкнул ее рогами, повалилна песок и прошел над ней. Внимание быка отвлекли опытные спокойные мужчины.Тем временем девушка встала и, потирая ушибленные места, направилась кзагородке, где находился хранитель шпаг. Теперь мы видели ее близко, нарасстоянии метра. Она тяжело дышала. Ее бархатный тореадорский жилетиклопнул по шву. На скуле была царапина. Она приняла из рук мексиканца шпагу, немножко отошла от барьера и, обратившись лицом к балкону, где сиделогородское начальство, сняла шапочку. С балкона махнули платком, и девушка, по-детски глубоко вздохнув, пошла к быку. Наступил решительный момент. " La Citanita" нацелилась и воткнула шпагув шею быка, сейчас же за рогами. Шпага, ловко нацеленная и вошедшая надостаточную глубину, убивает быка. Говорят, это эффектно. Одни удар - и быкпадает к ногам победителя. Но девушка не могла убить быка. Она колола слабои неумело. Бык убежал, унося на шее качающуюся шпагу. Девушке пришлосьпережить несколько унизительных мгновений, когда бандерильеры гонялись забыком, чтобы извлечь из него шпагу. Так повторилось несколько раз. Быкустал, девушка тоже. Розовая пена появилась на морде быка. Он медленнобродил по арене. Несколько раз он подходил к запертым воротам. Мы услышаливдруг мирное деревенское мычанье, далекое и чуждое тому, что делалось наарене. Откуда здесь могла взяться корова? Ах, да, бык! Он сделал несколькозаплетающихся шагов и стал опускаться на колени. Тогда на арене появилсяздоровенный человек в штатском костюме и зарезал быка маленьким кинжалом. Девушка заплакала от досады, стыда и боли. Публика была недовольна.Только потом, когда вторая сестра, " La Cordobestita", убивала следующегобыка, первой дали возможность реабилитироваться, и она довольно ловконесколько раз пропустила быка мимо себя на сантиметр от бедра, обманув егокрасным плащом. Раздались аплодисменты, девушка снова расцвела и отвесилапублике несколько балетных поклонов. Худущий мексиканец деловито вытирал тряпкой окровавленную шпагу, которая вернулась к нему. Лошади уволокли мертвое животное, и на аренувыпустили третьего быка, такого же небольшого и черного, как и первый. Иэтот бык знал, что с ним хотят сотворить что-то недоброе. Его тоже быложалко. " La Cordobestita" резала его тоже мучительно долго и неловко, и вконце концов его тоже добили кинжалом. Ужасен момент перехода от жизни ксмерти. Внезапно бык падает, что-то внутри его грубого тела произошло, пришел ему конец. Смотреть на это стыдно и страшно, словно сам участвовал вэтом убийстве из-за угла. Может быть, бой с участием свирепых быков и знаменитого тореро имеетспортивную внешность, может быть! Но то, что мы видели в маленькомпровинциальном мексиканском городишке, вызывало отвращение. Однако самое худшее было впереди. Трое матадоров в клоунских масках икостюмах, защищенные от ударов подушечными грудями, боками и задами, полчасаиздевались над четвертым быком. Поначалу это была обыкновенная цирковаяинтермедия, которая обычно кончается тем, что клоуны убегают с арены верхомдруг на друге, а потом снова появляются, чтобы поклониться публике, снятьмаски и показать свои подлинные, ненакрашенные, умные лица. Но здесь интермедия кончилась тем, что быка зарезали. Это было такнеожиданно и ужасно, что мы поднялись со своих мест. Не успели мы подойти квыходу, как увидели, что быка уводят. Его благородная черная морда тяжело ипозорно тащилась по песку, а ослепшие глаза внимательно и строго смотрели намычащих и ржущих зрителей. Публика кидала тореадорам шляпы, и те ловкобросали их назад. Мы медленно шли по плохо освещенным улицам города Хуареца.Звучали гитары. Молодые люди перебирали струны, прислонившись к облупленнымстенам одноэтажных хибарок. Из ресторана " Лобби N 2" неслась страстнаямексиканская песня. На душе было мрачно. Пройдя мимо Хуана-Фердинанда-Христофора Колбахоса, который по-прежнемуне обратил на нас никакого внимания, и бросив последний взгляд на Мексику, мы перешли мост. К нашему удивлению и даже испугу, чиновника, который долженбыл пустить нас назад, не было. Вместо него стоял другой, с таким сердитымлицом, что мы не ждали ничего доброго. Но едва только мы предъявили своипаспорта, как сердитый чиновник закричал: - Это те два русских джентльмена, которые сегодня утром пошли вМексику? Да, да, мне уже говорили о них! Мне все передали. Два русскихджентльмена могут свободно пройти в Соединенные Штаты. Пусть они небеспокоятся. И он обратился к чиновнику в контрольной будке: - Это те два русских джентльмена, которые из Мексики идут в ЮнайтедСтейтс. Пропустите их! Когда мы миновали пограничный пункт, мистер Адамс сказал: - Нет, сэры, это организованная страна. Наш утренний чиновник ушел, ноне забыл передать своему заместителю, что вечером придут из Мексики двоерусских. Все-таки это сервис, не правда ли? И знаете, сэры, что я хочу вамсказать еще? Я хочу вам сказать, что это страна, в которой вы всегда можетеспокойно пить сырую воду из крана, вы не заболеете брюшным тифом, - водавсегда будет идеальная. Это страна, где вам не надо подозрительноосматривать постельное белье в гостинице, - белье всегда будет чистое. Этострана, где вам не надо думать о том, как проехать в автомобиле из одногогорода в другой. Дорога всегда будет хорошая. Это страна, где в самомдешевом ресторанчике вас не отравят. Еда, может быть, будет невкусная, новсегда доброкачественная. Это страна с высоким уровнем жизни. И это особенноделается ясно, сэры, когда попадаешь, как сегодня попали мы, в другуюамериканскую страну. Но, но, сэры, я не хочу сказать, что Соединенные Штаты- это совсем замечательная страна, но у нее есть свои достоинства, и об этомвсегда надо помнить. Перед тем как попасть в Эль-Пасо, мы пробыли в Соединенных Штатахдовольно долгое время и порядком поездили по стране. Мы так привыкли кхорошим дорогам, хорошему обслуживанию, к чистоте и комфорту, что пересталивсе это замечать. Но стоило нам только один день пробыть в Мексике, как мыснова по достоинству оценили все материальные достижения Соединенных Штатов. Иногда бывает полезно для лучшего знакомства со страной покинуть ее наодин день.
