Неверное представление Ренни о естественном отборе – I (вопрос 2)

Два «вопроса» касаются теории естественного отбора. Отвечая на первый из них (вопрос 2), Ренни силится опровергнуть то утверждение, что концепция естественного отбора как фактора эволюции есть не что иное как тавтология. Во втором случае (вопрос 11) он возражает против того, что естественный отбор может привести к микроэволюции, но никак не к макроэволюции.

В первом случае единственный источник, на который может сослаться Ренни, –исследования вьюрков на Галапагосских островах, проведенные Питером Грантом. Ренни называет этот пример «популяционными сдвигами» в естественных условиях и приводит его в качестве свидетельства эволюции под действием естественного отбора. Однако работы Гранта показали лишь то, что популяции вьюрков на Галапагосских островах «колеблются» под действием природных условий, то есть не развиваются в неком определенном направлении. Кроме того, выяснилось, что число видов в популяции Галапагосских вьюрков – не тринадцать, как считалось прежде, а гораздо меньше, а существующие виды к тому же имеют тенденцию к слиянию. Все это означает, что естественный отбор на Галапагосских островах не вызвал никакой эволюции (то есть развития в определенном направлении и образования вследствие этого новых видов).

Биолог Джонатан Уэллс (Jonathan Wells) в книге «Иконы эволюции» (“Icons of Evolution”) тщательно изучил работы Гранта и пришел именно к выводам, которые изложены нами выше. Упорно приводя в пример Галапагосские исследования Гранта, Ренни попросту расписывается в собственном бессилии.

Естественный отбор считается сейчас главным движущим фактором эволюции, и альтернативы ему нет.

Возможно, Х. Я. не знает, но существует несколько вариантов естественного отбора:

· Движущий – при нём в популяции выживают носители некоего признака, причём выживание их пропорционально связано со степенью выраженности этого признака. Например, среди животных в холодных областях Земли выживают преимущественно те, которые крупнее сородичей: так легче сохранять тепло. Известно, что зайцы, лисицы, волки и медведи на севере крупнее своих южных собратьев из того же вида. Бывает, конечно, и противоположный случай, когда преимущество получают носители наименее выраженного признака. Так в условиях ограниченных ресурсов на разных островах появились карликовые слоны и мамонты.

· Стабилизирующий – при нём выживают формы со «средней» выраженностью признака, а носители крайних форм проявления признака вымирают. Хрестоматийный пример – воробьи, погибшие во время одной бури в Нью-Йорке. Среди них было слишком много коротко- и длиннокрылых птиц, в то время, как птицы со средней длиной крыла успешнее сопротивлялись ветру. Точно так же среди ворон (Corvus corone) нет заметно отличающихся птиц (по сравнению с городскими голубями). Здесь птицы сами изгоняют из стаи птиц, чем-то отличающихся от прочих (допустим, по поведению или внешности), поскольку отличия от нормы как раз и привлекают хищника: так устроено его восприятие.

· Дизруптивный («разрывающий») – полная противоположность стабилизирующему. Здесь «среднее» выражение признака – неблагоприятно, а «крайности» выгодны для выживания. Пример – адаптивная радиация любой группы животных. Здесь специализация, идущая в разных направлениях, ослабляет конкуренцию внутри группы организмов, а носители «среднего» признака проигрывают конкуренцию любой из «крайностей». Пример – (не ждите рассказа о гавайских цветочницах! ) цихлиды из Великих Африканских озёр. Они, несомненно, родственны друг другу: их виды легко скрещиваются даже в природе, давая плодовитое потомство, а выделение некоторых форм в самостоятельные виды бывает сомнительно из-за большой внутривидовой изменчивости. Но эти рыбы дали огромный спектр экологических аналогов других рыб: скумбрии, окуня, щуки, бычка, карася, пескаря... При этом они остались представителями одного семейства и близких родов, и анатомия выдаёт их несомненное родство друг другу.

Очевидно, под влиянием циклических многолетних изменений климата на островах среди вьюрков выживали в разных соотношениях формы, обладавшие разными потребностями, и, соответственно, различным выражением изучаемого признака (при разговоре о галапагосских вьюрках обычно упоминается форма клюва). Так, в засушливые годы, скорее всего, выживали преимущественно птицы, питающиеся твёрдым кормом, а в благоприятные влажные годы увеличивалось количество птиц с более тонкими клювами, питающихся мягкими кормами.

Этот пример показывает, что под влиянием изменения условий среды внутри вида может происходить смещение частот встречаемости различных генов. Несколько лет, и даже несколько десятков лет – этого слишком мало, чтобы зафиксировать устойчивые изменения в популяции. Точно так же можно бросить мимолётный взгляд на заведённые часы и утверждать, что они не идут.

Изменения, связанные с чередованием влажных и сухих лет – это обычное повторяющееся явление природы. Но существуют и такие изменения, которые идут долго – миллионы лет. Кроме того, они однонаправленные и необратимые (векторные). Это, например, дрейф континентов. Во время перемещения континентов изменяются течения океанов, влияющие на климат планеты. И вот такие глобальные изменения природной среды по большей части способствуют эволюции как необратимому (векторному) процессу (хотя не следует отрицать роль других, местных факторов). Ведь вид эволюционирует не под влиянием каких-то собственных внутренних «стремлений», а под воздействием внешних факторов. Они действуют и сейчас: материки движутся, что реально зарегистрировано и изучено в наше время. В итоге большого количества мелких изменений, происходивших за долгое время, происходит заметное изменение вида живых существ. Здесь выполняется один из законов классической философии – закон перехода количественных изменений в качественные.

Что же касается количества видов вьюрков, то здесь Х. Я., видимо, просто сложил два и два. Дело в том, что у разных авторов могут быть разные взгляды на систематику. То, что один автор сочтёт пусть близкими, но самостоятельными видами, другой признает просто уклоняющимися подвидами одного вида. Не только виды, но и категории более высокого ранга подвергаются у разных специалистов такому делению и слиянию. Например, род южноамериканских рыб Cichlasoma семейства цихлид по мнению некоторых систематиков может быть разделён на роды Heros, Herichthys, Thorichthys, Archocentrus, Theraps и другие. Подобная же судьба у родственных им рыб из родов Haplochromis, Cyrtocara, Aequidens. Это происходит потому, что систематические единицы лишь приблизительно соответствуют положению вещей в мире: их придумали люди для удобства описания наблюдаемых объектов. Чтобы более точно описывать родственные связи организмов, приходится выделять дополнительные систематические категории: подвиды, надсемейства, инфраотряды и надотряды... Учёный МакКенна, например, предложил выделить новый таксон под названием «миротряд» для того, чтобы показать родство хоботных, даманов и морских коров (только ради этой цели! ). Это наглядно показывает, что природа «не хочет» укладываться в предложенные человеком жёсткие систематические категории. Поэтому разница в количестве видов и родов у разных авторов – это не следствие «слияния» видов, а результат различия взглядов на систематику описываемой группы. Ни одного случая «слияния» двух видов в один (не путать с гибридизацией! ) в природе не известно и в науке не описано; где Х. Я. взял эти сведения – не знаю, возможно, из «триединого источника» (пол – палец – потолок). В науке, в отличие от религии, разница во взглядах  допустима при наличии веских доказательств. В религии ради этого приходится основывать новую секту.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: