Теоретические основания исследования болезни в социологии

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 7Следующая ⇒

В социологии существует множество подходов к изучению вопросов здоровья, болезни. При это базовыми среди социологов и методологов, которые работают в сфере медицины, считаются структурный функционализм и символический интеракционизм. Именно из начал положенных в этих двух фундаментальных подходах развивается специальная социологическая теория – социология болезни, развивается ее теоретико-методологический потенциал, понятийный аппарат, методы.

Структурный функционализм в социологии медицины представляет собой направление в рамках которого выделяются основные элементы медицины как социальной системы, определяется ее место и роль, способы их взаимодействия и социальные функции в обществе в целом. Ярчайшим представителем данного подхода является Т. Парсонс. Его работу «The social system» 1951 г. принято считать фундаментальным трудом в рамках структурно-функционалистской парадигмы. Parsons T. Social system. – Routledge, 2013. Ст 404.http: //home.ku.edu.tr/~mbaker/CSHS503/TalcottParsonsSocialSystem.pdf Парсонс впервые продемонстрировал тот факт, что болезнь — это не только особое состояние организма, но социальный статус, который общество предписывает индивиду; таким образом болезнь перестает быть исключительно медицинской проблемой, она требует и социумных анализа и толкований. Выдвинутая американским социологом концепция о «социальной роли больного» рассматривает болезнь как один из видов девиации, приравнивая ее к безумию и преступлению. Общество по Парсонсу это целостная система взаимодействия социальных ролей. Общество как система способно к адаптации и интеграции, основано на достижении целей и способно к поддержанию топологии. Так болезнь мешает индивидам выполнять положенные на них функции при этом индивиды, которые оказываются «втянутыми» в болезнь по средствам заботы и помощи больному становятся так же неспособны привносить должный вклад в систему. Болезнь нарушает гармоничность функционирования общества поскольку нарушается естественное выполнение социальных ролей. Болезнь – это особый статус и фундамент новой социальной идентичности и как особый вид девиации, она накладывает на того, кто приобрел статус болеющего, определенные социальные последствия. Вместе с тем индивид перенимает и специальные правила поведения – роль больного, которые общество предписывает, ожидает и контролирует, гарантируя, тем самым, безопасность другим его членам. Приобретение роли больного гарантирует как права (не посещать место работы), так и обязанности (не заразить другого). В рамках данного подхода больной освобождается от предписанных социальных обязанностей и не может самостоятельно преодолеть болезнь. Естественным желанием больного является освобождение от болезни и возвращение к привычной социальной роли. Основная функция медицины здесь – это контроль приобретения статуса больного. Индивиды, стремящиеся избавиться от возложенных на них функций и ролей могут использовать статус болезни как возможность выхода из системы. Исходя из этого медицина призвана совершать контроль не только над болезнью, но и над обществом в целом сдерживая симулянтов.

Социологическая дискуссия о здоровье и болезни развивается таким образом, что в 60-х годах XX в. разработки Т. Парсонса и его последователей подвергаются критике, в основе которой, лежит тезис о том, что структурно-функциональная теория болезни недостаточным образом описывает социальное поведение больного, сводит его роль к пассивному воспроизводству предписаний, болезнь трактуется как отклонение, а врачи принимают на себя функцию социального контроля. Так на смену ему постепенно приходит символический интеракционизм.

У истоков символического интеракционизм стоит представитель «второго поколения» Чикагской школы в социологии И.Гофман. Труд Гофмана «Notes on the Management of the Spoiled Identity» вышедший 1963 стал базовым для этого направления. (И.Гофман. Стигма: Заметки об управлении испорченной идентичностью) Исходя из концепции Гофмана о стигме, индивиды в обществе категорированы и обладают определённым набором свойств и качеств, которые устанавливает и предписывает им социальная среда. Так, здоровье и болезнь — это особого рода инструмент, посредством которого общество выстраивает систему идентичностей индивидов, трансформирует и предопределяет её. В процессе взаимодействия, люди выстраивают виртуальную идентичность другого, выдвигая ему определенные требования и ожидания исходя из первых впечатлений, оценок из предшествующего опыта и знаний. В то время, когда его реальные черты и особенности, которыми он обладает составляют его естественную идентичность. Так, в зазоре несоответствия виртуальной и естественной идентичности рождается стигма, с помощью которой общество интерпретирует причину несоответствия индивида той или иной категории. Гофман говорит о двух видах стигмы: «the discredited» (свершившаяся) и «the discreditable» (возможная), но при этом не разводит эти понятия как самостоятельные категории.

Стигматизация «the discredited» тянет за собой ряд последствий для индивида в виде определенного рода социальных санкций, исходя из этого человек обладающий социально неодобряемым качеством стремится как можно дольше его скрывать. Выявление стигмы предполагает и построение вокруг нее теории – идеологии которая, вырабатывает свой язык и стремится обосновать и доказать справедливость санкций и донести до всех возможные угрозы и опасности, которые обладатель стигмы несет за собой. Поскольку болезнь характерна для любой социальной категории вокруг нее выстраивается социальный институт здравоохранения, как идеология развивается медицина. При этом глубокая интеграция этого института в социальную среду предполагает и добровольное принятие стигмы (обращение к врачу), и признание санкций другими институтами (больничный лист на работу).

Практики преодоления болезни и рационализации поведения человека, «заразившегося» стигмой, могут приобретать различный характер. Среди них Гофман выделяет следующие: восстановление – в данном случае человек обращается к клиницисту и делает попытку преодолеть заболевание. Так, при условии успешного лечения он приобретает привычный статус и трансформирует «я» из человека, болеющего в человека с историей успешного выздоровления; следующий подход – виктимизация «proneness to victimization». Так, Гофман характеризует склонность носителей стигмы прибегать за помощью к разного рода нетрадиционным институтам (знахарям, целителям и т.д.). Это объясняется различными мотивами начиная от попытки избежать гласности и заканчивая невозможностью оплатить медицинские услуги. Далее, Гофман выделяет систему вторичных выгод. Как пример можно привести «болезненного» человека, который объясняет свою неудачу в карьере частыми уходами на больничный и т.д. Подобный способ идентификации оправдывает выход из конкурентных отношений с другими людьми и позволяет человеку избавиться от социальной ответственности.

Важно так же отметить, что, приобретая новый ярлык, человек стремится к поиску ему подобных людей с такой же стигмой или с похожим опытом. Реализуясь в группе «своих», индивид строит естественную моральную карьеру – изменения в самовосприятии. Взаимодействуя, индивид проводит анализ «я», актуализирует вторичный опыт, может выделять и в ретроспективе догонять опыт группы, на основании которого выстраиваются и объясняются его собственные убеждения и практики.

При этом существует промежуточное звено между свершившейся и потенциально возможной стигматизацией. Яркий пример здесь ВИЧ-диссиденты — это группа людей, которым диагностировали ВИЧ, и которые полностью отрицают существование подобного заболевания. Отчуждение отгораживает их от бытующей социальной среды, идентифицируют ее как враждебную, а собственные представления об идентичности воспроизводят привычную норму существования. Такие люди несут на себе знак стигмы, но при этом отрицают ее и не накладывают соответствующие поведенческие схемы на стиль жизни.

Развивая дискуссию о стигме, Гофман выводит понятие видимости. Пока симптомы оказываются невидимыми для публики, сохраняется возможность «the discreditable» - то есть, возможность скрывать от общества проблему, которая может привести к публичной стигматизации. В качестве примера мы можем привести случаи, когда люди самостоятельно употребляют лекарственные средства фармакологической группы «анксиолитики», в попытках скрыть симптомы депрессии и подавить их проявления. При этом знание о существовании проблемы, это еще один вид информированности о стигме. Такое знание может быть приобретено на основе собственного опыта, в процессе коммуникации с другими индивидами, передачу информации о стигме Гофман называет сплетнями. Проблема зримости возникает, тогда, когда симптом приобретает явное физическое проявление, например, изменение пигментации кожи при экземе. Стигма может принимать форму «навязчивой заметности» и «воспринимаемого сосредоточения». В первом случае имеется в виду проявления заболеваний, которые в процессе социального взаимодействия постоянно напоминают о себе. Человек может принять информацию о том, что его собеседник болен ОРВИ, и даже в процессе разговора забыть о его диагнозе. Но стоит человеку закашлять или чихнуть, информация о болезни и риски, связанные с коммуникацией с болеющим, актуализируются. Во втором случае речь идет о симптомах и последствия заболеваний, которые прямо влияют на возможность социальной реализации, так, к примеру, человек, который перенес секторальную резекцию желудка как последствие язвенной болезни, автоматически приобретает статус инвалида и лишается возможности работы в ряде сфер.

В контексте исследования самолечения, концепция И. Гофмана представляет особый интерес поскольку совмещает в себе как социальные так индивидуальные особенности социального конструирования болезни - реакции индивида и общества на симптомы и способы объективизации и преодоления болезни целом.

Следующим витком в развитии социологии здоровья и болезни стала «эра» постструктурализма. Центральными фигурами этого периода принято считать М. Фуко и П. Бурдье. Так французский философ и социолог М. Фуко выводит уникальное понятие «клиники» как социального измерения болезни. Его работа «Рождение клиники: Археология врачебного взгляда» увидела мир в 1963 году. Мишель Фуко. Рождение клиники / Пер. с французского, научная редакция и предисловие А. Ш. Тхостова. М.: Смысл, 1998. 310 с. Так, Фуко утверждает, что болезнь сосредоточена на пересечении трех пространств бытия человека. Тело как пространство болезни представляет собой поле локализации симптомов - место распределения болезней. Ученый разводит понятия «тела болезни» и «тела больного» человека. «Качественная совокупность, характеризующая болезнь, располагается в органах, которые поддерживают симптомы. Болезни тела сообщаются лишь через непространственные качественные элементы» С36. Так, тело представляет собой место локализации боли, а в дальнейшем является главным инструментом для объективизации болезни. Медицина как пространство болезни изначально определяет тело как больное. Причем медицинский дискурс лишает тело целостности – разделяет его на отдельные системы и органы. Само по себе здоровое тело лишено любого медицинского смысла. Медицину как науку М. Фуко называет «дисциплиной» суть которой заключается в производстве и унификации медицинского дискурса. Так, большинство людей никогда не имели эмпирического опыта медицинского вскрытия, но при этом каждый из нас уверен, что сердце находится слева, а в легких есть альвеолы. Социум как пространство болезни по Фуко является ареной для противостояния патологических типов в которых человек автоматически принимает на себя роль пациента и становится объектом изучения и социального пространства в котором индивид создает и воспроизводит клинику как неотъемлемую часть самоконтроля и заботы о себе.

Знаковой для социологии медицины стала работа П. Бурдье «Практический смысл» вышедшая в Париже в 1980 году. Такие социологические находки как «habitus», стили жизни и т.п. которые предложил Бурдье, позволили качественно наполнить и развить смысл теории М. Фуко. Бурдьё Пьер, Практический смысл / Пер. с фр.: А.Т. Бикбов, К.Д. Вознесенская, С.Н. Зенкин, Н.А. Шматко; Отв. ред. пер. и Послесл. Н.А. Шматко. — СПб.: Алетейя, М.: «Институт экспериментальной социологии», 2001 г. — 562 с. — («Gallicinium»). http: //bourdieu.name/files/bourdieu-sens.pdf Концепция П. Бурдье - это синтез структурализма и феноменологии – «генетический структурализм». Теоретической основой социологии Бурдье является концепция двойного структурирования, включающая в себя комплекс представлений, отражающих генезис (установление причинно-следственных связей между явлениями) и структуру социальной действительности. П. Бурдье ввел важнейшее определение поля как целостного социального пространства с специфической системой социальных отношений. Поле возникает как следствие общественного разделения практик. Понятие «габитус» исследователь трактует как некую установку - систему правил и норм, положенных в основу взаимодействия в конкретном поле. Он производит и структурирует практики и представления индивида таким образом, что они оказываются объективно адаптирован к системе социальных отношений. По мнению Бурдье именно «габитус» как инструмент воспроизводства социально-культурных правил формирует определенные стили жизни как для локальных социальных групп, так и для развитых сообществ. В отношении здоровья габитус определят ценностно-нормативную рамку и стратегии поведения человека в ситуации болезни, его отношение к своему телу и здоровью в целом. Медицина, в свою очередь, как социальный институт совершает символическое насилие определяя и унифицируя для общества в целом знаки, символы и нарратив здоровья и болезни. В поле медицины здоровье представляет собой предмет символической борьбы за право производства экспертного знания и легитимацию компетенций, выступает ресурсом для построение профессиональной карьеры медиков.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 Следующая ⇒