Клевета и оскорбление (ст. 129 и 130 УК РФ)

⇐ ПредыдущаяСтр 20 из 42Следующая ⇒

Клевета и оскорбление как преступления против чести и достоинства личности (гл. 17 УК РФ) являются общими нормами по отношению к специальным, которые рассмотривались в предыдущих параграфах работы. То есть такие посягательства, как неуважение к суду (ст. 297 УК РФ), клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя (ст. 298 УК РФ), оскорбление представителя власти (ст. 319 УК РФ) — как специальные нормы, подлежат применению в случае конкуренции с общими — «общей» клеветой (ст. 129) и «общим» оскорблением (ст. 130)[240].

Поскольку некоторые из специальных составов клеветы и оскорбления уже рассмотрены (гл. 4.2.2 – 4.2.4), обратим внимание лишь на различия в применении этих норм с деяниями, предусмотренными ст. 129 и 130 УК РФ.

«Общая» клевета (ст. 129 УК РФ) и «специальная» клевета (ст. 298 УК РФ) отличаются, прежде всего, по основному непосредственному объекту посягательства. В первом случае им является честь, достоинство и репутация личности. Во втором — основным непосредственным объектом являются интересы правосудия и предварительного расследования, авторитет соответствующих органов. Честь, достоинство и репутация конкретных должностных лиц, участвующих в отправлении правосудия, являются дополнительными объектами.

Исходя из этого, потерпевшими в результате «специальной» клеветы, признаются соответствующие должностные лица или сотрудники, тогда как «общей» клеветой вред может быть причинен любому лицу, вне зависимости от должности и сферы деятельности.

«Специальная» клевета совершается в специфической обстановке — в связи с рассмотрением дел или материалов в суде либо в связи с производством предварительного расследования либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта.

«Общая» клевета содержит один квалифицирующий признак, не известный «специальной». Это признак публичности распространения заведомо ложных сведений (ч. 2 ст. 129 УК РФ). Все составы «специальной» клеветы содержат более строгие санкции, максимальная из которых — до 4 лет лишения свободы (по ч. 3 ст. 298 УК РФ).

По остальным признакам обе нормы совпадают. К типичным видам «общей» клеветы, совершаемой адвокатами в связи с осуществлением ими своих полномочий (см. Приложение 22), относятся следующие виды.

1. Клевета в отношении судьи, прокурора, следователя и других участников уголовного судопроизводства, совершаемая формально не в связи с осуществлением ими своих полномочий в процессе, но с целью опорочить их профессиональную честь, достоинство и репутацию, иным образом воздействовать на них.

Так, недобросовестный адвокат, собирая компромат на следователя, не гнушается и информацией, не относящейся к его профессиональной деятельности. Чтобы воспрепятствовать расследованию, вывести следователя из психологического равновесия, просто навредить, такой адвокат может распространить заведомо ложные сведения о том, что тот, якобы, ведет аморальный образ жизни, непорядочен в поступках и т.д. Характерно, что в такого рода примерах со сбором компромата распространение «общей» и «специальной» клеветы порой переплетаются и создают идеальные совокупности преступлений, а также совокупность с воспрепятствованием правосудию и предварительному расследованию (ст. 294 УК РФ) и др. (см. 4.2.1).

2. Клевета в отношении свидетелей, потерпевших, экспертов, гражданских истцов, специалистов, переводчиков и иных участников уголовного судопроизводства на всех его стадиях. Обратим внимание, что в отличие от «специального» оскорбления (ст. 297 и 319 УК РФ), законодатель не сформулировал «специальной» нормы о клевете против иных участников судопроизводства помимо судей, прокуроров, следователей и других должностных лиц.

То есть если, как это бывает нередко, защитник в судебном заседании распространяет клеветнические заявления в отношении присутствующего потерпевшего, эксперта, свидетелей и др., его действия подлежат квалификации по ст. 129 УК РФ. Если же он оклеветал всех присутствующих в судебном заседании лиц, например, заведомо ложно заявил, что каждый из присутствующих либо невменяем, либо злоумышленник, коль скоро считает его подзащитного виновным и т.п., его действия могут быть квалифицированы по совокупности ст. 129 и 298 УК РФ.

Особенно распространена в практике и общественно опасна клевета со стороны адвокатов в отношении лиц, дающих показания (заключение, перевод) в интересах стороны обвинения. Целью клеветы здесь чаще всего выступает желание добиться признания недопустимыми доказательств обвинения.

Так, по делам об изнасилованиях (ст. 131 УК РФ) часто недобросовестные адвокаты в ходе следствия (очных ставок с участием подзащитных и на других мероприятиях) и особенно в ходе судебного рассмотрения дела распространяют заведомо ложные заявления, что потерпевшая ведет распутный образ жизни, грубо спровоцировала его подзащитного на совершение преступления либо вообще инсценировала изнасилование с целью последующего шантажа мужчины. В подавляющем большинстве случаев подобного рода обвинения, а порой и оскорбления, со стороны защиты бывают заведомо ложными, т.е. преступными. Подобные факты клеветы часто допускаются недобросовестными адвокатами в отношении свидетелей, экспертов, специалистов и других участников процесса.

Здесь необходимо иметь в виду, что позиция адвоката во многом связана с позицией подзащитного, и если последний допускает заведомую клевету, то многие защитники считают своим долгом отстаивать ту же, заведомо ложную для себя позицию.

Вопрос об оценке действий защитника в такой ситуации весьма не прост. Во всяком случае «дублирование» заведомой клеветы как позиции подзащитного, на мой взгляд, противоречит профессиональной адвокатской этике (см. гл. 10.2). Адвокат в подобной ситуации при обсуждении с клиентом линии защиты должен разъяснить ему, что тот выбирает позицию уголовно-наказуемой клеветы, и отказаться поддерживать такую позицию, что само по себе не является отказом от защиты, поскольку закон и нравственность в деятельности адвоката должна быть выше воли доверителя. Никакие пожелания, просьбы или указания доверителя, направленные к несоблюдению закона или нарушению правил, предусмотренных настоящим Кодексом, не могут быть исполнены адвокатом (ч. 1 ст. 10 Кодекса профессиональной этики. См. гл. 6.1, 9.2).

Представляется, что в публичном выступлении в суде и на следствии защитник не должен повторять клеветнические заявления своего подзащитного, не должен прямо или косвенно поддерживать ложь. В противном случае он может быть привлечен к уголовной ответственности за клевету, равно как и его подзащитный. Вновь и вновь следует подчеркнуть, что ни обвиняемый, ни тем более его адвокат не вправе защищаться от обвинения преступными средствами. У них нет, и не может быть иммунитета от уголовной ответственности за защиту, осуществляемую путем совершения каких-либо преступлений, в частности клеветы и оскорблений. В этом отношении никак нельзя согласиться с позицией, занимаемой высшей судебной инстанцией[241].

Например, даже лживое обвинение свидетеля, потерпевшего в том, что тот дает заведомо ложные показания против обвиняемого, что, как известно, совершается и на следствии и в суде сплошь и рядом, может и должно квалифицироваться как преступная клевета по ст. 129 УК РФ. Даже, несмотря на то, что это было сделано обвиняемым и его адвокатом исключительно с целью защиты от обвинения. К тому же такое заявление, оглашенное в судебном заседании, может быть квалифицировано как клевета в публичном выступлении (ч. 2 ст. 129 УК РФ). А если при этом, например, адвокат обвиняет свидетеля в заведомо ложном доносе о тяжком преступлении либо в искусственном создании доказательств обвинения (ч. 2 ст. 306 УК РФ), то в действиях защитника усматривается и ч. 3 ст. 129 УК РФ.

Клевета как способ защиты не может быть признана правомерной со ссылкой на необходимую оборону (ст. 37 УК РФ) или крайнюю необходимость (ст. 39 УК РФ). Необходимая оборона от правомерных действий недопустима. Норма о крайней необходимости здесь также не применима, поскольку клевета в интересах защиты не отвечает критерию предотвращения наличной опасности, другим обязательным критериям данного основания, исключающего преступность деяния[242].

Ярким и весьма распространенным примером «общей» клеветы являются худшие варианты т.н. коллизионной защиты, примеры которой уже приводились. Соучастники в групповом преступлении очень часто не имеют достаточного уровня порядочности, чтобы воздержаться от стремления свалить всю вину друг на друга. В результате расследование, а затем и судебное заседание превращается в свару, в которой обезумевшие от страха перед наказанием обвиняемые поливают друг друга грязью, распространяют клеветнические сведения, порой даже не имеющие прямого отношения к предмету доказывания, не влияющие на интересы лжеца. Не каждый адвокат способен выдержать этические правила и остаться действительно независимым советником по правовым вопросам (п. 1 ст. 2 Закона об адвокатуре), а не соучастником в преступной клевете сообщников друг на друга. Стороне обвинения и суду надлежит в соответствующих ситуациях фиксировать обстоятельства и содержание этих клеветнических перепалок. Фиксация должна быть и процессуально и этически допустимой, чтобы в дальнейшем стать доказательством преступной клеветы и/или оскорблений.

Вновь следует оговориться, что приведенные суждения носят спорный характер. В любом случае речь идет о посягательствах, носящих на практике нераспознаваемый характер (см. гл. 4.5.), подлежащих оценке с позиции малозначительности (ч. 2 ст. 14 УК РФ). Что ж, когда-то нужно начинать применять закон в соответствии с его буквой и смыслом!?

Сравнение «общего» оскорбления (ст. 130 УК РФ) и «специального» (ст. 297 и 319 УК РФ (гл. 4.2.2-4.2.3), в целом, выявляет те же закономерности, что и сравнение «общей» и «специальной» клеветы. Как и в предыдущем случае, основные различия усматриваются по объекту, процессуальному и должностному статусу потерпевших и по характеристике обстановки совершения оскорбления.

Как и «общая» клевета, «общее» оскорбление — удел, как правило, «неквалифицированных» адвокатов. «Скандальный» адвокат вообще не может обойтись без оскорбительных действий против свидетелей, потерпевших, экспертов, иных участников судопроизводства, если те имеют несовпадающие с ним интересы или просто не понравятся «скандалисту».

И клевета и оскорбление — преступления, как правило, относящиеся к категории явных нарушений, направленных против субъектов расследования либо против доказательств (см. гл. 3.1.). Несмотря на преобладание благих намерений, т.е. в интересах подзащитного (см. гл. 3.1.), довольно часто, если не в большинстве случаев, в конечном счете, клевета и оскорбления только вредят подозреваемым и обвиняемым (см. приложение 3. пункт 2.2).

Своеобразной и опять-таки нераспознаваемой (гл. 4.1) формой клеветы и оскорблений являются действия недобросовестных адвокатов, чаще всего «коррумпированных», «неквалифицированных», направленные на дискредитацию своих же коллег, а иначе сказать — конкурентов в борьбе за платную защиту.

Это в высшей степени аморальное поведение всеми адвокатами единодушно признается грубейшим нарушением норм профессиональной этики[243]. Но оно же может быть квалифицировано и как преступление.

Так, чаще всего недобросовестный адвокат за глаза говорит о своих конкурентах как о неквалифицированных специалистах, приводит ложные сведения о проигранных ими делах, о том, что то или иное адвокатское образование вообще «не котируется», имеет дурную репутацию и т.п. «За глаза» и «по секрету» среди реальных и потенциальных доверителей, а также среди представителей стороны обвинения, судей распространяются заведомая клевета и оскорбления адвокатов-конкурентов в незаконных и неэтичных методах работы.

Практические работники знают, что опытные следователи и судьи, порой, заранее задумываются над тем, кого из конкретных адвокатов в будущем стоит рекомендовать подследственным (значительно реже - подсудимым), в случае если такая возможность представится[244]. Недобросовестные, профессионально слабые и «коррумпированные» адвокаты хорошо знают, как повлиять на такие раздумья. В частных беседах, как бы между делом, они рассказывают судьям и следователям различные небылицы про наиболее сильных, грамотных, опытных адвокатов, т.е. тех, кто реально может составить конкуренцию, переманить платежеспособных доверителей, понравиться следователям и судьям и захватить тем самым «прикормленное место». Подбираются чаще всего такие заведомо ложные компрматериалы, которые особенно пугают, вызывают отвращение у следователей и судей. Например, про конкурента говорят, что он «скандалист» (гл. 3.2.9), затягивает расследование, срывает следственные действия и судебные заседания (гл. 5.15, 5.16), что он пойман при попытке проноса в СИЗО наркотиков и иных запрещенных предметов (гл. 7.2), но дело «замяли», что ему опасно доверять материалы дела — может выдрать и уничтожить листы (гл. 4.2.6, 4.2.10) и т.п.

Для потенциальных и реальных доверителей припасена уже совсем другая информация: конкурент «коррумпирован» (гл. 3.2.11), работает против подзащитных (см. классификацию в гл. 3.1), вымогает деньги и допускает мошенничество (гл. 5.4.1), берет значительно большие гонорары по сравнению со сложившимися в регионе за подобные услуги, при этом деньги «не отрабатывает» и т.п.

Каждый опытный и квалифицированный адвокат время от времени с чувством растерянности, недоумения и негодования узнает, что по населенному пункту, региону о нем распространены грязные слухи, отталкивающие от него и доверителей, и должностных лиц суда, правоохранительных органов. Самим адвокатам, даже целым адвокатским образованиям, очень трудно бороться с этой патологией в рядах корпорации.

И здесь, как не странно это звучит, лучшим помощником адвокатуры будут представители стороны обвинения. Согласованными с адвокатурой действиями они помогут вывести на чистую воду и лишить статуса адвоката одного, двух таких клеветников и сплетников. Оставшиеся не пойманными, пожалуй, учтут опыт себе подобных.

Подчеркнем: к сожалению, наиболее действенным рычагом в таком деле будет именно привлечение таких адвокатов к уголовной ответственности по ст. 129 и 130 УК РФ и сопутствующим преступлениям. К сожалению, потому что, как уже упоминалось, правило ч. 2 ст. 18 Закона об адвокатуре приготовило лазейку для тех, кто решил нарушать нормы адвокатской этики и закон безнаказанно[245]. Ничего не поделаешь — уголовный закон хоть далеко не прост и оперативен в применении, но зато, впредь, пока действует правило ч. 2 ст. 18 закона, он является одним из надежных рычагов нейтрализации действий недобросовестных адвокатов. Нужно лишь научиться использовать этот рычаг законно, эффективно, этично.

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 192021 22 23 24 Следующая ⇒