Речь И.В.Сталина по докладу В.М.Молотова

26 ноября 1934 г.

Сталин. Товарищи, у нас в ЦК аплодировать не принято. Это не митинг и не конференция.

Я взял слово для того, чтобы несколько вопросов разъяснить, как я их по­нимаю, в связи с тем, что ораторы, видимо, не совсем представляют, не совсем поняли насчет смысла и значения введения этой реформы.

В чем смысл всей политики отмены карточной системы? Прежде всего в том, что мы хотим укрепить денежное хозяйство. Я буду давать самые грубые формулировки для того, чтобы товарищи не думали, что тут что-то замалчи­вается. Укрепить денежное хозяйство в советских условиях и вовсю развер­нуть товарооборот, заменив системой или политикой товарооборота нынеш­нюю систему или нынешнюю политику механического распределения продук­тов, когда считаются уже не с потребностью района и не с живыми людьми, а с абстрактным человеком, с потребителем не считаются¹*. Распределил столь­ко-то товаров, столько-то хлеба, бери пока цел, не возьмешь, все равно про­падет. Этот принцип надо изменить. Мы стали на почву товарооборота. Мы уже стали на почву товарооборота, но надо стать обеими ногами крепко на почву учета живых людей, на почву продвижения к потребителю. У нас сей­час потребитель человеком не считается. Дали тебе паек — живи как знаешь, плохо ли, хорошо ли. Этот принцип, по-моему, дурацкий, который имел свое оправдание, пока у нас не хватало хлеба, сейчас он должен быть запрещен.

Нам нужно развернуть вовсю товарооборот во всей своей хозяйственной деятельности, во всей своей сфере через денежное хозяйство. Товарооборот — это не есть просто товарооборот, не обмен. Нам нужно укрепить денежное хо­зяйство.

Денежное хозяйство — это один из тех немногих буржуазных аппаратов экономики, который мы, социалисты, должны использовать до дна. Он дале­ко еще не использован, этот аппарат. Он очень гибкий, он нам нужен, мы его по-своему повернем, чтобы он лил воду на нашу мельницу, а не на мельницу капитализма. Развернуть товарооборот, развернуть советскую торговлю, укре­пить денежное хозяйство — вот основной смысл предпринимаемой нами ре­формы.

У нас, так сказать, имеется довольно неплохо организованная промышлен­ность, мы можем производить продукты, товары, у нас имеется довольно также неплохо организованное сельское хозяйство, мы можем иметь с/х про­дукты. Но всего этого мало. Надо встречу установить этих продуктов, обмен между городом и деревней. А обмен между городом и деревней установить без товарооборота при наших условиях, без купли-продажи, немыслимое дело. Есть у нас отдельные «левацкие» и леворадикальные буржуазные элементы в партии, которые думают, что можно с места в карьер сразу на продуктообмен перейти. Это глупость. Сколько раз пытались сделать это отдельные товари­щи и каждый раз лоб расшибали. Мы стоим сейчас на той стадии, когда смыч­ку промышленности с сельским хозяйством, обмен между городом и деревней товарами, изделиями и продуктами можно будет производить только через то­варооборот. Мы на этой стадии стоим, и мы эту стадию далеко еще не исполь­зовали. Только после того, как эту стадию используем до дна, после этого можно ставить вопрос о продуктообмене. Мы не использовали даже и третьей доли тех возможностей товарооборота через денежное хозяйство, которые он дает для того, чтобы производимое промышленностью и производимое сель­ским хозяйством не пропадало втуне, а доходило до потребителя. Товарообо­рот — это необходимое связующее звено продуктов промышленности с про­дуктами сельского хозяйства. Вот та стадия, на которой мы стоим, которую должны развертывать, если мы хотим действительно двинуть вперед наше хо­зяйство, — я имею в виду все народное хозяйство.

Отмена карточной системы означает, что в области хлебных продуктов,
крупы, очевидно, по картошке то же самое сделаем, по сахару то же самое
сделаем и по мануфактуре. Это значит, что по части смычки, товарной смыч­
ки между городом и деревней, механическому, слепому, канцелярскому рас­
пределению, пайковому распределению продуктов кладется конец. Вкусы, no­
li—6246 321

требности, пожелания отдельных районов, отдельных потребителей должны учитываться нашими торгующими организациями, вкусы, как в смысле полу­чения известного количества товаров, так и особенно качества этих товаров. Это значит, что торговые организации имеют дело не с абстрактным потреби­телем, а с конкретным, в зависимости от района, от области, от отрасли про­мышленности, от отрасли торговли, все разнообразные условия учитываются. Только после того, как наши торговые организации научатся учитывать все и всяческие специфические особенности каждого района и каждой области, и после того, как они наладят богатейшую товаропроводящую сеть, только после этого можно попытаться поставить вопрос о переходе от товарооборота к продуктообмену без денег. Пока этого не сделали, пока третьей доли этого товарооборота не использовали, говорить об уничтожении денежного хозяйст­ва, о замене товарооборота продуктообменом, значит говорить глупости, абсо­лютно антиленинские, антимарксистские, ничего общего с марксизмом не имеющие.

Так вот, именно для разворота товарооборота, для укрепления денежного хозяйства в наших советских условиях, при торговле без капиталистов и без спекулянтов, именно для этого, прежде всего и главным образом, вводится от­мена карточной системы. Карточная система, она подрывает основы товаро­оборота, она торговлю заменяет простым распределением, она не считается с ценами на рынке, абсолютно не считается. Она вверх дном переворачивает все возможности товарооборота и, таким образом, она мешает нам установить нор­мальную, живую, органическую связь между городом и деревней, между про­мышленностью и сельским хозяйством, между изделиями городскими и с/х продуктами. Вот первое значение.

Может показаться странным, что социалисты, ставшие у власти, организо­вавшие уже социалистическую промышленность, организовавшие социалисти­ческое хозяйство, имеющие этакие производственные возможности, хватаются за старый инструмент буржуазии — товарооборот. Но ничего странного в этом нет. Ни один и ни два инструмента буржуазии, буржуазной экономики мы ис­пользовали. И этот инструмент, наиболее живучий в денежном хозяйстве, мы используем вовсю, если у нас не будет всяких карточных систем. В этом те­перь гвоздь вопроса.

Так вот, повторяю, в целях дальнейшего разворота товарооборота, дающе­го связь между городом и деревней, торговую связь, и в целях укрепления де­нежного хозяйства в наших условиях, так как товарооборот без денег немыс­лим, мы прежде всего уничтожаем карточную систему по хлебу, по этому ос­новному товару, потому что хлеб тянет за собой все остальное. Именно с этого звена надо начать.

Вот первое и основное значение.

Второе значение реформы, которую мы вводим, это то, чтобы поставить на реальную базу, на настоящую живую реальную базу политику снижения цен по всем товарам и по всем продуктам. У нас ведь как теперь? Каждая торгую­щая организация старается сделать накидку везде. Ежели трудное дело, хотят все решить тем, чтобы повысить цены. Вот этому хаосу, скорее, всей этой вак­ханалии в политике цен должен быть положен конец. Смысл реформы состо­ит в том, что мы начинаем ставить на реальную базу политику снижения цен по всем товарам и по всем продуктам. Сама эта реформа, она снижает цену на хлеб. Вот тут т. Разумов выступал и говорил о ценах пайковых. Да разве это цена, т. Разумов, пайковая цена? У нас паек на черный хлеб года полтора назад стоил 12 коп. в Москве.

Молотов. Даже 8 коп. 3 года тому назад.

Сталин. А цена на рынке раз в двести выше стояла. Рыночные цены ни в какой мере не считаются с ценами пайковыми, потому что это, собственно го­воря, не цена, а дар от государства рабочему классу. Это социальный классо­вый паек для рабочего класса. Пайковая цена — это привесок, а в собственно экономическом смысле это не цена на хлеб, поэтому рынок с этим не считает­ся. Впоследствии мы подняли до 50 коп., до 25 коп. сначала, потом до 50 коп. пайковую цену на кило черного хлеба. По коммерческой продавали по 2 руб. А с чем считался рынок (все эти крестьяне, которые вывозят хлеб), с пайко­вой ценой? Конечно, нет. Они ориентировались на рынок, на коммерческую цену, немного выше коммерческой, немного ниже, но вокруг коммерческой цены это вращалось. Если, т. Разумов, Вы хотите знать, что такое цена на хлеб, справьтесь на рынке и в коммерческих магазинах. Вот Вам цена. Что ка­сается пайковой цены — это не цена, и с ней никто не считается. Никто. А если коммерческая цена на хлеб у нас 2 руб. и 1, 5 руб., а мы ее теперь, эту цену, снижаем до 90 коп., до 1 руб. 10 коп. и проч. и только на Дальнем Вос­токе, где собственного хлеба нет, завозится, транспортные условия, там толь­ко 1 руб. 30 коп. — 1 руб. 40 коп., это значит, что мы начинаем настоящую реальную политику снижения цен на хлеб, начинаем эту реформу снижения цен с хлеба, потому что цены на хлеб складываются на рынке, и рынок не считается с той пайковой ценой, которая не была собственно ценой, а пред­ставляла собою нашу классовую политику дара по отношению к рабочему классу за счет крестьянина. Брали дешево хлеб, продавали дешево, не прода­вали, а дарили. Так надо понимать.

Значит, второй смысл реформы состоит в том, что мы начинаем действи­тельную, реальную политику цен хлеба. В дальнейшем пойдет у нас дальней­шее снижение цен на хлеб и на все другие товары. Вот увидите, в январе мес. начнется у нас торговля хлебом без пайков — цена на рынке на хлеб упадет вдвое. Как теперь мужик хлеб продает — запомните, и как тогда будет про­давать — вот сличите. Обязательно пойдет снижение цен на хлеб на рынке, мужик в первую очередь снизит. Стало быть, мы организуем действительную и реальную политику снижения цен, начиная с хлеба, и дальше по всей линии эта политика у нас должна пойти. Старой вакханалии прыжков по линии цен у нас не должно быть больше. Реформа представляет подведение базы под по­литику цен, начиная с хлеба, и на все остальные продукты. Вот смысл этой политики.

Это нам очень важно и с точки зрения животноводства, и с точки зрения разрешения мясной проблемы. Крестьяне только тогда начнут заниматься жи­вотноводством, когда цены на хлеб упадут, когда они поймут, что лучше зерно провести через скот и продавать его мясо, чем продавать хлеб. Только после снижения цен, только после падения цен на хлеб, только после этого развертывается само производство хлеба как следует, и начинается переход от продажи хлеба к продаже мяса, т.е. начнется расходование хлеба на кормеж­ку скота, настоящую кормежку скота. Так что и с этой точки зрения политика снижения цен на хлеб, она рикошетом дает и тот благой результат, что у нас кладется реальная база для развертывания животноводства ввиду того, что зерно пойдет также и на развитие животноводства. Вот второй результат по­литики снижения цен. Политика снижения цен подводит реальную базу и дает образование...²* (не слышно).

Третий смысл в чем состоит? Третий смысл состоит в том, что подсекаются возможности спекуляции хлебом. Когда имеются в жизни две или три цены на хлеб — спекуляция обязательна, она абсолютно неизбежна. Политика цен очень интересная штука, у нас мало занимаются этим делом. Когда мы прода­вали МТС керосин по 10 коп. кило, а мужику через кооперацию по 70 коп.,

и* 323

конечно, все МТС спекулировали, покупали у нас керосин по IP коп., прода­вали по 70. После того, как мы одну цену установили на керосин, спекуляция керосином подорвалась. То же самое и здесь. Есть коммерческая цена на хлеб 1 руб. 50 коп., а рабочий платит за кило по 50 коп., то, конечно, он часть хлеба продает. Если даже за рубль продаст, то 50 коп. выигрывает. И это де­лают рабочие. Я их не виню, потому что сама система у нас такая, система двух-трех цен такова, что самый честный человек должен продавать хлеб и на этом оборачивается, самый честный человек. Вот до чего гнилой стала карточ­ная система. Возьмите Ленинград, лучшие рабочие, это вы знаете по опыту, там продается коммерческого хлеба раз в десять меньше, чем раньше продава­лось. Продается хлеба меньше, чем в Харькове, хотя вдвое больше население. В чем дело? Рабочие конкурируют с государством: пайковый хлеб продают много дешевле, чем государство, и в коммерческом хлебе нет уже такой нужды. И это — везде, и в Москве, и везде в крупных городах. Мелкую спе­куляцию оживляет вот эта система, мелкая спекуляция создает богатую почву для мелкого и вообще воровства, создает почву для всякой спекуляции, и для крупной, и для мелкой: раз я тут дешевле покупаю хлеб, я там продаю его до­роже, а на этом наживаюсь. Отмена карточек означает установление одной цены на хлеб в пределах такой-то зоны. Двух или трех цен на тот же сорт хлеба не будет в пределах данной зоны. Зон у нас 6 — 7?

Голоси. Восемь".

Сталин. В пределах каждой зоны цена на хлеб такого-то сорта одна и та же, единая цена. Тут спекуляция затруднена. Вот третий смысл этой рефор­мы — затруднить спекуляцию. И потом, не толкать честных людей из рабо­чих на спекуляцию, потому что много цен — это значит толкаешь самых чест­ных людей на спекуляцию, чтобы обернуться и нажиться. Вот вам три основ­ных смысла хозяйственного порядка, на что я хотел указать потому, что, по-видимому, товарищи, не все ясно представляют, для чего мы карточную сис­тему уничтожаем.

Как это отразится на состоянии наших торговых организаций? Ясно, что наши торговые организации должны будут подчиститься. Нельзя так грязно вести дело, как до сего времени велось оно: паек тебе принесли — хочешь бери, хочешь не бери, а не возьмешь, потеряешь.

Косиор. По-чеховски — лопай, что дают.

Сталин. Лопай, что дают, а то еще и не дадут.

По-новому придется, и о качестве хлеба придется ставить вопрос, чтобы он был свежий, чтобы его утром принесли, протестов будет много и все что угод­но, и мы будем чесать все торговые организации, если они не откажутся от операций с абстрактным потребителем, если они не будут считаться с живым человеком, который уже за деньги будет покупать хлеб, за цену настоящую.

Косиор. За собственные деньги.

Сталин. Так что деньги пойдут в ход, пойдет мода на деньги, чего не было у нас давно, и денежное хозяйство укрепится. Курс рубля станет более проч­ный бесспорно, а укрепить рубль — значит укрепить все наше планирование и хозрасчет. Никакой хозрасчет немыслим без сколько-нибудь стойкого курса рубля, ничего абсолютного на свете не бывает, я не говорю об абсолютной стойкости, но некоторый более или менее минимальный устойчивый курс рубля должен быть, если хотите, чтобы у нас был хозяйственный расчет, если хотите, чтобы наше планирование было не канцелярским, а реальным. Это даст громадный плюс, и это четвертое, что мы получаем от этой реформы. Это громадный плюс.

Голоса. Правильно.

Сталин. Громадный хозяйственный плюс для всего нашего хозяйства, для всего нашего планирования, для организации промышленности и сельского хозяйства, для всего.

И пятый плюс — то, что наши организации почистятся, поаккуратнее ста­нут работать и начнут, наконец, уважать потребителя, признавать в нем чело­века, а не зверя — это тоже большой плюс. Пока не научатся торговые орга­низации уважать в нашем потребителе человека, того рабочего и крестьянина, о ком они болтают очень много, никакой базы у нас для продуктообмена не будет.

Толкуют некоторые работники из Госбанка о том, что от такой реформы мы выиграем в деньгах. По-моему, неверно, это чепуха. Неверно, будто бы два или даже три миллиарда. Теперь т. Марьясин отказывается — «я-де, мол, не говорил», но он говорил. Наркомфин высчитывает, люди думают, что ра­бочие будут покупать столько же хлеба, сколько покупали пайкового, невер­но. Пайковый хлеб делал то, что рабочие и служащие набирали родственни­ков, приписывали их в карточки и половину хлеба продавали. Теперь двух цен не будет. Набирать им родственников незачем. Теперь на деньги надо по­купать. Они экономнее будут расходовать, и они купят меньше.

Если взять рабочие промышленные пункты — Москву, Ленинград, Харь­ков, Киев и т.д., Баку, скажем, там, где имеются действительно более или менее квалифицированные рабочие, со вкусом люди, которые жить хотят, умеют жить, зарабатывают, как следует, они будут меньше хлеба покупать по­тому, что теперь нужно считать деньги, не то, что раньше даром покупали, меньше будут покупать. Стало быть, на этом мы проигрываем. Цены вы по­вышаете на хлеб с точки зрения пайковой. Во-первых, мы это возмещаем, хотя не полностью, возмещаем на ³/4 минимум, во-вторых, они покупают меньше хлеба, значит, минус у нас. А наши банковики считают, что рабочий наш столько же будет покупать. Неверно это. Он будет покупать меньше.

Кто будет больше покупать? Те рабочие и служащие, которые в провинции живут, которые не по особому списку жили, не по первому списку, которые не 800 г получали, а меньше. Они покупали коммерческий хлеб, они-то и вы­игрывают. Они платили полтора рубля, теперь будут платить один рубль, 90 коп. Они будут покупать больше, но по цене меньше, чем за коммерческий хлеб. Опять минус у нас получается. Эти люди жили коммерческим хлебом. Теперь они, может быть, вдвое больше будут хлеба брать, но по низкой цене, по рублю или по 90 коп. Опять же минус.

Я уже не говорю о том, что нам приходится возмещать производителей технических культур¹*. Что мы тут выигрываем, сколько проигрываем? Вооб­ще ничего нельзя рассчитывать заранее, так что гадать, по-моему, писать ви­лами на воде.

Голоса. Правильно.

Сталин. С Молотовым мы тоже рассуждали по этому поводу. Его обло­жили всяческими материалами насчет того, что мы выигрываем, но когда рас­смотрели материалы, то выходит чепуха.

Молотов. У нас нет такой цели и не может быть.

Сталин. Какие изменения произойдут на рынке, что произойдет с покупа­телями, как они будут покупать, сколько они будут покупать? Одно ясно, что провинциальный потребитель, который на коммерческим рынке оборачивался, он будет больше покупать.

Постышев. Он тоже деньги экономить будет.

Сталин. Нет, я говорю о выгодах государства от реформы. Может быть, будет выгода, но, скорей всего, не будет выгоды. Тут гадать нельзя.

А теперь о тех областях, которые отстали по части хлебопечения. Вот т. Кабаков, затем т. Носов — он не записался, Иваново-Вознесенская обл. Кое-где еще поотстали. Это очень плохо, товарищи. Надо наверстать это дело. Тов. Кабаков тут доклад читал³*, что того ему не дают, другого, третьего. У нас вообще ничего не дается, т. Кабаков, а берется, надо уметь брать. А тем более Вы на Урале, с вашими возможностями ведь чепуха построить среднего типа хлебозаводы, хлебопекарни, чепуха это, хоть и хлебозавод тоже не бог весть. Уралмашзавод построили, видишь ли, а не могут организовать хлебо­печение. Это значит — очень мало заботы на Урале о рабочем.

Ворошилов. Правильно.

Сталин. Вообще, я должен сказать, я один из тех немногих членов ЦК, которые уважают т. Кабакова, как хорошего организатора, но я должен ска­зать, что за что ни возьмешься на Урале, все говорит о том, что нет никакой заботы о быте рабочего, ну прямо удивляешься, как там люди живут? Сколь­ко грязи! Быт какой ужасный, средневековый. Тов. Кабаков, так жить нельзя. Если бы вы хотели, при тех возможностях, которые дает уральская промыш­ленность, у вас было бы гораздо больше хлебопекарен и хлебозаводов, чем в Москве, у которой было меньше возможностей (аплодисменты).

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1118. Л. 42—61. Неправленая стенограмма.

'* Так в тексте. ²* Отточие документа.

³* Выступление И.Д.Кабакова на пленуме см.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 536. Л. 12-13.

№ 118

Выступление С.В.Косиора

26 ноября 1934 г.

Когда мы сегодня вновь обсуждаем вопрос о политотделах, о том, чтобы это учреждение, которое сыграло колоссальнейшую положительную роль, преобразовать и, так сказать, просмотреть этот вопрос под углом зрения улуч­шения нашего руководства деревней и колхозами, нельзя, товарищи, не огля­нуться все-таки на общие итоги работы политотделов за этот период. Я думаю, что когда мы создавали эти самые политотделы, мы имели огромные отрица­тельные факты и создавали их под углом зрения, что надо все исправить, по­править. Но политотделы дали нам новое, они показали, как надо положи­тельно ставить вопросы, как надо руководить колхозами, какие вопросы стоят, как вообще сложна вся эта задача руководства и вся эта практическая работа — это нам политотделы показали. Они не только исправили и изжили те недочеты, которые были в 1931—32 — 33 гг., но развернули огромнейшую, колоссальнейшую положительную работу, ту работу, которую не видели в то время, которая была для нас еще в очень большой перспективе. Конкретно мы ее не представляли. И когда, вот часто бывало, посмотришь, самый плохой политотдел, такой, что не годится никуда, но когда представишь, что этого политотдела не было бы, то было бы в десять раз хуже, просто трудно пред­ставить, что было бы. Это видно на опыте прошлого года с очень большим урожаем по Украине и особенно на опыте этого года. Мне очень часто во время поездок, особенно по нашим неблагополучным областям в этом году, приходилось проверять работу политотделов и смотреть положение дела в районе и в колхозе.

Товарищи, даже и сейчас, когда мы имеем двухгодичный опыт работы политотделов, просто себе трудно представить, что на этом месте, на этом

посту, позиции, которую сейчас занимает политотдел, что тут никого не будет. Это немыслимо себе представить, совершенно немыслимо. Насколько все это дело усложнилось, насколько развернулась работа, насколько, как совершен­но правильно сказал т. Сталин, они влезли в деревню. Вот почему сейчас речи не может быть и партия не ставит вопрос о ликвидации политотделов, как не­которые склонны думать.

Сталин: Ежели выполнил свою роль, так ликвидируют обязательно.

Косиор. Как у нас некоторые склонны это дело трактовать? Не об этом речь идет, не о ликвидации. Какая тут ликвидация, когда в любом, самом лучшем политотделе, а у нас их много, даже в этом политотделе в районе его деятельности вы найдете столько беспорядков, такое отсутствие настоящей, подлинной работы, столько вопросов и задач, что прямо хоть усиливай его еще. Так что тут и речи быть не может о какой-нибудь ликвидации. Очевидно, мы ставим вопрос о том, каким образом дальше улучшить и развернуть работу в колхозе, улучшить руководство этим колхозом. Я думаю, что все эти вопро­сы, которые поставлены в решении и в докладе т. Кагановича, они решают, безусловно, правильно эти самые вопросы.

Я бы хотел вот на чем остановиться сегодня здесь. Поскольку мы все се­годня поставили вопросы практической работы, руководства колхозами и как вести дело дальше, тут основной вопрос, который надо поставить, конечно, о районе и об МТС.

Я вспоминаю прежнее время, когда у нас губернии были, у нас сидели гу­бернаторы, когда мы ликвидировали губернии и создали округа, то большая была проблема, никто не хотел ехать в округа. Каждый воображал себя семи пядей во лбу и думал, что он будет делать в округе. А оказалось, что в округе работы гораздо больше, чем в губернии. Но и округа кончились, на районы перешли, опять та же беда.

Сталин. Не хотели?

Косиор. Не хотели ни в какую, потому что люди не понимали самого ха­рактера работы. А теперь в районе такая же история.

Когда приезжаете в район, где имеется несколько МТС, вы все-таки люди по сравнению с районными работниками, безусловно, квалифицированные. Охватить всю работу в районе просто немыслимо. В районе, в МТС бывает 15 — 20 — 30 колхозов, попробуйте все эти колхозы прощупать, когда у каждо­го колхоза имеется своя физиономия, свои задачи, каждый не похож на дру­гой. Даже внутри этого колхоза очень сложное дело руководства. Мы сейчас влезли туда, начали понимать, что такое вопросы колхозного хозяйства, все эти вопросы мы начали понимать. Сейчас вопрос идет о том, как же нам этим районом руководить. Сейчас на опыте двух лет, когда в МТС сели политотде­лы, когда МТС стали настоящими организаторами колхозного хозяйства не только в смысле организационно-техническом, но и политическом, мы увиде­ли, насколько у нас усложнился район, характер работы там.

Это не просто, созвать сельсовет, вынести решение или что-нибудь в этом роде. А это район, который имеет сотни колхозов, есть районы, которые имеют по 150 — 200 колхозов, по 3 и 4 МТС. Причем это объясняется не тем, что у нас население, а земля, количество земли, поднятое организацией МТС, а по другим местам, наоборот, количество хозяйств¹*.

Сталин. Район — это с/х комбинат, и не только сельскохозяйственный, там будет и промышленность.

Косиор. Мы смотрим с точки зрения сельского хозяйства. Вот почему те­перь то, что предлагается, это есть второй шаг к тому, чтобы нам по-настоя­щему улучшить нашу работу, наше руководство селами, работать как следует быть, чего мы до сих пор не делали, что мы начали только делать.

На Украине имеется много больших районов. У нас имеются районы двух типов: одни районы с малым количеством людей и с большим количеством земли — это районы по 150—180 и 200 тыс. га, районы, в которых имеется по 6 МТС, с очень сложным хозяйством, настоящие области, потому что мы раньше по верхам скользили, а теперь в колхозы влезли. Затем вы имеете районы, в которых имеется 40 — 50 сельсоветов — это уже по советской линии идет, а этим делом тоже нужно руководить. Сейчас, в связи с организацией политотделов, дело руководства сельсоветами у нас в загоне, потому что, как совершенно правильно отмечалось, политотделы этим делом не занимались, не интересовались. И вполне понятно почему: мы нажимали на другие задачи, а наши районные советские органы остались в прежнем, не совсем удовлетвори­тельном положении, плохо работали. Поэтому район, который имеет 40 — 50 сельсоветов, такой район руководить не может. Поэтому там, где мало земли, где большое население, где много населенных пунктов, там нам придется тоже делить — это я считаю совершенно бесспорно.

Когда мы у себя не Украине толковали, нас смущало то, что нам предстоит сделать всеобщую перекройку, перекраивать придется области заново, потому что нельзя просто механически разделить Харьковскую обл., Киевскую, а нужно кое-что забрать у Днепропетровска, у Донбасса, у той же самой Одес­сы. Не всегда выходит прямо на две части делить, такая перекройка связана с большими трудностями.

Каганович. А Полтавская обл.?

Косиор. Ее нужно перекраивать частью от Киевщины, частью от Чернигов-щины, от Днепропетровщины — очевидно придется пойти на это дело.

За тот срок, который нам дает ЦК — 2 мес, мы сумеем вопрос подгото­вить более основательно, подготовить его таким образом, чтобы этот самый организационный вопрос дальнейшего улучшения работы поставить более правильно и решить более целесообразно.

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 530. Л. 28—29. Стенографический отчет. Типографский экз.

1* Так в тексте.

№ 119

⇐ Предыдущая15161718192021222324Следующая ⇒

Поделиться: