Глава 1062: Твои волосы в беспорядке

‘Ответственность’ и ‘дальние места’ были мыслями Чэнь Чаншэна, но они не существовали только в его мыслях.

Пока он думал об этих вещих, он также озвучил их.

Ань Хуа не совсем понимала смысл его слов, но узнав, что он не уходит, она стала намного более довольной.

В этот миг в холл вошел Танг Тридцать Шесть, потирающий свои сонные глаза.

Ань Хуа почувствовала, что в его взгляде что-то было не так. Немного колеблясь, она мягко сказала: «Юный Хозяин Танг, это и правда неуместно».

Никто не мог просто так входить во Дворец Попа, и тем более спать здесь.

Некоторые старомодные и строгие священники даже могли бы обвинить Танга Тридцать Шесть в неуважении.

Танг Тридцать Шесть покачал головой и сказал: «Расслабься. Я определенно больше не буду спать здесь с такой твердой каменной постелью».

После того, как они умылись, они позавтракали очень простой едой.

Танг Тридцать Шесть посмотрел на самую обычную кашу и закуски, начиная вспоминать ту встречу с Чэнь Чаншэном все те годы назад в Таверне Сливового Сада. Затем он вспомнил жалкую и безвкусную еду, которую Сюаньюань По готовил в Ортодоксальной Академии. Танг Тридцать Шесть вздохнул и отложил палочки для еды.

Это действие можно было воспринять, как недостаточное качество еды, но и как то, что он был в недостаточно хорошем настроении, возможно, потому что он волновался о чем-то.

Он посмотрел Чэнь Чаншэну в глаза и сказал: «Ты все еще не ответил на мой вопрос со вчера».

Чэнь Чаншэн проигнорировал его и продолжил есть.

Танг Тридцать Шесть продолжал пялиться на него.

Через некоторое время Чэнь Чаншэн наконец-то закончил есть. Он отложил миску и палочки для еды, взял мокрое полотенце у Ань Хуа, и умыл лицо и руки дважды. Затем он сделал глоток драгоценного каменного чая, и выплюнул его в мелкую медную тарелку.*

Танг Тридцать Шесть щелкнул языком с неописуемым осмеянием.

Чэнь Чаншэн прокомментировал: «Такой шум и правда не должен исходить из твоего рта».

Танг Тридцать Шесть был рожден в богатой семье, и его детство было настолько роскошным, что для обычного человека будет невообразимо представить это. Даже Принцесса Пин, которая росла во дворце, вероятно, уступала в этом аспекте. Даже если Чэнь Чаншэн будет высмеян за то, как он жил, являясь Попом, это было не место для Танга Тридцать Шесть говорить.

«Почему мне кажется, как будет ты хочешь сказать, что изо рта этого бандита никогда не звучит хороших слов? »

Чэнь Чаншэн искренне ответил: «Ты недопонял».

Танг Тридцать Шесть почувствовал себя довольно беспомощно. Он сказал: «Можем ли мы наконец-то поговорить сейчас? »

Чэнь Чаншэн ответил: «Южун и Принц Чэнь Лю вместе росли во дворце. Так как она редко возвращается в столицу, для них вполне нормально назначить встречу».

Танг Тридцать Шесть сказал: «Я много раз предупреждал тебя стеречься Принца Чэнь Лю».

В прошлом Принц Чэнь Лю помогал Чэнь Чаншэну и Ортодоксальной Академии многими способами, а в ее самый ранний период он продемонстрировал самую драгоценную доброту. Как следствие, у Чэнь Чаншэна было очень хорошее впечатление об этом потомке Имперского клана. Более того, он никогда не думал о причинах, почему Принц Чэнь Лю мог быть нацелен на него.

Но сейчас казалось, что были достаточные причины.

Потому что у него был шанс стать Наследным Принцем Династии Великой Чжоу.

Если Юйжэнь умрет.

Чэнь Чаншэн понимал настороженность и беспокойство Танга Тридцать Шесть.

Но как его учитель мог позволить чему-то случиться с его старшим братом?

«Ты, вероятно, думаешь о цели похода Сюй Южун в Имперский Дворец прошлой ночью. Как только Шан Синчжоу начнет сомневаться, ситуация погрузится в беспорядок».

Танг Тридцать Шесть при помощи самых прямых слов сокрушил поддельное спокойствие Чэнь Чаншэна в его молчании.

Чэнь Чаншэн выглянул через окно на мрачный день и спросил: «Но почему она хочет сделать это? »

Танг Тридцать Шесть сказал: «Я верю, что Мо Юй уже предупредила тебя».

Чэнь Чаншэн вспомнил слова, которые Мо Юй сказала ему прошлой ночью.

Южун делала эти вещи, чтобы отомстить за Божественную Императрицу Тяньхай?

Даже если проточные воды омоют мир, небо падет и земля расколется, а люди погрузятся в бездну страданий?

«Все не так. По крайней мере, не настолько просто».

Чэнь Чаншэн посмотрел на Танга Тридцать Шесть: «Она сказала мне, что если действительно соберется сделать что-то, она скажет мне».

После завтрака Танг Тридцать Шесть вернулся в Ортодоксальную Академию. Он должен был как можно скорее связаться с Вэньшуем, чтобы распорядиться на тот случай, если столица вдруг погрузится в хаос.

Сюй Южун прибыла во Дворец Ли.

Наблюдая за прибытием прекрасной женщины в становящийся ярче день, Чэнь Чаншэн вдруг почувствовал себя нервно.

«Я провела всю ночь, разговаривая с твоим старшим братом. Я немного устала».

Сюй Южун прикрыла губы и осторожно зевнула.

Чэнь Чаншэн заметил оттенок неразвеиваемой усталости на ее лице и почувствовал небольшую сердечную боль.

«Тогда ты должна отдохнуть».

Сюй Южун улыбнулась: «Ты хочешь что-то спросить у меня? »

Чэнь Чаншэн ответил: «Если ты хочешь рассказать мне, то ты, естественно, расскажешь».

Сюй Южун улыбнулась и сказала: «Так что давай прогуляемся наружу и посмотрим, сможет ли это оживить мой дух».

.....

.....

Прошлой ночью в Лояне было невероятно холодно. Волна холода двигалась вместе с ветрами с востока на запад, так что этим утром температура в столице упала, и снова пошел снег.

Чэнь Чаншэн и Сюй Южун шли через окутанный снегом Дворец Ли, пока священники и дьяконы находились на достаточном расстоянии от них.

Их следы были единственными следами на огромной площади, и эта картина казалась довольно холодной и пустынной.

Держа руки за спиной, Сюй Южун прогуливалась среди холлов, изучая их.

В темпераменте она была похожа на министра в отставке, который вернулся в свой родной город и вдруг решил прогуляться на рынок.

Чэнь Чаншэн находил это довольно забавным, а затем это показалось ему довольно милым, а затем он вспомнил, что Божественная Императрица Тяньхай любила так прогуливаться.

Сюй Южун остановилась. Она вытянула руку и поправила беспорядочную прядь его волос за ухо, после чего засмеялась.

У Чэнь Чаншэна была небольшая одержимость чистотой, и он всегда серьезно исполнял эти задачи. Его черные волосы всегда были безупречно зачесаны, так что подобное зрелище было редким явлением.

Это только могло означать, что у него себя было немного беспорядочное настроение.

«Вчера я распорядилась встретить Принца Чэнь Лю в Ортодоксальной Академии, потому что хотела, чтобы ты встретил его со мной, но ты был занят тогда, так что я встретилась с ним одна».

Сюй Южун сказала: «Я сказала ему, что собираюсь пойти во дворец сегодня, и надеялась, что он воспользуется этой возможностью».

Чэнь Чаншэн не ожидал, что она так внезапно поднимет эту тему. Он подсознательно спросил: «Возможность? »

«Для него и Принца Сяна раскол между тобой и Шан Синчжоу - их единственная возможность».

Сюй Южун продолжила: «Но моей и твоей силы недостаточно, чтобы ситуация погрузилась в хаос, так что они не станут действовать опрометчиво».

Чэнь Чаншэн подметил: «Если только ты не сможешь убедить старшего брата стоять на нашей стороне».

Сюй Южун ответила: «Да, так что он определенно пойдет в Лоян и найдет Шан Синчжоу, чтобы обсудить это дело, возможно, даже поможет мне завершить эту задачу, чтобы твой старший брат стоял на нашей стороне. По крайней мере, он может убить Шан Синчжоу, что твой старший брат будет стоять на нашей стороне».

Чэнь Чаншэн сказал: «Если мы провалим это, он и Принц Сян получат свою возможность».

Сюй Южун согласилась: «Верно, и это тоже будет наша возможность».

Чэнь Чаншэн затих на некоторое время, после чего сказал: «Но тогда умрут многие люди».

«Императрица однажды сказала, что мир может существовать только в поиске мира через войну».

Сюй Южун сказала: «Я ищу метод, который прольет меньше всего крови».

Внезапный звон колокола глубоко во Дворце Ли прервал ее слова.

Несколько Красных Гусей полетело через снег и вдаль.

Священники и дьяконы, которые почтительно наблюдали за парой издали, осмотрелись. Похоже, они услышали что-то, счастливо улыбаясь.

______________

* Каменный чай - особый вид чая, который выращивается на скалах, что ограничивает количество производимых каменных листьев, из-за чего это очень дорогой продукт

 

 

Глава 1063: Хороший человек

Линхай Чживан и Даосист Сыюань поспешили к юноше. Видя Сюй Южун рядом с Чэнь Чаншэном, они остановились, а затем улыбнулись.

Они были представителями новой фракции Ортодоксии, и их отношения с Божественной Императрицей Тяньхай, естественно, означали, что они были очень близки к Сюй Южун. Однако, когда они закончили кланяться, радость на их лицах быстро отступила, и они сказали Чэнь Чаншэну: «Директор Мао покинул уединение».

В эру предыдущего Попа по крайней мере три Шторма подчинялись приказам Дворца Ли, но сейчас не было ни одного. Так что, когда Мао Цююй проявил надежды в совершении прорыва, это было невероятно важное дело для Дворца Ли, возможно, даже самое важное.

То, что он сегодня покинул уединение, означало, что он преуспел в совершении прорыва, став экспертом Божественного Домена.

Для Ортодоксии это было одно из наиболее чудесных событий в мире.

Но у Линхай Чживана и Даосиста Сыюаня были довольно серьезные лица.

В прошлые несколько лет Мао Цююй заботился о Чэнь Чаншэне и Ортодоксальной Академии. После того, как Чэнь Чаншэн взошел на трон, а Поп покинул столицу, Мао Цююй стал исполнителем воли Чэнь Чаншэна в столице.

Проблема заключалась в том, что Мао Цююй все еще был членом консервативной фракции Ортодоксии, и сейчас, когда он пересек грань, его нельзя было оценивать, как ранее.

Во время его уединения новая и консервативная фракции вступали в конфликт за конфликтом. Всего два дня назад Чэнь Чаншэн вернулся, и он уже провел чистку Департамента Духовного Образования.

Что Мао Цююй сделает, узнав об этих вещах?

.....

.....

Зима вот-вот закончится, но погода не стала теплее. Наоборот, стало только холоднее.

Режущие ветра зимы сдували тяжелый снег с неба, окрашивая десяток дворцов белизной.

Сюй Южун спросила: «Могу ли я первой встретить его? »

Линхай Чживан повернулся к Чэнь Чаншэну.

Он, естественно, знал об отношениях между Попом и Святой Девой, но это было слишком важное дело.

Сейчас, когда Мао Цююй преуспел в совершении прорыва в следующую стадию, его статус в Ортодоксии станет совершенно другим.

Если Поп не сможет убедить его, то его первый день после прорыва в Божественный Домен станет его последним днем.

Видя Мао Цююя, стоящего на другой стороне снежной бури, серые волосы которого были разбросаны по плечах, а рукава развевались на ветру, Чэнь Чаншэн подумал об их первой встрече на Фестивале Плюща в том году.

В то время Мао Цююй был Директором Академии Небесного Дао, а также первым учителем Лоло.

Чэнь Чаншэн подумал о многом: Мао Цююй обнимал тело Сюнь Мэя за Мавзолеем Книг, пока слезы струились по его лицу, Мао Цююй тихо сидел в чайном домике во время Боевой Демонстрации Всех Школ, и Мао Цююй появился в повозке за тем внутренним двором с яблонями, когда он пошел убить Чжоу Туна.

В прошлые несколько лет Мао Цююй немногое говорил, немногое делал, но он всегда тихо стоял за Чэнь Чаншэном и Ортодоксальной Академией.

Возможно, это было связано с его отношениями с его боевым дядей Попом, или, возможно, потому что Архиепископ Мэй Лиша попросил его сделать это.

Независимо от причин, Мао Цююй невероятно хорошо относился к нему.

Чэнь Чаншэн вытянул руку и развеял снежинки перед собой, также развеивая эти ненужные мысли.

Он повернулся к Сюй Южун и сказал: «Иди первой».

Даосист Сыюань выглядел довольно удивленным, но не смел бросать вызов этому приказу. Эксперты Ортодоксии отступили с массивом, скрытым в снегопаде.

.....

.....

Даосская церковь в снежной буре оставалась тихой в течение очень долгого времени.

Наконец, Сюй Южун вышла и улыбнулась Чэнь Чаншэну.

Линхай Чживан и Даосист Сыюань одновременно выдохнули.

Сюй Южун ушла в снегу, вероятно, так как ей предстояло выполнить много других задач.

Чэнь Чаншэн вошел в церковь и встал рядом с Мао Цююем у окна, глядя на Дворец Ли в падающем снегу.

Дворец Ли тоже был очень тихим. В снегу практически не было следов, и фигуры Линхай Чживана и Даосиста Сыюаня выглядели хорошо различимыми.

«Остается все меньше и меньше людей».

У Мао Цююя было очень меланхоличное выражение лица.

Чэнь Чаншэн понимал, что он хотел сказать.

Из начальных Шести Префектов Ортодоксии первым ушел Мэй Лиша, а затем Му Цзюши, чья культивация Ортодоксии была покалечена прошлым Попом, и она она была изгнана из Дворца Ли. Впоследствии Даосист Байши был казнен в Вэньшуе, а прошлой ночью Архиепископ Ань Линь была тихо снята с поста.

Сейчас, даже если добавить Мао Цююя и Ху Тридцать Два, они не могли поддерживать необходимую численность для использования большого массива Дворца Ли.

А сейчас и Мао Цююй покинет свой пост.

Чэнь Чаншэн сказал: «Боевой Дядя вынудил меня прибыть сюда, чтобы исполнить эту задачу, так что должны быть сделаны кое-какие вещи».

Он ссылался на владение Божественным Посохом Ортодоксии.

Под ‘некоторыми вещами’ он ссылался на былые события, как, например, уходы этих людей.

«Я слышал о словах Вашего Святейшества прошлой ночи».

Мао Цююй спросил: «Ваше Святейшество понесет все преступления, которые Ваше Святейшество должен понести? »

Чэнь ответил: «Да».

Мао Цююй повернулся, изучая его профиль, и спросил: «Но у кого есть право оценивать, совершил ли Ваше Святейшество преступление? »

Чэнь Чаншэн очень долго раздумывал над этим, после чего дал ответ, удививший Мао Цююя.

«Почему никто из вас не задавал этот вопрос моему учителю или Боевому Дяде? »

Он не говорил о воле людей или истории, и определенно не говорил об истории человечества. Вместо этого, он дал другой вопрос.

Мао Цююй заметил искренний взгляд в его глазах и его целеустремленное выражение, после чего обнаружил, что не мог ответить на этот вопрос.

Чэнь Чаншэн тоже никогда не думал о получении ответа. Он продолжил: «Возможно, потому что я моложе? Танг Тридцать Шесть однажды сказал, что быть молодым означало быть правильным. Это утверждение не было верно, потому что правота никак не связана с возрастом, и быть старым тоже не означает, что человек прав».

Мао Цююй ответил: «Увидев и испытав больше, возможно будет избежать несколько окольных путей».

Чэнь Чаншэн сказал: «Прямая линия между двумя точками - кратчайший путь. Естественно, не будет и окольных путей».

Он говорил о своем мече, который он изучил от клинка Ван По.

«Движущая сила несомненно важна, но правление миром подобно готовке нежной рыбы. Нельзя действовать легко».

Мао Цююй серьезно сказал ему: «Это было Дао предыдущего Попа».

Это была самая большая разница между прежним Попом и Божественной Императрицей Тяньхай с Шан Синчжоу.

Его не волновал конфликт между новой и консервативной фракциями Ортодоксии, и не волновал конфликт между имперским кланом Чэнь и Божественной Императрицей Тяньхай.

Он только поддерживал методы, которые приведут к мирному миру.

Двадцать лет назад Шан Синчжоу хотел поднять восстание, и казалось, что мир вот-вот погрузится в хаос, так что он возражал.

Двадцать лет спустя Божественная Императрица Тяньхай не желала возвращать правительство Имперскому клану Чэнь, и казалось, что мир вот-вот погрузится в хаос, так что он возражал.

Мао Цююй посмотрел на ту фигуру, идущую сквозь снег, и сказал: «Действия Святой Девы определенно погрузят мир в хаос. Предыдущий Поп определенно полностью противостоял бы ей, но ты решил действовать так, как будто не видишь этого. Я и правда не знаю, что правильно».

Сейчас, когда Сюй Южун убеждала его, она провела невероятно сложные расчеты и сказала одно предложение.

«Так как ваши два рукава покачиваются на ветру, не будет вреда держать руки в рукавах и наблюдать со стороны».

‘Два Рукава на Ветру’ было даосским именем Мао Цююя.

«По правде говоря, мне всегда казалось, что методы Боевого Дяди не обязательно были правильными».

Чэнь Чаншэн подумал о той ночи в Мавзолее Книг. Его боевой дядя Поп стоял в затопленной южной части города, сражаясь с Божественной Императрицей Тяньхай, при этом защищая невинных простолюдинов. Он был тронут этим и восхищался своим боевым дядей за это, но и испытывал больше сложных эмоций.

Его боевой дядя Поп был хорошим человеком.

Но должен ли был хороший человек выдерживать такие страдания?

Мао Цююй знал, о чем он думал, и искренне дал наставления: «Ваше Святейшество, мы все еще должны быть хорошими людьми».

«Для меня нет надобности быть хорошим человеком, потому что я всегда был хорошим человеком».

Чэнь Чаншэн искренне сказал: «Но я надеюсь, что хороший человек будет награжден добром».

 

 

Глава 1064: Простая миссия

Даровать благосклонность без поиска награды, возможно, не позволяя другим знать, и желать понести все грехи, даже если это означало погрузиться в вечное бедствие - это был Святой.

Чэнь Чаншэн был Попом, а Поп, естественно, был Святым. Проблема заключалась в том, что он не хотел быть Святым, он хотел быть только хорошим человеком.

Но хороший человек должен быть награжден добром.

Чэнь Чаншэн настаивал на этом, потому что видел слишком много контр-примеров.

Божественную Императрицу Тяньхай и Шан Синчжоу можно было назвать амбициозными людьми или интриганами, но их определенно нельзя было назвать хорошими людьми.

Его боевой дядя Поп был хорошим человеком, так что его жизнь была величайшим страданием. Как бы эта битва не закончилась, ему было суждено умереть.

Бе Янхун тоже умер, а Ван По чуть не погиб несколько раз. Как и ожидалось, для хороших людей было трудно прожить долгую жизнь.

Неудивительно, что Су Ли не желал быть хорошим человеком.

Чэнь Чаншэн сказал: «Я лично наблюдал за смертью Бе Янхуна».

Мао Цююй испытывал некоторую грусть.

Чэнь Чаншэн продолжил: «Я хочу быть хорошим человеком, который награжден добром, но для меня будет трудно самому сделать это. Мне нужно, чтобы кто-то помог мне».

Было много людей, помогающих ему, как Танг Тридцать Шесть, Су Моюй, Лоло и Сюй Южун.

Всего мгновение назад, перед тем самым окном, Сюй Южун говорила с Мао Цююем в течение очень долгого времени, убеждая его ничего не предпринимать.

Но по мнению Чэнь Чаншэна этого было недостаточно.

Он посмотрел на Мао Цююя и искренне попросил: «Мне нужна помощь Сэра».

В отличие от Сюй Южун его просьба была очень простой, и логика за ней тоже была очень простой.

Он попросил Мао Цююя помочь всем хорошим людям в мире, чтобы их наградили добром.

Пока мир вставал и падал, было очень сложно определить, кто был виновен, так было ли действительно просто определить, кто был хорошим, а кто - плохим?

Мао Цююй посмотрел ему в глаза и спросил строгим тоном: «Если я не соглашусь со взглядом Вашего Святейшества, что вы будете делать? »

«Я не знаю».

Чэнь Чаншэн пораздумывал над вопросом, а затем неуклюже сказал: «Я и правда не знаю».

Он не просто повторял себя, и не подчеркивал что-то. Он и правда не знал, что будет делать, если такое случится.

Мао Цююй тихо смотрел на него, после чего вдруг сказал: «Хорошо».

Это был очень простой ответ.

Чэнь Чаншэн уставился на него, а затем начал счастливо смеяться.

Мао Цююй тоже засмеялся.

Они не встречались несколько лет, но Поп все еще был тем простым юношей, как в те года.

.....

.....

В Мавзолее Книг Чэнь Чаншэн и Сюй Южун однажды встретили Стража Монолитов по имени Цзи Цзинь, что привело к разговору.

Он сказал, что она - хороший человек, а она сказала, что он - хороший человек.

Они сделали это не ради вежливости. Скорее, это была их искренняя оценка друг друга.

Но это была не духовная цель, которой желала Сюй Южун.

Хорошее и плохое, правильное и неправильное никак не было связано с Великим Дао.

Если бы она не встретила Чэнь Чаншэна, возможно, она бы рассматривала этот мир более безразлично, глядя на него свысока.

Как и Божественная Императрица Тяньхай.

Конечно же, встретив Чэнь Чаншэна, она перестала считать себя хорошим человеком в обычном смысле этой фразы. Например, в текущей ситуации Чэнь Чаншэн действовал из доброты, будучи растроганным историей Сюнь Мэя, тогда как она пыталась получить какую-то выгоду из этого.

Деревья Мавзолея Книг были покрыты тонким слоем льда, выглядя, как лес белого нефрита.

Черный Отражающий Монолит тоже был покрыт несколькими снежинками. Из-за этого он был больше похож на книгу перерисовок, обладая аурой, которая перемещалась по-другому в отличие от обычного.

Сюй Южун отвела взгляд от Отражающего Монолита, глядя на человека. Она безразлично сказала: «Тогда я и Чэнь Чаншэн пообещали тебе, что позволим тебе покинуть Мавзолей Книг. Сейчас мы исполняем наше обещание. Каков твой взгляд? »

Плечи Стража Монолитов по имени Цзи Цзинь были покрыты снегом. Было очевидно, что он очень долго ждал.

Цзи Цзинь был сильно взволнован от слов Сюй Южун, но в его глазах появился страх: «Это и правда возможно? »

Мавзолей Книг был самой святой землей на континенте, так что он, естественно, обладал самыми строгими законами.

От культиватора требовалось совершить кровавую клятву, что он никогда не покинет Мавзолей Книг в течение остатка своей жизни, чтобы стать Стражем Монолитов, у которого было особое право изучать монолиты в любое время.

За тысячи лет только Су Ли удалось силой забрать двух Стражей Монолитов из Мавзолея Книг. Кроме него ни один из Стражей Монолитов не уходил живым.

Сюй Южун спокойно сказала: «Я - Святая Дева, а Чэнь Чаншэн - Поп. Наши слова - это закон».

Цзи Цзинь беспокойно спросил: «Но что насчет Имперского Двора Великой Чжоу? »

Сюй Южун ответила: «Прошлой ночью Император Великой Чжоу издал указ».

Только в этот миг Цзи Цзинь наконец-то был уверен, что мог уйти.

Его тело задрожало, и он поклонился Сюй Южун в снегу.

Его самозапечатывание много лет назад, последовавшие годы пленения, и угрызения, которые грызли его сердце Дао днем и ночью, в этот миг полностью превратились в радость.

Но за этим последовало замешательство и тревожность.

Он так долго прожил в Мавзолее Книг, действительно ли он мог уйти? Правда ли он мог вот так уйти?

Сюй Южун не дала ему много времени стать эмоциональным. Она сказала: «Если другие Стражи Монолитов хотят уйти, они тоже могут сделать это».

Цзи Цзинь пришел в чувства и сказал: «Большое спасибо за доброту Святой Девы и Его Святейшества Попа. Я пойду и проинформирую их».

Сюй Южун вынула письмо из рукава и дала ему, говоря: «Доставь это письмо для меня».

Цзи Цзинь был из Поместья Древа Ученых на юге. Покинув Мавзолей Книг, он, естественно, планировал вернуться туда.

Это письмо было для той важной фигуры Поместья Древа Ученых.

Сюй Южун покинула хижину Отражающего Монолита и пришла к тому широкому и прямому пути у основания мавзолея.

Великое Испытание не проводилось три года, так что сейчас в Мавзолее Книг было намного меньше культиваторов. Это было холодное и безрадостное место.

Она пошла к старому дому Сюнь Мэя, где заметила, что хоть никто и не жил здесь в прошлые несколько лет, он все еще поддерживался очень чистым.

Те молодые люди, которые готовили вяленое мясо, и те, кто ел вяленое мясо, не возвращались в течение некоторого времени.

Держа руки за спиной, она пошла на юг, оценивая свое окружение.

Как и во Дворце Ли, она действительно казалась отставным министром, прогуливающимся по рынку своего родного города.

Святая земля культиваторов, Мавзолей Книг, была для нее просто местом для прогулок и разглядывания пейзажей.

Она быстро достигла той каменной площади с каналами на южной стороне Мавзолея Книг.

Рядом с ней в порыве ветра появилась девушка в черном одеянии.

«Ты заставила меня оббегать так много мест, и я думала, что ты давным-давно составила эти распоряжения. Похоже, что ты забыла самого важного человека».

Маленькая Черная Дракониха ухмыльнулась: «Если ты хочешь, чтобы он доставил письмо, как ты думаешь, когда оно придет? Нужно было просто дать его мне».

Сюй Южун объяснило: «Личное письмо и Цзи Цзинь - это два способа, через которые я выражаю свою искренность».

Черная Дракониха спросила в смятении: «Чего ты хочешь от Ван По? »

Сюй Южун не ответила на вопрос. Она только тихо смотрела на Божественный Путь перед собой.

Божественный Путь из белого камня все еще был там, выглядя даже более священным и чистым в снегу.

Павильона больше не было, и тот пожилой Божественный Генерал, который просидел под ним шестьсот лет, погиб в Городе Сюэлао.

В самом верху Божественного Пути был Монолит Небесного Тома.

Чэнь Чаншэн сказал ей, что на этом монолите не было ни одного слова.

Императрица погибла здесь.

Она была Святой Девой юга. У нее было право пройти до самой вершины Божественного Пути.

Но она не сделала этого.

Она хотела достичь верха, полагаясь на собственные способности.

Как и Сюнь Мэй, тот человек, которого никогда не могли забыть Чэнь Чаншэн, Гоу Ханьши, и другие.

Сюнь Мэй не смог взойти к вершине, потому что Хань Цин стоял на страже.

Если она хотела подняться на верх, кто мог преградить ей путь?

 

 

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться: