Глава 1089: Тихий весенний денек

Свирепая снежная буря постепенно стихла.

Снег улегся только в отсутствие ветра.

Снег покрывал все больше и больше имен на той каменной стене.

Академия Небесного Дао оставалась мертвенно тихой.

Спустя некоторое время Чжуан Чжихуань наконец-то вышел из-за нескольких сотен снеговиков.

Это был первый раз с тех пор, как кавалерия Ортодоксии окружила Академию Небесного Дао, что он встал перед учителями и студентами.

Потому что говорил ученик, которым он гордился больше всего: Известное Имя Гуань Бай.

Потому что многие люди уже стали снеговиками, не оставляя ему места для укрытия.

Он смотрел на Гуань Бая холодными и безразличными глазами.

«Почему? »

«Потому что Учитель неправ».

«Согласно информации из Мавзолея Книг, Святая Дева должна была распорядиться твоим возвращением в столицу».

«Его Святейшество заранее написал мне письмо».

«Ты наблюдал все это время? »

«Да, потому что я должен был убедиться».

«Убедиться, что я был неправ? »

Гуань Бай со смешанными чувствами смотрел на своего любимого учителя, говоря: «Верно, потому что ни у кого нет права использовать жизни других, чтобы удовлетворить свое мышление».

Чжуан Чжихуань затих на очень долгое время. Наконец, он сказал: «Так... ты просто пытался убедиться».

Глаза Гуань Бая стали намного спокойнее, и он сказал: «Потому что в самом начале я не верил, что Учитель - такой человек».

Чжуан Чжихуань всё понял. Он мягко сказал: «Похоже, что Его Святейшество действительно ценит тебя. Так он использовал так много сил, чтобы ты смог наблюдать за это пьесой».

Гуань Бай ответил: «Его Святейшество милостив и не желает видеть, как Академия Небесного Дао сгорит в пепел за амбиции Учителя, так что Его Святейшество отнесся ко мне с большим терпением».

«Ах, амбиции...»

Чжуан Чжихуань посмотрел вдаль, хотя было трудно сказать, думал ли он о Вэньшуе или о родном доме, в котором давно не был. Он снова повторил то слово.

Гуань Бай хотел знать, почему он так эмоционально вздыхал.

Спустя некоторое время Чжуан Чжихуань посмотрел на него и сказал: «Да, у меня есть амбиции, причем большие. В конце концов, у меня есть подходящие навыки, высокий уровень культивации, могучая сила. И я также очень молодой, так почему бы мне не гнаться за ними? »

Гуань Бай строго сказал: «Учитель однажды рассказывал мне, что Великого Дао можно достичь по прямому пути, так что нет надобности преследовать изгибы и повороты».

Чжуан Чжихуань безразлично сказал: «Старший Брат Мао невероятно хорошо ко мне относился, и у меня также были отношения с главной ветвью клана Танг. Если бы я стоял на стороне Его Святейшества Попа, я бы тоже смог получить то, что я хотел. Я мог бы разжечь свои амбиции в истинное дикое пламя, наиболее прекрасно разжигая его».

Гуань Бай сказал: «Это как раз то, что я не понимаю».

Чжуан Хуаньюй спросил: «Ты также забыл, как умер Чжуан Хуаньюй? »

Несколько лет назад Чэнь Чаншэн вернул Су Ли на юг со снежных равнин. Проходя через Город Сюньян, он был на грани возвращения в столицу.

В ту ночь Чжуан Хуаньюй под невероятным психологическим давлением решил перерезать себе горло.

Тот внутренний двор все еще был в удаленной части Академии Небесного Дао, а тот колодец все еще был там, но он оставался незаселенным все это время.

Многие люди уже забыли события Сада Чжоу, забыли о том выдающемся юноше, который пришел в Академию Небесного Дао после Гуань Бая.

Свирепый холод этого дня расколол землю вокруг того колодца до невосстановимого состояния.

Эти воспоминания тоже были вытолкнуты наружу холодной землей.

Чжуан Чжихуань, естественно, не забудет этого, как и Гуань Бай.

Во время Боевой Демонстрации Всех Школ он бросил вызов Чэнь Чаншэну именно ради этого.

Он был поражен горем, спрашивая: «Учитель все еще не забыл об этом? »

Будь это его отношения с Тангом Тридцать Шесть или Директором Мао, Чжуан Чжихуань должен был стать одним из доверенных помощников Чэнь Чаншэна.

Выбрал ли он другую сторону только по этой причине?

Чжуан Чжихуань покачал головой: «Чжуан Хуаньюй погиб, потому что у него было слишком слабое сердце. Это никак не связано с Его Святейшеством».

Сбитый с толку Гуань Бай спросил: «Тогда зачем делать все это? »

Чжуан Чжихуань спросил: «Я и правда не испытываю ненависти к Его Святейшеству. Проблема в том, кто поверит мне? »

Гуань Бай был лишен дара речи.

Да, даже если Поп доверял ему, станет ли Линхай Чживан? Поверит ли Даосист Сыюань? Станет ли доверять Святая Дева?

«Так как я неспособен идти этим путем, я только могу выбрать другой метод, чтобы сжечь свои амбиции».

Чжуан Чжихуань держал руку на груди, говоря: «Иначе это место никогда не будет в мире».

Гуань Бай посоветовал: «Но сейчас, когда вас постиг провал, почему не сдаться? »

«Ты увидел моё истинное лицо, и сейчас хочешь, чтобы я сдался? Кем ты себя возомнил? »

Чжуан Чжихуань насмехался: «Ты - мой ученик. Какое право у тебя есть судить, что правильно, а что нет? И какое право у тебя есть просить меня сдаться? »

Последовала пауза, после чего Гуань Бай заявил: «Прямо сейчас я говорю с вами в моих полномочиях Архиепископа Зала Прославленных Персон».

Со стороны учителей и студентов Академии Небесного Дао раздались шокированные выкрики.

Предыдущим Архиепископом Зала Прославленных Персон был старый Директор Академии Небесного Дао, Мао Цююй.

Они верили, что после того, как Директор Мао Цююй совершит прорыв в Божественный Домен, Чжуан Чжихуань определенно станет Архиепископом Зала Прославленных Персон.

Никто не ожидал, что Дворец Ли передаст твердое слово, что у Попа не было таких намерений.

Учителя и студенты Академии Небесного Дао сначала были опечалены, а затем разъярены. Ситуация этого дня по большей части относилась к этому.

Истинные обстоятельства застали их врасплох.

Должность Архиепископа Зала Прославленных Персон принадлежала старшему брату Гуань Баю?

Дворец Ли не подавлял Академию Небесного Дао?

Может ли быть, что Поп не вынудил Директора Мао уйти?

Тогда что случится потом?

Чжуан Чжихуань много лет пробыл учителем в Академии Небесного Дао и обладал действительно высоким престижем.

Но в мыслях этих молодых студентов их старший брат Гуань Бай был величайшей гордостью, истинной моделью как в культивации, так и в поведении.

Снег давным-давно прекратил падать, и весна постепенно возвращалась в мир. Накопленный снег с трудом таял, так что эти студенты, превратившиеся в снеговиков, только начинали медленно возвращать свою способность двигаться.

Они не знали, что делать дальше, но осознавали, что больше не могли поднимать оружие в своих руках.

......

.....

......

.....

Один дивизион кавалерии Ортодоксии был перед Мавзолеем Книг.

Один дивизион кавалерии Ортодоксии был у Департамента Духовного Образования.

Один дивизион кавалерии Ортодоксии был у Академии Небесного Дао.

Но сильнейшие войска Дворца Ли были где-то еще.

Необъяснимый снегопад сделал Дорогу Мира такой же холодной, как и напряженная ситуация, имевшая место.

Даосист Сыюань держал левую руку на груди, легонько сжатую, как будто он играл с орешками.

В действительности в его руке было сокровище Ортодоксии: Печать Вселенной.

Ху Тридцать Два стоял рядом с ним на полшага назад. Его голова была опущена, а руки были в рукавах. Он выглядел, как непримечательный владелец магазина.

Никто не знал, что его левая рука сжимала Камень Падающей Звезды, а в правой руке у него был обычный и непримечательный кинжал.

Аналогично, никто не знал, была ли божественная сила Камня Падающей Звезды более могущественной, или кинжал - более ужасающим.

За двумя Префектами Ортодоксии стояла большая толпа людей.

Яркий и выделяющийся красный оттенок, который иногда появлялся среди толпы людей, заставлял их казаться даже более свирепыми.

Двести семнадцать епископов и дьяконов на стадии Конденсации Звезд.

Шестнадцать кардиналов ужасающего уровня культивации.

Они стояли на Дороге Мира.

Окружая поместье Принца Сяна.

В десятке других принцевых поместий и поместье Тяньхай царила гробовая тишина.

Не только Павильону Небесных Тайн, а даже Имперскому Двору Великой Чжоу будет сложно собрать так много культиваторов этого уровня.

Это была сила Дворца Ли. Она обычно была скрыта, но когда появлялась, все в мире затихало в уважении.

 

 

Глава 1090: След гуся в тающем снегу*

Снег дрейфовал над всей столицей, и Дорога Мира не была исключением.

Только немногие люди знали, что эти дрейфующие снежинки исходили от яростной снежной бури, падающей на Академию Небесного Дао.

Все принцевые поместья закрыли ворота, не издавая ни звука. Поместье Принца Сяна было даже более тихим, настолько тихим, что казалось похожим на гробницу.

Снежинки полетели мимо высоких стен принцевого поместья, приземляясь в то место, которое не могли видеть священники Дворца Ли, но они не могли приземлиться на землю.

Бесчисленные порывы ветра за стеной непрерывно дули на мягкий снег.

Несколько сотен культиваторов и божественных арбалетчиков стояли в саду и внутреннем дворе поместья Принца Сяна, отделенные одной стеной от черного моря священников.

Они не издавали ни звука, сохраняя абсолютную тишину. Как результат, их дыхание стало даже громче.

Чем громче оно было, тем тяжелее оно становилось. Чем более коротким оно было, тем более нервным оно становилось.

Легкий снег ранней весны не мог выпасть из-за этого дыхания, которое было тихим, как загадка, тяжелым, как гора?

Принц Чэнь Лю стоял у окна, глядя на своих подчиненных в саду и тихо раздумывая над этими вопросами.

Пока снег танцевал за его окном, его лицо казалось немного бледным.

Потому что он устал, а не из-за беспокойства.

В это мгновение все сожаления были необязательны.

Он повернулся к облаченным в синее даосистам.

Три даосиста в синем повернулись к тому седовласому даосисту.

Пожилой даосист был истинным экспертом даосской веры и был в полушаге от Божественности уже много лет.

Кроме Министра Вэя клана Танг, старого музыканта, и нескольких скрытых личностей, принадлежащих южным кланам и сектам, не было никого, кого можно было бы поставить с ним в ряд.

Но даже у него не было уверенности защитить поместье Принца Сяна.

Ни капельки.

Он совершенно ясно понимал, что если Дворец Ли решит атаковать со всей своей силой, только полная мобилизация армии Имперского Двора Великой Чжоу сможет остановить эту бушующую волну.

Старый даосист сказал Принцу Чэнь Лю: «Ты должен уходить».

Принц Чэнь Лю побледнел еще сильнее, но у него оставалось спокойное лицо: «Я не могу бросить подчиненных, преданных мне и моему отцу».

Старый даосист бесстрастно сказал: «Я останусь, блокируя путь. Уходи с тремя моими боевыми племянниками».

Принц Чэнь Лю замер, не ожидая, что старый даосист был готов пойти на такой риск.

Старый даосист подошел к окну. Игнорируя принца, он медленно закрыл глаза.

Ветер поднял снежинки к его сморщенному лицу, шелестя его белые волосы. Это было довольно трогательное зрелище.

Глаза Принца Чэнь Лю увлажнились, видя это. Он хотел разубедить его, но в конечном итоге решил хранить молчание.

Он использовал столь мало времени, сколько было возможно, чтобы вернуть свое самообладание. Поклонившись старому даосисту, он вмиг развернулся.

Серые кирпичи у окна возле центра приемного холла начали опускаться, формируя каменную лестницу, ведущую под землю.

Принц Чэнь Лю и три даосиста в синем направились вниз по лестнице.

Перед ними был мрак, ведущий в неизвестное место.

Вдруг лампы на каменных стенах зажглись сами, и их огонь осветил землю перед группой.

Здесь было довольно влажно, а вдоль углов стен рос мох. Это место не убиралось много лет.

Свет также светил на лицо Принца Чэнь Лю.

Он был невероятно спокоен.

В его глазах не было слез.

На его лице не было признаков растроганности.

Все это было бессмысленно.

Он всегда так считал.

Битва, которая вот-вот начнется, тоже была бессмысленна.

Старый даосист из Монастыря Вечной Весны, возможно, сможет спасти свою жизнь, или он умрет доблестной смертью в битве, но это никак не было связано с ним.

Ему только было нужно знать, что старый даосист определенно вынудит экспертов Дворца Ли заплатить невероятную цену.

Что насчет того, сдадутся ли или погибнут в бою солдаты и эксперты принцевого поместья, это тоже не имело значения.

Он никогда не сомневался в преданности этих людей, но эти люди никогда не были истинными козырями поместья Принца Сяна.

Истинная сила Принца Сяна даже не появится сегодня в столице.

Потому что он пришел к выводу, почти идентичному с выводом Чэнь Чаншэна. Он не думал, что в Мавзолее Книг начнется битва.

Хотя мгновение окончательной битвы все еще не придет, многие люди все еще умрут сегодня.

Он должен был убедиться, что его собственная жизнь останется за пределами угрозы, так что должен был уйти.

Он использует этот мрачный туннель, чтобы достичь берега Реки Ло, а затем покинет столицу.

Несколько сотен всадников черной кавалерии уже очень давно ждали его на окраинах столицы.

Он возьмет эту кавалерию и отправится в Город Ханьцю, где встретится со своими самыми преданными подчиненными, войсками, и потомками клана Чжу.

Когда придет это время, что он должен будет сделать? Издать официальное обвинение? Или он сначала должен отравить до смерти тех кусков мусора в клане Чжу?

Если бы это был Император Тайцзун, что бы он сделал?

Отравление не подойдет, так как это было слишком очевидно. Домашний арест был лучше, и он мог вернуться к этому вопросу, когда взойдет на трон.

В его глазах появился смех, сияя в свете ламп, пока он думал об этих вещах.

Три даосиста были за ним, так что они, естественно, не могли видеть.

Его отец был экспертом Божественного Домена, так что можно было не беспокоиться о его безопасности.

Даже если почтенный даосист проиграет, ни Сюй Южун, ни Чэнь Чаншэн не были настолько коварными, так что они ничего не сделают с наложницами принцевого поместья и их детьми.

Принцу Чэнь Лю казалось, как будто он подумал обо всем, учел все, рассчитал все.

Но он не подумал о своей новой жене, Принцессе Пин, или даже об этом текущем мероприятии.

Он также не рассчитал, что кто-то ждал его впереди в этом мрачном туннеле.

.....

.....

В тихом туннеле можно было громко и ясно услышать любой звук.

Как, например, воду, движущуюся под землей, или муравьев, карабкающихся на стену.

Две даосских монахини открыли глаза.

Шаги звучали перед ними, с направления поместья Принца Сяна.

Хуай Шу посмотрела на свою старшую сестру.

У Хуай Жэнь был апатичный взгляд.

Вдруг свет, прибывающий перед ними, отступил в странной манере.

Как будто там было искажено пространство.

Какая сила была способна исказить пространство?

Хуай Шу почувствовала это ци и спросила в концентрации: «Что это за объект? »

Хуай Жэнь выгнула брови и удивленно сказала: «Его Святейшество Поп тоже начал действовать? »

.....

.....

Когда пространство в тоннеле изгибалось, подобный феномен имел место в небе.

Тусклый свет солнца сиял повсюду, освещая поместье Принца Сяна.

С неба опустилось давление, которое было трудно описать словами.

Снег и ветер вдруг обезумели.

Коготь черного дракона разорвал облака, медленно опускаясь.

Коготь дракона был подобен черной горе, а его чешуя была, как темные окна, излучающие чудовищное ци.

Солдаты и эксперты не могли сохранять спокойствие, начиная кричать в панике.

Седовласый старый даосист открыл глаза, из которых выстрелил поток света.

Этот чистый свет окружил поместье Принца Сяна. Это был выдающийся защитный массив.

Старый даосист посмотрел в небо и холодно сказал: «Злобное создание, умри! »

Прежде, чем он успел вымолвить эти слова, его меч покинул ножны. Этот меч прочертил суровый луч света по небу, взлетая вверх и пронзая плотные облака, нанося удар по его врагу!

Он знал, что его противник сегодня был очень сильным, но он оставался бесстрашным.

Этот удар всей его культивации за всю жизнь бесконечно приблизился к Божественному Домену, и был усилен массивом поместья. Если его противница не была взрослой, она несомненно будет ранена и вынуждена отступить.

Но у него не было представления, что его настоящий противник был не в глубинах снежной бури. Он всегда был в поместье Принца Сяна.

Когда он вкладывал сердце и душу в этот удар мечом, этот человек нанес удар.

Он стоял в углу стены, опустив плечи. К его поясу был привязан обычный меч.

В какой-то миг его стройные пальцы в гармонии схватили рукоять.

Если кто-то увидит это, у него, возможно, возникнет ошибочное представление.

Его рука и меч были одним целым.

Как мог быть меч быстрее этого?

Промелькнуло сияние меча, а затем исчезло.

Как фейерверк, или как цветок, расцветающий в ночи.

В двух стенах появилось два отверстия.

Острие меча, покрытое кровью, пронзило синее даосское одеяние.

______________

* Китайская идиома, ссылающаяся на образы, оставленные событиями прошлого, или на скоротечную природу человеческой жизни

 

 

⇐ Предыдущая24252627282930313233Следующая ⇒

Поделиться: