Снова летели молча. Дойл, кажется, даже задремал. И это Джека немало разозлило. Шляется с блядями ночи напролет, а потом дрыхнет как ни в чем не бывало.

- Я на тебя что, как снотворное действую?! - выдвинул теорию парень, пиная похитителя по ноге. Впрочем, не сильно, чтобы только разбудить, а не выбесить. А то выкинет еще с самолета без парашюта.

Вопрос пробил пелену легкой дремы, и Эдриан лениво приоткрыл глаза.

- Ты на меня как возбудитель действуешь. Только возбуждаешь дрянь всякую. Злость там, раздражение. Это у тебя прекрасно получается. Прямо таки мастерски. - Эдриан усмехнулся и, поудобнее усевшись в кресле, посмотрел на часы. Почти прилетели. Еще минут пять, и объявят посадку. - Шампанского хочешь? - спросил парень, оглядывая салон в поисках воды и выискивая взглядом ведерко со льдом, в котором одиноко стояла не открытая бутыль игристого вина. - Или клубники?

" Граната хочу и сладостей! И отношения нормального! " Чуть было не выпалил Джек, но вместо этого брезгливо сморщил нос.

- Подвязывай с пошлятиной, Дойл. Это уже даже не весело. - Парень отвернулся к иллюминатору и уткнулся лбом в прохладное стекло. Самолет плавно и очень аккуратно шел на посадку.

Эдриан закатил глаза.

Ну что за человек?! Все ему не так, все ему не эдак. Относишься по-человечески - пошлятина. Ведешь себя как ублюдок - проявляет интерес. Может мазохист?

Парень украдкой посмотрел на мальчишку и тихо хмыкнул.

Ладно, попробуем.

Самолет приземлился в небольшом сельском аэропорту. Там их уже ждал автомобиль, заказанный Эдрианом еще накануне вечером.

Джек все пытался выспросить у парня, куда и зачем они едут, но Эдриан не говорил ни слова. А когда машина остановилась, мальчишка всерьез занервничал. Стекла в автомобиле были сильно затемнены, и потому рассмотреть дорогу не представлялось возможным.

Эдриан вышел из салона первым. Осмотрелся вокруг, прикидывая, понравится ли занозе то, что ему предстоит увидеть, и не став гадать, протянул мальчишке руку.

- Наше свидание начинается. Выходи.

На самом деле Джек сильно струхнул, оказавшись в незнаком месте, в хрен знает скольких милях от дома. За окном нихренусечки не было видно, только смазанные очертания деревьев и каких-то строений.

Кто этот Дойл? Нет, Джек знал, что его отец крупный нефтяной магнат, а мать баллотируется в этом году в конгресс, но чтобы сыночек таких родителей вот так запросто катал школьную подстилку в самолете, было для парня удивительно и странно.

И тут еще это свидание не пойми где?

- Если там океан и кони, я тебя придушу, - пообещал Джек, принимая помощь старшекурсника и выбираясь из машины, чтобы тут же обомлеть с открытым ртом.

Тут не зазорно было бы даже в обморок грохнуться от переизбытка чувств, ибо то, что предстало глазам второкурсника, превзошло все его ожидания.

- Обалдеть... - выдохнул он, охватывая взглядом раскинувшуюся впереди равнину, сплошь укрытую пестрым ковром степных трав и полевых цветов. Далеко на горизонте маячил лес и заснеженные шапки гор, а справа синела озерная гладь, окаймленная кустарниками и высокой ольхой. На берегу озера стояла старая мельница с деревянным колесом.

Вот это уж точно чудо из чудес, словно картина старинного сельского пейзажа, которые Джек очень любил.

Восторг на лице мальчишки отозвался в сердце Эдриана приятным томлением.

Понравилось.

Этому засранцу понравилось.

В груди стало тепло. Ласковый ветер взъерошил волосы Джека, и тот чуть ли не взвизгнув, быстро пошел вперед. Эдриан не отставал. Высокая трава путалась в ногах, оставляя на темных брюках россыпь семян и какой-то трухи. Джек сделал еще несколько шагов и замер в неподвижности, уставившись вдаль, туда, где пестрый ковер сливался с густым ельником.

Несколько мгновений Эдриан просто стоял позади мальчишки, а потом осторожно приблизился и провел ладонями по плечам второгодки.

Ублюдком быть не хотелось. Не сегодня. Не сейчас. Сейчас хотелось видеть радость в больших глазах своей занозы. Хотелось видеть улыбку на его красиво очерченных губах. И хотелось эти губы попробовать.

- Нравится? - с хрипотцой в голосе, которая обычно появлялась, когда Эдриан начинал нервничать, спросил парень. И когда мальчишка посмотрел на него, сияя своими глазюками как прожекторами, не удержался и ласково погладил мальчишку по щеке ладонью. - Живые полевые цветы есть только в поле. Его я, к сожалению, в школу притащить не смог. Пришлось тащить тебя к полю.

- Да ты гений, Дойл! - с неприкрытым восторгом проговорил Джек, чувствуя на своей коже жаркое дыхание своего похитителя. - Можешь ведь, когда захочешь. Без пошлости, чтобы на душе теплее стало.

Снова поднялся ветерок, бросая в лицо Джека запах цветов. Парень чихнул в ладони и улыбнулся, чуть ли не порхая от восторга, как те бабочки над цветами.

- А к озеру пойдем? - спросил он, зная, что есть примерно полчаса до того, как...

А впрочем, какая разница? Красотища ведь! Несбыточная мечта идиота, жить в таком вот раю.

- И на мельницу хочу!

Мама ему не разрешала ездить в сельскую местность. Даже за город отпускала с опаской. Но сейчас ведь ее нет рядом. Можно расслабиться, пусть и ненадолго.

- Куда захочешь, - шепнул Эдриан, мягко касаясь губами острой скулы мальчишки. После чего приобнял его за пояс и повел к поросшему камышом и осокой берегу.

Озерная гладь отражала чистое небо. Лишь иногда подергиваясь рябью от гуляющего по просторам ветерка. Джек стоял почти у самой кромки воды и улыбался во все тридцать два зуба.

- Знаешь, Монаган, - проговорил парень, обнимая мальчишку со спины и теперь одной рукой поглаживая его грудь и живот. - С тобой до усрачки тяжело. Вредный ты. А я совсем не умею ухаживать. Но... Ты мне нравишься. И ты не подстилка. Не называй себя так больше.

- Господибоже, не порть такой момент, - попросил Джек вполне себе миролюбиво и откинул голову на плечо парня, заискивающе глядя на него. Поглаживания широкой ладони были очень даже приятны, и Джек снова подумал, что его бедра, наверняка, были бы в восторге от такого внимания.

" Кто я для тебя, Дойл, если не подстилка на год? " Хотелось задать вполне резонный вопрос. Но Джек не стал. Времени и так мало. В носу вон уже свербит так, что нестерпимо хочется чихнуть.

- Не буду, - согласно кивнул Эдриан и, подцепив пальцами подбородок Джека, чуть развернул его лицо к себе и очень осторожно поцеловал, едва касаясь теплых губ своими. Но когда не почувствовал сопротивления, скользнул по ним языком и уже через мгновение погрузился в опьяняющую нежность первого поцелуя с мелким гадом.

А это уже было подло. Не потому, что неприятно. А потому что даже слишком сладко, как будто погружаешься в глубокий, жаркий омут.

Впрочем, Джек не сопротивлялся. Оценив старания Дойла, он извернулся в его руках и повис на шее. Хочет целоваться, что ж, ладно. Заслужил.

Джек подался вперед, отвечая на поцелуй. Приоткрыл уже начавшие покалывать губы. Поймал языком кажущийся прохладным язык старшекурсника и стал дразнить его, то лаская, то избегая, словно стесняясь этой привлекательной игры.

Объятия Дойла стали крепче. Дыхание сбилось, а ладонь резко смяла футболку на спине. Потом отпустила и снова смяла. Скользнула вниз, к ягодицам, скомкала и их, заставив Джека резко вздохнуть и встать на цыпочки.

Хорошее свидание, сладкая игра, вот только внутри все сжимается от странного удушья. В груди растет колючий ком. Легкие уже не могут перекачивать воздух из-за опухающей трахеи.

Неужели все? Мгновения прекрасного развеялись как дым, и Джек, задыхаясь, начал оседать на землю.

Сладкий поцелуй начал горчить. И вроде бы ничего такого, но дыхание Джека сбилось, стало тяжелым и неровным. И это насторожило Эдриана. А когда мальчишка вдруг начал оседать на землю, парень не на шутку всполошился. И не зря. Мальчишка задыхался. Лицо его отекло, губы распухли, и далеко не от поцелуя. Джек хрипел и сипло дышал.

- Какого хера? - испуганно выкрикнул Эдриан, не позволяя малявке свалиться в высокую траву.

- У меня аллергия на пыльцу, - очень тихо и неразборчиво просипел мальчишка и прикрыл глаза.

- Твою же мать! - рявкнул Эдриан и, подхватив второкурсника на руки побежал к машине, крепко прижимая к себе мелкого идиота и все повторяя без конца, что все будет хорошо.

Джек плохо помнил все, что происходило после наступления анафилактического шока. Горло сдавило так, что воздух врывался в него с предсмертным хрипом. В глазах то и дело темнело, а потом и вовсе померкло, словно кто-то разом выключил свет.

Один раз парень пришел в себя, когда мог уже свободно делать вдохи, и, разглядев неясный силуэт Дойла на фоне странного белого полотна, поддернутого легкой рябью, услышал его злобное: - Ну ты и дурак, Монаган!

⇐ Предыдущая12345

Поделиться: