Нарушения поведения в фазе «быстрого сна» и снохождение

 

В период медленного сна может возникать сложное поведение – если в мозге сохраняется достаточно сильная двигательная активация. В период быстрого сна, по контрасту, включается «парализующий» механизм в стволе мозга, который активно подавляет любые двигательные команды от коры головного мозга к мышцам. Мышечная атония или потеря мышечного тонуса (полное расслабление или виртуальный паралич мышц, отвечающих за произвольные движения) являются физиологическими признаками быстрого сна. Но что происходит, если «парализующий» механизм работает со сбоями? Во время быстрого сна возникают сновидения и моторная кора очень активна. Движения тела, которые нам только снятся, действительно создают паттерны активности в моторной коре, они идентичны паттернам активности, возникающим, когда мы делаем те же самые движения в реальной жизни. Поэтому если двигательные команды во время быстрого сна не подавляются до того, как дойдут до мышц, может возникнуть потенциально опасная двигательная активность.

При этом возникает патологическое состояние, которое называется нарушением поведения в быстром сне (НПБС), или RBD (rapid behavior disturbance). Пациентам, страдающим таким расстройством, снятся яркие кошмары с массой событий, и их тело реагирует на происходящие во сне события точно так же, как если бы они происходили в реальности. При этом пациент мечется в постели, дерется или пинается, вскакивает и натыкается на мебель. Это состояние кардинально отличается от лунатизма, и его можно назвать «снохождением ». При этом пациенты часто ранят себя, а иногда и своих супругов. Чаще всего такие пациенты – пожилые мужчины, и в этом случае есть риск развития в будущем болезни Паркинсона.

Как осознаваемые переживания для больного, НПБС не отличается от других типов повторяющихся снов‑ кошмаров. Единственное исключение – во сне пациент может действительно нанести себе телесные повреждения, например ушибиться или даже сломать руку или ногу. Но феноменально пациент, страдающий НПБС, находится в пугающей, опасной для жизни ситуации, он не понимает, что это сон, пытается спасись и предпринимает попытки бежать или бороться. Внезапно он просыпается на полу или наткнувшись на какой‑ то предмет. При этом пациент не помнит, как он оказался на полу, как ушибся или получил другие повреждения, – если он их получил. Он помнит лишь то, что происходило в его кошмаре.

 

Выводы

 

История исследований сновидений шла параллельно с историей науки о сознании: многообещающее начало в эру интроспекции, темное средневековье во времена бихевиоризма и психоанализа, за которым последовали две отдельные программы исследований: когнитивная и нейрофизиологическая. Наконец, исследования сознания в сновидениях недавно стали естественной частью современной науки о сознании и когнитивной нейронауки, где объединяются воедино данные из всех источников, и субъективные, феноменальные, и объективные, нейрологические и поведенческие.

Сон и сновидения – богатый источник измененных состояний сознания. Во время сна мозг продуцирует паттерны переживаний, которые моделируют целый мир – цветной, полный ощущений, предметов и людей. Хотя мир сновидений также содержит множество причудливых особенностей, мы не понимаем, что это сон: в сновидении рефлексивное сознание и самосознание исчезают. В люцидном сновидении мы понимаем, что «это сон», но такое осознание – довольно редкое явление. Внутренние образы могут также смешиваться с воздействием внешних стимулов, как при гипнагогических и гипнопомпических галлюцинациях, или они могут направлять внешнее поведение, как при лунатизме и нарушениях поведения в период «быстрого сна» или при снохождении.

До сих пор остается неясным, как и почему мозг продуцирует сложные внутренние переживания во время сна. Функциональная томография мозга показывает, что во время сновидений в коре активны зрительные (затылочновисочные), эмоциональные (миндалина) и моторные области (лобная кора), а области, связанные с критическим мышлением и самосознанием (в префронтальной коре) дезактивированы. Анализируя типичное содержание сновидений, нужно исследовать паттерны активации мозга.

Ведущие теории о функциях сновидений можно разделить на четыре категории:

1) у сновидений нет никаких функций – они не делают ничего полезного;

2) сновидения помогают нам решать проблемы;

3) сновидения – наш внутренний психотерапевт, они помогают нам справляться с трудностями и чувствовать себя лучше;

4) сновидения возникли в процессе естественного отбора как «тренировочные» сессии, особенно те сновидения, где мы сталкиваемся с опасностью или угрозой, – они помогают нам подготовиться к таким событиям в реальной жизни.

 

Вопросы для обсуждения

 

1. Какие самые первые свои детские сны вы помните? Есть ли у вас сновидения, которые часто повторяются? Сравните свои сны со снами других студентов и с результатами, описанными в тексте.

2. Какая теория функций сновидений в состоянии объяснить имеющиеся у нас данные о сновидениях, если таковая есть?

3. Согласны ли вы, что призраки, похищения НЛО и другие паранормальные явления, которые происходят ночью, когда человек лежит в постели, на самом деле можно объяснить измененными состояниями сознания, например гипнагогическими галлюцинациями и сонным параличом, которых человек не осознает?

 

 

Глава 14

Гипноз

 

Введение

Краткая история гипноза

Гипнотическая индукция

Гипнотическая внушаемость

Является ли гипноз ИСС?

Что происходит с сознанием под гипнозом?

Выводы

Вопросы для обсуждения

 

Введение

 

Гипноз представляет большой интерес для науки о сознании, потому что он связан с изменениями субъективного переживания – иногда весьма значительными. Возможно, гипноз действительно способен менять состояние сознания, но именно в этом вопросе его исследователи ведут самые яростные споры.

Еще больше усугубляет положение то, что термин «гипноз» полон противоречий и дать его определение достаточно трудно. В первоначальном и буквальном смысле «гипноз» означает «сон», но в современном контексте это определение неточно: чем бы ни было состояние гипноза, это уж точно не сон. Еще больше запутывает терминологию то, что в анестезиологии у слова «гипноз» есть еще одно значение: потеря сознания, наступающая, когда анестезиологи погружают пациента в искусственный «сон», вызванный препаратами. Но в современном контексте гипноз не относится ни ко сну, ни к анестезии.

Гипнотическая ситуация включает в себя два аспекта, которые нужно отличать друг от друга (Barnier & Nash, 2008). Во‑ первых, есть «гипноз как процедура», ситуация, в которой два человека, испытуемый и гипнотизер, договариваются о том, что должно произойти. Гипнотизер говорит испытуемому, что собирается предложить ему некую процедуру, которая изменит его мышление и может вызвать у него те или иные чувства, и если испытуемый согласен, то гипнотизер начинает индукцию. При этом мы можем сказать, что испытуемый «загипнотизирован», по крайней мере в минимальном смысле; что имеет место гипноз как процедура. Но это ни в коем случае не гарантирует, что при этом возникнет гипноз во втором смысле, получивший название «гипноз как продукт», или просто гипнотическое состояние.

Кроме того, испытуемый должен быть мотивирован и готов испытать предложенные изменения и должен ожидать, что такие изменения произойдут. Незаинтересованный и немотивированный испытуемый не заметит никаких изменений в своем сознании. Кроме того, он должен обладать, по крайней мере отчасти, некоей таинственной способностью, которую называют гипнабельностью.

Таким образом, чтобы в сознании испытуемого произошли гипнотические изменения, он должен быть заинтересован, мотивирован и гипнабелен, а затем он должен быть подвергнут гипнотической индукции или гипнозу как процедуре. Гипнотические изменения в сознании связаны с субъективным переживанием, как пишет Килстрем (2008, p. 32): «В основе гипноза лежит субъективное переживание». Этим он подразумевает, что интересно не внешнее поведение загипнотизированного человека как таковое (когда человек делает или говорит определенные вещи), но тот факт, что это поведение происходит под влиянием измененного субъективного переживания! Испытуемый реагирует на осознаваемое переживание, которое вызвано гипнотическими индукциями:

 

Интересно не то, что загипнотизированный человек опускает вытянутую руку, когда ему говорят, что его рука становится тяжелой. Интересно то, что он действительно чувствует, что его рука тяжелеет. Испытуемый убежден, что это действительно происходит; это и отличает подлинный гипнотический опыт от сознательного выполнения поведенческих инструкций (Kihlströ m, 2008, p. 32).

 

Такое изменение субъективного переживания становится еще более интригующим, если учесть, что оно происходит без всяких волевых усилий. Это отличает гипнотический опыт от управляемого воображения, когда мы намеренно пытаемся вызвать у себя какие‑ то образы или чувства.

 

Еще один аспект субъективного переживания гипноза – непреднамеренные реакции в ответ на гипнотические индукции. Испытуемый не просто чувствует, что его вытянутая рука тяжелеет: кажется, она тяжелеет сама по себе, а испытуемый при этом не прилагает никаких сознательных усилий. Такие непреднамеренные реакции – необходимый элемент субъективной уверенности: человек не может поверить, что его рука стала легкой, что ее тянет вверх привязанный к ней воздушный шарик, если он пытается осознанно представить это или поднимает руку с помощью волевого усилия (Kihlströ m, 2008, p. 33).

 

Очевидно, здесь происходит что‑ то очень интересное, что‑ то, определенно относящееся к сфере науки о субъективном переживании. Но что это такое и как это можно объяснить? Скоро мы вернемся к этому вопросу, но сначала давайте познакомимся с яркой и увлекательной историей гипноза.

 

Краткая история гипноза

 

Первоначально гипноз назывался месмеризмом по имени Франца Антона Месмера (1734–1815), австрийского врача. Месмер лечил своих пациентов магнитами и обнаружил феномен, который стал называть «животным магнетизмом». Он заметил, что когда дотрагивается до своих пациентов (большинство из них страдали различными нервными или психосоматическими расстройствами) особым образом, они впадают в определенное состояние, после чего чувствуют себя значительно лучше. Месмер сначала использовал настоящие магниты, определенным образом прикладывая их к телу пациентов.

Месмер полагал, что магниты оказывают уравновешивающее действие, устраняя в теле дисбаланс, вызванный силами гравитации астрономических тел. Скоро Месмер обнаружил, что в магнитах нет необходимости и те же самые эффекты можно получить, просто накладывая руки. Поэтому он пришел к выводу, что существует особая форма магнетизма – животный магнетизм, действующий почти так же, как настоящие магниты. Затем он разработал и опубликовал теорию животного магнетизма и объединил ее, весьма свободным образом, с ньютоновой физикой и астрономией – точнее, с тем, что под ними понимал.

Позже Месмер переехал в Париж, и его животный магнетизм приобрел большую популярность. Он излечивал группы людей, проводя сеансы в комнатах, определенным образом «намагниченных». Чтобы дать дополнительную дозу магнетизма каждому пациенту, он по очереди подходил к пациентам, прикасался к ним, смотрел им в глаза или указывал на них указкой. В результате у многих пациентов возникали измененные состояния сознания.

Была даже создана специальная комиссия во главе с Бенджамином Франклином. Ей было поручено исследовать, существует ли животный магнетизм и приносит ли он какую‑ то пользу. В ходе того, что сейчас мы могли бы назвать первым контролируемым научным экспериментом в сфере гипноза, эта комиссия не обнаружила никаких объективных подтверждений существования животного магнетизма как реальной физической силы. Все его эффекты были следствием обычных прикосновений, воображения и ожиданий того, что должно произойти. (В итоге концепция животного магнетизма как силы природы, воздействующей на тело и разум человека, была устранена из науки, точно так же, как в случае элиминативного материализма, который мы обсуждали в главе 1).

Ранняя история гипноза подготовила почву для двух совершенно разных, конкурирующих между собой интерпретаций того, что происходит во время гипноза. Никто больше не верит в животный магнетизм, но объяснения гипноза до сих пор остаются почти такими же спорными, как это было во времена Месмера.

Сегодня популярны представления о гипнозе как об ИСС. Гипнотизер обладает какими‑ то таинственными, необычными умственными способностями, мало чем отличающимися от животного магнетизма, о котором говорил Месмер. С помощью этих способностей гипнотизер погружает испытуемого в «зомбиподобное» состояние, напоминающее лунатизм (или «сомнамбулизм», старый термин, обозначавший гипнотическое состояние в XIX веке). У загипнотизированного человека глаза становятся «стеклянными», у него исчезают собственные желания, и он выполняет любые команды гипнотизера, даже самые нелепые.

Если гипноз не животный магнетизм и не результат магических умственных сил гипнотизера, то что же это? И, важнее всего, связан ли гипноз с ИСС? Возможно, современные исследования гипноза, наконец, найдут ответ на этот вопрос.

 

Гипнотическая индукция

 

Гипноз возникает в ситуации, когда гипнотизер сначала дает испытуемому гипнотическую индукцию («гипноз как процедура»). Как правило, гипнотизер предлагает испытуемому на чем‑ то сосредоточиться (например, на своем голосе, на своем пальце или на каком‑ то источнике света), расслабиться и закрыть глаза, пока гипнотизер считает от одного до десяти. После индукции, когда у испытуемого возникло состояние гипноза, гипнотизер дает более определенные инструкции о тех или иных изменениях в переживаниях испытуемого.

Обычно индукции описывают изменения в телесных ощущениях испытуемого или побуждают его выполнять какие‑ то действия (идеомоторная индукция ):

 

Вытяните руки перед собой. Представьте себе, что в левой руке вы держите за ручку большую тяжелую сумку, полную камней. Вы изо всех сил пытаетесь удержать эту сумку. А в правой руке вы держите за нитку огромный воздушный шар, наполненный гелием, который поднимает вашу руку вверх. Ваша левая рука очень тяжелая, она устала, вес сумки непреодолимо тянет ее вниз, а правая рука легкая как перышко и сама по себе поднимается вверх.

 

В результате такой идеомоторной индукции одна рука испытуемого может начать двигаться вниз, а другая – вверх.

В индукции с вызовом (challenge suggestion ) испытуемого просят выполнить какое‑ то несложное задание, которое он не может выполнить из‑ за более ранней индукции, препятствующей этому действию: «Закройте глаза. Теперь, даже если вы попытаетесь, вы не сможете открыть глаза, ваши веки как будто склеены. Теперь снова попробуйте открыть глаза».

Третий тип индукций называют когнитивными индукциями. Они приводят к изменениям в ощущениях, восприятии, памяти или мышлении: «Если вы прислушаетесь, то услышите, как в соседней комнате кто‑ то играет на фортепьяно “К Элизе”» или: «Вы не сможете вспомнить свой номер телефона, даже если попытаетесь это сделать».

Если такие индукции действительно вызывают у испытуемого измененное состояние сознание (то есть он не просто соглашается сделать то, что ему говорят, не обманывает и не играет роль), предложенные феномены возникают легко и без усилий, испытуемый следует почти бредовому субъективному убеждению, что описанные феномены действительно происходят.

 

Гипнотическая внушаемость

 

Стандартизированные шкалы гипнотической внушаемости определяют ряд разных типов индукций (они похожи на три типа, описанные выше), и после сеанса испытуемый оценивает, были у него переживания, связанные с индукциями, или нет. Общий балл указывает на степень гипнабельности испытуемого. Разные люди очень по‑ разному реагируют на гипнотическую индукцию. Некоторые вообще почти на нее не реагируют (это люди с «низкой гипнабельностью»), несмотря на все старания гипнотизера, а другие сообщают, что они действительно испытывали все то, что предлагал им гипнотизер (это люди с «высокой гипнабельностью»). В среднем люди находятся где‑ то между этими полюсами.

 

Является ли гипноз ИСС?

 

Среди исследователей гипноза давно ведутся споры о том, связан гипноз с ИСС или это просто особая социальная ситуация, где у испытуемого есть определенные ожидания, он ведет себя в соответствии с ними и соблюдает определенные правила «игры» (точно так же, как в любой другой социальной ситуации), но не входит при этом в ИСС. Первая точка зрения называется «теорией состояний», а вторая – «теорией отсутствия состояний».

Это противоречие трудно разрешить эмпирическим путем, ведь не существует никаких общепринятых определений или объективных критериев для оценки ИСС. Что можно считать явным признаком или бесспорным доказательством наличия ИСС у загипнотизированного человека? Самый очевидный критерий – способность переживать то или иное необычное переживание самостоятельно, как это происходит в других ИСС.

Если следовать только этому критерию, вывод о том, что гипноз отражает измененное состояние сознания, кажется бесспорным, ведь гипноз изменяет субъективное переживание, связанное с нашим осознанием окружающего мира (что в нем есть, а чего нет), а также влияет на волевой самоконтроль, наши действия, наши мысли, убеждения и воспоминания. Эти аспекты сознания выполняют функцию мониторинга и функцию управления сознанием, и гипноз, возможно, влияет на обе эти функции:

 

Под гипнозом испытуемый видит то, чего нет, и не видит того, что есть; он не помнит того, что с ним только что происходило, и помнит то, чего не было; он не может контролировать движения своего тела и выполняет постгипнотические внушения, не зная, почему это делает… Отрицать, что феномены гипноза отражают изменения в сознании, – значит отрицать, что эти феномены вообще существуют (Kihlströ m, 2006, pp. 35–36).

 

Один из дополнительных источников данных, которые могут помочь в разрешении противоречий относительно ИСС и гипноза, дают неврологические исследования гипноза. Недавно исследования с помощью функциональной томографии мозга показали, что гипнотические галлюцинации коррелируют с изменениями в активности мозга. Например, когда гипнотизер внушает испытуемому, что черно‑ белый стимул, который он видит перед собой, является цветным, испытуемые с высокой гипнабельностью сообщают о том, что действительно видят цвета. Оказалось, что при этом активируются области коры мозга, связанные с восприятием цвета, – точно так же, как при восприятии цветных стимулов (Kosslyn, Thompson, Costantini‑ Kerrando, Alpert, & Spiegel, 2000)!

Так что самоотчеты испытуемых, кажется, подтверждаются этими объективными данными, и цвета кажутся им «реальными» в том смысле, что их мозг демонстрирует такую же активность, как при восприятии реальных цветных стимулов. Однако похожие изменения наблюдались и в том случае, когда испытуемые из контрольной группы, не находящиеся под гипнозом, просто представляли себе, что черно‑ белые стимулы являются цветными, – так что такие изменения не уникальны для гипноза и объективно не отличаются от управляемого воображения.

Но можно ли считать, что способность видеть несуществующие цвета под гипнозом указывает на возникновение ИСС? Этот вид галлюцинаций, по крайней мере, соответствует определению ИСС, которое мы привели выше: на какое‑ то время отношения между миром и сознанием изменились так, что сознание репрезентирует что‑ то, чего нет в окружающем мире. И если гипнабельный человек может видеть под гипнозом цвета, которых на самом деле нет, кто знает, что еще он может увидеть или во что поверить, если дать ему соответствующие индукции! Конечно, потенциальные эффекты гипноза не ограничены восприятием цвета, но более обширны, возможно, настолько, что состояние гипноза соответствует определению глобального нарушения репрезентаций: в этом состоянии можно увидеть почти что угодно и поверить почти во что угодно при наличии соответствующих индукций.

В популяции гипнотическая внушаемость (способность переживать изменения в сознании, предложенные гипнотизером) обычно следует закону нормального распределения. Большинство людей умеренно поддаются внушению и реагируют на некоторые относительно простые идеомоторные индукции: например, могут почувствовать, что их рука стала тяжелой. Очень немногие вообще не поддаются внушению: они не чувствуют никаких изменений, несмотря на любые индукции. Примерно столько же людей очень внушаемы; под влиянием индукций в их сознании происходят значительные изменения.

Так что на вопрос о том, является ли гипноз ИСС, можно дать неоднозначный ответ: и да, и нет. Возможно, лишь немногие из самых гипнабельных испытуемых действительно входят в ИСС в результате гипнотической индукции. Такие необычно гипнабельные люди, которых еще называют «виртуозами гипнабельности», действительно переживают подлинные и яркие галлюцинации, амнезию и другие заметные, совершенно непреднамеренные изменения в своем осознаваемом переживании в ответ на гипнотические индукции. Также они могут совершенно забыть то, что с ними произошло во время сеанса гипноза, или у них искажается восприятие времени и им кажется, что они находились под гипнозом всего несколько минут, хотя на самом деле прошел целый час.

Согласно этому представлению, большинство людей, особенно люди с низкой и умеренной гипнабельностью, под гипнозом не испытывают ИСС. Что бы с ними ни происходило при этом – это лишь обычные образы воображения в сочетании с ожиданиями того, что «должно» произойти, когда гипнотизер дает индукции. Они просто добровольно играют роль, следуя индукциям гипнотизера и собственным внутренним образам. Редкие «виртуозы гипнабельности» входят в сноподобное или трансоподобное измененное состояние сознания, где могут переживать галлюцинации, иллюзии и амнезию, явно выходящие за рамки способностей простого намеренного воображения (Kallio & Revonsuo, 2003).

Если это представление верно, то мы должны обнаружить, что лишь в мозге «виртуозов гипнабельности» под гипнозом происходит что‑ то необычное и гипнотическое ИСС проявляет себя как измененное состояние мозга. И наоборот, у менее гипнабельных людей никаких измененных состояний мозга мы не обнаружим. Уже получены некоторые данные, подтверждающие эту гипотезу, но прежде чем принять ее как установленный факт, нужно собрать намного больше доказательств.

 

⇐ Предыдущая37383940414243444546Следующая ⇒

Поделиться: