До начала строительства имения, в кратком изложении.

4.1.Автор:

- Эта глава повести необходима для того, чтобы читатель смог понять, каким образом простые граждане СССР, могли зарядиться идеей, улучшить свою и жизнь всех граждан своей страны, но только законным, а не революционным образом.

- И не как-нибудь, а на основании учреждения, самых необходимых для цивилизованного общества, законодательных предложений.

- А также, пора читателям ближе познакомиться с главными героями повести, и чем они «провинились» перед советской властью.

Андрей Сергеевич (полковник КГБ, присутствуя на допросе друзей, в кабинете своего подчинённого): - Итак, давайте, уважаемый Юрий Васильевич Рощин, пожалуйста, расскажите всё о себе и по порядку, с самого раннего детства. О том, как и от кого, Вы родились, да где работали и учились?

Юрий Васильевич: - Родился я, как и мой друг, Иван Петрович, в бараке, где мы, вернее, наши семьи, проживали с тех пор, как у нас фашисты разбомбили наши прекрасные частные дома.

Андрей Сергеевич: - Как и моя семья, когда-то жила в бараке.

Юрий Васильевич: - Потом мы, с Иваном Петровичем учились в одной школе, затем, получали высшее образование, но уже в разных институтах, да и женились мы, считай, в один год, на самых прекрасных девушках во всём мире.

Андрей Сергеевич: - А кто, Ваши родители?

Юрий Васильевич: - Мой отец, Василий Никонорович, до пенсии работал хирургом, в нашей, районной больнице, а моя мама, Мария Ивановна, всегда была домохозяйкой, но её картины, написанные маслом, всегда пользовались повышенным интересом, на любой московской выставке.

Иван Петрович (присоединился к разговору, доставленный заключённый): - А мои родители были арестованы Вашим ведомством, по надуманному обвинению, когда мне ещё было около трёх лет, вот почему, я их почти и не помню. И я, был вынужден, проживать с моей любимой бабушкой, до тех пор, пока она не умерла. После чего меня усыновили, мои нынешние родители.

Андрей Сергеевич: - Но, Ваших родителей, уже реабилитировали.

Иван Петрович: - Но, сначала, моих родителей, заметьте, ни за что, обозвали врагами народа. А затем, расстреляли, без суда и следствия. А жили мы, я, с Юрием Васильевичем, в одном дворе. Да и учились мы в одной школе, и любили свой город, Москву, самым нежнейшим образом.

Андрей Сергеевич: - Так вот, наверно потому, Вы товарищи, я так думаю, за счёт существующих тогда трудностей, раньше времени повзрослели, а потому, рано увидели, как Вам казалось, много несправедливости в своей жизни.

Иван Петрович: - А, справедливых действий, от чиновников, да и от Вашего ведомства, никто и никогда ещё, пока, не наблюдает.

Андрей Сергеевич: - Вот почему, Вы долгое время, как игрой, тайно увлекались в изобретении самых справедливых законов, которые бы не унижали человеческого достоинства граждан, но сделали бы людей, в рамках цивилизованных норм, независимыми и обеспеченными гражданами Великой страны. Я правильно, излагаю Ваши действия и помыслы?

Кучерявинко (старший лейтенант КГБ, начальник отдела по борьбе с инакомыслием): - В школе, Вам было странно слышать о том, что граждане в СССР обладают самыми обширными правами в мире, и являются самыми счастливыми людьми, на всём белом свете?

Андрей Сергеевич: - Но, а на практике, Ваши семьи жили плохо и в скверных условиях быта. Да, к тому же, Вашим семьям постоянно не хватало средств, для достойной жизни. Потом, Ваши родители, как и все советские граждане, да Ваши соседи, тогда ещё, постоянно жили в страхе.

Кучерявинко: - Боясь того, что их могут ни за что арестовать, в любое время дня и ночи, а затем, без суда и следствия отправить на многие годы в лагеря. И это, у нас всегда называлось, как это ни парадоксально, счастливой жизнью в СССР!?

Андрей Сергеевич: - Вы, как и все граждане СССР, в период правления Сталина, видели, как ложь буквальным образом заполонила всё пространство страны, разъедая, своим присутствием, как ржа, ум, силу, волю и способность бороться, честным гражданам, с такой напастью, как с безмерно расплодившимся по стране враньём.

Кучерявинко: - А Вы, дорогие мои друзья, как я слышал, любили в детстве играть в суд, где в этой игре участвовали адвокат, судья и другие действующие лица судопроизводства. Что, это неправда?

Юрий Васильевич: - Любили играть, но, при этом, никогда не занимались чем-то противозаконным. На фоне того, когда вокруг нас все врали: газеты, радио, чиновники, главы разных ветвей нашей единой, в СССР, партии.

Ибрагим Оглы: - А так же, врали, да ещё как, в основной своей массе, безграмотные члены нашего родного, советского правительства, что породило массу анекдотов в народном творчестве.

Иван Петрович: - Буквально все, правоохранительные органы власти, в то сложное время социалистических реалий, были призваны уничтожать на корню свободу слова, и любое вольнодумие в стране.

Юрий Васильевич: - Каждого гражданина в СССР, тогда, заподозренного в вольнодумии, или, даже, если гражданин кому-то расскажет политический анекдот, таких граждан могли арестовать, по самым страшным обвинениям.

Ибрагим Оглы: - А затем, либо посадить на долгие годы в лагерь, или расстрелять без суда и следствия, а могли и определить в психушку.

Андрей Сергеевич: - И это всё было тогда, в том СССР, что называлось чисткой коммунистических рядов, в борьбе с врагами народа, где гибли не только члены коммунистической партии, но и беспартийные граждане.

Ибрагим Оглы: - Всем гражданам СССР тогда, при Сталине, строго настрого запрещалось верить в бога и в иные идеологические доктрины, кроме как в, самые "справедливые" коммунистические идеалы и ценности.

Юрий Васильевич: - В то время, социалистических реалий, весьма приветствовались доносительство, ложь и угодничество начальству, как, впрочем, и сегодня, да и всегда на Руси.

Иван Петрович:- Мы ещё помним, как, даже, герои войны, а тем более простые граждане СССР, не могли чувствовать себя спокойно и жить достойно, в полной мере защищённости, от произвола власти.

Ибрагим Оглы: - Буквально, все граждане СССР, тогда, опасались за свою жизнь и находились в самых трудных условиях существования. А что изменилось сейчас?

Иван Петрович: - Ведь Вы, нас взяли, арестовали, да  содержите в камере заключения, считай, ни за что, можно сказать по каким-то Вашим надуманным догадкам и обвинениям!

Юрий Васильевич: - Ненависть и недоверие ко всему тому, что может поколебать устои, созданного товарищами: Лениным и Сталиным, социализма….

Ибрагим Оглы: - А также, подспудно боязнь гнева народа, обращённого против погрязшего в крови людской, коммунистического руководства страной, породило много горя и несправедливости, для людей чистых помыслами и не способных на дурные поступки.

Кучерявинко: - Это о чём Вы, товарищ?

Ибрагим Оглы: - Да всё о том же, о сталинском режиме. Просто, в той стране, где мы так бездумно родились, нельзя было спокойно жить порядочным людям.

Юрий Васильевич: - А люди, с самыми гнусными наклонностями, и с весьма мерзкими устремлениями, всегда чувствовали в СССР себя вольготно.

Ибрагим Оглы: - У нас в стране, как я заметил, только самые отпетые мерзавцы и без меры порочные негодяи, быстро становятся большими начальниками, а затем, распоряжаются судьбами порядочных людей, по своему мерзкому разумению.

Андрей Сергеевич (внутренне восторгаясь смелости друзей): - Так Вы говорите о том, давнем, сталинском времени и режиме?

Иван Петрович: - А что, Вы можете подумать, что мы говорим о нашем, сегодняшнем времени? Да, ни в коем случае, граждане чекисты! Впрочем, я не знаю сегодняшней действительности так, как это видите её Вы, из своего кабинета, но всё же, я могу ответственно заявить, что мне не стало жить сегодня спокойней, чем раньше.

4.2.

Кучерявинко: - Вы, как я узнавал, прекрасно учились, увлекались спортом и даже, влюблялись с азартом, в самых прекрасных девчонок своего района.

Андрей Сергеевич: - А также, Вы не боялись совершать неординарные поступки, выраженные в не боязни, по молодости лет, жить, как Вам казалось, по законам высокой духовной нравственности.

Юрий Васильевич: - И за что, естественно, мы частенько получали массу неприятностей, от системы, которая эти ценности открыто и законно провозглашала, но не могла допустить упрочение этих самых, человеческих ценностей, в нашей реальной жизни.

Кучерявинко: - А потому, Вы, товарищи, сразу определили для себя, главных врагов простых граждан, как я понимаю, в лице членов коммунистической партии Советского Союза и их подручных, сотрудников из структур КГБ.

Юрий Васильевич: - Но главным учредителем зла в СССР, лично для нас, естественно, был и остаётся так называемый, товарищ Сталин, его приверженцы и наследники.

Кучерявинко: - Вот почему, Вы и стали заниматься созданием законов, которые, будто бы, по Вашему разумению, сразу сделают жизнь простых граждан в СССР намного счастливей.

Андрей Сергеевич: - А беззаконные акции различных ветвей власти, руками чиновников, сделают недопустимым нонсенсом. Вот наивное заблуждение! Ведь так, у Вас всё было написано?

Иван Петрович: - Так, да не так! Вы, уважаемый Андрей Сергеевич, всё же не очень верите в то, что в нашей стране можно быстро, да по желанию простых граждан, что-то изменить, естественно, в лучшую сторону для народа.

Ибрагим Оглы: - Но, Ваша организация, товарищи чекисты, может сколько угодно выискивать тайные тропинки нашей виновности в написании, не допустимых для Вашего восприятия, законов. А на самом деле, возможно, идущих, ещё из самых глубин народного негодования.

Кучерявинко: - И, я уверен в том, что мы их, сколько не стараться, не найдём, этих народных авторов. Эти, народные умельцы, или правильней сказать народные законники, видно действуют подпольно, как, когда-то, наши лучшие представители родной компартии, в чём наш народ весьма поднаторел.

Юрий Васильевич: - Но, таким макаром, каким действуете Вы, уважаемые товарищи чекисты, так можно любого гражданина взять, и бездоказательно обвинить в совершении заведомо ложного преступления! А, с этой практикой, бездоказательного обвинения, ребята, пора бы и завязывать! Разве не так?

Андрей Сергеевич: - Я Вас заверяю, товарищи, всё не так однозначно, как Вы себе представляете.

Юрий Васильевич: - Вы, хотя бы, одним глазком, дали бы нам познакомиться с тем материалом, авторами которого Вы нас делаете. Ведь это несправедливо получить серьёзную неприятность, и не знать за какие такие грехи нам предстоит, неизвестно сколько, находиться в Вашем «гостеприимном» учреждении?

Иван Петрович: - А мы могли бы, в свободное от допросов время, изучить этот материал, авторство к которому Вы нам присваиваете. И, если хотите, мы можем дать заключение, о пользе или о вреде этого материала, для нашей родной советской власти.

Ибрагим Оглы: - Мы подойдём, к этой работе, без предубеждений, и Вы не пожалеете, что доверили эту работу именно нам.

4.3.

  Андрей Сергеевич: - Я слышал о том, как ещё давно, маленькие Юра и Ваня, когда Вы ещё учились в седьмом классе, так эти тихие хлопцы, как выясняется, написали стихи.

  Кучерявинко: - Так вот тогда, эти малолетние мальчишки, в новогодние каникулы 1952года, тайно сочинили один стих, который целый месяц они сами размножали, переписывая печатными буквами….

  Андрей Сергеевич: - А затем, в один вечер, Юра и Ваня расклеили своё произведение на стенах домов, во многих дворах своего родного города Москва.

Кучерявинко: - И эта акция, Вани с Юрой, тогда наделала много шуму по всей Москве, но тогда, найти авторов этого крамольного, для власти, стиха, сотрудники КГБ, как не старались, не смогли.

Андрей Сергеевич: - Хотя, все школы Москвы, были тщательным образом проверены, где чекисты сверяли подчерк учащихся школ, с подчерком печатных букв в листовках. И, от этой детской «шалости», тогда пострадало много невинных граждан.

Кучерявинко: - Одну такую листовку, с крамольным стихом, мы всё же обнаружили, не удивляйтесь,  в Вашем столе Юрий Васильевич. Где Вы, Юрий Васильевич, хранили у себя в потайном месте письменного стола, а мы её случайно обнаружили. Вы не желаете, с этим интересным трудом ознакомиться?

Юрий Васильевич: - Да, у меня была такая бумажка, с непонятным, для моего детского восприятия, стишком. И я, эту бумажку, уже не помню, куда задевал. А Вы, уважаемые товарищи, неужто нашли, эту прокламацию?

Ибрагим Оглы: - Интересно, и что же крамольного там написано?

Андрей Сергеевич: - Если Вам интересно, Ибрагим Оглы, так вот что сочинили твои друзья. Ещё будучи, представь, в своём нежном, можно сказать, в своём юношеском возрасте:

 

           Сталин – главный враг народа!     Холуёв призвал усатый,

           В мире нет гнусней урода!        Загубить народ богатый:    

           Он – усатый таракан,                 А богат народ наш правдой,

           В эксах совесть потерял!                Он не терпит тли усатой!

         А теперь, дорвавшись к власти,     Он не станем в Вашу честь,

            Завладел кровавой пастью!           Зад лизать, помои есть!

 

 Потому, пора всем миром,

Осудить бандитский строй!

   И всех боссов, из парткомов,

               Слать в Сибирь, сплошной гурьбой!

 

А за ними всех чекистов,

Всех блатных и аферистов!

                                       Коль потеха началась,

Так, даёшь народу власть?!

 

Ибрагим Оглы: - А, что здесь крамольного? По-моему, это чистейшая, правда, на злобу дня, я имею в виду, на злобу тех страшных дней, сталинского беспредела.

Андрей Сергеевич: - А затем, Вы друзья вовремя поняли, что обличать серьёзного противника в СССР, распространяя листовки, дело весьма опасное. А потому, решили оставить свою детскую забаву, опасаясь больше, не так за себя, а больше, за спокойную жизнь своих родителей.

Юрий Васильевич: - Успокойтесь, товарищи чекисты. Этот стишок я переписал, найдя этот стих на улице, в ужасно грязном виде.

Кучерявинко: - После чего Вы друзья решили, как бы играючи, создавать свои законы, которые не могут допустить порочных действий чиновников, любого ранга, в негласной борьбе над бесправным народом.

Юрий Васильевич: - Да и, по-настоящему наши стишки, были так себе, вообщем не совсем хорошие, что ли, для того, нашего тогдашнего дарования.

Иван Петрович: - Что нас, тогда, возможно, особенно смущало, что эти стихи получались какие-то детские, как бы, не совсем серьёзные, а значит, не такие убедительные, как нам тогда хотелось бы их видеть….

Андрей Сергеевич: - Так вот, продолжая свою мысль, я всегда был уверен в том, что Ваше детское увлечение законотворчеством, у Вас, со временем, переросло в профессиональное и, я бы сказал, весьма тайное хобби.

Юрий Васильевич: - Да, не писали мы, этих законов.

Андрей Сергеевич: - Для чего Вы, Юрий Васильевич, специально поступили учиться в вуз, желая познать все тонкости юриспруденции, а Вы, Иван Петрович, так же специально, и с успехом освоили экономические знания.

Кучерявинко: - И когда у Вас, уже был готов целый пакет законодательных предложений, по Вашему мнению, для улучшения жизни советских граждан, только тогда, Вы, как и все амбиционные люди, стали думать о публикации своего труда.

Андрей Сергеевич: - Этот законодательный пакет предложений был создан Вами, как Вы думали, в рамках и для пластичного преобразования в стране, но, при этом, по Вашему мнению, не задевал политических проблем.

Кучерявинко: - По Вашим вполне, а для меня, вовсе не убедительным доводам, этот комплект законодательных предложений, сможет укрепить могущество, провозглашённого в нашей стране социализма.

Андрей Сергеевич: - Как Вы предлагаете, за счёт предоставления подлинных свобод гражданам СССР, как бы это парадоксально не звучало, для руководства нашей страны, которое считает себя самым прогрессивным руководством в мире.

 Кучерявинко: - А также, за счёт учреждения малого, а затем и среднего бизнеса. Ведь сам бизнес, по Вашему мнению, с человеческим лицом,  ни в коем случае, не может испортить имидж коммунистической идеологии.

Андрей Сергеевич: - Но возможно, только подмочил бы основу существующего, опять же, по Вашему мнению, жестокого режима. Я, правильно Вас понял?

Ибрагим Оглы: - Малый и средний бизнес, по любым, как по коммунистическим, так и по империалистическим расчётам, только сделает любых граждан более обеспеченными и независимыми людьми, от любой идеологии. Чего, признаюсь, и я желал бы иметь, у нас в стране.

Кучерявинко: - От чего независимыми, смею Вам спросить, господа, вы желали бы быть? От какой идеологии? После чего, по Вашим расчётам, непременно, должны были последовать и другие «цивилизованные» преобразования в СССР.

Андрей Сергеевич: - Просто, это было бы, по Вашим разработкам, неизбежно. Вот чего, скажу честно, испугало их там, наверху.

Кучерявинко: - И этот, свой законотворческий труд Вы, как анонимные авторы, послали в самый главный государственный орган страны, в ЦК КПСС.

Андрей Сергеевич: - Уведомив, высокое коммунистическое начальство о том, что копии этого, Вашего фундаментального труда, уже направлены во многие международные организации.

Иван Петрович: - Отпечатков пальцев, на страницах законодательного труда, как я понимаю, авторы этого грандиозного произведения, не оставили, а также, они небыли намерены раньше времени объявлять своё авторство?

Андрей Сергеевич: - Но, если бы ЦК КПСС, дал распоряжение опубликовать в газете «Правда», хотя бы часть этих законодательных предложений, в таком случае Вы бы, могли спокойно обнародовать своё авторство? А этого действия, от ЦК КПСС, Вы, как я понимаю, не дождались.

4.4.

Юрий Васильевич: - Но каким-то, своим изощрённым методом, Вы всё же, напали на наш след. И нас сразу арестовали, а затем, стали вызывать в разные кабинеты, где нас допрашивали, потом нам угрожали, а затем и истязали физической расправой.

Ибрагим Оглы: - Кулаками добиваясь, от нас, от совсем посторонних, для Вашей акции граждан, чистосердечного признания. И в чём! В злонамеренности наших, каких-то там, антигосударственных действий?!

Андрей Сергеевич: - За это самоуправство, в виде рукоприкладства, те сотрудники, кто Вас истязал, Вы знаете, уже уволены, по моему личному распоряжению.

Ибрагим Оглы: - Но, это всё было в прошлом, а сейчас, когда выяснилось, что мы не причастны, ни к одному из Вами предъявленных нам преступлений, нас всё равно почему-то держат в камере заключения.

Юрий Васильевич: - Возможно потому, что не знают,  что с нами дальше делать: расстрелять, или просто, отправить в Соловки, а, может и расшвырять нас по разным психушкам?

Андрей Сергеевич (с усмешкой): - И так как Вы, ни в чём не признаётесь, а доказать то, что Вы являются авторами этого «крамольного» труда нам, к великому сожалению, не удалось.

Кучерявинко: - Вот потому, мы и решили отпустить Вас на свободу.

Андрей Сергеевич: - Хотя, если честно, я с самого начала не верил в то, что Вы и есть те самые авторы, этой ужасной крамолы. Видно кто-то, что-то здорово напутал, обвиняя Вас, в этом серьёзном преступлении.

Кучерявинко: - Да и, я думаю, что больше чем на ворчливых обывателей, Вы явно не тянете, хотя, если с Вами серьёзно поработать….

Андрей Сергеевич: - Уже поработали.

Юрий Васильевич: - Ну, тогда, уважаемые товарищи, разрешите нам откланятся, было очень приятно, с Вами пообщаться….

Андрей Сергеевич:  - Хватит ёрничать, забирайте свои вещи, распишитесь и можете идти домой.

 

 

Глава 5.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: