Движение и ощущение – две стороны одной медали

 

Когда Барни явился ко мне впервые, он не мог управлять мышцами туловища и таза, что являлось двигательным нарушением. Он не мог по-настоящему ощущать, что делали мышцы с его телом в результате нарушения чувствительности. Эти проблемы касаются центральной нервной системы, т. е. головного и спинного мозга. Они составляют всеохватывающую систему, управляющую телом.

Если мы рассмотрим центральную нервную систему, то сможем увидеть, что ее основополагающим принципом является то, что у нее есть два отдела, различающихся между собой как в структурном, так и в функциональном отношении, – сенсорный (чувствительный) и моторный (двигательный). По всей длине позвоночника – от головного мозга и до копчика – чувствительные нервные волокна отходят от задней стороны спинного мозга, а двигательные нервные волокна – от передней (рис. 2).

 

 

Рис. 2. Чувствительный и двигательный пути в спинном мозге

 

Все, что мы ощущаем в мире за пределами нашего тела, и все, что мы ощущаем внутри нашего тела, порождает импульсы, поступающие в головной мозг посредством чувствительных нервов. Каждое наше действие и каждое движение осуществляется при помощи импульсов, исходящих из головного мозга в спинной мозг и далее передающихся по двигательным нервам.

Чувствительные нервы позволяют нам воспринимать мир и самих себя. Двигательные нервы позволяют нам совершать как внешние, так и внутренние движения посредством их связи со скелетными мышцами и с гладкими мышцами внутренних органов.

Таким образом, две основные части спинного мозга связывают периферические нервы с головным мозгом. Чувствительные нейроны тянутся до части головного мозга позади центральной борозды, а двигательные нейроны простираются от переднего отдела мозга (рис. 3).

 

Рис. 3. Чувствительный и двигательный пути в коре головного мозга

 

Это структурное разделение функционально интегрировано внутри единой центральной нервной системы: чувствительные и двигательные функции – это две стороны одной медали. В спинном мозге есть четкое разделение двух систем, однако в головном мозге мы видим их интеграцию.

Чувствительные нервы предоставляют головному мозгу информацию о том, что происходит в окружающей среде и в нашем теле. Головной мозг, обеспеченный этой информацией, принимает решения о том, что делать и как делать. Это значит, что, принимая, а затем интегрируя получаемую информацию через чувствительную систему, головной мозг дает команды двигательной системе. Эти интегрированные функции чувствительной и двигательной систем так непреложны и так привычны, что мы не замечаем их непрерывной деятельности так же, как рыба не замечает воды, в которой плавает.

Мы редко осознаем эти две интегрированные функции, делая что-нибудь привычное, как, например, простое перелистывание страницы книги. Когда человек дочитывает страницу до конца, он поднимает левую руку, переносит ее вправо, находит край следующей страницы в правом углу книги и переворачивает его влево. Но для того чтобы левая рука нашла край следующей страницы, необходима точная сенсорная информация о том, где находится рука и где находится книга. Когда ваша левая рука поднимается, она должна «знать», куда движется. В противном случае она может подняться и шлепнуть вас по боку или стукнуть вас по носу, или дойти до вашего правого плеча. К счастью, этого не происходит. Вы знаете, где находятся книга и рука, потому что каждую секунду вы получаете поток сенсорной информации о местонахождении, движении, форме, траектории и скорости движения руки относительно места расположения края следующей страницы в правом углу книги.

В современной нейрофизиологической науке непрерывное взаимодействие сенсорной информации и двигательных импульсов описывается как «система биологической обратной связи», действующая по системе «петель». Чувствительные нервы дают информацию через петлю обратной связи двигательным нейронам, которые отвечают на нее командами, идущими по двигательным нервам. Актом движения двигательные нейроны дают новую информацию петле обратной связи через ощущение новой позиции руки. Такая петля обратной связи продолжает обмен информацией до тех пор, пока рука не приблизится к книге, пальцы не коснутся страницы и не перевернут ее.

Если мы поразмыслим над этим, то нам станет ясно, что необходим непрерывный поток сенсорной информации из окружающей среды для того, чтобы осуществлять постоянный контроль над движениями наших мышц изнутри. Мы не сможем делать решительно ничего в этом мире, если наша сенсомоторная система не будет постоянно работать.

Чтобы понять, насколько важна сенсомоторная система для нашей жизни, мы должны осознать следующее: если чтото случается с этой системой, наши жизненные возможности значительно сокращаются. Если что-то нарушит наше чувствительное восприятие, мы не сможем эффективно управлять нашим телом и нашими действиями. Если нарушится контроль над движениями, то мы не только не сможем эффективно их осуществлять, но и наша обратная связь также станет запутанной и нечеткой. Поскольку чувствительно-двигательные функции интегрированы в одной системе, если возникают нарушения в одной из ее частей, то они неизбежно возникнут и в другой. Иными словами, если нарушаются наши ощущения окружающего мира и себя, то нарушаются и наши действия в мире, и функционирование тела ухудшается.

Сбои в сенсомоторной системе – очень серьезная вещь, и если это случается, то наша жизнь значительно ухудшается. Тысячи лет эти нарушения принимались за проявления старости и поэтому считались неизбежными и необратимыми. Но, как мы увидим, их можно предотвратить и устранить.

 

 

Глава 2

Джеймс (32 года): история «кошмарной» спины

 

Хронические боли в пояснице так же типичны для американцев, как их традиционное блюдо – яблочный пирог. Они настолько часто встречаются, что их очень легко предсказать. Никто не удивляется их появлению. То, что медики называют «поясничным болевым синдромом», так же типично для Великобритании, как и то, что англичане употребляют говядину. Поясничные боли встречаются в Германии с такой же частотой, с какой немцы пьют пиво, а во Франции так же часто, как местные жители едят излюбленный мягкий сыр бри. Они так же обычны для Японии, как саке, или для Австралии, как приправа Веджемайт. Хронические боли в нижней части спины характерны для жителей индустриальных стран. Согласно исследованиям, они наблюдаются примерно у 3/4 населения этих стран в возрасте старше 45 лет. Британский врач Уилфред Барлоу пришел к выводу, что больше половины взрослых жителей Англии страдают от люмбалгии и ишиалгии.[4]

Существует прямая связь между хроническими болями в пояснице и напряженными или выматывающими ситуациями. Они даже стали частью современного фольклора. Быть продавцом или менеджером, иметь дело с определенными нормами, жесткими сроками или плановыми целями – все это связано с большим риском появления хронических болей. Все эти виды деятельности весьма характерны для современного мира бизнеса. Разрушительные явления происходят в нашем теле, даже если мы не занимаемся физическим трудом.

Джеймс заболел в то время, когда работал техником в телевизионной студии. Он занимал эту должность более 10 лет. После того как ему перевалило за 25, он стал временами ощущать приступы резкой боли в пояснице. Но эти боли, как правило, проходили самопроизвольно. К 29 годам боли стали возникать чаще. Они появлялись всегда в то время, когда он просыпался, и продолжались до тех пор, пока он не начинал свою утреннюю активную работу.

Когда Джеймсу стукнуло 30, эти утренние боли стали хроническими и неизменно усиливались днем. Джеймс ощущал боли не только в пояснице, но и часто в задней части таза. Ему стало тяжело ходить пешком на большие расстояния, шаги стали короткими, он начал быстро уставать. Его способность наклоняться вперёд и дотягиваться до панели управления в студии стала ограниченной, а движения медленными. Он уже с трудом работал и в своем саду по субботам, после чего по воскресеньям он практически превращался в калеку. Два раза – во время запуска газонокосилки и во время работы лопатой – боли в спине достигли такой силы, что он вынужден был лежать в постели целую неделю.

Для Джеймса это был настоящий кошмар. До сих пор он был совершенно здоров во всех других отношениях, имел атлетическое телосложение, вел активный образ жизни, систематически бегал трусцой. В свои 32 года он выглядел и ощущал себя молодым. Однако в последнее время ему казалось, что его тело «разваливается». Ничего не помогало. Если он отдыхал и принимал обезболивающие средства, то боли уменьшались, но через несколько дней они возобновлялись. Больше всего ему помогали еженедельные посещения мануального терапевта, которому удавалось немедленно снять боли. Однако через день или два они неизменно возвращались.

Лечивший Джеймса врач, ознакомившись с рентгеновскими снимками, сказал, что межпозвоночные диски стали слабыми и что они начинают выпячиваться, потому что уменьшилось расстояние между поясничными позвонками сзади. Врач назвал это «дегенерацией дисков». Он показал Джеймсу рентгенограммы. На них было видно, что поясничные позвонки отклонились назад и это привело к увеличению прогиба позвоночника. Задние края позвонков как бы вдавливались в диски, которые, в свою очередь, выпячивались наружу.

Врач сказал, что если диски ослабнут еще больше, это приведет к грыже или даже разрыву. Тогда единственным выходом было бы хирургическое вмешательство, чтобы удалить выступающую часть ткани диска или же полностью скрепить друг с другом смежные позвонки. При этом врач не обещал Джеймсу стопроцентного выздоровления. Он лишь сказал, что операция предотвратит надвигающийся паралич.

Когда я впервые встретился с Джеймсом, он был в отчаянии. Но уже через две недели он не чувствовал боли и ощущал лишь некоторую скованность, которая быстро исчезла как в спине, так и в других частях туловища. Через шесть недель он, впервые за пять лет, стал вновь бегать трусцой.

Так что же произошло со спиной Джеймса? Действительно ли напряженная работа вызвала разрушение дисков и деформацию костей? Нет, конечно же, нет. Но длительный стресс может привести к нарастающему сокращению мышц, расположенных вдоль позвоночника, которые проходят вертикально с каждой его стороны и крепятся к верхней части крестца. Именно это послужило причиной хронической скованности и болей в спине.

Когда Джеймс рассказал мне о своей проблеме, я сделал две простые вещи: ощупал и осмотрел его. Пальпация (ощупывание тела больного) сейчас почти забыта в медицинской практике. Зачем ощупывать пациента, если можно увидеть его насквозь при помощи рентгеновских лучей? Однако рентгеновские лучи не показывают мягкие ткани, например мышцы. Когда я ощупал околопозвоночные мышцы Джеймса, то почувствовал, что они вовсе не мягкие. Они были сильно сокращены и напряжены, как два кабеля. А когда я посмотрел на него сбоку, то увидел, что его поясница чрезмерно прогнута (рис. 4).

 

 

Рис. 4. Осанка Джеймса

 

Точно такой же прогиб видел и врач на рентгеновском снимке. Нижние позвонки находятся в положении крайнего лордоза, уподобляясь натянутому луку. Но так как рентгеновские лучи не показывают сокращение мышц, то врач не увидел, что именно мышцы, как тетива, натягивают позвоночник и заставляют его изогнуться наподобие лука. Причиной деформации позвоночника Джеймса оказалось хроническое сокращение околопозвоночных мышц (возможно, на 50 %), которое сохранялось круглые сутки. Исследования показали, что это перенапряжение мышц сохранялось даже во время сна.[5] Поэтому совершенно не удивительно, что Джеймс, как и другие люди с подобной проблемой, просыпался по утрам с болью.

Огромное напряжение этих околопозвоночных мышц постепенно изогнуло позвоночник Джеймса. Задние края позвонков при этом давили на диски, заставляя их слегка выпирать. А рентгеновские снимки создавали ложное впечатление о том, что позвонки, как кучка кирпичей, падают из-за недостаточной опоры (рис. 5).

Однако надо помнить, что речь идет не об абстрактных геометрических фигурах, а о части костно-мышечной системы, которой управляет головной мозг, и сам подверженный различным стрессам. Принимая это во внимание, мы можем увидеть на рентгеновском снимке нечто совсем иное: не механические факторы, а хроническое мышечное натяжение, усиленное стрессами, вызвало чрезмерный прогиб позвоночника (рис. 5б). Источником болей в спине у Джеймса оказалась сенсомоторная амнезия – проблема, которая брала начало в его головном мозге.

 

 

Рис. 5.  Задние края тел позвонков сближены (иллюзия «падающих кирпичей») (а); прогиб позвоночника вызван избыточным натяжением мышц (б).

 

Если мы будем считать Джеймса мыслящим человеком, обладающим мозгом, функции которого нарушены, то поймем, что он может сознательно выбрать путь к изменению нарушенных функций и к их восстановлению. Если же мы будем рассматривать его как безмозглую механическую куклу с нарушением структуры позвонков, то увидим безнадёжную медицинскую ситуацию, которая будет требовать вмешательства извне для ремонта позвоночника этой куклы. К сожалению, именно с таких позиций подошел к проблеме врач, рекомендовавший хирургическое вмешательство, но не гарантировавший ее успеха.

Я считал, что Джеймс – нормально мыслящий человек, который способен вновь научиться ощущать и контролировать перенапряжённые мышцы поясницы. Я уложил его на специальную кушетку, для того чтобы его головной мозг немного «отдохнул» от необходимости постоянно и привычно посылать в мышцы импульсы для поддержания тела в вертикальном положении. Я помог ему почувствовать движения таза и нижней части позвоночника в области поясницы.

Когда он начал ощущать эти движения, то сказал мне также, что впервые за много лет чувствует, как сокращаются мышцы в нижней части спины. «Я начинаю ощущать, что у меня там, – сказал он. – Раньше я ничего не чувствовал в этой области, кроме болей».

Когда у него восстановилась обратная связь между головным мозгом и мышцами, я предложил ему начать осторожно двигать те части спины, которые он вновь стал ощущать. Мы проработали спину вдоль всего позвоночника. Джеймс старался почувствовать, а затем слегка сократить мышцы, которые ранее были сокращены непроизвольно. Околопозвоночные мышцы при помощи этих упражнений становились все более и более мягкими. Чрезмерный прогиб поясницы стал уменьшаться. Я попросил его ощупывать мышцы спины руками. Таким образом, он добавил осязательные ощущения к тем, которые головной мозг получал о смягчении мышц непосредственно от них самих.

После того как чувствительные и двигательные функции восстановились в достаточной мере, я обучил Джеймса простому соматическому упражнению, которое он мог выполнять вечером перед сном и утром, после того как проснулся. В это время активность головного мозга несколько замедлена и научение осуществляется легче.[6]

Джеймс выполнял эти короткие упражнения соматического контроля в течение недели. Когда он, улыбаясь, явился ко мне во второй раз, я понял, что сенсомоторная амнезия постепенно отступает. Он больше не чувствовал острые боли и двигался свободнее и увереннее. После дальнейшего анализа движений его спины и туловища в положении лежа на столе, я научил его более сложному соматическому упражнению, которое он выполнял на протяжении всей следующей недели, вновь обучаясь контролировать свои ощущения и движения.

Когда я увидел Джеймса в очередной раз, он сказал мне, что не чувствует ни малейшей боли. Теперь он не жаловался на боль, а хотел, чтобы его туловище стало более гибким. Это дало мне понять, что он «прошёл сквозь зеркало на другую сторону». Он больше не был сосредоточен на избавлении от боли, его сейчас больше интересовало увеличение гибкости, что означало возвращение его чувствительно-двигательного контроля. Я понял, что скоро он перестанет быть моим клиентом, и я поздравил Джеймса с этим. На третьей встрече мы выяснили, что улучшение контроля над центральными мышцами туловища позволило раскрепостить движения плечевых и тазобедренных суставов. Я обучил его сложному комплексу скоординированных движений туловища, рук и ног. Затем я попрощался с ним как с клиентом.

Спустя несколько лет я встретил Джеймса и спросил, как он себя чувствует. Он сказал, что все в порядке. По утрам он по-прежнему выполняет соматические упражнения, которым я его обучил. Он до тех пор не почувствовал себя нормально, пока не напомнил сам себе, насколько это хорошо – ощущать мышцы удлиненными и расслабленными. Проснувшись утром, он потягивается, как кошка, и только после этого идет на работу. Несколько раз в неделю он бегает по утрам. Нагрузка на телестудии осталась прежней, но сам Джеймс изменился. Он научился смягчать реакцию на стрессы и получал удовольствие от работы. «Вы были правы, – сказал Джеймс. – Оказывается, возможно, чтоб и волки были сыты, и овцы целы».

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: