Против «квантовой механики» обычно не возражают ни эфиристы, ни релятивисты.

У эфиристов, представляющих мир как некую совокупность волн, волновые бредни «квантовой механики» вполне естественно не вызывают противодействия, а релятивисты в принципе не могут возражать официально утверждённым теориям.

Создатели «квантовой механики» физики-теоретики, а фактически математики-формалисты, вытеснив из физики физиков, фактически как бы подменили физику математикой.

Они, в своих теориях, как бы превратили реальные частицы микромира и объекты макромира в математические формулы и знаки.

Гейзенберг восхищался пифагорейско-платоновской «магией» чисел, лежащей в основе лжефизики, созданой математиками.

Он писал: «В современной квантовой теории едва ли можно сомневаться в том, что элементарные частицы, в конечном счете, суть математические формы, только гораздо более сложной и абстрактной природы.

Математическая симметрия, играющая центральную роль в правильных телах платоновской философии, составляет ядро основного уравнения.

 Уравнение — только математическое представление всего ряда свойств симметрии, которые, конечно, не так наглядны, как идеальные платоновские тела». Отсюда важнейший в «квантовой механике» постулат Гейзенберга о том, что в микромире нет траекторий движения частиц, а сами частицы не могут быть локализованы в соответствии с принципом неопределенности.

Наглядной и понятной иллюстрацией насколько правдоподобно математические теории, и, прежде всего, теории «квантовой механики» отражают реальный мир, может служить сказка известного математика Льюиса Керолла «Алиса в стране чудес» и, ещё точнее книга написанная по мотивам книги Керолла Робертом Гилмором «Алиса в стране квантовой механики».

Не имеют никакого отношения к реальному миру построенные на основе постулатов «квантовой механики» диаграммы Ричарда Фейнмана созданные, якобы для объяснения процессов столкновения частиц и при этом превращения их в другие частицы. Фейнмановские диаграммы теоретики классифицируют по числу внешних линий и числу имеющихся в них замкнутых петель. Петли представляют одну из самых существенных идей фейнсановской теории, это никогда и нигде не наблюдавшиеся «виртуальные процессы» «виртуальных частиц». Физики, в соответствии с инструкциями Фейнмана изрисовывали и изрисовывают такими диаграммами огромные доски, кучи бумаги, и заполняют ими миллиарды гигабайт памяти компьютеров. При рисовании они нумеруют диаграммы, яко бы так, что номер как бы определяет вероятность события.
Но число диаграмм по Фейнману, которые, при желании, можно начертить по поводу любого события в микромире, причём события явно непонятного толкователям этого события, судя как по толкованиям, так и по некоторым явным фальсификациям фотографий как бы иллюстрирующих толкования, в принципе бесконечно, хотя реальные частицы получающиеся в результате столкновения вообще-то хорошо известны. Для чего же физики-теоретики рисуют эти диаграммы? Дело в том, что им надо обосновать не реальные частицы получающиеся в результате столкновения частиц, а как бы те промежуточные частицы, возможность существования которых следует из их гипотез.
Как раз по Фейнману, физики-теоретики легко находили и находят «новые» частицы. Таких «частиц» столько, что даже сосчитать их невозможно.
А не сказка ли элементарные частицы элементарных частиц, «кварки», которые придумал в 1964 году Гелл-Манн. Его поддержал Георг Цвейг. Мы не знаем ход мысли авторов этой модели частиц, но «кварки» вполне возможно являются следствием пифагорейско-платоновской «магии» чисел, при которой симметрия определяет структуру и свойства «первоэлементов». Описанные Платоном превращения «атомов» путем перестановки составляющих их треугольников прямые предшественники представлений о превращениях элементарных частиц путем перераспределения составляющих их кварков. «Кварки» как и «платоновские треугольники» не могут существовать в свободном виде. «Кварки» как бы выступают как символы, а не материальные объекты. Было придумано, что не существующие по отдельности «кварки» имеют дробные заряды и прочно связаны внутри тяжелых частиц — адронов «глюонами». Эта область теоретической физики была названа квантовой хромодинамикой. В соответствии с квантовой хромодинамикой «кварки» и «глюоны» кроме известных в природе зарядов имеют еще дополнительные заряды — цвета, которых у кварков три, а у «глюонов» аж восемь.
Из кучи выдуманных по Фейнману, Гелл-Манну и их последователей частиц, по представлениям этих фантастов важнейшей «частицей, ответственной за массу всех остальных частиц» они утвердили так называемый «бозон Хиггса» («Частицу Бога»), а реально псевдочастицу одного из многих тысяч придуманных ими «эфиров». Как бы ради «подтверждения» факта существования этой «частицы» была создана игрушка для пироманов, Большой адронный коллайдер.
Диаграммы Фейнмана по результатам работы этого коллайдера заполнили компьютеры, но поиски «бозона Хиггса», таким способом всё же дали практически нулевой результат.
Физики-теоретики не сдались! Ведь для отчета за растраченные миллиарды долларов «бозон Хиггса» должен был быть найден обязательно. И теоретики его «нашли», применив метод, названный «методом унитарности». По этому методу якобы выбирались из диаграмм Фейнмана только признаваемые как бы «реальными», а остальные отбрасывались в мусорную корзину. Так диаграммы Фейнмана, но в урезанном виде, на фотографиях запечатлевших работу коллайдера (а может быть и сфабрикованных), по мнению теоретиков яко бы указали им на нечто похожее, на их вожделенный объект…

Эйнштейн — Подольский — Розен выступали против постулата квантовой механики, принципа неопределенности Гейзенберга.
Согласно принципу неопределённости Гейзенберга, нельзя одновременно точно измерить координату частицы и её импульс. Но если две одинаковые частицы образовались в результате распада третьей частицы, их импульсы одинаковы, а координату второй частицы можно измерить. И этот эксперимент, изначально мысленный, прямо противоречащий принципу неопределённости Гейзенберга в 1935 году был предложен Эйнштейном вместе с Борисом Подольским и Натаном Розеном в статье «Можно ли считать квантово-механическое описание физической реальности полным».
Этот мысленный эксперимент был назван парадоксом Эйнштейна — Подольского – Розена! Парадокс, напоминаю, это когда глупая природа не следует «умным законам» придуманным для неё теоретиками. Результаты экспериментов ещё при жизни Эйнштейна указали на несостоятельность принципа неопределённости. Но когда такой авторитет, как Эйнштейн, перестал бороться с квантовой механикой, с помощью математических формул описывающих статистику этих экспериментов, его интерпретации, заключающейся не в том, что действительно измерение координаты частицы и её импульса технически проблематичны, а в том, что якобы положения частиц абсолютно неопределённы до самого момента измерения, когда частица, до этого «размазанная» в пространстве, в один миг группируется в точке, где её застало измерение, ясную картину сделали туманной и объявили принцип неопределённости Гейзенберга постулированным законом, обязательным для объектов природы.

********************

Группе ученых-физиков из университета Квинсленда (University of Queensland), Австралия, произведя высокоточные измерения одновременно нескольких характеристик отдельных фотонов, удалось успешно преодолеть ограничения, накладываемые известным принципом квантовой неопределенности Гейзенберга.

Почти столетие назад известный физик-теоретик Вернер Карл Гейзенберг, один из основоположников квантовой механики и лауреат Нобелевской премии по физике 1932 года, определил фундаментальные ограничения по точности измерений характеристик любой квантовой системы, которые получили впоследствии название принципа неопределенности Гейзенберга. В соответствии с принципом неопределенности невозможно одновременно измерить с высокой точность две или больше связанных характеристик квантовой системы, к примеру, скорость и местоположение квантовой частицы. Измерение одной характеристики окажет негативное влияние на значение второй характеристики, что приведет к уменьшению точности измерений.

Группе ученых, в состав которой входит Мартин Рингбоер (Martin Ringbauer), студент-выпускник Школы математики и физики университета Квинсленда и автор статьи, опубликованной в журнале Physical Review Letters, удалось использовать работу Сирила Брэнкиарда (Cyril Branciard) другого ученого из этого же университета. В прошлом году Брэнкиард предложил понятие «отношений неопределенности», которые определяют количественные значения вмешательств измерений одной характеристики в значение второй связанной характеристики квантовой частицы при требуемой точности измерений.

Используя эти «отношения неопределенности», позволяющие компенсировать негативные влияния, исследователи провели совместные измерения некоторых параметров фотонов света, результаты и точность измерений которых впоследствии были подтверждены независимыми измерениями каждого параметра в отдельности.

Ученые считают, что полученные ими экспериментальные результаты уже содержат некоторое количество ответов на давнишние фундаментальные вопросы квантовой механики. «Принцип неопределенности является одной из главных особенностей квантовой механики, которая не очень верно трактовалась до последнего времени» — рассказывает Мартин Рингбоер, — «Теперь у нас имеется новая более полная теория, подтвержденная экспериментальными данными. И, согласно нашему мнению, настала пора переписать некоторые главы учебника по квантовой механике».

******************

Интерферометр Рамсея давно применяются для прецизионной метрологии. Этот прибор измеряет разность фаз и включает в себя резонатор, в котором происходит взаимодействие конденсата Бозе-Эйнштейна рубидия-87 с сигналом. В классическом интерферометре, конденсат находится в одном из двух состояний зависящих от входного сигнала.
Физики из Германии и Италии экспериментально показали возможности новой конфигурации конденсата, в которой конденсат на выходе, содержащий в среднем 0,75 атомов в единице объёма повышает чувствительность остальных 10000 атомов на 2,05 дБ за счёт того, что при таком уровне плотности атомов измеряемое в единицу времени число частиц стремится к постоянному значению при уменьшении времени наблюдения. Так удалось обойти квантовый предел, вычисленный согласно принципу Гейзенберга.
В общем, рассмотрев идею этих «британских уч0ных», которую они хотят использовать для бесперспективного направления физики, квантовой криптографии, надо отдать им должное в том, что они нашли ещё один способ доказать, что принцип Гейзенберга ложный.

*****************

Лженаука квантовая мехааника, как известно, сформулирована в так называемой копенгагенской интерпретации. Ее главные положения в 1920-х годах сформулировали Нильс Бор и Вернер Гейзенберг. А центральным термином копенгагенской интерпретации стала волновая функция — математическая функция, заключающая в себе информацию обо всех возможных состояниях квантовой системы, в которых она одновременно пребывает.

По копенгагенской интерпретации, определить состояние системы, выделить его среди остальных может только наблюдение (волновая функция только помогает математически рассчитать вероятность обнаружить систему в том или ином состоянии).

Без наблюдателя, с позиции интерпретаторов этой лженауки, в мире не происходит ничего. Только после наблюдения наблюдателя квантовая система становится классической: мгновенно перестает сосуществовать сразу во многих состояниях в пользу одного из них.

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: