РАЗЛИЧИЯ В СЕКСУАЛЬНОЙ ПОЛИТИКЕ

Некоторые важные отличия вырисовываются из сравнения основанного на “эго” общества владычества и пластичного, психологически раскованного общества партнерства. В модели партнерства значительно ослаблено собственническое отношение мужчин к женщинам, которое является главной стороной модели владычества. Менее явственно выступает и склонность женщин стремиться к длительному сохранению парных союзов с мужчинами в погоне за обеспеченностью и высоким положением в обществе. Организация семьи не жесткая и не иерархичная. Детей воспитывает обширное семейство родных и двоюродных братьев и сестер, дядей и теток, а также бывших и настоящих сексуальных партнеров их родителей. В таком окружении у ребенка существует множество разного рода отношений и большое разнообразие ролевых моделей. Групповые ценности обычно не находятся в противоречии с ценностями индивида, с ценностями его или ее партнеров и детей. Поощряется сексуальное экспериментирование молодежи. Пары могут закрепляться по множеству причин, связанных с ними самими и с благосостоянием группы; такое закрепление может быть пожизненным, но необязательно. Сексуальность редко бывает табу в таких обществах и становится табу лишь в результате контакта с ценностями общества владычества.

В обществе владычества мужчины склонны предпочитать сексуальных партнерш, которые молоды, здоровы и способны произвести многочисленное потомство. А стратегия женщины в таком обществе часто заключается в образовании союза с мужчиной старше нее, который, распоряжаясь ресурсами группы (пищей, землей или другими женщинами), может гарантировать, что престиж женщины не упадет, когда она станет старше и выйдет из возраста деторождения. В идеальном партнерском обществе более старшие мужчины могут иметь сексуальные отношения с молодыми женщинами, но без какой-либо угрозы для отношений, сложившихся с женщинами постарше; женщинам, однако, не нужно искать через покровительство мужчин старше себя гарантии благополучного рождения детей.

Эта ситуация возникла, поскольку власть не находилась исключительно в руках мужчин в возрасте и сильных. Власть скорее распределялась между мужчинами и женщинами всех возрастных групп. Власть окончательная, высшая, в таких обществах была властью творить и хранить жизнь, и, таким образом, естественно, была женской – властью Великой Богини.

Джин Бейкер Миллер отмечала, что так называемая потребность влиять на других и править ими с психологической точки зрения является вовсе не чувством силы, а чувством бессилия. Видя разницу между “властью для себя и властью над другими”, она пишет: “В основополагающем смысле чем выше развитие каждого индивида, тем на большее он способен, тем более эффективен и тем менее нуждается в ограничении других”. / Jeans Baker Miller, Toward a New Psychology of Women (Boston: Beacon Press, 1986)/ Партнерские общества не просто заменяли патриархат матриархатом; подобные представления слишком ограничены и завязаны на пол. Подлинное отличие существует здесь между обществом, основанном на партнерстве с ролевыми отношениями определяющимися с возрастом, уровнем способностей и мастерством, и обществом, в котором владычество иерархии поддерживается за счет полного выражения и общественного использования индивидов внутри группы. В ситуации партнерства отсутствие понятий, основанных на собственности и раздутом “эго”, делало ревность и собственничество менее проблематичными.

Враждебное, как правило, отношение общества владычества к сексуальному выражению, можно проследить до его истоков – до того ужаса, какой ощущает “эго” владыки в любой ситуации, когда его границы рушатся, даже в ситуации самой приятной и естественной. Представление французов об оргазме как о “малой смерти” (petit mort)   в совершенстве передает весь этот страх и всю ту прелесть, какие несет в себе растворяющий всякие границы оргазм для культуры владычества.

 

ВЫСОКИЕ РАВНИНЫ РАЯ

 

Анги с сестрой и другими девочками-родственницами толпились у входа в храм. Покрывало из воловьей кожи, обычно скрывающее от глаз внутренность храма, было снято. Было время празднества, прославляющего щедрость Великой Богини. Выдающиеся женщины городка с пропитанными жиром волосами и серовато-голубым церемониальным пеплом на грудях и бедрах стояли на коленях вокруг украшенного гирляндами, застывшего в экстазе образа Богини и пели. Она сияла возлежащая, опираясь на рог, осыпанная охапками цветов и подношений из сосновых орешков. В мерцающем свете множества ламп юные наблюдательницы никогда еще так явственно не видели, что это не сама Богиня во всем богатстве своего образа – беременная, восстающая и впадающая в сон, – а деревянная статуя с вкраплениями тонкого обсидиана, которым город был так знаменит, и покрытая слоями красящего вещества и жира до такой степени, что она сияла тем же блеском черного дерева, что и кожа у людей города.

В небольшом открытом пространстве у ног Богини три шаманки высшего – самого тайного – порядка медленно танцевали в костюмах ястребов, и их завораживающие тени смешивались с такими же ястребами, изображенными на побеленных стенах. К завершению танца из стенной ниши принесли богато расписанные деревянные сосуды с крышками и освободили от покрывал из крашеной плетеной ткани. Все присутствующие, даже наши маленькие девчонки-наблюдательницы у входа, знали, что внутри – гриб, то есть Та, у которой Множество Имен. И причастие это показали и распределили для поедания среди присутствующих женщин. Для девочек это была редкая привилегия быть незамеченными и таким образом лицезреть таинственную Мать Урожая – то был поистине знак их возвышения на уровень женщины. Каждая знала, что пройдет немного лет и она займет свое место посвящаемой в ритуал, который они сейчас видели, но не понимали. Хотя Анги было всего восемь, а сестре Слинге шесть лет, Анги знала: то, что видят они, никогда не видел ни один мужчина города. Мистерии мужчин были иные, тоже тайные, тоже такие, о которых не говорят.

 

 

ТАССИЛЬСКОЕ ПЛАТО

Археологическое доказательство этих умозрительных идей можно обнаружить в пустыне Сахара на юге Алжира, в районе под названием плато Тассилин-Аджер. Причудливое геологическое образование – плато – похоже на лабиринт. Это обширная, сильно изъеденная эрозией местность вертикальных обнажении каменной породы, рассеченной ветром на множество узких перпендикулярных коридоров. Аэрофотосъемка дает жуткое впечатление покинутого города (илл. 2).

Наскальная живопись в Тассилин-Аджер датируется периодом от позднего неолита до каких-нибудь двух тысяч лет назад. Здесь самые ранние известные изображения шаманов с большим количеством скота. Шаманы танцуют с грибами, зажатыми в кулак и произрастающими у них из тела (илл. 3). В одном из образцов они изображены радостно бегущими в окружении геометрических фигур своих галлюцинаций / Эту связь между искусством Тассили и потреблением грибов подсказал мне Джефф Гейне, этномиколог и историк искусства, живущий в Боулдере (шт. Колорадо). Он указал на причастность образов Тассили к роли потребления грибов в человеческой предыстории. Незадолго до публикации книги мое внимание было обращено на то. что мое мнение относительно существования Архаичного потребления гриба в культуре Круглоголового периода плато Тассили поддерживают новые сторонники. Итальянский ученый Джорджио Саморини отметил присутствие грибных мотивов в каменном искусстве Тассили и предположил, что в этом районе в глубокой древности процветал грибной культ. Ср.: Samorini G, 1989, pp. 18-22. См. библиографию. См. также: Roger Lewin, “Stone Age Psychedelia” in New Scientist. 8 June 1991. pp. 30-34/ (илл. 4). Эти доказательства, запечатленные на скалах, представляются неопровержимыми.

Изображения, сходные с тассильскими, встречаются в доколумбийских перуанских тканях. На такой ткани шаманы держат какие-то предметы, которые могут быть грибами, а могут быть и какими-то инструментами для резки. Изображения на фресках Тассили не вызывают сомнения. В Матален-Амазар и Тин-Тазарифе в Тассили у танцующих шаманов в руках явно грибы, они же прорастают у них из тела.

 

Илл. 2. Аэрофотоснимок района Тамрит, Тин-Беджадж, плато Тассилин-Аджер. Из книги Анри Лота “В поисках фресок Тассили” (New York: E. P. Dutton, 1959), Рис. 71, С. 184-185.

 

Илл. 3. Грибной шаман с пчелиным лицом из Тассилин-Аджер. Рисунок Кэт Харрисон Маккенны. Из книги О. Т. Осса и О. Н. Эрика “Псилоцибин: руководство для выращивающих магический гриб”. С. 71. Оригинал приведен в книге Жана-Доминйка Лажу “Наскальная живопись Тассили” (New York: Wold Publishing, 1963) С. 71.

 

Илл. 4. Бегущие грибы из Тассили. Рисунок Кэт Харрисон Маккенны. Из книги О. Т. Осса и О. Н. Эрика “Псилоцибин: руководство для выращивающих магический гриб”, С. 6. Оригинал приведен в книге Жана-Доминика Лажу “Наскальная живопись Тассили”. С. 72-73.

Скотоводческие племена, создавшие живопись Тассили, перемещались из Африки в течение долгого периода времени примерно от 20 до 7 тысяч лет назад. Туда, куда они уходили, вместе с ними уходил и их пастушеский образ жизни. / Leonel Balout, Algerie Prehistorigue (Paris: Art et Metiers Graphiques. 1958)/ В тот период Красное море долгое время было окружено сушей. Пониженный уровень моря означает, что Аравийский башмак упирался в Африканский континент. Мостки суши по обе стороны Красного моря использовались некоторыми из этих африканских пастушеских племен для того, чтобы выйти к Полумесяцу Плодородия и в Малую Азию, где они смешивались с уже находившимися там популяциями охотников-собирателей. Скотоводческий образ жизни вполне установился вблизи древнего Ближнего Востока примерно 12 тысяч лет назад. Эти пастушеские племена несли с собой культ крупного рогатого скота и Великой Богини. Доказательством того, что такой культ у них существовал, служат наскальные изображения в Тассилин-Аджер, относящиеся к периоду, который ученые назвали Круглоголовым. Период этот назван из-за стиля изображения человеческой фигуры на этих рисунках – стиля, нигде более неизвестного.

 

 

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться: