Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер и инспектор концентрационных лагерей Рудольф Хесс
Хесс и его люди находились в холле, отделяющем внешние ворота от внутренних корпусов здания. Этот холл был весьма просторным и при необходимости в него заезжали сразу несколько грузовиков для погрузки и разгрузки продовольствия, медикаментов и других, необходимых в Семитарии вещей. Тяжелая механическая дверь по команде инспектора Хесса начала медленно отворяться.
Наружу из расширяющейся щели стали высовываться руки, ноги и головы существ, которые были набиты там, внутри, как сельдь в банке. Когда щель увеличилась, в нее стали вываливаться тела отпочкованных евреев. Некоторые были в крови, у некоторых не было конечностей, кто-то из евреев пожирал своих собратьев.
— Твари! — с ненавистью закричал Хесс. — Огонь по этим тварям! Огонь…
Голос инспектора утонул в грохоте автоматов и пистолетов. Кровавые ошметки, костная крошка и серое вещество из мозга разбрызгивались вокруг. Периодически некоторые автоматы стихали, по после перезарядки снова начинали свою песню. В открывшемся дверном проеме появлялись все новые и новые евреи.
— Гранаты! — голос инспектора прорезал гул автоматных очередей.
Кто-то продолжал стрелять, а некоторые начали бросать внутрь Семитария гранаты. Метров на 20-30 от двери уже не было ни одного живого еврея.
— Все внутрь! — закричал Хесс.
Солдаты, во главе с начальником гарнизона бросились к двери и, закрепившись на позициях внутри помещения, продолжили отстрел мутантов. Снаружи несколько французских и бельгийских военнопленных подносили солдатам ящики с патронами.
Йозеф Менгеле хотел тоже войти внутрь. Но Хесс остановил его.
— Успокойтесь, доктор, уже ясно, что эти парни обойдутся без нас, — сказал Рудольф Хесс Йозефу Менгеле. — Пойдемте на улицу…
* * *
— Доктор, зачем вы наплодили столько этих мутантов? — задавал инспектор вопросы доктору. — Почему нельзя было сначала убедиться в том, что эти твари будут работать? Целая армия паразитов в подземном бункере!
— Я не мог даже предположить, что кто-то будет отказываться работать, — оправдывался Менгеле. — Это загадка природы! Они не работают даже под страхом смерти!
Стрельба в бункере, которая в течение некоторого времени удалялась, начала резко приближаться. Затем на поверхность выбежал испуганный французский военнопленный. Он был в ужасе и, схватив доктора Менгеле за рукав, начал кричать:
— Закройте скорее дверь! Там эти твари! Они ползут к нам!
Менгеле и Хесс сразу же бросились вниз. В дверях находилось около десяти солдат из гарнизона лагеря.
— Где остальные? — взволнованно спросил Хесс. — Где ваш командир?
— Они все мертвы. Все, вместе с командиром! — ответил один из солдат и, перезарядив автомат, продолжил стрелять по упорно надвигающемуся врагу.
— Наружу! — скомандовал Хесс. — Немедленно все наружу!
Йозеф Менгеле нажал кнопку закрытия двери. Сквозь уменьшающуюся дверную щель было видно, как свежие полчища евреев сползаются к полю боя…
* * *
Йозеф Менгеле сидел в своем кабинете в здании Инкубатора. Раскрытые перед ним журналы говорили о том, что, несмотря на пару десятков тысяч уничтоженных накануне отпочкованных евреев, их общее количество с момента начала той карательной операции выросло более чем на пятьдесят тысяч голов. Это притом, что пациентов перестали кормить. Их перестали поить. Перестали обслуживать помещение, где они проживают. Выключили вентиляцию. Давно перестали вкалывать им «вакцину деления»…
Голова доктора Менгеле раскалывалась то ли от чудовищного перенапряжения, то ли от ужасов, увиденных в Семитарии во время вчерашней операции, то ли от бессонной ночи. После проведенной операции по уничтожению отпочкованных евреев совместными силами охраны лагеря Освенцим и третьей роты из дивизии СС «Гитлерюгенд» под общим руководством инспектора концентрационных лагерей Рудольфа Хесса, последний был вынужден вызвать из Берлина помощь. Рейхсфюрер Гиммлер был очень недоволен тем, что Освенцим не справляется своими силами, но все же, в срочном порядке, выделил для уничтожения врага Эйнзатцгруппу «Д». Эта группа, состоящая из четырех Зондеркоманд и одной Эйнзатцкоманды, хорошо зарекомендовавшая себя на территории Советского Союза, находилась недалеко от Освенцима, в районе Кракова.
В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошел унтерштурмфюрер из лагерной охраны. Менгеле поднял на вошедшего офицера глаза и спросил:
— Что-то случилось? Надеюсь, эти отпочкованные твари еще не выбрались из подземелья? Скоро они настолько разрастутся, что стены подземелья лопнут от давления изнутри и весь этот генетический мусор разлетится по территории генерал-губернаторства, сея повсюду кровожадных чудовищ.
— Насчет евреев почти все в норме, — доложил унтерштурмфюрер. — Они, конечно, рвутся наружу, но стены и двери пока сдерживают этот поток мусора. Те твари, которых мы уничтожили вчера, стали пищей для тварей, которых мы уничтожим сегодня и завтра.
— Вы безнадежный оптимист! — рассмеялся Менгеле. — По-моему, ситуация немного другая. Те твари, которые сожрали тварей, которых мы уничтожили вчера, сожрут нас завтра или послезавтра. Так больше похожу на правду.
— Совсем не похоже! — возразил унтерштурмфюрер. — Там, во дворе, бригадефюрер Отто Олендорф. Начальник лагеря и прочее руководство встретили Олендорфа на плацу, на месте составляется план по спасению Европы от чудовищ. Все ждут вас.
— А может еще и не сожрут! — радостно воскликнул Менгеле, надел на голову фуражку и выбежал во двор.
* * *
Йозеф Менгеле выбрался на улицу и побежал на плац, но там уже никого не было. Топот сотен марширующих слышался со стороны Семитария, и Менгеле осознал, что вновь прибывшие подразделения с ходу начнут атаку.
Приближаясь к Семитарию, доктор заметил несколько высокопоставленных офицеров, среди которых был Рудольф Хесс.
— Надо проработать план зачистки! — услышал Менгеле голос Хесса, пока приближался. — Мы уже потерпели здесь неудачу…
— Хайль Гитлер! — прокричал Менгеле, поднимая руку в приветствии, когда приблизился к Хессу и генералу Олендорфу. — Гауптштурмфюрер Йозеф Менгеле!
— Это наш герой? — спросил Олендорф Хесса.
Инспектор концентрационных лагерей утвердительно кивнул головой. Тем временем вокруг Семитария уже были выстроены в колонны не меньше тысячи солдат и офицеров.
— Доктор, как это вам удалось наплодить таких мутантов? — усмехнулся Олендорф. — Надеюсь, их можно уничтожить обычными средствами? Без всяких там серебряных пуль, амулетов и ритуалов?
Отто Олендорф
— Эксперимент внезапно дал сбой, господин бригадефюрер, — ответил Менгеле. — Хотел воспроизвести бесплатных и быстро размножающихся рабочих для Рейха, а вместо этого получил целый муравейник тунеядцев. Мутантов можно убить нормальными способами, но у них, судя по всему, произошел регресс в сторону древних инстинктов и свойств. В общем, начав плодиться почкованием и делением, эти евреи стали менее чувствительны к боли, а также забыли, что такое страх. Про человеческие качества и говорить не стоит. Их нет ни у каких евреев…
— Все ясно, — оборвал доктора Олендорф. — Смотрите, как профессионалы уничтожают ненужный генетический мусор и готовьтесь собирать и хоронить трупы.
Бригадефюрер отдал команду своим офицерам. Они по цепочке передали дальше, и толпа вооруженных людей, загромождавшая окрестности Семитария, бросилась внутрь. Стрельба, грохот и крики наполни воздух Освенцима.
— Каковы ваши прогнозы? — спросил Олендорф окружающих его офицеров. — Я думаю, часа через два мы все там зачистим. То есть, всех живых недочеловеков уничтожим. Трупы выносить и уничтожать придется несколько дней.
Кто-то из офицеров говорил, что можно управиться и за час, кто-то соглашался с генералом, кто-то говорил, что уйдет не меньше, чем полдня. Один Йозеф Менгеле молчал. И когда бригадефюрер Олендорф вынудил его ответить, доктор произнес:
— Я думаю, этим способом мы не сможем их победить…
* * *
— Взорвать изнутри Семитарий можно, только если заложить заряды в определенных местах, — сообщил Альберт Шпеер. — Этих мест несколько, расположены они на всех трех этажах, взрывать надо одновременно…
— То есть, взорвать этот бункер невозможно, — резюмировал Адольф Гитлер. — Есть еще предложения?
— Двести пятьдесят бомбардировщиков, — говорит Герман Геринг. — И от вашего склепа останется горстка щебня. Готов выделить авиацию завтра.
— Господин рейхсмаршал, — говорит бригадефюрер Отто Олендорф, — там не так все просто. Мы тоже хотели завершить все это дело за пару часов, затем за пару дней. Но завязли там больше чем на неделю и потеряли больше двух сотен человек. Нужно подумать…
— Да чего тут думать? — возразил Геринг. — Эвакуируйте лагерь немедленно! Завтра я сотру его с лица земли.
— Лагерь, но не бункер! — возразил архитектор Шпеер. — Бункер останется. Я проектировал это подземное сооружение лично. Обещаю, что вся ваша авиация ничего ему не сделает.
— Скажите, а количество золотых зубов при почковании тоже удваивается? — спросил президент Рейхсбанка Вальтер Функ, но его вопрос остался неуслышанным.
— Может быть, Фау-2 туда перенаправить? — предложил рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. — Эта штука будет помощнее авиабомб. Как вы считаете?
— А я предлагаю загнать внутрь танки и артиллерию, — включился в разговор Адольф Гитлер, молчащий и слушающий своих подчиненных до этого момента. — В тот самый холл между входными воротами и дверью в еврейский лепрозорий. Срочно! Пока мы еще удерживаем этот холл!
* * *
— С таким оружием можно какую-нибудь небольшую страну захватить, — Олендорф осматривал подарок от дивизии СС Лейбштандарт. — У нас тут, похоже, намечается операция «Цитадель» в миниатюре.
В холле, развернувшись дулами стволов в направлении двери Семитария, стояло несколько единиц боевой техники. Противотанковая самоходная установка «Ягд Тигр» и танк «Королевский тигр» стояли в центре холла. По краям от этих семидесятитонных машин располагались реактивные минометы «Небельвефер» и 88 миллиметровые зенитные орудия общей численностью 15 единиц.
— Кто тут главный? — спросил бригадефюрер. — Вы готовы к операции?
— Оберштурмбанфюрер СС Иоахим Пайпер, командир батальона из дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», — представился офицер. — К операции готов. Можно начинать обстрел прямо сейчас.
— Ну и начинайте, — скомандовал Олендорф, направляясь к выходу на улицу. — Каждую минуту, пока мы с вами тут разговариваем, там, внизу, рождается несколько сотен монстров!
Иоахим Пайпер
Выйдя на улицу, бригадефюрер заметил стоящего неподалеку от ворот в склеп доктора Менгеле и жестом позвал его.
— Сейчас начнется! — радостно сказал доктору Олендорф. — Сейчас всех ваших недочеловеков уничтожим!
Не успел Менгеле открыть рот, как раздался первый выстрел. Затем еще и еще. Завизжали реактивные минометы. Под ногами зашаталась земля, как при неплохом землетрясении, и Менгеле, не удержавшись на ногах, упал. Олендорф засмеялся и протянул ему руку, помогая подняться. Клубы черного дыма рвались из подвала наверх вперемешку с бетонной пылью.
— Пойдем вниз! — закричал бригадефюрер на ухо доктору. — Когда закончат стрелять орудия, добьем ублюдков в рукопашном бою!..
* * *
По прошествии неопределенного количества времени все стихло. Все замерло. Никто не шевелился. Все боялись нарушить мертвую тишину. Стояли в облаках черного дыма и смрада, в запахе горелого мяса, облаке цементной пыли. Груды щебня и куски покореженного металла виднелись повсюду.
Стены, потолки, люди — все было забрызгано кровью и кусками различных органов. Любой кулинар мог бы позавидовать кухне, которая случилась здесь. Хлебосольные помещения Семитария предлагали посетителям: шашлык из рук и ног, плавленый мозг, легкие, печени и селезенки, фаршированные осколками, ягодицы в панировке из цементной пыли, пальцы в собственном соку, свиные уши и другие мясные деликатесы.
