Лермонтов Михаил Юрьевич (1814–1841)

Она поет – и звуки тают…

Она поет – и звуки тают

Как поцелуи на устах,

Глядит – и небеса играют

В ее божественных глазах;

Идет ли – все ее движенья,

Иль молвит слово – все черты

Так полны чувства, выраженья,

Так полны дивной простоты.

Раскаянье

К чему мятежное роптанье,

Укор владеющей судьбе?

Она была добра к тебе,

Ты создал сам свое страданье.

Бессмысленный, ты обладал

Душою чистой, откровенной,

Всеобщим злом не зараженной,

И этот клад ты потерял.

Огонь любви первоначальной

Ты в ней решился зародить

И далее не мог любить,

Достигнув цели сей печальной.

Ты презрел все; между людей

Стоишь, как дуб в стране пустынной,

И тихий плач любви невинной

Не мог потрясть души твоей.

Не дважды бог дает нам радость,

Взаимной страстью веселя;

Без утешения, томя,

Пройдет и жизнь твоя, как младость.

Ее лобзанье встретишь ты

В устах обманщицы прекрасной;

И будут пред тобой всечасно

Предмета первого черты.

О, вымоли ее прощенье,

Пади, пади к ее ногам,

Не то ты приготовишь сам

Свой ад, отвергнув примиренье,

Хоть будешь ты еще любить,

Но прежним чувствам нет возврату,

Ты вечно первую утрату

Не будешь в силах заменить.

Она не гордой красотою…

Она не гордой красотою

Прельщает юношей живых,

Она не водит за собою

Толпу вздыхателей немых.

И стан ее – не стан богини,

И грудь волною не встает,

И в ней никто своей святыни,

Припав к земле, не признает.

Однако все ее движенья,

Улыбки, речи и черты

Так полны жизни, вдохновенья,

Так полны чудной простоты.

Но голос душу проникает,

Как вспоминанье лучших дней,

И сердце любит и страдает,

Почти стыдясь любви своей.

К портрету

Как мальчик кудрявый, резва,

Нарядна, как бабочка летом;

Значенья пустого слова

В устах ее полны приветом.

Ей нравиться долго нельзя:

Как цепь ей несносна привычка,

Она ускользнет, как змея,

Порхнет и умчится, как птичка.

Таит молодое чело

По воле – и радость и горе.

В глазах – как на небе светло,

В душе ее темно, как в море!

То истиной дышит в ней всё,

То всё в, ней притворно и ложно!

Понять невозможно ее,

Зато не любить невозможно.

Как небеса, твой взор блистает…

Как небеса, твой взор блистает

Эмалью голубой,

Как поцелуй, звучит и тает

Твой голос молодой.

За звук один волшебной речи,

За твой единый взгляд

Я рад отдать красавца сечи,

Грузинский мой булат;

И он порою сладко блещет

И сладостней звучит,

При звуке том душа трепещет

И в сердце кровь кипит.

Но жизнью бранной и мятежной

Не тешусь я с тех пор,

Как услыхал твой голос нежный

И встретил милый взор.

Мережковский Дмитрий Сергеевич (1865–1941)

Молчание

Как часто выразить любовь мою хочу,

Но ничего сказать я не умею,

Я только радуюсь, страдаю и молчу:

Как будто стыдно мне – я говорить не смею.

И в близости ко мне живой души твоей

Так всё таинственно, так всё необычайно, —

Что слишком страшною божественною тайной

Мне кажется любовь, чтоб говорить о ней.

В нас чувства лучшие стыдливы и безмолвны,

И всё священное объемлет тишина:

Пока шумят вверху сверкающие волны,

Безмолвствует морская глубина.

Любовь-вражда

Мы любим и любви не ценим,

И жаждем оба новизны,

Но мы друг другу не изменим,

Мгновенной прихотью полны.

Порой, стремясь к свободе прежней,

Мы думаем, что цепь порвем,

Но каждый раз всё безнадежней

Мы наше рабство сознаем.

И не хотим конца предвидеть,

И не умеем вместе жить, —

Ни всей душой возненавидеть,

Ни беспредельно полюбить.

О, эти вечные упреки!

О, эта хитрая вражда!

Тоскуя – оба одиноки,

Враждуя – близки навсегда.

В борьбе с тобой изнемогая

И всё ж мучительно любя,

Я только чувствую, родная,

Что жизни нет, где нет тебя.

С каким коварством и обманом

Всю жизнь друг с другом спор ведем,

И каждый хочет быть тираном,

Никто не хочет быть рабом.

Меж тем, забыться не давая,

Она растет всегда, везде,

Как смерть, могучая, слепая

Любовь, подобная вражде.

Когда другой сойдет в могилу,

Тогда поймет один из нас

Любви божественную силу —

В тот страшный час, последний час!

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: